Отправлено: 29.09.14 19:42. Заголовок: Иной ход

Фандом: " Виконт де Бражелон"
Размер: макси
Пейринг- персонажи " Виконта"
Жанр: - а пусть будет... может, повесть?( на роман не тянет)
Отказ: Мэтру.

Спасибо всем, кто мне помогал и вдохновлял: Диане, Нике, Lys( пусть ее и нет на форуме), Железной маске и, особенно, Камилле де Буа-Тресси за бэту.

 Отправлено: 12.10.14 06:17. Заголовок: Диана пишет: Пожалу..

Диана пишет:

цитата:

Пожалуй, получили вы в лоб. Все, даже Портос. Несмотря на давнюю дружбу.

Диана, плюс к тому, рожать тогда это вобще не то, что рожать сейчас. Я бы еще ипоспорила, что даже и Атос, и Рауль сидели и переживали. Ну то есть могли сказать: "Папа, я так волнуюсь!" Ну, может, Атос еще бы отечески по плечу похлопал, мол, "Не дрейфь, все обойдется." Но остальные там действительно рядом не стояли, не смотря на все, что было.

 Отправлено: 12.10.14 21:16. Заголовок: Это почему не могли ..

Это почему не могли рядом стоять? Рождение Атосова внука( или внучки), они же не знали кто будет, как раз самый повод собраться и быть рядом. в то время- роды дело рисковое, большой процент рожениц и младенцев погибал во время родов. У Стеллы , недаром Рауль говорит , что если с Луизой или ребенком , что-то случиться , он не сможет жить.И он не наигрывает, уж слишком часты были прецеденты.

 Отправлено: 12.10.14 21:27. Заголовок: И еще, для все остал..

И еще, для все остальной Троицы-Атос обьект поклонения , опасливого уважения( У Портоса) и всеобщей любви.В такой момент они не могли рядом не быть. Ну может, не сидеть за одним столом и открыто переживать, а попивать вино на кухне и мыкаться по дому, должны были-это же по сути их общий первый внук и возможно наследник( для Портоса уж точно) на свет появляеться. Да и их присутствие априори избавило бы Луизу от тирании назойливой мамаши.

 Отправлено: 12.10.14 23:29. Заголовок: Констанс, вы умудряе..

Констанс, вы умудряетесь излишне романтизировать и так уже максимально романтизированный роман

То, что Вам кажется обязательным в той ситуации - это мыльнооперная идеальная картинка. Так, как себе это представляют 90% женщин. Пока жена рожает, все сильные, умные и благородные мужчины семьи, должны страшно переживать и грызть тайком ногти. А потом со слезами счастья на глазах, исполнять ритуальный танец вокруг новорожденного. При чем даже те мужчины, которые к зачатию и рождению данного чада не имели никакого отношения.

Если абстрагироваться от романтичных женских фантазий, то в сухом остатке остается 17 век, Франция, строгий патриархат, подпитываемый религией, четкая семейная субординация. Это во время первой брачной ночи в спальне молодоженов могли присутствовать все родственники и приближенные, дабы убедиться в невинности избранницы молодого господина. А роды - это уже удел повитух, лекарей и нянек. Родила? Мальчика родила? Здорового? Молодец, муж и родня подарят мамаше драгоценную безделицу или новый экипаж, или новое поместье (у кого на что средств хватит). Девочку родила? Ну... не очень хорошо, конечно, но тоже молодец. Как только оклемаешься, зачинаем следующего, авось мальчик получится.

Детей дворяне в то время видели не так часто, никто над ними не трясся и не сюсюкал. Если отец заглядывал в комнату с колыбелькой раз-два в неделю - уже хорошо. Мать окружали няньки и кормилица, которая, собственно, ребенка кормила и с рук не спускала. А мать в лучшем случае присутствовала при этом.

Я уверена, что Дюма неспроста не описал то, как Атос нянькался с маленьким Раулем, не уделил особого внимания отцовским нежностям, а описал довольно скупо, но четко и значительно ту любовь и желание вырастить наследника рода. Не описал он нежности между отцом и сыном потому... потому что их не было. Ибо не принято это было. От слова совсем. Мое искренне ИМХО.

 Отправлено: 13.10.14 13:34. Заголовок: Рина, спасибо Мне т..

Рина, спасибо
Мне трудно с телефона участвовать. Но вы за меня все сказали.
Констанция . Я принимаю вашу точку зрения, только если это "шутка юмора"

 Отправлено: 13.10.14 14:15. Заголовок: Собственно, в литера..

Собственно, в литературе достаточно примеров, из которых можно вычленить истинное отношение между родителями и детьми. Вспомним "Ромео и Джульетту". С кем больше всего делилась своими печалями и к кому больше всего тянулась Джульетта? К матери или к кормилице? Мать для нее была фактически посторонним человеком, вернее родственником под названием "Мать семейства", которую нужно почитать и слушаться (по возможности).

 Отправлено: 13.10.14 22:17. Заголовок: Ну про няньку Рауля ..

Ну про няньку Рауля Дюма тоже ничего не написал, но это же не значит, что ее не было. Просто Атос забрал себе всю любовь , уважение , нежность и признательность сына.Ну немного оставил Д Арту, но тот вошел вжизнь Рауля уже, когда тому исполнилось 15.И Портос с Арамисом тоже. Они у Рауля на правах старших друзей.

 Отправлено: 13.10.14 22:24. Заголовок: А вот противную, дос..

А вот противную, доставучую и не в меру любопытную г-жу де Сен-Реми присутствие рядом с Раулем всей Четверки уж точно отпугнуло бы! Уже польза и большая!

 Отправлено: 15.10.14 20:53. Заголовок: Глава 17. Семейные п..

Глава 17. Семейные проблемы.

Мальчика назвали Робер-Оливье-Эркюль, как и полагалось в знатных семьях: первое имя - родовое, второе имя - деда по отцу и третье - имя деда с материнской стороны. Добавятся имена еще и после конфирмации: святых покровителей у знати всегда было в избытке.
Ребенок быстро стал центром мироздания в замке, и теперь все было подчинено его благополучию. Граф самоотвержено (куда терпеливее, чем в свое время с Раулем) сносил всю эту суету, пока не дал понять, что есть вещи, которые он не потерпит. Госпожа де Сен-Реми, на правах бабушки, фактически поселилась в замке и стала диктовать свои правила. Налаженная жизнь, привычный распорядок — все стало подвергаться критике, все было признано неправильным и противоречащим моральным устоям. Слуги были недостаточно вышколены, мебель — устарела, серебро — плохо начищено, полы — недостаточно блестят, а в цветниках не те цветы, что в моде нынче. Последнее замечание, сделанное Луизе матерью и случайно услышанное Атосом, заставило его перейти к решительным действиям. Как человек светский, он не позволял себе резких слов, но госпожа де Сен-Реми перешла границы дозволенного в доме, который был и его домом. Он попросил принять его в Блуа, в замке, в покоях, где проживала мадам со вторым мужем и сделал это, щадя самолюбие старухи.
Матушка Луизы смутно чувствовала, что граф желает объясниться, но даже не подозревала, о чем может быть разговор. Невероятная самоуверенность и недостаточный такт никак не могли ей подсказать, с какой такой радости граф де Ла Фер явился к ней с визитом. После взаимных приветствий, Атос не стал откладывать, что именно стало целью его прихода.
- Сударыня, я подумал, что вам удобнее будет вести нашу беседу в ваших апартаментах, где все для вас привычно и подчинено вашему распорядку. В Бражелоне все заведено несколько иначе, в его обстановке рос мой сын, а ныне ваш зять. Эти условия знакомы и Луизе с детства: она немало времени проводила в нашем замке и, мне кажется, до последнего времени ее все устраивало в обстановке дома. Я понимаю, что как дочь, она должна прислушиваться к советам матери, но теперь у нее есть муж и его мнение для нее должно быть определяющим. Давайте подождем виконта, он теперь хозяин Бражелона и ему решать, что и как делать. Он близок ко двору, и он человек со вкусом: пусть он решит сам или со своей женой, как лучше обустроить поместье. Поверьте мне: то, что служит эталоном вкуса в Блуа, и то, что модно при дворе, находятся в некотором противоречии.
- Вы обвиняете меня, что я вмешиваюсь не в свои дела и диктую дочери правила правильного ведения дома? - поджала губы мадам де Сен-Реми.
- Я благодарен вам, что вы верно истолковали мои слова, - Атос чуть улыбнулся. - Наши дети достаточно хорошо воспитаны, чтобы самим определиться с требованиями моды и хорошего вкуса.
- Надо ли понимать, сударь, что вы обвиняете меня в дурном вкусе?
- Упаси бог! Вы просто давно не бывали при дворе Его Величества. Некоторое отставание в этом вопросе вполне естественно. Четыре дня пути — это много, мадам. Не все решаются совершить такое путешествие.
- Чего же вы хотите от меня, господин граф? - женщина угрожающе подалась к креслу гостя.
- О, совсем не многого! Каждый будет исполнять свою роль в границах своего дома. Вы — гостеприимная хозяйка и строгая мать в своем поместье. Луиза — прелестная молодая женщина, которой до всего есть дело, но - в Бражелоне. И, мадам, я буду счастлив заметить, что ничто и никто не омрачает жизнь наших детей, которым теперь идти по жизни рука об руку. - Граф откланялся, оставив бедную женщину задыхаться от ярости. Он мог быть спокоен: теперь она не скоро начнет проявлять свой характер на чужой территории.
Что до Луизы, то она, посвящая почти все время ребенку, стала находить время для прогулок. Она с восторгом углублялась в знакомые до каждой тропинки роскошные рощи Шаверни, предаваясь воспоминаниям детства. Каждый куст, каждое деревце были ей знакомы по прогулкам с Раулем, каждый пригорок вызывал в памяти картины юных лет.
Как-то раз, задумавшись, она не обратила внимание, что за ней по тропинке медленно движется всадник. Песок на тропке приглушал стук копыт и Луиза опомнилась только тогда, когда почти у ее плеча коротко всхрапнула лошадь. Она испуганно вскрикнула и отпрянула было в сторону, но тут же запуталась в юбках и упала на колени. Всадник, поняв свой промах, соскочил на землю и помог ей подняться. Луиза подняла глаза на незнакомца и вскрикнула: перед ней был шевалье де Лоррен, фаворит принца Орлеанского.
- Мадемуазель... о, простите меня великодушно, мадам де Бражелон! Вы... одна, в лесу... Что случилось? Вы заблудились, мадам? Разрешите предложить вам свою помощь? - придворный был непритворно изумлен и обрадован.
- Нет, нет, все отлично; я просто гуляла, шевалье. Я прекрасно знаю эти места, я здесь родилась и выросла, а одна я только потому, что люблю гулять в одиночестве. Как вы оказались здесь?
- Вы просто не в курсе событий, сударыня. Сюда едет весь двор. Я поехал вперед и через лес: я тоже знаю эти места. Но где ваш муж?
- Он в армии.
- С его стороны просто неосторожно оставлять такую красавицу одну, да еще разрешать ей гулять в лесу. Вы разрешите проводить вас, сударыня, - шевалье предложил ей свою руку, держа другой под узцы своего коня. Луизе не оставалось другого выхода, как покорно принять помощь.
Они дошли до дороги, от которой вела аллея к замку Бражелон, не говоря ни слова. Шевалье откровенно разглядывал Луизу, находя, что она восхитительно похорошела и стала настоящей дамой. Уже у развилки он придержал ее руку в своей, с интересом наблюдая, как краснеет молодая женщина.
- Если я увижу виконта, я непременно скажу ему, что он не имеет права прятать такое сокровище в провинции. Вы должны бывать при дворе, мадам!
- У меня маленький сын, господин шевалье. Мне еще рано оставлять его, - улыбнулась Луиза и, наконец, отобрала свою руку у де Лоррена.
- Тогда позвольте вас поздравить и сказать вам, что редко какой женщине так идет материнство. Но я обязательно расскажу Принцу о вас: его порадует новость, что бывшая фрейлина его жены достойна стать украшением двора. Я надеюсь, что и Его величеству Людовику тоже будет приятно об этом слышать! - добавил он достаточно громко: так, чтобы услышала Луиза, и с тайной радостью замечая, что виконтесса сильно изменилась в лице. - А рыбка готова клюнуть на живца, - отметил он про себя,- надо поскорее сообщить все де Варду.
Луиза шла по аллее, все убыстряя шаги: под конец она уже почти бежала, насколько ей позволяла ее хромота, не отдавая себе отчет, что вызвало в ней такое смятение.
Упоминание коварным шевалье имени короля всколыхнуло в душе молодой женщины давно забытые воспоминания: она вновь увидела короля таким, каким он впервые предстал перед ее глазами в Блуасском замке. Именно ради возможности видеть его, а не виконта, захотела она ехать ко двору. Она не имеет права думать о другом, в особенности, если этот другой — король.
« Рауль, где вы, почему вы не рядом со мной сейчас, когда меня подвергают соблазну!» - Она поспешно прошла в детскую и опустилась на колени перед колыбелью сына. Мальчик тихо спал, не ведая, что его мать ищет в нем спасения от грешных мыслей, призрак которых вызвал в ней одним только именем короля вероломный придворный. «Я должна просить Рауля, чтобы он был рядом со мной!» - решила Луиза. - Наше счастье важнее его карьеры.
Но ей не пришлось писать Раулю: он был в свите короля. Лихорадочное состояние жены, ее слезы и ее просьба быть с ней рядом, смутили виконта. Он понимал, что ей одиноко, ребенок не всегда мог отвлечь ее, но этот, почти ужас, когда он сообщил, что приехал на несколько часов, потому что обязан сопровождать короля... Рауль был растерян, сбит с толку: понял он одно — жену нельзя оставлять одну.
За всей суетой и домашними мелочами, Атос почувствовал себя забытым и ненужным и засобирался в Ла Фер, но Рауль задержал его: он пришел поговорить с отцом. Одного взгляда на виконта Атосу хватило, чтобы понять, как озадачен и смущен Рауль предстоящим объяснением с отцом.
- Садитесь, друг мой! Я вижу, что разговор нам предстоит долгий, - помолчав, пригласил граф сына к беседе.
- Отец, я чувствую, что дальше я не имею права молчать, - тихо начал виконт. - Я столь многим вам обязан...
- … что и не стоит об этом говорить, - поспешно закончил Атос. - Теперь вы сами отец и можете понять многое.
- Граф, вы щадите мои чувства и поэтому не желаете говорить о моей... неблагодарности?
- Рауль, что вы имеете в виду, оценивая таким образом нечто, что мне пока неизвестно? - Атос насторожился, не представляя, куда ведет их разговор.
- Я очень много думал в последние дни о том, могу ли я оставаться и дальше в армии.
- Вы считаете ошибкой то, что продолжаете делать карьеру?
- Я не уверен, что имею право бросать жену и ребенка одних в провинции.
Атос почувствовал себя уязвленным.
- Вы считаете, что я плохо заботился о вашей семье? Уверяю вас, если бы не невозможность пребывания под одной крышей с вашей тещей, которая вообразила, что она и здесь хозяйка, я с удовольствием отдал в ваше отсутствие все бразды правления дамам. Тем более, что для меня в этой идиллии все равно не нашлось бы места, - объяснил он с едва заметной обидой.
- Граф, я умоляю вас! - Рауль сжал руки отца в своих. - Мы с вами просто не произносим вслух то, что думаем. Я принял решение!
- В отношении вашей дальнейшей службы, виконт?
- Отец, я знаю, вам бы хотелось видеть меня на вершине славы, богатым и обласканным королем, но на кону моя любовь. Я не могу больше оставлять Луизу одну. Бог знает, что способна ей внушить ее матушка, госпожа де Сен-Реми, когда меня нет поблизости. Луиза - слабая женщина.
- Кажется, вы начинаете кое-что понимать! - граф откинулся в кресле, глядя на поникшего сына сверху вниз. - Мадам маркиза раскрыла дочери глаза на ваш брак?
- Боюсь, что она все перевернула с головы на ноги. Луиза боится оставаться одна.
- Сын мой, это женская логика, но она может принести чудовищные плоды. Я не имею права и никогда не стану расспрашивать вас, что произошло, но ваше решение закончить свою военную карьеру меня опечалило. Что вы будете делать в Бражелоне? Тех средств, что дает вам поместье и Ла Фер не хватит для светской жизни в столице. Ведь вы же не захотите, чтобы виконтесса прозябала в провинции после того, как блистала, - в голосе Атоса прорвалась ирония, - при королевском дворе. Ведь именно такие мысли внушает ей ее мать!
- Луиза не говорила мне ничего подобного, но, судя по тому, как она скучает в одиночестве, я понял, что провинция не для нее.
Атос хотел сказать, что нет на свете женщины, которая добровольно и с радостью отдала бы себя семье в деревенской глуши, но в последнюю минуту смолчал: не хотелось настраивать Рауля на совсем уж скептический лад. Вместо этого он только заметил.
- Неужто ваше присутствие не способно ее развеселить?
- Она опечалена предстоящей разлукой.
- Если вы намерены уйти в отставку, это расставание не будет долгим. У нее есть кем и чем заняться в это время. Робер постоянно нуждается в матери. Тем более, пока ребенку не исполнится год, ей не стоит появляться в свете: ее не поймут.
- Я вернусь, как только смогу. Пока мальчик не достигнет двух лет, мы будем жить в Бражелоне. Я займусь хозяйством и, надеюсь, у меня получится пусть не так хорошо, как у вас, граф, но поместье даст нам необходимые средства.
«А чем займусь я?» - с тоской подумал Атос. - «Меня, похоже, списали со счетов! Нет, так дело не пойдет: кроме Ла Фера есть еще Шато-Турен.»

 Отправлено: 16.10.14 06:24. Заголовок: Рауль ради Луизы гот..

Рауль ради Луизы готов стать придворным... Сумасшедший идет навстречу гибели.
stella пишет:

цитата:

« А чем займусь я?»- с тоской подумал Атос. «Меня, похоже, списали со счетов! Нет, так дело не пойдет: кроме Ла Фера есть еще Шато-Турен.»

Вот это человек!

 Отправлено: 16.10.14 08:07. Заголовок: Диана, чтобы Атос оп..

Диана, чтобы Атос опустил руки, надо чтобы произошла его личная катастрофа.
Он из тех людей, которые сдаются, только если убеждены, что для него лично нет вариантов. И тогда эта сдача позиций подобна лавине: он сам же все вокруг себя разрушает.

 Отправлено: 16.10.14 08:35. Заголовок: Вы так меня убеждает..

Вы так меня убеждаете, как будто я спорю

 Отправлено: 16.10.14 08:39. Заголовок: Кажется, не вас, а т..

Кажется, не вас, а тех, кто еще представляет его несокрушимым.
такие еще имеются, но уже не в наших поредевших рядах.

 Отправлено: 16.10.14 16:43. Заголовок: Глава 18. Путеш..

Глава 18. Путешествие.

Атос был единственным из друзей Арамиса, которому он писал пространные и обстоятельные письма. Арамису всегда казалось, что только Атос способен был оценить и стиль, и изящество его сравнений. Впрочем, Арамис был недалек от истины: Атос получал удовольствие, читая остроумные рассказы о парижских знакомых, политических новостях и, изредка, о последних придворных анекдотах и сплетнях. То же, что касалось продвижения его в церковной карьере, Арамис избегал упоминать. Только постфактум сообщал он другу, что шагнул на очередную ступень, ведущую к Святому престолу. Последнее время Арамис продвигался так быстро, что не успевал написать об этом графу, и получение д'Эрбле Ваннского епископства стало для Атоса неожиданностью.
Поскольку Атос твердо решил разобраться с поместьем в Русильоне, он стал собираться основательно и надолго. Последняя поездка заставила его принять меры предосторожности: он оставил соответствующие распоряжения нотариусу и запасся деньгами: он помнил свое обещание расплатиться за стройку, не желая быть обязанным иезуитам хотя бы денье. Поскольку управляющий прислал ему некоторую сумму из Ла Фера, Атос мог ни в чем не ущемлять доходы Рауля; Ла Фер по- прежнему оставался его поместьем. А Бражелон? Ну, пусть учится жить на то, что имеет, раз он решил пожертвовать службой.
На самом деле, решение сына выйти в отставку задело Атоса больше, чем он думал. Именно с военной карьерой и связывал граф желание видеть сына в первых рядах дворян королевства. У Рауля были все данные и все возможности стать гордостью рода. Не было только одного: настоящего честолюбия, способного приносить в жертву обстоятельства. Граф де Ла Фер должен был с грустью признать, что кое-какие его опасения начинают сбываться.
Луиза показала себя преданной матерью, но была ли она настолько преданной и любящей женой, что способна была пойти на жертвы ради блага супруга? Теперь, когда ей предстояло остаться рядом с мужем, ее характер должен был определиться.
Граф уезжал с Гримо. Ни Блезуа, ни Шарло не годились для долгих поездок. Гримо понимал Атоса, как самого себя, и именно Гримо бывал с ним во всяких переделках. Атос сделал себе одну уступку: он решил путешествовать до Ванна верхом, как и ездил всю жизнь, а оттуда добираться до Байонны морем. Уже с этого южного порта он поедет в Турен на лошадях; заодно и ознакомится с тамошними дорогами, а если повезет, то и тайными тропами.
Рауль даже не пытался отговорить отца от поездки: по собственному опыту он знал, что это бесполезно. Он только попросил графа взять с собой еще людей, на что Атос, пожав плечами, заявил, что ему отряд ни к чему, он не едет по поручению короля или королевы.
Перед самым отъездом, когда граф уже был в седле, пришло письмо от Арамиса: несколько строк, в которых он извещал, что будет проездом в Париже и если Атос не против, они могут там встретиться. Это полностью соответствовало планам графа де Ла Фер, который так или иначе собирался в столицу. В этот раз Атос сам себе пообещал, что будет получать удовольствие от поездки: никакой спешки, никаких загнанных лошадей, отдых только в приличных гостиницах и ни-ка-ких приключений. А дети: ну, что же, несколько месяцев они будут жить так, как и положено молодой семье. Граф убеждал сам себя, но его грыз червячок сомнения: не окажет ли добродетельная госпожа де Сен-Реми пагубного воздействия на свою дочь?
Дорога до Парижа действительно была спокойна и приятна для путешественников, и в столицу граф с Гримо прибыли накануне дня, назначенного Арамисом. В Париже Атоса ждал сюрприз, к которому он никак не был готов - герцогиня де Шеврез.
Видимо, она проведала о приезде графа, и его поджидал ее лакей с запиской, которую ему вручили, едва он спешился у дверей своего дома.
- Приказано ждать вашего ответа, Ваше сиятельство, - заявил лакей, не оставив графу никаких вариантов.
- Жди здесь, ответ тебе принесут, - раздосадованно бросил Атос через плечо.
Нет, он все же устал с дороги, надеялся отдохнуть, а тут - герцогиня! Какой черт принес ее во Францию?
Атос сломал печать и развернул письмо, сложенное затейливым образом, свойственным только мадам де Шеврез. Он начал читать, подымаясь по ступенькам, и едва не споткнулся: герцогиня искала с ним встречи.
«Мой милый друг! Обстоятельства привели меня во Францию, в которую я уже не предполагала возвращаться. Но, оказавшись в границах нашей милой родины, я испытала тоску по старым друзьям. Я в Париже инкогнито, но тем ни менее хочу повидаться с теми, с кем у меня связано столько прекрасных воспоминаний молодости. Вы, мой дорогой, один из самых верных и преданных моих друзей, вы, да еще, быть может, наш милый Рене. Но если ваш постоянный адрес мне известен (я посылала в Бражелон, но мне ответили, что вы уехали путешествовать и будете в Париже проездом), то нашего дорогого аббата я не знаю, где искать. Я была бы вам признательна, если бы при нашей встрече вы поделились со мной не только нашими общими воспоминаниями, но и тем, где я могу отыскать этого вечного ветреника.
Нежно целую ваши прекрасные глаза.
Ваша Мари.»

Письмо возмутило графа. Он давно уже делал все, чтобы прекратить любую связь с герцогиней. Обстоятельства этому способствовали - де Шеврез была в эмиграции. Но подать о себе весть через столько лет и ни словом не заикнуться о том, кто связывал их — об их сыне?! Эту черствость не извинял даже слабый намек о воспоминаниях. В конечном итоге, ее волновало по-настоящему только одно: где можно найти Арамиса. Но вот это он и не собирался ей открывать. Надо отвечать: внизу ждет лакей. Ответить — и снова забыть о Шевретте на долгие годы, а лучше всего - навсегда.
Граф тщательно выбирал слова, составляя ответ.
« Сударыня, я не смею испытывать ваше терпение и оставаясь вашим преданным другом не стану задерживать вас с ответом. К моему величайшему сожалению, я не могу вас порадовать: адрес господина аббата мне не известен, он давно не писал мне. Письма его приходят чрезвычайно редко и всегда с оказией. Увы, нам с вами не придется увидеться в этот раз: я заехал в Париж на несколько часов, которые мне придется всецело посвятить делам. Надеюсь, что в будущем судьба будет более благосклонна к нам.
С почтением целую ваши руки.
Граф де Ла Фер.»
Ни слова — о сыне. Если она проведает, что он женат и у него ребенок, еще не известно, что она способна придумать. От нее лучше держаться подальше.
Если бы граф увидел лицо герцогини де Шеврез в тот момент, когда она читала ответ на свое письмо, он был бы доволен. Герцогиня была в ярости: она именно от Атоса рассчитывала узнать, где искать Арамиса. Рене был ее последней надеждой в деле восстановления Дампьера.
Пребывание герцогини в Париже заставило Атоса полностью изменить свои планы: ему пришлось ограничиться несколькими часами отдыха и они с Гримо поспешно покинули столицу, оставив письмо для Арамиса. Гримо полностью разделял страхи хозяина: у него в памяти свежи были воспоминания о месяце пребывания герцогини де Шеврез в Бражелоне и тот сумбур, что она умудрилась внести в налаженную жизнь поместья и округи. Видимо, и его хозяину того визита хватило на всю оставшуюся жизнь. Теперь он бежит от этих воспоминаний, усиленно шпоря коня. И Гримо, поглаживая свою эспаньолку, только добродушно улыбался, бросая взгляды в сторону Атоса.
По мере удаления от Парижа Атос сбавлял скорость: тому причиной была и усталость лошадей, и усталость всадников. Наконец, посчитав, что теперь появление герцогини ему не угрожает, Атос остановился на ночлег в придорожном трактире. Комната нашлась, ужин был сносным и изрядно измотанные путешественники, ощутив, наконец, что им не двадцать лет, отправились спать.
Не спеша, пересекли они пол-Франции и добрались, наконец, до Ванна. Но тут Атоса ждало разочарование: епископа на месте не оказалось — Арамис тоже путешествовал, но куда отправился епископ Рене, никто не знал или Арамис приказал не отвечать на подобные вопросы. Атос только понял, что у Его преосвященства в епархии достаточно своих соглядатаев: Арамис успел обзавестись собственной тайной полицией.
Корабль, отплывавший в Байонну, нашелся на следующий день. Пока Гримо распоряжался погрузкой багажа и лошадей, Атос осматривал порт. С городом он успел ознакомиться чуть раньше, когда пытался найти Арамиса. Столь дальняя епархия могла бы удивить Атоса, отлично знавшего честолюбивого друга, но он вспомнил, что в его присутствии обсуждали новые укрепления Бель-Иля, а остров находился неподалеку от Ванна. Бель-Иль принадлежал сюринтенданту Фуке, а Атос был достаточно проницательным человеком, чтобы увязать воедино все факты: Ванн, Бель-Иль, Фуке и Арамиса.
Пока граф знакомился с особенностями местности, Гримо закончил все дела; Атос явился вовремя, и судно тотчас снялось с якоря.
Только когда они спустились к себе в каюту, Гримо сделал знак, что им надо поговорить. Атос удивился: что такого необычного мог найти его управляющий на этом корабле, но Гримо кивнув на дверь, изобразил, что за ними следят. Понизив голос до шепота и больше полагаясь на свои знаки, которые кроме Атоса никто и понять не мог, Гримо объяснил, что за ними следят после посещения епископского дворца. Соглядатай, стараясь остаться незамеченным, следовал за графом, а потом, убедившись, что путешественники погрузились на отплывавшее судно, пошептался о чем-то с капитаном.
Атос пожал плечами: если за ними следят по приказу Арамиса, его это не волнует: он не намерен прятаться от друга.
Если не считать небольшого шторма, они благополучно добрались до Байонны. К морю обоим было не привыкать, а Атоса морские путешествия и вовсе настраивали на воспоминания: сложись его судьба иначе, он стал бы морским офицером.
Байонна, город более испанский, чем французский, расположилась на слиянии двух рек: Адур и Нив. Стратегически важный порт связывал юг Франции с городами на Атлантическом побережье. Это было место бесконечных волнений и стычек. Южное солнце будоражило кровь местных жителей. Далеко не все смирились с тем, что этот район перешел во владение Франции, и то тут, то там вспыхивали местные восстания. Пуль и пороха зачастую не хватало, и местные вояки наловчились вставлять в дуло ружей кинжал. Позднее это усовершенствование стали называть байонеттой.
Над городом, на вершине, царил Старый замок — резиденция герцога Грамона, бывшего мэром Байонны. Атос не собирался оставаться в городе долго, но ему захотелось засвидетельствовать свое почтение мэру, если бы он оказался на месте и, заодно, выяснить, будет ли за ним слежка.
Их лошадей перевезли на берег, но граф хотел дать им отдохнуть после изнурительного для них морского путешествия и пошел в город пешком. Еще на полдороги он заметил, что за ним неотступно следует какой-то мальчуган верхом на ослике. Атос добрался до замка, надеясь, что слежка прекратится, но не тут-то было: по выходе из Старого замка он увидел ту же парочку, только мальчишка что-то объяснял стоявшему рядом с ним крестьянину в широкополой войлочной шляпе, нахлобученной поверх сетки для волос, которые так любят носить испанцы. Заметив, что Атос пристально смотрит на них, крестьянин опустил голову и поспешил затеряться в толпе.
- Увижу Арамиса, придется ему мне объяснить, что все это значит! - в сердцах пробормотал граф. - Он со своей таинственностью переходит, порой, предел дозволенного дружбой. Уж не принял ли он меня за шпиона короля? - Вопрос, заданный самому себе, напугал Атоса: если это так, епископ затеял что-то, что могло прийтись не по нраву Людовику. - Нет, решительно мне с ним необходимо объясниться. Только как его найти: Франция велика!

 Отправлено: 16.10.14 18:00. Заголовок: Взаимоотношения Атос..

Взаимоотношения Атоса и Арамиса, Атоса и де Шеврез замечательно показаны.
stella пишет:

цитата:

Нет, решительно мне с ним необходимо объясниться. Только как его найти: Франция велика!

А чего его искать, он сам вас найдет - достаточно вспомнить ДЛС

 Отправлено: 16.10.14 18:06. Заголовок: Его преосвященству Р..

Его преосвященству Рене всегда нравилось играть в прятки.

 Отправлено: 17.10.14 13:12. Заголовок: Глава 19. Объяс..

Глава 19. Объяснение.

Проводника Атос не взял, полагаясь больше на свою память и на умение ориентироваться на местности. К тому же, он был уверен, что вместо проводника получит обыкновенного соглядатая, а так как граф не делал из своего визита какой-то тайны, иметь под боком еще и чужого человека, не столько помогающего найти дорогу, сколько следящего за путешественниками, было лишним.
Дороги на этот раз были оживленными: взад-вперед сновали караваны из мулов и ослов, нагруженные тюками и корзинами. Звонко перекликались погонщики, гасконская речь вперемешку с испанским тешила Атоса, напоминая ему д'Артаньяна. Здесь, далеко от дома, он порой отвлекался от невеселых мыслей, полностью погружаясь в созерцание природы. Вся эта поездка начинала ему представляться роскошью, которой он себе давно не позволял. Он заставлял себя думать о друзьях, об окрестном пейзаже, о судьбе Франции: о чем угодно, только не о доме и не о сыне, но мысль упорно ускользала от его власти и стремилась в Бражелон.
До Турена они добрались без всяких приключений. Уже недалеко от замка Атос заметил на тропе, пересекавшей небольшую лощину, группу из трех всадников. Разглядеть их ему не удалось, их кони, привычные к крутым и каменистым тропам, унесли своих всадников раньше, чем графу удалось понять, на кого они похожи: длинные плащи и широкополые шляпы надежно скрывали их от нескромных глаз.
Со времени последнего визита Атоса строители не касались замка; донжон также оставался в том же состоянии, что и при посещении францисканца. Пока Гримо занимался лошадьми, граф не спеша пошел через двор ко входу в башню, как вдруг ему показалось, что он слышит крик Гримо. Атос резко развернулся, готовый прийти на помощь слуге, но его управляющий уже почти бежал к нему, жестикулируя на ходу.
- Говори, что случилось! - Атос сжал рукоять шпаги.
- Кони, чужие кони!
- Сколько?
- Три.
- Это те самые всадники, что мы заметили внизу. Если лошади в конюшне, значит их хозяева в замке.
Гримо угрюмо посмотрел на своего барина, но Атос был непреклонен.
- Раз мы сюда приехали, значит здесь и заночуем. Я у себя дома, черт побери! - он решительно направился ко входу.
Дверь была не заперта, но граф де Ла Фер принял это, как само собой разумеющееся. В нижней зале кто-то был: он явственно услышал бряцание шпор о каменный пол. Какой-то человек стоял у камина и ждал когда разгорятся бревна, вороша их кочергой. Услышав шаги, он отставил ее в сторону и обернулся лицом к графу.
- Дорогой Атос, рад вас видеть!
- Арамис?!
- Не ожидали меня встретить здесь, граф? - друзья обнялись.
- Я искал вас, Арамис!
- Знаю.
- Откуда?
- У меня своя полиция, Атос, - пожал плечами прелат.
- Нечто подобное я и предполагал, - Атос тяжело вздохнул. - Ну, раз уж я оказался у вас в гостях, не покормите ли вы нас с Гримо, господин д'Эрбле?
- Атос, не иронизируйте, прошу вас!
- Какая уж тут ирония? - в свою очередь пожал плечами Атос .- Вы здесь, как я понял, бываете чаще, чем хозяин. Хотя это и к лучшему.
- Не совсем понимаю вас, дорогой друг, но давайте сначала пообедаем, а потом у нас будет уйма времени для беседы, - и Арамис с хозяйским видом пригласил Атоса за стол.
- Позаботьтесь о Гримо, - не забыл напомнить Атос.
- Атос, я ждал вас, так что для вас двоих все готово. О нем уже позаботились мои люди.
- Благодарю вас, мой друг! - Арамису почудилась едва заметная ирония в голосе друга: Атос рассержен его образом действий или просто готов посмеяться над ним? Прелат предпочел бы, чтобы друг был в лучшем настроении: острого и язвительного языка Атоса он побаивался.
Впрочем, оба сильно проголодались в дороге и отдали дань блюдам на столе. Поэтому, поначалу, они оба отмалчивались и, только перейдя к десерту, вернулись к теме, волновавшей обоих.
- Итак, вы меня разыскивали, Атос?
- Пожалуй, вернее будет сказать, что я хотел бы повидаться с вами, но не знал, как это сделать — вы неуловимы. В Париже я оставил в гостинице письмо на ваше имя.
- Я получил его. Приходится много ездить, Атос, мое новое положение обязывает меня заниматься разнообразными вопросами.
- Поэтому я и не прилагал особых усилий, чтобы вас найти, - улыбнулся граф. - Но есть люди, которые, мне кажется, многое бы дали, чтобы встретиться с вами вновь.
Взгляд Арамиса вспыхнул огнем.
- Кто же это? - спросил он, но в бархатных интонациях голоса проскользнуло шипение змея.
- Одна наша старинная знакомая.
- Я догадываюсь, о ком вы говорите, граф. - Арамис помолчал, потом продолжил глуховатым голосом. - Я виделся с ней, Атос.
- Вот как! Она пыталась узнать ваш адрес, писала мне с просьбой дать его.
- Она мне сказала, что вы его не знаете. Я благодарен вам за неведение, Атос: вы никогда не выдаете друзей.
- Я не вправе решать за вас, что вам важнее: увидеться с дамой или избежать встречи с ней. Но она все же нашла вас!
- Да, к сожалению.
- К сожалению?
- Мы встретились, как друзья, а расстались, как смертельные враги. Она очень опасна, Атос!
- Она собралась вам мстить через столько лет, Рене?
- Кажется, мне удалось расплатиться с ней за все, - со странной улыбкой пробормотал Арамис. - Впрочем, не стоит об этом: все уже в прошлом.
Атос внимательно посмотрел на друга и понял, что это не так: встреча с молодостью досталась прелату дорогой ценой.
- Но что вас привело в эти края, Арамис?
- Вы встретились здесь с францисканским монахом, Атос?
- Да, и я понял, что это не просто нищенствующий странник.
- Атос, - помолчав с минуту, заговорил прелат, - вы умный и проницательный человек, и я знаю, что вы умеете хранить чужие тайны, как свои. Вам известно, что я принадлежу к братству Иисуса и многие его секреты стали и моими секретами. Францисканец умер по дороге к своей цели. Я оказался в эту минуту рядом и он, признав во мне брата Ордена, поручил мне исполнить то, что не успел сделать сам. Этим я и занимаюсь в данный момент.
- Арамис, вам известно, должно быть, что это мой замок и моя земля?
- Да, я это знаю и... - граф жестом остановил друга на полуслове.
- Но вам не известно, для чего я отказался от мысли продать его, не так ли?
- Я не догадываюсь об этом.
- Арамис, меня мучают предчувствия. Я сам себе стал смешон, но это сильнее меня.
- Предчувствия? - Арамис подался вперед, ища взгляд друга.
- Да, дурные предчувствия. Я боюсь, что наступит день, когда моим друзьям и моему сыну опасно станет оставаться во Франции, когда они станут гонимыми и бесправными беглецами. Им негде будет укрыться от преследования, и единственным уголком в этой стране, где они смогут быть хоть в какой-то безопасности, сможет стать этот полуразвалившийся дом. Отсюда рукой подать до границы, а Испания...
- О Атос! - потрясенный д'Эрбле не мог вымолвить больше ни слова.
- Вот поэтому я и оставил за собой эти владения, Арамис. Но это еще не все, что вы должны знать. Арамис, это территория французского королевства и вам я скажу то, что сказал францисканцу: я не потерплю на своей земле предательства. Этот замок может быть убежищем для моих друзей, но это не притон для контрабандистов. Я не желаю, чтобы доходы с моих земель уплывали в сторону Испании или служили для покупки пороха и пуль для стрельбы по королевским войскам. Я надеюсь, что вы лояльный подданный Его величества и все, что будет делаться в мое отсутствие под крышей этого дома, не послужит предательству. Теперь вам известно, для чего я держу этот замок; постарайтесь, если это действительно в вашей власти, чтобы у меня не появилось повода сожалеть о своем решении.
Атос замолчал, закусив губу и не глядя на друга. Арамис молчал тоже, обдумывая сказанное графом: собственно говоря, он достаточно знал Атоса, чтобы и не ждать от него других слов. Потом он заговорил, и голос его, хорошо поставленный голос прелата, зазвучал, словно под сводами храма.
- Я, епископ Ваннский д'Эрбле, клянусь, что никогда стены этого дома не послужат неблаговидным целям наживы или предательства. Я клянусь, что только гонимые и преследуемые властями смогут спокойно чувствовать себя под его крышей. Я клянусь в этом перед лицом Господа, который видит нас и в храме и в убогой хижине, и перед лицом своего лучшего друга, графа де Ла Фер.
Вы удовлетворены, Атос?
- Да, теперь я спокоен! - Атос обнял друга. - Вы поклялись, Арамис.

 Отправлено: 17.10.14 13:14. Заголовок: http://f4.s.qip.ru/~..

 Отправлено: 17.10.14 13:36. Заголовок: Ай, ай, господин епи..

Ай, ай, господин епископ не произнес в своей клятве самого главного: клянусь, что этот замок и эта земля не послужат делу против королевской власти Хитрец!

Стелла, с нетерпением жду продолжения!

 Отправлено: 17.10.14 13:41. Заголовок: Rina , именно! дал т..

Rina , именно! дал такую формулировку, что под нее многое можно спрятать.