ДЮМАСФЕРА - Форум фанфиков по мотивам книг Александра Дюма (отца)

История одиннадцатая. Про то, что дружба и любовь – самое ценное в жизни

Он возвращался.
Письмо, призывавшее его срочно вернуться во Францию, было подписано рукой личного секретаря кардинала Ришелье – господина Шарпантье. Это послание служило лучшей гарантией личной безопасности и одновременно – подорожной.
Он не был во Франции несколько лет и успел основательно отвыкнуть от родной речи. Сейчас по-французски говорили все вокруг – и аббат ловил себя на мысли о том, что сначала выстраивает фразу по-итальянски, а затем переводит. Это было очень смешно, но он пока не мог иначе.
Он ощущал себя иностранцем в родных краях. Сколько раз ему приходилось бывать на берегах Луары! Тур, Орлеан, Блуа – все было хорошо знакомо. Но сейчас замки, поля, перелески воспринимались как чужие. Он то пришпоривал коня, то ехал медленным шагом.
Впереди ждала встреча с давним другом. Все эти годы они с Атосом не теряли связи и постоянно отправляли друг другу письма. То короткие, то на многих листах. Адрес графа оставался неизменным, аббат постоянно переезжал с места на место. Рим, Парма, Флоренция, Тоскана, снова Рим… Он рассказывал другу о красотах Италии, о нравах и обычаях этой страны, об аудиенции, которой его удостоил Его Святейшество, о художниках, философах и поэтах. О себе самом – едва упоминал.
Аббат знал о переменах, которые произошли в жизни Атоса. Но граф тоже не откровенничал и часто ограничивался простой констатацией фактов. Например, упомянул о том, что взял на воспитание мальчика, к которому теперь привязан как к родному сыну. Юный виконт радовал своего наставника поведением и успехами в науках.
Дорога вела Арамиса уже по владениям графа. Аббат и радовался, и тревожился. Он не успел предупредить Атоса о том, что приедет. Просто не успел. Он ехал так быстро, что намного обогнал всех почтовых курьеров. Чуть больше недели прошло с тех пор, как он покинул стены монастыря, который полгода служил ему домом. Оказавшись на территории Франции, аббат почти не давал себе отдыха. Менял лошадей на почтовых станциях, спал по три-четыре часа в сутки. Не спалось. Хотелось скорее достичь цели.
Тем, кто ждал его в Париже, он написал с границы. Попросил две недели отпуска. Ему хотелось побывать у Атоса до того, как начнется новый этап в его жизни.
Он смотрел по сторонам – и что-то оттаивало в душе. Идиллические пейзажи выглядели яркими картинками к детской сказке: маленькие замки, фермы, мельницы, сады и поля…
Родная Франция…
Он ощущал себя иностранцем не только потому, что звук французской речи стал ему непривычен. Итальянское солнце, щедрое и безжалостное, оставило след не только на коже аббата д`Эрбле - оно что-то навсегда выжгло в его душе. Солнце и раскаленные камни… Слишком много солнца, слишком сильный жар, исходивший от мостовой, от монастырских стен… лишь в церкви настигала блаженная прохлада.
Прохлада – но не покой. В Италии он прошел очередное посвящение, принес четвертый обет, навсегда связавший его с Орденом. Он постигал не только и не столько тонкости богословия, сколько азы дипломатии.
Он стал строгим и неулыбчивым.
Иногда аббату казалось, что он – почти старик. Еще пара лет – и ему стукнет сорок лет. Возраст мудрости. Возраст благоразумного, спокойного смирения, когда человек полностью контролирует свои страсти.
Он действительно полностью контролировал себя – до того момента, как пересек границу.
А затем его настигла весна. Весна во Франции.
Дивная, благоухающая ароматами цветущих садов весна 1642 года.
Солнце здесь светило иначе. Иначе выглядела зелень свежей листвы, иначе улыбались люди, иначе журчала вода в ручьях. Аббат уже не был восторженным и пылким молодым человеком, сочинявшим стихи о любви, но поэтическое восприятие мира сохранил в полной мере.
Весна опьяняла и навевала опасные мысли.
Например, небо над головой имело восхитительный цвет. Такого цвета были глаза у одной молодой девушки, которая…
Арамис улыбнулся – и послал коня в галоп.
Но через краткий промежуток времени рука, затянутая в дорожную перчатку из тонкой замши, вновь приказала коню идти спокойным шагом.
Он достиг цели. Еще несколько минут – и он увидит Атоса.
Ограда замка Бражелон была отремонтирована.
Дом, который он слишком хорошо запомнил, чтобы забыть о нем за эти годы, также приобрел совершенно иной вид. Здесь не было запустения. Все дышало жизнью.
В саду работали слуги.
- Блезуа, Блезуа! Иди сюда, бездельник ты этакий! – кричала какая-то женщина. – Иди немедленно, иначе я пойду жаловаться господину управляющему!
Из-за деревьев выскочил долговязый парень лет семнадцати. Он намеревался было бежать на грозный оклик, но тут заметил подъехавшего всадника.
- К господину графу приехал гость, тетушка! – радостно заорал он во все горло. – Я занят, я ворота отворяю!
Аббат почувствовал, что сердце в его груди застучало сильно и часто. Он не мог не признаться себе, что взволнован до глубины души предстоящей встречей.
Наконец, ворота были открыты.