Отправлено: 22.03.10 13:45. Заголовок: Житие НЕсвятого Рене. История одиннадцатая. Текст переработан.

История одиннадцатая. Про то, что дружба и любовь – самое ценное в жизни

Он возвращался.
Письмо, призывавшее его срочно вернуться во Францию, было подписано рукой личного секретаря кардинала Ришелье – господина Шарпантье. Это послание служило лучшей гарантией личной безопасности и одновременно – подорожной.
Он не был во Франции несколько лет и успел основательно отвыкнуть от родной речи. Сейчас по-французски говорили все вокруг – и аббат ловил себя на мысли о том, что сначала выстраивает фразу по-итальянски, а затем переводит. Это было очень смешно, но он пока не мог иначе.
Он ощущал себя иностранцем в родных краях. Сколько раз ему приходилось бывать на берегах Луары! Тур, Орлеан, Блуа – все было хорошо знакомо. Но сейчас замки, поля, перелески воспринимались как чужие. Он то пришпоривал коня, то ехал медленным шагом.
Впереди ждала встреча с давним другом. Все эти годы они с Атосом не теряли связи и постоянно отправляли друг другу письма. То короткие, то на многих листах. Адрес графа оставался неизменным, аббат постоянно переезжал с места на место. Рим, Парма, Флоренция, Тоскана, снова Рим… Он рассказывал другу о красотах Италии, о нравах и обычаях этой страны, об аудиенции, которой его удостоил Его Святейшество, о художниках, философах и поэтах. О себе самом – едва упоминал.
Аббат знал о переменах, которые произошли в жизни Атоса. Но граф тоже не откровенничал и часто ограничивался простой констатацией фактов. Например, упомянул о том, что взял на воспитание мальчика, к которому теперь привязан как к родному сыну. Юный виконт радовал своего наставника поведением и успехами в науках.
Дорога вела Арамиса уже по владениям графа. Аббат и радовался, и тревожился. Он не успел предупредить Атоса о том, что приедет. Просто не успел. Он ехал так быстро, что намного обогнал всех почтовых курьеров. Чуть больше недели прошло с тех пор, как он покинул стены монастыря, который полгода служил ему домом. Оказавшись на территории Франции, аббат почти не давал себе отдыха. Менял лошадей на почтовых станциях, спал по три-четыре часа в сутки. Не спалось. Хотелось скорее достичь цели.
Тем, кто ждал его в Париже, он написал с границы. Попросил две недели отпуска. Ему хотелось побывать у Атоса до того, как начнется новый этап в его жизни.
Он смотрел по сторонам – и что-то оттаивало в душе. Идиллические пейзажи выглядели яркими картинками к детской сказке: маленькие замки, фермы, мельницы, сады и поля…
Родная Франция…
Он ощущал себя иностранцем не только потому, что звук французской речи стал ему непривычен. Итальянское солнце, щедрое и безжалостное, оставило след не только на коже аббата д`Эрбле - оно что-то навсегда выжгло в его душе. Солнце и раскаленные камни… Слишком много солнца, слишком сильный жар, исходивший от мостовой, от монастырских стен… лишь в церкви настигала блаженная прохлада.
Прохлада – но не покой. В Италии он прошел очередное посвящение, принес четвертый обет, навсегда связавший его с Орденом. Он постигал не только и не столько тонкости богословия, сколько азы дипломатии.
Он стал строгим и неулыбчивым.
Иногда аббату казалось, что он – почти старик. Еще пара лет – и ему стукнет сорок лет. Возраст мудрости. Возраст благоразумного, спокойного смирения, когда человек полностью контролирует свои страсти.
Он действительно полностью контролировал себя – до того момента, как пересек границу.
А затем его настигла весна. Весна во Франции.
Дивная, благоухающая ароматами цветущих садов весна 1642 года.
Солнце здесь светило иначе. Иначе выглядела зелень свежей листвы, иначе улыбались люди, иначе журчала вода в ручьях. Аббат уже не был восторженным и пылким молодым человеком, сочинявшим стихи о любви, но поэтическое восприятие мира сохранил в полной мере.
Весна опьяняла и навевала опасные мысли.
Например, небо над головой имело восхитительный цвет. Такого цвета были глаза у одной молодой девушки, которая…
Арамис улыбнулся – и послал коня в галоп.
Но через краткий промежуток времени рука, затянутая в дорожную перчатку из тонкой замши, вновь приказала коню идти спокойным шагом.
Он достиг цели. Еще несколько минут – и он увидит Атоса.
Ограда замка Бражелон была отремонтирована.
Дом, который он слишком хорошо запомнил, чтобы забыть о нем за эти годы, также приобрел совершенно иной вид. Здесь не было запустения. Все дышало жизнью.
В саду работали слуги.
- Блезуа, Блезуа! Иди сюда, бездельник ты этакий! – кричала какая-то женщина. – Иди немедленно, иначе я пойду жаловаться господину управляющему!
Из-за деревьев выскочил долговязый парень лет семнадцати. Он намеревался было бежать на грозный оклик, но тут заметил подъехавшего всадника.
- К господину графу приехал гость, тетушка! – радостно заорал он во все горло. – Я занят, я ворота отворяю!
Аббат почувствовал, что сердце в его груди застучало сильно и часто. Он не мог не признаться себе, что взволнован до глубины души предстоящей встречей.
Наконец, ворота были открыты.

 Отправлено: 22.03.10 13:46. Заголовок: - Дома ли граф де Ла..

- Дома ли граф де Ла Фер? – спросил аббат, спешиваясь. Парень намеревался услужить ему и подержать стремя, но опоздал: гость был уже на земле.
- Да, сударь! - последовал почтительный поклон. – Он в сейчас в саду. О ком прикажете доложить?
- Если возможно, я доложу о себе сам!
О лошади можно было уже не беспокоиться: парень смотрел на превосходную английскую кобылку с явным восторгом.
Аббат поспешил в указанном направлении.
Он не верил своим глазам.
Посыпанные крупным песком дорожки. Облагороженный бассейн у дома. Помнится, именно на этом месте Атос собирался проткнуть шпагой маркиза де Лавальер.
Заново отштукатуренные стены дома радовали взгляд. Везде – подготовленные для высадки цветов клумбы, зелень травы…
- Что вам угодно, сударь? – окликнули его. – Я чем-то могу помочь?
Арамис остановился как вкопанный.
Мужчина в большом коричневом фартуке, копавший грядку и потому принятый аббатом за садовника, был граф де Ла Фер собственной персоной.
- Атос… - чтобы назвать графа по имени, пришлось сделать немалое усилие. Горло сдавило от нахлынувших чувств.
Прежний Атос времен мушкетерства… нет, не так.
Не прежний. Лучше.
Волнистые волосы, ничуть не тронутые сединой. Горделивая осанка, выдававшая прирожденного вельможу – даже в скромном костюме сельского жителя Атос оставался величественным. Спокойный и доброжелательный взгляд выразительных глаз, окруженных легкими, еле заметными морщинками. Благородная бледность лица ничуть не портила внешность графа и не старила его – напротив, ровный матовый оттенок кожи свидетельствовал об отличном здоровье. Никаких набрякших на висках вен… Немного сбивали значительность облика лишь перепачканные в земле руки: граф возился с посадкой тюльпанов. В большой деревянной коробке, стоявшей у его ног, виднелись луковицы, приготовленные к высадке.
Атос, смотревший против солнца, чуть прищурился, приставил ко лбу ладонь.
- Арамис?!
Как и прежде – они могли понять друг друга по интонации единственного произнесенного слова.
Граф поспешно выпрямился, шагнул к аббату. Арамис, нисколько не заботясь о сохранности своего платья, крепко обнял друга.
- Да, граф, это я. Намерен надоедать вам дней десять, если вы не против моего общества. Извините, что не предупредил о моем визите. Две недели назад меня известили о том, что я могу вернуться. Маркиз де Фоссо был схвачен и предпочел покончить с собой в тюремной камере. Мне больше ничего не угрожает.
- А его брат? Он ведь тоже ваш враг! – Атос чуть нахмурил брови.
- Он в Новом Свете, - негромко ответил Арамис. – Там есть кому позаботиться о том, чтобы он не вернулся из Параны.
Атос кивнул, затем окунул руки в ведерко с водой, чтобы смыть землю.
- Вы сказали – «надоедать». Что за слово, друг мой? Вы отлично знаете: мой дом – ваш дом… Пойдемте, аббат. Я сейчас распоряжусь, чтобы вам приготовили комнату и как следует накормили.
- Не стоит, граф! – засмеялся Арамис. – Я пообедал не так давно, чтобы проголодаться. С удовольствием побуду в вашем обществе и посмотрю на то, что вы делаете. Если вы не против, конечно.
- Почему я должен возражать? – Атос вернулся к грядке и вновь склонился над рассадой. – Всего десять минут, аббат. Сейчас я закончу, и мы совершим небольшую прогулку по моим владениям.
- Здесь все так изменилось! – восхищенно признался Арамис. – Все, начиная с хозяина.
- Вы находите? – с улыбкой спросил Атос, принимаясь за посадки. Действовал он со сноровкой и уверенностью, которые присущи всем людям, занимающимся каким-либо привычным делом в свое удовольствие. – Впрочем, я написал вам, в чем причина.
- И где же эта причина? – Арамис во все глаза смотрел на этого столь знакомого ему и в то же время совершенно непостижимо изменившегося человека.
- Я отпустил Рауля погостить к соседям. У них растет мальчик, его ровесник. Ребенку незачем постоянно находиться в обществе взрослых.
Арамису показалось, что Атос слегка смутился в тот момент, когда говорил о воспитаннике. Но это впечатление владело аббатом ровно пару мгновений. Чтобы развеять его, Атосу было достаточно улыбнуться прежней - спокойной, мудрой и ласковой улыбкой.
Арамис еле заметно покраснел: ему стало стыдно от мысли о том, что он посмел подозревать Атоса в неискренности. Уж здесь, в Бражелоне, можно забыть о лицемерии, существовании интриг, двойном смысле вроде бы невинных слов и честолюбивых замыслах. Аскетическое самоотречение тоже окажется неуместным в атмосфере дружеского доверия.
Воистину – лучшего места для безмятежного отдыха не найти! Никто не задаст ему ни единого неудобного вопроса.

 Отправлено: 22.03.10 14:23. Заголовок: Прогулка по владения..

Прогулка по владениям графа ничуть не утомила аббата – а ведь еще утром ему казалось, что он смертельно устал и еле на ногах стоит! Сытным, хотя и довольно простым, оказался обед: Атос велел накрыть стол в беседке в саду.
Все вокруг дышало покоем и уютом.
После обеда Атос настоял на том, чтобы Арамис все же отдохнул с дороги.
Аббату выделили большую удобную комнату на втором этаже. Арамис с удивлением обнаружил, что вещи его уже распакованы. Атос заметил, что друг путешествует без слуги – и предоставил в его распоряжение своего камердинера, Шарло.
Видимо, тот получил от графа подробную инструкцию о привычках и вкусах аббата д`Эрбле и тщательно следовал ей. Арамиса тронула эта забота. Ванна была приготовлена именно так, как он любил. Из сундучка слуга извлек атласный халат, который аббат всегда накидывал после омовения. Простыни на кровати оказались из тонкого полотна.
Арамис едва коснулся головой подушки, как уснул – крепко и без кошмарных сновидений, которые в последнее время часто преследовали его.
Шарло разбудил аббата к ужину.
Ужин был куда более изысканным, чем обед: повар уже успел приготовить лакомства для гостя. Атос улыбался, глядя на аббата, с аппетитом поглощавшего одно блюдо за другим.
Затем друзья вновь отправились подышать свежим воздухом. Они несколько раз прошлись по кленовой аллее, тянувшейся вдоль пруда.
- Бражелон приносит около пятнадцати тысяч ливров дохода ежегодно. Для такого небольшого поместья это неплохо, - рассказывал Атос. – Вы себе представить не можете, насколько жизнь в деревне изменяет человека. Полностью изменяется сам ход жизни. Здесь принято рано ложиться спать и рано вставать.
- Помнится, вы не слишком жаловали своих соседей…
Атос усмехнулся.
- Я стал куда спокойней относиться к недостаткам других. Не могу сказать, что очень близко дружу с кем-то из соседей, но все же стараюсь не прослыть отшельником. К чему вы спрашиваете, Арамис? Вы пробудете у меня чуть больше недели – это мало. Потому я желаю как можно больше времени уделить общению с вами. Все приемы отменены, соседи извещены о том, что у меня гость, которому я посвящаю весь свой досуг.
- Вы счастливы здесь?
- Да, дорогой мой. И не стесняюсь признаться в этом.
- Вас не тянет вернуться в Париж?
- Ничуть! – Атос привычно пожал плечами. - Столичная суета и грязь будут раздражать меня. Мое отношение к светской жизни вы знаете – оно не изменилось. Я отношусь к ней как к неизбежному злу. В провинции это зло можно свести к минимуму. Мне вполне хватает книг, бесед с арендаторами, кратких визитов соседей. Самое главное – у меня есть Рауль. С ребенком общаться необычайно интересно. Вы это вряд ли поймете, мой друг. Не обижайтесь, прошу вас. Просто… у вас другой склад характера, чем у меня. Вы слишком деятельны. Наконец, вы носите сутану.
- Не иронизируйте, Атос.
- Упаси Боже, ни тени иронии! Я бы даже попросил вас об одолжении. Вы не откажетесь отслужить мессу у меня в часовне?
- Хоть каждый день, граф! Мне вовсе не трудно. Только не знаю, буду ли я убедителен для вас в роли проповедника. Ведь вы знали меня совсем с другой стороны…
Атос покачал головой.
- Вы тоже изменились, друг мой.
Арамис криво усмехнулся.
- Я всего лишь отказался от завивки. С меня довольно и того, что есть. Я… постарел?
Граф улыбнулся.
- Нет. Я не говорю, что вы постарели. Внешне вы выглядите гораздо моложе своих лет. Легкая смуглость кожи вас не портит. Вы… - Атос запнулся, подыскивая подходящее слово. – Пожалуй, вы стали строже и сдержанней. Мне даже показалось, что вы превратились в аскета.
- Но ведь вы тоже…
- Я – другое дело! – спокойно ответил Атос. – Мне есть кому подавать добрый пример воздержания и умеренности во всем. Детские глаза замечают многое. Я бы не хотел, чтобы Рауль когда-либо узнал о том, что его опекун злоупотреблял вином. Эта не та привычка, которой стоит гордиться. Виконт помог мне вернуться к нормальной здоровой жизни. Хотя бы за это я благодарен моему мальчику.
Арамис вновь почувствовал в голосе графа еле заметную нотку смущения. Но ломать голову над причиной легкого замешательства Атоса ему не хотелось. Довольно было того, что граф действительно выглядел счастливым человеком. Атос сохранил в себе то лучшее, что в нем было. И непостижимым образом преумножил все свои добродетели, заставив их засиять новым блеском.

 Отправлено: 22.03.10 14:53. Заголовок: День завершился бесе..

День завершился беседой в библиотеке. Но как она была непохожа на ту, что друзья вели в тех же стенах осенью 1633 года!
Аббат, глядя в окно на догорающий закат, рассказывал о своей жизни - не скрывая ни потерь, ни разочарований. В высказываниях его было достаточно горечи, цинизма и неверия, удивительного для священника. Атос слушал – и мягко возражал другу.
Под конец разговора Арамис прятал глаза. Ему было нестерпимо стыдно. Атос – Атос! – убеждал его в том, что мир прекрасен, и испытания всегда ведут ко благу. Атос ему почти проповедовал. У Атоса были силы и желание жить и радоваться каждому дню. Атос был деятелен и энергичен.
А он, аббат д`Эрбле…
Итальянское солнце, будь оно неладно. Итальянское солнце. Камни, раскаленные от жары. И вся та грязь, которой ему пришлось заниматься для того, чтобы получить право на четвертый обет и аудиенцию у Папы.
Грязь – другого слова он подобрать не мог.
Правда, была обратная сторона медали. Он уже который год жил двойной жизнью. За риск ему щедро платили.
Жаль, что Атосу нельзя было рассказать про то благородное дело, которое аббат столь ловко провернул перед тем, как покинуть Рим. В потайном отделении сундука лежали бумаги, адресованные монсеньору Мазарини, другу и помощнику его высокопреосвященства Ришелье.
Франция… милая Франция…
Разговор затянулся почти до утра. Но Арамис покидал библиотеку со смягчившимся сердцем. Беседа с Атосом была сродни живительному ливню, оросившему потрескавшуюся от зноя землю…
Аббат засыпал под трели проснувшихся птиц.
Занималась заря нового чудесного весеннего дня.

 Отправлено: 22.03.10 15:24. Заголовок: *** День аббата был..

***

День аббата был заполнен сладостным ничегонеделанием. Пока граф занимался неотложными делами по хозяйству, Арамис валялся на кушетке и читал. Затем друзья совершили небольшую верховую прогулку – граф вновь показывал свои владения и с видимым удовольствием отвечал на вопросы друга, касающиеся жизни в поместье. Арамис продолжал удивляться: иные посчитали бы доход, который приносил Бражелон, почти бедностью. А Атос с невероятной ловкостью размещал деньги таким образом, что их хватало на весьма приличную жизнь.
Во время обеда настало время предаться приятным воспоминаниям о прошлом. Атос ничего не знал ни про д`Артаньяна, ни про Портоса. Арамис был достаточно наслышан о подвигах лейтенанта королевских мушкетеров во время последней кампании во Фландрии, и с удовольствием делился своими сведениями с графом. Глаза Атоса светились от радости.
- Я всегда знал, что д`Артаньян найдет способ заполучить себе плащ капитана!
- Вы думаете? – Арамис позволил себе не скрывать свое сомнение. – Атос, это вы с Портосом достигли благополучия. А мы с д`Артаньяном еще долго будем бедняками без гроша в кармане. Сами знаете – нам можно надеяться только на самих себя.
Атос устремил на друга свой внимательный, спокойный взгляд.
- Вот как! Вы вчера намекнули мне на то, что играете в очень опасную игру и можете рассчитывать на покровительство самого влиятельного человека в нашей стране.
Арамис покачал головой.
- Да, и я не лукавил. Но… видимое покровительство может погубить меня. Конечно, я получу поддержку. Я просил о хорошем месте в парижской епархии, которое даст мне доход. Мне обещали первую же вакансию исповедника и достойную клиентуру.
Арамис перевел дыхание – и решился сказать то, о чем думал вот уже сутки.
- Граф, меня не отпускает мысль о том, что времена меняются. Во время последней нашей встречи я убеждал вас в том, что в жизни всегда есть смысл. Сейчас я вижу, что этот смысл появился в вашей жизни. Но я сам? Ради чего я живу? Неужели ради того, чтобы решать чужие проблемы и прозябать в безвестности? Но это доля шпиона. К сожалению, я не лишен честолюбия и понимаю, что достоин большего. Забыть о том, что я – француз, и делать карьеру в Ордене? Я не могу так поступить. Ввязавшись в историю с братьями Фоссо, я нажил себе смертельных врагов и вынужден был несколько лет провести на чужбине, в изгнании… О, нет! Я не должен жаловаться на свою жизнь хотя бы потому, что вернулся во Францию. Но что будет дальше? Смогу ли я по-прежнему продолжать свое двойное существование? Если бы я мог надеяться на вашу поддержку… но вы трое уже не можете быть рядом со мной постоянно. Я устал от одиночества, оно давит на меня как могильная плита. Я мечтал владеть чужими тайнами – теперь я мечтаю избавиться хотя бы от десятой части того, что знаю… Я ощущаю себя никчемным…
Атос слушал его, покачивая головой. Не перебивал. Когда Арамис закончил свой монолог, граф мягко коснулся рукой его плеча.
- Арамис, давайте дойдем до часовни. Мне кажется, что в этом есть необходимость. Вы священник - так не забывайте о Божьем милосердии…
Арамис горько улыбнулся.
- Божье милосердие? Оно существует для таких, как я? О, граф, если бы вы знали, как давно я последний раз молился искренне! Молитва – это ремесло. Вам не понять, вы из тех, кто всегда молится от души, а не по привычке. Во мне же ничего, кроме привычки не осталось. Исповедальня – ремесло, ничуть не более возвышенное, чем труд конюха или каменщика. То же с проповедями, которые я время от времени произношу и с обеднями, которые я служу, когда в том возникает необходимость. Я иду к мессе, потому что так полагается. Я читаю молитвы, но в это время рассматриваю витражи в окнах и думаю об участи мухи, попавшей в паутину паука. Я не впадаю в религиозный экстаз, пение хора не приводит меня в состояние умиления. Я отчетливо слышу, что дисканты фальшивят, а органист накануне перебрал лишнего и играет из рук вон плохо. Я говорю о правильных вещах, но вижу лица прихожан. Они запомнят мою проповедь в лучшем случае на пару дней… да и в этом деле преуспеют лишь те хорошенькие дурочки, которые занимают первые скамьи и беззастенчиво строят мне глазки. Потому что я для них не священник, а достаточно привлекательный мужчина, по непонятным обстоятельствам надевший сутану… Я слишком хорошо знаю, что представляет из себя жизнь священника, чтобы питать прежние иллюзии.
Атос кивнул.
- Я понимаю вас лучше, чем вы можете себе представить. И все же – пройдемся до часовни. Если в молитве не нуждаетесь вы, то в ней нуждаюсь я.
- Будете молиться за нечестивца, произносящего богохульные вещи?
- Вы не произнесли ничего такого, что бы оскорбило слух Творца.
Арамис рассмеялся.
- Право, Атос, я вам поражаюсь! Хорошо. Пойдемте. Мне безразлично, куда идти, я наслаждаюсь вашим обществом…

 Отправлено: 22.03.10 15:51. Заголовок: *** Друзья ужинали,..

***

Друзья ужинали, когда во двор замка влетела карета, запряженная четверкой лошадей. Атос торопливо отбросил в сторону салфетку и почти подбежал к окну.
- Я никого не жду. Неужели что-то случилось с Раулем? Прошу извинить меня, друг мой, я спущусь вниз и узнаю, в чем дело.
Арамис остался в столовой. Сквозь приоткрытое окно он слышал обрывки фраз: взволнованный звонкий девичий голос, чьи-то стоны, скрип дверцы кареты… Спустя минуту по коридору забегали слуги. Переполох поднялся немалый. Аббат встревожился: неужели действительно случилось несчастье с воспитанником графа? Атос был так привязан к мальчику…
- Успокойтесь, сударыня! – голос графа донесся уже с лестницы, ведущей на второй этаж. – Не стоит так волноваться. За врачом уже послали. Поверьте, ваше высочество, в этом доме найдется место и для вас, и для госпожи графини.
- Но со мной камеристка, и с госпожой графиней – тоже. И еще кучер. И еще два лакея, которые нас охраняют! – девичий голосок прерывался от сдерживаемых рыданий. - Мы уже проехали Блуа, возвращаться назад не имело смысла. Я думала, что маркиза Лавальер примет нас, но у них радость, дом полон гостей, а мы…
- Повторяю вам, ваше высочество: мой долг – оказать вам гостеприимство. Правда, этот дом излишне скромен для вас…
- Не беспокойтесь, граф. Я неприхотлива.
Арамис опустился на стул, почувствовав приступ сильного головокружения. Нежный серебристый голосок напомнил ему о том, что он не мог выбросить из памяти все эти годы…
Белокурые волосы и дивные бирюзовые глаза.
Та, которую он еще в Тулузе мысленно назвал своим ангелом-хранителем. Та, о счастье которой он молился все это время.
Ваше высочество… Немного во Франции женщин, к которым так обращаются.
Последующие полчаса аббат д`Эрбле провел как в бреду. Он сидел за столом и крутил между пальцев черенок вилки. Ему уже не хотелось ни есть, ни пить.
Ваше высочество… нет, этого быть не может. Это было бы слишком большим чудом. Это бы вновь заставило его поверить в Божье милосердие.
Зашел не кто-то из слуг, а сам Гримо – в парадной ливрее. Управляющий с самым деловым видом поставил на стол еще один комплект тарелок, ножей и вилок, а также серебряный высокий бокал.
- Гримо, скажите, кто там приехал? – не выдержал аббат.
- Мадемуазель де Бурбон и графиня де Коломьер, которая ее сопровождает. У госпожи графини случился сильный приступ подагры. Они возвращались в Париж, но теперь не смогут покинуть Бражелон до тех пор, пока госпожа графиня не поправится.
Мадемуазель де Бурбон…
Аббат дрожащей рукой взял салфетку и вытер выступившие на висках бисеринки пота.
Чудо Господне свершилось…
Атос вернулся не один. Он ввел в гостиную новую гостью.
- Ваше высочество, почтите своим присутствием наш скромный ужин.
Это было трудно представить, но она стала еще красивей. Нежное лицо, хрупкая и в то же время удивительно женственная, соблазнительная фигурка. Кожа, излучающая приглушенное сияние. Грациозные движения. Даже припухшие от слез веки придавали особенное очарование.
- Охотно, граф! – ответила девушка, хотя было видно, что ей не до еды.
- Разрешите представить вам моего друга, аббата д`Эрбле.
Арамис вскочил еще в тот момент, когда увидел ее. Усилием воли согнул точно одревеневшую спину и склонился в низком поклоне.
- Аббат, нас почтила своим присутствием мадемуазель де Бурбон.
- Ваша дальняя родственница, как мы уже выяснили! – живо добавила принцесса. И, наконец, удосужилась взглянуть на того, кого ей только что представили.
С нежного личика сбежали все краски. Ресницы ее высочества предательски затрепетали. Казалось, принцесса забыла о том, как нужно дышать.
Щеки аббата пылали.
Они несколько мгновений смотрели друг на друга – а затем разом опустили глаза.
Атоса очень удачно отвлек Гримо, который вошел в столовую и шепнул графу несколько слов.

 Отправлено: 22.03.10 16:24. Заголовок: Атос кивнул и обрати..

Атос кивнул и обратился к своим гостям:
- Я оставлю вас на несколько минут. Уже приехал врач, я проведу его к госпоже де Коломьер. Ваше высочество, извините меня за нарушение этикета. Но мне хочется лично убедиться в том, что все в порядке. Комнаты для вас уже готовят. После ужина я покажу вам ваши апартаменты.
Граф поклонился и вышел за дверь.
Некоторое время в столовой царила тишина.
Наконец, аббат решился поднять глаза.
- Ваше высочество…
- Ваше преподобие… - тихо откликнулась принцесса.
И опять повисла пауза.
Кружева на груди ее высочества предательски волновались от неровного дыхания.
- Я не знала, что вы здесь можете гостить… - сказала она, перебирая пальчиками бахрому скатерти. – Какой приятный сюрприз для меня… Господь посылает мне утешение в лице друга, которого я не ожидала уже увидеть…
- Вы путешествуете?
Лицо ее высочества напряглось.
- Это моя предсвадебная поездка. По настоянию матушки я осматриваю земли, которые входят в мое приданое.
Аббат до боли стиснул кулаки. Он почувствовал, что ему нанесли удар прямо в сердце.
- Предсвадебное путешествие? – повторил он едва ли не по слогам.
- Да, - тихо ответила девушка. – Я выхожу замуж за герцога де Лонгвиля. В начале июня состоится свадьба. Меня сопровождает родственница герцога, мадам де Коломьер…
Принцесса судорожно вздохнула, точно усилием воли сдерживая рыдание, и продолжила неживым, тусклым голосом:
- Отец посчитал, что я непозволительно долго отвергаю женихов и капризничаю. Он сам подобрал мне жениха; герцог богат, мы в долгах… словом, мое замужество всех устраивает.
- Но он… - аббат не смог продолжить фразу.
- Вы хотели сказать, что он значительно старше меня? Да, это так. Не я первая, не я последняя выхожу замуж за человека, который годится мне в отцы.
Аббат кусал губы до крови и сдирал кожу с ладоней.
Это чистое создание… этот ангел с серебристым голосом… и – кому он достанется?! Лонгвиль ухаживал еще за матушкой Анны-Женевьевы, когда та была юной девушкой!
Да они с ума сошли - и сам принц, и мадам Конде заодно с ним!
- Не вздыхайте, аббат. Не скрою: мне приятно, что вы сочувствуете мне. Но брак – святое дело…
О чем она говорит! Какой «священный союз»? Кого она успокаивает? Себя? И… разве он вздыхал?
- Ваше высочество, простите, но я не могу поверить…
Грустные бирюзовые глаза увлажнились и неестественно ярко заблестели. Девушка прижала ладонь к груди, пытаясь совладать с собой.
- Не плачьте, ваше высочество! Не надо…
Аббат более не мог терпеть: он упал на колени перед принцессой и сжал ее ладошки своими руками. Как лицо духовное, он мог позволить себе такую вольность. На самом деле ему хотелось прижать ее к себе, покрыть поцелуями это ангельское, нежное, дивно прекрасное лицо. А затем – увезти на край земли, прочь от постылого жениха.
Жалость пронзила аббата – и это было во сто крат больнее, чем удар шпагой.
Нет, не только жалость. Нечто другое. Более сильное. Более страшное.
«Я действительно люблю ее. Я полюбил ее еще тогда, в Тулузе, но думал, что сумею забыть. Что делать? Что теперь делать? Я люблю…».
Она о чем-то говорила – он не слышал. Он смотрел на ее припухшие от слез глаза и мысленно посылал небесам то благодарность, то проклятия…
Благодарность за свое прозрение.
Проклятия за несправедливость.
За кого угодно. Только не за Лонгвиля. Только не ему…
- Аббат, что с вами?
Еще не хватало, чтобы она за него тревожилась… еще и за него. Довольно с нее. Он не покажет ей своих чувств. Только почтение, только дружеское расположение – в конце концов, они достаточно знакомы, чтобы пренебречь кое-какими формальностями.
- Со мной? Ничего!
- Вы так побледнели…
- Здесь… жарко. Да, слишком жарко.
- Я не хочу ужинать. Аббат, вы знаете окрестности?
- Да, ваше высочество. Разумеется. Граф де Ла Фер – мой давний друг.
- Вот как?
- Да, мы служили вместе.
- Вы никогда не говорили об этом раньше. Почему?
- Разве вам это интересно?
- Мне интересно все, что связано с вами! – выпалила она и снова покраснела. - Я так рада вас видеть! Пойдемте на воздух, вам станет легче. Только скажемся графу и навестим бедную графиню. Ей так плохо! Она плакала сегодня весь день… и я вместе с ней…
Кажется, мадемуазель немного пришла в себя и чуть-чуть оживилась. И то хорошо.
Аббат встал. Предложил даме опереться о его руку.
Она воспользовалась предложением с поспешностью, которую Арамис не мог не заметить.
И оба опять замерли, не в силах сдвинуться с места.
Она смотрела на него. Он - на нее.
- Я тоже рад видеть вас, ваше высочество! - тихо сказал он, выбрав самую безобидную из всех возможных фраз.
Личико Анны-Женевьевы просияло.
- Пойдемте же, аббат!
Аббат первым прошел к двери, чтобы открыть створку и пропустить даму вперед.

 Отправлено: 22.03.10 16:53. Заголовок: *** Приступ подагры..

***

Приступ подагры не лишил пятидесятилетнюю Бланш де Коломьер ни проницательности, ни осторожности. Почтенная дама за несколько минут беседы с хозяином дома составила о нем довольно лестное мнение. Оно, правда, немало оскорбило бы графа, если бы графиня решила озвучить свои мысли вслух.
Мадам де Коломьер думала о том, что графу можно довериться. Он не из тех негодяев, которые непременно воспользуются отсутствием должного надзора за юной привлекательной особой.
Во время этой поездки графиня имела возможность убедиться в том, что подавляющее большинство мужчин – негодяи. Только высокий сан мадемуазель де Бурбон удерживал их от активных посягательств на честь юной принцессы. Положение усугублялось тем, что Анна-Женевьева вела себя довольно странно. В Париже девушка скорее избегала мужского общества, чем искала его. Скромность и добродетель м-ль де Бурбон были общеизвестны.
Бланш прекрасно понимала, что ее подопечная ненавидит своего жениха. Мадемуазель де Бурбон, кроткая горлица, позволила себе несколько неосторожных высказываний, и графиня догадалась: девчонка пойдет на любые ухищрения, на любой скандал, чтобы запятнать свою безупречную репутацию до того момента, как окажется у алтаря. Всю поездку ее высочество с какой-то отчаянной смелостью, граничащей с безрассудством, кокетничала с молодыми господами. Мадам де Коломьер придумывала все новые и новые причины, позволяющие ей постоянно находиться рядом с мадемуазель де Бурбон. Конечно, девушка злилась. Капризничала. Устраивала истерики. Бесполезно
Времени, чтобы превратить желаемое в действительное, у нее оставалось всего ничего. От Парижа их отделяли всего пять дней пути.
Мадам де Коломьер поклялась, что доставит свою подопечную в Париж в целости и сохранности, и ни одно перышко юной голубки испачкано не будет.
Приступ подагры случился очень некстати, но Бланш могла быть довольна собой. Она проявила стоическое терпение, чтобы оказаться в доме человека, известного своим равнодушием к женщинам. Разумеется, камеристка графини успела навести справки по поводу обитателей поместья, и донесла их до сведения своей госпожи. Субретка не ошиблась. Графиня и сама прекрасно видела, что чары мадемуазель де Бурбон на графа де Ла Фера не действовали. Видимо, молоденькие белокурые, отчаянно голубоглазые особы не входили в число его слабостей.
Бесстрастный взгляд и спокойная улыбка графа совершили невозможное: Бланш согласилась на то, что у ее спутницы будет своя комната.
Волноваться было не о чем. Граф – дворянин с безупречной репутацией, не женат, имеет маленького воспитанника. Слуг в доме немного…
И мадам де Коломьер позволила себе направить силы и энергию на борьбу с подагрой…

 Отправлено: 22.03.10 17:13. Заголовок: Если бы она могла зн..

Если бы она могла знать, чем занимается ее высочество!
Впрочем, даже самый строгий блюститель нравственности не заметил бы ничего дурного в прогулке по залитым лунным светом аллеям парка. Ибо м-ль де Бурбон гуляла в сопровождении двух мужчин.
Анна-Женевьева выбрала в сопровождающие графа и беседовала с ним. Атос отвечал самым учтивым тоном. Аббат шел следом за ними и ощущал себя двадцатилетним юнцом, пьянеющим от аромата волос возлюбленной. Одновременно его душу терзали неуместная ревность и досада: почему он опоздал первым предложить девушке руку, почему уступил эту честь Атосу?
Принцесса, казалось, была поглощена беседой с графом. Про присутствие Арамиса она вспомнила лишь однажды - когда со смехом призналась Атосу, что знала аббата и раньше. Ее улыбка заставила аббата побледнеть и прикусить губу. Трижды болван! Да как он смел вообще надеяться на то, что у нее с ним связано что-то, кроме смутных воспоминаний о первой девичьей влюбленности и, может быть, дружеской симпатии? Мало ли что ему почудилось, когда они разговаривали в столовой! Она искала утешения и поддержки… он напоминал ей о счастливых днях, проведенных в Тулузе. И где здесь любовь? Почему он решил, что его чувство может быть взаимным?
Как она смотрит на графа! Как смеется! Как непринужденно опирается на его руку!
Беседа хозяина и гостьи лилась легким ручейком. Конечно, Анна-Женевьева – умница, она умеет располагать к себе людей. Не так часто встречаются девушки, с которыми можно спокойно беседовать.
Арамис заставил себя прислушаться – и чуть не прикусил язык от изумления. Мадемуазель де Бурбон высказывала замечания по поводу последней военной кампании, и они были весьма тонкими! Атос смотрел на девушку с нескрываемым удовольствием. Граф приятно удивлялся, принцесса краснела от удовольствия и смущения – она редко показывала, что разбирается в темах, обычно совершенно не интересующих женщин ее круга, а Арамис – восхищался и ревновал все больше. Атос казался ему коварным соблазнителем, а ее высочество – отъявленной бессердечной кокеткой.
Но принцесса вдруг оглянулась, одарила несчастного аббата улыбкой – и он почувствовал, что у него есть силы догнать беседующую пару и превратить дуэт в трио.
Кажется, Атос был благодарен ему за этот поступок. А принцесса вдруг обратила самое пристальное внимание на небо, покрытое россыпью звезд. Наконец, она зевнула украдкой и очень деликатно попросила вернуться в дом. Ее желание было тотчас исполнено.
Аббат затрепетал, когда увидел, что принцесса вошла в комнату по соседству с его спальней. Атос учтиво пожелал гостье спокойной ночи и заверил, что за больной мадам де Коломьер обеспечен хороший уход.
Граф имел утомленный вид и только кивнул в знак согласия, когда аббат, сославшись на головную боль, ушел к себе.

 Отправлено: 22.03.10 18:11. Заголовок: *** Камеристка молод..

***
Камеристка молодой принцессы, Агнесса Дебо, была на два или три месяца старше, чем ее госпожа, и приходилась Анне-Женевьеве молочной сестрой. Это позволяло ей быть поверенной тайн мадемуазель де Бурбон. У девушек не было секретов друг от друга: часто гордая принцесса, кузина короля, позволяла себе плакать, склонив голову на плечо мадемуазель Дебо. При этом у девушек в характере нашлось бы более различий, чем сходства. Агнесса, в отличие от госпожи, славилась острым язычком, бойкостью и кокетливостью.
Предстоящее замужество госпожи весьма заботило Агнессу. Она была искренне возмущена решением принца и потворством принцессы – как это можно допустить, чтобы ее высочество выдали замуж за старого, жеманного герцога, который открыто ухаживал за мадам де Монбазон и имел репутацию осторожного труса.
Агнессе и принадлежала дерзкая идея – обеспечить герцогу рога еще до женитьбы. Сказать легко, да и сделать тоже, если бы речь шла о самой Агнессе. Но замуж выходила не она, а Анна-Женевьева. Пришлось долго уговаривать скромницу решиться на столь крамольный шаг. Очень помогли те несколько встреч, во время которых будущие супруги имели возможность пообщаться друг с другом. М-ль де Бурбон возненавидела своего жениха – и, наконец, согласилась. Но тут мадам де Конде отправила дочь в путешествие под престрогим надзором старой графини.
Как ни ловка была Агнесса, помочь госпоже она не смогла. За ней шпионила камеристка мадам Бланш, не уступавшая графине де Коломьер в хитрости и коварстве.
И вдруг противная старуха свалилась с подагрой! Агнесса решительно взялась за дело и на сей раз преуспела: доложила, что в замке Лавальер полно гостей (почти правда, но с долей поправки: разумеется, для мадемуазель де Бурбон место нашлось бы!) и самым невинным тоном предложила поехать в Бражелон. Во время десятиминутной беседы с парой слуг в замке Лавальер Агнесса выяснила, что Бражелон – поместье, где проживает одинокий господин весьма знатного происхождения и весьма красивой внешности. Взгляд, который она кинула на свою госпожу, был очень выразителен.
Увидев господина графа, Агнесса возликовала: о, этот человек идеально соответствовал представлениям о кандидате в любовники будущей герцогини! Она восхищенно смотрела на него и еще более восхищенно слушала, не забывая подавать принцессе отчаянные знаки: ну, не теряйте времени! Анна-Женевьева, кажется, поняла. Широко распахнула бирюзовые глаза, начала говорить особо нежным, взволнованным голоском. Но очень стеснялась. Агнесса негодовала: с подобными красавцами так стыдливо не обращаются, их берут стремительным штурмом!
В столовую принцесса и граф ушли вместе. Анна-Женевьева с трудом поддалась уговорам переменить скромное дорожное платье на наряд, куда более подходящий для знатной молодой красавицы. Воспользовавшись рассеянной задумчивостью госпожи, Агнесса исхитрилась опустить вырез ее декольте так, что соблазнительные выпуклости были прикрыты лишь тончайшим кружевом. И при желании через это кружево можно было разглядеть многое, если не все.
Отправив госпожу ужинать, Агнесса быстро разложила вещи. Она сочла своим долгом присутствовать в комнате графини во время визита доктора, и сразу смекнула, что у ее высочества есть время для воплощения заранее разработанного плана. Они пробудут здесь не меньше недели, как бы графиня не стремилась покинуть гостеприимного хозяина. Подагра не позволит ей даже встать с постели!
Затем Агнесса отправилась знакомиться с местными слугами.
Через час милой беседы с Клод Шарло, кастеляншей в доме графа, Агнесса несколько изменила свое первоначальное мнение. Нет, граф ничуть не утратил своей привлекательности в глазах мадемуазель Дебо. Но простодушная Клод, подробно отвечавшая на все вопросы, не скрыла отношения графа к женщинам.
Однако Агнесса была уверена в том, что бирюзовые глаза, нежная шейка и белокурые локоны ее госпожи могут покорить любое, даже самое закаленное сердце. И когда госпожа отправилась на вечернюю прогулку, Агнесса вновь подала ей знак.
Нечего скромничать. Действовать надо. И на прогулки ходить вдвоем, а не втроем!
Второго спутника принцессы Агнесса даже разглядывать не стала.
Прогулка затянулась. Но вот ее высочество вернулась к себе.
Агнесса, которая достаточно хорошо знала характер и привычки своей госпожи, едва удержалась, чтобы не захлопать в ладоши от радости. Похоже, принцессе не очень-то придется страдать, принося в жертву свою стыдливость и скромность. Девушка была взволнована, на щеках пылал румянец, глаза перебегали с одного предмета на другой, не задерживаясь ни на чем. Она рассеянно отвечала на вопросы, машинально съела припасенный Агнессой легкий ужин.

 Отправлено: 22.03.10 18:11. Заголовок: - Ну как? – осторожн..

- Ну как? – осторожно начала расспросы Агнесса, одновременно помогая принцессе снять колье с шеи.
- Граф очень мил! – ответила Анна-Женевьева, - Он очень умен и образован. Прекрасные манеры. Но граф сам признался мне, что много жил в Париже. Кстати, он приходится довольно близким родственником моей матушке.
Покончив с колье, Агнесса принялась за платье. Приготовленная ночная сорочка и пеньюар лежали рядом.
- Вы остались довольны прогулкой?
- Вполне…
Агнесса выдержала паузу. И вновь начала издалека.
- Какая удача: встретить в этой глуши родственную душу.
- Спасибо тебе, дорогая моя: ты дала мне прекрасный совет. Как хорошо, что мы приехали сюда. Я не ожидала, что здесь так чудесно. Прелестный парк. Тишина.
- Приятное общество…
- Приятное… - принцесса думала о чем-то своем и мечтательно рассматривала лепнину на пололке. На губах ее сияла нежная улыбка.
- Он так хорош собой, да?… - многозначительно подмигнув, спросила Агнесса.
- Удивительно красив!
- Умен, вы говорите?
- Очень умен!
- У него, насколько я могла понять, весьма приятный голос?
Принцесса мучительно покраснела.
- Мне нравится…
- Манеры мягкие и привлекательные?
- Конечно, он же светский человек и знает свое место в обществе. Мы вспоминали собрания у маркизы Рамбуйе…
- Он знаком с маркизой? – живо воскликнула Агнесса, продолжая ловко делать свое дело. Она как раз расшнуровывала корсаж платья и чувствовала, насколько сильно бьется сердечко Анны-Женевьевы.
- Раньше он постоянно у нее бывал, и маркиза ему благоволила…
- Так значит, вы были знакомы раньше?
- Немного… - принцесса опустила глаза. И ее щеки вновь залила краска. – Тогда я была еще совсем девочкой… Потом мы встречались еще раз…
- Какое благородство в чертах лица, в осанке! – подлила масла в огонь Агнесса. – Ах, сударыня, мне и самой он пришелся по вкусу. Вы же знаете, что я разбираюсь в людях достаточно хорошо, и ни разу еще не ошибалась.
- Знаю… и рада, что мы с тобой сошлись во мнениях! – с нескрываемой радостью призналась Анна-Женевьева, нежно сжимая руки своей наперсницы. – Ах, Агнесса… Я сошла с ума…
- Еще бы! – одобрила камеристка. И томно вздохнула. – Какой мужчина! Но мне показалось, у него несколько бледное лицо…
- Мне так не показалось…
- И мне сказали, что он сторонится женщин…
- Еще бы! – теперь горько и тяжело вздохнула принцесса. Агнесса посмотрела на нее с участием.
- Не беда. Посмотрите на себя в зеркало: вы так прекрасны, что он не устоит.
- Я не могу… меня мучает совесть…
- Совесть вас должна мучить лишь потому, что вы сейчас не рядом с ним.
- Агнесса, что ты говоришь! – покачала головой принцесса. – Нет-нет, я не имею права… я и так уже…
- Что с вами, сударыня? Почему вы так волнуетесь?
Анна-Женевьева замерла. Вздохнула еще раз. Опустила глаза. Помолчала.
- Я люблю его. И это грех.
- Почему? Больший грех – достаться нелюбимому, человеку, который будет пренебрегать вами! – горячо сказала Агнесса. – Не теряйте время! Графиня будет неделю прикована в постели! Поверьте мне – при всем ее желании она не сможет вас контролировать! И эта нахалка Полетта – тоже. Завтра с утра посмотрите на него еще раз и убедитесь в том, что лучшего варианта вам не найти! Поверьте мне, он вас ничем не оскорбит и никогда не воспользуется вашей слабостью в своих интересах! Я-то знаю мужчин! Не рассчитывайте на долгий роман с графом, но здесь…
Анна-Женевьева вдруг вскинула на камеристку взгляд, полный искреннего недоумения.
- Граф? Агнесса, милая, ты о ком?!
- О нашем хозяине и вашем родственнике! О графе де Ла Фере, о ком же еще?!
Принцесса всплеснула руками и расхохоталась, чем повергла служанку в неподдельное изумление.
- Так ты не заметила…
- Что еще я должна была заметить?
- Мы гуляли втроем…
- Вы хотите сказать, что с вами был кто-то, кто сослужил графу плохую службу и отвлек ваше внимание? Заклинаю вас всем святым: обратите свой взор на достойного!
- Но… тот, о ком я говорила, тоже достойный человек! Граф – мой родственник, я не собираюсь нарушать его покой. Я полюбила его как брата.
- Господина герцога Энгиенского вы любите всем сердцем! – съехидничала Агнесса.
- О, граф совсем не похож на моего Луи! – воскликнула Анна-Женевьева. – Людовик – сущий мальчишка, граф – взрослый мужчина… Как бы я хотела, чтобы он был в свите Луи и влиял на него! У графа есть, чему поучиться.
- Не понимаю вас! Совсем не понимаю! Будь я на вашем месте…
- Будь на своем месте, милая, и не говори ерунду! – резко оборвала ее принцесса. – Все. Ты свободна. Я желаю лечь. Честно говоря, я так устала от этой поездки, что с удовольствием спокойно отдохну в удобной постели…
Агнесса фыркнула весьма непочтительно, привычно поклонилась и удалилась, искренне недоумевая: почему ее госпожа почтила господина графа лишь «сестринской любовью»? Разве он не достоин большего?..

 Отправлено: 23.03.10 10:44. Заголовок: Любопытство камерист..

Любопытство камеристки оказалось удовлетворенным на следующий день. Анна-Женевьева хотела совершить верховую прогулку по окрестностях. Господин граф, с которым ее высочество завтракала, самым вежливым тоном отказался, сославшись на неотложные домашние дела. Но тотчас предложил позвать своего друга, аббата д`Эрбле – может быть, он составит компанию м-ль де Бурбон?
Агнесса, вертевшаяся у приоткрытых дверей в столовую, нахмурила бровки. Вежливый отказ графа мог означать как нежелание менять ради гостей сложившийся уклад жизни в поместье, так и возможную попытку не поддаться очарованию молодой девушки.
За аббатом послали Агнессу. В комнате его не оказалось – он ушел на конюшню. Камеристка поспешила в указанном направлении.
Искомое лицо обнаружилось на площадке для выездки – сидящее верхом на превосходной гнедой кобыле. Агнесса нипочем бы не подумала, что этот человек может быть священником, но управляющий графа, господин Гримо, не оставил никаких сомнений на сей счет.
- Это – аббат? – спросила Агнесса.
Управляющий, отличавшийся редкой немногословностью, утвердительно кивнул.
В то время аббатами именовали не только лиц духовного звания, но и людей вполне светских – получавших доход с одного аббатства.
- Священник? – на всякий случай уточнила девушка.
Гримо кивнул еще раз.
Агнесса не удержалась и хмыкнула. Хорош священник, держащийся в седле с грацией опытного кавалериста! Кобылка, на которой он сидел, явно обладала непростым норовом, но, сдерживаемая умелой рукой, она лишь всхрапывала и нетерпеливо перебирала ногами, просясь в галоп.
- Спокойно, Клелия, спокойно. Умница. Умница моя…
Звать его не пришлось – спешился, бросил поводья стоявшему рядом конюху и подошел сам. Агнесса удостоила его долгого внимательного взгляда. Да уж… У такого господина, как граф де Ла Фер, и друзья ему под стать. Этот тоже красавец – но совсем в ином вкусе. Хрупкий как веточка, с тонкими правильными чертами. Сколько аббату лет – не понять: кожа нежная и гладкая, как у мальчишки, но вокруг глаз чуть заметно наметились предательские морщинки. Сами глаза – огромные, черные, в обрамлении нереально длинных шелковистых ресниц. Взгляд - мягкий, спокойный и чуть насмешливый. Это сочетание абсолютного спокойствия с легкой иронией моментально заставило Агнессу потерять обычную бойкость. Девушка присела в поклоне и сказала почти робким голоском:
- Ее высочество велела спросить у вас, не составите ли вы ей компанию в прогулке верхом? Господин граф сейчас занят, а день уж больно хороший…
Ох, как вспыхнули у него глаза! Лицо сохраняло все то же выражение спокойствия и какой-то неземной отрешенности, но взгляд вдруг перестал быть мягким и бархатным, приобрел чарующую, опасную лучистость. Ресницы затрепетали. На миг тонко очерченные губы тронула еле заметная улыбка – улыбка человека, который не смеет поверить своему неожиданному счастью и готов запеть от радости, но слишком привык держать себя в руках.
- Передайте ее высочеству, что я жду ее у крыльца через четверть часа. Этого времени будет достаточно, чтобы она успела переодеться для прогулки?
Голос у него был мягким, мелодичным.
Агнесса вновь поклонилась. Аббат ответил легким кивком головы и направился к своей Клелии. Лошадь и всадник удивительно гармонировали друг с другом: оба – породистые, легкие, изящные. Только лошадь не стеснялась показать свой нрав, а всадник тщательно скрывал его. Но и в нем чувствовалась та же горячая, неукротимая сила.
Агнесса подобрала юбки и помчалась назад.
Ох, хорош… Но такой красавчик со спокойным лицом и неожиданно вспыхивающими огнем глазами сам кого хочешь сведет с ума. Опасно с такими связываться. Это все равно что… ну… да вот хоть ее, Агнессу Дебо, посадить верхом на гнедую любимицу аббата. Опытной руке такая лошадь подчинится, а неопытного всадника сделает заложником своего характера. Агнесса знала, что она – опытная всадница, но на эту Клелию все равно поостереглась бы залезать. Такая Клелия возьмет с места в галоп – мало не покажется...
Что уж говорить про принцессу, которая в отношениях с мужчинами никакого опыта не имела!

 Отправлено: 23.03.10 10:57. Заголовок: Чуть позже Агнесса и..

Чуть позже Агнесса имела возможность наблюдать, как ее госпожа, легко ударяя себя по юбке хлыстиком, спустилась со ступенек. Как заалели щеки девушки, как растерянно она огляделась по сторонам, точно не веря, что они поедут вдвоем, без сопровождения кого-либо еще. Как изящный, хрупкий с виду аббат без особого напряжения поднял ее высочество на руки и посадил в седло. Как осторожно и деликатно при этом он действовал, чтобы ни одним неудачным движением не оскорбить достоинство и честь молодой девушки. Как ручки принцессы на мгновение дольше, чем положено правилами приличия, задержались на плечах ее красавца-конюшего. Удивительное дело! Когда ладонь мадемуазель де Бурбон как бы невзначай задела локоны аббата, г-н д`Эрбле покраснел как девушка и торопливо прикусил нижнюю губу.
Неужели и он ?.. в нее?..
Аббат с трогательной рыцарской заботливостью проверил, насколько удобно и надежно сидит в седле ее высочество, хорошо ли подтянуты ее стремена.
- Я готова! – улыбаясь, сказала ее высочество.
Два всадника стремя в стремя поехали по главной аллее к воротам.
Клод Шарло, вышедшая на улицу с корзинкой белья, приставила ладонь к глазам, чтобы солнце не мешало смотреть вслед удаляющейся паре. И по своей наивности и добросердечности высказала вслух то, о чем думала Агнесса:
- Не была бы она такой знатной, и не был бы он священником - так ведь лучше-то и не найти, а?..

 Отправлено: 23.03.10 13:01. Заголовок: *** Они старательно ..

***
Они старательно придерживались общих тем. Оба имели изрядный опыт милой светской болтовни ни о чем: погода, общие знакомые, жизнь в Париже, невинные придворные сплетни.
Разговор то и дело прерывался, потому что ее высочество умолкала, выразительно поглядывая на аббата. Тот смущенно отводил глаза, краснел и бледнел. Пытался шутить. Понимал, что не получается – но Анна-Женевьева все равно заливалась серебряным колокольчиком.
Аббат пытался усилием воли совладать с собой. Эта девочка одним своим появлением пробудила в нем все то, что он считал давно утраченным. Он полюбил – полюбил второй раз в жизни.
Может быть, у него такая судьба – влюбляться лишь в тех женщин, которые кажутся недосягаемыми? Так было с Мари – первой красавицей королевства, лучшей подругой молодой государыни, одной из знатнейших дам Франции. Так случилось и теперь… М-ль де Бурбон – кузина короля, принцесса крови, чужая невеста. Сама мысль о ее высоком сане должна была убить возникшее влечение. Но…
Но она ехала рядом. Нежный ангел с бирюзовыми глазами.
Будь ему столько лет, сколько ей сейчас – он бы удовольствовался правом изредка видеть ее, слышать этот звонкий счастливый смех, любоваться ее молодостью и красотой. Будь это его первая любовь… Он бы затем вспоминал это сладостное опьянение с тихой благодарностью. С ним такое случалось уже не раз: знакомство, головокружительный флирт, совместные прогулки, пара невинных поцелуев, пара клятвенных заверений в вечной верности – и расставание. Потом – грусть и некая доля сожаления о несбывшемся романе: недолго, в высшей степени поэтично…
Только нечего было обманывать себя. Ему не двадцать два. Да, он готов отдать жизнь за эту удивительную девушку, он действительно любит ее – но это не вся правда. Ему нужно, чтобы она вся, вся без остатка принадлежала ему!
А ей, кажется, нужна лишь невинная романтическая игра. Она выходит замуж по принуждению. Конечно, ей приятно, что рядом находится человек, которым она когда-то была немного увлечена…
Она не перейдет границы дозволенного – гордячка, принцесса крови. А он – не будет ее провоцировать. Даже если он не обманывает себя, и девушка немного увлечена им… она такая набожная, так строго воспитана… конечно, его сан будет достаточной преградой для нее. А для него попытка соблазнения стала бы поступком, недостойным дворянина, священника... и мужчины, который полюбил, а не возжелал…
- Ваше преподобие, вы знаете место, где можно было бы оставить лошадей и немного пройтись пешком?
- Да. Давайте проедем вон до того перелеска. Он примыкает к парку замка маркиза де Лавальер. Там прелестно, поверьте мне!
Какая изощренная, невыносимая пытка – быть с ней рядом, но из последних сил подчинять чувства разуму, выглядеть спокойным и доброжелательным кавалером… священником… существом бесполым…
Они спешились. Аббат привязал лошадей. Ее высочество терпеливо ждала, когда он освободится и предложит ей опереться о его руку.
- Отец Рене, вы вспоминаете Тулузу?
- Да, конечно, ваше высочество… Стойте, я перейду первым, и подам вам руку.
Ненадежный мостик из двух дощечек через быстрый ручей… доски прогибаются. Нет, так не пойдет. Она замочит ножки – и юбки тоже.
Мадемуазель де Бурбон видит выражение его лица – и смеется.
- Вы оставите меня здесь?
- Нет, я буду вашим Христофором!
- Ой, не надо! Я тяжелая!
О чем она? Она легкая как перышко… и волосы у нее пахнут фиалковой водой. Горьковато-нежный аромат, который так идет и к ее лицу, и к ее молодости…
Он отпускает ее на землю, отшучивается… не сметь переступать границу, не сметь… он – священник, она – чужая невеста… кузина короля к тому же…
- О чем мы говорили?
- Не помню… Ах, я спрашивала о Тулузе. Вы там бывали с тех пор?
- Нет, я жил в Италии. Мне пришлось уехать.
- Из-за де Фоссо? Вы знаете, что он умер? И его брат – тоже? Вам больше нечего опасаться, аббат.
Ему кажется – или она знает о его жизни больше, чем он предполагает? Она наводила справки? К чему это ей?..
- Да, знаю. Потому вернулся без страха получить кинжал в спину.
- Нехорошо радоваться тому, что кто-то умер. Но я рада. Назначьте мне наказание за это, ваше преподобие.
- За что? За искреннее чувство, которое испытываю и я? И кто я такой, чтобы назначать вам наказания?
- Вы – священник.
- Но не ваш духовный наставник.
Лицо девушки опять озаряет улыбка. Она, сияя, смотрит на него.
- О, аббат! Это прекрасная идея! Вам ведь нужно получить место, желательно в парижской епархии? Я вам помогу! Матушка помнит вас, у вас наверняка имеются отличные рекомендации… Мой отец неоднократно говорил, что после замужества мне лучше сменить духовного отца. Вы будете моим духовником! Правда – будете?
- Ваше высочество!
- Не перечьте, аббат. Я так хочу… Я буду уговаривать вас до тех пор, пока вы не согласитесь.
- А вдруг я уже согласен?!
- Тогда я ручаюсь за то, что вы получите это место. Я попрошу у дяди! Он любит меня безумно и ни в чем не отказывает!
Дядя? Ах да… парижский архиепископ – ее дядя…
Анна-Женевьева любуется выражением его лица и опять смеется. Затем шутливо ударяет его веером по локтю и убегает по дорожке.
Вовремя. Еще бы мгновение – и он не сдержался бы. Обнял бы… и сделал все, чтобы она даже не захотела вырываться…

 Отправлено: 23.03.10 13:05. Заголовок: Джулия пишет: Еще б..

Джулия пишет:

цитата:

Еще бы мгновение – и он не сдержался бы. Обнял бы… и сделал все, чтобы она даже не захотела вырываться…

 Отправлено: 23.03.10 15:51. Заголовок: - Вы поддерживаете с..

- Вы поддерживаете связь с той маленькой испанкой, Тересой? Она считала вас своим отцом… и очень… любила вас.
- Поддерживаю. Она вернулась в Испанию. Король вернул ей титул, земли и состояние. У нее все хорошо. Думаю, что в следующем году мы услышим о ее свадьбе.
Аббат запоздало прикусил язык и мысленно выругал себя за неловкую фразу. Мадемуазель де Бурбон вздохнула.
- Надеюсь, ей повезет больше, чем мне. Простите меня, аббат. Вы мой друг, и я уверена в том, что могу быть с вами откровенной.
- Я ценю вашу искренность… и понимаю ее причины.
Она погрустнела. Арамис поспешно взял ее руку, чуть сжал.
- Не думайте о будущем. Давайте вспоминать прошлое. Помните, какой чудесный сад был в монастыре?
- Конечно, помню! Я мечтала бы вновь побывать там. А еще я вспоминаю те сказочные истории, которые Тереса пересказывала нам с Денизой. Она говорила, что вы рассказывали их, когда увозили ее из Испании.
- Вы говорите с таким видом, словно желаете, чтобы я и вам рассказывал сказки.
- А если вы угадали? – спросила принцесса с самым невинным видом и заговорщически подмигнула.
- Взрослым девушкам неинтересны детские сказки…
- Ну… вы расскажите такую, чтобы была по возрасту мне…
- Про любовь и про прекрасную принцессу? – грустно улыбнулся аббат. – Ваше высочество, вы сами – настоящая прекрасная принцесса.
Как вспыхнуло ее лицо!
- Мне тоже приятно слушать про принцессу! Она же сказочная!
- Хорошо. Но вы будете мне помогать. Я ни разу в жизни не рассказывал сказок для настоящей принцессы.
Очень кстати нашелся подходящий пригорок, густо поросший какими-то желтенькими цветами. Аббат постелил на траву свой плащ и помог девушке присесть. Сам опустился на траву рядом.
- С чего вам будет угодно начать эту историю? – спросил он.
Анна-Женевьева задумалась на мгновение.
- С того, что в одном сказочном королевстве жила-была принцесса.
Она сидела так близко от аббата, что он ощущал тепло ее дыхания.
Поначалу голос у него слегка дрожал – но, похоже, девушка этого не замечала. Оба увлеклись. Это оказалось так прекрасно – сочинять вместе сказку о любви!
Слово за слово, эпизод за эпизодом…
Вот появился жадный король, отец принцессы. А вот возник страшный дракон, который требовал принести ему в жертву самую красивую девушку в стране.
- И принцессу отдали на съедение дракону? – дрогнувшим голосом спросила ее высочество.
- Что еще им оставалось делать? – вздохнул аббат. – Отдали…
Девушка вздрогнула и торопливо положила свою ладошку на его руку. Сама. Ну, что тут было делать…
- Продолжайте дальше. Пожалуйста…
- С принцессы сняли ее нарядное платье и одели в рубище – вроде тех, в каких ходили последние нищие. Расплели ее чудесные белокурые волосы. И приковали к скале тяжелыми железными цепями…
Пальчики Анны-Женевьевы сильнее сжали его ладонь.
- Стражники ушли. Принцесса осталась одна. Она видела, как солнце медленно опускается за лес. У нее уже не было сил плакать. Она просто стояла и ждала, когда из пещеры появится дракон… Но как раз тогда, когда солнце коснулось лучами вершин самых высоких елей, из-за деревьев вышел…
- Прекрасный принц?
- Нет, сударыня. Простой охотник.
- Я так и знала! Но он был молод и красив?
- Он был… простым охотником. Старше принцессы. Кто-то находил его привлекательным…
К этому моменту пальцы мадемуазель де Бурбон окончательно переплелись с пальцами аббата. Девушка утомленно склонила голову на плечо своего спутника. Мизансцена поразительно напоминала ту, что однажды, больше пятнадцати лет тому назад, застал в неком парижском доме на улице Пайен один офицер, ревниво наблюдавший за тем, как молоденький семинарист регулярно читает переложенные стихами «Жития святых» хозяйке этого дома.
Настоящая принцесса и аббат сочиняли сказку о любви, потому что в реальности говорить о ней не могли, не смели. Ни он, ни она…
И вдруг на поляну вылетела взмыленная лошадь, которая пронеслась мимо молодых людей – но не причинила им ни малейшего вреда. Ее высочество испуганно вскрикнула и прижалась к аббату.
Он не мог не обнять ее. Миг был волшебный.
Но через мгновение оба опомнились – лошадь, понятное дело, ничего никому рассказать не сможет, но следом за ней могут появиться люди. Аббат вскочил и помог подняться м-ль де Бурбон. Вовремя: Арамис едва успел накинуть плащ, как на поляне появился маркиз де Лавальер.
- Вы не видели здесь всадника на белой лошади?
- Нет, не видели! – честно ответил аббат. И потянул свою спутницу прочь, крайне раздосадованный тем, что сказку так грубо прервали.
Утешение у него было одно: принцесса тоже была раздосадована, да так, что не умела этого скрыть.

 Отправлено: 23.03.10 15:55. Заголовок: Обратная дорога прош..

Обратная дорога прошла в полном молчании.
На крыльце дома аббата и его спутницу поджидал граф. Он был сама учтивость и любезность: помог даме спешиться и предложил ей руку. Принцесса улыбнулась и поблагодарила милого родственника за проявленную заботу.
Арамис кинул быстрый взгляд на друга: нет, графом руководили только правила этикета. Разумеется, высокой гостье следовало оказывать внимание.
Аббат сам отвел лошадей в конюшню. Он подозревал, что по его лицу можно читать, как по раскрытой книге, и хотел успокоиться. Оказывать знаки внимания молодой девушке – это одно. Совсем другое – рассказывать этой девушке сказки про принцесс и драконов, при этом нежно сжимая ее руку и пьянея от ее взглядов…

 Отправлено: 23.03.10 16:35. Заголовок: До обеда оставалось ..

До обеда оставалось около получаса. Проводив принцессу до ее комнаты, Атос прошел к другу.
Тот стоял перед зеркалом, выбирая кружева. Арамис услышал скрип открываемой двери и оглянулся.
- У вас все в порядке, мой друг? – осведомился Атос.
- Вполне! – кивнул Арамис, прилагая все усилия к тому, чтобы говорить таким же спокойным тоном.
- Мне показалось, что вы вернулись в волнении.
- Повод для волнения был. Дело в том, что ее высочество попросила сопровождать ее на прогулке. Мы гуляли по парку Лавальеров, и тут из кустов вылетела взбесившаяся лошадь. Ее высочество испугалась. Я попытался успокоить ее и почти преуспел в этом занятии, но маркиз де Лавальер свел мои усилия на нет. Он был возмутительно пьян. Я счел за лучшее вернуться назад.
Атос задумался - и покачал головой:
- У маркиза полон дом гостей. У госпожи де Лавальер – именины. К тому же маркиз около года назад наконец-то получил здоровую дочку, наследницу титула и состояния. Девочку долго никому не показывали – боялись непонятно чего. Ну вот – показали. Вы разговаривали с маркизом?
- Он меня даже не узнал. Ему было не до того: видимо, они тоже выехали на прогулку, и по пути потеряли кого-то из своих собутыльников.
- Не ездите туда сами и не отпускайте ее высочество! – с неожиданной тревогой в голосе произнес Атос. – Маркиз, в сущности, милый человек, но опьянение – не лучший советчик. Ее высочество не может не обратить на себя внимание мужчин… Вы понимаете, о чем я?
- Вполне, и разделяю ваше мнение!
Аббат торопливо переодевался к обеду.
Граф с улыбкой смотрел на друга.
- Ну вот, Арамис. Теперь я вас узнаю. Три дня назад ко мне явился аскет, уверявший меня, что потерял вкус к жизни. Стоило появиться хорошенькой женщине – и вы уже выбираете кружева и украшения с такой тщательностью, словно собрались на придворный прием!
Арамис заставил себя улыбнуться как можно более непринужденно.
- Обедать за одним столом с такой особой, как мадемуазель де Бурбон – огромная честь для меня. Я убежден, что мы оба должны показать, что в провинции могут принимать особ королевской крови так, как это подобает по всем правилам. Вы не поддерживаете меня?
- Почему же? Вы не заметили, что я тоже в парадном камзоле?
Парадный камзол был лилового цвета, почти без украшений – только вырезы на рукавах отделаны мелким жемчугом, и вдоль застежки пущена искусная вышивка серебряной нитью. Торжественность наряду придавал роскошный воротник из великолепного кружева и не менее роскошные манжеты.
Обед прошел в непринужденной обстановке. Принцесса непрерывно улыбалась и осыпала любезностями графа, не обращая на аббата почти никакого внимания.
Спокойное лицо Атоса действовало на Арамиса как ушат ледяной воды, вылитый за шиворот. Его ноги робко касалась ножка мадемуазель де Бурбон, и одно это обстоятельство сводило аббата с ума, но… флиртовать при Атосе он никогда бы не посмел. Приходилось сосредотачивать свое внимание на еде.
Разговор шел о местных сортах сыра и винограда. Принцесса подробно расспрашивала Атоса, Атос не менее обстоятельно отвечал молодой девушке. Оба при этом отдавали должное обеду.
Прислуживал за столом Гримо. На другого слугу аббат бы и внимания не обратил, но Гримо…
Вот так, под прицелом двух пар внимательных, все замечающих глаз, аббат и просидел в течение часа. Он произнес не более десятка слов. Аббат хотел было предложить всем совместную прогулку по парку, но Атос, откладывая в сторону салфетку, сказал самым любезным тоном:
- Ваше высочество, не желаете ли вы навестить вашу спутницу? Ей стало лучше… Уделите ей некоторое время. Аббат, я сейчас вернусь. Подождите меня здесь, пожалуйста…
Это было жестоко. Принцесса нахмурила брови, но тотчас подобающим ситуации тоном сказала:
- Конечно. Бедная графиня! Как она страдает! А я совсем про нее позабыла! Это непростительно с моей стороны! Спасибо вам, граф, за напоминание. Конечно, я сейчас схожу к ней…
Атос помог девушке выйти из-за стола, с прежней почтительностью сопроводил до комнаты мадам де Коломьер и вернулся в столовую.

/продолжение опять следует. Не пинайте меня../

 Отправлено: 23.03.10 19:45. Заголовок: Я даже не сразу поня..

Я даже не сразу поняла, что мадемуазель де Бурбон и есть будущая герцогиня де Лонгвиль! Старею, старею... Два раза не отгадать один и тот же образ - такого со мной еще не было.

Скрытый текст

А история красивая. Читаю, а в голове крутится «Почему ж ты мне не встретилась» и «Где же ты была».

 Отправлено: 23.03.10 20:02. Заголовок: Эжени д'Англарец..

Эжени д'Англарец

бывает
Мне немного непривычно было читать "принцесса"

 Отправлено: 23.03.10 21:08. Заголовок: Меня еще в десятой и..