ДЮМАСФЕРА - Форум фанфиков по мотивам книг Александра Дюма (отца)

Глава пятнадцатая, из которой становится ясно, что добродетельные субретки все же существуют

Ленка проснулась от конского ржания.
Сначала она не поняла, где она, но после того, как ее босые пятки коснулись теплых досок пола, все вспомнила.
Ржание доносилось с заднего двора, где располагалась конюшня.
К босой ноге подкатился щенячий ребенок. На пушистой мордахе крупными буквами были написаны удивление и энтузиазм. Посреди комнаты, разумеется, поблескивали две лужи: ночная и утренняя.
Щенка это обстоятельство не волновало. Куда больше его занимал Человек, который по-простому уселся на пол. Человека можно было потрогать лапой, обнюхать и даже лизнуть.
Тем более, что ему никто не препятствовал выражать свои эмоции. Как раз напротив: щенка сгребли в охапку, предоставили ему некоторое время для ласканий и целований, но затем решительно вернули на пол.
- Пошли гулять.
Что такое «гулять» и как это делается, щенок не знал. Но готов был охотно следовать куда угодно.
Ленчик кое-как напялила на нижнюю сорочку только верхнюю юбку, зашнуровала корсаж. Ей предстояло проделать эти действия самостоятельно, поскольку камеристкам горничные не полагались. Все шнурки и крючки находились на лифе спереди или сбоку. Новичок непременно запутался бы в них, но Ленчику хитрая процедура была знакома благодаря участию в ролевых играх.
На соседней кровати мирно спала Ника. Сон ее можно было охарактеризовать фразой «хоть из пушек пали». Она даже не пошевелилась, когда «камеристка» прошлась туда-сюда по поскрипывающим половицам в поисках невесть куда запропастившейся туфли.
Туфлю мог загнать куда-то щенок. Но могла быть виновата и сама Ленка. Накануне обе путешественницы так вымотались, что не было сил ни поговорить толком, ни разобраться, зачем Ника так стремилась попасть в Париж. Ника рухнула на кровать сразу после того, как Ленка помогла ей освободиться от платья. Ленка же нашла в себе мужество спуститься вниз, чтобы проверить, куда пропала Анька, обещавшая вернуться в кратчайшие сроки. Но Анька сидела за своей конторкой и принимала толпу страждущих обрести временное пристанище в трактире «Карлик с изумрудом». Подругам хватило одного взгляда друг на друга, чтобы Ленка все поняла. Мешать не стоило. Будет день – будет разговор. Судя по всему, Анька чувствовала себя превосходно и в помощи не нуждалась. Можно было отдыхать со спокойной совестью, что Ленка и сделала.
Теперь же усталости как ни бывало.
Ленка закончила свой немудреный туалет тем, что причесала волосы, аккуратно водрузила на место маленькую шапочку, которую и чепцом-то назвать было смешно, критически оглядела свое отражение в небольшом зеркале, висевшем на стене, с самым дурашливым видом показала Ленчику из зеркала язык («Бугага, красотко!»), после чего подхватила щенка на руки (еще порция восторженных поцелуев от Труве) и вышла в коридор.
Спускаться по довольно крутой лестнице с Труве на руках было не слишком–то удобно. Ленчик боялась споткнуться, а потому, недолго думая, приподняла подол юбки. О правилах приличия она думала меньше всего: ткань явно касалась середины икры… и горе тому, кто подумает об этом дурно!
Тем более что внизу не оказалось иных посетителей кроме двух крестьян, которые зашли пропустить по стаканчику вина перед дорогой. Через дверной проем Ленка видела, что на дворе как раз напротив выхода стоит неуклюжая повозка, запряженная парой мулов. На повозку загружали какие-то мешки три дюжих парня.
На субретку никто не обратил ни малейшего внимания.
Тощенький юркий мальчишка с коростой над верхней губой сноровисто разжигал огонь в камине. На вертел уже был прилажен огромный жирный гусь. С кухни невыносимо вкусно пахло едой.
На хозяйском месте за конторкой восседал мужчина средних лет. Ленчик мельком видела его вчера – этот человек помогал Аньке записывать вновь прибывших постояльцев и вел расчеты.
Видимо, Каланте накануне так умаялась, что еще не вставала.
Картинка «Утро во дворе придорожного трактира» имела вид вполне идиллический. Хоть кино снимай. У коновязи сонно дремлет мерин, гуси деловито выщипывают траву у заборчика, небо над головой – чистое и ясное. Лучи солнца заливают склон холма, на котором расположена совершенно сказочная деревушка: дома из известняка, черепичные и соломенные крыши, два острых шпиля – ратуша и церковь. Дорога вовсе не напоминает разбитый в хлам российский проселок. Как раз напротив: это немой упрек русским дорожникам из далекого будущего – добротная, ровная, выложенная из грубо вытесанных плит. Может быть, строили ее еще древние римляне…
Ленчик решила немного осмотреть ближайшие достопримечательности. Наиболее близкой оказался цветник у входа. Но поскольку Труве проявила навыки трудолюбия и явное стремление к Прекрасному (проще говоря - принялась резво выкапывать особо приглянувшуюся ей маргаритку!), юную труженицу пришлось увести.
Затем осмотрели дорогу.
Труве и без поводка бодро семенила то впереди, то позади хозяйки. Щенок не предпринимал ни малейшей попытки удрать. Наоборот – постоянно проверял, не удрала ли куда обладательница длинной юбки из простенького муслина.
Ленка тоже никуда не думала сбегать, потому прогулка проходила в восхитительном согласии.
Так они дошли по дороге до боковой тропинки, по которой можно было спуститься к речке. Тропинка была широкой, хорошо утоптанной, и по ней, судя по всему, мог свободно перемещаться человек с ручной тачкой.
Ленчик предалась размышлениям о возможности искупаться. Несмотря на довольно ранний час, было уже ощутимо жарко. Судя по особой плотности воздуха и отсутствию даже намека на ветерок, к полудню могла разразиться гроза.
«Интересно, Анька уже сообразила защитить свое имущество с помощью молниеотвода? Дом-то на холме…».
Мысль о соответствии эпохе пришла в голову несколько позже, но тут же была отброшена – пусть кто не знает о правилах пожарной безопасности, надеется на Бога, а кто знает – найдет металлический штырь и сделает все, чему еще в школе учили.
Труве повернула на тропку – Ленчик, секунду помедлив, тоже начала спускаться вниз. Если не искупаться, так хоть пошлепать по колено в воде. Плавала Ленчик плохо, речка была незнакомая – рисковать определенно не стоило.
Труве заприметила в довольно высокой траве что-то интересное, и с самым увлеченным видом принялась это «что-то» исследовать. «Что-то» находилось рядом с тропинкой, поскольку Ленчик отлично видела метелящий из стороны в сторону хвостик щенка.
- Ага! Попался!
Трава зашевелилась, Труве испуганно пискнула. Ленчик пожалела, что не припасла ничего для самообороны. Палка не помешала бы. Или хлыст…
Труве еще раз пискнула – и выкатилась на дорожку, тут же метнувшись за Ленчиковы ноги.
А Ленчик тем временем рассматривала того, кто сидел в траве.
Парень. Лет двадцати двух, никак не старше. Невысокий, поджарый, жилистый. Вряд ли солнце Пикардии могло придать его коже ярко выраженный смуглый оттенок – значит, южанин. Одет крайне просто… скорее, полураздет – камзола нет и в помине, мокрая рубашка разложена на траве для просушки. Единственная деталь туалета, которая присутствует на незнакомце – это кюлоты. Чулки, похоже, он и брать с собой не стал. Башмаки брошены там же, где и рубашка. Хорошие башмаки, добротные. Даже модные: что-то такое в фанфиках постоянно мелькало по поводу пряжек в виде бабочки. На башмаках у парня она присутствовала. Пятки грязные, как у всякого человека, который шел по песку и земле босиком. Но что-то не заметно, чтобы эти ноги постоянно были босыми!
- О! – насмешливо улыбаясь, сверкнул темными очами незнакомец. – Какой очаровательный цветок на пикардийском поле! Ты откуда здесь, красавица?
«Из леса, вестимо!».
Взгляд у парня был очень красноречивый. За одну секунду измерить даму взглядом с ног до головы, оценив все достоинства женской фигуры: причем с удовольствием, совершенно не скрывая своего интереса.
Он одним неуловимым движением оказался на ногах (гибкий, черт!), накинул рубашку на плечи, подхватил башмаки.
- Сопроводить вас к реке, сударыня, или же проводить до дома?
- Послать вас к черту, сударь, или же выбрать иное направление?
Незнакомец на миг опешил – а затем расхохотался.
- Да ты остра на язык, красотка!
Не нужно было иметь докторскую степень в области каких-то наук, чтобы понять: сейчас обладатель наглой красивой рожи, наверняка привыкший к сознанию собственной неотразимости (вот уж нынче утром он точно еще нигде не отражался – щеки густо покрывала щетина!) начнет приставать к наивной пикардийской крестьяночке. Но пока шла словесная пикировка, Ленчик активного неудовольствия не проявляла.
- Уж какая уродилась.
Идти к реке и шлепать по воде под прицельным раздевающим взглядом молодого нахала Ленчик не собиралась. Она развернулась и направилась к дороге.
Труве, ясное дело, последовала за ней.
А за Труве как привязанный шагал на своих длинных тощих ногах незнакомец.
- Ты местная?
- У вас в провинции ко всем незнакомым людям на «ты» обращаются? А нас учили, что это невежливо.
Опять смех. Глаза у парня – точно две спелые маслины, белки ослепительно белые. Так и сверкают. Нос – крючковатый, но тонкий. Челюстные мышцы чрезмерно развиты. Интересный экземпляр, ничего не скажешь…
- Меня зовут д`Артаньян, я лейтенант королевских мушкетеров. Теперь вы, сударыня, знаете, кто я.
Ленка на секунду замедлила шаг.
«Аффтар, выпей йаду… Чего и стоило ожидать. Если мы оказались в семнадцатом веке, то тут непременно должен быть и д`Артаньян… ой…».
Ленчик не считала себя особой слабонервной, ко многим вещам относилась философски-безразлично, но такое…
«Он настоящий! – Они настоящие! – Дедушка!?».
Внешне удивление Ленчика было выражено только тихим выразительным фырканьем в кулачок. Гасконец выглядел отнюдь не привидением.
- Это повод перейти на «ты»? – спросила Ленчик.
- Допустим!
Улыбка, которой удостоили Ленчика, была просто убийственно прекрасна!
«Вы привлекательны, я чертовски привлекателен, чего время зря терять?» - цитаты лезли в голову одна за другой.
Тем временем субретка и гасконец оказались около трактира «Карлик с изумрудом».
- Здесь есть отличное вино, красотка.
Ленчик пожала плечами.
- Так ты здесь живешь? У кого ты служишь?
Он наконец-то удосужился рассмотреть наряд дамы. В пейзанки Ленка не годилась категорически, до знатной дамы не дотягивала. Оставался единственный вариант. Причем правильный.
Гасконец слегка кашлянул и проявил подобие почтительности.
- Виноват… мы все еще с вами не знакомы. Я представился вам, а вы мне – нет. Не будить же вашу госпожу, чтобы решить эту проблему? Надеюсь, вы путешествуете не инкогнито?
Ленчик еще раз пожала плечами. На самом деле ее душил смех.
- Мадлен.
Этим самым именем она неизменно пользовалась на всех ролевых играх. Почему нужно делать исключение для нынешней?
Еще одна белозубая обворожительная улыбка г-на лейтенанта.
- Какое прелестное имя!
«Почему все мужчины во все века так банальны?».
- И вы… как распустившийся цветок персика…
Рука гасконца, который решил начать решительную атаку на шаткую добродетель хорошенькой быстроглазой служаночки, цели не достигла. Она смяла ткань юбки… пожалуй, г-н лейтенант королевских мушкетеров даже успел понять, что языкастая милашка как минимум одной нижней юбкой пренебрегла… но до сути д`Артаньяну добраться не дали.
На резкий и чувствительный удар по запястью д`Артаньян мог бы и не отреагировать… но удар сопровождался взглядом.
Взгляд был полон арктического холода. Взгляд был таков, что слова уже не требовались.
Рука опустилась. Гасконец торопливо отвел глаза и принялся, скрипя зубами, растирать ушибленное место.
- Пропустите меня, сударь. Вы так неловко встали на самой дороге, я случайно задела вас, извините!
Фраза была произнесена нежнейшим голосом.
Гасконец медлил. Признать полное поражение не так-то легко! Черт подери! Такие задорные глаза, такая фигурка, такой злой язычок… кто бы мог подумать, что девица непритворно добродетельна!
На роман д`Артаньян и не рассчитывал, но несколько бурных приятных часов… ах, какая досада!
К субретке подскочил мальчишка из обслуги.
- Сударыня, там дама, с которой вы приехали, спрашивает вас!
Гасконец продолжал стоять там, где стоял.
- Меня зовет госпожа, - строго сказала субретка.
Пришлось отойти в сторону.
Девица быстро взбежала по лестнице, даже ни разу не приподняв юбку.
Д`Артаньян вздохнул, затем хлопнул ладонью по дверному косяку.
Было очень обидно, но…
Но мушкетеры не огорчаются, если какая-то смазливая дурочка не хочет воспользоваться удачей, которая могла бы выпасть на ее долю!
- Эй, малый! – гасконец свистнул. – Через пять минут подай-ка завтрак. Я спущусь.
Д`Артаньян был очень голоден, но сообразил, что в столь легкомысленном виде показываться в приличном обществе (пусть и провинциальном) не стоило…
Он намеревался привести себя в порядок и лишь затем позавтракать.