Отправлено: 13.12.11 17:45. Заголовок: Сказочка к празднику

Название: "Баллада о переселении душ" Nika, спасибо! :)

"Хорошую религию придумали индусы:
Что мы, отдав концы, не умираем насовсем"
В.С. Высоцкий

Автор: Как ни странно, Ленчик. Сама удивилась.
Фандом: предположительно - Дюма.
Размер: сколько получится...
Статус: неокончено, в процессе.
Жанр: Видимо, ООС / кроссовер / "попаданцы"

В качестве эпиграфа:
Почти двадцать лет назад мы со школьными подругами собрались встречать новый год. Было нам лет по четырнадцать. Первый раз без родителей, совсем, типа, взрослые и самостоятельные, ну, вы понимаете :) И вот минут за десять до боя курантов тогдашняя моя соседка по парте рассказала верную примету - от первого до последнего удара часов нужно успеть загадать желание, написать его на бумажке, сжечь ее, размешать пепел в шампанском и выпить. И тогда все точно-точно сбудется. Ну, разумеется, мы так и сделали. Кто-то успел, кто-то нет. Кто-то загадывал хорошего кавалера, кто-то - успешное поступление, кто-то - разрешение завести собаку, кто что. В прошлом году на встрече выпускников мы вспомнили тот новый год и знатно похихикали над загаданным, поделились, у кого что сбылось. Я тогда промолчала - меня бы все равно не поняли. Хотя я успела и написать, и сжечь, и выпить. Этот клочок тетрадного листа в клеточку я помню до сих пор. На нем простым карандашом было написано: "Хочу, чтобы Дюма был неправ"...

 Отправлено: 02.07.12 12:22. Заголовок: Очень большое спасиб..

Очень большое спасибо Стелле! Хоть на стену вешай!

 Отправлено: 02.07.12 13:34. Заголовок: Анастасия_Анжуйка, С..

Анастасия_Анжуйка, Стелле действительно огромное спасибо. И за рисунки, и за терпение
Железная маска, я надеюсь, вы просто забыли поставить смайлик?
Диана, на стену... Пожалуй, нет. Морально тяжко такое на стену.

 Отправлено: 02.07.12 14:39. Заголовок: Сказочка к празднику

Ленчик , мое терпение не бесконечно, потому как ограничено сроком моей жизни... Скрытый текст

( Это я , робко так, пподвываю.)

 Отправлено: 02.07.12 15:14. Заголовок: Ленчик, да. Вам како..

Ленчик, да. Вам какой больше нравится: или ?

 Отправлено: 02.07.12 15:15. Заголовок: Железная маска оба!)..

Железная маска оба!))
Мне меда, сгущенки и можно без хлеба

 Отправлено: 02.07.12 15:18. Заголовок: Ленчик , йа исправил..

Ленчик , йа исправилась.

 Отправлено: 03.07.12 16:24. Заголовок: Аааааа, какая картин..

Аааааа, какая картиночка! У меня прямо сердце болит, когда я на нее смотрю. Давайте уже что-нибудь предпримем, чтобы все не было так плохо.

 Отправлено: 04.07.12 07:36. Заголовок: Ленчик пишет: Диана..

Ленчик пишет:

цитата:

Диана, на стену... Пожалуй, нет. Морально тяжко такое на стену.

Тяжело, но прекрасно
Для меня - если кошка рядом, то уже не одиноко и все не так плохо.

 Отправлено: 08.07.12 14:52. Заголовок: Сказочка к празднику

Ленчик - для начала: создаем полумрак в комнате, включаем нужную по сюжету музыку и главное- отрубаем всякую связь с внешним миром типа мобильника, телефона, скайпа. Получаем имитацию уединения - и работаем. Аналогичные условия подходят и для полноценного дневного сна.

 Отправлено: 08.07.12 18:44. Заголовок: stella пишет: отруб..

stella пишет:

цитата:

отрубаем всякую связь с внешним миром типа мобильника, телефона, скайпа

... и увольняемся с работы к бениной маме! Думаю, за такое мне даже варианта "по собственному желанию" не предложат

 Отправлено: 24.07.12 02:56. Заголовок: Успели тапкофф накоп..

Успели тапкофф накопить? Делитесь теперь! Ибо зачем вам лишние тапки?

В коридоре плакала женщина. Очень тихо. И очень страшно. Плакала и сквозь слезы, срывающимся шепотом повторяла: «Ваня, Ванюшка… Сыночек… Не уходи, Ванюшка.»
Рауль не мог видеть ее – из палаты просматривался совсем небольшой кусочек коридора, зато он хорошо видел трех людей в белом, обступивших молодого человека, лежащего на соседней койке. Суеты не было. Уже знакомый ему высокий строгий лекарь четко, почти по-военному отдавал какие-то распоряжения, которые, судя по всему, мгновенно исполнялись.
«Ванечка, родненький…»
Все происходящее вокруг никак не хотело укладываться в привычные рамки. Если этот юноша находится в госпитале, возможно, он, как и виконт, ранен на поле боя… Тогда, что здесь делает его мать? Не могла же она отправиться на войну вслед за своим сыном… Раз за разом пытаясь представить, как такое могло произойти, Рауль не заметил, как задремал, но даже сквозь туман полузабытья до него доносилась отчаянная мольба «Ванюша, сынок, не оставляй маму…»

Непринужденно болтая о том, о сем, Нина с напарницей поднимались по лестнице в отделение, когда «лишний» звук заставил их замедлить шаг.
Плач. Женский плач. Внутренний голос холодным шепотком неумолимо подсказал: «Покойник…» Девушки переглянулись, и Дашка одними губами выдохнула, как бы отвечая на общий невысказанный вопрос:
– Либо у нас, либо...
– Либо у нас, – договорила Нина.
Они одновременно толкнули дверные створки, распахнув сразу обе, и шагнули в родной коридор реанимации. На кожаном диванчике напротив сестринской, закрыв лицо руками, сидела женщина. Когда девушки поравнялись с ней, она внезапно подняла мокрое от слез лицо. Волнистые русые пряди в беспорядке выбились из-под широкой бархатной резинки. Тонкие пальцы поймали Нину за руку. Женщина еле слышно прошептала:
– Девочки… Миленькие… Спасите моего сына!... Я вас умоляю… Богом прошу… Только спасите!...
Медсестры обменялись быстрыми взглядами – смена обещала быть веселой… Даша нырнула в сестринскую, переодеваться, а Нина присела рядом с незнакомкой, привычно включаясь в заведомо чертовски неприятный разговор. Ну, как можно что-то обещать смертельно перепуганной матери, когда ты понятия не имеешь о том, что произошло? Она начала с общих фраз, предоставляя возможность женщине самой рассказать ей о случившемся. Годами проверенная тактика полностью себя оправдала – спустя несколько минут, как раз к возвращению напарницы, Нина знала даже больше, чем хотелось бы… Девушка поднялась, осторожно высвободив руку из дрожащих пальцев. Теперь дашкина очередь работать утешительницей, а ей еще нужно переодеться.
Из ординаторской выскочил встрепанный Шнайдер, на ходу одной рукой застегивая халат, а другой поправляя очки. Он кивнул девушкам и скомандовал:
– В третью палату. Обе.

– Доброе утро...
Утро? Скосив глаза, Рауль несколько секунд изучал черный провал окна без единого намека на рассвет. Сколько же сейчас может быть времени? В Джиджелли светало около половины шестого…
– Доброе утро, девочки, – проворковала в ответ Катерина Петровна, не отводя взгляда от неравномерного зеленого зигзага, который рисовал кардиомонитор. – Сейчас все вам расскажу и побегу домой.
Сделав, в карте несколько пометок, старшая сестра передала бумаги Горскому и наконец оглянулась по сторонам.
– Здесь у нас все хорошо, – она уютно улыбнулась Раулю. – Не правда ли, молодой человек?
– Правда, – еле слышным эхом откликнулся виконт, чувствуя, что совершенно не готов спорить с этой серьезной, строгой, и в то же время какой-то по-домашнему заботливой женщиной.
– Вот и ладушки, – кивнула Катерина Петровна и вернулась к соседней койке, – а вот здесь… Здесь у нас все «весело»…

Спустя пару минут Александр Абрамович Шнайдер, которого то ли из-за очков, то ли по общей несолидности, никто не звал иначе, как Шурик, уже вкратце пересказывал сестрам ситуацию в том виде, как узнал ее от дежурившего ночью Горского. Восемнадцать лет, суицид на почве несчастной любви, передозировка. Скорее всего, передозировка снотворного. Предположительно шесть часов назад. Аллергии нет. Хронических заболеваний нет. Алкоголя в крови нет. Наркотических средств – тоже.
«Шесть часов назад, – Нина поймала себя на недоброй мысли, – Дело труба… Это уже практически без шансов…» Она вздохнула. В любом случае, пока врач не скажет «Все», они будут работать.
– Давление падает. Семьдесят на сорок.
– Кордиамин. Три кубика.
Даша пробежала глазами лист назначений с ночной смены:
– Два часа назад уже делали. Столько же.
– Значит, еще раз. Больше не будем, это уже максимальная доза.
Из коридора доносились приглушенные рыдания и негромкий, успокаивающий говорок Катерины Петровны, которая должна была бы уже уйти домой, но вот… задержалась.
Так продолжалось больше часа, пока наконец Шурик не покачал головой:
– Отключайте искусственную вентиляцию. Все. В карту – время смерти… Девять, двадцать три. Даш, звони Гончарову, теперь это его клиент.
Нина внутренне сжалась при одной только мысли о том, что сейчас им со Шнайдером предстоит выйти в коридор и сообщить матери, что «мы сделали все возможное, но…» Она вздохнула и последний раз посмотрела в лицо юного самоубийцы, прежде, чем опустить на него край простыни. «Балда ты, мальчик… Нечего сказать, сделал маме новогодний подарок…»

Рауль тоже слышал рассказ врача, и хотя он понял едва ли больше половины, услышанного с лихвой хватило, чтобы прогнать остатки сна и снова взбаламутить глубокий омут воспоминаний, от которых его оторвал пронзительный непрекращающийся писк и голос врача, прозвучавший, как приговор:
– Все… Время смерти – девять двадцать три…
Медленно повернув голову, он успел увидеть, как тело с головой накрывают белой простыней. Виконт хорошо знал, что это значит.

 Отправлено: 24.07.12 07:42. Заголовок: Сказочка к празднику

Вот это закончить отрывок на "высокой ноте"! Так, чтобы некоторым дурням все стало ясно.( Я про виконта )
Теперь у нас антракт на полмесяца?

 Отправлено: 24.07.12 07:56. Заголовок: stella пишет: Вот э..

stella пишет:

цитата:

Вот это закончить отрывок на "высокой ноте"!

Это,вероятно, скорее из серии "лучше один раз увидеть"

 Отправлено: 24.07.12 11:43. Заголовок: Да уж, после такого ..

Да уж, после такого и отдохнуть не грех! Глупый, глупый мальчик, я бы ему сказала пару ласковых хотя сама в свое время была не умнее, но это уж как всегда. Зато соседу по палате, глядишь, ума прибавится.

 Отправлено: 24.07.12 11:47. Заголовок: stella пишет: Вот э..

stella пишет:

цитата:

Вот это закончить отрывок на "высокой ноте"!

Ну... Уж извините, на какой получилось...

Nika пишет:

цитата:

Это,вероятно, скорее из серии "лучше один раз увидеть"

Это из серии "Фигня случается..." Мир большой, и фигни в нем случается много.

stella пишет:

цитата:

Все отдыхают!

Да-да-да, "танцуют все!" (С) Иван Васильевич

 Отправлено: 24.08.12 00:21. Заголовок: Иллюстративное... Ко..

Иллюстративное...
Кошка. Просто Кошка.

 Отправлено: 06.11.12 06:14. Заголовок: Время близилось к об..

Время близилось к обеду, когда в приоткрытую дверь отделения негромко постучались.
– Ау, девочки! – пропела Олечка, секретарь главного врача, засовывая внутрь рыжеволосую голову. – Анестезиология-реанимация! Есть кто живой?
– Все живые, – задумчиво откликнулась Нина, – других не держим. За неживыми это не к нам…
Она тщательно переписала маркировки с использованной ампулы в журнал и только после этого подняла глаза на Ольгу.
– Нет, ну ладно, мы тут без выходных, без проходных… Нам можно, мы – экстренная служба, а ты-то что сегодня на работе забыла? Второго января, когда все нормальные русские люди водку пьянствуют…
– Вот и да! – вошедшая энергично кивнула, яростно тряхнув коротко стриженными кудряшками. – Одни водку пьянствуют, другим морды бьют, третьи потом начинают искать первых, пока мы лечим вторых… И так далее. Да и чего мне дома сидеть? Мой-то сегодня на сутках, дай думаю, и я схожу поработаю, хоть спокойно почту разберу, а то после праздников тут будет кошмар твориться, «Большой Ю.Ю.» меня загоняет в хвост и в гриву.
При столь вольном упоминании глав.врача Нина тихонько хихикнула и, спохватившись, приложила палец к губам, взглядом указав на распахнутую дверь, ведущую в кабинет заведующего. Олечка только рукой махнула. Она не боялась ничего и никого – ни Бога, ни черта, ни выговоров, ни руководства – чем вызывала восхищение и зависть многих сотрудников. Худощавая, остроносая, похожая на молоденького лисенка, в официальной обстановке она умела непринужденно вести вежливую деловую беседу. И при этом могла, залихватски матерясь, призвать к порядку пьяных санитаров или подгулявшего слесаря Саныча, которого даже завхоз не всегда мог добудиться… Нина отложила журнал и, по-детски подперев кулаком щеку, устремила на секретаршу заинтересованный взгляд.
– И чего?
– Да ничего нового, прокуратура шлет свои вечные запросы. Зазвонил факс, а я, как дура, трубку сняла. Могла бы, между прочим, и не отвечать на звонок. Аппарат-то умный, он бы и сам все принял. Короче, пришлось мне им представиться по полной форме и дать честное пионерское, что я все сразу передам, кому надо, и не протяну до десятого числа… Кто у вас сегодня за старшего?
– Самый старший.
– Горский?
Нина улыбнулась и кивнула:
– У нас один самый старший.
– Передашь? – Оля протянула ей бумагу, которую все это время вертела в руках. – В ночь на первое число привезли парня с огнестрелом, он у вас еще или уже в хирургии?
– У нас еще, – эхом отозвалась Нина, чувствуя, что будь она животным, ее уши уже стояли бы торчком на макушке, выдавая крайнюю заинтересованность их владелицы.
Напустив на себя безразличный вид, девушка положила письмо на край стола, отчаянно борясь с искушением хотя бы бегло взглянуть на текст. – Еще на пару дней точно у нас. А что случилось?
– Ну, огнестрел же, Нин. Милиции…
– Полиции, – поправила медсестра, привычно скользнув взглядом по ровному ряду маленьких лампочек на стене. Двенадцать штук. Десять из них не горели вовсе, две светились ровным зеленым светом. Двенадцать аппаратов в четырех палатах. Пока все спокойно, да и отделение практически пустое. Вторая палата – виконт. И первая – восьмилетняя девочка после операции, которую к вечеру уже должны перевести в травмотологию.
– Ой, да какая разница… Одна ведь контора… Короче, им, видать, отчитываться надо. Нам теперь тоже… Кстати, на скорой, говорят, скандал страшенный. Слышала уже? – видя недоумение собеседницы, Олечка продолжила, немного понизив голос. – Тогда слушай. Машина… Та, которая новая и навороченная... Так вот, она шла не на вызов. Эта машина вообще не могла ни под каким видом на линию выходить, потому что на нее рацию только сегодня ставить будут. Говорят, они там всей сменой новый год отмечали и решили за добавкой сгонять. По-быстрому, ага? Ну, вот и сгоняли, блин...
«Это ж какую надо харизму иметь, – подумала Нина, – чтобы этак, вроде бы случайно, узнавать все, что происходит в радиусе пары километров... И отдельный талант – абсолютно не перевирать события, как Бунина…» Она с интересом слушала свежие «развед.данные».
– Я сейчас к ним заходила, там ужас! Все орут, как потерпевшие, дым столбом, гараж на ушах стоит. Врача с водителем чуть не под увольнение. "Служебный тра-анспорт в личных це-елях…" – Оленька выразительно закатила глаза, в лицах пересказывая услышанное, и в сердцах фыркнула. – Тьфу! Нет, как будто в первый раз, а?! Нашли крайних просто... теперь пытаются на мужиков всех собак повесить… Блин, да им спасибо сказать надо, их никто не просил останавливаться. Могли бы, кстати, проехать мимо. Нет, Дорохов рогом уперся: «Повезли! Я врач, я клятву давал!» А ведь пьяный же был просто в дупель...
Нина согласно кивнула. Вся операционная бригада в один голос уверяла, если б не «скорая», не вытащили бы. Позабыв про письмо из прокуратуры, девушка слушала этот поток новостей, едва успевая складывать их в единую картинку. И то, что получалось, нравилось ей все меньше и меньше. Сейчас на Костика и Дорохова свалят все шишки. Да, они виноваты, но они далеко не первые, кто воспользовался простаивающей без дела машиной. И не они последние. И все это понимают!
Рыженькая секретарша попрощалась и убежала к себе, а Нина еще несколько минут сидела, обдумывая услышанные новости, потом взгляд ее вернулся к письму. Девушка встала и направилась в кабинет к Горскому.

Отдав запрос, Нина не успела вернуться за свой стол, чтобы вновь заняться списанием использованных ампул из-под сильнодействующих, как услышала за спиной голос заведующего. «Никаких тайн от моих сотрудников» было у него делом принципа. Горский закрывал дверь в свой кабинет только в исключительных случаях, и сейчас его телефонный разговор был довольно хорошо слышен в коридоре.
– Геннадий Палыч, дорогой мой человек, ну вот что твои девочки-мальчики опять нам понаписали?... Я вижу, что запрос. Я его в руках держу, – он помолчал, вероятно, слушая собеседника, потом твердо ответил, – Нет. Нет и все. Никакой дачи показаний. В данный момент никак невозможно... У тебя план, а у меня человек. Поэтому сейчас нет… И завтра нет. Сначала пусть стабилизируется, потом консультация психиатра, а потом посмотрим… Гена, у тебя не первый нераскрытый огнестрел!... Не раньше пятого числа. А скорее, позже. Никуда эти твои показания от тебя не денутся, в таком состоянии из отделения сами не уходят, будь спокоен.
«Спасибо, добрый начальник! – про себя Нина искренне поблагодарила заведующего отделением. – Значит, у нас есть минимум три дня форы до явления сюда стражей порядка. Правда, я и за три дня, пожалуй, не придумаю правдоподобную версию того, что произошло…»

 Отправлено: 04.12.12 23:46. Заголовок: Эээ... дорогие форум..

Эээ... дорогие форумчане... короче говоря, не корысти ради, а токмо волею пославшей мя Ленчика... в общем, Ленчик захотел, чтобы я сюда написала кусочек... в общем, вот. Я написала.


«Осторожно, двери закрываются… следующая станция – Серпухов», - профессионально неразборчиво пробурчали в динамиках. Двери с лязгом сдвинулись, полупустая электричка тронулась, оставив на совершенно пустой платформе одного-единственного пассажира, которому вечером второго января почему-то не сиделось дома под елочкой. Пассажир, вернее, пассажирка, огляделась по сторонам и размашисто зашагала к концу перрона, рядом с которым в свете одинокого фонаря поблескивала крыша автомобиля. Двигатель тихо урчал. Правая передняя дверь с тихим щелчком приоткрылась навстречу.
- Привет, моя прелесть!
- Сама такая, - коротко ответствовала «прелесть», закидывая в теплый салон рюкзачок, плюхаясь на переднее сиденье и колотя каблуком о каблук, чтобы отряхнуть налипший снег. Строго говоря, назвать прелестью рыжее существо в черной «аляске» и потертых джинсах, заправленных в армейские ботинки, было трудно. – И тебе привет!
Ленчик молча ждала, пока пассажирка устроится поудобнее и захлопнет дверь. Наконец «прелесть» откинулась на спинку сиденья, сбросила капюшон «аляски» и вопросительно уставилась на подругу поверх мгновенно запотевших очков.
- Ну?
- Баранки гну!
Несколько секунд они молча и одинаково оценивающе разглядывали друг друга. Первой не выдержала Ленчик.
- Анька…
Продолжения не последовало. Рыжая подняла левую бровь.
- Я уже сорок лет Анька. Но вряд ли это актуально. Ленчик, не тяни резину!
Машина сияет, - Анька покосилась на сверкающий чистотой салон, в котором против обыкновения не было видно ни следов собачьей шерсти, ни соломинок, - ты как-то тоже... излучаешь, только не пойму что... А ну колись!
Ленчик нервно фыркнула. Она сидела, положив обе руки на руль и внимательно глядя на посверкивающие в свете фонаря редкие снежинки.
- Машина сияет, потому что давно не возила людей. Все больше фигню какую-то... Собак, сено… мешки с опилками…
Логика этого объяснения хромала на обе ноги.
- Да уж конечно, от людей грязи куда как больше, - понимающе покивала Анька. – Ясненько… - Ленчика она знала достаточно давно и достаточно хорошо, чтобы понять: та на изрядном взводе. Господи, да кого ж им предстоит везти и куда? Арабского террориста? Брата по разуму с планеты Глюк? По ее представлениям, ничто другое не могло НАСТОЛЬКО выбить авантюрную подругу из колеи.
Ленчик наконец повернулась, не снимая рук с руля.
- Ну что, села, пристегнулась, собрала нервы в кучу?
Анька демонстративно щелкнула ремнем безопасности
- Нервы в куче, - кратко отчиталась она. – Но честно предупреждаю, что это ненадолго. Ну?!
Вместо ответа Ленчик внимательно заглянула ей в глаза.
- Может, еще рефлексы проверять будешь? – не выдержала Анька.
Ленчик покачала головой.
- Везем… на ЭКГ… к доктору Шнайдеру… - раздельно начала она, не отводя взгляд, глубоко вздохнула и закончила: - господина графа. Сама знаешь, какого!
В машине повисла долгая пауза. Глаза рыжей медленно расширились. Ленчик никогда не увлекалась глупыми шутками и подколками. Ленчик знала, что для нее «сама-знаешь-какой-граф» - это больше, чем литературный персонаж, значительно больше. Ленчик сама пребывала в состоянии, явно близком к невменяемости. Из этого мог следовать только один вывод…
- Вы что там курили, а? – внезапно охрипшим голосом поинтересовалась Анька.
- Федину «Тройку», - задумчиво поведала Ленчик. – Сутки назад. Чудо-травы не было.
- Приплыли… - медленно проговорила Анька. – Скажи-ка мне еще раз: кого и куда мы везем?
- Я представляю, что ты думаешь. Для тех, кто в танке, повторяю. Мы сейчас с тобой едем на конюшню. Забираем оттуда графа де Ла Фер. И едем ловить единственного доступного в данный момент кардиолога. Я ясно выражаюсь?
- Яснее некуда, - буркнула рыжая. – Имей в виду, если это такая шутка…
- То?
- То это не смешно.
- Я смеюсь? – Ленчик всем телом повернулась к подруге.
- Вроде нет. – Анька вздохнула. – Дурацких шуток за тобой сроду не водилось. Стоп, а почему кардиолог… - Она вскинула голову. – Он что… «Десять лет спустя», да?!
Ленчик кивнула.
- Рассказывай, а, - почти жалобно попросила рыжая.
- Ну что рассказывать… Свалила сюда в новогоднюю ночь, сидели, чай с Федей пили. Варежка разлаялась, ну мы и вылезли посмотреть, что там. Сначала нашли поседланную и взнузданную лошадь, потом графа. В сугробе.
- Без сознания? – тихонько уточнила Анька.
- Ну… почти. Обоих в тепло… короче, отогрели, и тут здрасте, стенокардийка-то и вылезла… С нефиговой такой сердечной недостаточностью. Невооруженным глазом диагностируется. Рыж… - Ленчик помолчала. – Он плакал, понимаешь? С Варькой разговаривал и плакал…
- М-мать… Удавила бы… кого-то… да не доберусь. – Анька откашлялась. – Вот почему кардиолог…
- Ну да.
- Та-ак… Слушай, можно, я закурю? Пока в салоне сердечников нету…
- Окошко открой.
Скрипнуло опускаемое стекло, щелкнула зажигалка… Ленчик скосила глаза – язычок пламени дрожал. Рыжую проняло всерьез. Глубоко затянувшись, Анька стряхнула в окно пепел и вопросительно посмотрела на подругу.
- А дальше?
- Дальше… еще интереснее. Утром Нинка рассказала. В общем, она тоже весело Новый Год встретила. У них там полночи из Рауля де Бражелона пули вытаскивали.
Вот тут Анька подпрыгнула на сиденье, едва не выронив сигарету.
- Что, и этот тут?! И… как? То есть в каком состоянии?
- Нинка говорит – в живом. Вроде как все в один голос сказали, что жить будет.
- Так может, устроить им встречу на Эльбе?
- Я бы для начала глянула на ЭКГ, а то… как бы чего не вышло, - покачала головой Ленчик. – Я не трус, но… человек второй день живет на сульфокамфокаине. Что не есть хорошо.
- Блин, - сосредоточенно стряхивая пепел, отозвалась Анька. – Поняла. Ну так поехали! На ЭКГ – к Нине, да?
- Все равно больше проситься не к кому. – Ленчик тронула машину.
С полминуты в машине царило молчание: Ленчик сосредоточилась на ночной дороге, Анька – на том, чтобы пепел с сигареты не сдуло в салон. Струя ледяного воздуха из приоткрытого окна резала словно ножом, так что рыжая торопливо докурила, подняла стекло… и неожиданно почти с паникой в голосе пробормотала:
- Елки-палки…
- Что? – не отрываясь от дороги, осведомилась Ленчик.
- Да ничего. Осмысливаю. Инструкции давай, медик.
- Не дергайся. Покараулишь в машине, пока я доктора убалтываю - просто чтобы всем спокойнее было. Ну и по дороге будешь поглядывать. Если что померещится – проверишь пульс, на предмет тахикардии… Я тебе в карман суну шприц и флакон, если что – пнешь меня и набираешь лекарство, пока я останавливаю. Два кубика.
- Я человеку в вену колоть боюсь, - предупредила Анька. – Собаке – пожалуйста, а человеку…
- Уколоть я уколю, но надеюсь, что не понадобится…
- Я тоже надеюсь…
Остаток дороги проделали в молчании. Наконец Ленчик заехала на территорию санатория и притормозила перед воротами конюшни. Из-за дощатых створок тут же донеслось гулкое басовитое «Гав!»
- Варежка бдит, - усмехнулась Анька и выскочила из машины. – Я открою! Варя, не ори, все свои!
Наученная не то чтобы горьким, но весьма познавательным опытом, калитку Анька приоткрыла довольно аккуратно – так, чтобы у Варежки была возможность исчерпать дружеский порыв, никого не валяя в снегу. В щель тут же просунулся усиленно пыхтящий черный нос.
- Варенька, девочка, подвинься, золото мое… Варя, лошадь, дай пройти, я ж через тебя не перелезу! Во откормили… Варвара, кому говорят!
Видимо, Варежка была уверена, что это говорят кому-то другому, потому что стоило калитке приоткрыться пошире, как медведеподобная «девочка» тут же взгромоздила лапы на гостью, и Рыжая, не успев увернуться или прислониться к чему-нибудь надежному, с размаху села в снег.
- Ва-арька, солнце, я тебя выдеру! – Угрожающий смысл совершенно не вязался с веселой интонацией. – Или дай встать, или сама ворота открывай! - Отпихнув тяжелую морду, Анька выбралась из сугроба и загремела засовом.
Автомобиль, тихо шурша покрышками по снегу, вполз во двор. Собака, убедившись, что никаким важным делом человек больше не занимается, а спокойно стоит у открытой створки и вдобавок утратил бдительность, немедленно повторила свой коронный трюк. С большим успехом.
- Варя, блин!!!
Перспектива впервые в жизни быть представленной графу де Ла Фер, лежа в сугробе, неожиданно перестала пугать – может быть, потому, что… Анька вдруг поняла, что это как раз то, что нужно. И потому, что ей, черт побери, уже сорок лет; и потому, что выглядеть леди совершенством ей все равно не светит, равно как и юной красавицей. Нет, она все равно любила графа, как сорок тысяч братьев… эээ… сестер любить не могут. Вот именно! Мечты об Атосе, как о прекрасном принце на белом коне, остались в розовой восемнадцатилетней юности (ну, почти остались, поэтому хорошо, что ей все-таки сорок лет и Варька изваляла ее в снегу). Ухватившись за Варькин ошейник, Рыжая приняла сидячее положение и махнула рукой вышедшей из машины Ленчику – иди, мол, подождем. Ленчик фыркнула, защелкнула дверь и исчезла в недрах конюшни.
- Варь, - Анька обняла собаку за шею, - это ты его нашла, да? Хорошая девочка… Умница.
Собака запыхтела и усиленно замотала хвостом.
- Умница, - повторила рыжая. – А теперь подвинься.
Философствовать о любви и дружбе, сидя в сугробе и обнимаясь с овчаркой, было романтично, но холодновато.
- Хорошо, что ты меня уронила, - шепотом сообщила Варьке Рыжая, поднявшись на ноги и отряхивая джинсы. – И хорошо, что у меня есть друзья-мужики. Вот Ленчик понимает, как это можно любить друга как друга, а не как мужчину… И ты понимаешь. Я его очень люблю, собака. Что?
Варька наставила остатки купированных ушей и морду на дверь, за которой скрылась Ленчик, и через пару секунд Рыжая расслышала, почему - изнутри донеслись шаги, голоса… Дверь тихонько скрипнула и распахнулась. Из конюшни вышла Ленчик, а за ней…
Седой человек в потертых джинсах, унтах и распахнутом пуховике поверх толстого свитера выглядел здесь настолько чужим и уместным одновременно, что на какой-то миг ощущение реальности утратилось напрочь, а потом наконец вернулось в полной мере. Словно совместились две несовместимые картины и все детали паззла встали на свое место. Анька, сообразив, что забыла дышать, судорожно втянула морозный воздух.
- О, Рыжая, привет! – Из-за спины Атоса показался Федя; его привычная улыбка на этот раз выглядела несколько напряженной.
- П-привет, Федь, - чуть запнувшись, отозвалась Анька, с трудом заставляя себя перестать глазеть на Атоса. Кто-то прагматичный до мозга костей у нее в голове уже отметил, что граф, хотя и выглядит смертельно усталым и каким-то… погасшим, прямо сейчас падать с сердечным приступом явно не собирается.
- Господин граф, это – Рыжая… то есть, извините, Аня, - Ленчик кивнула на подругу. – Едет с нами.
- Пудинг, это Алиса, - пробормотала Анька, - Алиса, это пудинг… унесите Алису…
Атос, расслышавший с пятого на десятое, чуть поднял брови.
- Что, простите? – Особого интереса в его голосе не было, только легкое недоумение.
- Извините, это я о своем, - тряхнула головой Рыжая. – Господин граф, я рада с вами познакомиться.
Прозвучало это на редкость суконно, но сейчас Анька была не в состоянии придумать ничего более подходящего. Во всяком случае, шаблонная фраза помогла соблюсти правила хорошего тона.
- Так, церемонии на этом закончили, прошу в машину, - преувеличенно твердо объявила Ленчик. – Федь, подержи Варьку…
Она распахнула перед Атосом заднюю дверь. Можно было подумать, что граф только и делал, что разъезжал в легковых автомобилях – настолько спокойно он уселся в салон. Впрочем, скорее всего, ему просто было не до того. Рыжая вздохнула, проводила глазами выползающий со двора автомобиль, закрыла ворота и, обежав машину, забралась на заднее сиденье рядом с графом.
- Ну, с Богом… - Ленчик, перегнувшись, сунула Рыжей пакетик с ампулой и одноразовым шприцом, перекрестилась и тронула машину.
По совершенно пустому шоссе до города можно было долететь минут за двадцать, даже не превышая скорость, но Ленчик на этот раз превзошла саму себя: она вела машину так бережно, словно на заднем сиденье стояла не просто хрустальная ваза, а хрустальная ваза с водой. Первые несколько минут Атос почти без интереса поглядывал в окно, за которым проносились редкие огоньки, потом откинулся на сиденье и прикрыл глаза.
- Господин граф, как вы себя чувствуете? - почти тут же тихонько окликнула его насторожившая Рыжая. В зеркале заднего вида отразился встревоженный взгляд Ленчика.
- Не беспокойтесь, сударыня, - отозвался Атос. – Со мной все в порядке. Если вы волнуетесь, я не буду больше закрывать глаза.
Несколько секунд Анька приглядывалась к его лицу и, насколько это было возможно в движущемся автомобиле, прислушивалась к дыханию, но ничего подозрительного не обнаружила. Тем не менее… У нее защемило сердце. Рядом сидел… нет, не Атос, тень Атоса. Исхудавшие пальцы, бледные губы, взгляд смертельно усталого человека… Только на мгновение в том, как Атос пообещал не закрывать глаза, промелькнул живой человек.
- Если вам не трудно. Иначе мне придется все время считать у вас пульс, а это вам скоро надоест, - сообщила Рыжая.
- Или вам, - на лице Атоса мелькнуло подобие улыбки. – Я обещал Лене не умирать и постараюсь сдержать слово.
- Уж пожалуйста!
Атос кивнул, и в салоне снова воцарилось молчание. Минут на десять. Когда же, наконец, впереди замаячили городские огни, граф снова подал голос.
- Лена…
- Да? – Ленчик немного сбросила газ – так, на всякий случай.
- Я смогу сегодня увидеть Ра… того молодого человека?
И опять в зеркале заднего вида Анька увидела глаза Ленчика. Странный это был взгляд – то ли ей хотелось улыбнуться, то ли зареветь, то ли и то и другое вместе.
- Да.
Пролетающие по салону светотени не давали возможность разглядеть, дрогнуло в лице Атоса что-нибудь или нет, но Рыжая увидела, как медленно скомкали край куртки худые пальцы…

 Отправлено: 05.12.12 00:03. Заголовок: Сказочка к празднику

Ну вот что, " сестры Стругацкие" у вас не просто хорошо, у вас здорово получается. Как одной рукой! Так что, как одну затормозит- сразу вторая подстроится. Может, так к Новому году и закончите. К 2013.
А я очень рада, что не поленилась перед сном заглянуть.
Девчата, а если по-правде, это то, что так ждалось. Миленькие, не тяните , давайте пишите. Вместе, порознь- но пишите. У вас очень натурально получается. Спасибо Аня- от своего имени. Ленчик вас тоже наградит, я думаю!

 Отправлено: 05.12.12 16:16. Заголовок: Эпизод в приемном по..

Эпизод в приемном покое основан на реальных события.

Небольшая кудлатая дворняжка ржаво-бурой масти, захлебываясь хриплым лаем, носилась вокруг остановившегося форда и безуспешно пыталась укусить его за колеса. Замершая на пандусе, у дверей приемного покоя «газель» скорой помощи лениво подмигивала всполохами тревожных огней.
– Так, Рыж, смотри сюда…
Ленка щелкнула переключателем, погасив фары машины, и покосилась в зеркало на своих пассажиров.
– Движок я не глушу. Потому что вместе с ним вырубится печка. А без печки сейчас – каюк.
Наскочив на острый, напряженный взгляд графа, она замолчала, понимая, что не сможет улыбнуться в ответ и просто коротко ободряюще кивнула. Снова встретившись глазами с подругой, Ленчик продолжила инструктаж:
– Серый стоит на «паркинге». Плюс ручник. Сам он никуда не поедет. Захочешь заглушить – поворот ключа на себя.
Разговаривать с отражением было неуютно, неудобно и даже почти неприятно, и девушка, положив руку на рычаг коробки передач, обернулась назад.
– Я быстро.
– Давай, – отозвалась Рыжая.
Всю дорогу Анька поражала своим немногословием. Она вообще была подозрительно молчалива и даже ни разу не попросилась выпустить ее покурить. Впрочем, какое уж тут курить?... Очередной поворот мигалки осветил салон форда, мертвенным синим светом хлестнул по глазам всех троих, слепя и заставляя прищуриться. Ленчик хотела еще что-то сказать, но только прошипела нечто не очень ласковое в адрес «Газели» и выскользнула из машины навстречу морозу и шумливой дворняге.
Пес мгновенно оставил в покое шипованное колесо и, не прекращая лаять, запрыгал вокруг девушки.
– Жулик, не звени, – попросила та, отстраняя пса. Она торопливо захлопнула дверь и продолжила вполголоса, – и без тебя весело… Греешься что ли? Так иди в диспетчерскую и грейся там. Чего ты по морозу рассекаешь? Нету у меня ничего вкусного, собакин. Ну, нету, извини.
Прихватив из багажника пакет с формой и белым халатом, Ленчик в сопровождении дворняги взбежала по пологому пандусу. Взгляд ее автоматически упал на металлическую табличку с номером на переднем бампере красно-белого автомобиля, и напряжение от предстоящего разговора с врачом на миг уступило место теплому узнаванию. Двести пятая. Родная старенькая двести пятая. Когда Ленка переводилась со скорой работать в реанимацию, машине уже было лет восемь. А то и все десять. Прошло почти четыре года, а надо же, еще бегает… Интересно, кто на ней сейчас? Ленчик резко хлопнула ладонью в теплой перчатке по кроваво-красной передней двери «Газели», на которой красовались всем с детства знакомые цифры «03».
– Ильшат?
Ответа не последовало. Она постучалась сильнее. Над рулем медленно поднялась знакомая чернявая голова.
– Ильшат Кирамович! Светомузыку-то выключи уже, приехали!
Голова сонно кивнула. Мигалки на крыше машины погасли, дверь распахнулась. Натягивая вязанную шапку, водитель выбрался наружу.
– Выключил, выключил…
– Спишь что ли? – задала риторический вопрос девушка.
– Сплю, конечно, – безропотно согласился Ильшат и, в конце концов, узнал Ленку. – Ёкарный бабай! Я, значит, сплю, а ты мне снишься?
– Неа, не снюсь. Я тут так… В гости.
– В гости? На ночь глядя? Обидно, да! Я только понадеялся, что мне хоть что-то хорошее приснилось, – водитель разочарованно прищелкнул языком, зевнул и полез обратно в теплую машину. – Иди-иди. Наши сейчас там, в приемном такое колоритное тело сдают, еще успеешь полюбоваться…
Многозначительно хмыкнув, Ленчик еще раз похлопала машину по белому боку, на сей раз почти ласково, как верного коня, и устремилась внутрь.
В приемном покое шла обычная праздничная работа – скорая привезла одно из последствий бурных торжеств, которое, слегка покачиваясь, гордо восседало на кушетке, взирая на дежурного врача мутными, но кристально честными глазами. Ильшат не обманул – тело, привезенное бригадой, было и впрямь колоритным, а витавший вокруг него стойкий запах водочного перегара, заставляющий уважительно кивать видавшего виды санитара Витька, у людей менее подготовленных вышибал слезу почище баллончика «Черемухи».
Ленка немного понаблюдала эту картину, подпирая притолоку и прикидывая, насколько они «вовремя»…
– И снова здравствуйте! – она шагнула в комнату. – И с наступившим!
Собравшиеся нестройно загалдели, отвечая на приветствие. Ленчик отловила за рукав, пробегающую мимо знакомую медсестру и полушепотом спросила:
– Девочки, я тут у вас переоденусь по-быстрому? Можно?
– Господи, – фыркнула та, – она еще спрашивает, а! Можно, конечно.
Сбросить куртку, переодеться в привычную бирюзовую форму и накинуть сверху халат было делом пары минут. Через чисто символическую дверь сестринской Ленка слышала, как ДядьПаша Коваленко, дежурный хирург, расспрашивает позднего пациента.
– Чем, говоришь, тебя били? – ровный бас врача невозможно было ни с чем спутать.
– Сначала вроде ничем особенным, – прилежно ответило тело. – Руками. Ну, ногами еще.
– А потом?
– Потом мы поругались… и они били меня табуреткой. Вы представляете, доктор?! Табуреткой!
Ленчик уже собралась было, поблагодарив коллег за гостеприимство направиться к лестнице, но мизансцена заставила ее задержаться на несколько секунд.
– Представляю, – ДядьПаша был невозмутим, как удав. – А сначала они, стало быть, просто так тебя мутузили? Любя?
– Ну, типа того, – тело икнуло и жизнерадостно заржало.
Девушка и сама едва не рассмеялась, своеобразный юмор медиков оказывал на нее отрезвляющее действие и, как ни странно, заставлял смотреть на вещи более оптимистично.
– Ясно. Подъем, – скомандовал пациенту Коваленко, вставая из-за стола. – Шагом марш в процедурную. Голову я тебе зашью и иди домой, проспись что ли.
Тело бодро рвануло с кушетки вслед за врачом, чуть не вписавшись по пути сначала в задумчивого Витька, потом в дверной косяк, и по загадочно-кривой траектории поспешило на исцеление.