ДЮМАСФЕРА - Форум фанфиков по мотивам книг Александра Дюма (отца)

Фандом: ВдБ
Жанр: ООС
Статус: завершен
Размер: миди

Рауль спал, а Атос и Гримо сидели в гостиной и пили, не считая бутылок. Атос заставлял Гримо, как и каждый вечер, вновь и вновь рассказывать, как лекари совершили свое чудо: метался. Не знали, как. Я знал, что арабы пьют, если так. На этом месте Гримо из скромности замолкал, и Атос говорил за него: И тогда ты присоветовал им. - Раздобыл. Затих. Зажило. Атос клал свою руку на руку Гримо.

Гримо умалчивал о цветистых видениях, которые он терпеливо выслушивал, сидя у кровати Рауля в палатке и стараясь не вслушиваться в слова, - Атоса это могло встревожить. Но, на взляд Гримо, лучше был этот дурман, чем опасная склонность метаться в лихорадке, когда была предписана полнейшая неподвижность. В конце концов, они с Атосом воевали вместе, он поймет, что иногда стоит пойти на крайнюю меру, так что он свой долг перед хозяином выполнил.

В те дни они не помнили, что случился неурожай, что браконьеры, осознав, что старому графу не хватает сил в одиночку следить за управлением поместьем, промышляли в лесах на свое усмотрение, и что было совершенно непонятно, чем займется Рауль, придя в себя через некоторое время.

Последний вопрос возвращался к Атосу во всей своей остроте по утрам, когда столовая наполнялась странным запахом приготовленного Гримо кофе и появлялся Рауль, но без своей всегдашней улыбки. Он ничего не ел, - Атос помнил и свою нелюбовь к завтракам в былое время, - пил кофе из диковинного золоченого сосуда и потом уходил в библиотеку или в оранжерею. В ненастную погоду он был особо молчалив, и Гримо говорил коротко: раны. Атос это знал, но понял, что уже успел забыть, как ноют свежие швы.

Днем Атос и Гримо пытались вникнуть в счета и долги, что, конечно, не представляло для Рауля никакого интереса. Чуть живее он откликался на предложение проехаться верхом по владениям. Пойманный однажды браконьер и спокойно наведенное на него дуло пистолета Рауля несколько умерило лиричность этих прогулок. Атос, пользуясь своей властью, отпустил несчастного, рухнувшего на колени в ожидании выстрела, а Рауль, пожав плечами, унесся галопом в сторону замка.

Он говорил едва ли больше Гримо, это Атос заметил спустя неделю, когда золотое чувство бесконечного счастья, охватившее его, начало постепенно стираться. Рауль явно дурно спал, тем более, что по вечерам имел обыкновение курить какую-то гадость в своей комнате, постепенно заполняя дымом весь этаж. У Гримо от этого запаха начинали слезиться глаза, но он стойко терпел эту муку, объяснив хозяину: успокаивает. Однажды граф зашел в комнату, наполненную клубами дыма, и заметил, что глаза у Рауля стали совершенно черные. Тот, как ни странно, почувствовал взгляд отца и ответил ему, усмехнувшись, но не повернув головы, - как у арабов. С тех пор дверь в его комнату всегда была заперта по вечерам.

И, что самое пугающее, он явно отсутствовал, находясь дома. Это Атос выяснил, обратив как-то его внимание на октябрьское небо тихой безветренной ночью. - Звезды? Здесь они слишком бледные.

Атос помнил, что и ему, когда он вышел в отставку, звезды в Блуа, если, конечно, он замечал их вообще, казались куда более бледными, чем те, на которые он мог смотреть сколько угодно, сидя с друзьями у костра в лагере. С друзьями. А потом остались только их редкие письма. Надо посоветоваться с Гримо, решил Атос, ведь в самом деле Рауль не получает никаких писем, ни от кого. Гримо сдвинул брови: граф де Гиш? Слышал, когда он бредил. Не сделал чего-то, не может простить.

Атос провел несколько дней в размышлениях о том, не стоит ли, вопреки своим принципам, вмешаться в чужую историю, тем более, это была не совсем чужая история. Кто знает, может быть, если он напишет графу, появление этого славного малого или хотя бы весть от него выведет Рауля из оцепенения. Если они помирятся. Но как это устроить.

Что устраивать что-либо бесполезно, Атос понял в тот вечер, когда заехавшие к нему соседи неизбежно коснулись столичных сплетен и упомянули имя молодого графа. Маршал добился своего: граф, наконец, соизволил жениться и уехал к себе на юг. Атос очень осторожно и очень непринужденно скользнул взлядом по лицу Рауля, а тот очень осторожно и очень непринужденно отвернулся, чтобы посмотреть в окно. Утром Оливен развел руками: что прикажете делать с цветами? Гримо в недоумении поднялся в комнату Рауля и увидел, что у всех цветов, которые они с Оливеном так заботливо расставляли по всей комнате (последние осенние, частью уже из оранжереи), были сломаны стебли так, что все бутоны в беспорядке лежали около ваз и на полу. Следуя заведенному правилу, Гримо обратился к Атосу с тем же вопросом, что и Оливен к нему, хотя знал ответ: поставьте новые. Новые остались нетронутыми.

Приближалась зима, но в установившемся укладе жизни ничего не менялось. Рауль все так же молчал, лежал весь день с книгой на диване в библиотеке и запирался у себя по вечерам. Постепенно запасы кофе у него иссякли, и тогда он просто высиживал завтрак вместе с Атосом, не притрагиваясь к еде. Запасы же курительного зелья казались неистощимыми. Атос помнил, как любовно пекся о своем погребе, когда поселился в Бражелоне: остальное его мало интересовало. Если бы хоть кто-нибудь вызвал Рауля своим письмом - на что? Он не пускается в авантюры, как в свое время Атос, ему некого спасать.

Снег всегда напоминал Атосу об Англии и той неприветливой зиме, когда он сбежал от младенческого плача и неизбежности отцовской ответственности. Вот если бы Раулю было куда поехать. Тот теперь даже гулял неохотно, сетуя на непереносимый холод. Избавление пришло все же из Англии. Герцог, прознав о возвращении экспедиции, решил написать наугад в Бражелон. В письме он выражал искреннюю радость за успех Бофора, а пуще всего за благополучное возвращение виконта, которому слал сердечные приветы и приглашение, буде возникнет желание, навестить его в Лондоне. Передав письмо Раулю, Атос замер в ожидании ответа. Ответ последовал через неделю. Правда, еще до ответа взволнованный Оливен осмелился вбежать в кабинет Атоса, чтобы доложить: господин виконт велел привести его костюмы в порядок и отыскать его французский, а не арабский парфюм. Атос поблагодарил Оливена благосклонной улыбкой. Когда он в свое время вынужден сделать выбор между полудеревенщиной Блезуа и этим малым, он все же не ошибся, - сметлив, хоть и с ленцой, но почти того же возраста, что и Рауль, и явно знает толк в радостях жизни, стало быть, сможет быть помощником своему господину не только в бою. Готовь и ты свои пожитки, сказал Атос, впервые за долгое время улыбнувшись про себя. Он-то в возрасте Рауля не обращал никакого внимания на то, есть ли у него парфюм или нет.

Рауль уехал после нового года, зябко кутаясь в самый теплый плащ, нашедшийся среди вещей Атоса. В последний момент, отметил Оливен, он велел взять свой синий костюм. Чертов кальян он оставил дома.