Название: "Луна" Фэндом: "Три мушкетера", "Мемуары графа Рошфора", цыганские страшилки Жарнр: приключения, драма, мистика Персонажи: шевалье де Ла Фер, Рошфор, цыганка Лила Размер: мини Статус: в процессе Отказ и благодарность: Дюма, Куртилю, Лорке, Л. Мазикиной, Стелле и Lys Посвящение: СтеллеСкрытый текст
Стелла, Вы как-то написали, что истории с разбитой чашкой Вам было мало. :)
Примечание: фанфик сюжетно связан с рассказами Стеллы, с моей зарисовкой про севильский рынок и с фанфиком "Однажды 13 июня" От автора: Эта история задумывалась еще весной, когда я начиталась цыганских сказок. Меня заинтересовало то, что образ нечистой силы в цыганском фольклоре очень напоминает описание одного из персонажей Дюма. :)
Пройдя еще несколько шагов, Огюст повстречался с процессией: по центру улочки двигалась повозка, запряженная мулами, на которой были установлены статуи Богоматери и Христа, а по бокам теснились празднично одетые горожане. Людской поток подхватил шевалье, словно вихрь песчинку, – сопротивляться не было никакой возможности, и юноша покорно последовал за толпой.
Проделав таким образом немалый путь, Ла Фер, наконец, очутился в стенах собора Мария де-ла-Седе – самого большого храма Севильи. Шла Страстная неделя, и во всех городах Испании, по обыкновению, устраивались пасхальные шествия. Прислонившись к колонне и вслушиваясь в звуки хорала, Огюст внезапно осознал, что впервые встретит Пасху не дома. Юноша закрыл глаза, представляя, что стоит в часовне беррийского замка. Первый по-настоящему теплый весенний день. Сквозь цветные стекла виража пробиваются солнечные лучи. Сейчас войдет бабушка и спросит: «О чем Вы так замечтались, мой милый?» Однако воображение нарисовало ему совершенно иную картину.
Пятна лунного света на каменном полу, на распятии, на скорбном лике коленопреклоненной девы Марии. И дрожащие от волнения мальчишеские голоса: «Мы, Арман-Огюст-Оливье де Ла Фер и Шарль-Сезар де Рошфор клянемся перед Богом, Видящим и Слышащим нас в эту ночь, быть отныне как братья, как Роланд и Оливье1. Делить радость и горе. И если один из нас окажется в беде, то другой поспешит на выручку, где бы он ни находился».
Почему он вдруг вспомнил об этой клятве? Почему именно сегодня? Не потому ли, что тот чудной цыганенок с рыночной площади до странности похож на маленького виконта де Рошфора, с которым они играли в детстве?
«Ах, виконт, виконт! – голова Ла Фера поникла, - Я ведь даже не знаю, где Вы. Да, и живы ли Вы? Выходит, я не сдержал слово и предал нашу дружбу...»
***
Все началось с письма.
«Милая тетушка, любезный друг мой и мудрый советчик,
В добром ли Вы здравии?
Как успехи юного шевалье? Признаться, в последний наш визит к Вам, он поразил меня своими познаниями в латыни. Как только этому мальчику достает терпения часами просиживать над учебниками? Я в его годы, как Вы помните, был невообразимым лентяем, чем причинял немало огорчения матушке. Впрочем, у Вашего внука всегда есть живой пример перед глазами. Я не знаю другой женщины, которая обладала бы умом подобным Вашему.
В нашем многочисленном семействе, благодарение Богу, все здоровы. Госпожа графиня благополучно разрешилась от бремени четвертым ребенком2, на сей раз – девочкой.
Крестник Ваш уже прочел те книги, что Вы ему подарили. И теперь донимает меня расспросами, когда же Вы навестите нас снова. А посему, дорогая тетушка, пишу Вам, что мы будем рады видеть Вас, шевалье де Ла Фера и его сестер на Пасху.
Искренне Ваш
Шарль-Рене де Роан, граф де Рошфор
P.S. Прошу, не привозите виконту больше книг. Он и так слишком много времени посвящает чтению, за что я неоднократно бранил его. Ему необходимо хоть изредка бывать на свежем воздухе».
Ниже была приписка, сделанная детской рукой: «Роланд шлет паклон своему другу Оливье, разумнийшему из рыцарей».
Анна де Партене, вдовствующая графиня де Марен3 с улыбкой отложила бумагу. Шарль был, пожалуй, самым любимым ее племянником. Вообще-то, мадам де Марен приходилась Рошфору двоюродной теткой, а не родной. Он был младшим сыном ее кузины. Катрин – ревностная гугенотка – воспитывала детей в строгости, как велит Священное Писание.
Впечатлительного и тонко чувствующего ребенка в семье не понимали. Его фантазии объявляли глупостями, а мечты – пустой блажью. Поэтому Шарль нередко поверял тетушке тайны, о которых никогда не решился бы поведать матери, делился своими нехитрыми радостями или печалями. Герцогиня де Роан, впоследствии, винила кузину в том, что под ее влиянием сын переменил веру.
Старая дама, единственная из всей родни, не перестала знаться с Рошфором после его скоропалительной женитьбы, хотя и не одобряла чудачеств племянника. И уж, конечно, не отказала Шарлю, когда тот попросил ее стать восприемницей виконта.
Примечания: 1. Оливье - ближайший друг Роланда. Если Роланда называют неистовым, то Оливье - мудрым. 2. Согласно де Куртилю, детей в семье было семеро (не считая Сезара), но в живых остались только четверо. 3. Lys когда-то нашла прототип матушки Атоса - статс-даму Марии Медичи, Антуанетту де Понс-Рибейрак, устоявшую перед ухаживаниями Генриха IV. Я воспользовалась этой информацией, выбирая для шевалье де Ла Фера бабушку. :)
Мы, Арман-Огюст-Оливье де Ла Фер и Шарль-Сезар де Рошфор клянемся перед Богом, Видящим и Слышащим нас в эту ночь, быть отныне как братья, как Роланд и Оливье1
Даже так? И каково же им в ТМ было?? Ценно, когда расцвечиваются характеры и отношения всех персонажей, а не только главных. Венок миниатюр.
Отправлено: 23.10.14 15:42. Заголовок: Сразу после рождения..
Сразу после рождения Сезара крестили малым крещением, а торжественную церемонию отложили до тех пор, пока не решится судьба младенца. Время шло, но виконт, подобно шекспировскому герою, никак не мог определиться, быть ему или не быть.1 Стоило Сезару подняться с одра болезни, как через месяц очередной недуг вновь укладывал его в постель.2 Доктора разводили руками, пичкали страдальца новыми порошками и микстурами и опускали в карман туго набитые кошельки. Когда сыну минуло шесть лет, Рошфор понял, что дольше с крещением медлить нельзя. Крестили мальчика третьего ноября – в день мученика Кесария Каппадокийского.3
Кесарий-неудачник, покровитель неудачников! Имя этого святого, жившего в четвертом веке, полузабыто. Каппадокиец не совершал чудес и не писал богословских трудов. Искусный лекарь, он, вероятно, достиг бы многого, если бы только пожелал. Однако предпочел безвестность и нищету. Знаменит Кесарий лишь тем, что участвовал в диспуте с императором-язычником Юлианом. Да еще тем, что в юности бежал из дома, не стерпев отцовского гнета. За свою недолгую жизнь врач из Каппадокии в полной мере познал унижение, предательство и тяготы ссылки, - все потому, что не привык льстить правителям. Позднее Сезар с горечью будет шутить, что лучшего небесного заступника ему и выбрать не могли.
К всеобщему удивлению на крестины приехала вдовствующая герцогиня. Мадам де Марен, не посвящая племянника в свои планы, послала кузине приглашение. Анна всей душой надеялась, что Катрин, увидев, какой замечательный внук у нее растет, не сможет больше игнорировать мальчика.
По окончании церемонии Сезара представили бабке. Катрин долго всматривалась в личико виконта, пытаясь отыскать черты Роанов или Партене, но тщетно. Смуглый кудрявый мальчуган казался крестьянским ребенком, которого по ошибке нарядили в богатое платье. Герцогиня задала Сезару несколько вопросов, но тот будто воды в рот набрал. Мальчику едва хватило сил заученно поклониться и поцеловать руку этой строгой даме, которую ему велели называть бабушкой. Катрин со вздохом отпустила виконта, и подняла глаза на графа, смиренно ожидавшего вердикта:
- Похоже, этот несчастный, ко всему прочему, еще и идиот. Не печальтесь, сын мой, у Вас, слава Богу, есть и другие дети, - герцогиня ласково потрепала по щеке подбежавшего к ней кроху Анри. Старшего внука для мадам де Роан отныне не существовало.
Рошфор отвел сына в сторону:
- Виконт, я Вас не узнаю. Что случилось? Вы разочаровали бабушку. Я Вами недоволен.
Сезар отступил на шаг, прижался к стене и часто-часто заморгал, точно собираясь заплакать:
- Я не нарочно, Ваше Сиятельство.
Госпожа де Марен приблизилась и успокаивающе положила руку на плечо крестнику.
- Тише, тише. Здесь нет Вашей вины, милый мой.
- У него обычно рот не закрывается, - досадливо поморщился Рошфор, - А тут он словно язык проглотил! Ума не приложу, в чем дело.
- Мальчик просто переполнен впечатлениями, - улыбнулась графиня, - Не корите его. Столько событий, столько незнакомых лиц. Любой бы поневоле растерялся. Вы любите читать, Сезар? – обратилась она к виконту.
- Да, мадам, - чуть слышно ответил ребенок.
- Вот и хорошо. Пойдемте, покажете мне библиотеку. И можете звать меня тетушкой. Вы ведь мой внучатый племянник.
Графиня не ошиблась, полагая, что наедине с ней мальчик почувствует себя менее скованно. Уже спустя полчаса Сезар бойко пересказывал крестной приключения лиса Ренара и полностью покорил сердце старой дамы как живостью ума, так и оригинальностью суждений.
Когда вечером мадам де Марен пришла пожелать крестнику доброй ночи, он неожиданно спросил:
- А это правда?
- Что, дитя мое?
- Госпожа герцогиня сказала, что я идиот. Это правда?
- Конечно же, нет, - графиня порывисто обняла ребенка, - Вы весьма смышлены, молодой человек и, к тому же, превосходно образованы для своих лет.
«Ох, уж мне эти Роаны, с их вечной спесью, - покачала головой мадам де Марен, выходя из комнаты, - Ну, ничего, искалечить жизнь этому малышу, я не позволю».
Примечания:
1. "Гамлет" был написан в 1600-1601 годах. 2. Согласно "Мемуарам", пока виконту не исполнилось лет пять, никто не верил, что он выживет. 3. Кесарий Каппадокийский - мученик IV века. День его памяти у католиков - 3 ноября. В юности он, действительно, сбежал из дома.
Отправлено: 23.10.14 17:29. Заголовок: Это прямо пособие дл..
Это прямо пособие для тех, кто считает, что в знатных семьях дети были главными в доме. Дети могли быть любимыми или нелюбимыми, но вокруг них точно не вращался весь мир родителей.
Отправлено: 15.11.14 20:54. Заголовок: С тех пор, получая п..
С тех пор, получая письма из Рошфора, вдовствующая графиня неизменно находила в конверте листок-другой, исписанный размашистым детским почерком, а иногда и рисунки: королей, всадников, сказочных чудовищ. Рассказы крестника нередко вызывали на устах госпожи де Марен задумчивую улыбку. Мальчик так живо описывал и ворчливого мэтра Леруа – старика-лекаря, и хохотушку Иветт – младшую горничную, что Анне казалось, будто она видит их воочию. У малыша был несомненный литературный талант.
«Ах, озорник, озорник! - качала головой графиня, читая неровные строчки, - Подложил слепого мышонка в мачехину корзинку с рукоделием. Думал, что мадам обрадуется хорошенькой мышке, а эта трусиха подняла крик на весь замок, словно ее режут». Виконт старался не писать о грустном. Ни разу не упомянул, что почти месяц пролежал в горячке. Ни словом не обмолвился о том, что когда отец был в отъезде, мачеха полдня продержала его в чулане за какую-то мелкую провинность. То ли боялся, что письма попадутся на глаза госпоже де Рошфор, то ли не желал расстраивать крестную. Но мадам де Марен, не понаслышке знавшая скверный нрав своей невестки, догадывалась, как несладко живется мальчугану.
Следующим летом вдовствующая графиня пригласила крестника провести каникулы в ее поместье. К радости Сезара, отец не возражал. Врачи в один голос уверяли графа, что перемена обстановки пойдет мальчику на пользу.
Барышни де Ла Фер с нетерпением ожидали приезда кузена. Огюст слышал, как вечерами девочки шептались: «Сын наместника провинции и принц крови!» Сам он не разделял восторга сестер: «Глупышки! Послушать их - можно подумать, что речь идет о сватовстве. Виконт де Рошфор! Тоже мне, важная птица! Возможно, Роанам-Жье и пристало кичиться родством с королями, но де Куси всегда были выше этого».
Капризный ребенок, цеплявшийся за руку кормилицы, точно утопающий – за соломинку, не произвел на Ла Фера никакого впечатления. «Наверняка, плакса и маменькин сынок. И с таким младенцем мне придется играть все лето», - обреченно вздохнул Огюст. Однако правила хорошего тона обязывали шевалье быть радушным хозяином. Повинуясь просьбе бабушки, мальчик повел гостя в сад.
Игра в мяч виконта не заинтересовала, в прятки и в салочки – тоже. «Вот, навязался зануда на мою шею! Это – он не хочет, то – ему не по вкусу. Возись с ним теперь, развлекай его, - Огюст в сердцах пнул валявшуюся на тропинке ветку и зашагал к замку, - Я в няньки не нанимался!»
Спустившись в библиотеку после ужина, шевалье внезапно услышал тоненький голосок:
- Господин де Ла Фер, Вы не могли бы помочь мне снять с полки книгу, я не достаю.
- Здесь есть лестница, сударь, - холодно ответил мальчик. Он все еще злился на Рошфора за испорченный день.
- У меня немного кружится голова, и я боюсь упасть, - Сезар застенчиво улыбнулся - Всему виной дорожная тряска. Признаться честно, ненавижу ездить в каретах.
- Простите, - смутился Ла Фер, - Вот, почему Вы были таким скучным с утра! Отчего же Вы не сказали мне сразу, что неважно себя чувствуете?
Рошфор пожал плечами.
- Какую книгу Вам достать?
- Вон ту, - показал виконт, - про рыцарей круглого стола.
- Вам нравятся легенды о короле Артуре? – изумился Огюст.
- Вы находите это странным, шевалье? – Сезар моментально насторожился: вдруг этот серьезный мальчик просто посмеется над его любовью к рыцарским романам.
- Нисколько. Вы читали «Ивейна» Кретьена де Труа?1
- Нет.
Ла Фер осторожно снял с верхней полки тяжелый фолиант и положил его на стол.
- "Рыцарь со львом" - одна из моих любимых книг.
Заглянув в библиотеку, мадам де Марен застала кузенов горячо спорящими:
- Знаете, шевалье, мне хотелось бы походить на мессира Ивейна, когда я вырасту.
- Но ведь он безумец!
- Зато, у него доброе сердце.
- Вам так кажется, виконт?
- А вам не кажется, молодые люди, что уже давным-давно пора спать? – спросила графиня.
(продолжение следует)
Примечание:
1. «Ивейн, или Рыцарь со львом» - произведение средневекового французского романиста Кретьена де Труа (1135-1183).
Отправлено: 31.12.14 17:13. Заголовок: - Готово?! Уже можно..
- Готово?! Уже можно взглянуть?! – за последнюю неделю этот вопрос повторялся, наверное, сотню раз.
- Господа, имейте терпение! – притворно нахмурилась мадам де Марен, - Иначе я пожалею о своем решении написать ваш портрет.
Де Партене не поскупились дать дочерям такое образование, каким в те годы мог похвастаться не каждый дворянин. Помимо обязательных катехизиса, рукоделия, танцев и музыки, девочек обучали латыни, риторике, логике, арифметике, а также живописи. Анна и Катрин свободно говорили на нескольких иностранных языках, сочиняли стихи, тайком от взрослых зачитывались непристойными комедиями Плавта1 и недурно рисовали.2
Между тем время близилось к полудню. Графиня отложила кисть:
- На сегодня достаточно, господа. Продолжим завтра.
Сидевшие под яблоней мальчики вскочили, разминая затекшие ноги.
- Мадам, позвольте нам еще немного погулять в саду.
- Конечно. Но не опаздывайте к обеду.
- Ивейн, бежим наперегонки до пруда?
- Только обещайте бежать вполсилы, мессир Гавейн,3 - Рошфор лукаво улыбнулся, - Вы ведь не забыли, что я хромаю?
- Ладно. Раз, два… - не дождавшись слова «три», виконт припустился вприпрыжку.
«Непоседы, - Анна перевела взгляд на неоконченную картину, - Какие они все-таки разные!»
***
Сезар и Огюст быстро сдружились и целые дни проводили вместе: то за книгой, то играя в героев рыцарских романов, то мечтая о дальних странах и путешествиях. Однако привязанность эта была из тех, что основаны не на сходстве характеров, а на их различии.
Шевалье был не только умен, но и превосходно развит физически. Мало кто из ровесников мог соперничать с ним в меткости, быстроте и ловкости. Виконт же, метая шары, промахивался с трех шагов.
В комнате Ла Фера всегда царил идеальный порядок, а стол Рошфора вечно был завален географическими картами, обрывками бумаги, какими-то поделками. Огюст предпочитал уединение и сторонился шумных компаний, Сезар, напротив, любил находиться в центре внимания. Шевалье в свои семь лет был не по годам сдержан и рассудителен, виконт – не ведал чувства меры. Часто безудержное веселье заканчивалось у него столь же бурными рыданиями.
Если Ла Фер не терпел лжи, то Рошфор не видел большой беды в том, чтобы схитрить. Не дав мальчику при рождении ни силы, ни красоты, Творец наградил его бойким умом, подвижной физиономией, а главное – даром располагать к себе людей. Маленький плут прекрасно знал, что стоит ему чуть приподнять брови и округлить глаза – как любое «нельзя» мгновенно превратится в «можно». Единственным человеком, на которого этот фокус не действовал, была мачеха. «Кривляется, будто ярмарочный шут! – обычно восклицала она, - Впрочем, что взять с цыганкиного сына?»
***
- Не догнали! Не догнали! Я первый! – Сезар, хохоча, повалился на траву.
- Что Вас так рассмешило, друг мой? – спросил Огюст, опускаясь рядом с ним.
- Ничего, - виконт вздохнул полной грудью, - Просто мне хорошо. Хорошо, как никогда в жизни. Даже не смотря на то, что колет в боку, - он закинул руки за голову и уставился в по-осеннему высокое небо, - Какая жалость, что я не смогу остаться здесь навсегда!
- Вы совсем не скучаете по дому, виконт? – удивился Ла Фер.
Рошфор на секунду задумался, потом твердо ответил:
- Ничуточки!
Желтый лист сорвался с клена и заскользил по водной глади. Сезар перевернулся на живот и принялся дуть, подгоняя импровизированный кораблик. Огюст, смеясь, стал помогать приятелю.
Внезапно шевалье почудилось, что за ними наблюдают. Мальчик обернулся: за его спиной стоял, прислонившись к дереву, бледный господин, сжимавший виски пальцами, словно детский смех причинял ему головную боль. Ла Фер невольно поежился: от этой одинокой фигуры, казалось, веяло холодом.
- Ваше Сиятельство? – Рошфор поспешно поднялся и подошел к отцу.
- Играйте, играйте, молодые люди, - вымученно улыбнулся наместник, - Не буду вам мешать.
Играть им почему-то расхотелось.
- Все, - тихо произнес виконт, когда граф скрылся из виду, - Завтра я уеду.
Примечания: 1. Плавт - римский комедиограф. 2. Анна и Катрин де Партене были образованейшими женщинами своего времени. 3. Гавейн - рыцарь Круглого стола, друг Ивейна.
Отправлено: 31.12.14 20:02. Заголовок: Мне чего-то пришло в..
Мне чего-то пришло в голову, что эти два мальчика имели в чем-то похожую судьбу: они оба решили уйти от своего общества. Хоть причины у них для этого были разные, но оба сторонились того общения, которое им было положено по рождению.
Отправлено: 03.01.15 21:23. Заголовок: Обед прошел в на ред..
Обед прошел в на редкость безрадостной обстановке. Его Сиятельство был сама любезность, шутил, расточал комплименты хозяйке и юным дамам, расспрашивал шевалье об успехах в коллеже, но все это время с его лица не сходило выражение такой душевной муки, что Огюсту стало не по себе. Виконт был необычно молчалив, и почти не притронулся к еде. Отец с сыном избегали смотреть друг на друга и в продолжение трапезы обменялись лишь двумя-тремя ничего не значащими фразами:
- Как Ваше здоровье, виконт?
- Благодарение Богу, господин граф.
- Отрадно слышать! Матушка и братья просили Вам кланяться и с нетерпением ждут Вашего возвращения.
Наместник даже не поинтересовался, понравилось ли сыну в гостях.
Когда подали десерт,1 Сезар, потянувшись за миндальным печеньем, задел локтем соусник, и на белоснежной скатерти расплылась кремовая лужица. Мальчик попытался закрыть пятно тарелкой, но оно только сильнее размазалось. Жанна2 прыснула в кулачок и зашептала что-то на ухо старшей сестре. Виконт, похоже, был готов сгореть со стыда. Подобный взгляд Ла Фер видел лишь однажды: у подстреленного олененка, когда прошлой зимой отец впервые взял шевалье на охоту. Благородное животное еще дышало, и в его глазах застыла невообразимая смесь ужаса, отчаяния и боли. Вот с таким же звериным страхом глядел на Огюста сейчас маленький виконт де Рошфор. Впрочем, все обошлось. Габриэль шикнула на младшую сестру, а взрослые сделали вид, что не заметили досадного происшествия. Однако атмосфера за столом была испорчена окончательно. Шевалье почувствовал облегчение, когда детям, наконец, позволили удалиться наверх.
Девочки расположились на ковре и принялись наводить порядок в кукольной гостиной.3 В игрушечном домике жили две куклы – Мими и Фифи.4 Обе дамы были уже не первой молодости, и многое повидали на своем веку: блондинка лишилась левой руки, а шатенка наполовину облысела. Сегодня у них появился сосед – высокий черноволосый юноша.
- Смотрите, виконт, какую прелесть подарил мне господин граф, - прощебетала Жанна, расправляя кружева на рубашке изящной нюрнбергской куколки, одетой, как кавалер, - Теперь надо придумать ему имя.
- Назови его Сезар, - посоветовала Габриэль, - Он такой же хорошенький… - мадемуазель озорно подмигнула сестре, - И такой же неуклюжий! – миниатюрная супница полетела на пол, - Если так пойдет дальше, то скоро у бедняжек Мими и Фифи не останется ни одной целой тарелки.
Рошфор отвернулся и подозрительно захлюпал носом.
- Полно, друг мой, не обращайте внимания на этих насмешниц! Давайте лучше сыграем в шахматы, - предложил Ла Фер.5 Но шахматная доска, как назло, куда-то подевалась.
- Вы забыли ее вчера в зале, - вспомнила Габриэль, - Позовите Бонне, пусть принесет.
Однако шевалье не хотелось гонять старого слугу вверх-вниз по лестнице:
- Я мигом, - пообещал он, выбегая из детской.
Дверь гостиной была неплотно притворена, и до Огюста долетали обрывки разговора.
«Вот незадача!» - прерывать беседу старших было бы верхом неприличия, и мальчик остался в коридоре, ожидая удобного момента, чтобы войти. Нет, дорогой читатель, не подумайте превратно, наш герой вовсе не собирался подслушивать.
***
- Милая тетушка, Вы творите чудеса! – промолвил де Рошфор, целуя вдовствующей графине руку, - Не припомню, когда я последний раз видел виконта смеющимся. Как Вам это удалось?
- А Вы не пробовали любить свое дитя? – с упреком спросила старая дама, - Не поучать, не одергивать поминутно, а просто любить? Разве Вы не замечаете, как мальчуган ловит каждый Ваш взгляд? Как он старается Вам угодить? Улыбайтесь ему почаще, если хотите слышать его смех.
- Ах, тетушка, я никчемный отец! - посетовал граф, - Собственный сын меня боится.
- Что ж, у бедного ребенка есть для этого все основания. Скажите, Шарль, правда, что вскоре после крестин Вы избили мальчика? Сломали о его спину трость?6
- Признаться, я поначалу не поверила. Посчитала это детскими выдумками.
- Не знаю, что на меня нашло, - Его Сиятельство спрятал лицо в ладонях, - Виконт сильно толкнул Анри, малыш упал и ударился затылком... Боже Правый! Да я себя не помнил от ярости… – голос наместника дрогнул, - В общем, когда я очнулся и понял, что наделал, было уже поздно. У Анри, по счастью, крепкая голова. Он всего-то набил шишку и на другой день снова резвился, как ни в чем не бывало. А Сезар прохворал почти до самого Сочельника. Я поклялся тогда, что пальцем его больше не трону, лишь бы мой мальчик выжил…
***
У Огюста, стоявшего за дверью, подкашивались ноги. Ему подобное и в кошмарном сне бы не привиделось. В бабушкином замке не секли даже слуг, а уж о том, чтобы поколотить кого-то из детей, не могло быть и речи. Ведь побои – позор для дворянина. Если внуки огорчали графиню, ей достаточно было строго взглянуть на провинившихся, чтобы те осознали всю низость своего проступка. А месье де Рошфор бил сына… Палкой, точно приблудную собаку…
«Господи, неужели так, на самом деле, бывает?!»
- А где же шахматы? Шевалье, шевалье, что с Вами? На Вас лица нет! Вы не заболели? – Сезар тормошил кузена, тянул за рукав, что-то говорил, но Ла Фер не разбирал слов: его душили злые слезы.
Примечания: 1. Десерт подавали на общих блюдах, откуда каждый мог брать себе на тарелку то, что хотел. 2. Габриэль и Жанна - имена сестер де Ла Фера в фанфиках Lys. 3. Подобные игрушки описаны в дневнике Эруара, их делали в Германии (в Гамбурге и Нюрнберге). В XVII веке у кукол уже были стеклянные глаза и крашеные волосы. 4. Мими и Фифи - уменьшительные имена от Мари и Жозефин. 5. К семи годам мальчики в дворянских семьях умели играть в шахматы. 6. Согласно де Куртилю, Рошфор-старший в гневе был способен на убийство.
Отправлено: 16.02.15 23:13. Заголовок: - Вы, что, заснули, ..
Глава III "Сивилла"
- Вы, что, заснули, Ла Фер? Месса давно закончилась, - на плечо юноши легла широкая загорелая ладонь.
- Лесли? Вы искали меня, сударь?
- Отнюдь, - моряк обнажил в улыбке редкие, пожелтевшие от постоянного жевания табака зубы,1 - Просто, во мне иногда просыпается тяга к религии. Особенно, после третьей бутылки, - от офицера за милю разило дешевым пойлом, - Ах, мальчик мой, Вы мне до боли напоминаете одного паренька, по имени Нэт Лесли! Вы ведь мечтатель, Ла Фер. По глазам вижу, что мечтатель. И книгочей, наверное? Я вот тоже был мечтателем… Пока жизнь не взяла меня за шкирку, точно слепого котенка, и не окунула в собственное дерьмо. Послушайте старика, Ла Фер, не читайте книг. Они врут. Не бывает на свете ни преданной дружбы, ни искренней любви. И чем раньше Вы это поймете, тем меньше разочарований Вам доведется испытать.
Лесли, обычно флегматичного и немногословного, выпивка настраивала на философский лад. В такие минуты бравый офицер уподоблялся ветхозаветному мудрецу и часами разглагольствовал о бренности всего сущего и об испорченности человеческой натуры. Благо, напивался он, лишь сходя на берег. Огюст частенько ломал голову над причиной этих приступов мизантропии, но так и не смог ее разгадать, а расспросить гордого шотландца не решался.
- Вы целый день бродите по городу, Ла Фер, - рулевой вдруг хлопнул себя по лбу, - Бьюсь об заклад, у Вас давным-давно живот от голода подводит. Идемте, я угощаю!
- Право, сударь, это совершенно излишне…
- Идемте, идемте, - Нэт фамильярно подхватил юношу под руку, - Или Вы брезгуете обществом старого пьянчужки?
***
- Вы мне очень симпатичны, Ла Фер, - вздохнул Лесли, когда они уселись за столом в маленькой таверне, неподалеку от рыночной площади, - Нет-нет, я не разделяю вкусов нашего доброго короля Якова, - шотландец презрительно усмехнулся, - Мне вполне хватает портовых шлюх. Просто, глядя на Вас, я вспоминаю себя. Такого, каким был лет двадцать назад. До того, как…
- До того как, что? – осторожно поинтересовался Огюст.
- Не важно, - махнул рукой его собеседник, - Да минует Вас чаша сия! - рулевой мрачно уставился на дно опустевшей кружки, - Еще вина!
Юноша огляделся: вечер только начался, а недостатка в посетителях у почтенной вдовы Санчес, содержательницы кабачка «La paloma»,2 не было. Где-то в углу звенела гитара, и ломкий мальчишеский голос выводил заунывную мелодию.
- Большая страсть - большой огонь, большая страсть - большая боль,3 - пробормотал Лесли.
- Вы понимаете по-цыгански? - изумился Огюст.
- Немного. У них все песни на один манер. Или о любви, или о смерти, или о тюрьме, - шотландец подозвал певца и протянул ему кружку, - Пей, Джонни Фоу!4 В горле-то, небось, пересохло. С самого утра поёшь.
Цыганенок в изысканых выражениях поблагодарил моряка, но от угощения отказался:
- Не дорос еще, Ваша Милость.5
- Сколько ж тебе лет, постреленок?
- В день Кесария-мученика тринадцать сравняется, - важно ответил мальчик.
- Гляди-ка, совсем взрослый! Наверное, и невеста уже есть? - поддразнил мальчишку Натаниэль.
- Не, нету.
- А что так?
- Да рожей не вышел, - осклабился цыганенок.
- Каков! - расхохотался Лесли, - Рожей он не вышел! В этом деле, братец, вовсе не рожа главное! Ну да ладно. Садись, Джонни Фоу. Паренек плюхнулся на скамью, приветливо подмигнув Ла Феру, будто давнему знакомому.
- Скажи, - спросил Огюст, - Мы не встречались раньше?
- Как же! - кивнул мальчишка, - Нынче утром Ваша милость изволили помочь мне собрать рассыпавшиеся медяки. Весьма признателен. Если бы не Вы, сеньор, я бы, верно, до сих пор там копался.
Юноша на миг потупился, вспомнив, что именно по его вине цыганенок просыпал монеты.
- А до того?
- Быть может, в прошлой жизни, - пожал плечами певец.
- Жизнь одна, - возразил Ла Фер, - И после смерти человека ожидает суд Божий.
- Как знать? - мальчишка подпер щеку кулаком, - Матушка рассказывала мне, что когда умирает цыган, душа его вселяется в певчую птицу, а когда умирает птица - снова в тело цыгана.6
Теологический диспут был прерван появлением служанки, которая принесла жаркое. Лесли поставил перед мальчиками тарелки:
- Еште, дети. И оставьте высокие материи священникам и прочим ученым людям. Не нашего это ума дело!
- Я только сестре отнесу, - попросил цыганенок.
- А почему не зовешь ее за стол? Места для всех хватит, - Нэт бросил взгляд на девушку, робко переминавшуюся с ноги на ногу в сторонке.
- У нас не принято, чтобы женщины сидели вместе с мужчинами, - ответил паренек, - Но я вижу, что Вы, сеньор, - человек благородный. Да и с молодым господином я уже имел честь познакомиться. А потому - будь по-вашему. Лила, иди к нам.
Цыганка подошла и нерешительно присела на край скамьи рядом с братом.
- Лила - красивое имя. Оно ведь по-цыгански означает "игра"? Тому, кто полюбит тебя, девочка, видно, не придется скучать, - ухмыльнулся шотландец.
- У меня есть жених, - тихо промолвила девушка, - и он любит меня, а я его.
Огюст с любопытством разглядывал цыган. Брат с сестрой были ничуть не похожи. Мальчишка - черномазый, будто в саже выпачкался, черноглазый, большеносый, вихрастый. У девушки же кожа, хоть и смуглая, но гораздо светлее, чем у паренька. Правильные черты лица, золотисто-рыжие локоны и русалочьи зеленые глаза. Заметив интерес юноши, цыганенок скорчил страшную гримасу:
- Открою Вам тайну, сеньор. Лила вовсе не нашего племени. Она дочь богатых родителей. Как-то раз, когда нянька оставила малышку одну играть в саду, мы ее выкрали, обучили воровать, гадать, плясать и ходить по веревке на потеху толпе.
- Не слушайте его, Ваша Милость! - звонко засмеялась девушка, - Братец - мастер сочинять небылицы. Я цыганка, и родилась в фургоне, по дороге в Милан. Мать моя тоже цыганка, а отца своего я никогда не видела, но то, поверьте, не матушкина вина. А что волосы светлые - так меня, говорят, солнышко в макушку поцеловало.
Когда с ужином было покончено, Лесли вытащил из кисета свернутый жгутом высушенный лист табака и стал кромсать его ножом. Ла Фер однажды имел неосторожность попробовать табачную жвачку - и на веки вечные зарекся прикасаться к этой адской травке: во рту еще полдня горчило.
Цыганенок слегка подтолкнул сестру в бок, намекая, что надо бы отблагодарить шотландца за гостеприимство.
- Погадать Вам сеньор? - предложила Лила.
- Не стоит, - проворчал моряк, успевший вновь растерять веселое расположение духа, - Свою судьбу я и так отлично знаю. Через год-другой меня ждет отставка, а там - морозным зимним утром найдут Нэта Лесли в какой-нибудь лондонской канаве с дыркой в башке. Мне без моря - житья нет. Погадай-ка лучше молодому человеку.
- Юноше ворожить не буду, - покачала головой цыганка, - У него глаза нехорошие. Злые.7
- Ну ради меня, Лила, - мальчишка молитвенно сложил ладони, - Этот господин был ко мне добр, и я его должник.
Помедлив, девушка неохотно согласилась.
- И как же ты предсказываешь судьбу, Сивилла?8 - усомнился Огюст, - По картам или, может быть, по руке?
- Ни карт, ни бобов, ни чаш с водой мне не нужно, а вот погляжу на Вас, да всю правду скажу.
- Верьте ей, сеньор, - закивал цыганенок, - Лила еще ни разу не ошибалась. Она сие искусство у матушки переняла, а та, по слухам, с самим чертом зналась.
От взгляда цыганки Ла Фера пробрала дрожь: с такой жалостью смотрят на тяжело больного, не осмеливаясь сообщить, что дни его сочтены.
- Ну, что ты разглядела в моих злых глазах? - спросил он, стараясь придать своему голосу бодрости.
Примечания: 1. Мне попалась информация, что моряки нередко жевали табак, потому что это было безопаснее, чем курить на деревянной палубе, где легко мог начаться пожар. 2. "Голубка" 3. Цыганская песня "Большой огонь". Откуда Лесли знает цыганский планирую рассказать дальше. 4. Джонни Фоу - цыганский "король", вожак одного из таборов в Шотландии в XVI в. Имя вошло в легенды. 5. Неженатым цыганам не положено выпивать в присутствии старших. Не тот статус. 6. Это поверье есть, судя по всему, только у трансильванских цыган, но Зора почти из тех самых мест. 7. Голубые глаза, в цыганских поверьях, - недобрые. 8. Сивиллы - предсказательницы в Древней Греции.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 11
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума