ДЮМАСФЕРА - Форум фанфиков по мотивам книг Александра Дюма (отца)

В одном из ЖЖ нашла любопытную дискуссию. Но главное не это к печати готовится книга о Ришелье

цитата:

Ну сейчас то книг Эрланже много, вот только о Ришелье не выпускают почему-то. Зато переиздали Кнехта и Леви. Сейчас моя сестра в соавторстве с фр. историком пишет новую книгу о Ришелье. Пока рабочее название "Частная жизнь Красного герцога или герцогиня Лианкур".

Так вот, меня осчастливили отрывком и обещают время от времени радовать еще кусками... Ну а я не могу не поделиться с вами

«Не только Кнехт, но и Энтони Леви уверяет нас в своей книге "Кардинал Ришелье и становление Франции", что личная жизнь кардинала вряд ли была распутной. В далекой юности Арман Жан в военизированном пансионе де Плювинеля в 1605 году (20 лет) пустился "во все тяжкие" и в результате приобрел болезнь gonnorhea inveterata. Эта болезнь не прошла для него бесследно, поскольку антибиотиков в то время, как общеизвестно, не было, хотя Теодор Майерн уже тогда использовал плесневые высыпания на мучных продуктах для лечения. Возможно, именно последствия этой болезни привели и к абсцессу мочевого пузыря, и к осложненному геморрою...

А теперь представьте как после всего вы бы стали общаться с женщинами? А тем более какие любовные интриги могут быть у человека, который: во-первых, почти постоянно болен, а во-вторых постоянно занят, то анализом политической ситуации, то сочинением религиозных трактатов, то написанием или правкой пьес для театров (нынешний PR)? Хотя, как говорится у В.Гюго в "Человеке, который смеется" про герцогиню Джозиану, что если она и не совершала грехопадений, то не возражала, чтобы ей их приписывали. То же самое мы вправе сказать и о Ришелье. Такие историки как Мут, Черкасов, Александров, исследовавшие многие мемуары (Таллемана, Монгла, Ларошфуко, Годе и Шико) указывают, что кардинал с легкой усмешкой слушал пересказы (или читал памфеты) о его любовных похождениях и иногда, дабы ввести в заблуждение (либо просто поиздеваться) разыгрывал некое подобие страсти перед его же осуждавшими, но после через своих памфетистов, зло высмеивал поверивших, что "такой утонченный и многомудрый священник-министр может так легко презреть целибат? В высшей степени глупо!" Врач мэтр Шико несколько раз в своих записях писал, что кардинал жаловался на то, что уставал даже от бесед с дамами, и даже говорил, что удивлен выносливостью кавалеров способных соединять государственную службу и проделки ловеласов. У него де на плотские страсти никогда не хватило бы сил.

Возможно исключение составляет только племянница. Она-то впоследствии имела свои покои в Пале-Кардинале. Хотя постоянно там все же не жила. Но тут еще можно вести речь и о платонической любви. В то время она была весьма модна. Хотя бы вспомнить о Людовике XIII и его фаворитке Лафайет, которую он посешал в монастыре. Мне лично кажется, что Мари-Мадлен сама в большей степени обожала своего дядюшку, а он уж просто был благодарен. Женщинам свойственно любить и ухаживать за людьми с ущербным здоровьем, возможно даже без интимной близости.

Некоторые медицинские мемуары открывают очень интересные особенности о том, что Мари-Мадлен страдала женским недугом, который (как теперь объясняет медицина) не давал ей возможность быть так сказать любвиобильной… И уж тем более не рожать детей от своего дядюшки, как пишут некоторые авторы, но речь не о ней…

Интересно, что в мемуарах мэтра Шико (врач) и Антуана Годе (придворный поэт) упоминалась еще одна дама, взволновавшая кардинала - Ядвига-Изабель герцогиня Лианкур. И у первого автора, и у второго были написаны такие строки, что "за многие лета воздержания, а их было более 25 (офигеть!!! – примечание мое), кардинал почувствовал себя снова мужчиной, а не только великим политиком" и что "тихая полячка (герцогиня была родом из Польши, ур. Потоцкая) вдруг яркой звездой осветила черный небосвод кардинальского неба"...

Не исключено, конечно, что это тоже может быть вымысел. Потому как дата встречи кардинала и герцогини указана на лето 1636 года. В это время здоровье кардинала было уже очень-очень подорвано. Антуан Годе, также влюбленный в герцогиню Лианкур, пишет, что за близость с Ришелье ей приходилось платить длительными выездами с посольствами в страны Леванта или на европейский восток. При дворе она не "прижилась" и, находясь в Париже, вела весьма скромный образ жизни. Впрочем, с Мари-Мадлен д'Эгийон герцогиня общалась, и та весьма любезно отзывалась о ее скромной красоте и невероятном для женщине уме (герцогиня знала 10 языков и была очень сведуща в медицине). Возможно, что с герцогиней Лианкур у Ришелье также не было интимной близости, а просто он уважал ее как ценного осведомителя и "посольского работника". Единственное упоминание о герцогине Лианкур самим Ришелье состоит из записки для охраны, в которой просьба не чинить препятствий для прохода герцогини в парк, где он ее будет ожидать около пяти вечера...

Антуан Годе, который посвятил несколько мадригалов для герцогини "Прекрасная Изабель" и "Твоих речей умнее нет", пишет, что он являлся посредником во встречах кардинала и полячки. Встреч якобы было всего три за 5 лет! После последней Антуан был исключен из друзей кардинала за сокрытие какой-то тайны. Какой, Антуан не пишет. Мэтр же Шико пишет, что встреч было 4 за 6 лет. Причем последнюю встречу он сам организовывал. Редкость встреч он объяснял тем, что «оба де были люди занятые: кардинал либо погружался в политику и литературу, либо болел; герцогиня была либо занята переводами многочисленных документов, либо была на выезде». Шико подчеркивал, что после каждой встречи кардинал заявлял, что это его последняя слабость и что это больше никогда не повториться, а герцогиню (видно для того, чтобы "не повторилось") усылал в экспедиции связанные с повышенным риском. Удивление вызывало то, что полячка выжила во всех ситуациях, даже когда погибали ее сотоварищи.

Антуан писал, что кардинал посвятил герцогине одни ужасные стихи, в которых называл ее "маленьким цветиком с обочины дороги"...

В 1641 году герцог Лианкур погибает. И Ришелье, несмотря на положенный двухгодичный траур, устраивает брак вдовствующей герцогини Лианкур с почти что врагом Франции милордом Сомерсет. Причем несколько биографов были весьма удивлены этим событием в виду очень незаметной роли полячки. Мало того, кардинал буквально заставляет подписать Сомерсета документ типа брачного контракта, в котором одним из главных пунктов стоит подтверждение завершение брака, т.е. Ришелье должны были уведомить о том, что герцогиня беременна от своего мужа.

Мэтр Шико пишет, что кардинал просто хотел Ядвигу-Изабель сбыть с рук, так как несмотря на всю силу воли, болезни и занятость душа его стремилась к ней (и не только душа). Шико также пишет, что Изабель прощалась и с д'Эгийон. В ответ на вопрос, не будет ли герцогиня скучать по Парижу, полячка ответила, что ее ничего не связывает с Парижем. А также сказала, что не хочет мешать образцовому уходу племянницы за свои дядей. Тут Шико подчеркивает, что поскольку Ядвига-Изабель была сведуща в медицине, она делала ему некоторые замечание о лечении кардинала и даже несколько раз спорила с д'Эгийон...

Вряд ли мемуары двух таких малоизвестных (но исторически реальных) личностей были подложны. Поэтому как резюме можно сказать, что женщины в жизни кардинала бывали, но при этом он все же был человеком строгих моральных принципов…»