ДЮМАСФЕРА - Форум фанфиков по мотивам книг Александра Дюма (отца)

***
Анна стояла и выслушивала его высокопреосвященство, кивала, соглашалась – вся ее фигура говорила о почтительном внимании. Легкая улыбка в уголках губ, чуть склоненная голова, мягкий локон на плече, сложенные слабые руки… Она вполне отдавала себе отчёт в том, какое впечатление на собеседника производит эта поза, равно как и весь наряд, почти придворный, хоть и сдержанный: серый бархат верхнего платья, голубоватый дамаст юбки, немного кружев, немного жемчуга. Ничего лишнего, один точный расчет. Впрочем, всё это было адресовано совсем не монсеньору, а тому, кто стоял у окна.
Из-под полуопущенных ресниц она наблюдала за игрой кошек, столь любимых господином кардиналом. Разноглазая Мириам томно и бесстыдно поводила белоснежным пушистым хвостом, полукругом, словно невзначай, приближаясь к смоляному Люциферу. Кот прикладывал уши, шипел и замахивался на потаскушку когтистой лапой. Та отбегала на безопасное расстояние, но минуту спустя повторяла маневр снова. Получив, наконец, затрещину, бестия бросилась к ногам хозяина, взобралась на край его мантии и стала жаловаться. Люцифер же, отразив эту любовную атаку, двумя прыжками пересек кабинет и вспрыгнул на шахматный столик с неоконченной партией. Невзирая на свои внушительные размеры, кот не уронил ни одной фигуры, аккуратно уселся и потянулся к стоящему рядом дворянину. Тот положил ладонь на голову кота, зажмурившегося от этого прикосновения.
Анна чувствовала, как немеют щеки – нет, румянец не проступит, они так и останутся белыми, как лепестки ранних роз, но она опять изнемогала, видя его. Черный силуэт на фоне окна. Чёткий профиль. Масса кудрей. Ироничный изгиб губ. Бледная рука. Ласкающая рука…Нет, о, нет – причиняющая боль! Внезапно стало трудно дышать и почти невозможно сдержать хриплый стон, как ни стискивай зубы. Безумие?

***
А началось это в тот самый день в Мэнге… В инструкциях значилось, что её будет ждать человек в фиолетовом камзоле, граф де Рошфор. Она легко узнает его, а он передаст деньги и бумаги.
Так и вышло ‒ граф стоял, прислонившись к дверному косяку, и невозмутимо слушал дерзкие речи какого-то юнца, а над площадью в апрельском воздухе носился смех, выкрики, гасконский выговор, куриное квохтание, брань и угрозы, и снова смех. Дошло и до выхваченных шпаг, да только трактирщик не дремал, свято соблюдая интересы своих знатных постояльцев. Гасконского юнца унесли с разбитой головой, а дворянин в фиолетовом подошел к её карете. Он что-то говорил в тот момент, когда она своей точёной маленькой ручкой с сапфиром в кольце подняла вуаль. Он осёкся на полуслове, замер и ресницы его дрогнули. О, мужчины… Анна привыкла к такому эффекту, но в который раз торжествовала про себя, убеждаясь в силе своих чар. А всё так просто: одна улыбка, несмелая, даже неловкая, и потом ещё, чтоб появились ямочки на щеках, и опущенные веки, и открытый ласковый взгляд, чуть-чуть удивленный…
Но нет! Нет! Лучше бы она не глядела вовсе! Потому что в лице неизвестного графа на неё смотрела её собственная погибель!
Это был он! Он!
Испуг, отрицание, неверие, смертельный трепет и невозможная сладость узнавания сменяли друг друга в душе прелестной белокурой женщины – о, это был он, её демон с отблесками ада в непроницаемо черных глазах, такой, о котором она возмечтала с детства, такой, которого призывала в смутных горячих снах – должно быть, сам сатана, князь мира!
Ему одному она готова была присягнуть, поклониться, принадлежать и служить до гроба!
Но, полно, одернула она сама себя через бесконечно длящееся мгновение, полно, что за фантазии?! Пусть всё существо её воспламенилось в исступленном желании, но есть же на свете разные мужчины, а этот просто должно быть мориск, португалец, египтянин. Рошфор. Кажется, это где-то в Бретани.
Голос рассудка звучал трезво, холодно и даже насмешливо, но что-то внутри неотступно звучало, тихо-тихо шептало как заклинание: «О, ты, неназываемый, услышь, приди, вот я…»

***
Синяя молния в кольце леди Винтер стала искрой, возжегшей костер воспоминаний, он осёкся на полуслове, и ресницы его дрогнули…

***
- Шарлотта, можно к тебе?
Он, еще виконт и только лишь наследник графства, стучится у двери сестры.
- Шарль-Сезар? Входи, братец.
Он многое бы отдал, чтобы сейчас на его месте был кто угодно другой, но выбора нет. Он должен сказать…
В девичьей комнате всё вверх дном – на кровати горы шелков и лент, на столе шкатулки с драгоценностями, ваза со свежими фиалками, какие-то бумаги, на ковре башмачки.
- Что…что это?
- Мне к лицу этот атлас? Или лучше тафта? – увлекает девушка брата к своим сокровищам.
- Тебе всё к лицу, милая сестрица!
- Льстец! – смеётся черноволосая сероглазая прелестница.
- Нет, я скучен и ворчлив, как маменькина дуэнья. Пишешь… ему? – уже без смеха виконт указал на бумаги на столе.
- Нет.
- Он пишет тебе?
- Нет.
- Вот и чудесно. А это…‒ виконт заглянул в шкатулку и нахмурился. – Это ведь не наше. Откуда такой сапфир?
- Хорош?
- Хорош. Это от него?
- Шарль-Сезар…
- Даже не думай!
- Виконт…
- Даже не думай, я запрещаю.
- Ты – запрещаешь?
- Шарлотта, ведь ни помолвки, ни оглашения…
- Ты зачем пришел? Всё испортить? Ты доволен?
- Я… ‒ Он смешался и ничего не ответил, лишь привлек сестру, крепко обняв её и не имея силы сказать о цели своего визита. ‒ Отец вернулся и просит тебя к себе.
- Зачем? Что случилось? Ты что-то знаешь, Шарль-Сезар?
В ответ молчание.
- О нём?
- Иди…

Кольцо с сапфиром в тот же день было отправлено законному владельцу.
Шесть недель спустя в замке надели траур по графской дочери, скончавшейся от странной, не поддающейся никаким лекарствам болезни.

***

Виконт и сам не знал, зачем собрался в Ла Фер. Его никто не встретил, кроме прислуги – в замке продолжалась череда праздников. Все гости были на охоте, он поехал следом, заплутал в незнакомом лесу и направился на звук трубящего рога. Охота была близка, вот уж слышен лай собак, конское ржание, треск ломаемых веток и выстрелы. Потом был удар в висок, падение и темнота. Его нашли не сразу, голова раскалывалась и кровь заливала глаза, но зато он увидел графиню! Она была как нежный цветок, как хрупкая лилия, она была воплощенная грёза, эта юная дама, гарцующая на белом иноходце…
Он сумел встать лишь через пару дней. Замок словно вымер, ни хозяев, ни гостей, кругом была тишина и звенящий июльский зной. Под ноги ему то и дело попадались увядшие цветочные гирлянды…

***

Его высокопреосвященство наконец выпустил из рук Мириам.
- Итак, миледи, если вам ясна задача предстоящего дела, то не смею вас задерживать. Отправляйтесь как можно скорее, а господин граф будет вашим надежным стражем.
Черный силуэт у окна ожил и ответил на слова кардинала сдержанным поклоном.
Анна вздрогнула от радости – путь был неблизкий, и никаких других попутчиков, а за столько дней… Никакой мужчина не устоит, если только он и впрямь человек и мужчина! Она столько раз бросалась в чужие объятия, пылая тигриной страстью, надеясь утолить этот голод… или забыться! Вот как эта глупая кошка! Что ж, посмотрим!
Леди Винтер присела в реверансе, а затем изящнейшим жестом подобрала сзади юбку, чтобы отступить… и показать край башмачка.
Граф оказался рядом. Она взглянула ему в лицо, и ресницы ее дрогнули: отчего в таких беспросветно черных глазах вспыхивают временами такие красные отблески?

***
Накануне его высокопреосвященство спрашивал его:
- Вы уже выбрали маршрут, граф?
- Да, монсеньор.
- И где вы предполагаете точку назначения?
- Вот здесь, – Рошфор указал место на карте. – Небольшое селение, река, удобный брод, свой лодочник.
- Вы предусмотрительны.
- Благодарю, монсеньор.
- Да, граф, а как называется селение?
- Армантьер, монсеньор…