Дамы, а я нашла-таки сценарий Е. Евтушенко "Конец мушкетеров" ("Искусство кино" 8-9 за 1988 год). Полагаю, что это первая публикация, но в ней нет ни той странноватой песенки Атоса, которую мы обсуждали, ни той сцены на кладбище, запомнившейся Стелле, когда граф спускается в могилу. Что могу сказать?.. Евтушенко не был бы Евтушенко, не обладай он своим, оригинальным взглядом на общеизвестные вещи; но здесь поэт превзошел самого себя. Читала с интересом, но порой возникало чувство неприятия: автор балансирует на грани - фарса? - пародии? -, иногда и переходит ее. Однако, как говорится, "я все простила" за финальные сцены. Вещь довольно большая (около 60 стр. мелким шрифтом), но эти фрагменты я бы выложила, если не возбраняется юридически ( Ленчик, что скажете?) и интересно форумчанам. Но в таком случае неизбежно придется спойлерить, чтобы понять, что к чему у автора.
Отправлено: 29.11.21 11:07. Заголовок: Grand-mere , а можно..
Grand-mere , а можно еще кинуть адрес? Или вы не в Интернете нашли? Я вот подумала: а может, при оцифровывании просто поопускали то, что было в журнале. Я так запомнила эту сцену, и то, как развеваются на ветру седые волосы Атоса.)) Но я читала только второй журнал!
Отправлено: 29.11.21 16:53. Заголовок: у автора. Если бы мо..
Если бы можно было скинуть ссылку, не было бы проблем. Но в Интернете - только маленькие цитаты. Я начала искать по библиотекам города бумажный вариант, его не оказалось, по моей заявке сделали заказ в область, получили на чит. зал 2 журнала. Так что, Стелла, я держала в руках точно такие же номера, что и Вы 33 года назад; о потерях текста при оцифровке говорить не приходится. А ореол серебристых волос Атоса автор подчеркивает при каждом появлении - видимо, очень отчетливо представлял. Но вообще, Стелла, не вините меня, если я невольно разрушу сохранившееся у Вас в памяти яркое впечатление. У меня тоже так было: искала первую редакцию одной книги, землю рыла, нашла... лучше бы не находила... Сам сценарий я прочитала за один присест, но, когда попросила отксерокопировать, мне не разрешили, хотя технические возможности были.(Вот почему я и спрашивала про юридические заморочки.) Пришлось еще несколько раз посещать чит. зал и, вспомнив молодость - карандашиком, на бумаге,- конспектировать и делать выписки. Поэтому, Ленчик, спасибо за готовность помочь, но не посылать же Вам листочки в конвертике... Буду сама расшифровывать свою скоропись и печатать помаленьку. Увы, долго сидеть у компа не позволяет зрение...Но я постараюсь!
Отправлено: 29.11.21 17:40. Заголовок: На холодную зиму вам..
На холодную зиму вам занятие, Grand-mere . И жду с нетерпением - я ведь помню еще и малюсенький ролик, где Евтушенко играл на пробах д'Артаньяна. У меня такое яркое впечатление , наверное, еще и потому, что тогда все это Дюмаведение и все, что около него, было малоизвестно широкому кругу. Что у нас было? Французский вариант Бордери, советский - Хилькевича, да пара-другая французских кинофанфиков.
Сценарий отчетливо "привязан" к России конца 80: и в бытовых обстоятельствах ("дикий рынок", на котором предлагают все: от средства против импотенции до ночного горшка Маргариты Наваррской), и в политических аллюзиях, и в идеологических выпадах, которые сегодня кажутся прописными истинами, а тогда - чуть ли не откровениями: "У тех, в кого не верят, ничего не просят", "Государство надевает вас на пальцы и вертит туда-сюда", "Я уже давно сообразил, что почему-то врагами государства называют его лучших людей". Евтушенко не может обойти вниманием и роль поэзии: "Поэты - шпионы будущего".(ИМХО, не самый удачный образ.) Действие начинается как комедия масок. Продавец, нахваливая свой товар, кричит: "Вот маски! Сами прирастают к лицу!" - и люди торопятся купить, т.к. Людовик 14 готовится к маскараду: примеряет различные башмаки, маски (выбирает солнце), попутно сочиняя стишата для Лавальер - понятно, что все находят их гениальными. (Меня удивило, что, кроме этого опуса "тучки - ручки", стихов в сценарии больше нет.) А вот обувь его не устраивает, пока не придумал украсить одну пару бриллиантовыми подвесками, которые хранит королева-мать. Мария-Терезия жалуется Анне Австрийской на измены мужа и грозит убить его кинжалом. (???), а свекровь советует: будет легче простить мужа, если жена тоже будет виновата перед ним. В дальнейшем Мария-Терезия последует этому совету, попытавшись инкогнито соблазнить д,АртаньянаОффтоп: (прошу прощения за написание, но, если каждый раз перекидывать шрифт, чтобы поставить апостроф, то глюканет либо ноут, либо меня), а он будет отбиваться, говоря, что ранен в пах ядром. (Это должно казаться смешным?- не знаю...) Продолжение следует.
Здравствуйте, уважаемые дюманы и дюманки Давно незримо присутствую на форуме в качестве читателя, и вот решила материализоваться. В свое время читала этот сценарий в журнале, и понимаю, что не могла выбросить такое сокровище. Перерыла шкаф и нашла! Вырванные из "Искусство кино" страницы. Может проще будет мне их отсканировать?
Отправлено: 30.11.21 07:12. Заголовок: Я пока пребываю в шо..
Я пока пребываю в шоке: Какая я все же разная!))) А ведь и сорока лет не прошло! То, что я прочла вчера действительно воспринимаю уже иначе. Одно только меня примиряет со Сценарием (каюсь, вчера прочитала, сидела допоздна, но все равно, спасибо всем, кто сумел поднять эту тему) - это то, что любая власть - от Дьявола. А разбирать Сценарий будем, пусть только все, кто захочет, прочитают его, чтобы все были в равных условиях.
Начнем, пожалуй. Кто цифрует параллельно, черкните мне в лс - скоординируемся.
Предисловие
Мушкетеры, д'Артаньян, Анна Австрийская - стоит ли тратить на это сегодня драгоценную журнальную площадь? Даже если рядом с именем Александра Дюма оказывается имя Евгения Евтушенко - стоит ли? Конечно, я задавался этим вопросом, приступая к чтению сценария «Конец мушкетеров». А когда чтение подходило к концу и постаревшие, казалось, навсегда простившиеся со своей молодостью мушкетеры один за другим гибли в благородном неравном бою,- я вдруг почувствовал, что комок подступает к горлу и ничего нельзя поделать с этой моей сентиментальной растроганностью. Всплыло, поднялось давнее - не только из той поры, когда мальчишкой зачитывался «Тремя мушкетерами», но и из иной, более поздней, когда с эстрады Политехнического Евтушенко бросал в зал свои поэтические дерзости, почитавшиеся неслыханными. Поры смелых упований и надежд поистине романтических. Как густо были они присыпаны пеплом последующих десятилетий и как легко их, оказывается, всколыхнуть ... Евтушенко - разный, это общеизвестно, но прежде всего он неисправимый романтик - романтик до наивности, детскости. Он верит, что да, годы могут истрепать, замотать, приглушить, но если коварство, предательство, подлость попытаются вовсе уж не оставить жизненного пространства для достоинства, дружбы и чести, поседевшие мушкетеры, сильно траченые окружающей их действительностью, смогут, как прежде, вскочить на своих коней и выхватить шпаги из ножен. И о чем бы ни писал Евтушенко, хоть бы и про мушкетеров, - это обязательно и про себя тоже. А, может быть, в первую очередь - про себя. ... Я позвонил Евгению Александровичу, сказал - сценарий будем печатать и добавил: Только надо бы почистить текст, попадаются абзацы и строки, режущие глаз, да, попросту говоря, безвкусные ... - Не надо ничего трогать,- решительно возразил Евтушенко, какой есть, такой есть. Хотите - печатайте, не хотите - верните. - Но если хотя бы немного, чуть-чуть ... Словом, я вполне допускаю, что какие-то строки могут и покоробить читателя, покажутся ему лежащими за границей меры и вкуса. Только вот странная штука ... Пробуешь это убрать, вернуть мере и вкусу надлежащее место - и одновременно уходит нечто существенное в атмосфере, интонации вещи. Евтушенко очень целен как поэтическая личность при всей своей общепризнанной разности, непредсказуемости. Итак, Дюма, Евтушенко, д'Артаньян - потесненный, оттертый, оттиснутый беспощадной реальностью, пусть даже ушибленный и обработанный ею, но не обезличенный и не поставленный в общий ряд. «Мушкетеры подъезжают к реке, сближают коней, обнимают друг друга и смотрят в воду. Но в ней - отражения только четырех одиноких коней, заседланных, но уже без всадников». Убит д'Артаньян, погибли его друзья, но не убить достоинства, дружбы и чести. Наивно? Ну и пускай. Константин Щербаков
Коридор королевского дворца
- Башмаки его величества! - раздается голос часового. По коридору идет процессия лакеев с башмаками на подушечках: с кожаными, лакированными, замшевыми, расшитыми бисером. Часовой смотрит на свою подошву с дыркой, шмыгает носом, но тут же спохватывается, объявляет: - Костюмы ею величества! Следует процессия лакеев с маскарадными костюмами. - Маски его величества! - кричит часовой. Следует процессия с масками, и эхо под дворцовыми сводами повторяет: - Маски его величества! Маски его величества!
Будуар Анны Австрийской - королевы-матери
Старческие женские пальцы, унизанные драгоценными перстнями, примеряют черную полумаску перед зеркалом при помощи камеристки. Рядом фрейлина играет на лютне. - Надо сделать вырезы для глаз побольше, - морщится королева-мать. - К сожалению, единственное, что во мне сохранилось – это глаза.. - Что вы, ваше величество... - щебечет камеристка и замирает, повернувшись. - Королева Мария-Терезия... В дверь вбегает королева Мария-Терезия — в пеньюаре, с распухшими от слез глазами. Камеристка и фрейлина почтительно исчезают. - Я убью ее, -говорит Мария-Терезия, выхватывая из-за корсажа крохотный испанский стилет. - Дайте мне эту игрушку, mi hija*, - повелитель но говорит королева- мать. — Стоит ли отнимать у короля его маленькое временное удовольствие? - Временное? - вспыхивают глаза Марии-Терезии. - У королей не бывает вечных чувств, - усмехается королева-мать, поигрывая стилетом. Ваше величество, уже полгода, прежде чем ко мне входят убирать мою кровать, я бью кулаками по подушке справа от меня, чтобы смять ее и создать хотя бы видимость того, что король спит со мной. Мне стыдно... mi guerrida madre**, - прерывисто говорит Мария-Терезия. - Дочь моя, вторая подушка королев редко бывает теплой. Я - мать короля. Но вы испанка, и я испанка. Вы - женщина, и я - женщина. Еще женщина. Вам будет трудно простить короля, если... - королева делает паузу. - Если? - Если вы сами не будете перед ним виноваты. - Ваше величество, - вскакивает Мария-Терезия гневно. - Завтра маскарад, - не обращает внимания на ее гнев королева-мать. - Это один из редких случаев, когда королева может забыть, что она - королева. А ваш стилет я положу вот сюда. Королева-мать раскрывает инкрустированную шкатулку, кладет туда стилет, вынимает переливающиеся драгоценности. Что это? — невольно восхищается Мария-Терезия. Бриллиантовые подвески... Когда-то в них недоставало двух, но они уже тридцать лет все вместе... А вот этот перстень возьмите себе, дочь моя. Мария Терезия надевает на руку перстень, где в золотой оправе выложены бриллианты в виде двух сердец. Одного из этих сердец уже нет,— шепчет королева.— Но второе еще бьется. Мария-Терезия уходит. Королева достает из шкатулки из шкатулки нож, тронутый ржавчиной, проводит по нему пальцем. Подумать только, что этим ножом был убит герцог Бекингемский... - говорит королева самой себе. - Вот и все, что осталось от любящей крови - ржавчина. - Господин Кольбер! -говорит вынырнувшая из двери фрейлина. Королева-мать кивает. Входит затянутый в черное интендант королевского двора Кольбер. - Ну, что еще...- недовольно говорит королева-мать, преображаясь. - Вы снова будете ныть, что ваша казна пуста... - Опустошена, вaшe величество. Ослепительный свет короля-солнца настолько силен, что расплавляет даже золотые луидоры. И потом - этот маскарад. Взгляните на счета, ваше величество... - Потом, потом... У вас все? - говорит королева. - Нет, не все, - мнется Кольбер. - Этот д’Артаньян... - и разводит руками. - Он неуправляемый... - Капитан мушкетеров† — вздрагивает королева. - Неуправляемый кем? - Никем, даже королем. Я сам был свидетелем того, как он говорил королю неслыханные дерзости. - Какие дерзости? - Я не осмелюсь повторить, вaшe величество. - Что еще? - досадливо спрашивает королева-мать. - Он неразборчив в интимных связях. - То есть не импотент? — усмехается королева-мать. - Что еще? - Что за мужчина, если от него не пахнет женщинами, лошадью и вином? - Да, но он пьет в неразумных количествах. - Что еще? - Он… он просто стар, ваше величество. - Слушайте, Кольбер. Если у мужчины хватает сил на дерзости королю, на, как вы выражаетесь, «неразборчивость в интимных связях», на то, чтобы пить вино в неразумных количествах, какой он к черту старик? - Во всяком случае, он устарел, — говорит Кольбер.— Он выпадает из системы. У него на все есть собственное мнение. Системе нужны люди подобные жидкости, которая принимает форму сосуда, в который нам будет угодно ее налить. А этот человек — неконтролируемой вулкан, который не заткнешь никакой пробкой. Зачем нам нужен вулкан в мушкетерской форме у трона? - Кольбер, вы слышали когда-нибудь такие имена - Атос, Портос, Арамис? - Не имел чести... Это похоже на какие-то собачьи клички. - Кольбер, как вы думаете, напишут когда-нибудь роман о вас? - Честно говоря, я не задумывался об этом. - А об этих людях, как вы изволили выразиться, с собачьими кличками еще напишут. И знаете, почему? - Не имею чести. - А потому, что книги как раз пишут о тех людях, которых нельзя заткнуть никакой пробкой. Кстати, дайте-на мне вон ту недопитую бутылку, Кольбер. Налейте мне вина. Я тоже иногда выпиваю сама с собой, но, к сожалению, в отличие от д’Артаньяна не в неразумных количествах. Королева-мать выпивает, потом знаком подзывает Кольбера: - А теперь подойдите поближе, мой дорогой, прекрасно управляемый Коль6ep. Подойдите ко мне, моя неоценимая часть незыблемой системы. Подойдите ко мне, человек-жидкость. Вас остается только заткнуть, что я сейчас и сделаю. Королева-мать втыкает пробку в рот Кольберу. - Вы свободны, Кольбер... Разумеется, лишь в том смысле, как может быть свободен управляемый человек, идеал которого вы представляете... Кольбер уходит под мрачно-торжествующий хохот королевы-матери. ______ * Дитя мое (исп.). ** Моя дорогая мать (исп.)
Спасибо, компьютерно продвинутые люди, что избавили меня от мартышкина труда. Ленчик,Скрытый текст
может, мне помаленьку печатать последние сцены? Глядишь, пока Вы всю работу делаете, и я управлюсь... хоть немного подмогну...
Камила, "то ли еще будет, ой-ой-ой..." Стелла, мне бы тоже хотелось обсудить эту очень неоднозначную вещь. А Евтушенко образ не только д,Артаньяна, но и Сирано на себя пытался примерить; этого уже не увидеть... Вам не послышался в сцене гибели Атоса отзвук конца Бержерака: "Вы одолеете меня, я признаюсь, но все-таки я бьюсь, я бьюсь, я бьюсь!.."
Выйдя за дверь, Кольбер натыкается на подслушивающих фрейлину и камеристку. Они смотрят на пробку в его рту с изумлением, испаряются. Кольбер выплевывает пробку и бормочет, задыхаясь от ненависти: – О боже, как я их всех ненавижу! Кто-то кладет на его плечо руку с надетым на нее башмаком. – А, вот где вы, любезный Кольбер! Перед ним стоит молодой придворный с двумя разными башмаками в руках. Лицо у Кольбера мгновенно меняется. – Чем могу служить, господин Сент-Эньян?.. – Извините за мои странные перчатки, которыми я изволил вас коснуться, – улыбается Сент-Эньян и пожимает плечами. – У короля примерка башмаков. Между нами – как на грех, у него прилив поэтического вдохновения. Только король-солнце может одновременно писать стихи и примерять башмаки... Король ждет вас, дорогой Кольбер. – Но я, кажется, еще не башмак...– мрачно пытается сострить Кольбер. – Все мы – лишь часть облачения его величества, – разводит руками Сент-Эньян, ведя его по коридору, – и лучше уж быть его башмаком, чем гульфиком, ибо там, я доложу вам, последнее время так беспокойно... так беспокойно...
Покои короля
Король сидит за мраморным столиком и пишет стихи. Лицо короля взволнованно, глаза блуждают, и, набрасывая строки на листе гусиным пером, он то перечеркивает их, то сладостно бормочет. На полу возле короля разбросано огромное количество башмаков. Под столиком ползают камердинеры, надевая на ноги короля башмаки. – Жмет! – сошвыривает король с ноги один из башмаков. – Ваше величество, – недоуменно говорит из-под стола камердинер. – Нежнейшая испанская замша с родины вашей матушки. – Поэтому и жмет, – говорит король. Король вертит ногой в башмаке, даже не глядя и продолжая писать. – Этот слишком свободен. Ну, неужели нельзя было выбрать другой час для примерки? Король замечает выросших рядом Кольбера и Сент-Эньяна, отшвыривает камердинера ногами. – Кольбер, вы уже здесь? Прекрасно! Я хочу проверить стихи на вас. Если даже вашу душу, засохшую от цифр, они расшевелят, то, значит, они гениальны. Король встает и, наступая на Кольбера, декламирует стихи. Кольбер невольно пятится перед гусиным пером, которым размахивает король под его носом в такт стихам.
Меня шалун-амур пронзил отравленной стрелою, но яд мне душу усладил, омыв ее грозою. И пусть гремит жестокий гром, и над землею тучки, хочу быть крошечным цветком в прелестной вашей ручке.
Король, закончив чтение, замирает, выжидательно глядя на Кольбера. Пользуясь паузой, подползший камердинер осторожно поднимает ногу короля и примеряет очередную туфлю. – Кольбер, почему вы молчите? Вам не понравились мои стихи? – нервно и слегка угрожающе спрашивает король. – У меня нет слов, ваше величество, – учтиво кланяется Кольбер. – Вы слышите, Сент-Эньян, – радостно восклицает король. – Даже у Кольбера нет слов! А ваше мнение? – Как всегда, гениально, ваше величество, – расшаркивается Сент-Эньян. – Но разрешите вам сделать одно замечание. – Вы же знаете, как я ценю правду, – несколько тревожно говорит король. – Вы мне позволите, ваше величество, – говорит Сент-Эньян, беря из рук короля стихотворение. – Не кажется ли вам, что в этих строках «хочу быть крошечным цветком в прелестной вашей ручке» есть некоторое самоуничижение. Ну почему же именно крошечным цветком? Простите, ваше величество, но с крошечным цветком вы для меня и для особы, которой эти стихи посвящены, не ассоциируетесь даже в поэтическом образе... Букет – это я понимаю. Большой, напоенный ароматами, букет. – Не будет ли это нескромно? – морщит лоб король. – А что вы думаете, Кольбер? – Если сердце этой особы преисполнено любви, ваше величество, то я надеюсь, что даже в крошечном цветке она сумеет увидеть не только букет, но и огромный сад, – поклонился Кольбер, тая в углах губ почти невидимую усмешку. – Ах, Кольбер... – кладет ему руки на плечи король. – Как жаль, что вы не пишете стихов, а только счета, счета... Кстати, о счетах... Посмотрите, какой убогий выбор башмаков. Нечего выбрать для маскарада. А главный фейерверкер сообщил мне, что вы сократили ему сумму вдвое... Что все это значит? – Это значит, что покойный кардинал Мазарини оставил все накопленные миллионы не вам, ваше величество, а своим итальянским племянницам... Король взбешенно запускает башмаком с ноги в потолок и начинает в ярости бить и бить по груде обуви на полу. – В детстве по милости Мазарини я спал на драных простынях. Я спрашивал у него разрешения, могу ли я взять куриную ножку вместо крылышка! А моя мать... а моя мать... подкладывала ему эти ножки... вместе со своими, пока они еще не распухли от подагры... Камердинеры в ужасе опускают глаза. Сент-Эньян делает вид, что ничего не слышит. В глазах Кольбера мелькает еле заметное тайное удовлетворение. Король запинается, видимо, осознав, что он зашел слишком далеко, и пронзительно оглядывает всех присутствующих, как бы желая подтверждения, что они пропустили это мимо ушей. – Ну-ка, дайте мне примерить вот эти, – говорит король камердинеру, показывая ему на расшитые золотом башмаки. Камердинер повинуется. – Голландские, ваше величество... – Кстати, как там насчет голландцев, Кольбер? – По последним сведениям, распространяются стихотворные памфлеты на вас, ваше величество...– застенчиво сообщает Кольбер. – Жалкие стихоплеты, – цедит король. – Ничего, французский орел скоро им покажет свой клюв и когти. Распорядитесь, чтоб армия была наготове... А эти башмаки более или менее сносны... Правда, чего-то не хватает... И вдруг лицо короля озаряется ядовитой улыбкой. – Кстати, я помню, что у моей матушки в ее укромной шкатулке без дела лежат двенадцать бриллиантовых подвесок. Я думаю, что они значительно бы украсили эти башмаки. Можно ли их пришить по шесть штук? – Все можно, на что есть воля вашего величества,– кланяется камер динер. – А вы что думаете, Кольбер? – спрашивает король опять ласково. – Склоняюсь перед неистощимой вашей фантазией, ваше величество. – Вот вы и передадите мою просьбу моей дорогой матушке еще более ласково говорит король. – Я бы предпочел, чтобы это сделал другой человек, которого ее величество более ценит, – отвечает Кольбер. – Кто же это? – Д'Артаньян, – с едва заметной улыбкой говорит Кольбер. Король приближается к нему и всматривается в его глаза. – Боюсь, что я недооценивал ваш ум, Кольбер. Но запомните: «разделяй и властвуй» это слова Цезаря, а не его казначея. Не пытайтесь, разделяя подданных короля, властвовать над королем. Двух королей, как это было при Мазарини, не будет. Государство – это я. Вы меня поняли? – Понял. – Идите. Передайте мой приказ д'Артаньяну. Кольбер уходит. – Между прочим, ваше величество, говорят, его жена в связи с английским посланником, – шепчет Сент-Эньян. – Мало ли что говорят. Впрочем, спасибо за ценную информацию, Сент-Эньян. Кстати, что вы думаете насчет такого варианта: «Нет, не устану я любить, и, позабыв про тучки, хочу большим букетом быть в прелестной вашей ручке»?
Отправлено: 30.11.21 19:32. Заголовок: Grand-mere , да там ..
Grand-mere , да там ассоциаций полно. Только давайте не забегать вперед, а то не все же еще прочли.)) Нам, для полного счастья, еще бы восстановить телеспектакль по 20 лет спустя, да фильм Диаман-Берже по той же книге, и была бы у нас радость и новые темы для обсуждений.)) Хотя, тема то все та же, но вариантов может быть, как показала история, бессчетное количество.
Оффтоп: Я там тебе вопрос задала по тексту канона.
Эжени д'Англарец пишет:
цитата:
А меня сразил гульфик)))
Это я пропустила. Я обычно вначале текст пробегаю, а если зацепило, возвращаюсь. Бывает, что текст захватывает сразу. Как со "Сказочкой" - первое, что пришло на ум., Бывает захватывает, и жалко бросить, а потом думаешь, и зачем я все это читала - это ни о чем конкретно.
Отправлено: 30.11.21 22:46. Заголовок: Н-да, Евтушенко был ..
Н-да, Евтушенко был большой затейник. Король Франции, отпихивающий ногой ползающего по полу камердинера'-это нЕчто. Так повел бы себя хам на троне, но никак не потомок Капетингов.Хотя, может и была задача показать хама дорвавшегося до власти?Посмотрим, что дальше...
Отправлено: 01.12.21 15:33. Заголовок: Двор королевского дв..
Двор королевского дворца. Ночь
К воротам галопом подлетает всадник. Часовые преграждают ему дорогу мушкетами. Клочья пены срываются с губ загнанной лошади. Всадник небрит, запылен, но лицо у него счастливое. – Пароль? – спрашивает часовой. – За те полгода, которые я пробыл в Англии, чайки не успевали приносить ко мне в клювах все ваши новые пароли. Мой пароль – любовь, друзья. Я – виконт де Бражелон, жених фрейлины ее высочества Луизы де Лавальер. Прежде чем мушкеты опускаются, конь перепрыгивает через них. – Бедняга, – говорит один из часовых. – Наверно, он один ничего не знает. – Да, не хотел бы я, чтобы моим соперником был король, – добавляет второй, почесывая затылок.
На кровати сидят, прижавшись друг к другу, Луиза и ее подружка фрейлина Монтале. Луиза читает вслух письмо короля прерывающимся голосом: «Надеюсь, что эти стихи, возможно, несовершенные, дадут вам понять мое восхищение совершенством вашей красоты. Мой портрет, который я посылаю вам вместе со стихами, есть свидетельство моего желания быть с вами ежеминутно, к сожалению, неосуществимого для несчастного человека, нарисованного на этом холсте». – Ай-яй-яй... какой несчастненький... – смеется Монтале с нотками зависти и недоброжелательства. Растерянная Луиза подходит к портрету короля, стоящему у стены, опускается колени, прикасается к холсту пальцем. На пальце – свежая краска. – А король-то пачкается, – хохочет Монтале. – Как ты смеешь шутить над королем! – вспыхивает Луиза. – А он с тобой не шутит? – зло сужает глаза Монтале. – Все равно он тебя выжмет, как лимон, и бросит. Все мужчины в этом смысле короли. Я лично стою на позиции «взаимолимонии». Они стараются выжать все из меня, а я из них. Так что лови случай, девочка. Луиза не слушает, зачарованно глядя на портрет. Раздаются быстрые шаги по лестнице. – Это он, – шепчет Луиза. – Это он. Она не оборачивается, прижимая руки к груди со страхом и волнением. Монтале вскакивает, прячась за штору. В дверь вбегает Рауль. Он бросается к Луизе, нежно целует ее в затылок. – Ваше величество, – шепчет Луиза. Глаза Рауля только сейчас замечают портрет короля, перед которым стоит на коленях Луиза. Его руки разжимаются, Луиза оборачивается и в ужасе видит, что перед ней Рауль. Луиза бросается к стене, прикрываясь портретом короля. Король на портрете надменно улыбается, положив руку на эфес шпаги. – Защищайтесь, ваше величество! – говорит Рауль, выхватывая шпагу. – Вынимайте вашу шпажонку! Так вот почему вы отложили ваше разрешение на мой брак и послали меня в Англию. Защищайтесь! Вылезайте из золотой рамы! – Рауль прокалывает портрет. Шпага проходит сквозь холст, замирает у груди Луизы. – Опомнитесь, виконт! Вызывать на дуэль даже портрет короля – это преступление...– говорит Монтале. – Убейте меня! – говорит Луиза. Рауль, тяжело дыша, выдергивает шпагу. – Луиза, значит, вы не любите меня? Но вы поклялись еще в детстве, что будете моей женой. – Я люблю вас, Рауль... – А короля? – Я сама не знаю, что со мной происходит. Я так несчастна...– шепчет Луиза. – Слушайте, виконт. Я бы тоже потеряла голову, если бы король посвящал мне любовные стихи, – говорит Монтале. – Женитесь на Луизе и увезите ее куда-нибудь подальше, а то вас обоих раздавят ножки трона. А король...– Монтале усмехается каким-то своим затаенным мыслям, – король с кем-нибудь утешится... Рауль вопросительно смотрит на Луизу. – Я не изменю своей клятве, шепчет она, не поднимая глаз. Рауль стремительно выходит. Монтале достает губную помаду и замазывает дырку на холсте. – Я надеюсь, что вы оцените мое милосердие к вашим ранам, ваше величество, – шепчет она.
На улице у харчевни
– Маски на все вкусы! При желании прирастают к лицу! – размахивает товаром продавец в румяной, улыбающейся маске. На улице у двери в харчевню «Красивый павлин» лежит мертвецки пьяный солдат. Он обнимает развалившуюся тут же, в луже, свинью, пристроив на голове свой шлем. Носок щегольского башмака с серебряной пряжкой толкает солдата в бок. Солдат с трудом продирает глаза. Перед ним стоит человек в черном плаще с лицом, прикрытым капюшоном. – Вы с вашей подругой-свиньей уже начали подготовку к маскараду, как я погляжу, – не без язвительности говорит человек в капюшоне солдату. – Капитан мушкетеров д'Артаньян здесь? Солдат, нечленораздельно мыча, тыкает пальцем в сторону двери, не в силах подняться. Человек в капюшоне перешагивает через него. Из двери вываливаются две пьяные женщины, повисая на нем. Человек в капюшоне стряхивает их, открывает дверь.
Отправлено: 01.12.21 17:19. Заголовок: А мне понравился Рау..
А мне понравился Рауль целующий Луизу в затылок и протыкающий шпагой портрет короля. Он весь тут такой внезапный. Правда ТАКОГО короля, которого мы пока видим в пьесе не жалко и проткнуть... Видать Евтушенко недолюбливал ЕГО ФРАНЦУЗСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО ЛУИ 14 еще больше ,чем многие дюмане.
stella, д'Артаньян как раз не особенно впечатлил. От него-то любой финт ушами можно ожидать. Общее впечатление странное. И скорее неприятное, чем наоборот. Стойкое ощущение - не так все было, не так
Отправлено: 01.12.21 23:50. Заголовок: В харчевне «Красивый..
В харчевне «Красивый павлин»
Человек в капюшоне оглядывается. Таверна битком набита солдатами, проститутками, нищими. Вращающиеся вертела на огне. Ловко прыгая по столам, обезьяна в красивых штанах разносит кувшины с вином. На борцовских плечах гигантской толстухи сидит лилипут и играет на мандолине. Сопливый пацан подползает к ногам человека в капюшоне и ножиком незаметно срезает серебряную пряжку с одного из башмаков. В углу сидит капитан мушкетеров, окруженный уличным сбродом, совсем непохожий на юного д'Артаньяна, когда-то въехавшего в Париж. Седые волосы его всклокочены, под глазами мешки, на щеке старый сабельный шрам. Единственное, что, пожалуй, осталось в нем молодым, – это сверкающие глаза, но если приглядеться, то сверкание их не молодое, а лихорадочное. В них – не радость жизни, а отчаянная взвинченность. Д'Артаньян продолжает свой, очевидно, долгий рассказ: – И когда мы скакали к Гавру, чтобы попасть в Англию и спасти бриллиантовые подвески той особы, имя которой пребудет навеки в тайне, то с боков наших лошадей хлестала такая пена, что под нее можно было подставлять пивные кружки. И вдруг на дороге выросли тени... «Засада! – закричал я.– Ко мне, Портос!» – Я здесь, – захихикала толстуха, кладя голову на плечо д'Артаньяну. – Атос! – выкрикивает д'Артаньян. – Я здесь! – хрипит беззубым ртом нищий, кладя голову на другое плечо. – Арамис! – Я здесь! – пищит лилипут, тренькая на мандолине. Д'Артаньян стряхивает с себя гроздь морд и, пошатываясь, встает. – И тогда я обнажил шпагу и двинулся навстречу первой тени. Д'Артаньян неверными пьяными пальцами выхватывает шпагу и вскакивает на стол. Глаза д'Артаньяна блуждают, как у безумного. Толстуха выхватывает из очага кочергу. Толстуху восторженно поднимают на руки и ставят на стол напротив д'Артаньяна. – Это ты, Рошфор?! – кричит д'Артаньян, живущий только внутри собственного прошлого, и делает выпад под визг и аплодисменты. Толстуха с неожиданной ловкостью парирует. Лилипут со змеиной улыбкой льет под ботфорты д'Артаньяна оливковое масло. Д'Артаньян видит вокруг себя расплывающееся месиво гогочущих морд и два щегольских башмака, только на одном из которых серебряная пряжка. Д'Артаньян переводит взгляд вверх и видит тонкую, презрительную улыбку на губах стоящего перед ним человека, чье лицо все еще притенено капюшоном. Д'Артаньян, бессильно замычав от унижения и ярости, делает выпад шпагой, но она со скрежетом ударяется о что-то твердое. В руке у д'Артаньяна только эфес и обломок лезвия. – Хорошая была шпага, – говорит человек, приоткрывая капюшон, чтобы д'Артаньян его узнал. – Сейчас такие времена, что я всегда хожу в гости, надевая стальную сорочку... – Кольбер, – шепчет д'Артаньян, трезвея. – Вас ждет король, – говорит Кольбер так тихо, чтобы его никто не услышал. Но его слышит лилипут. – Скажи королю, чтобы он поделился со мной паштетом из соловьиных языков, который он, как говорят, ест по утрам, может, я вырасту! – пищит лилипут. – Скажи королю, чтобы он вставил мне зубы! – хрипит беззубый нищий. – Скажи королю, что я могу поделиться моей задницей с его тощей селедкой Лавальер! – орет толстуха, вскидывая юбки к общей потехе. – Скажи королю, чтобы он обложил налогом мой нос, а то ему не хватает денег на наряды! – ненавидяще бормочет сифилитик с провалившимся носом. Скажи королю! Скажи королю! – лезут из всех-всех углов перекошенные лица. Кольбер испуганно пятится. – Назад! – кричит д'Артаньян, прикрывая Кольбера эфесом с обломком шпаги. – Граждане Парижа! Все ваши просьбы к королю будут переданы. Я выражаю надежду на то, что под горечью ваших просьб застенчиво скрывается любовь к королю и вера в него. У тех, в кого не верят, ничего не просят. Д'Артаньян приставляет обломок шпаги к груди лилипута. – Вот ты, например, – разве ты не веришь в своего короля, если просишь у него, чтобы он прибавил тебе роста при помощи солнечных лучей своего величия? – Верю, верю...– испуганно выдавливает лилипут, чувствуя, что обломок шпаги упирается в его грудь все сильней. Д'Артаньян приставляет обломок шпаги к пышной груди толстухи, ловко поддевает кончиком шнуровку так, что два огромных белых шара выкатываются наружу. – А ты, красавица? Разве в этой, самой обширной во всей Франции груди не бьется доброе сердце, так любящее короля, хотя эта любовь и омрачена неразделенностью? Толстуха неожиданно всхлипывает: – Нашего бедного короля обманывают... – Короля обманывают! – раздаются крики со всех сторон. – Граждане Парижа! – восклицает д'Артаньян. – Если кто-то смеет обманывать короля, то мы с вами не упадем до такой низости... Да здравствует король! – Да здравствует король! – восторженно кричат завсегдатаи харчевни, кидая в воздух шапки и костыли... Д'Артаньян выталкивает Кольбера из харчевни.
На улице у харчевни
– Маски на все вкусы! При желании прирастают к лицу! – продолжает зазывать уличный торговец. Д'Артаньян и Кольбер перешагивают все того же так и не проснувшегося солдата, спящего в обнимку со свиньей. – Оценили величие народной любви к государству? – мрачно спрашивает д'Артаньян. – Оценил... – цедит Кольбер. – «Да здравствует!» сейчас можно вытащить из глоток только шпагой: – Я уже давно делаю это всего-навсего обломком, – говорит д'Артаньян, отшвыривая эфес с обломком лезвия в грязь. – Да я и сам – обломок. Д'Артаньян пошатывается, икает. Кольбер усмехается. Уловив его усмешку, д'Артаньян добавляет: – Но запомните – я тот обломок, который еще может проткнуть. Д'Артаньян хватается за колесо кареты, ожидающей Кольбера, и сгибается. – Самоочищение – великая вещь как в религии, так и в пьянстве. Давненько я не исповедовался и не блевал, – говорит д'Артаньян, засовывая два пальца в рот. Кольбер отворачивается и бросает взгляд на свои башмаки. – Моя серебряная пряжка. Ее срезали. – Терпите налог народной любви, как народ терпит ваши налоги, – говорит за его спиной д'Артаньян, корчась от рвоты и по-прежнему держась за колесо. Кольбер делает знак кучеру чуть-чуть дернуть вперед лошадей, решив сыграть с д'Артаньяном злую шутку. Но он забывает, с кем имеет дело. Вцепившаяся в колесо рука, казалось, обессиленного д'Артаньяна, почувствовав рывок кареты, напрягается. У д'Артаньяна вздуваются жилы на лбу от страшного напряжения, но он не падает и удерживает карету. Д'Артаньян понимает, что за шутку с ним хотел сыграть Кольбер, но не подает виду. – У вас нервные лошади, – говорит д'Артаньян, вытирая рот рукавом. – Все сейчас нервные, – пожимает плечами Кольбер. – Восхищаюсь вашей силой, сохраненной несмотря на... ваш... – Возраст, вы хотите сказать со свойственной вам деликатностью? Что вы, разве можно сравнить меня с Портосом! В Ла Рошели он поднимал противников вот так и швырял их через бруствер! – смеется д'Артаньян. Д'Артаньян подхватывает Кольбера, как пушинку, и поднимает его в руках над головой. – Да вы почти невесомы, Кольбер, если бы не ваша стальная сорочка. Кольбер беспомощно дергается в руках д'Артаньяна. Когда д'Артаньян опускает Кольбера, тот судорожно вцепляется в колесо. Д'Артаньян озорно свистит. Лошади дергаются, и Кольбер падает. – Я же предупреждал, что у вас нервные лошади, – смеется д'Артаньян, помогая Кольберу подняться. Они садятся в карету. Колесо кареты переезжает эфес с обломком шпаги.
Отправлено: 02.12.21 07:27. Заголовок: Как-то все это вызыв..
Как-то все это вызывающе грубо, хотя жизнь может иметь и такую сторону. Но явиться к гостям на собственном юбилее в лавровом венке, в тоге и на котурнах - это тоже Евтушенко. Вызов всем и всему, правилам вопреки. Не знаю, может мы идеализируем, но читать эту сцену у кареты мне было неприятно.
Отправлено: 02.12.21 12:09. Заголовок: Покои короля Король..
Покои короля
Король примеряет перед зеркалом маску мавра. – Нет, не годится. Почему я, и вдруг – мавр? – Но вы же сами, ваше величество, хотели быть неузнаваемым, – разводит руками Сент-Эньян. – Неузнаваемым, но не уродом. Вы бы еще предложили мне маску прокаженного... – сердито говорит король. – Боюсь, ваше величество, вас узнают в любой маске. В каждом вашем движении есть особая... я бы сказал... повелительная грациозность. – Сент-Эньян, ты же знаешь, что я не люблю лести... А это что? – Маска солнца, – торжественно говорит Сент-Эньян. – Ты что, смеешься надо мной? В ней же меня обязательно узнают... – Узнают, но не посмеют узнать. Да вы примерьте... Это больше, чем маска. Это ваше истинное лицо... Король надевает маску солнца, примеряет. – А это не будет слишком прямолинейной метафорой? – Ваше величество, великие поэты никогда не боятся прямолинейных метафор. Так называемые сложные метафоры – это маски посредственности. – Граф де ла Фер! – вырастает в дверях слуга. Король вздрагивает и делает знак Сент-Эньяну выйти. Король делает движение, чтобы снять маску солнца, но затем поворачивается лицом к зеркалу и принимает позу как можно небрежнее, стараясь скрыть свою растерянность. Входит граф де ла Фер. На его все еще не сутулые плечи падают седые локоны. Глубоко впавшие умные гордые глаза полны суровой решимости. – Какая нечаянная радость, граф, – говорит король, полуповорачиваясь. – К моей печали, вы так редко используете право, данное мной вам, являться в любое время. Как вы находите эту маску солнца? – Солнце благодатно, когда своим светом оно поднимает зеленые ростки из-под земли, ваше величество. Но когда оно беспощадно светит во время засухи, то может быть убийственным для тех же самых ростков. Луна холодна, но более безвредна, – отвечает граф де ла Фер. Король резко сдергивает маску солнца. – Но я вижу, что вы пришли не для астрономических дискуссий. – К сожалению, единственное отношение, которое имеет двор вашего величества к астрономии – это астрономические цифры расходов на всякого рода маскарады... – сухо говорит де ла Фер. – Это тот случай, когда астрономия и гастрономия неразделимы, граф, – напряженно пытается пошутить король. – Итак, изложите ваше дело, граф... – Я здесь, чтобы еще раз просить ваше величество разрешить, наконец, брак моего сына, виконта де Бражелона, с мадемуазель де Лавальер. Король молчит, вертя маску солнца в руках. – Король колеблется? – спрашивает де ла Фер. – Я не колеблюсь. Я просто отказываю, – выкрикивает король, до боли закусив губы. – Осмелюсь осведомиться о причине отказа? – Короля не спрашивают! – гневно вскакивает король. – Но у подданных могут быть предположения, если они сомневаются в искренности монарха, – настойчиво говорит де ла Фер. – Вы забываетесь! – опять кричит король и вдруг тихо и просто говорит: – Я люблю мадемуазель де Лавальер. – Но это не помешало бы вам, ваше величество, отдать ее замуж за виконта де Бражелона, с которым она помолвлена с детства. Король мог бы доказать, принеся в жертву свою любовь, что он исполнен великодушия, благодарности и к тому же отличный политик. – Уходите! – кричит король. – Не раньше, чем скажу следующее. Сын Людовика Тринадцатого, вы плохо начинаете свое царствование, ибо начинаете его, соблазнив чужую невесту, начинаете его вероломством. В моем сыне умерло уважение к вам, а во мне – повиновение вашей воле. Де ла Фер снимает с себя шпагу, переламывает ее через колено, кладет два обломка на пол. Он кланяется королю, задыхающемуся от бешенства и стыда, и идет к двери. У дверей он сталкивается с д'Артаньяном и Кольбером. – Атос! – кричит д'Артаньян, бросаясь к графу де ла Феру. – Я тебя не видел целую вечность! – Вечность против нас, – говорит граф де ла Фер, отстраняя д'Артаньяна. Д'Артаньян видит на полу два обломка шпаги. – День обломков, – шепчет д'Артаньян. Король берет себя в руки, спрашивает с ласковым участием: – Где же вы пропадали, дорогой д'Артаньян, что изволили делать? – Блевал, ваше величество...– угрюмо отвечает д'Артаньян, по-прежнему глядя на обломки шпаги. – Та-ак, – с расстановкой говорит король. – Но, если я не ошибаюсь, вы находитесь на королевской службе, и я что-то не припомню, чтобы я давал вам служебное поручение... как вы изволили выразиться – блевать... – У меня было два отпускных дня, и я блюю только в свободное от королевской службы время, ваше величество, – расшаркивается д'Артаньян. – Снимем эту ароматную тему, тем более что час обеда близок... Кольбер передал вам мое поручение относительно бриллиантовых подвесок? – Я имел смелость не поверить господину Кольберу, что вы можете дать такое поручение. – Почему? – Я не считаю, что кто-либо может вторгаться в отношения между матерью и сыном. Кроме того, у этих подвесок есть своя история... – Какая история? – притворно оживляется король. – Я не хозяин чужих тайн, ваше величество. – Но пока еще я – хозяин своих мушкетеров. Выполняйте приказ! – топает ногой король. – Я солдат, и я подчиняюсь. Но хочу заметить только одно: несчастно то государство, где все честные шпаги сломаны. Д'Артаньян кланяется и выходит. – Ваше величество, почему вы не отдали приказ арестовать его?! – восклицает Кольбер. Король неожиданно улыбается: – Зачем преждевременно арестовывать тех, кто еще не успел арестовать всех, которые должны быть арестованы? – Поражаюсь вашей мудрости, ваше величество, – подавленно говорит Кольбер, неуютно передергивая плечами. – Кстати, было бы гуманно помочь молодому виконту де Бражелону отличиться на поле брани. Передайте ему мой приказ немедленно отправиться в распоряжение маршала де Бофора, – добавляет король. Кольбер, кланяясь, выходит. Король звонит в колокольчик. – Уберите эти обломки, – говорит он слуге.
Во дворе королевского дворца
Держа в поводу двух оседланных лошадей, стоит Рауль, опустив голову. Гуляющие по двору мушкетеры и придворные показывают на него друг другу глазами, посмеиваются. Из дворца выходит Атос. Рауль бросается к нему. – Мужайся, мой мальчик, – говорит Атос, кладя ему руки на плечи. – Где ваша шпага, отец? – Я сломал ее. Жаль, что я не сделал этого много лет назад. Государство меняет только маски, но не лицо. А оно изъедено червями! Червями! Червями! – кричит Атос, привлекая внимание гуляющих. Атос хватает за шиворот одного из придворных, с насмешливым любопытством приблизившегося к нему. – Разрешите снять червячка с вашего напудренного лица, сударь! – с пугающей нежностью говорит Атос, как бы беря двумя пальцами нечто с его щек. – Простите, но я ничего не вижу, – растерянно смотрит на его пустые пальцы придворный. – А я вижу! – с такой же ядовитой нежностью говорит Атос, играя невидимым червяком перед носом придворного. – Червячок! Извивается! Выскальзывает! Вокруг Атоса и Рауля собирается толпа. – Вы что-нибудь видите? – спрашивает одна дама у другой. – Ничего, – пожимает та плечами, прижимая к глазам лорнетку. Атос сдирает парик с одного из придворных зевак, что-то снимает с его головы. – А вот еще червячок! Розовенький! Сытый! А вот еще один! А вот еще! Вызываю на дуэль всех сразу червяков! Атос, шатаясь, хватается за шпагу, но его пальцы нащупывают лишь пустоту. – Он болен... Он сошел с ума... Доктора! – перешептываются в толпе. – А вот и вы, Кольбер...– торжествующе бормочет Атос, хватая подошедшего Кольбера и щекоча его под мышками...– А ваши-то червячки золотые! Они у вас ползают под мышками и в глазах! – Если бы так, – усмехается Кольбер, высвобождаясь из рук Атоса, и с подчеркнутой сухостью говорит: – Его королевское величество приказало виконту де Бражелону немедленно выехать в распоряжение маршала де Бофора, выразив надежду, что виконт добавит жемчужину своего мужества к королевской короне... – Мой мальчик, – шепчет Атос, кладя руки на плечи Рауля. – Тебя посылают на войну, а на ней убивают. Не всегда в грудь, иногда в спину. В наши честные времена для того, чтобы выжить, надо иметь глаза на спине. Не помогай смерти. – Только она поможет мне стать счастливым, – говорит Рауль. – Человеку даже смерть не поможет быть счастливым, – качает головой Атос. – Человек несчастен уже тем, что он человек. Знаешь, какое самое большое мужество, Рауль? Уметь быть несчастным. – Разве это можно уметь? – горько спрашивает Рауль. – Можно, – едва разжимает губы Атос. – И последний мой совет – не старайся быть героем. В этом есть что-то преступное... Атос неожиданно переходит с шепота на крик, обращаясь к еще не совсем разошедшейся толпе: – Половина так называемых героев истории – убийцы! Толпа пожимает плечами, перешептывается, посмеивается. – Я тоже убийца...– тихо говорит Атос, поддерживая стремя садящемуся Раулю. – Сколько раз я обнажал шпагу по пустякам. Не вынимай шпагу сам. Пусть ее выдергивает только твоя совесть... Рауль пускает коня вскачь. Из королевского окна Атос, стоящий посреди двора, кажется крошечной беспомощной фигуркой. – Эти бывшие герои стали живыми анахронизмам, – морщится король, задергивая занавеску.
Отправлено: 02.12.21 12:23. Заголовок: stella пишет: Не зн..
stella пишет:
цитата:
Не знаю, может мы идеализируем, но читать эту сцену у кареты мне было неприятно.
И не только у кареты. Чувствую я, что мне уже достаточно. Может мы идеализируем, но Дюма до такого не опускался. Мушкетеры - это все же произведение XIX века. Читали мы авторов, стремящихся приблизиться к реалиям XVII. получается несоответствие Дюма. stella пишет:
цитата:
Вызов всем и всему, правилам вопреки.
И? Дюма - вечен, кому, кроме нас интересен этот сценарий? Кто о нем знает?
Отправлено: 02.12.21 13:09. Заголовок: Черубина де Габрияк ..
Черубина де Габрияк , да и то что фильм по сценарию самого Евтушенко снят не был, тоже о многом говорит. Или не приняли сценарий , или не нашелся режиссер. Но я все же почитаю дальше....
Отправлено: 02.12.21 13:17. Заголовок: Кэтти пишет: Но я в..
Кэтти пишет:
цитата:
Но я все же почитаю дальше....
Ну на форуме, боюсь, я тоже могу не удержаться и поглядеть: любопытство - великая вещь. Во всех иных случаях... Истерящий граф, которого все принимают за городского сумасшедшего - меня передернуло: Ленчик пишет:
Отправлено: 02.12.21 13:24. Заголовок: Черубина де Габрияк ..
Черубина де Габрияк , не говоря уж о том, что де Бофор был АДМИРАЛОМ, а не МАРШАЛОМ. И Атос только что отказался служить королю за себя и за сына. И Рауль НИКУДА бы не поехал после этого по ПРИКАЗУ КОРОЛЯ.
Отправлено: 02.12.21 13:55. Заголовок: Кэтти , да при чем т..
Кэтти , да при чем тут, что было в Каноне? Евтушенко (а он должен был быть и режиссером фильма и играть гасконца) видимо финансов не нашел на фильм, но пробы были, их показывали на ЦТ, я видела своими глазами. Для него мушкетеры - рупор того, что он хотел сказать Он в сцене у короля увидел достаточно ассоциаций с тем, что происходило, вот только не учел, что Атос до фиглярства с червяками или до демонстрации в таком виде своего возмущения никогда бы не опустился. Театра он бы не устроил, это не его методы доносить истину. Черубина де Габрияк , ты прочитаешь все!!! Потому что - по частям, и потому что не устоишь перед соблазном участвовать в обсуждении.
Отправлено: 02.12.21 14:09. Заголовок: stella , беда в том ..
stella , беда в том ,что Евтушенко НИЧЕГО не учел: ни историч.фактажа , ни правды литературных характеров. Он говорит о чем то своем испльзуя имена литерат.героев, которые у многих в те поры были на слуху с детства.
Для него мушкетеры - рупор того, что он хотел сказать
Ну и говорил бы сам. От себя. А Атос достаточно идей озвучивает против власти, чтобы не было необходимости их вот так испохабить. stella пишет:
цитата:
вот только не учел, что Атос до фиглярства с червяками или до демонстрации в таком виде своего возмущения никогда бы не опустился. Театра он бы не устроил, это не его методы доносить истину.
Не поверишь, я уверена, что Евтушенко было нас..ть на то, кто такой Атос, как он может себя вести, а как нет. Он просто посчитал, что для него это -удобный инструмент. stella пишет:
цитата:
видимо финансов не нашел на фильм
Как тут не вспомнить народную мудрость: бодливой корове бог рогов не дает. stella пишет:
цитата:
Черубина де Габрияк , ты прочитаешь все!!! Потому что - по частям, и потому что не устоишь перед соблазном участвовать в обсуждении.
Ну и? Я знаю, что любопытство - оме слабое место. Ну буду плеваться и заполучу испорченное настроение. Пенять буду только на себя. И буду только меньше уважать Евтушенко.
Кэтти пишет:
цитата:
stella , беда в том ,что Евтушенко НИЧЕГО не учел: ни историч.фактажа , ни правды литературных характеров. Он говорит о чем то своем испльзуя имена литерат.героев, которые у многих в те поры были на слуху с детства.
– Ваше величество, я прошу меня простить за то, что я стал настолько труслив, что не нашел в себе сил отказаться от позорного поручения короля, возложенного на меня, – опускается на одно колено д'Артаньян перед королевой-матерью. – Поручение короля не может быть позорным, – холодно говорит королева-мать. – Король просит передать ему двенадцать бриллиантовых подвесок. – Д'Артаньян старается не смотреть королеве-матери в глаза. Королева-мать вздрагивает, но не теряет самообладания. – Я буду лишь счастлива, если королю пришла мысль подарить это королеве Марии-Терезии, – говорит осторожно королева-мать. Д'Артаньян молчит. – Я надеюсь, что не мадемуазель де Лавальер? – напрягается королева-мать. – Нет, ваше величество. – Кому же? – Его величество изъявили желание пришить эти подвески на свои маскарадные башмаки. Королева-мать вцепляется в ручки кресла, стараясь сдержаться. – Вы хотите сказать, что король хочет сделать эти подвески, за которые заплачено кровью, шутовскими бубенчиками? Д'Артаньян молчит, не поднимая глаз. – У вас есть дети? – спрашивает королева-мать. – Нет, ваше величество. – Вы счастливый человек, д'Артаньян. Дайте мне вон ту шкатулку. Королева-мать вынимает подвески и протягивает их д'Артаньяну. Д'Артаньян, поклонившись, уходит. Королева-мать, больше не сдерживая себя, выхватывает из шкатулки нож, которым был убит герцог Бекингемский, и вонзает его в стол, яростно шепча: – Он сам подписал себе приговор, mi hijo maldito*...
Покои короля
Двенадцать бриллиантовых подвесок звякают о мраморный туалетный столик короля. – Я выполнил приказ, ваше величество, – говорит д'Артаньян. – Я свободен? Король, подчеркнуто лениво перебирая подвески, говорит: – Кто на этом свете свободен? Может быть, вы думаете, что я? Мы просто на разных уровнях несвободны... – и, жестко меняя тон, добавляет: Запомните, вы должны меня спрашивать не «Я свободен?», а «Какие будут следующие приказания, ваше величество?» – Какие будут следующие приказания, ваше величество? – мрачно спрашивает д'Артаньян. Король встает, мягко прохаживается вокруг д'Артаньяна и говорит у него за спиной: – Следующее мое приказание – арестовать графа де ла Фера и доставить его в Бастилию. Лицо д'Артаньяна искажается судорогой. – Ваше величество, я прошу у вас отставки. – Почему? – Я, к сожалению, должен буду употребить тот же самый малоприятный, но точный для моего состояния глагол «блевать». Блюют, когда тошнит, ваше величество. Так вот, меня тошнит уже давно. Тошнит от лицемерия, от продажности, от разврата, от жестокости. Когда к власти пришли вы – молодой, казалось бы, не отягощенный грехами прошлого, я начал надеяться. Но потом меня снова начало подташнивать. Я блюю не от пьянства, ваше величество. Я выблевал всю эту так называемую великую историю – весь ее яд, все последние осколки надежд, все бриллиантовые подвески, все обломки сломанных шпаг моих друзей. У меня уже ничего нет внутри – все выблевано... Арестуйте меня, ибо я по приказам вашего отца и вашим арестовывал и убивал стольких, что лишен приятного заблуждения относить себя к чести нации... У д'Артаньяна лицо человека, готового хоть на эшафот, обреченно и гордо. Король, продолжая играть подвесками, прохаживается вокруг него с таким видом, как будто д'Артаньян не сказал ничего оскорбительного. Король по-прежнему ласково, лишь с легкой усмешкой говорит: – О, нет мой дорогой д'Артаньян! Я не доставлю вам удовлетворения вашего страдающего честолюбия арестом. Ореол мученика принесет вам слишком большую славу... Я накажу вас отставкой – и притом почетной. Но, д'Артаньян... Приказ об аресте графа де ла Фера я отдал вам раньше, чем вы попросили меня об отставке. А вы ведь присягали мне в верности. Следовательно, вы должны сначала исполнить мой приказ и только потом можете уйти в отставку. – В таком случае мне недостаточно вашего устного приказа, ваше величество, – горько и твердо говорит д'Артаньян. – Приказ подписан, – король протягивает д'Артаньяну бумагу, свернутую в трубку и перевязанную шелковым шнурком. Д'Артаньян уходит. Король подходит к окну. В окне напротив он видит мадемуазель де Лавальер и Монтале, вышивающих на пяльцах. Король посылает Луизе воздушный поцелуй. Монтале подталкивает Луизу локтем, но та только опускает глаза. Тогда Монтале сама посылает королю воздушный поцелуй.
У стен Бастилии. Ночь.
Карета с закрытыми занавесками, запряженная четверкой лошадей, останавливается у ворот Бастилии. Женская рука приоткрывает занавеску. – Nel mezzo del cammin di nostre vita Mi ritrovai in una selva scura...** – произносит женский голос. Часовые, отсалютовав мушкетами, пропускают карету. – Единственные стихи, которые когда-то меня заставили выучить, – говорит старый часовой. – Черт бы меня подрал, если я понимаю их смысл. В течение десяти лет этим паролем пользуется только эта дама... – Кто она? – спрашивает молодой часовой. – Нам с тобой лучше не знать, – отвечает старый часовой. – Те, кто слишком много знают, долго не живут.
________________
* Мой проклятый сын... (исп.). ** Посредине дороги моей жизни я оказался в мрачных дебрях...(Данте).
Отправлено: 02.12.21 17:20. Заголовок: Луи 14- Богоданный, ..
Луи 14- Богоданный, выстраданный и вымоленный' - проклятый? Ну это автор куда то уж совсем не в ту степь. Д Артаньян в этой главе понравился больше. Но то , что он говорит королю мог бы сказать Сахаров в лицо Ген.Секу ЦК.КПСС, но никак не Капитан Мушкетеров Короля Да у Дюма тоже есть подобный момент, когда Д Артаньян просит и настаивает вернуть графу де Ла Фер свободу,да он резок , но не оскорбителен.
Отправлено: 02.12.21 18:29. Заголовок: Кэтти пишет: Луи 14..
Кэтти пишет:
цитата:
Луи 14- Богоданный, выстраданный и вымоленный' - проклятый? Ну это автор куда то уж совсем не в ту степь.
Вот да. Где-то в глубине души я б может Анне спасибо и сказала, если б она его прирезала. Но это даже не из области фантастики, это полный нонсенс. Я бы еще могла поверить в качестве фанфика в удавшийся заговор Арамиса, и что в этом случае Анна бы смолчала, обнаружив подмену. Кэтти пишет:
Отправлено: 02.12.21 19:59. Заголовок: Четверка - всего лиш..
Четверка - всего лишь рупор идей. Это сам Евтушенко, которому до смерти все надоело, и который, действительно, вскоре уйдет в политическую отставку, уедет в США преподавать, если я помню правильно события. Но и мне теперь неприятно, что для этого он использовал любимых нами героев, вернее, использовал в такой форме. А вот в 88 году мне это понравилось своим хулиганством, тем, что не забыта четверка и тем, что прошлое всегда актуально.
Отправлено: 02.12.21 22:01. Заголовок: stella , в 88 была в..
[]stella , в 88 была в разгаре Перестройка напополам с Перестрелкой. Все трещало по швам. При чем здесь Четверка и Дюма? Евтушенко и правда уехал прнподавать в США..Ну и молодец, всегда умел хорошо устроиться. Я понимаю, тогда не имея единомышленников, хотя бы и такой сценарий было приятно почитать Но это тебе как читателю. Он то как писатель с чего решил , что это можно связать с Мушкетерами и Дюма?
Отправлено: 02.12.21 23:59. Заголовок: В коридоре Бастилии ..
В коридоре Бастилии
Тюремщик ведет под сырыми сводами коридора женщину под густой вуалью, помахивая двумя фонарями. – Отворите! – колотит кто-то невидимый изнутри в дверь. – Я сижу уже тридцать лет за эпиграмму на кардинала Ришелье. Но ведь он уже тогда был при смерти. Неужели он выжил?! Отпустите несчастного поэта! Я ослеп... – Я сижу уже двадцать лет за то, что якобы хотел убить Людовика Тринадцатого на улице выстрелом из своего окна. Но мое окно выходит не на улицу, а во двор... За что? За что! – раздается другой крик. – А этот узник – самый тихий... – говорит тюремщик, открывая окованную дверь угловой камеры. – Побольше бы таких хороших людей в тюрьме, и нам было бы легче... Женщина берет из его рук один из фонарей и входит в камеру.
В одиночной камере
Луч фонаря скользит по булыжному полу, отыскивает кровать. На ее краю сидит крыса. Крыса спрыгивает, шмыгая в темноту. На кровати лицом к стене спит узник. – Сын мой... – шепчет женщина, откидывая вуаль. Это королева-мать. Узник вскакивает, бросается к ней и обнимает ее. Лицо его скрыто железной маской. – Матушка! Почему вас так долго не было! Королева-мать ключом, висящим у нее на шейной цепочке, открывает замок маски. Из-под нее появляется бледное, измученное, заросшее лицо. Это лицо Людовика Четырнадцатого. – Эта проклятая щетина уже начала меня душить, – говорит узник, проводя рукой по лицу. – Я уже думал, что так и умру в маске. Королева-мать торопливо достает из сумки бритвенные принадлежности, нанося мыльную пену на щеки и водя по ним лезвием. – Неужели ты мог подумать, что я дам тебе умереть, мой единственный сын. – Единственный? – вздрагивает узник. – А как же мой брат король? – Осторожней, не дергайся, а то я тебя порежу, как в прошлый раз. Да, у тебя такое же лицо, как у него. Только вот эта маленькая родинка на подбородке... Но сердце у тебя другое – теплое, доброе, а у него ледяное, жестокое. Подумать только, что я пожертвовала тобой ради него. Но можно ли было предугадать, кто из двух близнецов будет лучшим королем Франции, когда вы оба, мокренькие, пищащие несмышленыши, лежали на одинаковых белых подушечках с королевскими лилиями... – Я уже говорил вам, матушка, что вы можете быть свободны от мук совести, ибо один из нас должен был стать наследником, а другой обречен на неизвестность, чтобы в будущем не было раздоров вокруг престола. Я считаю себя оправданной жертвой, – гордо говорит узник, проводя ладонью по свежевыбритым щекам. – Нет, нет... это была роковая ошибка. Он унижает Марию-Терезию... Он оскорбляет дворянство... Он окружил себя подхалимами. Он швыряет деньги на маскарады и поднимает налоги. Он дошел до того, что потребовал мои бриллианты на свои маскарадные башмаки. Народ ропщет. Фронда набирает силу. Трон шатается. – Но мой брат лишь в начале царствования. Я надеюсь, что он оправдает имя своего отца, – осторожно говорит узник. – Он только его опозорит! – властно говорит королева-мать. – Нам нужен, наконец, могущественный, но добрый, великодушный король, который скажет: «Государство – это мы», а не «Государство – это я»... – Матушка, но вы же знаете, как преданно я люблю своего брата, как благословляюще слежу за каждым его шагом из темницы... – все так же осторожно говорит узник. – Злосчастные страдания, выпавшие на твою долю, сделали тебя великодушным, сын мой, – в слезах говорит королева-мать. – Именно поэтому королем должен быть ты! – Матушка, я не могу предать своего брата, – вскакивает узник. – Ты его не предашь – ты его спасешь от новых жестокостей, от нового разврата. При выборе одного из вас я когда-то ошиблась, и я единственная в мире, кто может принять такое страшное, но необходимое решение. – А мой дорогой брат, что будет с ним? – взволнованно спрашивает узник. – Самое гуманное – вернуть человеку доброту, даже ценой его страданий, – непреклонно отвечает королева-мать. – Если это грех, я беру его на душу и снимаю его с тебя. Узник опускается перед ней на колени. – Я повинуюсь вашей воле, матушка. Королева-мать замыкает на его лице железную маску. – О, господи, – говорит она. – Я совсем забыла, что принесла тебе твои любимые булонские охотничьи колбаски и бургундское. Они здесь, в этой корзинке... Королева-мать целует узника в железную маску и выходит. Узник хватает бутылку вина, выбивает пробку ладонью, жадно пьет сквозь отверстие в железной маске. Потом он тихонько свистит, и на стол вспрыгивает крыса. Узник гладит ее ладонью, давая ей охотничью колбаску: – Поешь, Изабель, поешь... Нам надо набираться сил...
Комната гадалки
Худенькая старушка гадалка с лицом, измазанным сажей, со всклоченными седыми космами сидит перед светящимся сосудом, в котором булькает кипящая вода. – Прольется кровь! Прольется кровь! – говорит гадалка, простирая руки к сосуду. – Я вижу скачущих коней, вижу пожары, вижу мертвые тела, и среди них – твое мертвое тело. Прольется кровь! Прольется кровь! – Нашла чем удивить! – усмехается д'Артаньян, сидящий перед ней на полу с трубкой королевского приказа в руке. – Мое мертвое тело! Да оно уже сейчас мертвое – ткни шпагой, даже кровь не потечет! И это все, что ты мне можешь нагадать, старая дура? – д'Артаньян вынимает кошелек, достает оттуда монету и швыряет ее гадалке. – Можешь морочить других дураков, но не меня. Монета падает гадалке на грудь. Гадалка, ловя монету, нечаянно приоткрывает платье, и д'Артаньян с изумлением видит белоснежно сверкающую молодую грудь. Собирающийся было уйти д'Артаньян застывает и бросается к гадалке. – Постой, постой, бабушка, что это у тебя под платьем? Гадалка вырывается, но д'Артаньян разрывает ее лохмотья, под которыми стройное девичье тело. Д'Артаньян хватает гадалку за ее седые космы – они сваливаются, а из-под них свободной волной падают светящиеся золотые волосы. Д'Артаньян протирает ладонью измазанные сажей щеки отбивающейся, царапающейся, визжащей гадалки и видит красивое испуганное лицо совсем молодой девушки. Д'Артаньян отпускает ее, не в силах прийти в себя от удивления. Девушка бросается, как затравленный зверек, в угол и, тяжело дыша, озирается, прикрываясь золотыми волосами. Д'Артаньян поднимает подсвечник, освещая ее, и хохочет. Вот тебе и бабушка! Как это ты говорила пропитым старческим голосом: «Прольется кровь! Прольется кровь!» – передразнивает ее д'Артаньян. – Да ты великая актриса! Находка для господина Мольера! Д'Артаньян наступает на нее, весело улыбаясь: – Прольется кровь! Прольется кровь! Теперь пеняй на себя – сама накаркала! Сейчас действительно прольется кровь, только другого цвета! Д'Артаньян пытается обнять ее одной рукой, держа в другой подсвечник. Улучив мгновение, девушка выхватывает шпагу из ножен д'Артаньяна, становится в оборонительную позицию. – Ого, да ты тоже мушкетер! – говорит д'Артаньян, фехтуя подсвечником. Шпага со свистом срезает кончик одной из свечей. В воздухе танцует шпага и сверкающие свечи. Д'Артаньян внезапно широко разводит руки, открывая грудь. – Мое сердце открыто для вашей шпаги, сударыня! – девушка наносит удар, но д'Артаньян подныривает в последний момент под шпагу и крепко сжимает запястье девушки, целуя его. Шпага звенит о пол, девушка отталкивает д'Артаньяна. Подсвечник падает, д'Артаньян громко смеется и идет на девушку, расставив руки. Девушка прячется за стеклянным сосудом – лишь над побулькивающей водой торчат ее золотые волосы и полные страха глаза. Девушка швыряет стеклянный колдовской сосуд в д'Артаньяна, но он ловко уворачивается. Д'Артаньян ловит девушку, падает вместе с ней на пол, ищет губами ее губы. Д'Артаньян притягивает ее к себе за волосы. – А эти волосы тоже парик или настоящие? А это – настоящее? А – это? А – это? Д'Артаньян снова целует девушку, и на сей раз она отвечает его поцелуям. Ее руки теперь сами обвиваются вокруг его шеи. – Ваше королевское величество! – восторженно кричит д'Артаньян, на мгновение отрываясь от ее губ. – Меня соблазняют при исполнении служебных обязанностей! Да прольется кровь! Еще, бабушка, еще! – и снова впивается в ее губы. От упавшего на пол подсвечника загорается свернутый в трубку королевский приказ об аресте Атоса, а затем и тряпье.
Отправлено: 03.12.21 00:56. Заголовок: Черубина де Габрияк,..
Черубина де Габрияк, да, упоминание Фронды меня тоже повергло в легкое офигение... А я уже особо не вчитываюсь - выкладываю по порядку, отключив по мере сил, эмоциональную оценку. Но я уже морально дозрела провести голосование - а надо оно дальше? Или хватит?
Отправлено: 03.12.21 03:55. Заголовок: У церкви. Поздний ве..
У церкви. Поздний вечер
Карета с закрытыми занавесками останавливается на улице у церкви. Дама под густой вуалью идет по паперти сквозь протянутые руки нищих на органные звуки вечерней службы, доносящиеся из распахнутых дверей.
В церкви
Холодное лицо епископа с остроконечной седой бородкой вскинуто к расписанным ангелами сводам над толпой молящихся. Его тонкие пальцы, усыпанные перстнями, дарят благословения, паря в воздухе. – Его преосвященство заняты, – показывая на епископа глазами, извинительно шепчет слуга епископа Базен. – Скажите ему всего три слова – двенадцать бриллиантовых подвесок...– тихо, но властно говорит женщина. – Я буду ждать в исповедальне. Базен, на цыпочках приближаясь к епископу, шепчет ему на ухо. Лицо у епископа меняется. Он идет по проходу со стремительностью, несвойственной его сану. Тень от деревянной решетки исповедальни лежит на густой вуали. Епископ спрашивает, стараясь придать голосу ленивое безразличие: – Разве кто-нибудь еще помнит о двенадцати бриллиантовых подвесках? Может быть, вы – призрак миледи? – Я призрак Анны Австрийской, Арамис, – говорит королева-мать, откидывая вуаль. – Ваше величество, – ошеломленно говорит епископ. – Уже множество лет меня никто не называл этим именем. – Я хочу, чтобы вы исповедовались мне, Арамис, – говорит королева-мать. – Вряд ли вам будет интересна исповедь серой жизни бывшего мушкетера, а ныне скромного служителя господа...– напряженно говорит Арамис, тревожно перебирая четки. – Однако, дорогой Арамис, вы не отказываете себе в удовольствии иногда вплетать в серую, как вы сказали, ткань вашего существования нити заговоров при помощи вашей мушкетерской шпаги, искусно скрываемой под епископской рясой, – наносит выпад королева-мать. – Мой сан обязывает меня по-христиански простить эти неблагородные фантазии их авторам, обладающим столь изысканным воображением, – вежливо парирует Арамис. Но его пальцы с четками замирают, натянув их до отказа. – Арамис, что вы думаете о короле? – Король – наместник господа, а я служитель господа и, значит, короля... – еще более напрягается Арамис. – А если бы король нарушал господни заповеди на каждом шагу, что бы вы почувствовали? – допытывается королева. – Горькую скорбь, однако не отменяющую моей верноподданнейшей любви, ваше величество... – со все более возрастающим тревожным любопытством вслушивается Арамис в слова королевы-матери. – Однако мне удалось перехватить у нашего общего друга Кольбера ваше письмо в Испанию, – королева достает из-за корсажа письмо, читает: «Фальшивое солнце иссушило последние надежды лучших умов Франции на ожидавшиеся перемены, и если мы не начнем действовать, голова за головой начнут падать, как перезревшие груши». – Это лишь поэтический образ, и видимо, далеко не лучшего вкуса, ибо я не обладаю стихотворным талантом нашего дорогого короля, – говорит Арамис, разрывая четки, сыплющиеся на пол. – Вы патологически неспособны к исповеди, как, впрочем, все священники. А теперь выслушайте мою исповедь. Что должна делать мать двоих сыновей, если один из них, находящийся возле нее, ежедневно попирает ее достоинство, а другой, даже в несчастье своего вынужденного отдаления полон сыновней преданности? И вдруг Арамис улыбается. Это хищная улыбка счастливого охотника, наконец-то заполучившего свою добычу. – Господь простит мать, если она поменяет этих сыновей местами, отдалив жестокого сына и приблизив страждущего... Арамис приближает лицо к решетке и еле слышно шепчет: – Nel mezzo del cammin di nostre vita Mi ritrovai in una selva scura... – Это, кажется Данте, – говорит королева-мать, скрывая растерянность. – Это, кажется, Бастилия, – коротко говорит Арамис. – Покойный кардинал Мазарини любил придумывать пароли из итальянской поэзии... – Как, вы все знаете? – потрясенно отшатывается от решетки королева-мать. – Я должен знать все...– высокомерно говорит Арамис, просовывая сквозь решетку перстень с особым знаком. – Арамис, вы – генерал ордена иезуитов? – Когда-то меня звали Арамис. Но это было в прошлом. Давайте говорить о будущем, ваше величество, – переходит на деловой заговорщицкий тон Арамис.
На улице возле горящего дома. Ночь
Охваченный пламенем, пылает дом. Из окон швыряют сундуки, подушки, стулья. Разбивается в щепы деревянная мадонна. По цепочке передают бадьи с водой, но это уже бессмысленно. Радостно визжат мальчишки. – Красиво горит! – говорит один из зевак. – Аж клопы трещат! – Чтоб так все сгорело, – говорит другой. – Вместе с главным клопом в короне! В толпе зевак стоит д'Артаньян с прижавшейся к нему девушкой, кое-как прикрытой лохмотьями. Золотые волосы девушки светятся, как кусок пожара. – Видишь, что наделало твое насилие надо мной, бабушка! – хохочет д'Артаньян. – А когда я тебя снова изнасилую, дедушка? – хохочет девушка. Из горящего дома выбегает женщина с грудным ребенком на руках. Она сует ребенка д'Артаньяну. – Подержите, ради бога, сударь. Я забыла мою канарейку... Женщина снова бросается в огонь. Голопузый ребенок в одной рубашонке отчаянно орет, растерянный д'Артаньян неумело его гладит, качает, тюрлюлюкает. Ребенок писает ему на мундир. – Да ты что, никогда ребенка в руках не держал? – смеется девушка. Она замирает, видя в глазах д'Артаньяна слезы. – Никогда, – говорит д'Артаньян. – Никогда. Я не держал. Ребенка.
Отправлено: 03.12.21 07:39. Заголовок: меня поражает активн..
Меня поражает активность Анны Австрийской. Прямо движущая роль в заговоре.)) А вот дАртаньян с ребенком на руках - в это верю, как у нас говорят. Ребята, но раз начали - надо закончить: там еще много чего будет, и потом - все же больше нигде , как на Сфере, это уже не прочитаешь. Так что, просветительских ради целей, закончить, я считаю, надо. А я, пожалуй, тоже за свой Сценарий опять примусь, некрасиво бросать дело на середине. (У меня хоть точно по книге)))))
Отправлено: 03.12.21 13:05. Заголовок: На лесной дороге. Но..
На лесной дороге. Ночь
По лесу, над которым качаются ночные звезды, скачет галопом всадник. Отделившись от дерева, нависшего над дорогой, на всадника прыгает человек, сваливая его с коня. Из кустов выпрыгивают еще двое оборванцев. У одного в руках нож, у второго – дубина, у третьего вилы. – Братцы, это же поп! Ну и добыча! – гогочет один из оборванцев. Арамис в рясе простого священника поднимается с земли и деланно гнусавит с умильным, испуганным лицом. – Что вы хотите от бедного священника, братья мои во Христе? – Всего-навсего пощекотать ножом твой зад, старикашка, авось из него вместе с песком высыпется несколько монет! – ухмыляется 'второй оборванец, поблескивая ножом. – Будьте милосердны, заблудшие овцы. Грех смеяться над моей старостью, – гнусавит Арамис. – Подумайте о каре господней... – Я тебе покажу кару господню, – водит ножом перед его носом оборванец. – Ого, да у тебя на мешковинной рясе настоящий золотой крест! Он хватает Арамиса за крест. Арамис с неожиданной ловкостью бьет его носком ботфорта по кисти руки, выбивая нож, и, выхватив из-под рясы шпагу, молодо смеется. – Посвящаю тебя моему другу д'Артаньяну! – и прокалывает его шпагой. Второй оборванец замахивается на Арамиса дубиной, но тот делает обманное движение, и оборванец промахивается. – А тебя – Атосу! – улыбается Арамис, закалывая его. Третий оборванец бросается на Арамиса с вилами. Арамис, легко танцуя по поляне, фехтует с вилами, вырывает их у него из рук и всаживает прямо в живот. – А тебя – Портосу...– добавляет Арамис. Арамис вкладывает шпагу в ножны, свистит. К нему из темноты подходит лошадь. – Отпусти, господи, грехи мои, ибо, как ты видишь, все они вынужденные, – кротко говорит Арамис, сложив ладони над тремя мертвыми телами, и, как будто в нем скрыта невидимая пружина, молниеносно вскакивает в седло, снова пуская коня в галоп.
У моста над рекой. Ночь
Д'Артаньян и девушка лежат, обнявшись, у моста над рекой. Их лица освещены бликами луны. – А ты знаешь, бабушка, мы, кажется, лежим с тобой в самой настоящей грязи, точнее говоря, просто в луже...– лениво и счастливо говорит д'Артаньян, пошлепывая рукой по грязи. – К тем, кто любит, грязь не пристает! – поднимая пальчик, улыбается девушка. – Мне очень хорошо с тобой, бабушка, – говорит д'Артаньян, перебирая ее золотые волосы. – И мне с тобой. Мне даже кажется, что ты мой внук, дедушка. – А зачем ты вырядилась под старуху? – Чтобы мне больше верили. Ведь те, кто старше, не верят нам, молодым. Думают, что мы глупые. Моя мать, например, считала меня круглой дурой, думала, что не выживу без нее. А я вот выжила. Она была гадалкой, и я кое-чему научилась от нее. – Научилась обманывать? – грозит ей пальцем д'Артаньян. – Без этого нельзя. Людям самим хочется, чтобы их обманывали... Разве ты никого не обманывал? – У, еще как! – с шутливой сокрушенностью мотает головой д'Артаньян. – Но, знаешь, когда я обманываю, то мне иногда кажется, что я говорю правду. С тобой так не бывало, дедушка? – Бывало, ой, бывало, – шутливо стонет д'Артаньян. – А кто твой отец? – Я его никогда не видела. Какой-то мушкетер, как и ты. Только он не был капитаном. Мать тогда еще работала в бродячем цирке и ходила колесом – вот так... Девушка встает и проходится колесом по грязи, так что задирается ее юбка, и ее ноги в чулках грязи, кажется, задевают кончиками пальцев за звезды. – Постой, постой...– приподнимается с земли д'Артаньян. Лицо его меняется. – А сколько тебе лет? – Семнадцать. Что, много? – А где это было? – Что – это? – Где твоя мать встретила этого мушкетера? Не в Дижоне? – Не знаю. А почему ты спрашиваешь? – Один мушкетер рассказывал мне похожую историю, – отводит глаза д'Артаньян. – На свете много похожих историй, – говорит девушка и хватает д'Артаньяна за рукав. – Эй, дедушка? Что с тобой? У тебя глаза опять на мокром месте. Первый раз, когда ты взял в руки ребенка. Второй раз – сейчас. Оказывается, ты плакса. Не годится. Положи мне твою голову на колени – я ее покачаю. Ух, какая грязная. Д'Артаньян отстраняет ее, вскакивает, лихорадочно вытаскивает кошелек, сует ей. – Возьми, все возьми. Девушка швыряет кошелек в грязь, и из него сыплются золотые монеты. Девушка с размаху бьет д'Артаньяна по щеке. – Я тебе кто, проститутка? Ты, наверно, все привык покупать. Но не все продается! Д'Артаньян молчит, опустив голову. – Ага, я все поняла, что в твоей глупой, хотя и седой голове. Ты вообразил, что я твоя дочь! Испытываешь эти, как их называют, муки совести... Дурак! Какой же ты дурак, дедушка! Если ты когда-то переспал с какой-то акробаткой, то почему она должна быть моей матерью?! Я, кажется, припоминаю, что это был вовсе не Дижон, а этот, как его, Безансон! Точно Безансон! А, впрочем, тебе поделом! Вообще, любил кого-нибудь, дедушка? Отвечай! Ну! – трясет девушка за плечи д'Артаньяна. – Не знаю, – выдавливает он. – Можно ничего не знать, а это знать надо! Это же самое главное в жизни, дедушка. Это как небо, как звезды! А ты менял женщин, как лошадей, скача по государственным делам. Я бы все твои государственные дела вместе с государством утопила! Своими руками! Вот в этой реке! Это ваше государство надевает вас, мужчин, как кукол, на пальцы и вертит туда-сюда... А чем все кончается? Ребенка в руках подержать не умеете! Так запутываетесь, что все молодые девчонки, с которыми вы спите, дочерьми вам кажутся... Ненавижу вас всех, кукол в штанах, бабников! Ненавижу! Девушка падает на золотые монеты, рассыпанные в грязи, рыдает. Потом поднимает голову. – Дедушка, прости. Я тебя люблю, дедушка. Что-то есть в тебе такое, чего я не видела ни в каких других дедушках на свете... Ну, хочешь, я возьму твои деньги, чтобы ты не обижался. Я куплю себе самое красивое платье, и мы пойдем с тобой на маскарад! Только ты не будешь надевать никакой маски, потому что я люблю твое старое, некрасивое морщинистое лицо! Дай я его поцелую, дедушка! Д'Артаньян обнимает ее. Плечи его вздрагивают. В небе сверкает молния, гремит гром.
Отправлено: 03.12.21 14:18. Заголовок: В одиночной камере Б..
В одиночной камере Бастилии
Отблески молний, возникающих за решеткой, выхватывают узника в железной маске, лихорадочно ходящего из угла в угол. У него в руках прирученная крыса, которую поглаживает. – Потерпи, Изабель, потерпи, – шепчет узник.
Во дворе королевского дворца
Две фигуры в темных плащах, озаряемые молниями, приставляют к окну лестницу. Один из них лезет по лестнице, второй поддерживает ее. Жирный шлепок грязи срывается с сапога прямо на лицо того, кто внизу. – Высший орден короля, – криво ухмыляется Сент-Эньян, брезгливо стирая грязь с лица. Король, достигнув подоконника, шепчет внутрь: – Луиза! На подоконнике возникает женская рука. Король припадает к ней губами. – Какой особый аромат ранних фиалок у ваших рук, Луиза, – шепчет король и поднимает глаза. Перед ним Монтале. – Спасибо за оценку запаха моих рук, ваше величество, – слегка насмешливо говорит Монтале. – Но та, которой предназначен ваш комплимент, нездорова. – Комплименты короля не отменяются, как и его приказы, – говорит король, не выпуская ее руку и поглаживая ее. – Я надеюсь, что у моих губ и вашей руки еще будет возможность познакомиться поближе... А сейчас... Вы видите, что я промок. Разве вы хотите, чтобы король простудился? – О нет, ваше величество! Я хотела бы сберечь короля... для будущего...– отвечает Монтале и помогает королю влезть в окно.
Окно Марии-Терезии
Мария-Терезия, припав к притворенному окну, видит крошечную фигурку, перебирающуюся с лестницы в комнату Луизы де Лавальер. Мария-Терезия шепчет со злыми слезами: – Quel verduenza! Соmо уо quisiera ser culpable para perdonarte!* Она кусает пальцы, на одном из которых перстень со сдвоенными сердцами, подаренный ей королевой-матерью. Сзади ее ласково обнимает женская рука. Мария-Терезия вздрагивает. На ее плечо подбородком ложится голова королевы-матери с холодными наблюдающими глазами. – Да, грустно созерцать из собственной спальни, как из театральной ложи, спектакли, где герой-любовник твой собственный муж... – Paciencia, mi hija, paciencia...** Король скоро переменится! Очень скоро! – мрачновато и торжествующе улыбается королева-мать.
В комнате Луизы де Лавальер
Промокший до нитки король влезает в спальню. Монтале убегает. Однако, распахнув дверь так стремительно, она закрывает ее более сдержанно, оставляя тоненькую щель. Лежащая на кровати Луиза с измученным лицом, обсыпанным бисеринками пота, подтягивает одеяло к подбородку, прижимается к стене. – Ваше величество...– шепчет она в страхе и растерянности. Король по-хозяйски скидывает плащ и шляпу на угол собственного портрета. – У вас в гостях сразу два короля... Какой из них вам больше нравится? – Ваше величество, простите меня, но я больна...– шепчет Луиза. – Я тоже болен, Луиза... Я болен самой прекрасной в мире болезнью и надеюсь, что неизлечимо, – говорит король, направляясь к ее постели, и вдруг замирает...– Луиза, вы слышите? – Что? – не понимает она. Король осторожно делает один шаг, глядя на свои сапоги, оставляющие мокрые следы. – Они хлюпают! Они полны воды! Надеюсь, вы разрешите мне их снять, хотя бы из соболезнования к наследственной болезни нашей династии – к подагре. Глаза Монтале в щели двери усмехаются. Король садится в альков Луизы и деловито снимает сапоги. Потом в одних мокрых чулках, с сапогами в руках подходит к вазе с цветами и выливает туда воду из сапог. – Как бы сказали придворные льстецы, цветы, политые водой из королевских сапог, неувядаемы! – смеется король, возвращаясь к алькову Луизы, и вдруг с неожиданной бурностью начинает осыпать поцелуями ее руки. – Какой особый аромат ранних, – король запинается и модифицирует свой комплимент – ландышей у ваших рук... О, Луиза! Я так устал от всех льстецов, от всех лицемеров... Только вы можете спасти своей чистотой вашего короля от той грязи, которая его окружает! – Но, ваше величество, как я смогу смотреть в глаза моему жениху – виконту де Бражелону...– закрывает лицо руками Луиза. – А зачем смотреть ему в глаза? – холодно говорит король, прерывая свои поцелуи и отдирая руки Луизы от ее глаз. – Смотрите только в те глаза, в которые нужно смотреть! Вот так! А все мешающие глаза я сумею убрать из вашего поля зрения... – Ваше величество, неужели вы хотите казнить его? – умоляюще хватает она короля. – Вы плохо думаете обо мне...– морщится король. – Наоборот, не далее как сегодня я предоставил ему возможность отличиться на поле брани и отдал ему приказ выехать в распоряжение маршала Бофора. И о его отце, – король усмехается углами губ, – я тоже позаботился... Боже, как у меня замерзли ноги! Король снимает чулки и растирает пальцы ног руками. – Луиза, мне кажется, что вы можете это сделать гораздо лучше меня...– томно говорит король, развалившись в алькове, и протягивает ей ноги. Луиза в ужасе смотрит на торчащие прямо перед ее лицом шевелящиеся пальцы ног короля. – Ну, моя дорогая, ну... Пожалейте вашего несчастного короля! Согрейте его! – шепчет король, блаженно прикрывая глаза. Луиза с глазами, полными слез, как заколдованная, протягивает руки к ногам короля и начинает их массировать. Плечи ее вздрагивают от беззвучных рыданий. Монтале подглядывает в щель двери. ________________ *Какой стыд! Как я хочу быть виновата перед тобой, чтобы простить тебя (исп.). ** Терпение, мое дитя, терпение... (исп.).
Отправлено: 03.12.21 15:59. Заголовок: Меня раздражает, ког..
Меня раздражает, когда все надо вывалять в грязи и прочем. Это любят делать в кино, любят делать и в литературе. так нагляднее видна грязь войны и жизни. Убедительнее кажется.
stella , твоя правда. Тоько наша Четверка'- герои романтические. Поэтому кровь и грязь войны у Мэтра описаны пунктирно, как бы на втором плане. И без скабрезностей . Также подана и история Мадлен и Д Артаньяна. А у Евтушенко все слишком натуралистично, если не сказать грязно. Хотя1988г всего год как отменили цензуру: пиши и публикуй что хочешь. Вот он и выплеснул на бумагу всю муть ,которая была в душе.
Отправлено: 03.12.21 17:31. Заголовок: И все же, знаете, вр..
И все же, знаете, времена тоже здорово диктуют восприятие. Тогда это казалось всплеском эмоций. Теперь - отстоем. Я тогда столько всего ранее запретного прочитала, что срывание покровов не казалось чем-то из ряда вон. У вас Перестройка ассоциируется только с отрицательным, а у меня первые годы и Съезд вызывали надежду на что-то светлое и новое. Был даже период, когда казалось, что не стоит думать об отъезде, хотелось участвовать в строительстве новой жизни.))) И первые частные предприятия не вызывали ничего, кроме радостной улыбки. И помню, как уже перед отъездом, я уселась в магазине автомашин за руль роскошного "Сааба" (не машина - самолет) в твердой уверенности, что лет через пять буду ездить на такой.))))))))) Так что, хулиганство Евтушенко вполне могло вызвать недоумение, но не брезгливость.
Отправлено: 03.12.21 18:54. Заголовок: stella пишет: Так ч..
stella пишет:
цитата:
Так что, хулиганство Евтушенко вполне могло вызвать недоумение, но не брезгливость.
Я уверена, что у меня и тогда вызвала бы брезгливость. Даже больше, чем сейчас. При том, что с Перестройкой поначалу были связаны определенные чаяния. Да, тогда роскошная машина могла вызвать восторг. Сейчас накушались -лично я - потребля...ва.
Отправлено: 03.12.21 20:31. Заголовок: Фамильное кладбище А..
Фамильное кладбище Атоса. Раннее утро
Кровавый краешек солнца, как будто выталкиваемый в небо отдаленным криком петуха, поднимается на горизонте. К этому крику примешиваются голоса просыпающихся птиц и влажные шлепки земли, выбрасываемые из могилы лопатами. На краю могилы стоит Атос со снятой шляпой в белом ореоле развевающихся волос. За его спиной толпятся безмолвные слуги. К Атосу из-за спины приближается человек в рясе священника, ведя в поводу коня с тяжело вздымающимися боками. – Странные похороны...– говорит священник, приблизившись к Атосу. – Мне кажется, что здесь не хватает духовного лица, дорогой Атос... Атос резко оборачивается, не узнавая. – Я не совсем понял имя, которое вы изволили произнести... – Ты не узнаешь меня, Атос? – с волнением спрашивает Арамис. – Неужели я так изменился за столько лет? – Мои глаза изменились...– сухо отвечает Атос и принюхивается. – Хотя мне отдаленно напоминают нечто знакомое особые женские духи, весьма редко употребляемые мужчинами... Боже мой, Арамис! Они обнимаются. – Гримо, подойди сюда...– говорит Атос старому, седому, как он сам, слуге. – Ты узнаешь, кто это? – Я привык узнавать людей только по вашим приказаниям, – склоняется Гримо. – Я приказываю. – Это господин Арамис, – бросается старый слуга на плечо гостю и плачет. – Кто это? – показывает Арамис глазами на гроб. Атос подводит его за локоть к гробу и откидывает носком сапога крышку. Гроб до краев наполнен пистолетами, мушкетами, шпагами, кинжалами. Арамис вздрагивает. – Это похороны оружия...– шепчет он подавленно и гладит инкрустированный ствол пистолета. – Я узнаю тебя, старина... Ты лежал рядом с жареной курицей на белоснежной салфетке, когда с твоим хозяином – Атосом мы завтракали под неприятельским огнем. И тебя я помню, старая стальная подруга... Ты еще не затупилась, хотя проколола столько гвардейцев кардинала, – осторожно прикасается Арамис к шпаге. – Как ты можешь хоронить свои подвиги, Атос? – Все, что совершается при помощи оружия, – не подвиги. Подвигов не было, Арамис. Было сумасшествие. Поэтому я и не пригласил священника. – Атос делает знак слугам. Они закрывают гроб крышкой, опускают его в могилу на ремнях. – Не забудьте остальную рухлядь на телеге... мрачно говорит Атос. Арамис потрясенно раскрывает глаза, видя, как перепуганные слуги тащат с телеги и бросают в могилу портреты королей. – Ты продал Жанну д’Арк, которая тебе спасла трон! – говорит Атос одному из портретов и швыряет его в могильную яму. – А ты прикрыл своей мантией кровь Варфоломеевской ночи! – и швыряет его. Атос вырывает лопату из трясущихся рук Гримо и швыряет землю на портреты королей. Слуги повинуются. – Не донесут? – кивает Арамис на слуг. – Я сам – сплошной донос на себя, – усмехается Атос. – Однако сырость Бастилии – не лучшее лекарство для нашей старости... – отводит Атоса за руку Арамис. – Король отдал д'Артаньяну приказ арестовать тебя. – Д'Артаньяну? – вздрагивает Атос. – А завтра может прийти очередь д'Артаньяна и моя... Надо искать выход, – говорит Арамис. – Вот он...– указывает Атос на могилу. – Нет... Можно заменить короля на другого, более гуманного. Подробности этого плана – чрезвычайная тайна...– шепчет Арамис. – А зачем мне нужны эти подробности? – равнодушно говорит Атос. – Любая власть не от бога, а от дьявола. Власть нельзя улучшить, как нельзя улучшить дьявола. – Но, может быть, дьявол не исправляется лишь потому, что люди его считают неисправимым преступником, – усмехается Арамис. – Власть – это необходимость. Люди – стадо, а стаду нужны пастухи... – А еще сторожевые овчарки...– иронически продолжает его мысль Атос, – а еще бойни... мясники... повара... жаровни... костры инквизиций... войны... – Но власть можно сделать цивилизованней, человечней...– убеждает Арамис. – Арамис, я когда-то заблуждался, думая, что ты самый умный из нас... – горько говорит Атос. – А ты наивней даже Портоса. Все заговорщики – это дети, играющие во взрослых. Я в эти игры больше не играю! Хватит театрального махания шпагами, дурацких скачек за чужими бриллиантовыми подвесками. Хватит! Арамис с горечью обманутого ожидания в глазах обнимает его: – Я очень сожалею, Атос... Он садится на коня и пускает его в путь. Атос смотрит ему вслед. Атос знаком подзывает Гримо: – Гримо, не слишком утрамбовывайте эту могилу...
В торговой лавке
Девушка появляется из-за занавески примерочной сияющая, в воздушном платье. – Ого, ты помолодела лет на сто, бабушка! – шепчет д'Артаньян и, заговорщически подмигнув ей, небрежно говорит приказчику с нарочито пренебрежительным видом: – Сколько стоят эти вонючие старомодные лохмотья? Приказчик оскорбленно сопит, но старается сохранить достоинство. – Эти старомодные вонючие лохмотья стоят всего-навсего десяток старомодных луидоров, которые я с удовольствием приму от вас, даже если они окажутся вонючими... – Знаете ли вы, какое слово из словаря мне услаждает слух более всех остальных, вместе взятых? – нежно взяв его за локоть, спрашивает д'Артаньян. – Видимо, слово «вонючие» ... – не без колкости говорит приказчик. – Фи, мой друг! – морщится д'Артаньян. – Вы не предполагаете изысканности моего вкуса... Самое услаждающее мой слух слово это – скидка! – К сожалению, мой хозяин – господин Планше, строго-настрого приказал выбросить из словаря нашей лавки это слово...– разводит руками приказчик. – Кто, кто? – пораженно переспрашивает д'Артаньян. – Господин Планше...– не без величавости от приобщения к блеску этого имени отвечает приказчик. – Планше?!! – восторженно восклицает д'Артаньяне– В таком случае, мой друг, на десять вонючих луидоров цены этого платья я по праву требую двадцать ароматных луидоров скидки, ибо ваш хозяин в неоплатном долгу у меня! Единственное, что я ему должен, – это несколько палок по спине за то, что он позволил себе пропадать столько лет. Давайте-ка для моей бабушки впридачу еще и туфельки – надеюсь, они будут достаточно мягки для ее страдающих хроническим ревматизмом ног, а еще эту голубую ленту, которая несколько омолодит ее старческие, подслеповатые глаза... – Простите...– ошарашенно пытается защитить свои товары приказчик. – Но мой хозяин категорически не рекомендовал мне кредит в связи с некоторой неточностью в оплате, исходящей даже от уважаемых особ... – А я хозяин твоего хозяина! – грохочет громовой хохот д'Артаньяна.
Отправлено: 04.12.21 03:34. Заголовок: На торговой улице Па..
На торговой улице Парижа
Д'Артаньян и девушка выходят на оживленную торговую улицу, взявшись за руки, заливаясь хохотом и не обращая внимания на бегущего вслед за ними приказчика с умоляюще воздетыми руками. - Маски на все вкусы! При желании прирастают к лицу! - зазывает продавец масок. Вокруг раздаются крики. - Артишоки! Спаржа! Свежие устрицы! Луковый суп! - Ночной горшок Маргариты Наваррской! - подныривает какая-то писклявая старушка, суя под нос д’Артаньяну фаянсовый белый сосуд... - А горшок хорошо вымыт? - спрашивает д’Артаньян у старушки. - Конечно, - с достоинством отвечает она. - Увы, тогда он гораздо менее ценен для истории, - смеется д’Артаньян. - Настоящий топор королевского палача! Им отрублено более ста голов! - рычит человек с косматыми зарослями на распахнутой груди. - Анонимные эпиграммы на короля и мадемуазель де Лавальер, - подпольно шепчет инвалид на костылях. - Эликсир от импотенции! - мрачно бормочет человек с лошадиным лицом, тряся флакончиками перед д’Артаньяном. - Мой друг, мне его нужно пить бочками! - с веселой грустью отвечает д’Артаньян. Д'Артаньян и девушка останавливаются у ювелирного ряда. - Оказывается, для шеи бывает кое-что лучше намыленной веревки. - улыбается д’Артаньян. - А ну-ка, примерь эту жемчужную нитку. Девушка примеряет вне себя от радости. - Любезный, а кому принадлежит этот ювелирный ряд? – спрашивает д’Артаньян продавца ювелирного ряда. - Господину Планше, - не без гордости отвечает продавец. - Передай господину Планше, что его хозяин д’Артаньян конфисковал этот жемчуг в счет уплаты его долгов! - беспрекословно заявляет д’Артаньян, увлекая девушку дальше, не слушая причитаний продавца. Индус в чалме продает пятнистого удава. - А вот ожерелье и для меня! - восклицает д’Артаньян, беря удава и обвивая им шею. Индус что-то лопочет по-своему, знаками требуя денег. - Я надеюсь, любезный, что все в Индии, как и во Франции, или уже принадлежит, или будет принадлежать господину Планше! - смеется д’Артаньян. За д’Артаньяном и девушкой теперь бегут уже трое - приказчик торговой лавки, продавец ювелирного ряда и индус, размахивая руками и крича. Но д’Артаньян двигается сквозь толпу стремительно и как бы танцуя. Удав качает раздвоенным языком перед лицом шарахающихся людей. Д’Артаньян хватает охапками розы, гвоздики у цветочного ряда, швыряет их в воздух, осыпая толпу. - Граждане Парижа, это вам от самого щедрого в мире человека - господина Планше! - д’Артаньян всовывает одну из роз в пасть удаву. И тебе тоже! Затем один за другим подкидывает в воздух несколько арбузов, которые раскалываются о головы, обнажая сочную красную мякоть. - Да здравствуют ваши несокрушимые головы, граждане Парижа, и среди них - великая голова господина Планше! Д’Артаньян вырывает у кого-то из рук бутылку, направляет пенистую струю себе в горло и в горло девушки, пьет на ходу, срывает с крюка копченый окорок, рвет его зубами, опять пьет, крича: - За здоровье господина Планше! - Держите его! - раздаются крики. - Это сумасшедший! Это вор, переодетый мушкетером, это он, наверно, изнасиловал несчастную горбунью с улицы Кота-Рыболова. - Такой тип, впрочем, может изнасиловать и кота, добавляет кто-то. На д’Артаньяна уже набегают люди, вооруженные палками, бутылками, сковородками. - Ой, дедушка, прольется кровь! - шепчет девушка. Д'Артаньян хватает ее, вскакивает вместе с ней на гору апельсинов, обнажая шпагу. Удав на его шее продолжает раскачивать розу в пасти. - Граждане Парижа! - вдохновенно кричит д’Артаньян. - Неужели ваши сердца заплыли жиром, и вы не понимаете, что перед вами не вор, не сумасшедший, а просто счастливый от любви человек?! Неужели сумасшествие счастья опасней, чем ежедневное сумасшествие скуки? Неужели мы все выродились? Неужели всем нам нужен эликсир от импотенции? Где мои Атос, Портос и Арамис? Где мой верный Планше?! - Я здесь, - неожиданно раздается тоненький крик. Толпа раздвигается, и, выскочив из раззолоченной кареты, к д’Артаньяну спешит кургузенький, невзрачный человечек, однако разодетый, как павлин, с гроздьями перстней на пальцах. - Хозяин! - со слезами рабской преданности кричит Планше, обнимая соскочившего с горы апельсинов д’Артаньяна. - Боже мой, сколько лет! - Это моя бабушка, - представляет д’Артаньян девушку. - В таком случае, вы прекрасно сохранились... - церемонно расшаркивается Планше, несколько испуганно косясь на удава с розой в пасти. - А это что? - Это твой подарок мне, Планше… - смеется д’Артаньян.- Только не забудь расплатиться с этим бедным индусом... Планше, кряхтя, расплачивается. Индус сладко кланяется, прижимая руки к груди. - А теперь неплохо бы угостить этих милых людей в честь нашей встречи! - озорно предлагает д’Артаньян, показывая на толпу. - Всех? - с ужасом оглядывается Планше. - Всех, - безжалостно говорит д’Артаньян и кричит мой старый друг Планше угощает всех вас. - Да здравствует Планше! Да здравствуют мушкетеры! - радостно ревет толпа.
В имении Портоса
Могучий обнаженный торс, увенчанный головой, обвитой виноградными гроздьями, высовывается из огромной дубовой бочки. Обладатель столь могучего торса и столь замечательной головы, сопя и обливаясь потом, колотит босыми ногами по виноградной жиже. В бочке - дырка, и оттуда по желобу - виноградный сок стекает в деревянную колоду. Рядом с бочкой гора винограда. Вокруг бочки на зеленой лужайке в витых белых креслах сидят три прелестницы и играют на виолах де гамба. Обладатель огромного, могучего торса старается давить вино в такт музыке. Напротив бочки стоит стол, накрытый кружевной скатертью, с которого грустно взирает кабанья голова с укропом в зубах. Ее окружают окорока, кровяные колбасы, фазаны, перепелки, разнообразные сыры и фрукты. Рядом навытяжку стоят лакеи в парадной одежде. Толстый до того, что на нем лопается одежда, к обладателю могучего торса подкатывается шарочеловек в ливрее. - Господин, какой-то оборванный, нищий священник осмелился спросить Портоса. - Ну, а ты? - Я, естественно, сказал, что это имение барона дю Валлона, ибо это такая наглость - не произносить вашего полного титула. - Дурак, Мушкетон! - стукает его по лбу ручищей, красной от виноградного сока, Портос. - Тот, кто помнит имя Портоса, не может быть плохим человеком! Проси! Портос делает знак, и ему подают чашу, наполняя ее виноградным красным соком из колоды, соединенной с бочкой. Портос с наслаждением пьет, ритмично раскачиваясь под звуки виол и продолжая работать ногами. Сзади вкрадчиво подходит Арамис и обнимает его лицо ладонями. - Жоржетт, - пытается кокетливо угадать Портос. - Какие у тебя странные сегодня духи... - Нет, не Жоржетт, - женским голосом лепечет Арамис. - Мари-Роз! - блаженно рычит Портос. - Нет, не Мари-Роз,- лепечет Арамис. - Тогда это ты, моя маленькая Сюзанн. Я тебя сейчас узнаю по твоей наливной грудке, моя перепелочка! - урчит Портос и, ища ручищами эту обетованную грудь, хватается за тяжелый золотой крест на рясе Арамиса. С выпученными от неожиданности глазами Портос вырывает голову из ладоней Арамиса, кряхтя, разворачивается в виноградной жиже и восторженно орет: - Арамис! - лобызаясь, вываливаясь из бочки, грозя ее развалить, так что Арамису только и остается снова опустить его в оную. Радость Портоса неописуема. - Чашу! - кричит Портос. Немедленно вторую чашу! Я зачерпну для тебя прямо из бочки. Не беспокойся, дружище, я хорошо помыл ноги. - Какая жалость, что ты совершил омовение ног, Портос, - улыбается Арамис, скрывая непроизвольную судорогу в горле, но выпивая. Что может быть слаще нектара, рожденного немытыми ногами близкого друга! Однако как ты замечательно придумал. Пить вино, одновременно находясь внутри вина. - Ты можешь проделать то же самое, у меня есть вторая бочка, - радушно предлагает Портос. - В жару это так освежает. Кстати, сейчас как раз время обеда. - Ну что же, мой друг, - лукаво улыбается Арамис, - я, пожалуй, приму твое приглашение, хотя, может быть, вид хилого обнаженного тела служителя господа несколько смутит этих трех граций, столь изящно играющих на виолах. - Да что ты! Они настолько все влюблены в меня, что не заметят и Аполлоне, успокаивает его Портос. - Правильно я говорю, крошки? Все три грации одновременно кивают, как заводные куколки, продолжая играть. Арамис раздевается, оставляя на груди крест, и залезает в бочку, стоящую рядом. - Действительно, освежает. Портос хлопает в ладоши, и лакеи подносят стол прямо к бочкам. Портос берет в огромные ручищи кабанью голову, вгрызается в нее и передает затем Арамису. - Я тебе оставил одно ухо и полноздри, - говорит Портос. - Настоятельно рекомендую. Говорят, что когда ешь уши кабана, от этого улучшается слух, а когда ноздри, то нюх. - Угу, - с ужасом бормочет Арамис, растерянно тыкаясь в кабанью морду. - Как прекрасно, что ты приехал, мой друг. Мне так тяжко без тебя, Атоса и д’Артаньяна, - неожиданно переходит на сентиментальную интонацию Портос. - Я ведь здесь прозябаю. Да, да, прозябаю и загниваю. Однако это не мешает Портосу сопроводить свою грустную тираду поглощением сразу нескольких перепелок, которых он швыряет одну за другой в пасть, со смаком хрустя их нежными косточками. - От тоски я дошел до того, что научился играть на виоле де гамба. Хочешь послушать? - вздыхает Портос. - Разумеется, - ласково кивает Арамис. Одна из трех граций передает свою виолу Портосу. Продолжая сидеть в виноградной жиже, Портос делает несколько ужасающих музыкальных пассажей. Мушкетон, лакеи и грации восхищенно аплодируют. - Прекратите ненужный фимиам, - застенчиво бурчит Портос. - Арамис, ты позволишь, я выпью из твоей бочки в знак нашего братства? - Черпай полной чашей! - улыбается Арамис. - К счастью для тебя, я не успел помыть ног, и потому я надеюсь, что горькая пыль странствий в соединении со сладостью, дарованной Бахусом, создадут неповторимый купаж. - Да, появилась приятная горчинка...- причмокивая, смакует вино Портос, - и даже некоторая крепость. - Это потому, мой дорогой Портос, что пыль странствий на моих ступнях до-олгой выдержки... - ласково подсказывает Арамис. - Однако буду искренним, меня привели к тебе отнюдь не дегустационные интересы, а. Арамис делает паузу и торжественным, даже несколько зловещим тоном добавляет: - национальные. Портос выжидательно встрепенулся, как старый боевой конь, заслышавший звук походной трубы, однако машинально продолжая уничтожать окорок. Арамис перегибается из своей бочки и шепчет: - На троне самозванец, выдающий себя за короля. Настоящий король в Бастилии. Надо спасать Францию! Портос расправляет свое могучее тело, так что бочка начинает трещать и сквозь трещины текут красные струи. - Коня! Шампанского! Шпагу! - рычит Портос и мощным движением ручищ разрывает обручи бочки, разваливая се. Портос предстает во всем скульптурном великолепии, с ногами, красными до колен от вина и в мокрых нижних панталонах, с неожиданными кружевами, - Хватит морального разложения, когда нация в опасности! - рявкает Портос, опрокидывая стол лукулловского пиршества. Три грации и лакеи бросаются врассыпную. Простодушные глаза Портоса горят неподдельным гражданским гневом. - Первый раз я чувствую себя полным подлецом, - шепчет сам себе Арамис. - Ведь это все равно что обмануть ребенка.
Отправлено: 04.12.21 05:03. Заголовок: Стелла пишет: Но и ..
Стелла пишет:
цитата:
Но и мне теперь неприятно, что для этого он использовал любимых нами героев, вернее, использовал в такой форме. А вот в 88 году мне это понравилось своим хулиганством, тем, что не забыта четверка и тем, что прошлое всегда актуально.
Наверное, было бы лучше сохранить яркое впечатление о недочитанной и недоступной теперь вещи? Вы так о ней говорили, что воодушевили меня на поиски - и вот результат... Второй раз со мной такой облом происходит. Ленчик, после этих натуралистических подробностей (меня добила "любофф" в грязи под мостом) не мне одной, наверное, хочется - не стерильной, нет - СНЕЖНОЙ ЧИСТОТЫ "Сказочки".
Кстати говоря, Планше показался мне одним из интересных (в силу именно противоречивости) образов. Вроде пародия на "нового русского" - и - дальнейшее...
Отправлено: 04.12.21 09:28. Заголовок: Ленчик , я посмею ру..
Ленчик , я посмею ругать ФикБук, потому что корень один - все можно тому, кто считает себя в праве!. А ведь посмотрите, Евтушенко , вроде, в чем-то верен Канону! Д'Артаньян способен устроить шутку из всего, Атос - протестует против условностей, Портос наслаждается в Пьерфоне жизнью, Арамис плетет интриги, Планше - это буржуазия, идущая к революции 1789 года, Мушкетон толст - и так далее, не хочу опережать события. Видимо, тот же Фикбук приучил меня к тому, что с любимыми мной героями Могут вытворять все, что в голову придет. Но если себе такое позволял гордость современной российской поэзии, то почему какая-то сексуально озабоченная особа с ФБ не может? Устарели мы со своими взглядами, девчата. Грязь нам не по душе! А знаете, я все равно не жалею, что прочла теперь этот опус и спасибо вам за него, всем, кто его выудил. Потому что поняла, что длительное вращение в среде, где с тобой мыслят на одной волне, создает для души уголок отдохновения. Уверяю вас, очень многим этот Сценарий станет руководством к действию. Но я могу понять, почему Евтушенко так уцепился за образы четверки и за сам роман. Мне только неприятно, что все это в такой грязи и так окрашено. Сама же идея сделать четверку выразителем идей мне совсем не претит.
Отправлено: 04.12.21 14:14. Заголовок: Grand-mere, я понял ..
Grand-mere, я понял все намеки))) Но, если я сейчас брошу и отвлекусь - я не выложу этот опус до конца никогда. А надо бы)
stella, что-то в последние дни этот, как вы изволили выразиться "гордость современной российской поэзии", стремительно упал в моих глазах. Мягко говоря stella пишет:
цитата:
Грязь нам не по душе!
Ну да. Я взрослая тетка. Имею право выбирать - надо мне грязи или нет
Отправлено: 04.12.21 14:21. Заголовок: В королевском саду. ..
В королевском саду. Ночь
В небе, шипя, рассыпаются разноцветные гроздья фейерверка. - Сколько денег летит на воздух, сколько денег! - сокрушенно качает головой человек в костюме древнего рыцаря. Он сдвигает забрало и сокрушенно вытирает пот. - Англичане так никогда не швыряются деньгами, как мы. Это у них считается признаком дурного тона, как мне сказал английский посланник, - говорит жена Кольбера в костюме Коломбины. - Ох, не доведут тебя до добра эти знакомства с иностранцами, - вздыхает Кольбер. - Прости, мой друг, но ты же сам поручил мне общаться с ними... Жена Кольбера застенчиво запинается, - в целях государственной информации. Как же можно общаться с иностранцами по государственному заданию и в то же время не быть знакомой с ними? - Да, трудновато, - признается Кольбер. - Но ведь и эпоха трудная. Кружатся костюмы эльфов, русалок, древних рыцарей, восточных магов, арлекинов. Король в маске солнца танцует с Луизой де Лавальер в одежде пастушки. Рядом танцует Сент-Эньян в костюме ангела с нелепо торчащими белыми крыльями, обняв за талию Монтале в одежде цыганки. Глаза Монтале зорко следят за королем. Монтале посылает королю воздушный поцелуй, король посылает ответный, прикладывая ладонь к солнцу на своем лице. - Ваше величество, мне трудно так быстро танцевать, - шепчет Луиза. - Ах, да, я забыл, что вы прихрамываете на левую ногу... раздраженно говорит король. В прорезях полумаски Луизы видны слезы. Король сердито сдвигает маску солнца на затылок, останавливается. - Мне наскучило, что вы все время плачете. Король не в духе. Он недовольно глядит на небо и подзывает Сент-Эньяна. - Какой жалкий фейерверк. Надо, наконец, проучить этого скрягу Кольбера. - Арестовать его? - спрашивает Сент-Эньян, радостно покачивая крыльями ангела. - Зачем? Он еще нам пригодится. для следующих маскарадов… - усмехается король. Главное арестовать не человека, а его волю... Король вытягивает из-за обшлага бумагу. - Передайте этот мой приказ для немедленного исполнения, а то он уже залежался... Сент-Эньян, пританцовывая с приказом, удаляется. - Можно я вам погадаю, ваше величество? - приближается Монтале, зазывно сверкая глазами и тряся грудью в соответствии со своим костюмом цыганки. - Мы лучше потанцуем с вами, моя дорогая цыганочка...- обрадованно говорит король, обнимая ее. Забытая Луиза прислоняется к мраморному купидону и плачет.
У ворот Бастилии
К Бастилии подъезжают два всадника, держа третьего коня в поводу. Это Арамис в костюме бедуина и Портос в костюме римского легионера. - Nel mezzo del cammin di nostre vita Mi ritrovai in una selva scura*, - говорит Арамис часовому. Ворота со скрежетом открываются.
В королевском саду
- Я еще никогда не целовалась с солнцем… - шепчет Монтале, сидя на траве рядом с королем. Она стягивает маску солнца с его лица, ищет губами его губы. Но король отстраняет ее и с предвкушением блаженства в глазах вздыхает, сбрасывая башмаки, разминая пальцы ног. - Согрейте мне ноги, моя цыганочка... О, Монтале! Я так устал от льстецов, лицемеров, окружающих меня... - Я их согрею вам так, как никто на свете! - восклицает несколько разочарованная, но готовая на все Монтале, набрасываясь на ноги короля с изощренной энергией профессионалки. - Quel verguenza…?** - раздается возмущенный шепот в кустах. Отведенную ветку жасмина придерживает рука со сдвоенными бриллиантовыми сердцами на кольце. Это королева Мария-Теревия в костюме служанки. - De nada, hija mia, de nada...*** - шепчет королева-мать, стоящая за ее спи- ной в костюме монахини. На тубах ее играет загадочная улыбка.
На оброшенных в траву башмаках короля мерцают бриллиантовые подвески. По подвескам ползет гусеница.
В одиночной камере
Узник в железной маске, прижимаясь к стене, в страхе глядит на ключ, со скрежетом поворачивающийся в скважине. В его трясущихся от волнения руках - крыса. Входят Арамис и Портос. Арамис опускает руку за пазуху. - Где моя матушка? Не убивайте меня, не убивайте. - бормочет узник, забиваясь в угол. Арамис достает из-за пазухи ключ на золотой цепочке, покачивая им перед железной маской, откуда горят расширенные ужасом зрачки. - Это от вашей матери, ваше величество... - говорит Арамис с поклоном. Арамис открывает замок железной маски, и перед ним предстает лицо Людовика Четырнадцатого. Арамис невольно вздрагивает от потрясающего сходства. Портос с выпученными глазами рушится на колени, шепча: - Ваше величество! Самозванец будет наказан. Справедливость восторжествует! - Портос хочет поцеловать руку узника, но, видя в ней крысу, дергается. Арамис переходит к делу, раскрывая саквояж. - Вот точная копия маскарадного костюма... самозванца. К сожалению, У нас не было времени изготовить копии бриллиантовых подвесок на башмаках. Переодевайтесь, ваше величество, но спешите... Лицо узника постепенно меняется - страх сменяется растерянностью, растерянность - облегчением, облегчение - горделивой величавостью. Однако по лицу узника не пробегает ни малейшего отблеска радости. - Ваша преданность королю будет оценена по заслугам, - кратко говорит Узник, указывая полукивком на дверь и продолжая поглаживать крысу.
В коридоре Бастилии
- Соображения высшей степени секретности требуют временного вывоза узника из Бастилии, - говорит Арамис тюремщику. - До утра он будет возвращен. - Мне нужен приказ, - говорит тюремщик. - Вот приказ… - говорит Арамис, поворачивая перстень печаткой наружу. - Вы не забыли о том, что вы обязаны ордену иезуитов и вашим местом, и вашей жизнью? - Повинуюсь, монсиньор, - лепечет тюремщик.
В одиночной камере
Арамис снова входит в камеру и пораженно застывает, любуясь переодевшимся узником как произведением собственного искусства. - Боже мой, вас никто не отличит от короля! - невольно вырывается у Арамиса. - Не забывайте о том, что король - я, - холодно отвечает узник. - Простите, ваше величество... К сожалению, вам снова придется надеть маску... Арамис закрывает ключиком маску, накидывает на узника черный плащ, и они выходят.
В коридоре Бастилии
- Освободите несчастного поэта! - кто-то почти обессиленно стучится изнутри в дверь одной из камер. - Сажать поэтов - это все равно что жарить соловьев... Не забудьте этого беднягу, ваше величество... с надеждой шепчет Портос узнику, ведя его по коридору. - Все тюрьмы набиты мнимыми врагами государства, в то время, как истинные враги государства правят им, ваше величество... – шепчет с другой стороны Арамис. - Теперь вся надежда на вас... Узник величаво кивает железной маской, Крыса в его руках высовывает мордочку из-под плаща. ____________________ * Посередине дороги жизни я оказался в мрачных дебрях (Данте) ** Какой стыд (исп.) *** Ничего, дитя мое, ничего (исп.)
Ну да. Я взрослая тетка. Имею право выбирать - надо мне грязи или нет
Ленчик, с языка сняла) И вообще, я же для того взрослой и становилась, чтобы читать то, что нравится! (А не то, что учебник Литературы велит.)
stella пишет:
цитата:
почему Евтушенко так уцепился за образы четверки и за сам роман
Такое ощущение, что он просто взял что-то популярное, проверенное годами, и приспособил к делу. А то что образы совершенно не соответствуют идеям, не говоря уже об атмосфере - это ему побоку.
Ленчик пишет:
цитата:
что-то в последние дни этот, как вы изволили выразиться "гордость современной российской поэзии", стремительно упал в моих глазах
Отправлено: 04.12.21 16:52. Заголовок: Все же интересная ре..
Все же интересная реакция у вас всех. Хотя и предсказуемая. А еще интересно, что для младшего поколения реакция на Евтушенко совсем не та, что была у нашего. Хотя, мне все равно его поэзия нравится. Я не считаю, что это был его просчет, мне только жаль, что для этого он избрал Мушкетеров. Я не знаток и не любитель поэзии, я к ней, по большому счету, безразлична, но Евтушенко цеплял и цепляет меня. А вот вам цитата о Гюставе Курбе, которая пришлась к месту:
цитата:
При всем его либертианском социализме, при всем потрясении основ и искреннем желании очистить запущенные конюшни французского искусства, в нем все же было немало евтушенковщины, немало отлицензированного бунтовщика, знающего, как далеко можно зайти и как монетизировать свой гнев.
"Открой глаза". Эссе об искусстве Курбе Автор Жюлиан Барне
Отправлено: 04.12.21 17:11. Заголовок: stella , тут согласн..
stella , тут согласна. Евтушенко очень хорошо знал" как монетизировать свой гнев" При всех властях знал. И по большому счету кроме поэмы" Бабий Яр" , говорившей о забвении Холокоста( за которую он от Совет.власти получил по рукам) , он оч.хорошо понял как можно быть бунтарем и писать просоветские стихи, за что получил плюшки в виде тиражей и поездок по всему миру.😁
Отправлено: 04.12.21 17:24. Заголовок: Я смутно помню, что ..
Я смутно помню, что он в Думу собирался, потом что-то не прошло, но от политики он отошел , как мне кажется, где-то в период ГКЧП. Но поэзия его мне нравится.
Отправлено: 04.12.21 17:38. Заголовок: Вот, вспомнился мне ..
Вот, вспомнился мне еще один момент. Когда прошел по экранам Жигуновский опус, он же не вызвал такого отвращения, хотя там, как по мне, все еще омерзительнее, потому что автор куда бездарнее. И Арамис, вытирающий сапог о спину гвардейца или воющая доярка Анна не вызвали особого отторжения. А о десятисерийном варианте я вообще молчу! По нему по сей день пишут деточки восторженные фанфики.
Отправлено: 04.12.21 18:09. Заголовок: stella пишет: Все ж..
stella пишет:
цитата:
Все же интересная реакция у вас всех. Хотя и предсказуемая.
Если она предсказуема, то чем он аинтересна. stella пишет:
цитата:
я посмею ругать ФикБук, потому что корень один - все можно тому, кто считает себя в праве!
Я могу только вспомнить поговорку, только наоборот: что позволено Юпитеру, того нельзя быку. В данном случае Евтушенко - не простой смертный, потому ему не пристало. Интересно, если б кто-то так с его творчеством, чтобы он сказал? stella пишет:
цитата:
А ведь посмотрите, Евтушенко , вроде, в чем-то верен Канону!
В чем верен? В паре использованных цитат? stella пишет:
цитата:
Я не считаю, что это был его просчет, мне только жаль, что для этого он избрал Мушкетеров.
Да, думал пипл схавает, как говорят. Ошибочка вышла.
Отправлено: 04.12.21 18:13. Заголовок: Камила де Буа-Тресси..
Камила де Буа-Тресси пишет:
цитата:
Ленчик пишет:
[quote]что-то в последние дни этот, как вы изволили выразиться "гордость современной российской поэзии", стремительно упал в моих глазах
ППКС!` Я тоже плюсуюсь. Хотя это - не первое мое разочарование в поэтах, в частности, но не только. Потому я не удивлена. Все больше прихожу к выводу, что гений и злодейство вещи очень даже совместные. Хотя в данном случае громко сказано и насчет гения, и насчет злодейства.
Отправлено: 04.12.21 19:26. Заголовок: Черубина де Габрияк ..
Черубина де Габрияк , ну почему, злодейство то как раз было. Проголосовать против принятия В.Высоцкого в Союз Писателей СССР из за самодеятельного качества его стихов. Вызвать этим глубочайшую депрессию у Высоцкого, а после его смерти хайпануться выпустив в застойном 1983г сборник его стихов, из произведений , которые Высоцкий давал ему на рецензирование , а Евтушенко их отверг разве не злодейство? P.S.Я лично не любитель творчества В Высоцкого- поэта, но я признаю, что у него есть несколько совершенно гениальных стихов- песен, которые актуальны и по сей день.
Отправлено: 04.12.21 22:19. Заголовок: Вот потому-то и нель..
Вот потому-то и нельзя рассматривать творчество и личную жизнь талантов, как нечто взаимосвязанное. То есть, они, конечно, связаны, но гений в творчестве совсем не обязательно должен быть кристально-честным человеком, даже если он и пишет о честности и порядочности. Это коробит, но жизнь состоит не только из деклараций, но и из жизненных коллизий, а они не исключают неблаговидных поступков. Это я не в оправдание, а - как факт. И о том, что Евтушенко так поступил с Высоцким, я не знала. Мне нравятся многие стихи и тексты Евтушенко, а его поступки меня мало волновали: то, что доходило я не принимала к сердцу, разве что зауважала его решение уйти из политики. Вообще, меня личная жизнь известных личностей никогда не интересовала, я никогда не читала специально ничего, разве что на глаза попадалось, прямо под нос.) В поэзии для меня гений только Пушкин, но и он не был идеальным человеком. Да и все мы - что, образцы порядочности, честности и искренности? Подлость и предательство мы имеем право судить, но бывали ли мы в подобных ситуациях? Я бывала, у меня смелости хватило, но я рисковала только работой. А если бы речь шла о жизни, но не твоей, а близких? Не судите, да не судимы будете.
Отправлено: 04.12.21 22:19. Заголовок: stella, мне кажется,..
stella, мне кажется, что Жигунова и его фильм довольно сложно сравнить с этим опусом. Конечно, у меня и к Жигунову вопросы были, но у того хотя бы "человеков-жидкостей" не было и винных пробок во рту.
Ну и лично мне до личности Евтушенко дела нет. Я вот вижу этот его литературный опыт, и сужу именно его.
Черубина де Габрияк пишет:
цитата:
что позволено Юпитеру, того нельзя быку
Очень точно сказано. Если учесть, что это все не в наше время выложено в сети, а напечатано в журнале и подписано известным именем, то смотришь на все это немного с другой точки зрения.
Отправлено: 04.12.21 22:33. Заголовок: Камила де Буа-Тресси..
Камила де Буа-Тресси , если бы это я прочла сейчас и находилась бы в России, наверное, я бы среагировала не так, как тогда. Но тогда, после всех лет, такой бунт воспринимался совсем иначе. Любой протест был уже радостным событием. Сейчас я уже не пойму, какую же часть читала, и у тому же у меня все время крутятся перед глазами какие-то черно-белые кадры, которые не то навеяны прочитанным, не то - воспоминание: я уже сама ничего не пойму. Все же очень много лет прошло, пол жизни. Наверное, Евтушенко перестарался с образностью. Но у меня Жигуновский опус все же вызывает большее отвращение, чем даже этот "Конец мущкетеров". Жигунов - это апофеоз жлобства, "Конец" - грязь, которую пытались навесить на тех, кого мы привыкли видеть под другим углом. Но меня "человек-жидкость" не смутил - это образ приспособленца, мне нравится такое определение. С пробкой - это грубо, натуралистично, но разве в жизни не так? разве не затыкают рот тем, кто много говорит? И пробки при этом применяют очень своеобразные.
Отправлено: 04.12.21 22:38. Заголовок: Черубина де Габрияк ..
stella пишет:
цитата:
Но тогда, после всех лет, такой бунт воспринимался совсем иначе. Любой протест был уже радостным событием.
Не надо всех под одну гребенку. Я была достаточно мелким ребенком, чтобы четко анализировать происходящее, но что-то ни родители, ни кто-то из знакомых взрослых от восторга не прыгали и в ладоши не хлопали.
Черубина де Габрияк пишет:
цитата:
что позволено Юпитеру, того нельзя быку
О чем и речь. От "деточек пишущих восторженные фанфики" никто не требует и не ожидает высоких художественных изысков. Они, на минутку, может быть, и вовсе ни разу не литераторы. Они это делают исключительно для собственного удовольствия. Но, когда такую же (а местами еще более жуткую) бню начинает нести известный деятель литературы, это уже вызывает ряд вопросов. stella, за что ж вы так ненавидите Хилькевича с Жигуновым-то? За то, что они не Диаман-Берже? И, не стану скрывать - если уж сравнивать несравнимое (Евтушенко с Жигуновым), то мои симпатии однозначно на стороне второго. Он хотя бы матчасть читал. Пойду скачаю - апофеоз жлобства поищу. А то что-то с первого раза не разглядела...
Отправлено: 04.12.21 22:45. Заголовок: stella, если уж гово..
stella, если уж говорить про то, что меня так убило в "человеке жидкости" так это полное несоответствие формы, атмосферы, типа, жанра книг и героев Дюма и вот этого вот сравнения. Оно может быть и меткое и хорошо отражающее суть, но выглядит как грязь на расшитом золотом парчовом платье. То есть не лучше чем коза в балетной пачке.
И если формой являются герои Дюма, а мыслями - те идеи, которые хотел донести автор, используя этих героев, то одно чертовски не соответствует другому. От этого оно просто нелепо. Это даже искусством, творчеством, литературой, в конце концов, сложно-то назвать.
Отправлено: 04.12.21 22:49. Заголовок: Ленчик , я жлобство ..
Ленчик , я жлобство ненавижу. Хилькевича я просто недолюбливаю, хотя мюзикл получился отличный. Но для меня его фильм (первый) - только мюзикл. Остальные три - бред сивой кобылы, ничего общего по духу не имеющим с Мушкетерами, в особенности Виконт и этот, с покойниками. Мне даже смешно не было. А Жигунова ненавижу, если можно ненавидеть незнакомого человека. За пошлость ненавижу, за то, что опошлил мою мечту об экранизации. Евтушенко сделал другое: представил все, что я люблю, через пленку грязной обыденности. Тут, как правильно заметила Кэтти, нет романтики. Хотя... мы еще не все прочитали.
Отправлено: 04.12.21 22:53. Заголовок: Камила де Буа-Тресси..
Камила де Буа-Тресси , это вы заметили верно: несоответствие книги и формы, избранной Дюма. Но, если представить себе то, как бы в реальной жизни выглядел быт солдата, пусть не капитана, а обычного наемника, то вполне могло бы... да и жизнь солдат в войнах и смутных временах вряд ли была бы чище. неприятно сознавать, но увы... Мне кажется, что для нас мир Дюма - это место, где можно идеально отрешиться от реальности. А когда реальность впихивают в этот мир, это вызывает протест.
Отправлено: 04.12.21 22:56. Заголовок: stella, но Дюма и не..
stella, но Дюма и не описывал быт мушкетёра. Его цель, его идея была в другом. Это другой жанр, другой тип литературы. Так при чем тут этот реализм? Как он туда попал и зачем его туда помещать?! Мухи с котлетами зачем мешать?
Отправлено: 04.12.21 23:00. Заголовок: Напишу свое мнение: ..
Напишу свое мнение: Ленчик пишет:
цитата:
Хилькевича
Я фильм Хилькевича люблю меньше, чем когда-то. Вижу больше огрехов и в целом, предпочитаю фильм Бордери. Но когда в 1101 раз по ТВ натыкаюсь на наш фильм, я вздрагиваю и зависаю. Первое впечатление на подкорке где-то. Для меня роман первичен, но я не знаю, каким было бы мое отношение с книгой без фильма Хилькевича. Ленчик пишет:
цитата:
Жигуновым
Я фильм посмотрела кусками на Ютубе, не оценила и целиком смотреть не стала. Но это - несопоставимо с тем, что сделал Евтушенко. Я считаю, что Хилькевич и Жигунов Дюма все же любили/любят. У Евтушенко я этого не чувствую. Чувствую злобу, желчь, непристойности и Дюма, как инструмент, чтобы все это выплеснуть. Хорошо, что получился один большой пшик.
Отправлено: 04.12.21 23:01. Заголовок: Камила де Буа-Тресси..
Камила де Буа-Тресси , если бы так думали все режиссеры и сценаристы, у нас бы уже давно был идеальный вариант Мушкетеров. Но, к сожалению, все хотят прежде всего донести свои мысли и идеи через известных героев. тут - аналогичная история. Никому из всей кинобратии не нужна классика: им нужна только самореклама.
stella, минуточку, давайте-ка разберемся с пониманием терминов. Согласно, толковым словарям и вики, жлоб - жадный, грубый человек. Жлобство, соответственно, жадность и грубость. Не будем про жадность, считать чужие деньги нетактично. Остается грубость. Так вот, простите, в опусе Евтушенко жлобства - грязи и грубости, а еще, да-да, и пошлости тоже - на порядок больше, чем у Жигунова. А еще, давайте обратим внимание на качество текста. Невычитано, написано, мягко говоря, "на отвали". Запятые потеряны, про исторические и бытовые ляпы в количестве. Зверь Обоснуй местами вообще не ночевал. А каким образом Гримо стал слугой Арамиса - я до сих пор не поняла?
Черубина де Габрияк пишет:
цитата:
Хилькевич и Жигунов Дюма все же любили/любят. У Евтушенко я этого не чувствую. Чувствую злобу, желчь, непристойности и Дюма, как инструмент, чтобы все это выплеснуть.
Отправлено: 04.12.21 23:12. Заголовок: stella пишет: Но, е..
stella пишет:
цитата:
Но, если представить себе то, как бы в реальной жизни выглядел быт солдата, пусть не капитана, а обычного наемника, то вполне могло бы... да и жизнь солдат в войнах и смутных временах вряд ли была бы чище. неприятно сознавать, но увы...
stella, Помню мы обсуждали в связи с мои фиком, когда тебе показалось, что Атос почти совершил насилие, хотя этого не было и в мыслях. И мы дружно пришли к выводу, что адекватные люди были во все времена. Это первое. Во-вторых, литература и искусство - не о том, и не для того, чтобы вывалить на читателя всю грязь. Если я знаю, что в жизни существуют помои, мне не нужно "творчество" с анализом содержимого помойного ведра. И в-третьих, не о Дюма. Меня очень впечатлил фильм о Блокаде Ленинграда с Олегом Далем, который я почему-то увидела только недавно. Там ужас Блокады показан фактически без единого трупа. Для меня искусство в этом. А не в современном фильме, где люди-зомби с пустыми глазами, кидающиеся на буханку хлеба.
Отправлено: 04.12.21 23:14. Заголовок: Ленчик , есть разное..
Ленчик , есть разное понимание слова "жлоб". Я с этим столкнулась в бытность свою жизни в Москве. Москвичи понимали это слово именно так, как вы написали. В моей среде это был не просто жадный человек: это был беспринципный хам, гребущий под себя все, что плохо лежит, надутый собственной важностью и понимающий свое мнение, как единственно верное и единственно возможное, мещанин, которому все позволено и все доступно. Он - царь природы и не дай бог кто-то оспорит его корону. Качество текста я не осмыслила, каюсь, читала галопом, запятые, так вообще мимо меня.)) Грубость в тексте и меня не вдохновляет, мне такие вещи никогда не нравились.
Отправлено: 04.12.21 23:20. Заголовок: Я много лет ждала &#..
Я много лет ждала "Трудно быть богом" Германа. П то, что получилось, смотреть не смогла - грязь. Не знаю, смогла бы смотреть на блюющего д'Артаньяна, читать было противно. Хотя, если бы это были не Мушкетеры, я бы восприняла спокойно. Остальные герои мировой литературы не вызывают у меня такого трепетного отношения.
Отправлено: 04.12.21 23:20. Заголовок: Камила де Буа-Тресси..
Камила де Буа-Тресси пишет:
цитата:
так при чем тут этот реализм?
Я бы даже не назвала это реализмом. Ну если только Дюма писал роман не о пациентах психбольницы. Ну а Дюма писал в жанре романтизма. И переносить его в другой жанр, это уже - не Дюма. Тогда вопрос Евтушенко, зачем там стоят имена моих любимых героев? Он думал, что так будет жирнее куш?
Отправлено: 04.12.21 23:22. Заголовок: stella пишет: В мо..
stella пишет:
цитата:
В моей среде это был не просто жадный человек: это был беспринципный хам, гребущий под себя все, что плохо лежит, надутый собственной важностью и понимающий свое мнение, как единственно верное и единственно возможное, мещанин, которому все позволено и все доступно. Он - царь природы и не дай бог кто-то оспорит его корону.
Отправлено: 04.12.21 23:27. Заголовок: stella пишет: Не зн..
stella пишет:
цитата:
Не знаю, смогла бы смотреть на блюющего д'Артаньяна, читать было противно.
Вот дело совсем не в том, что у дАртаньяна случилась рвота. Лично я бы пережила, если б она случилась и у Атоса. Вопрос здесь не в том "что", а в том, как это показано, и для чего.
Отправлено: 04.12.21 23:29. Заголовок: Черубина де Габрияк ..
Черубина де Габрияк И о Жигунове, между прочим, тоже. А вот о Хилькевиче этого сказать нельзя - он все же был романтик, энтузиаст, и Дюма он любил по-настоящему. И сценарист у него был потрясающий. ТО, что Евтушенко был самовлюбленный человек - это точно. Слишком близко подошел к власти - и получил от нее не только плюшки. Видно, потому и озверел, что с носом остался. Во всяком случае, мало кому в середине семидесятых разрешали заключить брак с иностранцем, а он женился на англичанке.
Отправлено: 04.12.21 23:32. Заголовок: Черубина де Габрияк ..
Черубина де Габрияк , для чего Евтушенко неприглядный д'Артаньян? Мне кажется, чтобы показать, до чего доводит незаурядного человека окружающая мерзость жизни. Рвота здесь - как образный способ избавиться от накопившегося негатива.
Отправлено: 04.12.21 23:55. Заголовок: stella пишет: для ч..
stella пишет:
цитата:
для чего Евтушенко неприглядный д'Артаньян?
Для самопиара. Он же под себя роль-то писал. Не более того. И давайте не переносить отношение к личности, например, Жигунова (напомню, что лично мы с вами не настолько близко с ним знакомы, чтобы кидаться такими оскорблениями) и отношением к его творчеству. Даже того определения жлобства, которое вы сами же привели выше, в его фильме нет и в помине.
Черубина де Габрияк пишет:
цитата:
Тогда вопрос Евтушенко, зачем там стоят имена моих любимых героев?
Чтоб прихватить как можно бОльшую аудиторию, зачем же еще?
Отправлено: 05.12.21 08:38. Заголовок: Когда человек, балов..
Когда человек, баловень судьбы, получает по носу, он всегда вспоминает о "мерзости жизни". Я не собираюсь петь дифирамбы, я хочу понять, для чего Евтушенко Мушкетеры. Похоже, действительно для собственных лозунгов, собственных разочарований и конечно, для самопиара. Но и в этом чем он отличается от остальных, от того же Жигунова, который идеи собирал на том же Фикбуке для рейтинга, что совсем уже мелочно?
Отправлено: 05.12.21 12:06. Заголовок: Камила де Буа-Тресси..
Оффтоп: Камила де Буа-Тресси , это не утрирование. Джулия и Атенае были в группе по просеиванию ФБ и Интернета на предмет самых популярных у молодежи идей. Да они сами об этом открыто потом говорили. Группу возглавляла дочь Жигунова. Девчата бурно протестовали против того, что происходит, но кто их слушал. Актер, который играл Портоса года полтора сидел на Дюмасфере гостем. Я очень многого ждала от Жигунова после "Мадам де Монсоро", мечтала, чтобы именно он снял. В все потому, что не посмотрела, что он фильм продюсировал, а сценарий был Попкова (кажется, правильно назвала фамилию), который был почитателем и верным последователем Дюма.
Отправлено: 05.12.21 12:50. Заголовок: stella , и все равно..
stella , и все равно, не сравнимо сделанное Жигуновым и Евтушенко. Счастье только, что опус Евтушенко никому по сути не известен. Мне не нравится то, что получилось у Жигунова, для меня это - бред, отсебятина. Но я могу допустить, что он пытался так любимого им писателя адаптировать и сделать понятным современной молодежи. Но я считаю, что надо зрителя понимать до искусства, последнее время все больше искусство принижают до уровня зрителя. Но Евтушенко не интересовал ни Дюма, ни зритель... Вспомнилось, Станиславский - ты его, кажется не любишь , сказал: "Любите искусство в себе, а не себя в искусстве". Евтушенко любит себя. И то, что он сделал - мерзко. Он вылили ушат помоев в Дюма, но это даже не было его целью, на Дюма ему было плевать, и этими нечистотами забрызгал всех нас.
Отправлено: 05.12.21 13:08. Заголовок: Черубина де Габрияк ..
Черубина де Габрияк , а давайте дочитаем до конца. Страсти разгорелись нешуточные , и хорошо, а то застой был приличный. Но я придерживаюсь своего мнения: Жигунов мне омерзителен, и омерзительны все персонажи, кроме Кокнарши, Портоса и Бэкингема. Меня вы в этом не переубедите. Игрища Евтушенко мне не по душе именно обилием грязи, но он играл персонажами, перекрашивал их. Дальше - посмотрите сами. Я такое не люблю, но это делают. Жигунов много говорил о том, как он стремится донести Дюма до молодежи. Вы молодые, может до вас он что-то и донес, для меня он просто сделал пошлую карикатуру на Дюма. Причем, сделал с претензией на серьезность. Евтушенко же - хулиганит, как простите, какой-то босяк. Но он не претендует на серьезного Дюма. А то, что он не снял: знаете, а у меня все время перед глазами ролики из фильма, которые я не могла видеть. Прочитанное рождает, и все это оказалось для меня очень зримым.
Отправлено: 05.12.21 15:53. Заголовок: В королевском саду ..
В королевском саду
- Молодец, бабушка! - весело кричит д’Артаньян, кружась в вихре маскарадного танца с девушкой. А ты не боишься сердечного удара? - Он уже произошел, дедушка... - смеется она. - И он мне очень по- нравился! Их неожиданно разнимают чьи-то руки, втягивая в разные хороводы. - Дедушка! - кричит девушка, видя вокруг себя только прыгающие маски. - Бабушка! - пытается прорваться к ней д’Артаньян. - Почему вы, как маленький мальчик, зовете бабушку? - смеется женщина в платье служанки и черной полумаске, обнимая его и танцуя с ним. - Ведь вы д’Артаньян, человек из легенды... - Из могилы... - отшучивается д’Артаньян, ища глазами «бабушку». - А кто вы? - Да разве может капитан мушкетеров узнать скромную служанку королевской кухни, влюбленно глядящую на него только издали? Слава богу, что в придворной толпе мое платье служанки принимают за маскарадный костюм... - втанцовывает с ним в кусты женщина. Д'Артаньян недоверчиво косится на ее холеную руку, лежащую на его груди. На пальце поблескивает золотое кольцо со сдвоенными бриллиантовыми сердцами. - Я замечаю у вас легкий испанский акцент, - слегка настороженно говорит д’Артаньян. - У нас на кухне много испанок. Мы дешевле француженок. Кроме того, наша королева до сих пор предпочитает луковому супу свое родное «гаспачо». А какое ваше любимое блюдо? - щебечет женщина, все сильней прижимаясь к д’Артаньяну и увлекая его в темную глубину сада. - Гиена в сиропе, - бурчит д’Артаньян, в растерянности чувствуя, что он в ловушке. - Ах, как мне нравится ваша мужественная грубоватость... - шепчет женщина, засовывая упирающуюся руку д’Артаньяна себе за корсаж и валя его на траву. - Но гнушайтесь любовью простой служанки... - Мой пенсионный возраст, - растерянно заикается д’Артаньян.- Изнури- тельная государственная служба... Восемь огнестрельных ран. Пятнадцать сабельных. Д'Артаньян насколько можно вежливей пытается вытянуть руку из-за корсажа. - Прямое попадание пушечного ядра в пах! Все в осколки! Трагическое сочетание полного уважения к вам с полной импотенцией... - еле обороняется д’Артаньян. - Ах, вот ты где, дедуся! - раздается грозный крик. Д’Артаньян поднимает голову и в еще большем ужасе видит, что над ним, уперев руки в бока, стоит его «бабушка». - А это что за шлюха подзаборная с тобой? - кричит «бабушка» и бросается на соперницу, вцепляясь в ее прическу. Они катаются в траве, визжа и царапаясь. Наконец, женщина в полумаске вырывается и исчезает в кустах. Д'Артаньян сидит на траве, закрыв лицо руками. «Бабушка» колотит его кулаками, трясет: - Старый развратник! Козел со шпагой! Д’Артаньян машинально продолжает бормотать: - Мой пенсионный возраст... Изнурительная государственная служба... Восемь огнестрельных ран... Пятнадцать сабельных...
По тропинке стремительно идут Арамис в костюме бедуина, Портос в костюме римского легионера и узник в железной маске, укутанный в черный плащ. Навстречу им бежит, взявшись за руки, стайка придворных дам и кавалеров в костюмах бабочек и стрекоз. Пьяненькая придворная дама, щелкая веером по маске, восклицает: - Какая оригинальная масочка! - и исчезает, взмахивая крылышками. Из темноты выступает королева-мать в костюме монахини, прикладывая палец к губам. Арамис открывает ключом железную маску. Королева-мать нежно целует узника. - Сын мой... Мужайся! - С вами рядом мне ничто но страшно, матушка... шепчет узник. - О, неужели я буду теперь иметь счастье видеть вас каждый день! Королева-мать внимательно оглядывает костюм узника, его лицо и подпудривает родинку на его подбородке. Королева-мать вздрагивает, видя в руках узника крысу. - Что это? - Я но мог оставить в тюрьме моего самого преданного друга Изабель… - говорит узник. Королева-мать смотрит на крысу и потом на сына со страхом, К танцующим Кольберу и его жене подходят два солдата и офицер. - Госпожа Кольбер, вы арестованы по обвинению в шпионаже в пользу Англии. Вот приказ короля, - говорит офицер. Жена Кольбера с полными ужаса глазами умоляюще смотрит на мужа, прижимается к нему. Кольбер выхватывает из рук офицера приказ, неверяще вглядывается в него. - Это недоразумение... бормочет Кольбер и старается принять высокомерный вид. - Вы что, разве не знаете, кто я такой? Это моя жена! - Это - арестованная... - коротко отвечает офицер.
В беседке королевского сада
Белоснежная беседка, увитая цветами, прячется среди деревьев. Внутри нее расставлены уютные кушетки. На столике в золотой клетке прыгает соловей. Посредине беседки бьет розовый фонтан. Монтале подставляет два бокала под его струн. - Какое нечаянное совпадение фантазии вашего величества и моего вкуса - сделать фонтан из анжуйского, моего самого любимого вина... - говорит Монтале, обворожительно улыбаясь. Монтале на мгновение поворачивается к королю спиной и с изменившимся сосредоточенным лицом молниеносно что-то капает из перстня в один из бокалов. Когда Монтале оборачивается к королю, на ее губах прежняя обворожительная улыбка. - Я что-то загадала, - говорит Монтале, - и поэтому мы оба должны осушить бокалы до дна. Король выпивает с ней и восклицает: - Ах, Монтале, как я мог ошибиться, остановив свое внимание на Луизе, а не на вас. Она так однообразна в своей провинциальной слезливости и похожа на скисшее вино. А вы играете и пенитесь, как это анжуйское! Я, пожалуй, отпущу Луизу к этому бедняге Бражелону. Да и с графом де ла Фером я, пожалуй, поступил слишком жестоко, отдав приказ арестовать его... Хотя...- король запинается и чуть-чуть задремывает, - хотя... власть перестает быть властью, когда ее не боятся. Я вовсе не так жесток, каким, возможно, кажусь, но вынужден подавлять свою доброту. Тот, кто хочет сохранить власть, обречен носить маску... – Король борется с охватившей его дремотой, но глаза его все тяжелеют. - Я, видимо, утомился. Вас не обидит, если я чуть вздремну? - Ну что вы, ваше величество. Дайте-ка_ я сниму вам башмаки... нежно шепчет Монтале. - Вот так! А пока вы будете дремать, я поглажу ваши ноги, ласково-ласково, как вы любите... Монтале напевает королю колыбельную песню. - Как было бы прекрасно государство, если бы, если бы все были такими преданными, как вы, - вздыхает король, засыпая. Монтале, убедившись, что король спит крепко, поднимается и делает знак цыганским веером в сторону кустов, окружающих беседку. Из кустов выходят Арамис с железной маской, королева-мать, Портос, узник. - Ваше задание выполнено, монсиньор, - говорит Монтале, целуя руку Арамиса с печаткой генерала иезуитского ордена. - Вы - один из наших самых блестящих агентов, говорит Арамис. - Орден иезуитов не забудет вас. За плечами Арамиса слегка вздрагивают слышащие, запоминающие глаза бесшумно вошедшего узника и тут же отодвигаются вглубь, как бы не слыша и не запоминая. Узник приближается к спящему брату, напряженно вглядывается в его лицо, продолжая поглаживать крысу, посверкивающую хищными бусинками глаз в руках. Портос, вытаращив глаза, переводит взгляд с одного брата на другого. Глаза королевы-матери, глядящие на спящего короля, по-детски чмокающего губами во сне, вдруг наполняются растерянностью, жалостью, болью. Узник замечает это, и когда Арамис делает шаг с железной маской к королю, останавливает его, положив ему на плечо руку с выглядывающей из нее крысой. - Маску должны надеть вы, матушка, - ласково, но с новой властной интонацией говорит узник. Королева-мать вздрагивает. Она неуверенно берет железную маску и неуверенно приближает ее к лицу короля. Руки ее дрожат, из глаз вот-вот прорвутся слезы. - Подожди меня, Изабель, - решительно говорит узник, выпуская крысу в золотую клетку с соловьем. Освободив руки, узник выхватывает маску из рук королевы-матери и опускает ее на лицо брата. - Ключ! - говорит узник, протягивая руку. Арамис подает ему ключ. Уз- ник спокойно и четко закрывает замок маски и вешает цепочку с ключом себе на шею. Затем он стряхивает свои башмаки и вбивает ноги в башмаки с бриллиантовыми подвесками. Движения его молниеносны и уверенны. Королева пораженно смотрит на него. Это уже не узник, а король. - Поручаю доставку самозванца в Бастилию лично вам, дорогой дю Вал- лов, говорит король Портосу, дружески, но с чувством дистанции полуобнимая его. - Кстати, мне кажется, что ваш дворянский титул слишком тощ... Постараюсь сделать его достойным вашей физической комплекции. - А вы позаботитесь о том несчастном поэте? - шмыгает носом добро- сердечный Портос. - Государство должно заботиться о своих поэтах, улыбается углами губ король. - Я надеюсь, дорогой епископ, что вы присоедините вашу мудрость к мужеству дю Валлона в исполнении этой государственной миссии. Думаю, что эта мудрость достойна более высокого положения, чем епископский приход. Завтра утром я жду вас и господина дю Валлона на завтрак, где мы поговорим обо всем, что я могу сделать для вас. А пока с богом! Укутав черным плащом спящего в железной маске короля, Портос берет его, как ребенка, на руки и уносит. Уходя, Арамис оборачивается и бросает на короля тревожно-изучающий взгляд. Король перехватывает этот взгляд и легким вежливым кивком дает понять Арамису, что он уже простился с ним. Король обращается к Монтале - Страна нуждается не только в артистизме, как таковом, но и в артистизме государственности. Это ваше драгоценное качество не останется без применения. А пока предупредите мадемуазель де Лавальер о том, что я хотел бы потанцевать с ней. Монтале удивленно, но покорно исчезает. - Я удивлена, сын мой, тем, что вы хотите видеть мадемуазель де Лавальер, а не вашу жену Марию-Терезию… - сухо говорит королева-мать. - Матушка, ну разве можно быть королем, не продолжая делать того, что предыдущий король? - усмехается король. - Не беспокойтесь, я не удалю де Лавальер, но приближу Марию-Терезию, Слыша какие-то странные звуки за спиной, король резко оборачивается. - Кто это? - вырывается у него. По ступеням беседки, скуля, как побитая собака, на коленях вползает Кольбер в костюме средневекового рыцаря. В зубах Кольбера - королевский приказ. - Это ваш интендант - Кольбер,- подсказывает королева-мать на ухо королю. - Что с вами, дорогой Кольбер? - участливо склоняется над ним король. - Моя жена. Моя несчастная жена. Она арестована... Это ошибка! Умоляю вас, отмените ваш приказ, ваше величество, - бормочет Кольбер, протягивая королю приказ. За спиной короля возникает Монтале, шепча с чуть излишне подчеркиваемой преданностью: - Мадемуазель Лавальер ждет вас у скульптуры фавна с пастушками. Какие будут следующие поручения? Король отвечает ей тоже шепотом, с легкой усмешкой поглядывая поверх приказа на всхлипывающего, раздавленного Кольбера: - Может быть, неожиданные, но приятные для вас. Ведь не всю жизнь быть вам скромной фрейлиной. - Кто вам сказал, мой дорогой Кольбер, что ваша жена арестована? - медовым голосом говорит король. - Ваша жена ждет вас, чтобы потанцевать с вами, а затем развеять своими ласками мрачную игру вашего воображения. - Где она? - вскакивает Кольбер, с надеждой и одновременно с недоверием озираясь затравленными глазами. - Она здесь, - с обескураживающим настойчивым очарованием говорит король, вкладывая руку Монтале в руку Кольбера. Монтале мгновенно подхватывает элегантную изобретательность короля, прижимается к рыцарским доспехам в страхе отдергивающегося от нее Кольбера, - Но это... это... вовсе не моя жена... - вытягивает свою руку из руки Мон- тале Кольбер. - Вы всегда говорили, дорогой Кольбер, что для вас нет ничего выше государства, - мягко, но твердо соединяет их руки король. - Если государство говорит вам, что это ваша жена, то она ваша. Возникший за спинами Кольбера и Монтале Сент-Эньян, покачивая белыми крыльями ангела, беззвучно аплодирует словам короля. Королева-мать в страхе смотрит сначала на своего сына, потом на золотую клетку. Крыса доедает останки соловья.
Отправлено: 05.12.21 18:06. Заголовок: Одиночная камера в Б..
Одиночная камера в Бастилии
Портос опускает спящего короля в железной маске на постель. - Ты знаешь, Арамис, мне его жалко, хотя он и самозванец. Он так сладко посапывал у меня на руках - совсем, как дитя, - вздыхает Портос. - Как ты думаешь, король простит его когда-нибудь? - Те, кто способны прощать, не могут быть королями, - качает головой Арамис.
В королевском саду
Монтале, торжествующе улыбаясь, кружит Кольбера в танце. Ему неловко в средневековых доспехах. Лицо Кольбера как будто парализовано. Он движется, словно во сне. Он задыхается, обмахиваемый цыганским веером Монтале. Неподалеку король танцует с мадемуазель де Лавальер. - Ваше величество, зачем вы меня мучаете? - шепчет Луиза. – Ведь вы же не любите меня. - Кто вам это сказал? - с наигранным удивлением спрашивает король. - Вы сами дели мне это понять вашей жестокостью, - с усилием говорит Луиза. - Вам показалось. Поцелуйте меня. Я хочу, чтобы все это видели, - говорит король, обворожительно улыбаясь и Луизе, и направо, и налево. - Вы слышите - мне нужно, чтобы вы меня поцеловали. - Ваше величество, простите, но я поняла, что не люблю вас. Я люблю виконта де Бражелона, - шепчет Луиза. Король меняется в лице, но побеждает усилием лицевых мускулов свое замешательство. - Я не хотел вам этого говорить сегодня, но... - говорит король со сдержанной траурностью на лице, виконт де Бражелон пал смертью храбрых на поле битвы. - Это неправда! - потрясенно вырывается Луиза из рук короля. - Король не говорит неправды, - холодно отвечает король и обращается к Кольберу, который танцует в цепких руках Монтале, еле стоя на ногах: - Кольбер, подтвердите мадемуазель де Лавальер печальную весть о смерти виконта де Бражелона, которую вы сами только что мне сообщили в беседке, - приветливо, но тяжело опускает руку на плечо Кольбера король. Кольбер не поднимает глаз. Это смятый, уничтоженный человек. - Прости, дорогая, у меня от горя не нашлось слов, чтобы сказать тебе об этой трагедии, - бросается Монтале к Луизе. - Но мой муж сказал, что Рауль погиб, как герой. Монтале толкает Кольбера в спину. - Как герой, - еле выдавливает Кольбер, не поднимая глаз. - Проводите мадемуазель де Лавальер, госпожа Кольбер... - говорит король с состраданием. - Госпожа Кольбер? - глядя на Монтале глазами, полными растерянности, силится хоть что-то понять Луиза. - Да, да... ты разве еще не знаешь, что я теперь госпожа Кольбер? - говорит Монтале, обнимая ее. - Пойдем, дорогая, я разделю твое горе. Монтале уводит Луизу. Король снова кладет свою руку на плечо Кольбера: - Я сказал, что виконт де Бражелон убит, а король не говорит неправды. Вы меня поняли, Кольбер? Если не поняли, то ваша жена поможет вам понять.
Коридор Бастилии
Портос и Арамис идут по коридору Бастилии, сопровождаемые тюремщиком. - Я никогда не была английской шпионкой! Выпустите меня! - раздается женский крик. - Разве в Бастилию сажают женщин? - удивляется Портос. - Когда вместимость тюрем отстает от их строительства, различие полов стирается, - усмехается Арамис. - Быть английской шпионкой, конечно, нехорошо, но ведь поэт не может быть шпионом, - вздыхает Портос. - Поэты - это шпионы будущего, - говорит Арамис. - Трусливое настоящее боится таких шпионов. Арамис обращается к тюремщику: - Прежний пароль для посещений железной маски отменяется. - А какой будет новый, монсиньор? - раболепно спрашивает тюремщик.. - Нового не будет, - кратко отвечает Арамис.
В королевском саду
На плече у короля рука, на которой кольцо со сдвоенными бриллиантовыми сердцами. Король танцует с Марией-Терезией, уже переодевшейся из платья служанки в костюм русалки. - Вы приятно поражаете меня, ваше величество, тем, что вдруг обратили на меня внимание, - иронически говорит Мария-Терезия. - Чем я обязана? Вы поссорились с этой хромоножкой Лавальер? - Ну, зачем вы ее обижаете... Право, она не представляет никакой опасности для вас. Вы несравнимы ни по красоте, ни по уму, ни, наконец, по положению, - мягко отвечает король. - У меня положение брошенной жены, над которой вое смеются, - всхлипывает Мария-Терезия. - Видите ли, существует традиция - король должен быть покорителем сердец, иначе что это за король - успокоительно объясняет король. - Увы, из государственных соображений мне иногда приходится жертвовать своим телом, но, поверьте, мое сердце полностью принадлежит только вам... - А ваши ноги - этой грязной потаскухе, как ее, Монтале? – ядовито спрашивает Мария-Терезия. - Ну зачем вы принимаете обыкновенный массаж за интимные отношения? Кстати, я ее выдал замуж за Кольбера и надеюсь, что когда Монтале переключит свою артистическую энергию на его ноги, они будут с еще большим вдохновением поспешать по государственным делам,- улыбается король, все ближе и ближе привлекая к себе королеву. - Надо, чтобы мы были с вами союзниками, а это невозможно, если мы с вами не станем любовниками... Кстати, что у вас за свежая царапина на щеке? - Стыдно сказать, что я оцарапалась сегодня ночью о шиповник, когда с мучительной ревностью следила из кустов, как вы танцуете с другими, - шепчет Мария-Терезия, скромно потупив глаза.- Я потрясена вашим столь невероятным в наше время предложением, исходящим от мужа, - соблазнить собственную жену. А что это у вас за родинка на подбородке? Я ее раньше не замечала. - Вы просто давно не видели моего лица вблизи, в чем виноват не только я сам, но отчасти и государственные обстоятельства, - сохраняет выдержку король. - Родинки сами иногда вырастают. Кстати, вам весьма идет костюм русалки, хотя хладнокровность отнюдь не ваша черта. - Ваше величество! - раздается пьяный восторженный крик. Король и Мария-Терезия недоуменно останавливаются. Из кустов вываливается д’Артаньян, сияющий от счастья, размахивая недопитой бутылкой в одной руке, а другой обнимая «бабушку». Д'Артаньян, увлекая за собой «бабушку», падает на колени. - Ваше величество, преданный вам капитан мушкетеров д’Артаньян просит у вас благословения на брак со своей бабушкой! Мария-Терезия отступает за плечо короля. - Относительно благословения я еще должен подумать в связи с преклонным возрастом вашей бабушки, - холодно говорит король. - Встаньте. Мне кажется, что вы несколько пьяны… - Извините за банальность, но я пьян от счастья... - говорит д’Артаньян, отхлебывая из бутылки. - Общество нашей прекрасной королевы, надеюсь, не может не пробудить в вас милосердия. Благословите нас и заодно отмените ваш приказ арестовать графа де ла Фера, отданный под влиянием минутного настроения. - Минутное настроение иногда может определить целую эпоху, в зависимости от того, чье это настроение... О вашем браке я подумаю, но приказ короля вот закон, - спокойно отвечает король. - Чтобы проверить вашу верность, я даю вам дополнительный приказ, сохраняя в силе первый. Вы меня слушаете или пьете? - Бургундское способствует остроте слуха, - невесело говорит д’Артаньян, прихлебывая. - Завтра утром ко мне на завтрак прибудут два государственных преступника с целью покушения на меня. Арестуйте их и отправьте в Бастилию, - говорит король. - Слушаюсь, ваше величество, - мгновенно вытягивается по струнке д’Артаньян.- Их имена? - Барон дю Валлон и епископ Ванский. - Портос, Арамис, - шепчет д’Артаньян, сразу теряя молодецкую воинскую выправку. - Вы что, не слышите приказа его королевского величества? - ледяным голосом спрашивает Мария-Терезия, кладя руку на плечо короля. Д'Артаньян замечает кольцо со сдвоенными бриллиантовыми сердцами на ее руке, узнает. Д'Артаньян медленно трезвеет, с трудом выдавливает из себя: - Ваше величество, эти трое - мои самые близкие друзья. - Я - ваш самый близкий друг… - приближается к нему король, в упор глядя на д’Артаньяна ласковыми и страшными глазами. - Арестовать их для меня все равно что арестовать собственное прошлое,- бормочет д’Артаньян. - Если это необходимо государству, то можно арестовать и будущее, - жестко говорит король. - Проспитесь. А утром выполняйте приказ... Давая понять, что разговор закончен, король оборачивается к Марии-Терезии, снова обнимая ее за талию: - А теперь мы можем потанцевать, дорогая. - Восхищена вами, ваше величество, - шепчет королева, бросая мстительный взгляд на д’Артаньяна и «бабушку». - Пойдем отсюда, бабушка, - говорит д’Артаньян, пошатываясь, как от удара. - Подальше от нежных рук государства. - Я узнала эту шлюху, - говорит «бабушка». Неужели это и вправду королева?
Отправлено: 05.12.21 22:59. Заголовок: В одиночной камере Б..
В одиночной камере Бастилии
Утренние лучи пробиваются сквозь решетку одиночной камеры. Узник просыпается. Узник непонимающе проводит руками по железной маске, оглядывается. Узник вскакивает, пытается содрать с себя маску. Он стучит кулаками в дверь. - Отворите! Я король Франции! Я король Франции!
Во дворе королевского дворца
Брусчатка двора королевского дворца, золотящаяся от утренних лучей, усеяна смятыми масками, серпантином. Старый слуга, сгребая маски метлой: - Маски, маски. А вот попробуй найди человеческое лицо. Из кареты, подъехавшей к королевскому дворцу, выходят уже переодевшиеся к завтраку с королем Арамис в лиловом епископском облачении и расфуфыренный Портос с огромным пером на шляпе, с золотой перевязью, в расшитом камзоле и плаще мушкетера. - Арамис, тактично будет напомнить королю за завтраком про того несчастного поэта? - спрашивает Портос. - Горькие вопросы о заключенных лучше поднимать за десертом, - усмехаясь, говорит Арамис и вдруг восклицает: - Смотри, это д’Артаньян? Растянувшись во весь рост на ступенях лестницы, ведущей в королевский дворец, богатырски храпит капитан мушкетеров. Голова его покоится на коленях прислонившейся к мраморному льву спящей «бабушки». Между ботфортами д’Артаньяна зажата недопитая бутылка. Портос подходит на цыпочках к спящему старому другу и опускается на корточки, чтобы поближе разглядеть его лицо. - Как ты постарел, д’Артаньян, - грустно шепчет Портос. - Присутствие этого очаровательного создания отнюдь не говорит о старости нашего друга, - улыбаясь, поправляет его Арамис. Портос осторожно пытается вытащить бутылку, зажатую ботфортами д’Артаньяна. Д'Артаньян вскакивает, хватаясь за шпагу, но, увидев старых друзей, обнимает их, поспешно представляя проснувшуюся «бабушку»: - Это моя бабушка... Как вижу, вы приоделись для завтрака с королем. Но прежде вами могут позавтракать тюремные крысы. Король отдал приказ о вашем аресте. - Этого не может быть - пыжится Портос. - Король сам назвал меня своим другом. Мы же его выручили из Басти... Рука Арамиса бесцеремонно затыкает ему рот. - Самозванец, видимо, бежал и опять на троне, шепчет Арамис Портосу так, чтобы не услышал д’Артаньян. - Лошади есть? - быстро спрашивает д’Артаньян. - Только эти, - показывает Арамис на четверку, запряженную в карету. - Командую я! - говорит д’Артаньян и бросается к карете, рассекая шпагой постромки лошадей. Портос! Арамис! Бабушка! За мной! Старый слуга, подметавший двор, в изумлении смотрит, как почтенный епископ в лиловом облачении молниеносно взлетает на коня. Кряхтя, на коня взбирается Портос и, словно кошка, прыгает «бабушка». - Базен! - кричит д’Артаньян остающемуся слуге Арамиса. - Отправляйся в замок Планше. Пусть ждет нас. Д’Артаньян нагибается с седла, ловко подхватывает со ступеней недопитую бутылку. - Вперед, мушкетеры! Все четверо мчатся к выезду из ворот. - Передайте королю, что капитан мушкетеров д’Артаньян ушел в отставку! - весело кричит д’Артаньян, прихлебывая на полном скаку из бутылки.
Спальня Марии-Терезии
На одном из башмаков с бриллиантовыми подвесками лежит изящная женская туфелька. Король спит, обнявшись с Марией-Терезией. Короля теребит чья-то рука. Это Кольбер. - Ваше величество, - шепчет Кольбер. Король, не открывая глаз, зевает, потом машинально нащупывает маску на своем лице и не находит. Он вцепляется в собственную кожу, как в маску, пытаясь ее стащить, мычит, дергается. - Ваше величество, - все настойчивей трясет его за плечо Кольбер. Король вскакивает и прижимает одеяло к подбородку, непонимающе глядя на спящую Марию-Терезию. - Кто это? - Это ваша жена, королева Мария-Терезия,- испуганно шепчет Кольбер. - А кто вы? - в страхе отшатывается от него король, все еще не в силах прийти в себя. - Интендант двора Кольбер, ваше величество, - король, шепчет Кольбер. Король наконец все осознает. Король закрывает лицо руками и хохочет, Мария-Терезия просыпается и испуганно смотрит на него. - Измена, ваше величество, - шепчет Кольбер, запинаясь. - Д'Артаньян бежал вместе с двумя государственными преступниками, которых он должен был арестовать. Только что хохотавший король отнимает руки от лица. Оно так же холодно и неподвижно, как железная маска. - Принять все меры, - говорит король решительно. Бросить всех в Бастилию, включая д’Артаньяна. - Бастилия по нему давно тоскует, - злорадно говорит Мария-Терезия. Кольбер сокрушенно вздыхает: - В Бастилии все переполнено - негде яблоку упасть, ваше величество. - Но там же есть камеры, набитые какой-то незначительной мелюзгой типа сумасшедших поэтов, - раздраженно говорит король, - Освободите их! - Кого, поэтов? - растерянно спрашивает Кольбер. - Да нет, дурак, камеры! - досадливо морщится король. - А что делать с поэтами? - никак не может сообразить Кольбер. - Разве они настолько бессмертны, как об этом заявляют в своих самонадеянных стихах? - язвительно спрашивает король. - Понял, ваше величество... кланяется Кольбер и поспешно выходит. - Только сейчас я начинаю вас по-настоящему любить, ваше величество, - обвивается вокруг короля Мария-Терезия. - Мне так понравилось, когда вы на меня набросились сегодня ночью так жадно, как будто после одиночной камеры. - Выбирайте выражения, - неприязненно говорит король и вдруг снова впивается в ее губы.
Поле битвы
Виконт де Бражелон медленно скачет на коне, медленно размахивая шпагой в одной руке и знаменем Франции в другой. Солдат во французском мундире, медленно скачущий за виконтом, медленно вскидывает пистолет, целясь в спину. Из спины виконта медленно вырывается крошечный кусочек мундира и медленный фонтанчик крови. Виконт медленно падает с коня, и знамя Франции медленно накрывает его. Над мертвым телом и упавшим знаменем Франции медленно летят конские копыта.
Фамильное кладбище Атоса
Старые товарищи-мушкетеры подводят под руки Атоса к фамильному кладбищу. Атос больной, исхудалый, с развевающимся ореолом седых волос полушепчет, еле ступая неверными шагами по земле: - Я даже не знаю, где могила моего сына. Как я и боялся, его предательски убили в спину... Но где могила моего оружия, я не забыл. Атос, оглядываясь почти невидящими глазами, указывает рукой на землю, Д'Артаньян, Арамис, Портос начинают рыть землю лопатами. - История - это миледи, - медленно говорит Атос. - Она убивает и убивает лучших людей - ядом, пулями, шпагами, интригами, предательствами. Если бы я мог, я бы повесил историю. - А кто такая миледи? - спрашивает «бабушка» д’Артаньян. - Тебе не стоит этого знать,- ласково говорит Атос, гладя ее золотые волосы. - Скажи мне лучше, кто ты, дитя мое. - Я бабушка д’Артаньяна, - кокетливо делает книксен «бабушка». - Несмотря на то, что я плохо вижу, даже слепому трудно не увидеть, как ты красива, - печально говорит Атос. - Но ты не должна быть несчастной. Конечно, твой внук д’Артаньян невыносимый мальчишка, но зато он - настоящий король. - Я это знаю, - гордо отвечает «бабушка». - И я знаю, что мой король в опасности. Я буду защищать его. Вы научите меня стрелять? - Я бы хотел не учить людей стрелять, а отучить их это делать, - грустно улыбается Атос. - Но пока живы те, кто стреляет в спины, рано хоронить оружие. Могила уже разрыта. Стоя по грудь в могиле, Портос недоуменно вынимает один за другим портреты, стряхивая с них землю. По лицам на портретах ползают могильные черви. - Сплошные короли, - недовольно бурчит Портос. - Сплошные черви... - горько усмехается Арамис. Портос, кряхтя, с жилами, вздувающимися от натуги, поднимает из могилы гроб. - Самый тяжелый покойник в моей жизни, - сопит, отдуваясь, Портос. Д'Артаньян открывает крышку гроба и восхищенно ахает при виде груды мушкетов, пистолетов, шпаг: - Ну, с таким арсеналом нам не страшны все гвардейцы Ришелье, если бы они воскресли! Д'Артаньян протягивает руку: - Помните нашу старую клятву, друзья? Один... Арамис продолжает: - за всех... Портос продолжает: - и вес... Атос продолжает: - за одного. Старые друзья соединяют руки над гробом с оружием, и поверх их рук ложится маленькая рука «бабушки».
Черубина де Габрияк , а давайте дочитаем до конца.
stella, И что будет, стесняюсь спросить? Я уже на этой стадии, исчерпала свой запас цензурных выражений. И с каждым новым куском все только усугубляется.
цитата:
знамя Франции
Вопрос в никуда: Что есть "знамя Франции", применительно к 17 веку? Для перлов по соседству с эти словосочетанием у меня только непечатные комментарии. Потому промолчу.
Отправлено: 06.12.21 00:38. Заголовок: Черубина де Габрияк ..
Черубина де Габрияк пишет:
цитата:
исчерпала свой запас цензурных выражений
*заговорщическим шепотом* Поделиться с вами?
Черубина де Габрияк пишет:
цитата:
Вопрос в никуда: Что есть "знамя Франции", применительно к 17 веку?
Ну зачем задавать такие неудобные вопросы? Я же не прошу уточнить, с каких гор спустился виконт, который проявляет чудеса джигитовки. В общем, не ищите зверя Обоснуя - он там не то что не ночевал, сбежал без оглядки.
Отправлено: 06.12.21 10:23. Заголовок: Я совсем другое поду..
Я совсем другое подумала.)) Может, Евтушенко рассчитывал, что его сентенции о поэтах разберут на цитаты? Мне сильно мешает девица при д'Артаньяне, и эти "бабушка", "дедушка". А вот Железная маска в таком варианте совсем не мешает: я не раз думала, что он мог бы оказаться похуже своего братца. Интересно, как я это все запомнила после давней читки: все перемешалось, а вот седой ореол волос у Атоса запомнился четко- прямо ореол святости. И могила запомнилась. О каком Обоснуе вообще можно говорить? Да кому он нужен в этом случае? Все, мне кажется, подчинено только одной мысли: Власть - это то, что губит человека. Вот с этим трудно спорить. Власть, которая ничем не ограничена, смертельна. А имена и факты - это только для антуражу: они ничего общего не имеют с книгой. Ну, почти не имеют.
Отправлено: 06.12.21 10:32. Заголовок: stella пишет: Мне с..
stella пишет:
цитата:
Мне сильно мешает девица при д'Артаньяне, и эти "бабушка", "дедушка".
Я как раз хотела написать для форума: Фоном крутится старый фильм, в котором вслух читают письмо: "Дорогая бабушка". И тут меня накрывает приступ хохота. Мой мир никогда не будет прежним.
stella пишет:
цитата:
а вот седой ореол волос у Атоса запомнился четко- прямо ореол святости.
У меня персонаж Евтушенко (язык не поворачивается его Атосом назвать) вызвал стойкие ассоциации с "Вием".
stella пишет:
цитата:
А имена и факты - это только для антуражу: они ничего общего не имеют с книгой. Ну, почти не имеют.
Еще раз повторю вопрос: что он тогда там делают? Зачем Евтушенко использует чужих и чуждых ему персонажей.
stella пишет:
цитата:
я не раз думала, что он мог бы оказаться похуже своего братца.
Возможно. Но он не производил такого впечатления в романе и, думаю, у Арамиса, были рычаги воздействия. Он был не дурак и не самоубийца.
Ну, зачем использовать персонажей для своих бредней - это вопрос не ко мне.))) Я для своих фиков стараюсь образы в характере держать. Но я всего лишь графоман. Вообще, этот вопрос следует задавать не только покойному Евтушенко, но и сотням девочек, которые с удовольствием паруют мушкетеров между собой. Я не считаю это правильным ни для кого, но кто меня спрашивает? По крайней мере, Евтушенко устроил этот компот не из сексуальных побуждений, и на том спасибо. Хотя , подозреваю, что любители Миледи и слэша придут в восторг, а те, кому Дюма до печки, могут принять именно так, как и хотел поэт. Мне недавно попались воспоминания о Тарковском. Гений, оказывается, был достаточно мерзким человеком, у него все были бездари и идиоты и признавал он только себя. Так что надо разделять то, как Автор живет - и что он создает.
Отправлено: 06.12.21 11:36. Заголовок: stella пишет: О как..
stella пишет:
цитата:
О каком Обоснуе вообще можно говорить? Да кому он нужен в этом случае?
Девочек, которые забивают на канон и обоснуй, значит, надо прилюдно казнить и предать анафеме. А Евтушенко можно без него? Однобоко как-то.
stella пишет:
цитата:
Все, мне кажется, подчинено только одной мысли: Власть - это то, что губит человека.
Мыслей там было намного больше - раскрутиться на чужом (более известном и любимом!) творчестве, в первых рядах показать, что ему не только цензура не указ, но и банальное уважение к читателю.
Или это только у меня ощущение - как в помоях искупалась? Даже с учетом того, что я-то не пусечка ни разу. Сама при необходимости выражаюсь, как пьяный боцман. На трех языках (чтоб точно поняли))).
Отправлено: 06.12.21 11:49. Заголовок: Ленчик пишет: Или э..
Ленчик пишет:
цитата:
Или это только у меня ощущение - как в помоях искупалась?
Как минимум, у меня тоже. Ленчик пишет:
цитата:
раскрутиться на чужом (более известном и любимом!) творчестве, в первых рядах показать, что ему не только цензура не указ, но и банальное уважение к читателю.
Отправлено: 06.12.21 11:54. Заголовок: Если всё-таки отложи..
Если всё-таки отложить тему фикбука и девочек (ибо не нам их судить, и уж точно не в этой теме, да и надо ли? В современном интернете в целом, мне кажется, проще придерживаться идеи "не любо - не слушай, а врать не мешай", нервы целее будут, это же не у нас на форуме они такое пишут, у нас слэш запрешен к публикации) остаются следующие вопросы к собственно автору:
- зачем использовал мушкетеров (уже успешно поняли, что потому что популярные герои) - как так вышло, что достаточно именитый литератор выдал такое, да ещё и без редактуры, еще и в журнале издали (останется, скорее всего без ответа, и на совести уже почившего автора)
Отправлено: 06.12.21 12:09. Заголовок: Камила де Буа-Тресси..
Камила де Буа-Тресси , даже добавить нечего. Еще к главреду вопрос. Уж не знаю, на каком он свете нонче. Уже не знаю, хотелось ли им то, что сейчас называют импортным словом "хайп". Или Евтушенко сам приплатил за это, или нашлись те, кто это сделал за него. Это как раз было началом того, как то, что было искусством покатилось в подзаборное самовыражение. Можно вспомнить широко обсуждавшиеся скульптуру в Москве, кажется, на Болотной. В принципе, я бы даже пошла дальше, и сказала бы, что это всякие евтушенки породили девочек на фикбуке. Он им дорогу открыл.
Отправлено: 06.12.21 12:37. Заголовок: Покои короля На раб..
Покои короля
На рабочем столе короля стоит золотая клетка с крысой. Рядом с клеткой блюдечко с кусочками сырого мяса. Король, лениво накалывая их на гусиное перо, бросает крысе сквозь прутья клетки. Перед королем - разгневанная королева-мать. - Сын мой, как вы могли дать приказ об аресте этих четверых людей, которые представляют собой силу Франции? Вы поступаете еще страшнее, чем ваш брат, - задыхаясь, говорит королева-мать. - Какой мой брат? - спокойно останавливает ее король. - Тот, который в Бастилии, на вашем прежнем месте, - гневно напоминает королева-мать. - Матушка, простите, но у вас, очевидно, некоторые мозговые смещения, возможно, связанные с вашим преклонным возрастом, - ласково бросает король очередной кусочек мяса крысе. - Я никогда не был в Бастилии и всегда был единственным престолонаследником. Проверьте генеалогическое древо. Следовательно, согласно логике, поскольку у меня вообще нет брата, то его не может быть ни в Бастилии, ни в каком другом месте. За спиной короля бесшумно появляется Кольбер, подсовывая на подпись какую-то бумагу. Король небрежно макает в чернильницу гусиное перо, которым только что бросал кусочки сырого мяса крысе, подписывает. Капля крови расплывается на бумаге рядом с подписью. - Кольбер, вы слышали когда-нибудь, что у меня есть брат? - равнодушным тоном спрашивает король. - Никогда, ваше величество, - склоняется Кольбер и исчезает так же бесшумно, как появился. Входит Мария-Терезия, с настороженной недоброжелательностью глядя на королеву-мать. - Милая Мари, - обнимает ее за талию король. - До тебя случайно не доходили слухи о том, что у меня якобы есть брат? - Подобные слухи могут распространять лишь враги государства, ваше величество... - еще более недоброжелательно и высокомерно глядя на королеву-мать, отвечает Мария-Терезия. - Вот видите, матушка, - сожалительно вздыхает король.- Мне кажется, что вы слишком переутомились. На маскараде я обратил внимание, как вам идет костюм монахини. Почему бы вам не отдохнуть в монастыре кармелиток? Потрясенная королева-мать переводит взгляд то на короля, то на Марию-Терезию. Они оба улыбаются, как союзники и любовники. - Значит, вы меня удаляете из сыновней благодарности за все, что я для вас сделала? - медленно спрашивает королева. - В государстве не может быть двух королев, как и двух королей. - надменно говорит Мария-Терезия, положив обе руки на плечи короля. Королева-мать, сгорбившись, старушечьими неверными шагами уходит. Король накалывает кусочек мяса на гусиное перо.
На горной дороге
По горной дороге, змеящейся среди зеленых долин и вершин, чуть тронутых желтизной осени, движется телега с гробом. Обняв рукой гроб, рядом с ним сидит шарообразный слуга Портоса Мушкетон. Слуга Арамиса - Гримо правит лошадью. - Я думал, что приключения наших господ уже кончились, - вздыхает Мушкетон. - Все-таки их возраст не для приключений. - Смерть - это такое приключение, для которого подходящ любой возраст, - спокойно отвечает Гримо. - Тому, кто никогда не жил скучно, не хочется скучно умирать. - Честно говоря, интересно умирать мне тоже не хочется, - опять вздыхает Мушкетон. - Я так толст, что не пролезу в ворота рая, а в аду меня поджарят на собственном сале. Гримо, а куда, как ты думаешь, попадут наши господа - в рай или в ад? - Они будут фехтовать посредине, - чуть улыбается Гримо. По бокам телеги верхом едут д’Артаньян, его «бабушка», Атос, Портос, Арамис. - Чьи ото покосы? - кричит д’Артаньян крестьянам, укладывающим стога сена. - Господина Планше, - отвечают крестьяне, снимая шапки. - Чьи это виноградники? - кричит д’Артаньян девушкам, несущим корзины с виноградом на головах, - Господина Планше, - отвечают девушки, кланяясь. - Чьи это сады? - кричит д’Артаньян мальчишкам, снимающим с деревьев плоды. - Господина Планше, - отвечают мальчишки. - Пока мы с вами делали так называемую историю, Планше делал деньги, - хмуро усмехается д’Артаньян. - В отличие от нас, его занятие, кажется, оказалось более удачливым. - Нет страшнее хозяина, чем бывший слуга, - роняет думающий о чем-то своем Атос. - Д'Артаньян, ты уверен в том, что Планше не предаст нас? – спрашивает Арамис. Д'Артаньян еще больше хмурится: - Посмотрим. - Где дом господина Планше? - спрашивает Портос уступающего ему дорогу крестьянина с осликом, груженным хворостом. - Вы хотите сказать, замок? - вежливо поправляет его крестьянин. - Во-он там! Вдали, на вершине, которой почти касаются облака, виднеется старинный замок, обнесенный высокими зубчатыми стенами.
У ворот Бастилии
К воротам Бастилии подъезжает карета с закрытыми занавесками. Дама под густой вуалью, откидывая занавеску, говорит часовому: - Nel mezzo del cammin di nostre vita mi ritrovai in una selva scura… - Пароль отменен, - говорит часовой. Дама под густой вуалью откидывается на подушки, бессильно рыдает. Это королева-мать. Кучер осторожно отодвигает занавеску снаружи. - Куда теперь, ваше величество? - В монастырь кармелиток, - давясь рыданиями, отвечает королева-мать.
Во дворе замка Планше
У ворот замка, украшенных праздничными гирляндами, стоят музыканты с волынками, разнаряженные в национальные костюмы служанки и детишки с букетами цветов. Из-за поворота показывается телега с гробом и едущие по ее бокам всадники. - Они едут! Едут! - восторженно кричит Планше. – Музыка! Трубы, где эти проклятые трубы? На крепостной стене появляются трое сопливых мальчишек и торжественно трубят в трубы. - Дети с цветами, вперед! Аплодисменты! Приветственные крики! - командует Планше, дирижируя гостеприимством, и опрометью бросается к д’Артаньяну и другим гостям. - Хозяин! - задыхается от счастья Планше, поддерживая стремя д’Артаньяна. - Простите, что не успел подготовить вам достойную встречу, но я так счастлив, так счастлив. Господин Портос, вы в прекрасной форме - у вас ни одного лишнего грамма веса, и потому вам будет позволительно сегодня несколько отступить от диеты... Господин Арамис, вы как всегда благоухаете самыми тонкими в мире духами! Господин Атос, вас, ей-богу, нисколько не старит благородная седина, а лишь украшает... Гримо! Мушкетон! Боже мой, мы все снова вместе! Господин д’Артаньян, какая радость, что ваша бабушка тоже с вами! Я на вершине счастья! Планше выталкивает из толпы пышненькую смазливую хохотушку. - О, господи, от переполняющих меня чувств я забыл вам представить мою жену - Трюшен... Так сказать, моя лучшая половина... - разрывается на части весь лучащийся Планше. - А это наши дети. Но где же пушка, почему молчит пушка? Слуги на крепостной стене неумело возятся с пушкой, и наконец запоздало раздается приветственный выстрел. - Пушка - это пригодится, - деловито отвечает Портос. - Проходите, проходите, - трепещет и изнывает от гостеприимства Планше и вдруг замирает с широко открытыми глазами.- А это, простите, что? - Как видишь, гроб, - усмехается д’Артаньян. - А кто... там... внутри? - начинает заикаться Планше. - Посмотри сам... - предлагает д’Артаньян. Планше боязливо приближается к гробу, однако любопытство побеждает, и он чуть-чуть открывает крышку и сразу же закрывает. - Ну, что, успокоился? - спрашивает д’Артаньян. - Н-не знаю, хозяин… - не попадает зуб на зуб у Планше. - Не знаю, что хуже - просто покойник или то, что делает покойников. А что... оно... это оружие... еще может понадобиться? - Испугался? - насмешливо спрашивает д’Артаньян. - Я н-не то что испугался, хозяин, но как-то н-немножечко отвык… - жалобно говорит Планше. - Ну что же вы стоите, проходите! Планше вводит гостей во двор. Волынщики идут следом за гостями, старательно надувая щеки. Девушки осыпают гостей цветами, кружатся в народном танце с гроздьями винограда в руках. Виночерпии достают прямо из бочек молодое вино черпаками, разливая его в кружки. Портосу вручают гигантский рог с вином. - Я больше привык видеть рога на головах мужей моих любовниц, дорогой Планше! - гогочет Портос, запрокидывая рог. Планше, взглянув на Трюшен, несколько съеживается от его шутки. Крестьяне, помогая Портосу осушить рог, затягивают хором, подбадривающе: «А-а-а!» В такт их подвыванию мощно ходит кадык Портоса, и рог все больше поднимается. Наконец, Портос опрокидывает опустошенный рог над головой, из него не выливается ни капли. - Какая у вас исключительная грудь, господин Портос, - восхищается ведущая его под руку Трюшен. - На ней можно пасти стада... - Честно говоря, дорогая Трюшен, я не обращал на свою грудь внимания, ибо оно было занято грудью существ несколько другого пола, - польщенно улыбается Портос, покручивая ус. Планше жалобно смотрит на них, но Арамис отводит его под руку в сторону. - Дорогой Планше, - испытующе глядит на него Арамис. Знаете ли вы, что все мы объявлены врагами государства? - Знаю, господин Арамис, - со вдохом говорит Планше.- Ваш слуга Базен все рассказал мне. - А вы понимаете, что вас могут казнить за то, что вы принимаете нас, и оставить вашу жену и детей нищими? - спрашивает Арамис. - Вы что, не боитесь? - Еще как боюсь, - признается Планше. - Я был бы неискренним, если бы сказал вам, что я счастлив быть казненным и оставить мою семью нищей. Более того, открою вам одну мою тайну - я всегда был трусом, а сейчас я не меньший, а больший трус, потому что мне есть что терять. Но все же я не настолько трус, чтобы предать. Враги государства... Я простой человек и в политике не разбираюсь, но уже давно сообразил, что почему-то врагами государства чаще всего называют его лучших людей. Дружба - это тоже государство, господин Арамис, и вы не беспокойтесь - этого государства я не предам. - Я вас уважаю, Планше, - пожимает ему руку Арамис. - Но... но... может быть, все обойдется… - еле держа платок дрожащими от волнения руками, вытирает вспотевший лоб Планше. - Дядя, дайте мне поиграть вашей шпагой... просит Атоса обсыпанный веснушками босой крестьянский мальчик, утирая сопли рукавом. - Я играл этой шпагой лет сорок и, кажется, доигрался... – грустно гладит его голову Атос. - Дяди, дайте, ну пожалуйста. Ну хоть на немножечко, - упрашивает мальчик. - Только подержать! Атос нехотя вытягивает шпагу, дает ему. Мальчик, взяв шпагу, вдруг преображается. В его глазах пляшут озорные чертики. Мальчик становится в атакующую позицию, пробуя шпагой воздух. - Я д’Артаньян! - эвонко кричит мальчик. - Кто осмелится скрестить свою шпагу с моей? - Я осмелюсь, - говорит настоящий д’Артаньян, вынимая свою шпагу и начиная осторожно и весело фехтовать с мальчиком. А кто такой – этот д’Артаньян? - О нем мне рассказывал мой дедушка, который сражался вместе с ним в Ла Рошели, - отвечает мальчик, на удивление ловко делая выпады. Это был самый смелый непобедимый мушкетер. - Почему - был? - спрашивает д’Артаньян, сталкивая свой эфес с эфесом мальчика. - Его убили, - отвечает мальчик, разъединяя шпаги и отпрыгивая. – Но все равно он жив... Он - это я... Мальчик прыгает на д’Артаньяна и слегка укалывает шпагой его грудь. Д'Артаньян падает на траву, притворно закрывая глаза. - Ты победил, д’Артаньян... - грустно улыбаясь шепчет настоящий д’Артаньян.
Уй, какие страсти разгорелись!.. Я тоже не в восторге от сценария, меня коробит от натурализма (это уже не реализм), но полного отторжения все-таки нет. Не вдаваясь во все аспекты обсуждения, выскажу свое представление об отношении автора к героям. Как мне кажется, в определенный момент Евтушенко - вольно или невольно - позволил грязи, пошлости (а они в те годы били "изо всех щелей и пор") захлестнуть себя, поверил, что ничего высокого, благородного не было и нет, и, мстя за это разочарование всему и всем, в приступе садо-мазохизма пошел на очень жестокий эксперимент с героями, олицетворяющими честь и достоинство. А вот что они чужды ему, не согласна. Иначе бы он не испугался сам получившегося результата до того, что возопил не своим голосом - а голосом д,Артаньяна - это как утопающий хватается за соломинку: "Не умирай, Портос!.. Не умирай, Атос!.." А мальчик в конце (для меня - крапивинский "мальчик со шпагой") - это все-таки Вера и Надежда. Про ассоциации с Ростаном я уже писала. "Улыбнул"диалог из "Кота в сапогах". А уж если попутно речь зашла о экранизации Жигунова, то для меня итог - "ослика жалко".Оффтоп: Я не арамисоманка, но за П.Баршака заступлюсь.
Grand-mere , вот, вы объяснили более-менее вразумительно то, что могло вести Евтушенко. Я не могу донести до более молодых то, что мы испытывали в то время. Возможность открыто высказаться и не угодить за решетку была внове. И полился поток откровений в виде книг, фильмов и статей. Казалось, с глаз упала пелена. Столько мерзости оказалось в прошлом, что все вокруг было пропитано этим запахом тлена. Но появилась надежда, что если можно говорить открыто, то можно будет еще добиться правды, увидеть что-то хорошее, узнать настоящую свободу. Когда народ вышел на площади в день ГКЧП мы увидели революцию в действии, мы были счастливы, что можно противостоять и победить. Грязь действительно била, как из прорвавшей канализации, но все думали, что вот выльется все - и будет чище. До конца сценария уже немного осталось. Что бы вы не говорили, а Евтушенко роман знал хорошо. Только нам неприятно, что он так играет образами - но не для всех они выглядят такими, как мы их видим. И если у Евтушенко они сопротивляются давлению, пусть и старики, пусть и карикатурные подчас - но герои, то теперь их используют для показа всяких мерзостей и отклонений.
Мушкетеры, д'Артаньян, Анна Австрийская - стоит ли тратить на это сегодня драгоценную журнальную площадь? Даже если рядом с именем Александра Дюма оказывается имя Евгения Евтушенко - стоит ли? Конечно, я задавался этим вопросом, приступая к чтению сценария •Конец мушкетеров•. А когда чтение подходило к концу и постаревшие, казалось, навсегда простившиеся со своей молодостью мушкетеры один за другим гибли в благородном неравном бою,- я вдруг почувствовал, что комок подступает к горлу и ничего нельзя поделать с этой моей сентиментальной растроганностью. Всплыло, поднялось давнее - не только из той поры, когда мальчишкой зачитывался •Тремя мушкетерами•, но и из иной, более поздней, когда с эстрады Политехнического Евтушенко бросал в зал свои поэтические дерзости, почитавшиеся неслыханными. Поры смелых упований и надежд поистине романтических. Как густо были они присыпаны пеплом последующих десятилетий и как легко их, оказывается, всколыхнуть ... Евтушенко - разный, это общеизвестно, но прежде всего он неисправимый романтик - романтик до наивности, детскости. Он верит, что да, годы могут истрепать, замотать, приглушить, но если коварство, предательство, подлость попытаются вовсе уж не оставить жизненного пространства для достоинства, дружбы и чести,поседевшие мушкетеры, сильно траченые окружающей их действительностью, смогут, как прежде, вскочить на своих коней и выхватить шпаги из ножен. И о чем бы ни писал Евтушенко, хоть бы и про мушкетеров,- это обязательно и про себя тоже. А, может быть, в первую очередь - про себя . ... Я позвонил Евгению Александровичу, сказал - сценарий будем печатать и добавил: Только надо бы почистить текст, попадаются абзацы и строки, режущие глаз, да, попросту говоря, безвкусные ... - Не надо ничего трогать,- решительно возразил Евтушенко,какой есть, такой есть. Хотите - печатайте, не хотите - верните. - Но если хотя бы немного, чуть-чуть ... Словом, я вполне допускаю, что какие-то строки могут и покоробить читателя, покажутся ему лежащими за границей меры и вкуса. Только вот странная штука ... Пробуешь это убрать, вернуть мере и вкусу надлежащее место - и одновременно уходит нечто существенное в атмосфере, интонации вещи. Евтушенко очень целен как поэтическая личность при всей своей общепризнанной разности, непредсказуемости. Итак, Дюма, Евтушенко, д'Артаньян - потесненный, оттертый, оттиснутый беспощадной реальностью, пусть даже ушибленный и обработанный ею, но не обезличенный и не по~тавленный в общий ряд. •Мушкетеры подъезжают к реке, сближают коней, обнимают друг друга и смотрят в воду. Но в ней - отражения только четырех одиноких коней, заседланных, но уже без всадников•. Убит д'Артаньян, погибли его друзья, но не убить достоинства, дружбы и чести. Наивно? Ну и пускай. Константин Щербаков
Отправлено: 06.12.21 17:56. Заголовок: В покоях короля - С..
В покоях короля
- Согласно последней информации государственные преступники расположились в замке, принадлежащем некоему нуворишу Планше,- докладывает Кольбер королю. - Вот карта и план замка... Замок хорошо укреплен. - Но их же всего четверо, - барабанит король пальцами по столу. - Осмелюсь напомнить слова вашего покойного отца о том, что эта четверка стоит армии... - почтительно склоняется Сент-Эньян. - Если надо, мы пошлем и армию, - пылко восклицает Мария-Терезия. - Простите, почему вы позволили себе выразиться: «мы»? – нахмурившись спрашивает король. Мария-Терезия сжимается под его взглядом, ставящим ее на место. Король с подчеркнутой любезностью обращается к Кольберу: - Дорогой Кольбер, армию, конечно, посылать не надо - это будет унизительно для престижа государства, достаточно и роты. Кстати, я прошу передать вашей жене, чью изобретательность я ценю, что я хотел бы с ней побеседовать... Король переводит взгляд на Марию-Терезию и добавляет: - Без посторонних свидетелей. Крыса, встав на задние лапки в золотой клетке, прислушивается к разговору.
Внутри замка Планше
Посреди огромной залы под каменными сводами стоит гигантский стол, уставленный серебряными блюдами с омарами, устрицами, поросятами, индейками. Горит камин, внутри которого вращаются вертела с дичью. В углу сидят музыканты народного оркестра, настраивая инструменты. Стены и потолок залы увиты живыми цветами, виноградными гроздьями. Суетятся слуги, завершая последние приготовления к приему гостей. Планше с видом художника, делающего последние мазки на созданной им картине, обходит столы, давая указания слугам. - Не вытирайте бутылок… - говорит Планше слугам. - Мои гости любят благородную запыленность на них... Не забудьте поставить для господина Портоса самую большую чашу... Вдоль стены выстроились старички и старушки весьма дряхлого вида, однако роскошно разодетые. Планше проходит вдоль их шеренги, как генерал перед строем солдат, придирчиво оглядывая их. - Господа разорившиеся аристократы... обращается к ним с речью Планше. Прошу вас не забыть, что вам хорошо заплачено за то, чтобы вы создали настоящую аристократическую атмосферу, в которой привыкли вращаться мои дорогие гости. Я человек простой, из народа, и не мне учить вас. Но прошу вас но набрасываться с чрезмерной жадностью на еду, а также не забыть перед уходом сдать мне все драгоценности, одолженные вам, и одежду, взятую напрокат из театра. Если вы будете себя хорошо вести, то вы сможете потом кое-что взять домой из оставшейся еды. Прошу у вас извинений за народную прямоту...
В покоях короля
Дверца золотой клетки раскрыта. - Вы позволите моей Изабель погулять между двух этих белоснежных холмов? - спрашивает король, лежащий в постели рядом с Монтале, опуская на ее грудь крысу. - Я обожаю животных, ваше величество, - отвечает Монтале, даже не вздрагивая. Крыса обнюхивает ее соски. - Знаете ли вы основное искусство власти - первыми надо убрать тех, кто помог вам получить эту власть? - спрашивает король. - Вы прекрасно владеете этим искусством, ваше величество, - понимающе улыбается Монтале, играя кончиками пальцев с крысой. - Однако, как вы видите, я не убрал вас... говорит король. Мы нужны друг другу. Конечно, вы владеете моей тайной, однако и я владею вашей. Вы - секретный агент ордена иезуитов. Но в наше время банально быть просто агентом, как минимум, надо быть двойным. Изабель, к сожалению, не может превратиться в вас, но вы при ваших артистических способностях сможете превратиться в нее и проникнуть в какую-нибудь щель замка. Помогите мне убрать этих достойных, однако мешающих мне людей, - в первую очередь епископа Ванского и барона дю Валлона. А я постараюсь сделать так, чтобы впервые в истории перстень с печаткой генерала ордена иезуитов перешел на очаровательную женскую ручку. Это будет даже логично, ибо никто не сможет быть таким иезуитом, как женщина. И вообще, я за эмансипацию. - Я стану вашей второй Изабель, ваше величество... говорит Монтале, целуя крысу.
Внутри замка Планше
Планше, сияя от радости, вводит гостей в обеденную залу. Музыканты по его знаку начинают музыку. Планше представляет гостям нанятых разорившихся аристократов. Из шамкающих старческих ртов слышатся громкие титулы: - Баронесса де Орильяк... Граф Ормессон... Маркиз де Круазье... Графиня Виан. - Неужели это все съедят? - показывает «бабушка» д’Артаньяну на горы еды. - Сожрут и выпустят через зад в размолотом виде, - зло говорит д’Артаньян. - Власть аристократии кончается, бабушка, - посмотри на этих жалких титулованных манекенов. Короли будущего - это торгаши. Они сожрут всех нас и будут только выплевывать пуговицы... Планше, мечущийся по залу, замечает, что д’Артаньян все еще не сел за стол, а стоит посреди зала, чуть покачиваясь, с недоброй презрительной усмешкой на губах. - Что же вы не садитесь, хозяин, - раболепно бросается к нему Планше. - Пожалуйте к столу. - Скажи мне, ценой какой честности ты все ото заработал, Планше? - язвительно спрашивает д’Артаньян, нарочито громко, так что зал невольно затихает. - Я не преувеличиваю свою честность, хозяин, но не хочу преуменьшить своего трудолюбия... - опускает голову Планше, растерянно пытаясь улыбнуться. - Что я могу сделать для вас, хозяин? Д’Артаньян вертит носком ботфорта и показывает на него. - Что-то мои ботфорты запылились по дороге, Планше.. В зале воцаряется полная тишина. Застывают смычки музыкантов. Остолбеневшие слуги глядят на унижение своего хозяина. Торжествующие искорки прыгают в глазах нанятых разорившихся аристократов. - Слушаюсь, хозяин, - ссутулившись от позора, говорит Планше. Он уходит и возвращается с ящичком, двумя щетками и опускается на колени перед д’Артаньяном. Неодобрительно качает головой Атос. Арамис горестно перебирает четки. У Портоса застряло крыло индейки во рту. Глаза жены Планше Трюшен наполняются слезами. «Бабушка» смотрит на д’Артаньяна с недоумением и осуждением. - Разрешите, хозяин, - говорит Планше и ставит ботфорт д’Артаньяна на ящичек. Неожиданно д’Артаньян снимает ботфорт с ящичка, поднимает Планше с колен. - Слушай, Планше, мне кажется, что твои башмаки гораздо пыльнее моих ботфорт... Давай-ка я тебе почищу башмаки по старой дружбе... Д'Артаньян вырывает из рук Планше щетки, силой ставит его упирающуюся ногу на ящичек и вдохновенно начинает чистить его башмаки. Д'Артаньян подмигивает Планше так, как будто все остальное было шуткой. Смычки музыкантов снова пускаются в пляс, раздуваются волынки. Растроганный Планше тоже начинает улыбаться, хотя в его глазах предательски поблескивают слезы. - Я не знала, что ты так хорошо чистишь башмаки, дедушка... говорит, улыбаясь, «бабушка». - Прости мою всемирно известную скромность, но я все делаю хорошо, - говорит д’Артаньян, на мгновение отрываясь от башмаков Планше, и обнимает ее щетками, крепко целуя. - А разве это я делаю плохо? - Хорошо! - говорит «бабушка», жмурясь от счастья. - Граждане Франции! - восклицает д’Артаньян, размахивая щетками. - Надо все делать хорошо - и жить, и умирать. Но самое главное - не надо умирать прежде смерти! Впрочем, и после смерти тоже не надо умирать! У нас уходит столько сил на зависть, на недоверие, что почти не остается сил для любви. Шпага в груди не так страшна, как тысячи иголок, которые мы ежедневно вонзаем друг в друга. Граждане Франции! Давайте любить друг друга! Давайте чистить друг другу башмаки! Давайте не умирать! Д'Артаньян становится на колени перед Портосом, вытягивает его ботфорт из-под стола и весело и яростно чистит. - Не умирай, Портос! Ты еще не съел всех баранов мира, еще не выпил всех бочек! Как я люблю тебя за твое простодушие, за твое застенчивое сердце голубя в груди льва! Не умирай, дружище! - В глазах д’Артаньяна появляются слезы. Д'Артаньян бросается к Атосу, лихорадочно начинает чистить его ботфорты. - Не умирай, Атос! Благородство не имеет права умирать, потому что его место немедленно занимает подлость. Я знаю, что сражаться с подлостью - это все равно что фехтовать с тестом - оно всасывает шпаги! Но все равно, не хорони оружия, Атос! Не умирай, Атос! Д'Артаньян рыдает. Шатаясь, он подходит к Арамису, опускается перед ним на колени и непослушными щетками прикасается к его ботфортам. - Не умирай, Арамис! Я тебе всегда тайно завидовал из-за твоей дружбы с богом. Я забыл, когда я последний раз молился. Кажется, это было в детстве. А в последнее время мне так хочется прийти в церковь, стать на колени где-нибудь в углу, чтобы меня никто не видел, и помолиться. А вот не могу - стыдно. Ты должен остаться жив после моей смерти, иначе некому будет помолиться за меня. Не умирай, Арамис! Плечи д’Артаньяна сотрясаются от рыданий. - Опять глаза на мокром месте! - хватает его за плечи «бабушка». - А у самого ботфорты грязные! Вставай, вставай - можешь считать, что уже помолился. Давай-ка мне щетки! «Бабушка» вырывает щетки из рук д’Артаньяна и, озорно улыбаясь, начинает чистить ему ботфорты. И так хорошо она улыбается, что улыбка с ее лица переходит на лицо д’Артаньяна. - Неужели ты стал верить в бога? - спрашивает Арамис д’Артаньяна. - Верю... - смеется д’Артаньян, глядя на «бабушку», чьи щетки так и летают по его ботфортам.- Только не в седобородого дедушку, сидящего на облаке. Скажу тебе по секрету, бог - это вообще не дедушка. Бог - это бабушка... «Бабушка», отводя рукой со щеткой упавшие на глаза золотые волосы, смотрит на д’Артаньяна и хохочет.
На крепостной стене
На крепостной стене стоит раскрытый гроб с оружием. Мушкетон и Базен деловито заряжают мушкеты, пистолеты и кладут их рядом с бойницами, Гримо следит в подзорную трубу. Он видит в ней движущиеся цепи солдат, поднимающихся по склону горы. - Пора предупредить хозяев? - спрашивает Гримо. - Пусть потанцуют… - отвечает Мушкетон, слыша звуки музыки, доносящиеся из замка. - А я вот так и не научился танцевать, - вздыхает Базен. – Должность слуги епископа и танцы - увы! - несовместимы... Мушкетон повязывает голову платочком. Базен примеряется к нему, фыркает: - К сожалению, ваша талия необъятна, мадемуазель. Они кружатся в танце, пока Мушкетон не спотыкается и не плюхается в раскрытый гроб. - Черт побери, - пыхтя и стараясь подняться, говорит Мушкетон. – Из этого проклятого гроба не выберешься. - Было бы приятно, если бы твоими устами, мой ребеночек, не глаголила истина, - замечает Гримо, не отрываясь от подзорной трубы.
Отправлено: 06.12.21 17:59. Заголовок: Внутри замка. Порто..
Внутри замка.
Портос уплетает поросенка, заигрывая с Трюшен. Трюшен надевает ему на уши сережки из свежих вишен и что-то шепчет. Гигантский ботфорт Портоса ерзает под столом по туфельке Трюшен, грозя ее раздавить. Пытаясь отвлечь внимание Портоса от Трюшен, бедный Планше лепечет: - Господин Портос, я не советую вам сосредоточивать ваше внимание только на поросенке. Взгляните на этого лебедя. Лебедь фарширован фазанами, фазаны фаршированы куропатками, а куропатки воробьями. - Ели вы когда-нибудь фаршированного орла? - спрашивает Портос у Трюшен, отрезая огромный кусок лебедя. - Мне кажется, он рядом со мной… - тающе лепечет Трюшен. - Орел, фаршированный мужеством. - Но пока еще не жареный! - гогочет Портос. Туфелька под столом залезает внутрь широченного ботфорта. Планше, в отчаянии потупив глаза, подходит к Арамису: - Но отведаете ли омара, господин Арамис? - Он слишком похож на кардинала, а я только скромный епископ,- усмехается Арамис. Планше подходит к Атосу, сидящему в раздумье с нетронутым бокалом вина. - Почему вы так печальным, господин Атос? - Я не печален. Я просто мертв, - кратко отвечает Атос. Д'Артаньян кружится в танце с «бабушкой». - Я люблю тебя больше жизни, дедушка, - шепчет она. - А я тебя люблю, как жизнь, бабушка. Я не умею любить больше жизни, - шепчет ей д’Артаньян, Нанятые аристократы тем временем воруют со стола еду и прячут в рукава, за корсажи с высохшими грудями. Раздается пушечный выстрел. Нанятые аристократы в панике лезут под стол. - К оружию, мушкетеры! - сверкая глазами, кричит д’Артаньян, выхватывая пистолет. - Помогите мне, - говорит Атос. - Я почти ничего не вижу. «Бабушка» подхватывает его под локоть. - Я буду вашими глазами, - говорит она. - Только не забудьте, что вы обещали научить меня стрелять. Д'Артаньян, увлекая всех за собой, бросается к двери. Портос целует Трюшен в разрумянившуюся пухлую щеку. Трюшен ласково поправляет сережку из свежих вишен в его ухе. - Ну-ка, надень мне такую же сережку, как и господину Портосу! - ревниво говорит Планше, неожиданно вытягивая из-под камзола пистолет. - Ты разве... разве умеешь стрелять? - пораженно спрашивает Трюшен. - Я все умею, - говорит Планше. Глаза его сияют торжеством. - За мной, ребята! - командует Планше музыкантам. Оркестр выходит следом за ним. Сережка из свежих вишен гордо алеет на ухе Планше.
На крепостной стене
Маленький оркестр вдохновенно играет на скрипках и волынках, стоя у одной из крепостных башен. Мушкетеры и их слуги лежат, отстреливаясь, у бойниц. Портос и Мушкетон стреляют из единственной пушки. - Жаль, что маловато ядер, рычит Портос. - Хоть заряжай собственными... К ним подползает Планше. - Как видите, господин Портос, Трюшен подарила мне тоже самое... - не без оттенка самолюбия показывает Планше сережку из свежих вишен на своем ухе. - В таком случае, дорогой Планше, объединив наши уши, мы можем сделать из них вишневую настойку! - гогочет Портос. - Посвящаю этот выстрел обворожительной Трюшен! - Я бы не хотел, чтобы вы разбивали сердце Трюшен, господин Портос, - деликатно, но настойчиво говорит Планше, помогая заталкивать новое ядро в пушку. Для вас она всего лишь одна из многих, а для меня - вся жизнь. - Видите ли, дорогой Планше, я такое чудовище, что мое сближение с Трюшен в ваших интересах, - дразнит его Портос. - Любовь со мной ей настолько разобьет сердце, что склеить его мелкие осколки сможете только вы. Атос учит «бабушку» стрелять, прикладывая к ее плечу мушкет. - Главное - не закрывать оба глаза, когда вы целитесь, - улыбаясь, советует Атос и вздыхает: - А вот мне не помогают даже открытые. Д'Артаньян стреляет сразу из нескольких мушкетов, хватая их один за другим. Д’Артаньян принюхивается. - Что-то сегодня так странно пахнет порох. Боже, да ведь это твои изысканные духи, Арамис. Рядом с ним к бойнице припал Арамис. Ему заряжает пистолеты Базен. Д’Артаньян, продолжая стрелять, вдруг грустнеет. - Знаешь, Арамис, скажу тебе по секрету, сегодня я в первый раз боюсь, что меня убьют. Неужели любовь может сделать человека трусом? А ты боишься смерти? - Дурацкой смерти, - отвечает Арамис, стреляя. - Любая смерть - дурацкая, - отвечает д’Артаньян. Из-за крепостной башни выдвигается пол-лица Монтале, притененное капюшоном, и рука с пистолетом. Монтале прицеливается. На ее мушке лиловое епископское облачение Арамиса. Базен, заряжающий для Арамиса пистолет, видит руку с пистолетом и бросается, перекрывая спину хозяина. Раздается выстрел, и тело Базена медленно сползает по спине Арамиса. - Миледи, хрипит Базен, показывая глазами в сторону выстрела. Но там уже никого нет. - Но она уже тридцать лет как в могиле, - потрясенный словами Базена, шепчет д’Артаньян. - Миледи бессмертна, - качает головой Арамис, горестно прижимая к себе мертвого слугу. - Они отступают! - восторженно кричит Портос, размахивая шляпой.
На крепостной стене. Ночь
Над зубцами крепостных стен чуть подрагивают звезды. Портос, сидя между Трюшен и Планше, самозабвенно играет на виоле де гамба, и ее весьма несовершенные звуки высекают слезы признательности из глаз хотя и неискушенной, но преданной слушательницы - Трюшен. - Ах, сколько у вас талантов, господин Портос! - шепчет она. Планше ревниво и беспомощно созерцает ее нежные взоры, бросаемые на Портоса. - А знаешь, Арамис, мне кажется, что мы когда-нибудь встретимся в нашей второй жизни и снова будем молодыми, - говорит Атос. Разве ты не веришь в загробную жизнь? - Трудно верить в то, чем всю жизнь зарабатывал деньги, - усмехается Арамис. Д’Артаньян смотрит в звездное мерцание остановившимися глазами. - Мама, как я тебя давно не видел, - шепчет д’Артаньян. Крошечная сгорбленная старушка развязывает узелок. - Возьми, сынок. Я тебе принесла твой любимый гасконский пирог с вишнями. - Мама, разве ты не умерла? - спрашивает д’Артаньян. - Никто не умирает. Все живут всегда, - отвечает старушка. - Значит, я не убил тех, которых я убил? Значит, они живы? Значит, я ни в чем не виноват? - лихорадочно спрашивает д’Артаньян. Мать д’Артаньяна, не отвечая, растворяется в звездном мерцании. - Мама, - шепчет д’Артаньян,- мама... - Спи, обнимает его рука «бабушки». Ты все время с кем-то говоришь во сне. Спи...
У крепостных стен. Утро
Встает солнце. Солдаты волокут по склону к крепостным стенам пушки. Над пушками возникают облачка выстрелов. Д'Артаньян продирает глаза, просыпаясь от пушечных выстрелов. Глаза его, вздрогнув, застывают. Рядом с мушкетом в проеме между крепостными зубцами лежит беленький раскрытый узелок. На нем пирог с вишнями. - Откуда это у тебя? - спрашивает «бабушка» и пробует. Ух, какой вкусный! - Д'Артаньян опускает глаза, не отвечая. Края узелка чуть колышутся от утреннего ветра.
На горной дороге
По горной дороге скачут Сент-Эньян, Кольбер и еще несколько всадников. Вдали на вершине виден замок, окутанный дымом. Слышатся выстрелы и взрывы, отдаваясь эхом в горах. - Они еще держатся! - восхищенно и подавленно восклицает король. На крепостной стене и во дворе замка с шипением прыгают пушечные ядра, разрушая зубцы крепостных стен, башни. Неподвижно лежат тела мертвых музыкантов - лишь четвертый, окутанный дымом, самозабвенно продолжает играть на волынке. Подставляя лестницы, по крепостной стене лезут солдаты, - Настоящий мушкетер даже гроб превращает в оружие! - рычит Портос, поднимая над головой гроб и нанося страшные удары по головам, отпихивая лестницы ботфортами. Его слуга Мушкетон отбивается прикладом мушкета. Планше стреляет с колена, хотя руки его и трясутся от страха. Портос швыряет гроб вниз на нападающих. - Я что-то проголодался, - бурчит Портос, срывая с уха сережку из вишен, и отправляет ее в рот.- Где моя маркитанка? - Я принесла вам вчерашних перепелочек, которые вам так понравились, - ползет к нему с корзиной Трюшен. "Портос выхватывает шпагу, видя, что на него надвигаются солдаты, все-таки проникшие на крепостную стену. - А вы их подогрели, дорогая Трюшен? - избалованно спрашивает Портос, фехтуя. Из-за башни появляется Монтале, целящаяся в Портоса. - А как же! - нежно говорит Трюшен, привставая на цыпочки и засовывая в рот Портоса перепелку, которую он всасывает чуть ли не вместе с ее пальчиками, продолжая фехтовать. Планше, терзаемый ревностью, горестно отводит глаза. Выстрел не слышен в общей пальбе. На спине Трюшен расплывается кровавое пятно, и она медленно опускается. Планше в отчаянье бросается к мертвому телу Трюшен, рыдает. - Граждане Франции, - кричит д’Артаньян, отбиваясь во дворе двумя шпагами от двух десятков солдат. Ну какие же вы граждане! Вы думаете, что быть настоящим гражданином - это выполнять приказы? Какие вы дураки! Правильно говорил мой дядя из Гаскони - мать дураков всегда беременна! Я тоже был когда-то таким дураком и таскал по чьим-то приказам из огня, как мартышка, каштаны и бриллиантовые подвески... Запомните, что говорю вам я, д’Артаньян: самый большой подвиг - это неисполнение преступных приказов. Все самое лучшее в мире не нуждается в приказах. Нельзя приказать дружбу. Нельзя приказать любовь... Выполняйте только один приказ - то, что вам приказывает ваше сердце... Ну что же вы меня не слушаете? Зачем же вы хотите убить меня и заставляете меня убивать вас? Неужели так будет всегда? Неужели люди всегда будут убивать друг друга! На черта такая жизнь Вдруг рыдающий Планше видит, что внизу, во дворе замка, д’Артаньян з одиночку отбивается двумя шпагами. Сзади к д’Артаньяну ползет солдат с выставленной вперед шпагой. Планше прыгает с крепостной стены вниз, прямо на эту шпагу, спасая хозяина. - За мной еще остается должок – почистить ваши ботфорты, хозяин, - шепчет Планше, умирая. - Бабушка, где ты? - кричит д’Артаньян, отбиваясь от шпаг. - Я здесь, - раздается голос с крепостной ‘стены из облаков дыма. «Бабушка» поддерживает неуверенную руку Атоса со шпагой, помогая ему найти направление удара. - Проклятие. Я почти ничего не вижу, - шепчет Атос.- Где Гримо? - Его убили, - отвечает «бабушка». Я ваш Гримо. - Иди к своему дедушке. Возьми для него эти два заряженных пистолета! - говорит Атос «бабушке». - А я как-нибудь справлюсь. - Но вы же ничего не видите, - шепчет «бабушка». - Я все вижу! - кричит Атос, с силой отталкивая ее, и обращается к нападающим. - А ну подходите ко мне поближе, и мы разберемся, кто лучше видит. Атос делает несколько выпадов в пустоту. Солдаты потрясенно опускают шпаги, понимая, что он почти слеп. - Ну где же вы, где? - тычет воздух шпагой Атос.- До чего я дожил - я фехтую с воздухом! Неужели я вас вех уже уложил? АЙ да старый Атос! Нет, я чувствую, что вы где-то здесь, рядом. Подходите, трусы! Атос делает неверный шаг возле крепостного зубца, отбитого пушечным ядром, и падает вниз, разбиваясь о скалы. Сверху его тело, раскинувшее руки, кажется распятием. Монтале подкрадывается сзади к Арамису, стоящему на крепостной стене и вонзает кинжал в спину, в его лиловое епископское облачение. Епископ падает. Монтале невольно вскрикивает - у его ног лежит тело убитого еще раньше слуги Арамиса - Базена, переодетого в епископское облачение, Настоящий Арамис накидывает ей сзади на шею цепь с золотым епископским крестом, душит ее, усмехаясь: - Как вы, однако, меняете ваши лица, миледи.. Нехорошо быть двойным агентом, нехорошо. Спасибо, Базен. Настоящий друг выручает даже тогда, когда ом мертв...
На склоне у крепостных стен
У безостановочно стреляющих по замку пушек стоят король с подзорной трубой, Сент-Эньян, Кольбер. - Ваше величество, - докладывает офицер с лицом, закопченным дымом, и забинтованной головой. - Я отказываюсь что-либо понимать. Кажется: мы всех их уже убили, а они еще живы. - А я понимаю, - говорит король.- К сожалению, запоздало, но понимаю. Мой покойный отец был прав - эта четверка действительно стоит армии. Я смертельно ошибся - этих людей нужно было иметь на своей стороне. Ну что же, если их нельзя победить, надо попробовать купить. Но деньгами их, конечно, не купишь...
В подвале
Портос и Мушкетон отступают, обороняясь. - Меня убили, хозяин, - шепчет Мушкетон, падая на широкую грудь Портоса. - Прикройтесь мной. Наконец-то и моя жизнь пригодится. - Слуга Портоса закрывает глаза. Портос фехтует из-за его трупа, как из-за щита, и вволакивает его в подвал, захлопывая дверь на засов. - Какой аппетитный пейзаж! - оглядывается Портос на свисающие с потолка колбасы, копченые окорока. - Садись, мой славный Мушкетон. Мы ведь с тобой оба большие охотники полакомиться. Боюсь только, что это наш последний обед, Портос срывает с крюка огромный окорок, разламывает его, всовывая половину в мертвую руку Мушкетона. Дверь между тем трещит от ударов. Портос вонзает свои могучие зубы в окорок, вздыхает: - Да, мне всегда не хватало такой хозяйки, как Трюшен. Но неужели мы не выпьем с тобой напоследок, Мушкетон?! Держи... Портос всовывает в мертвую руку слуги кружку. Портос надламывает могучими кулачищами верхнее дно у бочонка и радостно кричит: - Какой подарок судьбы! Это порох! Если умирать, так громко! Правильно я говорю, Мушкетон?! Портос вставляет в бочонок трут, высекает огонь. Дверь разламывается в щепы. - Заходите, дорогие гости! Будьте как дома! - приветственно ревет Портос, поднимая над головой бочонок с пылающим трутом. "Сквозь пролом в двери просовывается рука с пистолетом, раздается выстрел. Портос шатается, еле удерживая бочонок в руках. Наконец, дверь распахивается, и нападающие в ужасе пятятся. Портос, собрав последние силы, швыряет бочку. Раздается страшный взрыв. Когда дым рассеивается, Портос стоит на коленях, поддерживая на плечах, как Атлант, рухнувшие на него своды. Перед его лицом покачиваются на крюках колбасы и окорок: - Сколько вкусных вещей я покидаю на белом свете... - вздыхает Портос. Последние его силы на исходе. - Слишком тяжело... вздыхает Портос, сдаваясь страшной тяжести, и то, что было им, исчезает под облаками каменной пыли.
Во дворе замка
Все затянуто густым, почти непроглядным дымом. Продолжает играть обезумевший от пальбы волынщик, но вот и он тихо падает на землю, убитый случайной пулей. Волынщик неподвижен, а звук все еще выходит из наполненной его дыханием волынки. - Д'Артаньян! Д’Артаньян! - раздается крик в дыму. - Приказ короля! Озираясь, появляется Сент-Эньян. - Какой еще приказ! - выныривает из дыма д’Артаньян, пошатывающийся, обугленный, окровавленный, держа в руках пистолет и шпагу. - Хватит приказов! Кто может мне приказывать! Я вышел в бессрочную отставку! - Приказ о вашем назначении маршалом Франции! Вот маршальский жезл! - кричит Сент-Эньян, на мгновение теряя д’Артаньяна из вида. - К черту... - хрипит д’Артаньян, снова выныривая из дыма. Когда я был юн и во что-то еще верил, я был бы до глупости счастлив этому маршальскому жезлу. А что он для меня теперь? Не больше простой палки. Д’Артаньян растворяется в дыму. - Пожалейте меня, - беспомощно кричит Сент-Эньян.- Король снимет с меня голову, если я не передам вам маршальского жезла. - Дай-ка я сначала уложу вон ту усатую морду, уж больно она отвратительная,- прицеливается д’Артаньян куда-то в дым и отбрасывает выстреливший пистолет. - Ладно, так и быть, давай. Выставив вперед шпагу, как бы нащупывая ею врагов в дыму, д’Артаньян протягивает свободную руку назад. - Ну где же эта палка? Постой, постой, и опять какая-то морда, не лучше прежней. Куда исчезли вое человеческие лица? Вокруг сплошные морды. Сент-Эньян протягивает жезл, пытаясь вложить его в руку д’Артаньяну, но рука ускользает в дым, жезл в пустоту. В дыму, словно призрак, с земли приподнимается, казалось, задушенная Монтале, держась за горло. Собрав последние силы, она нашаривает пистолет и стреляет в д’Артаньяна, опять падая на землю. Д’Артаньян хватается за спину. Д’Артаньян, роняя шпагу, плавно-плавно падает. Руки д’Артаньяна неподвижно лежат, почти касаясь друг друга, но так и не дотянувшись до маршальского жезла. К д’Артаньяну из дыма бросается «бабушка», держа в руках два заряженных, но уже теперь не нужных ему пистолета. - Дедушка, что с тобой? Дедушка, не умирай! Дедушка, ты еще такой молодой! Из дыма появляется Арамис и опускается на колени перед д’Артаньяном, закрывая его глаза. - Атос - это благородство, и оно убито... - шепчет Арамис. - Портос - это простодушие, и оно убито.. Д'Артаньян - это смелость, и она убита... Что же такое я, и за что я наказан жизнью? Неужели бессмертна только миледи? Из дыма подползает тот самый крестьянский мальчик, который фехтовал с д’Артаньяном. - Дяденька, - спрашивает он шепотом Арамиса. - Значит, это и был самый настоящий д’Артаньян? - Да, отвечает Арамис.- Самый настоящий. Мальчик поднимает уроненную д'Артаньяном шпагу и вскакивает в атакующую позицию. - Я – д’Артаньян!.. - кричит мальчик так бесстрашно и убежденно, что ему нельзя не поверить.
Послесловие
Медленно, как мед, струится река, едва шевеля водоросли, камыши, блестки солнце. Медленно скачут галопом четверо мушкетеров, улыбаясь друг другу молодо и озорно, как в старые добрые времена. Ветер развевает их белоснежные плюмажи. Мушкетеры подъезжают к реке, сближают коней, обнимают друг друга и смотрят в воду. Но в ней - отражения только четырех одиноких коней, заседланных, но уже без всадников.
Отправлено: 06.12.21 19:00. Заголовок: stella !!!! Раз два ..
stella !!!! Раз два три четыре пять! Могу написать еще так: пи...пи...пи... Прочитав твое предисловие, я почти поверила. Но млин, после него я дочитала до конца. Все могло быть так, как заявлено. Просто автор все испохабил. Тот случай, когда не хватило чувства меры.
Отправлено: 06.12.21 19:06. Заголовок: Черубина де Габрияк ..
Черубина де Габрияк , вот с чем я согласна, так это с тем, что не хватило чувства меры. Но это - врожденное качество: соблюдать меру. Конец пафосен и драматичен, и верен во многом Канону. По духу верен. А остальное - это от воспитания тоже зависит. Упоение натурализмом не при Евтушенко появилось. Золя тоже этим страдал, а до него и Ренессанс грешил. Натурализм Евтушенко действительно червивый, и этим он здорово мешает нашему воображению. Но если бы не это?
Отправлено: 06.12.21 20:26. Заголовок: Большое спасибо
Уважаемые участники форума: Огромное вам спасибо за то, что вы нашли, а потом выставили на форуме сценарий Евгения Евтушенко «Конец мушкетеров». Я его читала много лет назад, а последнее время безуспешно пыталась найти в интернете, и вот – нашла, с вашей помощью. Признаюсь, что нередко захожу на ваш сайт, так же, как на Дюманию, и некоторые ваши сочинения («Ангел для героя», «Хозяйка с улицы Феру», «Сказочка», рассказы Stella и Lys и др.) вошли в число моих любимых литературных произведений – на мой взгляд, это именно литература, а не фанфики. В отличие от вас, я не вправе считать себя дюманом или, тем более, дюмаведом, но любовь к четверке мушкетеров и их уникальной дружбе пронесла через всю жизнь, поэтому интерпретации Трилогии всегда вызывают у меня интерес. Я стараюсь не встречать их в штыки: во всех вариациях на тему мушкетеров можно найти что-то позитивное. Одни преподносят героев в неожиданном ракурсе и помогают лучше их понять; другие позволяют проследить, как меняется восприятие легендарной четверки от страны к стране, от эпохи к эпохе: в третьих герои и их приключения используются авторами в качестве призмы, сквозь которую четче видны некоторые актуальные проблемы. Именно к последней категории, на мой взгляд, относится сценарий Евтушенко, который перебрасывает нас в XVII век и в мир мушкетеров, чтобы более выпукло обрисовать проблемы первых лет перестройки. В сущности, автор даже предсказывает явления и умонастроения следующей декады: крушение надежд на «прекрасный новый мир», перевороты и попытки переворотов, засилье нуворишей, разорение интеллигенции, превращение страны в огромный блошиный рынок, г,де все что-то продают, чтобы выжить... Да, мушкетеры (в частности, д’Артаньян и Атос) в сценарии больше похожи на советскую фрондирующую богему, чем на героев Дюма, особенно д’Артаньян с его пьянством (?), «беспорядочными половыми связями» и хулиганскими выходками, но все-таки Евтушенко (тут я согласна с вами, Stella) не слишком далеко отошел от канона. Его д’Артаньян – карьерист и неудачник, осознавший, что в погоне за военными чинами он упустил простые земные радости; Атос – монархист и одновременно бунтарь, способный высказать правду-матку королю и переоценить свою роль в истории (он хоронит не только оружие, но и идею героизма); Арамис – хитрец, скрывающий безмерные амбиции за маской кроткого пастыря, и т.д. Даже флирт Портоса с Трюшен и сережки из вишен соответствуют канону. Конечно, можно воспринять использование автором героев Дюма, как обычную «маскировку» советских писателей и режиссеров, которые прикрывались другой эпохой или произведениями классиков, чтобы выразить свои идеи, свое отношение к злободневным проблемам. Тем более, что Евтушенко прекрасно знал, где находится граница между дозволенным и неприемлемым инакомыслием. Но ведь в годы перестройки эту грань уже можно было перейти. Подобно Grand Mere, меня тронули цитаты из «Кота в сапогах» и ассоциации с Ростаном. А мальчик со шпагой в руке, восклицающий «Я – д’Артаньян», напоминает конец мюзикла «Камелот», где король Артур встречает ребенка, мечтающего стать Рыцарем Круглого Стола. Но главное достоинство сценария – идея бессмертия мушкетеров, их дружбы и их принадлежности к лагерю добра - Евтушенко, в отличие от некоторых современных авторов, не стремится дегероизировать и развенчать четверку. Грубый натурализм (ИМХО) – дело вкуса: кому-то он понравится, кого-то оттолкнет. На мой взгляд, бОльшим недостатком сценария является изобилие поверхностных, броских, фраз-афоризмов: автор, видимо, надеялся, что их разберут на цитаты. Добавлю, что, подобно Stella, я не потеряла надежды «откопать» телеспектакль «Двадцать лет спустя» 1971 года. Сериал Диамана-Берже смотрела на YouTube (с английскими субтитрами) года два назад, и он произвел на меня большое впечатление. Правда, он потом исчез, и все мои последующие поиски были безуспешны. Что же касается сериала Жигунова, то, при всех недостатках, я считаю его одной из лучших экранизаций «Трех мушкетеров». Но об этом – позже. Сейчас мы обсуждаем «Конец мушкетеров».
История не знает сослагательного наклонения. Поэтому никакого "если бы" быть просто не может.
Предисловие видела. Мой косяк - пропустила, перенесу в начало темы. Какой вывод я из него делаю? Неутешительный. Известный человек воспользовался свой известностью и протащил в печать ведро гипертрофированной грязи. Замешанной на любимых персонажах. Мне это неприятно. Мягко говоря.
Отправлено: 06.12.21 21:23. Заголовок: Ленчик , +++++ Все ч..
Ленчик , +++++ Все что вы написали, очень созвучно моим мыслям и ощущениям. Лея , Добро пожаловать. Но с вашим постом согласиться не могу: Лея пишет:
цитата:
Тем более, что Евтушенко прекрасно знал, где находится граница между дозволенным и неприемлемым инакомыслием. Но ведь в годы перестройки эту грань уже можно было перейти.
Вот именно, что знал. И есть грани, которые нельзя переходить даже в Перестройку. Это как ящик Пандоры, который раз открыв... Что и было сделано Евтушенко со товарищи.
Отправлено: 06.12.21 23:04. Заголовок: Ленчик, спасибо! Я ..
Ленчик, спасибо!
Я знаю .что вы добрые и не кусаетесь, именно поэтому решила поделиться своим мнением. Легендарная фраза Портоса: "Я дерусь просто потому, что дерусь!" - явно не лозунг Дюмасферы, где все дебаты базируются на любви к мэтру и его героям.
Отправлено: 06.12.21 23:32. Заголовок: Лея , вы не оставили..
Лея , вы не оставили меня в одиночестве. Спасибо за поддержку. Короче, не проходите мимо, регистрируйтесь. Я давно чувствовала, что приходит кто-то, очень благожелательный и заинтересованный. Мы кусаемся(иногда ), но я думаю, вы нас уже достаточно знаете и знаете, как мы кусаемся.))) Добро пожаловать к нашему столу. А можно и в самом деле ко столу, потому что мы иногда и в ЗУМе встречаемся. Кстати, кусучие дамы, как по этой части? Новый Год не за горами.
Я охотно зарегистрируюсь, если вы примете меня в свою команду. Найти единомышленников в наше безумное время, когда люди упиваются "дракой ради драки", и травлей ради травли, нелегко, и такие встречи надо ценить
Отправлено: 07.12.21 01:21. Заголовок: Лея, в таком случае,..
Лея, в таком случае, в следующий раз, когда будете писать на форуме, поставьте галочку "зарегистрироваться", тогда вам не придется каждый раз ждать, когда ваши сообщения пройдут премодерацию. Админы тоже люди - они иногда спят, работают и т.д., в общем, не сидят сутками на форуме и не всегда могут оперативно пропустить то, что вы написали.
Мальчик поднимает уроненную д'Артаньяном шпагу и вскакивает в атакующую позицию. - Я – д’Артаньян!.. - кричит мальчик так бесстрашно и убежденно, что ему нельзя не поверить.
"И все же конец наш еще не конец, конец - это чье-то начало!.."
Отправлено: 07.12.21 16:36. Заголовок: Стелла пишет: И если..
Стелла пишет:
цитата:
И если у Евтушенко они сопротивляются давлению, пусть и старики, пусть и карикатурные подчас - но герои, то теперь их используют для показа всяких мерзостей и отклонений.
Именно! Евтушенко все-таки до слэша мушкетеров не унизил.
Отправлено: 07.12.21 16:36. Заголовок: "И все же конец ..
"И все же конец наш еще не конец, конец - это чье-то начало!.."
Grand-mere , вот и получается, что вылив тонны грязи, Евтушенко еще не разуверился до конца в том, что все еще может наладиться и справедливость восторжествует. Лучик надежды.
Grand-mere, Позволю себе не согласиться. Просто не было это тогда еще модным явлением и не понял бы уж совсем никто. Думаете его бы остановило это в иных условиях? Не унизил, но в помоях искупал и их, и читателя знатно. Виконта вообще прихлопнул мимоходом. В конце концов можно было ровно все то же самое написать иначе. С той же идеей, что подмена близнецов ничего не дала и новый оказался бы хуже прежнего (хотя Арамис не дурак был и не наивный, думаю, он оставлял себе рычаги управления Филиппом). Я хотела было сказать, что в его случае форма убила содержание. Да вспомнила слова Гюго, говорившего, что "форма, это содержание, вышедшее на поверхность" (игра слов: во фр. языке содержание, суть, дно - одно слово) Так что, какое содержание, такова и форма.
Добрый вечер! Испуганно смотрю на завсегдатаев этого форума, мечущих громы и молнии, и боюсь даже заикнуться, что мне понравилось. Даже не так - ОЧЕНЬ понравилось. Лея оказалась более смелой Первый раз я читала этот сценарий именно тогда, давно, в журнале. И тогда мне тоже понравилось, но ужасно покоробила форма повествования. Так что негодование других читателей я понимаю прекрасно, прямо узнаю себя тогдашнюю. А теперь, спустя много лет, почему-то уже не коробит. Может с возрастом цинизма прибавилось, может "скорлупа" на чувствительных местах наросла... А может быть, просто первый давний шок прошел, и сейчас я вижу за грубостью изложения ту самую романтику, которой так изобилует первоисточник (а я ее действительно вижу!), и горечь от того, что окружающая действительность - увы! - способна вывалять в грязи и романтику, и дружбу, и любовь, и честь, и совесть. И еще я вижу непоколебимую убежденность автора в том, что никакая грязь, в любом количестве, не способна эти самые дружбу, любовь, честь и совесть испачкать.
P.S. Уважаемый модератор! Я вроде в прошлый раз зарегистрировалась, но почему-то сайт в ответ на мои логин и пароль снова требует регистрацию. Что я делаю не так?
Отправлено: 08.12.21 01:51. Заголовок: Дамы, большое спасиб..
Дамы, большое спасибо за то, что выложили этот сценарий! Теперь хотя бы появилась возможность удовлетворить любопытство, что это за чудо-юдо такое у Евтушенко, и сделать выводы. Я натыкалась как-то в интернете на краткое содержание, очень краткое, но благодаря ему не имела слишком больших ожиданий и не удивлена изменениями сюжета канона.
Прочитала, как фанфик. В сущности это фанфик и есть. Не лучший, но и не худший. Очевидно, что автор не ставил себе целью соответствие роману. Он использует героев и сюжетную основу Дюма как средство для трансляции своих идей. Идеи эти он выразил. На мой вкус, грязи действительно многовато. Не только физиология, но и глубина падения личностей. Сидишь и измеряешь мысленно эту глубину. Мне, на самом деле, было немного обидно, потому что те, кто у Дюма в романе вызывают восхищение своим достоинством и силой духа, в этом сценарии изображены жалко.
Если уж говорить о фанфиках от писателей, я бы предпочла "Экспедицию в преисподнюю" Стругатских. От сюжета Дюма куда меньше, но душу греет. Они героев в грязь (во всех смыслах) не роняли.
Отправлено: 08.12.21 09:26. Заголовок: У Стругацких Атос-Си..
У Стругацких Атос-Сидоров был в начальных версиях "Улитки на склоне" тоже довольно жалок, а ведь для Стругацких он, действительно, во многом близок по характеру Атосу Дюма. Тоже - любимый персонаж, который проходит изрядную ломку. "Экспедиция в преисподнюю" - это скорее декларация о дружбе и верности.
Атос-Сидоров из «Беспокойства» (Кандид в «Улитке»), безусловно, очень похож на Атоса Дюма: тут и его «контуженность», и молчаливость (Молчун), в которой есть что-то болезненное; и отношение к девочке, которую аборигены Пандоры выделили ему в качестве жены, но которую он опекает, как отец; и отчаянная храбрость, замешанная на злости (ведь он становится защитником аборигенов от «мертвяков»). У Стругацких есть еще рассказ «Злоумышленники», в котором рассказывается о дружбе четырех мальчиков: Генки по прозвищу Капитан, хитреца Полли, добродушного силача Александра (!) Костылина, и все того же Миши Сидорова по прозвищу Атос.
Лея , четверка экипажа - это глава из "Полдня. 22 век". Атос - Михаил Сидоров, Капитан - Гена Комов, Пол Лин, очень похожий на д'Артаньяна и Александр Костылин - явный Портос, который и профессию себе выбрал - биолог, занятый проблемой получения живого мяса с коров.))) Атос упоминается и в дилогии "Жук в муравейнике" и "Ветер гасит волны".
Отправлено: 08.12.21 17:11. Заголовок: Мне казалось
Мне казалось, что Генка Комов похож на д'Артаньяна, а Полли - на А рамиса. Костылин, безусловно, Портос - недаром его зовут Александром, как самого Дюма и его отца, легендарного генерала.
Помню еще, Костылин гордо демонстрировал шрам на своей груди, подобно Портосу, выставляющему напоказ свою роскошную перевязь
Отправлено: 08.12.21 17:27. Заголовок: Я недавно перечитала..
Я недавно перечитала всех Стругацких, и обнаружила, что в первозданном виде они совсем другие. То, что приходилось читать по мере выхода из печати в былые времена, было здорово подслащено и подкорректировано. Комов суховат и занудлив немного для гасконца, хотя, безусловно, лидер. А Лин - неистощим на выдумки. И то, что с ним произошло на охоте, когда он подстрелил сапиенса - это тоже трагедия жизни. Впрочем, Стругацкие и не стремились передать точно еще и характеры - главное и у них - дружба на всю жизнь.
Отправлено: 08.12.21 19:53. Заголовок: На мое ИМХО, Евтушен..
На мое ИМХО, Евтушенко описывая гибель Четверки, не учел главного: когда они вместе- они непобедимы. Ибо только при этом условии работает девиз: Один за всех и все за одного. У Дюма все правильно: Они гибнут , потому что разделены.Но смерть Портоса хотя бы происходит на глазах у Арамиса. Что психологически верно. Самый преданный дружбе героически гибнет " за други своя" на глазах хоть одного из Четверки, чтобы было кому рассказать остадьным. Другие двое встречают свою смерть лицом к лицу не на глазах у оставшихся друзей: один на поле брани, другой в своей постели Как умер Арамис - мы не знаем. Но он умер последним, а следовательно одиноким. Может это и была его кара? У Евтушенко они сражаются вместе и терпят поражение, а это полный нонсенс.( если вы понимаете о чем я).
Отправлено: 08.12.21 20:16. Заголовок: Кэтти , у Дюма они г..
Кэтти , у Дюма они гибнут потому, что пора было историю закончить. С чем категорически не согласны читатели.)) Евтушенко они нужны были как символ того, что жизнь калечит и обманывает самые дорогие мечты и самые честные намерения. И, в общем-то, если отойти от романтики, то условия существования могли быть такими. Двор Чудес - это мог быть и весь Париж. Мушкетеров он взял не зря на излете. Такими они были, когда их побеждали. И кони без всадников - это тоже отражение реальности. Все прошло как сон, надежда осталась только на кончике шпаги.
Отправлено: 08.12.21 21:04. Заголовок: Кэтти , я соглашусь...
Кэтти , я соглашусь. Конечно, все вместе они были непобедимы. Если исходить из того, что историю пора было заканчивать, то возможно для этого Дюма их разъединил. Что-то важное Евтушенко упустил. Хуже того, извратил. Отсюда отторжение. И лично мне совсем неважно, какие цели он при этом ставил. Есть поговорка из анекдота про поручика Ржевского: "все ... (не буду говорить кто, нехорошие люди), один я - д'Артаньян!" Так вот, Евтушенко не д'Артаньян ни разу.
Отправлено: 08.12.21 21:22. Заголовок: "Контузия" в переносном смысле
Черубина, я имела в виду "контузию" в переносном смысле, психологическую травму Атоса - результат пережитой трагедии (герой Стругацких действительно контужен в результате аварии)
На мой взгляд, у Атоса серьезные психологические проблемы в "Трех мушкетерах" - то ли депрессия, то ли ПТСР - это должны определить специалисты. Ведь нередко "полубог исчезал, едва оставался человек", и Атос с трудом мог вымолвить пару слов, когда друзья собирались
Отправлено: 08.12.21 22:56. Заголовок: stella пишет: У Стру..
stella пишет:
цитата:
У Стругацких Атос-Сидоров был в начальных версиях "Улитки на склоне" тоже довольно жалок, а ведь для Стругацких он, действительно, во многом близок по характеру Атосу Дюма. Тоже - любимый персонаж, который проходит изрядную ломку. "Экспедиция в преисподнюю" - это скорее декларация о дружбе и верности.
Из романов я читала у Стругацких только "Трудно быть богом", поэтому, к сожалению, ничего сказать не могу. А "Экспедиция в преисподнюю" авторы подметили такие замечательные мелкие детали, черты и привычки героев и в совершенно других декорациях воссоздали узнаваемые образы. Плюс трёхчастная структура. И развитие герои проходят от части к части очень похожее на то, которое они прошли в трилогии Дюма. У меня даже возникало желание сделать сравнительный анализ и накатать простынь на форуме, но руки так пока и не доходят.
Что касается Евтушенко, я уже два дня думаю, почему меня мало тронул этот сценарий и почему я восприняла его просто как один из многих фанфиков. Как сформулирую сию мыслю, поделюсь.
Отправлено: 09.12.21 12:20. Заголовок: Кэтти , а вот меня, ..
Кэтти , а вот меня, после всех споров и разговоров, чувствую, что чем-то он все же зацепил и сейчас. Мне все время чудятся сцены, которые вряд ли были засняты, так что не думаю, что мне стоит делать вид, что мне это до печки. Да, зацепило, хотя и возмущение поднималось и мерзко было. Но вижу зримо и осаду, и конец с лошадьми без всадников, и даже д'Арта, держащего карету. А гибель Рауля - так прямо стоит перед глазами. Или у меня слишком живое воображение или я для себя в этом сценарии что-то увидела. У меня эмоции идут впереди логики, вот и говорят за меня: то, что я прочитала много лет назад не зря меня зацепило. Послевкусие осталось и надолго.
Отправлено: 09.12.21 12:56. Заголовок: stella , просто ты к..
stella , просто ты когда читала тогда давно в 1988, особо поделиться своими эмоциями не с кем было и ты живо себе представила те сцены, которые тебя зацепили. Этот сценарий( то что зацепило) прокрутился в виде яркого фильма у тебя в голове. Вот поэтому и продолжает тебя цеплять.
Отправлено: 09.12.21 13:34. Заголовок: Кэтти , тогда фильма..
Кэтти , тогда фильма не было кроме тех двух сцен, о которых я вам рассказывала, и то - они оказались недостоверны. А сейчас - полфильма уже могу увидеть, и даже уже трудно избавиться от этих живых картинок. Вообще, если я не могу зрительно "оживить" текст, он меня не затрагивает по настоящему. Я роман Дюма не просто читаю - я его вижу, как подробнейший фильм, как часть жизни. Я вижу любую сцену, описанную в любимых книгах или сцены, которые меня зацепили даже в газетной статье.
stella , странно если бы у профессионального художника, коим ты являешься, было бы по другому.. Об этом и твои иллюстрации к фикам дюмафилов хорошо показывают. Ни один (а) автор к твоим иллюстрациям претензий нн предьявлял(а) . Следовательно в изобразительном ряду ты зришь в корень, как оно и следует быть.
Отправлено: 09.12.21 16:37. Заголовок: Ленчик , я согласна ..
Ленчик , я согласна с вами в этом вопросе полностью. Так я представляю все в мере своей испорченности, а так мне бы предъявили черти что.)))) Кстати, а вот фильм Жигунова вызвал у меня дикое отторжение всем, кроме музыки и костюмов. То, что мне предоставили, походило на пошлую пародию к тому, что я себе навообразила. Портос и Бэкингем мне понравились, Кокнар мила, но остальное!!!!!!!!! Ну, конечно, особые претензии к Чурсину, попавшему в рабское подчинение к режиссеру. Вилкова - вообще противна до дрожи.
Отправлено: 09.12.21 17:11. Заголовок: Я тоже "смотрю фильм", когда читаю книгу
Stella, я тоже «смотрю фильм», когда читаю книгу. И от первого, давнего прочтения «Конца мушкетеров» у меня в памяти остались некоторые «кадры»: Портос с венком из виноградных гроздьев на голове, напоминающий Ghost of Christmas Present из“A Christmas Carol” Диккенса; Атос- исхудавший, седой и почти слепой, отбивающийся от врагов; мальчик со шпагой в руке, восклицающий «Я – д’Артаньян!», даже Монтале, стреляющая в Арамиса. Интересно, что Евтушенко использует образ Монтале как символ бессмертия Зла – она (а не молодой де Вард, как у Дюма) – преемница Миледи. Впечатались в память и слова Арамиса: «... за что же я наказан жизнью? Неужели бессмертна только Миледи?» Он как бы с ужасом осознает, что остался в живых, потому что предал Добро (или, выражаясь современным языком, выбрал Dark side of the Force).
Отправлено: 09.12.21 17:41. Заголовок: Лея , у меня этот фи..
Лея , у меня этот фильм - старая черно-белая пленка, с помехами и провалами.)) Только что пыталась подсунуть мужу этот сценарий: он начал плеваться с первых же строк. Для него "Виконт" - это сама жизнь, со всеми ее горькими уроками. Но издевки над героями он не терпит. Мне самой странно (это я не в порядке извинений или оправданий, я думаю вслух), почему я осталась под таким впечатлением. Ведь я же их тех, кто не терпит пародий над Атосом, кто его личное обаяние испытала настолько, что стала писать о нем фанфики.)))
Отправлено: 09.12.21 18:12. Заголовок: Для меня это даже не черно-белый, а цветной фильм
Stella, для меня это даже не черно-белый, а цветной фильм (все-таки 1988 год!). И я не думаю, что Евтушенко издевается над героями Дюма – он просто их немного меняет, чтобы с их помощью высказать, выкрикнуть все, что накопилось на душе. Возможно (как отмечается в предисловии), автору порой изменяет эстетическое чувство, и он не улавливает собственных промахов, бесвкусицы, пошлости и т.д. Но пародией на «Виконта» (ИМХО) сценарий назвать трудно. Как вы сами ранее заметили, нас зацепил «Конец мушкетеров» еще и потому,что мы в 1988 году еще не были избалованы многочисленными версиями Трилогии. Но я и сейчас осталась терпимой и, если так можно выразиться, «всеядной» - стараюсь нащупать позитив во всех интепретациях моих любимых книг. Сериал Жигунова, при всех его промахах, считаю одной из лучших экранизаций «Трех мушкетеров» (позже постараюсь подробно объяснить, почему), и, кстати, созданный Ю.Чурсиным образ Атоса – тоже одним из лучших в мировой «киномушкетериане». Возможно, потому, что «моим» Атосом изначально был Атос Кускова (не Лелюара), а Атос Чурсина, пусть не всегда, но очень на него похож. Хотя интерес к «Трем мушкетерам» у меня начался с фильма Бордери, который смотрела впервые, когда мне было всего 9 лет. Потом прочла книгу и...
Отправлено: 09.12.21 20:14. Заголовок: Лея , а если верить ..
Лея , а если верить тому, что мне говорила одна из дам, работавших в группе, Чурсина и рассматривали из-за его сходства с Кусковским Атосом. Но я ничего с собой теперь не могу поделать, я вижу все промахи Кускова в рисунке, его герои болезненно похожи на богомолов, и чем дальше он отходит от первой версии, тем это сильнее заметно. У него великолепно получились только все на бастионе Сен-Жерве: там чудные образы. Я на его рисунки после Лелуара, Филиппото, Густавино и Иткина просто не могу смотреть. Кстати, и на иллюстрации в других книгах тоже: там все такие же многосуставчатые и с треугольными головами.)))) Я как раз не "всеядна", я придираюсь ужасно, но даже не к внешности (тут все же ближе всех Декриер), а к характеру. А Чурсин истеричен, весь какой-то нарочитый, неестественный, выспренный. Меньше всего в нем виден знатный вельможа, от представительности и умения держаться там вообще ничего. А его сентенции насчет девственности гасконца - это вообще! Вот Чурсина с трясущейся головой или устраивающего истерику с червяками вижу отлично! Я видела несколько фильмов с Чурсиным - он везде дерганный, взвинченный, лихорадочно-истеричный и пьющий. ))))
Отправлено: 09.12.21 22:22. Заголовок: Лея пишет: И я не ду..
Лея пишет:
цитата:
И я не думаю, что Евтушенко издевается над героями Дюма – он просто их немного меняет, чтобы с их помощью высказать, выкрикнуть все, что накопилось на душе. Возможно (как отмечается в предисловии), автору порой изменяет эстетическое чувство, и он не улавливает собственных промахов, бесвкусицы, пошлости и т.д. Но пародией на «Виконта» (ИМХО) сценарий назвать трудно.
Поддерживаю. Чем точно не показалось, так это издевательством или пародией. Вот переосмысление да, имеет место. В сущности роман Дюма и сценарий Евтушенко - это вообще произведения о разном. "Десять лет спустя" о смене эпох, столкновении поколений и том, как по-разному люди действуют в этих условиях. У Евтушенко история о людях, которые верили, что могут что-то изменить и создать светлое будущее, но из перемен ничего хорошего не вышло и стало даже хуже.
Отправлено: 09.12.21 22:36. Заголовок: У Евтушенко история ..
цитата:
У Евтушенко история о людях, которые верили, что могут что-то изменить и создать светлое будущее, но из перемен ничего хорошего не вышло и стало даже хуже.
То есть о том, что Перестройка - пшик. И побеждает именно тот, кто умеет заставить людей стать жидкостью А лучик надежды на кончике шпаги - это все, что остается от любой затеи Власти.
Отправлено: 09.12.21 22:44. Заголовок: Stella, я тоже имела..
Stella, я тоже имела в виду характер, а не только внешность – образ, одним словом. Конечно вам, как профессионалу, виднее, но мне особенности стиля Кускова казались его самобытным почерком (у Эль Греко, к примеру, тоже удлиненные, суженные фигуры). Относительно последующих версий Кускова полностью с вами согласна – они кажутся эскизами к его собственным ранним иллюстрациям. Но первые впечатляют – и не только бастион Сен-Жерве. Что же касается Чурсина, я согласна, что он не полностью раскрыл образ Атоса – не хватает твердости, некоторой театральности (тот же бастион Сен-Жерве), резонерства и лидерских качеств, которые Атос проявляет во второй части книги. Но истеричен он, по большому счету, только в сцене дуэли с англичанами, а в целом – сдержан, молчалив и мрачен, как и следует Атосу. Кроме того, Чурсину удалось отразить трагизм судьбы Атоса, его неприкаянность, постоянную внутреннюю работу (например, в сцене у лекаря, где он рассматривает заспиртованную гадюку, или в сцене в военном лагере, где он угрюмо прочищает свой пистолет), постоянное мысленное и эмоциональное возращение к прошлому. Возможно, в моем случае определенную роль сыграло то, что я не видела других фильмов с Чурсиным до сериала Жигунова (не была предубеждена), и даже на этот сериал наткнулась в YouTube через несколько лет после его выхода на экраны. Так или иначе, увидев Атоса, который сидит «в тени» в мрачном трактире, а потом одергивает гвардейцев, оскорбляющих короля, я подумала: «Неужели мою статую (которую добрый король Генрих IV подарил моему отцу ), наконец, оживили?»
Отправлено: 09.12.21 23:24. Заголовок: Лея , у меня получил..
Лея , у меня получилось так, что я успела прочитать первую часть Мушкетеров точно к тому дню, как посмотрела первую серию Бордери. Я шла уже как ушибленная, в кино меня добили.))) Почва оказалась подходящей - в 14 лет все воспринимаешь в полусне.)))) До этого у меня был любимый герой - Мельников из "Звездоплавателей". Но Атос выбил из головы всех и вся. Это ж какой образ, что 60 лет не могу отойти.))))) А через год привелось мне увидеть в спектакле Жоржа Декриера, того самого, что играл Атоса. Он играл Пирра в расиновской "Андромахе", и вот там он вдруг стал для меня настоящим Атосом. Бордери не отработал для него роль так, как он мог сыграть. Есть совершенно блистательный спектакль Комеди Франсэз "Мизантроп". Альцест-Декриер в нем - это во многом тот Атос, который мог бы быть. Атос никогда не был смешон, и, тем более, никогда бы не стал демонстрировать свое возмущение таким карикатурным образом. Евтушенко использовал его, скорее, как символ честности и совестливости, но не подумал, что до скоморошества он бы никогда не опустился. Атос трагичен, но не карикатурен. А у автора он и такой бывает, как, впрочем, и гасконец. Вот это неприятно видеть, но не все же так трепетно относятся к роману.))))
Лея , Оффтоп: будете поражены, но я, кроме Леннона , твердо не могу назвать больше никого из битлов.(кажется еще Ринго Стар, но не уверена, что он из "Битлз", и в лицо его не помню). Пару песен их до меня дошли только тогда, когда, собираясь в Америку, я стала заново учить английский. Но, увы, они на меня никогда не производили впечатления, то ли дело - французская эстрада тех лет.
Отправлено: 12.12.21 18:20. Заголовок: Орхидея пишет: А &..
Орхидея пишет:
цитата:
А "Экспедиция в преисподнюю" авторы подметили такие замечательные мелкие детали, черты и привычки героев и в совершенно других декорациях воссоздали узнаваемые образы. Плюс трёхчастная структура. И развитие герои проходят от части к части очень похожее на то, которое они прошли в трилогии Дюма. У меня даже возникало желание сделать сравнительный анализ и накатать простынь на форуме, но руки так пока и не доходят.
Орхидея, замечательная идея! Буду с нетерпением ждать вашего анализа.
Я бы вообще предложила открыть тему под условным названием "Within you without you" (Внутри вас, вне вас, или Внутри тебя, вне тебя) - по аналогии с песней Джорджа Харрисона, написанной под влиянием индийской философии и индийской музыки. То есть, рассмотреть составляющие (ингредиенты) образов героев Дюма (внутри вас) и образы, созданные другими авторами на их основе (вне вас), книги, написанные под их влиянием.
Возможно, подобная тема уже существует на форуме - Ленчик, подскажите, пожалуйста.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 208
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
То, что я прочла вчера действительно воспринимаю уже иначе. Одно только меня примиряет со Сценарием (каюсь, вчера прочитала, сидела допоздна, но все равно, спасибо всем, кто сумел поднять эту тему) - это то, что любая власть - от Дьявола. А разбирать Сценарий будем, пусть только все, кто захочет, прочитают его, чтобы все были в равных условиях.
Жесть. Слов у меня нет. Только вот этот смайлик.
Но я могу понять, почему Евтушенко так уцепился за образы четверки и за сам роман. Мне только неприятно, что все это в такой грязи и так окрашено. Сама же идея сделать четверку выразителем идей мне совсем не претит.
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума