Отправлено: 18.03.08 12:34. Заголовок: Частная жизнь Красного герцога или герцогиня Лианкур
В одном из ЖЖ нашла любопытную дискуссию. Но главное не это к печати готовится книга о Ришелье
цитата:
Ну сейчас то книг Эрланже много, вот только о Ришелье не выпускают почему-то. Зато переиздали Кнехта и Леви. Сейчас моя сестра в соавторстве с фр. историком пишет новую книгу о Ришелье. Пока рабочее название "Частная жизнь Красного герцога или герцогиня Лианкур".
Так вот, меня осчастливили отрывком и обещают время от времени радовать еще кусками... Ну а я не могу не поделиться с вами
«Не только Кнехт, но и Энтони Леви уверяет нас в своей книге "Кардинал Ришелье и становление Франции", что личная жизнь кардинала вряд ли была распутной. В далекой юности Арман Жан в военизированном пансионе де Плювинеля в 1605 году (20 лет) пустился "во все тяжкие" и в результате приобрел болезнь gonnorhea inveterata. Эта болезнь не прошла для него бесследно, поскольку антибиотиков в то время, как общеизвестно, не было, хотя Теодор Майерн уже тогда использовал плесневые высыпания на мучных продуктах для лечения. Возможно, именно последствия этой болезни привели и к абсцессу мочевого пузыря, и к осложненному геморрою...
А теперь представьте как после всего вы бы стали общаться с женщинами? А тем более какие любовные интриги могут быть у человека, который: во-первых, почти постоянно болен, а во-вторых постоянно занят, то анализом политической ситуации, то сочинением религиозных трактатов, то написанием или правкой пьес для театров (нынешний PR)? Хотя, как говорится у В.Гюго в "Человеке, который смеется" про герцогиню Джозиану, что если она и не совершала грехопадений, то не возражала, чтобы ей их приписывали. То же самое мы вправе сказать и о Ришелье. Такие историки как Мут, Черкасов, Александров, исследовавшие многие мемуары (Таллемана, Монгла, Ларошфуко, Годе и Шико) указывают, что кардинал с легкой усмешкой слушал пересказы (или читал памфеты) о его любовных похождениях и иногда, дабы ввести в заблуждение (либо просто поиздеваться) разыгрывал некое подобие страсти перед его же осуждавшими, но после через своих памфетистов, зло высмеивал поверивших, что "такой утонченный и многомудрый священник-министр может так легко презреть целибат? В высшей степени глупо!" Врач мэтр Шико несколько раз в своих записях писал, что кардинал жаловался на то, что уставал даже от бесед с дамами, и даже говорил, что удивлен выносливостью кавалеров способных соединять государственную службу и проделки ловеласов. У него де на плотские страсти никогда не хватило бы сил.
Возможно исключение составляет только племянница. Она-то впоследствии имела свои покои в Пале-Кардинале. Хотя постоянно там все же не жила. Но тут еще можно вести речь и о платонической любви. В то время она была весьма модна. Хотя бы вспомнить о Людовике XIII и его фаворитке Лафайет, которую он посешал в монастыре. Мне лично кажется, что Мари-Мадлен сама в большей степени обожала своего дядюшку, а он уж просто был благодарен. Женщинам свойственно любить и ухаживать за людьми с ущербным здоровьем, возможно даже без интимной близости.
Некоторые медицинские мемуары открывают очень интересные особенности о том, что Мари-Мадлен страдала женским недугом, который (как теперь объясняет медицина) не давал ей возможность быть так сказать любвиобильной… И уж тем более не рожать детей от своего дядюшки, как пишут некоторые авторы, но речь не о ней…
Интересно, что в мемуарах мэтра Шико (врач) и Антуана Годе (придворный поэт) упоминалась еще одна дама, взволновавшая кардинала - Ядвига-Изабель герцогиня Лианкур. И у первого автора, и у второго были написаны такие строки, что "за многие лета воздержания, а их было более 25 (офигеть!!! – примечание мое), кардинал почувствовал себя снова мужчиной, а не только великим политиком" и что "тихая полячка (герцогиня была родом из Польши, ур. Потоцкая) вдруг яркой звездой осветила черный небосвод кардинальского неба"...
Не исключено, конечно, что это тоже может быть вымысел. Потому как дата встречи кардинала и герцогини указана на лето 1636 года. В это время здоровье кардинала было уже очень-очень подорвано. Антуан Годе, также влюбленный в герцогиню Лианкур, пишет, что за близость с Ришелье ей приходилось платить длительными выездами с посольствами в страны Леванта или на европейский восток. При дворе она не "прижилась" и, находясь в Париже, вела весьма скромный образ жизни. Впрочем, с Мари-Мадлен д'Эгийон герцогиня общалась, и та весьма любезно отзывалась о ее скромной красоте и невероятном для женщине уме (герцогиня знала 10 языков и была очень сведуща в медицине). Возможно, что с герцогиней Лианкур у Ришелье также не было интимной близости, а просто он уважал ее как ценного осведомителя и "посольского работника". Единственное упоминание о герцогине Лианкур самим Ришелье состоит из записки для охраны, в которой просьба не чинить препятствий для прохода герцогини в парк, где он ее будет ожидать около пяти вечера...
Антуан Годе, который посвятил несколько мадригалов для герцогини "Прекрасная Изабель" и "Твоих речей умнее нет", пишет, что он являлся посредником во встречах кардинала и полячки. Встреч якобы было всего три за 5 лет! После последней Антуан был исключен из друзей кардинала за сокрытие какой-то тайны. Какой, Антуан не пишет. Мэтр же Шико пишет, что встреч было 4 за 6 лет. Причем последнюю встречу он сам организовывал. Редкость встреч он объяснял тем, что «оба де были люди занятые: кардинал либо погружался в политику и литературу, либо болел; герцогиня была либо занята переводами многочисленных документов, либо была на выезде». Шико подчеркивал, что после каждой встречи кардинал заявлял, что это его последняя слабость и что это больше никогда не повториться, а герцогиню (видно для того, чтобы "не повторилось") усылал в экспедиции связанные с повышенным риском. Удивление вызывало то, что полячка выжила во всех ситуациях, даже когда погибали ее сотоварищи.
Антуан писал, что кардинал посвятил герцогине одни ужасные стихи, в которых называл ее "маленьким цветиком с обочины дороги"...
В 1641 году герцог Лианкур погибает. И Ришелье, несмотря на положенный двухгодичный траур, устраивает брак вдовствующей герцогини Лианкур с почти что врагом Франции милордом Сомерсет. Причем несколько биографов были весьма удивлены этим событием в виду очень незаметной роли полячки. Мало того, кардинал буквально заставляет подписать Сомерсета документ типа брачного контракта, в котором одним из главных пунктов стоит подтверждение завершение брака, т.е. Ришелье должны были уведомить о том, что герцогиня беременна от своего мужа.
Мэтр Шико пишет, что кардинал просто хотел Ядвигу-Изабель сбыть с рук, так как несмотря на всю силу воли, болезни и занятость душа его стремилась к ней (и не только душа). Шико также пишет, что Изабель прощалась и с д'Эгийон. В ответ на вопрос, не будет ли герцогиня скучать по Парижу, полячка ответила, что ее ничего не связывает с Парижем. А также сказала, что не хочет мешать образцовому уходу племянницы за свои дядей. Тут Шико подчеркивает, что поскольку Ядвига-Изабель была сведуща в медицине, она делала ему некоторые замечание о лечении кардинала и даже несколько раз спорила с д'Эгийон...
Вряд ли мемуары двух таких малоизвестных (но исторически реальных) личностей были подложны. Поэтому как резюме можно сказать, что женщины в жизни кардинала бывали, но при этом он все же был человеком строгих моральных принципов…»
Отправлено: 15.07.08 15:25. Заголовок: Девочки! О гонорее е..
Девочки! О гонорее есть у Леви! (Завтра напишу ссылку на страницу) У мэтра Шико так завуалированно, что Эва больше опиралась на Леви. А вообще я, лично, в этом не очень уверена. Тут сеструха сама себе противоречит. Если бы гонорея была и была бы в такой жуткой степени, то герцогиня Лианкур бы (по рому!) никого бы не родила... Стойкое бесплодие... Это мне мать моего партнера по танцам говорила. Так что могло и не быть гонореи... А в основу романа легли мемуары трех авторов и дневники их же. Плюс еще некоторые документы. К стыду французов - первоиздание продана американцев. Тираж очень небольшой.
Отправлено: 15.07.08 20:44. Заголовок: Из Леви. Стр. 50 (из..
Из Леви. Стр. 50 (изд. Москва, Аст Астрель) "В 1601 или 1602 г. он (Арман) был отправлен в престижную и дорогую академия Антуана де Плювинеля... В течение недолгого времени Арман Жан, чтобы отличаться от братьев, носил титул маркиза дю Шиллу, по названию поместья, доставшегося семье Ришелье в результате брака его прадеда в 1506 г. Из его поведения в этот период явствует, что последующие обвинения в женолюбии, выдвигавшиеся против него, главным образом, беспощадным памфетистом Матье де Моргом, были вполне обоснованными. В мае 1605 г. он становится пациентом королевского врача Жана де Ла Ривьеоа, а также упоминается в "Эфемеридах" Теодора Майерна наряду с другими известными лицами, лечившимися от "gonnorhea inveterata". Майери был специалистом, собиравшимся написать книгу об этой болезни (см. Hudh Trevor-Roper. The Siur de la Riviere) Многими другими докторами случай Армана Жана был признан безнадежным".
Отправлено: 04.08.08 08:10. Заголовок: Начало романа Частна..
Начало романа Частная жизнь кардинала Ришелье Моей сестренке и всем романтическим женщинам мира посвящается.
Предисловие автора Замысел этой книги родился давно… Есть у поляков такой пунктик: трепетное отношение к своим родословным. По-этому мне давно хотелось написать о приключениях родоначальницы рода Липовских (нашей семьи) – Ядвиге-Эльжбете Потоцкой-Слуцкой. Но, к сожалению, мемуаров Яд-вига не писала, а дневники ее были столь сухи и написаны таким канцелярско-научным стилем, что всякое желание облагораживать их пропадало… Наверное, эта книга так и не увидела бы свет, если бы моя сестренка в 13 лет не влюбилась в … политического деятеля Франции – кардинала Ришелье. Подростковая романтическая влюбленность – это серьезно! Как ни странно, но это повлияло на мою профессию. Для утешения любимой сестры я с бешеной энергией начала заниматься ис-торией Франции XVII века. И, о чудо, нашлись многие документы как недостающее зве-но о Ядвиге-Эльжбете. Это моя первая попытка художественного романа, поэтому прошу читателя не судить строго! Роман получился печальным. Возможно, сказалось влияние «Поющих в терновнике» Колин Маккалоу. Её фразу, что «все лучшее покупается лишь ценой вели-кого страдания…», вполне можно выставить эпиграфом к этой книге. Теперь могу приоткрыть завесу перед читателем, что этот роман посвящен пере-плетению судеб двух великих прекрасных женщин и грозного кардинала.
Введение Из письма герцога Лианкура Его Высокопреосвященству кардиналу герцогу де Ришелье: «Могу уверить Вашу Светлость в том, что все знания сей благочестивой дамы будут направлены исключительно на пользу французскому государству! А знания, кото-рыми она располагает, чрезвычайно обширны. К тому же сердце княгини разбито и при-надлежит только малолетнему сыну. А утешение она находит в книгах и новых знани-ях… В связи с вышеизложенным нижайше молю Ваше Высокопреосвященство похлопотать перед Его Святейшеством о признании моего брака действительным перед Богом и перед людьми».
Отправлено: 05.08.08 12:23. Заголовок: Глава I. Маленькая г..
Глава I. Маленькая герцогиня 1.1. Балет в Лувре Летний вечер освежал. Гулять по улицам было сплошное наслаждение. Но двор собрался в Лувре, где проходил балет «Солнце». Сейчас шла была не первая постановка этого балета. Первый раз его танцевали в начале марта 1621 года. Теперь, в связи с тем, что продвижение Томмазо Савойского в глубь Франции было приостановлено, необходимо было потешить парижский свет. Людовик XIII, несмотря на нездоровье, выступал в образе солнца с явными чер-тами божества. Знать ликовала несмотря на то, что после празднества многие из мужчин должны были отправиться на войну. Герцог Лианкур, приехавший вместе с супругой, раскланиваясь с многочислен-ными придворными, пробирался поближе к зрелищу. Внешность герцог имел примечательную. Уже в 18 лет волосы его начали стре-мительно седеть, и сейчас он имел снежно-белую шевелюру. Глаза его, немного навыка-те, были серого цвета. Лицо скорее мужественное, чем привлекательное. Стоило также обратить внимание и на новоиспеченную герцогиню Лианкур, брак с которой был заключен в далекой Жечи Посполитой, а уж после официально признан папой и ратифицирован во Франции. Цвет глаз у супруги Лианкура был весьма неопределенный: пестрая радужка со-стояла из серых, голубых и зеленых вкраплений, наподобие мозаики. Сами глаза были круглыми, большими, но глубоко посажеными. Более темные, чем волосы, брови и рес-ницы, выделялись на бледном лице. Рот был маленький. Губы бледные, к тому же по стойкой привычке всегда крепко сжаты. Роста она была среднего. Казалась худой, поскольку имела длинную шею и вы-пирающие ключицы. Главное, что привлекало внимание в молодой женщине (герцогине было 20 лет), так это густые волосы темно-русого цвета, которые явно не хотели быть покоренными заколками и, вопреки моде, не были скреплены жиром. Казалось, один небрежный пово-рот головы, и герцогиня окажется перед публикой с распущенными волосами. Герцог неодобрительно смотрел на прическу супруги и что-то постоянно поправлял, пока чета продвигалась к сцене. Перед самой сценой им повстречалась племянница кардинала Ришелье Мари-Мадлен Виньеро, госпожа де Комбале, которая с милой улыбкой приветствовала герцо-га. – О, любезный Лианкур, наконец-то я снова могу вас лицезреть. Я уже вовсе не чаяла вновь увидеть вас во Франции! Скольким опасностям вы подвергаете свою жизнь, носясь бесконечно в баронства и далее на восток, а затем обратно! Представьте меня вашей супруге! – Мадам, – обратился герцог к своей жене, – перед вами самая умная и самая пре-красная из женщин Парижа, которая могла только появиться на свете! Де Комбале покраснела и бросила на герцога укоризненный взгляд. Смущалась она зря, так как у нее была совершенная красота античной статуи, со-четавшая силу и изящество, тонкость черт и богатство форм. Ее фигура, пусть вытянутая и слегка раздавшаяся, была изящна и пропорциональна сложена. К тому же у нее были восхитительные плечи, и она была красива той красотой, которая, вкупе с красивыми руками и кистями, была в большом почете при королеве Анне Австрийской. Ее тонкое и скромное лицо также располагало к ней, но больше всего восхища-лись чрезвычайной кротостью ее очень ясных глаз. Ее ресницы не знали краски и, как и брови и волосы, имели цвет лесного ореха, то есть каштаново-русый. – Это не лесть, – герцог склонился перед племянницей кардинала в любезном по-клоне, – это просто поверхностная оценка ваших, сударыня, данных. Во время раздачи комплиментов у новоиспеченной герцогини Лианкур зачеса-лось в носу, она изо всех сил пыталась сдержаться, не чихнуть. Достав из поясной сум-ки-муфты маленький кусок батиста, она зажала им свой чуть удлиненный польский но-сик, но в итоге чихнула очень громко. Звук получился смешной: свист и писк... Ядвига почувствовала, как взгляды устремились на нее. От придворного внима-ния ей стало неуютно. Она зябко повела плечами. Душно, но холодно было в большой и полутемной зале. Мари-Мадлен де Комбале с покровительственной улыбкой на лице нежным голо-ском произнесла на ушко герцогине Лианкур:
Отправлено: 05.08.08 12:23. Заголовок: – Не обращайте внима..
– Не обращайте внимания, любезная герцогиня, на то и двор, чтобы тешиться любым проступком новичков. В сущности, они все не злые, просто вы для них новая за-бава. – Вот уж я не привыкла быть забавой! – с усмешкой высоким, но глубоким голо-сом ответила Ядвига. – А вот и дядюшка! – Мари-Мадлен поспешила прочь от герцогини навстречу их светлости кардиналу Ришелье. Кардинала не окружала свита. В толпе было еще несколько священнослужителей в подобном звании. Но облик несравненного красного герцога отличался некой магиче-ской притягательностью. Безусловно, часть этой притягательности давала власть. Одна-ко не только… В Ришелье было нечто театральное, но для театра трагедии. Надменность сочеталась с маской страдания, то и дело проступавшего на его лице, что он старался скрыть холодной придворной улыбкой. Впрочем, некая живость на лице обозначилась, когда взгляд его коснулся племянницы: вымученная улыбка сменилась улыбкой челове-ческой, а взгляд из стеклянного стал просто грустным взглядом измученного человека. Ядвига смутилась от того, что подсмотрела эту перемену во взгляде. «Худо мне будет, если я выдам эту тайну», – подумала женщина. – За кем наблюдаешь, Ядзя? – поинтересовался неожиданно появившийся рядом герцог Лианкур. С первых дней супружеской жизни, если можно назвать так тот альянс, в котором пребывали Ядвига и герцог, они свободно общались «на ты» и по именам. – Смотрела на твоего покровителя, – голос герцогини стал слегка хриплым, – та-кое величие и столько горечи и боли! – Ну, за все, девочка, надо платить! Кто высоко взлетел, то продал либо душу, либо тело! А поскольку наш Несравненный пытается сохранить свою бессмертную ду-шу, тело его терзают демоны. – Он так болен? – Ядвига повернулась всем корпусом к мужу и вперила в его ли-цо свой вопрошающий взгляд: – Чем, давно ли, кто лечит? Герцог неслышно рассмеялся в ответ. – О, взыграло ретивое! Мадам-лекарь вспомнила о своем предназначении! Душа моя! Об этом тебе надо побеседовать с его докторами или племянницей. Для меня лично – это тайна за семью печатями. Впрочем, есть болезни, о которых даже чернь поет. Это геморрой, который подкрался к успешному министру, и мигрени, которые успешно сво-дят его в могилу. – Анри, прекрати иронизировать. Это действительно интересно. Если он твой по-кровитель, то я как твоя супруга должна способствовать его здравию, – при этих словах Ядвига лукаво улыбнулась мужу. – И кто спорит, лекарка! – отозвался герцог, – Я же говорю, спроси у племянни-цы, раз уж вы начали с ней общаться, то думаю, что душка мадам Комбале с превеликим удовольствием расскажет тебе о всех болезнях дядюшки, если ты согласишься их ле-чить. Но бойся доставить ему какие-либо неудобства! Ибо в гневе Ля-Комбалетта страш-на! – Что за прозвище – «ля Комбалетта»? – удивилась Ядвига. – Это значит буквально – моя маленькая Комбале. Таковой она является для сво-его обожаемого дядюшки. Это с его легкого слова так пошло. – Она его ангел-хранитель? – Вроде того. Но ангел несколько назойливый. Ибо охранитель должен быть со-всем незаметным, а Мари-Мадлен слишком уж на виду. Теперь настал черед Ядвиги хохотать. – Дорогой, женщинам свойственно становиться навязчивыми. Для нас мужчины – дети малые! Всё делают не так.
Отправлено: 05.08.08 12:24. Заголовок: Герцог вдруг резко р..
Герцог вдруг резко развернул жену от себя. Герцогиня снова оказалась смотря-щей на пеструю толпу в середине залы. Ей стало заметно, что кардинал вместе с пле-мянницей направляется в их сторону. – Прошу тебя, Ядзя, – раздался над ухом голос супруга, – сделай более милое вы-ражение на лице и не смотри исподлобья. Ядвига успела только любезно улыбнуться приблизившемуся Ришелье, однако тяжелый и пристальный взгляд его, остановил ее робкую попытку сделать лицо любез-ным. Вместо этого она уставилась в светло-карие глаза министра, как завороженный кролик на удава. Ей казалось, что в глубине этих странных глаз, в радужке, где рядом с карими крапинками присутствуют серые, искрится живой юмор. «Дика, смущается, взгляд исподлобья», – отметил про себя кардинал. – Так вот какое сокровище вы, любезный Анри, откопали в холодной стране! – произнес он вслух. – О, я вовсе не сокровище! – вступила вдруг Ядвига и резко замолчала, сконфузи-лась от своего поступка. Мадам де Комбале пришла ей на помощь. – Господа! Зачем мы смущаем герцогиню! – пафосно воскликнула она. – Мадам еще не знает наших обычаев, да и неожиданно ей внимание подобного рода. Губы кардинала искривились в усмешке. А Лианкур, приобняв жену за плечи, чуть встряхнул ее. Ядвига отошла от первоначального ступора и вполне прилично улыбнулась. – Простите мою бестактность, ваша светлость, – обратилась она к Ришелье, – на-верное, местный воздух сыграл со мной злую шутку, но я возразила вашей светлости лишь потому, что в Жечи Посполитой очень много действительно прекрасных дам, ко-торых можно назвать скарбьем, что по-польски означает «сокровище». Я же просто се-рая придорожная трава по сравнению с этими садовыми розами. – Скорей придорожный цветок, – улыбнулся на сравнение кардинал. – Как вы на-ходите Париж, герцогиня? – И очарованна, и испугана, – ответила Ядзя. – А чем вызван ваш испуг? – удивился Ришелье. – Тем, что город очень большой, шумный и грязный, – смело ответила герцогиня. – Да… – с грустью произнес кардинал, – тут не хватает чистого ветра, шума лист-вы и… много того, что приятно взгляду и сердцу. Герцог, – кардинал слегка повернулся к Лианкуру, – приглашаю вас с супругой в мое рюэльское уединение не далее, чем зав-тра около четырех. Там вам, герцогиня, понравится, – вновь переведя взгляд на Ядвигу, прибавил он. – Жаль, что я не смогу вас завтра сопровождать в этой прогулке, – подала голос мадам де Комбале. – Что ж, – кардинал насмешливо взглянул на Ядвигу, – тогда я приглашу еще дэ Куни с супругой и маленькую Витри, которая так прелестно поет. Надеюсь, герцогиня Лианкур, не будет возражать против присутствия незнатной, но весьма талантливой особы? Услышав явную смешинку в голосе премьер-министра, Ядвига невольно улыбну-лась сама. – Зная от супруга о безупречном вкусе вашей светлости, я даже не помыслила бы возразить против присутствия певицы! – Да… еще бы… – тихо произнес Ришелье, – вы бы не посмели возразить! – Глаза его при этом смеялись, болезненность лица сменилась просто светским выражением. – Ваша супруга весьма повеселила меня, герцог! Надеюсь, что на прогулке она также про-явит себя с занимательной стороны. Ведь я не люблю тусклых прогулок. Тем более, ва-ша протекция супруге позволяет судить о ней как о существе с занятным умом. После этой длинной фразы кардинал лихо развернулся и отправился снова в центр залы. Племянница последовала за ним. Супруги Лианкур остались в одиночестве, если можно назвать одиночеством присутствие в зале, полной придворных. – Уфффффф. Можно, наконец, передохнуть, – с облегчением выдохнула Ядвига. – Да. В первый момент я подумал, что ты сейчас превратишься в соляной столб, как жена Лота. Но Господь миловал. Впредь, я прошу тебя, будь красноречивой в при-сутствии Его Высокопреосвященства. Если желаешь, чтобы твой супруг был по-прежнему одним из приближенных Их Светлости. – Прости, – просто ответила герцогиня. – Я засмотрелась в его глаза. Он скрыт-ный человек, но и великий насмешник. И болен… Сильно болен, но скрывает это за надменностью. А когда он поворачивался, то я поняла, что у него что-то с суставами. – А ты все о своем, – вздохнул герцог, – надо вас подружить с племянницей. Бу-дете оба пользовать его разными снадобьями. – А это возможно? – удивилась Ядвига. – Вполне! В этом мире нет ничего невозможного! Главное только тебе быть лю-безной и остроумной и найти ключик к сердцу Мари-Мадлен. – Я постараюсь. Только вот вряд ли это получится прямо завтра. – Не торопи время, малыш, – герцог слегка зевнул, прикрывшись рукой, – мы только начинаем нашу шахматную партию. Главное терпение, такт и понимание… Ядвига тоже зевнула. И, как всегда, смутилась. Народ в это время начал покидать залу, в которой воздуха уже практически и не было. За серыми стеклами поднимались такие же серые сумерки. Герцог взял жену за руку и повлек ее из залы в сад…
1.2. Прогулка по Рюэлю … Маленькая пристройка во внутреннем дворике была отдана герцогом жене под лабораторию. Попавший туда ощущал себя, наверное, в избушке колдуньи. Везде были развешаны пучки трав. На длинной выскобленной до блеска столешнице стояли ступки, разные реторты и колбы… Прежде чем отправиться по приглашению, герцогиня зашла в свою лабораторию. – Возьму-ка я мой любимый настой, – шептала тихо ученая полячка, – вот только надо туда добавить сироп с эфедрой. Еще возьму порошок Али. Жаль, что нет свежего иссопа, но на крайний случай сойдет и так. Теперь еще флягу с водой надо положить. Герцогиня с изрядной сноровкой отмеряла какие-то порошки, делала из папирус-ной бумаги пакетики и ссыпала туда разные ингредиенты. Так же лихо она приготовила какую-то смесь в маленькой бутылке, а потом флакон, вырезанный из полудрагоценного камня, наполнила водой из красивого стеклянного кувшинчика. Роскошные волосы Ядвиги при ее священнодействиях с порошками и жидкостя-ми выпали из прически. Тени падали на лицо, делая его загадочным и даже страшнова-тым. – Колдуешь, ведьма! – раздался громкий возглас. Герцогиня вздрогнула и чуть не уронила стеклянный графин. На пороге «лабора-тории» стоял, улыбаясь, герцог Лианкур. – Матерь Божья! Как ты испугал меня, Анри! – произнесла Ядвига, переводя дух. – Через несколько мгновений мы должны выезжать! Кардинал не любит опазды-вающих гостей! А ты, лесная дева, еще не одета и не причесана подобающим образом! – попенял герцог супруге. – К тому же на твою гриву надо уйму времени, а ты… занима-ешься ерундой! – Мой дорогой! – Ядвига попыталась засунуть выбившуюся прядь в прическу. – Мне легче выехать непричесанной, чем без моих лекков (лекарств)! Ты знал, кого брал в жены. Сам убеждал меня ехать с тобой во Францию, говоря, что тут меня на костер не поведут. – Не будем спорить, шипширица, – герцог только вздохнул. – Ступай в свои ком-наты, там уже камеристка с парикмахером маются от ожидания. Вскоре должным образом одетая и относительно не лохматая Ядзя садилась вме-сте с мужем в карету…
Отправлено: 05.08.08 12:25. Заголовок: Рюэль встретил их жу..
Рюэль встретил их журчанием фонтанов и пением птиц… – Так, наверное, выглядит рай! – едва слышно прошептала герцогиня Лианкур. Пройдя через красивую арку, увитую туберозами, а затем через небольшую ка-литку, супруги остановились перед небольшой беседкой, возле которой уже стояли две дамы и один мужчина. Обе дамы были очень юны. По наряду и осанке было заметно, что яркая брюнет-ка, которой едва ли сравнялось лет восемнадцать, принадлежала к презираемому классу комедиантов или что-то вроде того. А скучная шатенка с чуть рябоватым лицом была из знати. Худой важный господин явно был мужем второй. Ожидающие поклонились чете Лианкуров. – Мадам, – громко произнес герцог, обращаясь к своей жене, – это благородные супруги Куни. Барон Куни из Нидерландов, но предпочел воспевать французскую куль-туру, чем опасаться испанского вмешательства в свои личные дела. А вот это наша пе-вичка, мадемуазель Витри. Очень надеюсь, что вскоре наш любезный монарх сделает ее виконтессой. Ядвига небрежно кивнула, но при этом любезно улыбнулась. Она помнила, как всю длинную дорогу до Франции герцог долго и упорно наставлял ее, как вести себя с людьми ниже ее, теперь герцогини, по знатности. К их компании приблизился офицер. Он учтиво поклонился собравшимся и при-гласил их следовать за ним. Дамы, поддерживая пышные юбки, довольно быстро про-двигались по дорожкам за офицером. Герцог с де Куни завершал процессию. Впрочем, нет… Последней шла Ядвига с весьма изумленным лицом и даже чуть приоткрытым ртом. Казалось, она забыла о цели прогулки, о присутствующих… Она широко откры-тыми глазами смотрела на красоты парка: небольшие фонтаны, кусты роз, клумбы в ви-де геометрических фигур, а также на стройные чудесные деревья. – Как тут красиво! – восторженно произнесла она. Ответом ей была лишь тишина. – Если я заблудилась, то Анри сам виноват! – громко крикнула она в пространст-во. Взгляд ее упал на небольшой куст, покрытый белыми душистыми цветами. – О, padus racemosa Gilib! И еще цветет! Наклоняясь над кустом черемухи, она не видела, что за ней уже некоторое время ведется наблюдение. Чуть далее, за кустом, была построена небольшая беседка, увитая вьюнком. Возле беседки находилась скамья с высокой спинкой, застеленная ярко-зеленым сукном. На ней восседал Ришелье и, поигрывая тростью с тяжелым позолочен-ным набалдашником, с усмешкой наблюдал за герцогиней. Рядом с ним сидел седоволо-сый мужчина с очень бледным лицом. – А она забавна, Рошефорт. Ты слышал, что куст она назвала по латыни? – Да, монсеньор, я слышал, – произнес бледный господин. – Эта женщина мне напоминает ребенка, которого потеряли няньки и который наслаждается свободой и удивляется, как велик, оказывается, мир.
Отправлено: 05.08.08 12:26. Заголовок: – Ла Мот повел всех ..
– Ла Мот повел всех через главную аллею, а герцогиня, судя по всему, пошла бо-ковой тропинкой и первая оказалась тут. Что ж, надо обозначить себя, а то еще она лшится чувств. Кардинал постучал тростью о скамью. Ядвига вздрогнула и обернулась на шум. – Ваше Высокопреосвященство! – Приблизившись, она сделала глубокий реве-ранс, но не поцеловала кардинальский перстень, а выпрямилась и продолжала с детской восторженной непосредственностью: – Такой великолепный сад! Как тут красиво! И че-ремуха, – она махнула рукой на куст, – она до сих пор цветет! В Жечи Посполитой она цветет только в мае! Я очарована садом! Заворожена им! Сколько редких растений! В куявском поместье моей бабушки было много цветов и деревьев, но они не были подоб-раны с таким вкусом! И еще… у нас не было фонтанов! Пока Ядвига переводила дух от выпаленной тирады, с противоположной ее при-ходу стороны появилась процессия. Дамы все так же чинно шагали, а мужчины продол-жали беседу. – Похоже, ваше исчезновение, герцогиня, осталось незамеченным, – с обычной усмешкой сказал кардинал. – Слышу, что вы знаете и латынь. Не зря герцог с таким упоением описывал ваши способности… Так значит, вам понравился сад? – Я бы осталась здесь навсегда! – мечтательно прошептала герцогиня. – Я бы тоже хотел не покидать его, – согласился с эти предложением Ришелье. – Но государственные дела… Дела войны и мира – они требуют моего непосредственного участия. Процессия тем временем уже оказалась перед скамьей. Дамы присели, а затем склонились над кардинальским перстнем. В это время герцог Лианкур посылал гневные взгляды своей супруге. После приветствия мужчин кардинал, не без помощи бледного Рошефорта, под-нялся и взмахом руки отправил процессию продолжать прогулку. Во время прогулки Ришелье беседовал сперва с обеими Куни, потом мадемуазель Витри пела. Далее беседу вел Рошефорт. Через полчаса он откланялся и вместе с певич-кой ушел в сторону отеля. Дошел черед до личной беседы с Ядвигой. Вначале герцогиня смущалась и от волнения теряла нить беседы, но Ришелье, с присущим ему тонким умением направлять беседу в нужное ему русло, сумел разговорить женщину. Ядвига начала рассказывать о своей семье, затем о своих познаниях в лекарском искусстве, о любви к растениям и равнодушию к придворной жизни. Тут кардинал начал мягко ей возражать, что при-дворная жизнь все-таки необходима для супруги герцога и пэра. Госпожа Лианкур проявила также недюжинные знания в области теологии. Но когда Ришелье спросил ее о том, могла ли бы она дать обеты и пойти в монастырь, по-лячка строго ответила, что при нынешней малотерпимости церковников к лекарям ей проще жить в лесу, нежели монастыре. Это весьма повеселило кардинала. Чета Куни повернула влево по дорожке. Ришелье же повернул направо. Герцог последовал за кардиналом и Ядвигой. На небольшой площадке, которую образовывала эта дорожка, стояли два священнослужителя. Небо, до этого ясное, потемнело. В ветвях деревьев зашумел ветер. Священники склонились перед Ришелье. Ядвига же слегка заскучала и стала ози-раться, надеясь найти нечто, достойное взгляда. Вдруг раздался дружный «ох!». Герцогиня обернулась. Кардинал, сжав руками виски, медленно опускался на колени. На секунду задержавшись в коленопреклоненной позе, он резко упал навзничь. Полячка наклонилась над кардиналом, снимая с плеча хол-щовую суму. Герцог Лианкур, встретившись взглядом с супругой, подхватил обоих священников под руки и стремительно повлек их в сторону отеля. – Отцы, мы должны позвать на помощь! – яростно шептал он им. – Я за охраной. А вы за врачами. Ядвига осторожно капнула настой на бледные губы Ришелье. Затем осторожно с помощью двух палочек приоткрыла губы погруженного в беспамятство, всыпала поро-шок. Когда она стала отвинчивать крышечку у флакона, то кардинал уже открыл глаза. – Я рада, что вы, Ваша Светлость, приходите в себя! – произнесла она. – Вот, за-пейте порошок, вам станет лучше, – и поднесла к его губам флакон с водой. Кардинал сделал несколько глотков. Восковая бледность лица сменилась легким румянцем. Опер-шись на руку герцогини и на трость, Ришелье с большим трудом, но и с большим досто-инством наконец поднялся. На площадку уже вбежал Ла Менардье, личный врач кардинала, и герцог Лиан-кур с Рошефортом и двумя офицерами. Ришелье уже, как ни в чем не бывало, принял свой обычный надменно-независимый вид и позволил охране и медику усадить себя на скамью для дальнейших бесед и процедур. Перехватив взгляд кардинала, герцог Лиан-кур взял супругу за руку, отчего та вздрогнула, и повлек ее с площадки на главную ал-лею. – Ты помогла ему, малыш? – спросил Лианкур, уже приближаясь к калитке. – Средство хоть безопасное? – Полноте, Анри, – обиженно посмотрела на мужа герцогиня, – я не Локуста! А кардиналу стала плохо от перемены погоды. Так что тут особых средств не нужно, глав-ное снять стискивание сосудов. – Что ж, – произнес герцог задумчиво, – будем надеяться, что это поможет осу-ществлению нашего плана. – Расскажи мне о нем больше, чем я теперь знаю, – попросила Ядвига. – Что рассказать? – Лианкур вздохнул. – Время сейчас тяжелое и для Франции, и для него. – Это я понимаю, но я должна знать, и чем он живет. Чтобы знать, как продол-жать поддерживать твою карьеру. – Хмм… Чем он живет?.. В сущности, он – аскет. Он не отличается ни легкомыс-лием, ни потаканием своим слабостям. Как видишь, он обладает слабым здоровьем, пре-бывает в постоянном нервном напряжении и в вечном ожидании опасностей, грозящих людям его положения. Он не знает иного отдыха, кроме коротких прогулок по своему саду, а удовольствие получает преимущественно от анализа ситуации и удачных поли-тических ходов, будь то в масштабе страны или в более крупном европейском контексте.
1.3. Приватная беседа Лианкура Отправив супругу в Париж одну, Лианкур решил остаться еще немного в Рюэле, что бы узнать из первых рук о здоровье Его Высокопреосвященства. Через час Ситуа, один из врачей Ришелье, разрешил герцогу зайти в спальню кардинала. Кардинал был бледен, но улыбался. – Очевидно, я сильно напугал вашу супругу, герцог! – иронично произнес он. – О, полноте, Ваша Светлость! Герцогиню Лианкур этим не испугать. Она, пока мы ехали по дорогам немецких княжеств, столько раз врачевала раненых, принимала роды и даже пыталась спасти охотника, упавшего в медвежью яму, что ваш обморок вряд ли произвел на нее сильное впечатление. – Значит, как больной я для герцогини не так уж интересен? – съехидничал Ри-шелье. Герцог улыбнулся и развел руками. – Раз вы так быстро пришли в себя, то значит, не интересны! – Он знал, что мог себе позволить подобную фразу и в подобном тоне. – Вот если бы вы так быстро не пришли в себя, то тогда герцогиня бы вами глубоко заинтересовалась как любопытным медицинским феноменом. Она любит сложные случаи. Кардинал искренне рассмеялся. – Я дважды читал ваше письмо, герцог, о вашей необычной супруге, но мне хоте-лось бы знать многие подробности ее жизни, раз уж она будет служить мне. Герцог спрятал усмешку в усы. «Знакомая фраза, – подумал он, – Ядзя мне говорила то же самое в парке Рюэля». – Как Вашей Светлости будет угодно! – ответил он. – Спрашивайте, и я постара-юсь дать исчерпывающий ответ. – Что ж, – задумчиво протянул кардинал, – начните с того, почему у нее разбито сердце и она способна думать не только о своих переживаниях, но и отдавать силы на пользу чужому государству. Я спрашиваю не от простого человеческого любопытства, а лишь потому, что меня удивляет ваша трактовка образа супруги. Обычно сумбур в лич-ной жизни женщин ничему не учит, они все время пытаются войти в одну и ту же реку снова и снова. – Ее история обычна для многих женщин, но все же мне ее жаль, ибо в отличие от большинства она имеет цепкий пытливый ум и огромное желание приносить пользу лю-дям, – начал герцог.
Отправлено: 05.08.08 12:27. Заголовок: История Ядзи. Там гд..
История Ядзи. Там где Висла сливается с Бугом, жило гордое племя – мазуры. Отец Ядзи Слуц-кой, Лукаш, происходил из этого древнего племени, поэтому был свободолюбив и сво-бодомыслен. Жена его, Лаура, была из племени ловчан, так что под стать своему мужу – гордячка и умница, вот только здоровьем ее Бог обделил. Князья Слуцкие имели большой удел и несколько замков. Шляхта их уважала за открытый нрав. Одно было плохо. Князь Лукаш был вспыльчив. Из-за этого и случались у него ссоры с соседями. Получилось так, что из-за необузданной вспышки гнева в од-ночасье потерял князь и часть земель, и супругу свою горячо любимую, и многих дру-зей. О подробностях этой ссоры князя Лукаша со своим другом князем Мачеем никто не смог рассказать герцогу Лианкуру, даже сама Ядзя, ибо родилась она уже после. Резуль-татом ссоры была страшная рубка обоих князей на палашах. Причем оба пали на землю залитые кровью, и нашлись доброхоты, которые донесли княгине Лауре, что муж ее ле-жит мертвый. А княгиня была на сносях, и начались у нее преждевременные роды. Ро-дилась, правда, здоровенькая девочка, которую нарекли Ядвига-Эльжбета. Ядвигой в честь святой королевы Ядзи, ибо крестили ее в день именин королевы – 15 октября, Эльжбетой – в честь бабушки, матери отца, которая и стала для девочки за всю семью. Ибо умерла мать сразу после родов, а отец хоть и выжил в глупой дуэли, но без супруги своей стал совсем дикий и сам стал искать своей смерти. Одно доброе дело успел сделать отец перед погибелью: отбить двух арабских ле-карей от турецкого плена. Лекари эти, дядя и племянник, были очень искусны, они по-могли старой Эльжбете выходить маленькую Ядзю и стали понемногу приучать девочку к искусству лекарскому, а также обучать различным языкам, каллиграфическому письму и рисованию. Отец Ядзи умер через три года после ее рождения от какой-то пьяной драки. Ба-бушка крепко взяла все хозяйство сына в свои руки. Благо она была женщина умная и очень практичная. А чтобы не разоряли ее и сироту соседи, она часть земель передала им в долгосрочную аренду. Посему они с внучкой жили в мире и спокойствии до 16 внучкиных лет. Вот тогда и начался снова беспокойный период.
Ядвига росла дичком. Бабушка ее дружила с семьей французского дворянина, которого в свое время бросил в Польше будущий король Франции Генрих III, как и большинство своей свиты. Благодаря этой дружбе Ядвига прекрасно знала французский, потому что была у фран-цузского дворянина только одна дочь, к тому же очень болезненная, и Ядзя ее развлека-ла, читая красивые французские книжки про разных рыцарей и прекрасных дам. Правда, французская девочка прожила недолго (с Ядвигой они были одногодками) и умерла 15 лет от роду. С той поры Ядзя общалась только с арабскими медиками да со своей двор-ней. К простым людям она, как и отец, относилась с теплотой, а больше всего, как по-койная матушка, любила читать книги, но не французские романы о рыцарях, а книги о врачеваниях или далеких путешествиях. Бабушка по возможности выписывала для внучки книги из Кракова. Когда исполнилось Ядвиге 16 лет, посватался к ней князь Станислав Потоцкий, сын князя Мачея. Но Ядзя, зная от дворни, что именно из-за отца жениха она осталась сиротой, отвергла его. Бабушка пыталась уговорить внучку, да куда там! Гонор отца мешал девушке ра-зобраться в том, что до ссоры князья дружили между собой и что сам Сташек не может быть виновным в сих печальных обстоятельствах. Польская кровь – вещь страшная. Кипит на морозе, застывает на жаре. Сташек за-таил злобу. Несмотря на то, что отец уговаривал его подождать, пока девка образумится, и что все они Слуцкие – дикое мазурское племя, долго бузить не будут, Станислав ре-шил наказать отвергшую его невесту. Наказание было не ужасным. Он всего лишь хотел испугать девушку в лесу, куда Ядвига выбиралась теперь почитать под предлогом обу-чения верховой езде. Ездить без седла Ядзя умела уже с 5 лет благодаря дружеским от-ношениям с бедняками, но теперь, невесте на выданье, ей необходимо было научиться ездить, как приличная дама, в дамском седле. Она честно демонстрировала бабушке, что усиленно этим занимается: выезжала из поместья в дамском седле и в сопровождении грума. Но, доехав до леса, расседлывала лошадь, отправляла грума гулять, а сама на мягкой мураве лежа читала очередной краковский манускрипт. Станислав Потоцкий ожидал девушку в лесу, на ее любимой поляне, спрятавшись за кустом лещины. Но испугать Ядвигу не получилось. Хрустнула ветка под его сапо-гом, когда он тихо пробирался к погруженной в чтение невесте. Увидев сконфуженного жениха, гордая шляхтенка начала смеяться. Но потом она успокоилась и даже любезно пригласила Стаса присесть рядом и посмотреть на прекрасный краковский манускрипт. Ядвига, как и отец, была очень отходчива по натуре и вот теперь горела желанием поде-литься своей радостью, что такая замечательная книга попала ей в руки. Но Сташек не понял подлинного чувства девушки. Он решил, что она наконец перестала бузить и со-гласна стать его невестой, раз уж разрешает рядом сидеть. Поэтому Станислав не стал церемониться, а лихо по куявски обнял Ядзю и попытался поцеловать ее. Что тут было! Девушка вырвалась из его объятий, надавала пощечин и, осыпая его страшными бран-ными словами, которые она знала от дворни, вскочила на лошадь и ускакала: без седла, грума и простоволосая. Станислав Потоцкий больше не делал попыток испугать бывшую невесту. Ядвига успокоилась, ибо прошел год, а от Потоцких никаких известий не было. Живя в мире книг, Ядзя мало слышала и воспринимала новостей. Она не знала, что Станислав при-нимал участие в одной из противотурецких кумпаний, был серьезно ранен, ему отняли левую руку, вместо которой отец достал ему механический протез, изготовленный не-мецкими часовыми мастерами… Встреча с новым для нее Станиславом произошла также в лесу, ибо Ядзя не из-менила своим привычкам читать на воле. Но вот пан Станислав изменился как внешне, так и внутренне. Потеря руки да шрам, рассекающий бровь, – это только внешние изме-нения, которые произошли с ним. Внутри его сжигал какой-то странный жар, который вдруг возродил ненависть к былой невесте и страшное желание отомстить ей за оскорб-ление его, тогда еще юношеского, чувства. Собрав пять шляхтичей, вместе с которыми он участвовал в кумпании, Сташек подкараулил Ядвигу в дубраве. Ядвига не была беспечной, но она привыкла к свободе и к тому, что на эту свобо-ду никто не посягал. Поэтому она спокойно приехала на свою излюбленную поляну и расположилась читать. Впрочем, какое-то предчувствие все же томило шляхтенку. Она время от времени отрывалась от книги и оглядывалась, но на поляне было тихо. Молодой князь Потоцкий появился бесшумно, он научился быть осторожным за время военной службы. Ядвига все же успела вскочить на ноги, прежде чем страшная механическая рука легла ей на плечо. – Светлая панночка, не ждала ли ты тут своего суженого? – издевательски поин-тересовался Станислав. – Сташко! Матерь Божья! Что сталось с твоей рукой? – спросила пораженная Яд-вига. Но князь Потоцкий не стал продолжать беседу. Он со всего маху залепил девуш-ке пощечину здоровой правой рукой. – Это ответ на твои! – гордо сказал князь. Горячая кровь Слуцких бросилась в голову Ядзи. Она кинулась на князя, собира-ясь вернуть ему пощечину. Но пан Станислав был уже опытным воякой и со смехом от-бивал атаки девушки, а вскоре, распалившись, стал нападать сам. Впрочем, Ядвига креп-ко держала оборону и, как князь ни старался, ему не удавалось повалить бывшую невесту. Она пиналась и царапалась, как дикая кошка, твердо стоя на ногах. Причем де-вушке дважды удалось оцарапать, и довольно глубоко, лицо князя. Эта потасовка могла бы долго продолжаться, если бы из-за старого мощного кле-на не выбежал шляхтич Якуб и не сбил Ядвигу с ног неожиданным толчком. Ядвига упала, а распаленный Станислав набросился на нее и стал буквально кромсать девичье тело механической рукой. Единственное, что он не трогал, – лицо. Даже в таком положении Ядзя сопротивлялась. Платье ее давно превратилось в кровавые лохмотья, но девушка продолжала царапаться, кусаться и пихать князя колен-ками. И в какой-то момент она освободилась от сидевшего на ней верхом Станислава и поднялась. Но тут к ней подкрался второй из дружков шляхтича – Тадек, вооруженный дубинкой. Этой дубиной он и нанес удар по голове Ядвиги. Оглушенная девушка упала. Станислав отправил всех дружков прочь. А сам вволю натешился над бесчувст-венной невестой. А когда она начала приходить в себя он, привязав ей ноги к разным деревцам и крепко связав руки, продолжал насилие-истязание. Через час подобного из-девательства Ядвига впала в глубокое беспамятство. К заходу солнца князь Потоцкий привез бесчувственную девушку в имение ба-бушки и бросил во дворе. Выбежавшей служанке он крикнул, что теперь пусть пани Эльжбета сама посылает в его имение сватов и на коленях умоляет жениться на ее внуч-ке, ибо кому она такая еще будет нужна. Выздоровела Ядвига не скоро. Чудо совершили арабские медики, которые не от-ходили от девушки, убеждая ее жить дальше и посвятить себя целительству. Ядвига приняла эту идею как надежду и стала поправляться, но вскоре к своему ужасу она по-няла, что беременна… А к тому времени старый князь Потоцкий сам приехал в поместье Слуцких и имел долгую беседу с пани Эльжбетой. Он убеждал ее уговорить Ядвигу все-таки выйти замуж за его сына, ибо тот покалечен войной и не знал, что творил. Эльжбета обещала подумать. А узнав о беременности внучки, сразу поставила ей условие, что либо она вы-ходит замуж за князя Потоцкого, либо уходит из дому с ее проклятьем. Разумная Ядвига покорилась… Свадьба была скромной. Из костела супруги ехали верхом. И тут вдруг вмеша-лось провидение. Станислав был великолепным наездником, но неожиданно конь его встал на дыбы и князь вылетел из седла. Упав, он сильно ударился головой о камень. Болел он долго. Возле него три дня неотрывно дежурила бледная до синевы Ядвига, па-мятуя о клятве, которую дала перед Богом и людьми. На четвертый день Станислав оч-нулся. Сначала всем казалось, что он идет на поправку, но на седьмой день он стал заго-вариваться, дико хохотать и пытался поджечь свечой постель. Умерла бабушка Ядвиги, оставив внучке все еще довольное большое княжество Слуцкое. Старый князь Потоцкий отказывался верить в то, что его единственный сын со-шел с ума. Для Ядвиги началась новая череда кошмаров. Теперь она скрывалась от су-масшедшего мужа, которому всегда удавалась к вечеру обмануть свою ленивую охра-ну… В такой обстановке родился Владислав, будущий князь Потоцкий и Слуцкий. Та-ким был и первый год его жизни. Кошмар длился до той поры, пока безумный Стани-слав не пробрался со свечой в пороховой склад, находившийся под кухней замка. И не положил этим конец своим мукам, утащив с собой на тот свет несколько ни в чем не по-винных людей, в том числе своего отца и старшего из арабских медиков. Благо Ядвига вместе с сыном и младшим из арабских медиков находилась в своей лаборатории в дальней части замковых построек. Взрывной волной разрушило лабораторию, но Ядвигу вместе с годовалым сыном весьма нежно вынесло на проселочную дорогу, по которой и проезжал герцог Лианкур.
Отправлено: 05.08.08 12:29. Заголовок: Лианкур вздохнул и п..
Лианкур вздохнул и попросил воды. Один из секретарей кардинала подал ему ку-бок. – Любопытная история, – тихо произнес Ришелье. – А что же было дальше? Вы ведь, любезный герцог, не сразу женились на ней. Насколько я умею считать, прошел год после тех событий. – Я привез княгиню Потоцкую к ее свекрови, – продолжил герцог Лианкур.
Свекровь жила в старом имении Потоцких. Она два года как находилась в ссоре с мужем и практически не общалась с сыном. Но, увидев Ядвигу с ребенком, пустила ее в дом и нежно прижала маленького Владислава к груди. Он напомнил ей ее младшего ра-но умершего сына, которого она любила сильней, чем Станислава. Ядвига была сломлена двумя годами ужаса жизни с безумным мужем, поэтому она даже не пыталась сопротивляться тому, что свекровь сделала из нее фактически прислугу. Впрочем, сказать к слову, свекровь и сама вместе со служанками работала в поместье на равных. Через 7 месяцев молодая вдова снова встретилась с герцогом Лианкуром, кото-рый ради нее вернулся в Жечь Посполиту перед окончательным отъездом во Францию. Герцог сразу после спасения княгини навел справки и был изумлен ее способно-стями. Знание медицины, философии, математики, а также свободное владение ею 15 языками навело его на мысль использовать ее способности на «благо французского го-сударства». А также для поддержания собственной карьеры. Так как возраст, герцогу минуло 47 лет, давал о себе знать. Появлялось уже много молодых талантливых конку-рентов, способных оттеснить герцога от милостей премьер-министра в ту пору, когда герцог надеялся на пенсион и тихую старость. Большая часть его имения находилась под секвестром. А поскольку своих детей он иметь не мог, он был не против соединить свою жизнь с женщиной, которая имела собственного ребенка и после вышеописанных собы-тий не переносила мужчин.
Отправлено: 05.08.08 12:30. Заголовок: Герцог сделал Ядвиге..
Герцог сделал Ядвиге предложение, объяснив, что не собирается требовать от нее выполнения плотских супружеских обязанностей, а желает просто иметь рядом друга и соратника, который своими талантами будет помогать плыть к счастливой далекой зем-ле под названием «зажить спокойно». Княгиня быстро согласилась, поставив лишь одно условие – дать блестящее образование ее ребенку. На что герцог также согласился. И вот он венчается с Ядвигой в Кракове и выезжает вместе с новой семьей и ле-карем-арабом во Францию. Впрочем, о лекаре-арабе Лианкур ничего не сказал кардиналу, поскольку побоял-ся, что кардинал возжелает сделать араба своим лекарем, а Ядвига останется без послед-ней поддержки. – Так вот княгиня Потоцкая стала герцогиней Лианкур и помогла Вашей Светло-сти превозмочь болезнь, – закончил герцог. – Да, весьма-весьма занимательная история, – сказал Ришелье. – Так герцогиня, значит, ненавидит мужчин? – Она терпит их присутствие в этом мире. Но только если они не соприкасаются с ней… Можно даже сказать, если они не касаются ее. Она вообще вздрагивает, если ее касается кто-либо. А прикосновения мужчин не переносит. – Бедняжка, – с ехидцей в голосе изрек Ришелье, – она многое теряет, замыкая себя в таких рамках. А впрочем, все женщины весьма странны и противоречивы. Взять даже Комбалетту. Она согласилась вести светскую жизнь лишь тогда, когда папа разре-шил ей, соблюдая монашеские обеты, находиться в миру, а не в святой обители. Сколько теперь теологов ломают головы над тем, правильно сделал папа или нет, а Комбалетта спокойна, ибо нашла для себя компромисс.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 85
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума