Название: Шпион Фэндом: "Мемуары графа Рошфора", "Три мушкетера", "Занимательные истории" Жанр: Приключения Рейтинг: G Пейринг: Рошфор, монсеньор, де Вард, де Жюссак, Шере, отец Жозеф, Исаак Лаффема Статус: закончен Размер: мини Отказ: на героев, события и даже часть диалогов не претендую Примечание:
цитата:
- Ты что рисуешь? - А я еще сам не знаю, что выйдет (с) Юра, пять лет
Так и автор этого опуса еще сама не знает, что получится (ну вот, спустя две недели что-то получилось). Выкладывается исключительно по просьбе Nika, потребовавшей продолжения банкета про графа Скрытый текст
У Куртиля есть два интереснейших, на мой взгляд, сюжета: про брата Рошфора и про то, как графа обвинили в предательстве. Пытаюсь их совместить.
Отправлено: 02.02.14 15:37. Заголовок: ГЛАВА ПЕРВАЯ - Ну к..
ГЛАВА ПЕРВАЯ
- Ну как, молодой человек, это не освежило Вашу память? - один монах склонился над узником, в то время, как другой приготовился записывать показания обвиняемого. - Святой... отец, уверяю... Вас, я не понимаю... о чем Вы... Я всего лишь... цыган... отстал... от... своих... - Ложь - это грех, сын мой, а ложь духовному лицу - грех вдвойне. - Умоляю... сжальтесь… я ничего... не знаю... - Тогда продолжим…
- Господин граф, - доминиканец* почему-то тряс его за плечо, - господин граф, проснитесь! Сезар открыл глаза и рывком сел в постели, пытаясь сообразить, где он, и который сейчас час. "Уф, это сон... только сон... Он дома, а не в Испании, и уже утро".
-Шере, какого черта Вы делаете в моей комнате? Кто Вам позволил войти? Секретарь быстро отскочил на безопасное расстояние: рука у кардинальского любимца была тяжелая, особенно спросонья. - Я просто шел мимо, Ваше Сиятельство, - Шере помахал какими-то бумагами, зажатыми в вечно перепачканных чернилами пальцах, - но Вы так кричали, что я испугался, не случилось ли чего.
Рошфор вздохнул: надо же, он вчера забыл запереть дверь. - Ладно, Шере, спасибо, что разбудили, но увижу Вас здесь еще раз - пеняйте на себя. - Меня уже нет, господин граф! - секретарь отступил к выходу, - Кстати, Вас там дожидается какой-то юноша, говорит, что он Ваш родственник.
"Кого это принесло в такую рань?" - Сезар опустил голову на подушку. С тех пор, как он оказался в фаворе у Его Высокопреосвященства, от родни не стало отбоя. Все вдруг вспомнили о "цыганенке", и в столицу потянулись даже троюродные и четвероюродные братья с самых дальних концов Берри в надежде, что Рошфор составит им протекцию и похлопочет за них перед первым министром. Его мнили влиятельным человеком, вторым после серого кардинала. Ожидали увидеть знатного вельможу и очень удивлялись, узнав, что у Сезара даже своего дома в Париже нет.
Дом, конечно же, когда-то был. Но старый граф, некогда богатый, оставил после себя больше долгов, чем имущества, и Рошфору, вступившему в наследство, пришлось продать особняк, чтобы рассчитаться с кредиторами. Он продолжал жить в Пале Кардиналь, как и в бытность свою пажом. Ему так привычнее, да и монсеньор желал, чтобы его «первый рыцарь» всегда был поблизости.
Комната Сезара была обставлена весьма скромно: кровать, стол, пара кресел – вот, пожалуй, и все. Кочевая жизнь приучает к неприхотливости. Рошфора отличало презреннее к вещам и к деньгам. Когда они у него водились, он жил, как король: мог прокутить все за одну ночь, устроив пирушку в дрянном кабачке на Новом мосту, на радость кабатчику и местным выпивохам, или проиграть в кости. Мог отдать набитый кошелек какой-нибудь вдове с пятью ребятишками. А когда в карманах было пусто – просто затягивал пояс потуже. Сезар легко одалживал деньги, но сам никогда не занимал. И никто из его знакомых не знал: обедал ли сегодня «цыганенок» или держит пост, потому что платить за обед нечем. Видно, неумение обращаться с деньгами – наследственная черта Рошфоров.
Кардиналу было известно об этой слабости своего воспитанника. Ришелье называл Сезара «дырявой корзиной», сетовал, что тот ему обходится в четыре раза дороже любого из слуг и приближенных, но неизменно покрывал все его расходы. Более того: зная, что на Рошфора давит мачеха, требуя от пасынка помощи, а «цыганенок» ни за что не будет унижаться и выпрашивать что-либо, монсеньор взял на себя заботу и о его семье.
Средний брат Сезара, недавно принявший сан, стал аббатом. Две сестры воспитывались в монастыре. Для девочек уже было готово приданное к тому моменту, когда им придет время выходить замуж. Оставался еще младший брат.
Надо сказать, что ни слова благодарности ни от кого из родных Сезар так и не дождался. Впрочем, он и не ждал.
*испанская инквизиция была представлена орденом доминиканцев
Относительно "Трех мушкетеров" эта глава - полное AU и OOC, так как у Дюма де Вард - граф. Но у Куртиля, Ришелье, действительно, служил сводный брат Рошфора, поэтому в фике сей молодой человек - шевалье.
ГЛАВА ВТОРАЯ
- Чем могу быть полезен? - Рошфор холодно поклонился, рассчитывая побыстрее отделаться от назойливого посетителя. - Как, дорогой брат, Вы меня не узнаете? - молодой человек, лет 20-22, казалось, был готов броситься Сезару на шею, но недовольный тон последнего заставил его сдержать свой порыв. - Анри, Вы? – граф обнял брата, - Я был уверен, что Вы еще ездите верхом на палочке, - Анри, который был моложе его на пять лет, Сезар помнил плохо: что-то такое с рыжеватыми кудряшками в платьице - не поймешь сразу: мальчик перед тобой или девочка. На похоронах отца они толком и не увиделись. Мачеха умудрилась устроить скандал даже из столь печального события. У Сезара щеки горели от всех колкостей и упреков, которые она на него обрушила. Ему было стыдно не за себя, а за эту женщину, которая вела себя хуже базарной торговки. Он почти не задержался в поместье и вскоре вернулся в Париж.
Брат, очевидно, понял, какие чувства обуревали Рошфора: - Сезар, я хочу, чтобы Вы знали, я никогда не разделял неприязни моей матушки к Вам. Брови графа поползли вверх: "Да неужели?"- так и читалось на его лице. - Посудите сами, - ответил Анри, - если бы титул достался не Вам, а Мишелю, как она того желала, то мне бы пришлось стать священником, - юноша озорно улыбнулся, - а у меня, поверьте, сердце никогда не лежало к духовной стезе. - Ну, тогда, Вы, наверное, мечтаете о плаще гвардейца? - спросил Рошфор, - можете считать, что он уже у Вас на плечах, я поговорю с Его Высокопреосвященством. - Нет, любезный брат... - Анри замялся, не зная, как точнее выразить свою мысль. - Вот как? Я думал, все молодые люди Вашего возраста грезят военной карьерой. Так, чего же Вы хотите? - Сезар, я хочу такой же службы, как у Вас!
"Этого мне только еще не хватало! - вздохнул Рошфор, - этому сопляку, этому маменькиному сыночку приключений захотелось", - граф внезапно почувствовал себя намного старше Анри, совсем дряхлым стариком. - Вы хоть представляете, чем я занимаюсь? - Догадываюсь... - Догадывается он! - Рошфор стукнул кулаком по столу, - Я, да будет Вам известно, милый мой, - мальчик на побегушках: "Сезар, принеси-подай".
- Я Вам не верю, - Анри по-детски надулся, - О Вас говорит весь Париж.
- А Вы слышали, что они говорят? - губы графа искривила горькая усмешка, - "висельник", "предатель", "разбойник с большой дороги", "цыган", "выскочка сомнительного происхождения"! И это еще самые невинные мои прозвища! Многие дорого бы заплатили, чтобы перерезать мне глотку. Скажу Вам больше: случись беда с кардиналом, и за мою жизнь никто ломаного гроша не даст. Ремесло шпиона - презренное занятие, дорогой брат. Вы хотите, чтобы Вам плевали в спину?
- И все таки, я настаиваю!
Рошфор молча отвернул кружевной манжет и показал брату руку: вдоль запястья шла широкая борозда. - Что это? - прошептал юноша. - Это, любезный братец, след от веревки. Вы знаете, что можно сделать с человеком при помощи обыкновенной веревки? - шутки закончились, Сезар был серьезен, как никогда, - Вы видели, как здорового сильного мужчину за три допроса превращают в трясущегося калеку? Вы уверены, что выдержите это? - Я дворянин! - вспыхнул Анри, - Из меня не выжмут ни звука! - Как Вы еще наивны, - покачал головой Рошфор, - любого можно заставить говорить, будь он хоть трижды дворянин! - И Вас? - осторожно спросил брат. - Я - не исключение, - глухо произнес граф. - Прошу Вас, не отказывайте мне, - молодой человек умоляюще посмотрел на Сезара, - испытайте меня. Вот увидите: я буду верно служить кардиналу! Вам не придется за меня краснеть, дорогой брат. "А этот мальчик упрямец, - Рошфор улыбнулся своим мыслям, - они с братом такие разные, а все же в чем-то похожи. Быть может, из него выйдет что-нибудь путное. Почему бы не попробовать?"
Граф поднял руки, словно сдаваясь: - Если человек хочет расшибить голову о стену, не стоит ему мешать, он все равно ее расшибет. Так и быть: я попрошу для Вас аудиенции у монсеньора, остальное будет зависеть уже от Вас, Анри: сумеете убедить Его Высокопреосвященство, что Вам нужна эта служба, - она Ваша. - Спасибо, Сезар! Обещаю: я Вас не подведу!
- Очень на это надеюсь, - Рошфор помолчал, - И еще: с некоторых пор наше имя стало в столице бранным словом. Будьте готовы, что Вас могут дурно принять в Париже. Расположение сильных мира сего приносит человеку не столько друзей, сколько врагов. На меня и так косо смотрят в Пале Кардиналь, а когда узнают, что я рекомендовал монсеньору своего брата...
Юноша быстро понял, к чему клонит граф: - Не беспокойтесь, Сезар, я назовусь фамилией своей матушки*: "Шевалье де Вард, к вашим услугам!" Ну как, звучит? - и Анри весело рассмеялся.
*так, насколько я помню, фамилией матери назвался исторический Шарль д'Артаньян
Отправлено: 03.02.14 20:48. Заголовок: ГЛАВА ТРЕТЬЯ Сезар ..
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Сезар в тайне надеялся, что монсеньор откажет Анри. Но этого не произошло: то ли Ришелье подкупила честность и прямота юноши, то ли у кардинала в тот день просто было хорошее настроение.
Его Высокопреосвященство протянул де Варду руку: - Немногие молодые люди в наше время хотят служить на благо Франции, им больше по душе проливать кровь на дуэлях! Было бы грехом не оценить столь горячее рвение.
Анри почтительно прикоснулся губами к кольцу: - Монсеньор, я приложу все усилия, чтобы оправдать Ваше доверие.
Кардинал взглянул на Рошфора: - А ты что скажешь, цыганенок?* Это все-таки твой брат.
Граф поклонился: - Я целиком и полностью разделяю мнение Вашего Высокопреосвященства.
- Льстец! - Ришелье улыбнулся, - льстец и плут. Цыганенок, ты неисправим. Объяснишь шевалье, чем ему предстоит заниматься.
- Слушаюсь, монсеньор.
Молодые люди покинули кабинет кардинала.
- Брат, скажите, а почему Его Высокопреосвященство с Вами так фамильярен? - Анри был потрясен манерой общения Ришелье с Рошфором, - подобное обхождение унизительно для дворянина.
- Много Вы понимаете, - ответил Сезар, - во-первых, монсеньору дает на это право наше длительное знакомство и его отеческое ко мне отношение...
- А во-вторых? - спросил де Вард.
- Во-вторых, такое обращение еще надо заслужить. Услышать "ты" из уст кардинала - великая привилегия. Мало кто удостаивается этой милости. А вот "Вы", "сударь", "милостивый государь", или того хуже - "Ваше Сиятельство", - Рошфор мастерски изобразил саркастическую интонацию Ришелье, - дурной знак. Он говорит, что монсеньор не в духе. В таком случае, лучше переждать грозу и не попадаться ему под горячую руку, - за прошедшие годы Сезар до тонкостей изучил темперамент своего господина.
- Тогда я постараюсь заслужить это "ты", - ответил Анри.
Рошфор лишь вздохнул. Опыт подсказывал ему, что грядущие дни сильно охладят пыл юноши.
На лестнице братья чуть не столкнулись с изящной белокурой женщиной.
- Миледи, мое почтение, - Сезар отвесил даме изысканный поклон. Не поклонился, а именно отвесил. Де Вард удивился: такая непередаваемая смесь учтивости и презрения звучала в тоне Рошфора.
- Граф, почему же Вы не представите мне своего спутника? - спросила прекрасная незнакомка.
- Шевалье де Ро... де Вард, - молодой человек отрекомендовался сам, так как брат не спешил их знакомить.
- Леди Кларик, - миледи одарила Анри одной из своих самых очаровательных улыбок, так, что юноша покраснел до корней волос. Однако галантной беседы не получилось - Рошфор уже почти силой тянул младшего брата вниз: - Прошу великодушно простить, но мы спешим!
- Какая она красавица! - пробормотал Анри. - Кто? - спросил Сезар, задумавшись о чем-то своем. - Леди Кларик, - вздохнул де Вард, - как Вы думаете, брат, мы с ней еще увидимся? Граф резко остановился прямо посреди коридора, взял Анри за плечи и серьезно посмотрел ему в глаза: - Дорогой мой, это яблочко с червоточиной. Вы себе в Париже быстро найдете и получше. - Извольте выражаться яснее, сударь! - вспылил юноша, - Ваши намеки оскорбительны для чести знатной дамы! - Знатной дамы? - Рошфор расхохотался, - Да на Новом мосту таких "знатных дам" пруд пруди!** - Быть не может! - воскликнул де Вард, - Она настоящий ангел! - "И сатана принимает вид ангела света"***. Поверьте мне, Анри, я редко ошибаюсь в людях. А уж женщин подобного сорта я навидался в жизни предостаточно. - Неправда! Я догадываюсь, в чем дело: в Вас говорит ревность, братец. Должно быть, Вы ее добивались, а она Вас отвергла. Но, ничего, мне повезет больше!
- Анри, - Сезар примиряюще улыбнулся, - Ваша голова забита романтическими бреднями. Вполне естественно в Вашем возрасте. Но это поправимо: с сегодняшнего дня Вы поступаете в полное распоряжение отца Жозефа и будете выполнять все его поручения, какими бы нелепыми они Вам не казались. Уверяю, Вы скоро и думать забудете о любовных записках и свиданиях при луне. У Вас будет только одно желание: доползти до кровати и заснуть, - граф рассмеялся, - Но Вы сами хотели этой службы, не жалуйтесь!
Проводив брата к капуцину, Рошфор вернулся и отыскал миледи. - Его Высокопреосвященство велел мне возвращаться в Англию, - обратилась она к графу. - Попутного ветра! - кивнул Сезар. - Вы что-то сегодня холодны ко мне, граф. Тот юноша, кажется, Ваш родственник, был куда любезнее. - Послушайте, прелесть моя, - улыбка Рошфора не предвещала ничего хорошего, - Этому молодому человеку всего 20 лет, и я за него в ответе перед своей совестью (и перед его матерью, - добавил Сезар мысленно). Попытаетесь сломать ему жизнь, - клянусь, я Вас найду даже за океаном и сверну Вам шею, - вся эта тирада была произнесена елейным голосом.
- Ой, какой из Вас грозный опекун! Не бойтесь, не трону Вашего птенчика! - миледи натянуто засмеялась. Ей вдруг почудилось, что угроза этого странного цыгана была далеко не шуткой.
*примеры подобного обращения кардинала к Рошфору заимствованны из "Мемуаров" **на Новом мосту находились самые дешевые дома терпимости ***не совсем точная цитата 2 Кор 11:14
Отправлено: 04.02.14 06:16. Заголовок: Камила де Буа-Тресси..
Камила де Буа-Тресси, про "цыганенка" я, конечно, преувеличила. Тапок принимается Про то, что кардинал называл Рошфора различными прозвищами (вроде "цыганенка" в фике) говорится в "Мемуарах". Однако, Вы правы, это, скорее всего, было не при посторонних Но, монсеньору, действительно, случалось обращаться к Сезару на ты и по имени, не то что при его брате, а при совсем чужих людях. Так разговаривают либо с очень близкими, либо со слугами. Для дворянина это, ИМХО, довольно оскорбительно. Но у Ришелье подобное отношение означало полное доверие. А вот резкий переход на Вы (этому тоже есть свидетельство в "Мемуарах" ) говорил о том, что монсеньор в гневе. После одного такого "Вы, сударь, можете быть совершенно свободны!" Рошфору, согласно статье Дж. Бренана "Агент кардинала", два года пришлось прожить в парижских трущобах, не показываясь на глаза Ришелье.
Отправлено: 04.02.14 10:07. Заголовок: ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Рош..
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Рошфор оказался прав: уже через неделю Анри корил себя последними словами за свою необдуманную просьбу, а через две – был готов взвыть от такой жизни. Юноше приходилось очень нелегко. Еще бы: ему в 20 лет предстояло усвоить ту науку, которую Сезар постигал совсем зеленым юнцом. Де Варду пришлось учиться бесшумно ходить, сливаться с толпой, следить за человеком, не вызывая у него подозрений, лгать, не краснея, добывать в разговоре нужные сведения, так, чтобы собеседник ни о чем не догадался, много слушать, запоминать и мало говорить. Получалось, честно говоря, неважно. Даже откровенно плохо. Анри выслушал немало язвительных замечаний от отца Жозефа. Капуцин не давал спуску никому из своих учеников, к какому бы знатному роду они ни принадлежали.
Кроме того, молодому человеку необходимо было изучить город, как свои пять пальцев. Рошфор провел брата по тем кварталам Парижа, куда стража и днем опасалась заходить, не то, что ночью. У де Варда волосы дыбом вставали от одного вида разбойничьих рож тамошних обитателей. А Сезар раскланивался с этими людьми, перед многими снимал шляпу, расспрашивал их о последних новостях. Граф даже взялся обучить Анри воровскому жаргону – никогда ведь не знаешь, что может пригодиться в жизни. Рошфора, правда, смех разбирал, когда он слышал, как воспитанный юноша пытается произносить грубейшие ругательства.
«Какой он еще все-таки теленок!» - Сезар старался не думать, что станется с этим мальчиком, попадись он как вражеский лазутчик. Сам Рошфор на момент той злосчастной поездки в Испанию был уже стреляным воробьем. Его цыганское детство послужило ему суровой школой. Все в таборе знали: даже если Чезаре поймают, никого из подельников он не выдаст. Сезар был готов к любым допросам, и все равно – до сих пор кошмары снились.
Отправлено: 04.02.14 11:35. Заголовок: И еще: у брата, по м..
И еще: у брата, по мнению Рошфора, недоставало одного незаменимого для шпиона качества – некоторой доли безрассудства. Того самого, что делает человека способным идти на риск: принять неравный бой или расхохотаться в лицо палачу тогда, когда очень плакать хочется. У Сезара же сумасбродства было хоть отбавляй, на двоих бы с избытком хватило. Внешне невозмутимый и холоднокровный в любой ситуации, «цыганенок», на самом деле, был весьма беспокойной натурой. Рошфору доставляло какое-то жуткое удовольствие постоянно испытывать свою судьбу, ходить по лезвию ножа. Авантюрист, авантюрист до мозга костей! Без этого холодка, пробегающего по жилам, жизнь казалась «цыганенку» пресной и скучной. Подобная черта характера нередко толкала Сезара на глупости, о которых он позднее сожалел. Вполне в его духе было поиздеваться над клячей случайного путника и получить вызов на дуэль. Или оскорбить кого-нибудь из принцев крови, чтобы полюбоваться, как Его Высочество кусает губы в бессильной ярости, потому что скрестить шпагу с «этим проходимцем» - ниже достоинства столь знатной особы. Ну, или, наконец, - отправиться на Новый мост с компанией таких же лоботрясов срывать плащи с прохожих. Это качество не единожды ставило Рошфора на край гибели, но, как бы парадоксально это ни звучало, возможно, именно благодаря нему, Сезар был до сих пор жив. Дуракам везет, как говорится! А де Варду такой сумасшедшинки не хватало. Анри был слишком послушным, что ли.
Отправлено: 04.02.14 21:58. Заголовок: ГЛАВА ПЯТАЯ Как-то ..
ГЛАВА ПЯТАЯ
Как-то раз де Варду пришлось весь день просидеть на паперти церкви Сен-Мартен, изображая нищего. Это было одно из тех нелепых, на первый взгляд, заданий серого кардинала, о которых его предупреждал Рошфор. Молодой человек не представлял себя в роли попрошайки, но спорить с отцом Жозефом было бесполезно.
В лохмотьях с перемазанным сажей лицом благородный юноша ощущал себя не в своей тарелке. Анри казалось, что все кругом только на него и таращатся. Милостыню де Варду подавали неохотно. Вдобавок, его дважды пытались прогнать полицейские. Когда юноша уже совсем было отчаялся, рядом очутился какой-то человек, судя по одежде и манерам, настоящий побирушка.
- Да-а, - протянул голодранец, заглянув в шляпу Анри, - не густо. Сочувствую: с такими заработками, Вам грозит остаться сегодня без ужина.
Де Вард вперил гневный взор в непрошеного гостя и с изумлением узнал Рошфора.
- Глазам своим не верю! – Анри было чему удивляться: настолько талантливо преобразился граф. Сутулая спина, шаркающая походка, мешки под глазами. Сезар словно постарел на лет на двадцать, если не больше.
Юноша посмотрел на несколько жалких монет и вздохнул:
- Так ведь не подают… - Конечно, кто Вам станет подавать: в Вас же за целую милю видно дворянина. У Вас, братец, на лбу написан девиз Роанов: «Королем быть не могу, герцогом – не соблаговолю». Уличные попрошайки, правда, отличаются известным нахальством, но не до такой же степени! Сделайте-ка физиономию поскромнее, а взгляд пожалобнее.
Де Вард постарался последовать совету Сезара, но результат графа не удовлетворил.
- Не пойдет… - задумчиво изрек Рошфор, - Ну, представьте, что у Вас с утра маковой росинки во рту не было. Получается?
Молодой человек печально покачал головой.
«Да, - вздохнул Сезар, - тому, кто никогда не ложился спать на пустой желудок, этого не понять».
- Смотрите, как надо, - граф плюхнулся рядом с братом и завел, - Добрые господа, сжальтесь над бедным отцом шестерых детей! Я повредил спину на стройке, и каналья-хозяин прогнал меня, не заплатив ни гроша. Работать я теперь не могу, а дома – несчастные малютки голодают и жена на сносях! Как я покажусь им на глаза без денег?
Анри дивился на этот необыкновенный спектакль. Но ведь сработало! К ногам Сезара полетели медяки. Матроны с детишками, выходящие из церкви, вздыхали, крестились, подносили платочки к глазам и посылали детей подать милостыню горемыке.
- Как Вы этому научились, брат? – прошептал юноша.
- Есть хотелось, вот и научился, - ухмыльнулся Рошфор, - Вы не поверите, но в возрасте восьми лет я таким способом зарабатывал себе на хлеб насущный.
Братья поднялись с земли, собрали деньги и двинулись прочь от церкви. Проходя по улице, Рошфор, шутки ради, стучал в двери и ставни, выпрашивая подаяние. Де Вард тоже вошел во вкус, все это представление очень напоминало ему какую-то забавную игру. Так продолжалось до тех пор, пока в одном из домов не растворилось окно на втором этаже, и ворчливый женский голос не пробурчал:
- Развелось христарадников! Ни стыда, ни совести! Вот, получите у меня! – и на «побирушек» выплеснулось ведро помоев.
- Ох, не об этом я мечтал, отправляясь в Париж. Интересно, что сказала бы матушка, увидев меня в подобном обличье? – отряхиваясь, спросил Анри.
- Она бы непременно заявила, что я подаю Вам дурной пример, - ответил Сезар, пытаясь вытащить луковую шелуху из волос.
Молодые люди переглянулись и прыснули со смеху, не обращая внимания на прохожих, оглядывающихся на необычно веселых нищих.
Отправлено: 05.02.14 11:40. Заголовок: ГЛАВА ШЕСТАЯ Тем вр..
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Тем временем вокруг королевского престола завязывалась очередная интрига. Кардинал не дремал, но и его противники тоже. Герцогу Бекингему, вызванному в Париж подложным письмом, удалось встретиться с Анной Австрийской и беспрепятственно покинуть пределы Франции. Одна «ловкая особа», устроившая свидание королевы с ее воздыхателем, также успела вернуться в Тур, никем не замеченной. Даже кастелянша Ее Величества, некая Констанция Бонасье, посвященная в тайны своей госпожи, сумела избежать ареста, благодаря вмешательству уже известного нам гасконца.
Однако королева допустила непростительную неосторожность: герцог, как всякий пылкий влюбленный, умолял Анну дать ему что-нибудь в залог если не ответного чувства, то хотя бы вечной памяти. И Ее Величество преподнесла Бекингему алмазные подвески – подарок своего супруга.
Анна сама загнала себя в ловушку. Ришелье удовлетворенно наблюдал за расстановкой фигур на шахматной доске. Уж эту партию он ни за что не проиграет коварной испанке.
Монсеньор вызвал Рошфора:
- Нам нужно срочно послать гонца в Лондон. Леди Винтер выполнила мое поручение, но в игру вмешались мушкетеры де Тревиля: Атос, Портос, Арамис – все те же трое неразлучных - и этот храбрый юноша. Д’Артаньян, так, кажется, его зовут?
Сезар поклонился:
- Прикажете собираться в дорогу, Ваше Высокопреосвященство?
- Нет, ты нужнее мне здесь, - ответил кардинал, - поедет шевалье, твой брат.
Сказать, что Анри обрадовался, услышав о приказе монсеньора, значит, ничего не сказать. Подумать только, первое серьезное задание! Рошфор лишь вздыхал: «Щенок, которого хозяин впервые позвал на охоту».
- Поверьте, братец, путешествие в Лондон – это не увеселительная прогулка. Мы сейчас на грани войны с Англией. Окажетесь в руках врагов – никто не станет Вас спасать. Вам придется выкручиваться самому. И запомните: никакой самодеятельности. Передадите послание кардинала, кому велено, – и сразу назад. Большего от Вас пока не требуется.
- Вы воспринимаете все слишком близко к сердцу, Сезар, - де Вард беспечно улыбнулся, - со мной ничего не случится!
- Конечно, не случится, - кивнул граф, - но осторожность никогда не помешает.
«Эх, почему же у него так неспокойно на душе?» - Рошфор охотнее поехал бы сам, чем отпустил де Варда. Но, с другой стороны, он ведь не может всю жизнь водить младшего брата за ручку. Анри - мужчина, а не ребенок, и отвечает за свои поступки.
- Пора, слуга уже ждет на улице, лошади оседланы, - братья обнялись на прощание, и де Вард отправился в путь.
Отправлено: 05.02.14 18:28. Заголовок: На четвертый вечер п..
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
На четвертый вечер после отъезда де Варда Рошфор, выходя из своей комнаты, буквально опрокинул на пол какого-то человека.
- Шере, сударь, почему Вы постоянно путаетесь у меня под ногами? Я, помнится, Вас предупреждал, чтобы духу Вашего здесь не было. Подслушиваете Вы у меня под дверью, что ли? – отчитывал Сезар секретаря, помогая последнему встать.
- Что Вы, господин граф! – пролепетал Шере, потирая ушибленный локоть, - У меня и в мыслях не было подслушивать. Я пришел выразить Вашему Сиятельству свои соболезнования.
- Соболезнования? Мне? А по какому это поводу позвольте полюбопытствовать? – в душу Рошфора закралось страшное подозрение. Дело было в том, что секретарь всегда первым узнавал все дурные вести и весьма охотно делился ими с окружающими. За это отвратительное свойство Сезар особенно недолюбливал Шере.
- Ну как же, - заторопился секретарь, - Ваш родственник, такой подающий надежды молодой человек… был…
- Пьяны Вы, сударь, или помешались? – Рошфор сгреб Шере в охапку, - Почему Вы говорите о де Варде в прошедшем времени?
Секретарь попытался вырваться, но не тут-то было – несмотря на худощавое телосложение, хватка у «цыганенка» была железная.
- Так Вы еще не знаете? – придушено пискнул Шере, - Его же вчера утром нашли в Кале, на дороге, полумертвого… четыре удара шпагой… я слышал, что надежды нет…
Слова секретаря барабанной дробью отдавались в ушах Рошфора: «полумертвого…четыре удара…надежды нет…» - пальцы графа разжались, и он с омерзением отпихнул от себя этого типа.
- Катитесь к черту со своими соболезнованиями, сударь! – горло у Сезара перехватывало.
Шере, на всякий случай, задал стрекача. Вскоре с противоположного конца коридора уже доносились его визгливые жалобы:
- Невежа! Грубиян! Цыган неотесанный! Я же к нему со всей душой! Я же хотел, как лучше!
Но Рошфору было все равно. Он опустился на пол и привалился спиной к стене: «Не уберег…» - в мозгу графа проносились сотни мыслей, и среди них: как он будет объясняться с мачехой? Она ведь не поверит, что Сезар скорее дал бы себя тысячу раз проткнуть, чем позволил бы ранить Анри.
Рошфор не знал, сколько он так просидел, уставившись в одну точку. Из оцепенения его вывел голос отца Жозефа:
- Жив, Ваш брат жив. Я полагаю, что такая поистине кошачья живучесть передается в Вашей семье по наследству? - капуцин старался приободрить Сезара. Серый кардинал помолчал, затем тихо добавил, - А гасконец прорвался через все засады и, должно быть, теперь в Лондоне...
Отправлено: 06.02.14 09:50. Заголовок: ГЛАВА ВОСЬМАЯ Его В..
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Его Высокопреосвященство утешался тем, что д’Артаньяну ни за что не успеть к балу, назначенному на будущий понедельник. А если этот неугомонный гасконец и прибудет вовремя, то королеву ожидает неприятный сюрприз в виде пропажи двух подвесков. Так или иначе, а испанке не переиграть Ришелье.
Но Рошфор, услышав, что д’Артаньян добрался до Англии, почти не сомневался, что в этой битве они потерпели сокрушительное поражение. Гасконец справится со своим заданием. Сезар бы на его месте непременно успел. Костьми бы лег, а привез бы подвески в целости и сохранности к сроку. Они с д’Артаньяном до странности похожи. Гасконец временами казался графу каким-то его отражением, двойником из вражеского лагеря. Столь же дерзкий, бесстрашный, невероятно удачливый. И так же верен данному слову. Сезар все чаще ловил себя на мысли о том, как жаль, что судьба развела их по разные стороны баррикад. Гасконец был честным противником и, доведись им сражаться бок о бок, явно бы стал хорошим товарищем.
Поэтому Рошфор даже не удивился, узнав, что на балу Ее Величество появилась в подвесках, и что алмазов было двенадцать.
Сезар старался не попадаться кардиналу на глаза: у монсеньора была привычка срывать досаду на приближенных. Свои слабости есть и у великих людей. А у «цыганенка» сейчас и без того печалей хватало: мачеха приехала в Париж. По ее словам – чтобы сидеть у постели больного сына (Анри перевезли в столицу, как только лекарь счел, что раненый выдержит дорогу). Однако Рошфор чувствовал, что госпожа графиня явилась лишь для того, чтобы высказать пасынку все, что она о нем думает: «Этому разбойнику, этому грабителю мало было обманом заполучить титул и наследство, он еще решил извести ее детей!»
Сезар молча стоял под градом несправедливых обвинений, даже не пытаясь перечить мачехе. Он что, до сих пор ее боится, как в детстве? Смешно подумать, но, наверное, это правда. Жизнь приучила «цыганенка» скрывать свои истинные чувства, встречать насмешку ответной колкостью, оскорбление – ударом. Это закон улицы: покажешь свой страх – тебя забьют. Как ни горько было осознавать, но подобное правило часто действовало и в приличном обществе. При дворе графу недвусмысленно дали понять, что он чужак. В Пале Кардиналь Рошфора тоже не любили. Там считали, что воспитаннику монсеньора, которого вытащили из самых что ни на есть трущоб, следовало бы знать свое место и не задирать нос. Но мало кто догадывался, что вся эта надменность и язвительность Сезара была лишь маской. И что где-то очень глубоко, на дне души «цыганенка», - в этом он бы и себе не признался - прятался тот самый маленький виконт, ночами рыдавший в подушку от придирок мачехи и холодности родного отца.
jude , а знаете, у вас Сезар очень похож на Ги Делорма, у которого тоже была страшная, не простая судьба и переломанная жизнь. ( Это актер, игравший Рошфора в фильме Бордери).
Отправлено: 06.02.14 10:11. Заголовок: stella, очень интере..
stella, очень интересно, потому что я не читала биографию Ги Делорма. Характер Рошфора в фике - это текст "Мемуаров" (там часто прорывается такая горечь!) и, конечно, во многом мое личное восприятие этого героя.
Отправлено: 06.02.14 13:21. Заголовок: ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Приме..
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Примерно месяц спустя после неудачи с подвесками Франсуа де Жюссак зашел как-то вечером в кабачок и не поверил своим глазам: Рошфор был пьян. В стельку.
В жизни Сезара были две вещи, в которых он отличался крайней умеренностью: женщины и вино. Да, живя в тот век, когда супружеская верность считалась скорее пороком, чем добродетелью, «цыганенок» был неожиданно целомудрен. От дам света этот Иосиф-прекрасный*, вообще, казалось, бежал, как от чумы. В Париже ходила даже сплетня, что однажды расположения графа добивалась какая-то герцогиня, очарованная его необычной для француза внешностью. А Рошфор остался равнодушен.
Поговаривали, что причиной тому было безответное чувство. Когда-то граф был влюблен, но его избранница предпочла другого, а Сезар не смог ее забыть. Однако, де Жюссак побился бы об заклад, что дело тут совсем не в несчастной любви.
Гвардеец нередко подтрунивал над другом: - Послушайте, дорогой мой, когда Вы, наконец, перестанете видеть в каждой особе прекрасного пола свою мачеху?
И неизменно получал от Сезара обещание, что если он еще хоть раз упомянет эту женщину, то получит хорошую трепку.
Что же до вина, то в любой компании Рошфор всегда оставался самым трезвым. И вовсе не потому, что не пьянел: просто, когда остальные успевали осушить бутылку-другую, "цыганенок" только подносил ко рту первый бокал. Жюссак как-то поинтересовался, почему Сезар почти не пьет, и услышал в ответ:
- Вино развязывает язык, мой друг, а я свой - предпочитаю держать за зубами.
Тем страшнее было видеть Рошфора в подобном состоянии. Чтобы "цыганенок" так напился, должно было стрястись что-то по-настоящему ужасное.
- Кто-то умер? – осторожно спросил Жюссак, подсаживаясь к Сезару.
Граф с трудом покачал головой.
- Вашему родственнику стало хуже?
- Не-ет, - язык у Рошфора здорово заплетался, - де Вард…благодарение Богу… уже почти здоров… и скоро будет… на ногах.
- Тогда, хотя бы, объясните мне, что случилось?
Сезар устало уронил голову на стол.
- Сколько Вы выпили?
- Не помню… я здесь с полудня…
- Граф, Вы не считаете, что Вам лучше отправиться домой? - Мне некуда идти, Жюссак… - Пале Кардиналь сгорел? – сострил гвардеец. - Вот и не угадали! - Рошфор пьяно рассмеялся, - Монсеньор меня выгнал…
- И только-то? Поэтому Вы так набрались? – гвардеец был наслышан, что кардиналу и раньше случалось указывать своему любимцу на дверь. Характер у обоих был – не приведи Господь! Немудрено, что Сезар то и дело ссорился с Его Высокопреосвященством. После одной из таких размолвок (это произошло еще до знакомства с Жюссаком) Рошфор около года прожил в беднейших парижских кварталах, не показываясь даже на пороге Пале Кардиналь. Но монсеньор всегда прощал этого непутевого «цыганенка».
- Нет, друг мой, на сей раз все гораздо серьезнее, - помрачнел Сезар.
Жюссака уже разбирало любопытство:
- Граф, может быть, Вы все-таки расскажете, в чем беда?
- А Вам интересно? Ну слушайте...
(продолжение следует)
*библейский персонаж, один из 12 сыновей Иакова, проданный в рабство своими братьями. Его имя часто используется как символ скромности. В истории Иосифа есть один эпизод, когда его домогается жена его хозяина. В "Мемуарах" присутствует очень похожее событие.
Отправлено: 06.02.14 21:33. Заголовок: Ссора с монсеньором
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
В то утро кардинал, судя по всему, находился в прекрасном расположении духа.
- А, Сезар, проходи, - приветствовал он показавшегося в дверях Рошфора, - как здоровье молодого шевалье? - Благодарю, монсеньор, уже лучше, - почтительно поклонился граф. - Ну и славно. У меня к тебе небольшая просьба: отвезешь это письмо маршалу де Марильяку.
Столь любезный тон господина насторожил «цыганенка» (слишком уж это напоминало затишье перед бурей), но он ничем не выдал своих опасений, снова поклонился и направился к выходу.
- Постой, - остановил его Ришелье, - ты даже не спросишь, что в пакете?
- Я не привык интересоваться содержимым того, что везу, - удивился Рошфор, - Так безопаснее. Вам известно, монсеньор, как много существует способов добиться от человека правды.
- Весьма разумно, - кивнул кардинал, - И все же, я хочу, чтобы ты знал: в письме – приказ об аресте маршала. С недавних пор месье де Марильяк* стал нашим врагом. Возьмешь с собой гвардейцев, задержите его и доставите в Бастилию.
«Цыганенок» отшатнулся, словно получив пощечину:
- Монсеньор, Вам следовало бы поручить это другому…
В глазах Сезара застыла мольба: «За что Вы так со мной? Чем я провинился?» - Рошфор почувствовал, будто у него внезапно выдернули ковер из-под ног.
- Ах да, - улыбнулся Ришелье, - я и забыл. Маршал ведь, кажется, родной брат близкого друга твоего покойного отца и твоего крестного. Но ты, надеюсь, помнишь, как поклялся, что когда речь идет о службе мне, ты не знаешь ни друзей, ни родных! Так? – жестко закончил кардинал.
- Я и сегодня не отрекаюсь от этих слов, Ваше Высокопреосвященство, - тихо ответил Рошфор, - Ваш приказ будет выполнен в точности.
Он не помнил, как добрался до особняка маршала. Хуже всего оказалось то, что у месье де Марильяка в это время гостил брат, крестный Сезара. Рошфор оставил гвардейцев снаружи и вошел в дом один. Его радушно встретили, а граф, не глядя ни на кого, по-военному отчеканил:
- Господин Луи де Марильяк, Вы арестованы по приказу Его Высокопреосвященства, кардинала Ришелье, соблаговолите, сударь, отдать Вашу шпагу и следовать за мной, - кто бы знал, как трудно «цыганенку» давалось каждое слово.
Два часа спустя Рошфор уже стоял в кабинете монсеньора:
- Ваш приказ выполнен, Ваше Высокопреосвященство. Маршал задержан и находится в Бастилии.
- Так быстро? – кардинал внимательно изучал лицо Сезара, - Ты молодец, держи! – Ришелье протянул графу кошелек.
Но «цыганенок» даже не шелохнулся. На губах Сезара мелькнула презрительная усмешка: - Тридцать серебренников, монсеньор?
Ришелье нахмурился:
- Вы чем-то недовольны, милостивый государь? Так скажите прямо, не стесняйтесь! Вы, верно, забыли, кому обязаны всем, что у Вас есть. Где были Ваши родные и близкие, когда Вы не имели куска хлеба и крова над головой?! Вы уже не помните, что Вам грозило клеймо бродяги и позор на всю жизнь?
- Моя память меня еще ни разу не подводила, монсеньор, - Рошфор сдержанно поклонился, - и я прекрасно отдаю себе отчет в том, что за все в своей жизни должен быть благодарен только Господу Богу и Вашему Высокопреосвященству. Но я также помню, что цыган Чезаре никогда не был ни предателем, ни тюремщиком! – Сезар выдержал паузу, - Я могу быть свободен, монсеньор?
- Вы, сударь, - Ришелье пребывал в холодном бешенстве, - можете отныне располагать собой, как Вам заблагорассудится!
Дверь кабинета с грохотом захлопнулась за Рошфором, распугав двух мирно дремавших кошек. Шере, явившийся к кардиналу с докладом и ожидавший в коридоре позволения войти, вероятно, собирался как-то прокомментировать происходящее, но, взглянув в лицо графа, благоразумно прикусил язык.
- И все-таки Вы неправы, друг мой, - в кабинет через потайную дверь неслышно вошел отец Жозеф, - жестоко так испытывать человека. Любому терпению приходит конец, даже ангельскому. А «цыганенок», как Вам известно, далеко не ангел.
- Мне необходимо было его проверить. Вы ведь утверждали, что в Пале Кардиналь затаился лазутчик – слишком много поражений нам нанесли за последнее время. Я должен быть совершенно уверен в каждом из своих слуг.
- Итак, Вы убедились, что Рошфор предан Вам до кончиков ногтей, но теперь он ушел…
- Вернется, - проворчал кардинал, - одумается и вернется, - Ришелье и сам понимал, что совершил ошибку, но признать это ему мешала гордость.
- Сомневаюсь, - покачал головой капуцин, - «Цыганенок» верен Вам, но и у него есть свои принципы. А Вы заставили его их нарушить. Это тяжкое оскорбление. Вы чересчур сильно сжали пружину, дорогой друг, и я боюсь того, что случится, когда она распрямится. Впрочем, - тут серый кардинал оглянулся, словно опасаясь, не подслушивают ли их, приблизился к монсеньору и что-то зашептал ему на ухо.
*согласно истории, маршал де Марильяк был арестован только в 1632 году, но господин де Куртиль обращается с историческими фактами и датами несколько вольно. Я в этом последую за ним.
Отправлено: 08.02.14 10:48. Заголовок: ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Покинув Пале Кардиналь, Сезар долго бесцельно бродил по парижским улицам, задевая случайных встречных в надежде на вызов или, хотя бы, ответный удар. Но, видимо, судьбе было угодно, чтобы жизнь «цыганенка» прервалась не тогда и не таким образом. Прохожие предпочитали не вступать с Рошфором в перепалку, шарахаясь в сторону от одного дикого взгляда графа. Устав шататься по городу, Сезар завалился в тот самый кабачок, где его позже и обнаружил де Жюссак. Но до появления гвардейца, Рошфора ждала весьма примечательная встреча.
Граф был уже изрядно пьян, когда к нему подошел какой-то господин в надвинутой на лоб шляпе:
- Вы позволите, Ваше Сиятельство?
Рошфор поднял на незнакомца мутные глаза:
- Что Вам угодно, сударь? - Сказать Вам пару слов, которые, я смею надеяться, Вас очень заинтересуют. - Извольте представиться для начала, милостивый государь. Я желаю знать, с кем имею честь разговаривать. - Мое имя Вам ничего не скажет, граф. Но меня послала некая Мари Мишон, если Вам известна эта особа. - Известна, даже слишком хорошо. Дальше можете не продолжать. - Напрасно, - незнакомец обнажил зубы в улыбке, - Вы ведь, кажется, ее родственник, пусть и дальний. А родственникам надо помогать. Видя Вас в столь затруднительных обстоятельствах, белошвейка просила передать, что будет рада оказать Вам содействие. - А что от меня потребуется взамен? - Вы на лету схватываете суть, граф, - поклонился собеседник, - самая малость – некоторые услуги, вроде тех поручений, что Вы выполняли на службе у «красного герцога». - Я вынужден ответить отказом. - Зря, подумайте, граф, Вам почти 27 лет, и кем Вы были у Ришелье? Мальчиком на побегушках? «Сезаром, подай-принеси»? А здесь Вам открываются такие перспективы!
Вот странность: незнакомец дословно повторил фразу Рошфора, когда-то сказанную им брату, будто присутствовал при том разговоре. У «цыганенка» не укладывалось в голове: неужели их тогда подслушивали?
- Последняя поездка в Испанию оставила у меня по себе весьма неприятные воспоминания в виде ломоты в костях, - отшутился Сезар. - Ну, это легко излечивается одним простым средством, - и собеседник положил на стол кошелек.
Граф покачал головой.
- Значит, Ваш ответ – нет? - Вы на лету схватываете суть, сударь! – съязвил Рошфор, - Заберите деньги и проваливайте подобру-поздорову, а то я сегодня за себя не отвечаю! - Жаль, - незнакомец тихо рассмеялся, - впрочем, нечто подобное я и предполагал.
Уже у выхода он обернулся:
- Вам еще просили передать, граф, что друзей надо выбирать лучше. - Может быть, я и не умею выбирать друзей, однако, выбрав их, уже не изменяю им! Я ясно изложил свою мысль, сударь?! - Более чем! – незнакомец скрылся за дверью.
А Сезар потребовал у кабатчика новую бутылку.
***
- Дожил: меня пытаются перекупить люди госпожи де Шеврез! - закончил свой рассказ Рошфор, - надеюсь, теперь герцогиня поймет, что «цыганенок» не продается!
- Я бы на Вашем месте немедленно сообщил обо всем Его Высокопреосвященству, - Жюссак серьезно посмотрел на графа. - Не стоит беспокоить монсеньора подобной безделицей, тем более, он вряд ли пожелает меня сейчас видеть, - ответил Сезар. - Но об этой беседе могут донести другие, представив дело в невыгодном для Вас свете, дорогой друг. Вы же знаете, сколько людей в Пале Кардиналь только и ждут, чтобы Вы оступились. Они не преминут воспользоваться возможностью очернить Вас перед кардиналом. - Пустяки, Жюссак! Мне нечего опасаться: я поступил, как честный человек!
Гвардеец печально покачал головой: - К сожалению, много таких честных оказалось за решеткой, а то и на эшафоте. Будьте осторожны, Рошфор.
Друзья покинули кабачок.
- Пойдемте ко мне, граф, - предложил гвардеец, - Вам надо выспаться: утро вечера мудренее. - Спасибо, Жюссак, но мне не хотелось бы Вас стеснять. - Глупости! О чем Вы говорите? – гвардеец совсем не желал оставлять друга одного в подобном состоянии. Этот цыган еще, того и гляди, ввяжется в драку с целой ротой мушкетеров. - Я теперь – неподходящее знакомство, Жюссак. Я в опале у монсеньора и мне не хочется навлечь на Вас, дорогой друг, его немилость, - Рошфор двинулся прочь. - Постойте… - начал гвардеец, но не договорил: Сезар успел буквально раствориться в ночной темноте.
- И где прикажете мне его сейчас искать? – пожал плечами Жюссак, растерянно застыв посреди улицы.
jude , мне жаль становится неприкаянного Рошфора. В ДЛС мне всегда было за него обидно. Но читая ваш фик понимаешь, что именно человек его характера и мог в почтенном возрасте залезть на конную статую и впутаться в побег Бофора и чувствовать себя в своей тарелке, командуя нищими Парижа.
Отправлено: 08.02.14 12:08. Заголовок: stella, он и в "..
stella, он и в "Мемуарах" абсолютно неприкаянный. От одной фразы: "Если кардинал умрет - мне негде будет приклонить голову" у меня, честно говоря, слезы на глаза навернулись...
Отправлено: 09.02.14 19:10. Заголовок: ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Д..
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Де Жюссак решил, чего бы ему это ни стоило, замолвить слово за Рошфора. Даже рискуя вызвать гнев монсеньора. Но назавтра испросить аудиенции не получилось: Ришелье никого не принимал. Очевидно, у Его Высокопреосвященства был один из тех приступов мигрени или меланхолии, когда он запирался у себя и не желал кого-либо видеть, за исключением разве что кошек. Еще через день кардинал отбыл в Лувр, и гвардеец снова не успел с ним поговорить. А на третье утро, сменившись с караула, Жюссак случайно услышал странный разговор двух своих товарищей:
- Ноги моей не будет на Дворе чудес, - возмущался де Ферье, - Мне лично совсем не улыбается очутиться в какой-нибудь канаве с распоротым животом! Пусть посылают стражу. И потом, скажу я Вам, если этот цыган захочет спрятаться, его все равно ни одна ищейка не найдет.
- Простите, господа, что вмешиваюсь в вашу беседу, но не соблаговолите ли вы объяснить мне, о чем идет речь? – обеспокоенно спросил Жюссак.
- Так об этом уже весь Пале Кардиналь говорит, - хмыкнул гвардеец, - Ла Ферте* недавно видел Рошфора, разговаривающим с де Мезье**, человеком мадам де Шеврез. И, как Вы понимаете, предметом их беседы, была отнюдь не погода и не цены на урожай. Ла Ферте, как верный слуга, сразу же доложил об этом монсеньору. Комнату графа обыскали и, что бы Вы думали, там обнаружили? Письма герцогини!
Жюссак с горечью осознал, что его опередили. Случилось то, чего он боялся: Сезара оговорили перед кардиналом. Ла Ферте всегда завидовал Рошфору, пользовавшемуся особым доверием монсеньора, и метил на место графа. Теперь настал его час.
- И Вы полагаете, что граф был бы настолько глуп, чтобы вовремя не избавиться от подобных улик? – спросил Жюссак.
- Я-то ничего не думаю. Мое дело маленькое: исполнять приказы, - ответил Ферье, - А вот Его Высокопреосвященство в ярости и требует отыскать и привести Рошфора, живым или мертвым. Вот только где его найдешь? Графа уже три дня никто не видел, с тех самых пор, как монсеньор его выгнал. На квартире у своего родственника он не появлялся. Друзей в Париже у Рошфора почти, что и нет. А рыскать по городским трущобам – увольте!
- Не надо стражи, - тихо сказал Жюссак, - я догадываюсь, где он может быть. Позвольте мне, господа, разыскать графа самому.
- С превеликим удовольствием уступлю Вам эту честь, де Жюссак! – сыронизировал гвардеец.
*персонаж "Мемуаров", один из шпионов кардинала, донесший на Рошфора **также герой книги Куртиля
Отправлено: 09.02.14 19:14. Заголовок: ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ Г..
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Грязный немощеный тупик, прилегающий к церкви монастыря Дев Божьих и именуемый Двором чудес*, был не самым приятным кварталом Парижа. Добропорядочные горожане старались обходить это гиблое место стороной. Своим названием оно было обязано чудесам, свершавшимся там ежедневно. В светлое время суток его обитатели являли собой немощных калек и страждущих. Слепые, парализованные, покрытые язвами и коростой, они клянчили милостыню на городских улицах. Однако, вернувшись домой с наступлением темноты, эти нищие непостижимым образом исцелялись и преображались в крепких, здоровых людей. Но только до рассвета. Наутро они снова становились увечными и выходили на свой промысел. Объяснить это необычное явление не взялись бы ученые ни того века, ни нашего.
Помимо попрошаек, на Дворе чудес с комфортом расположились воры, грабители, фальшивомонетчики, мошенники, шулера и представительницы древнейшей профессии. Было здесь и немало цыган.
По правде сказать, де Жюссак чувствовал себя весьма неуютно, проходя по этой кривой улочке. Гвардеец спиной ощущал на себе косые взгляды местных жителей: «Что понадобилось благородному господину в эдаких трущобах?» Чужаков на Дворе чудес не привечали. Жюссак был храбрым человеком, в его смелости никто бы не усомнился. Он не испугался бы и дюжины врагов в открытом бою. Но вот получить удар кинжалом из-за угла – вовсе невесело.
- Ваша Милость кого-то ищет? – раздался за плечом у де Жюссака сиплый голос, - Спросите безумного Жака. Я туточки всех знаю, до единого!
Гвардеец резко обернулся и увидел плешивого юродивого в лохмотьях.
- Раз так, скажи, любезный, - обратился к нему Жюссак, - где мне найти графа де Рошфора?
- Таких здесь не водится, – осклабился сумасшедший, - хотя знати тут, конечно, - как грязи. Куда ни плюнь – попадешь в графа, а то и в герцога. У нас даже свой король имеется. И двор у него, надо Вам сказать, - почище будет, чем у Его Величества, Людовика Справедливого! Но может Вашей Милости кого другого надо, а?
Жюссак, которого порядочно утомила болтовня юродивого, вздохнул:
- Ладно, я ищу Чезаре.
- Так ведь Чезаре тоже много, - захихикал помешанный, - есть Чезаре-хромой, а есть Чезаре-горбун. Вам который нужен?
- Мне нужен цыган Чезаре! – Жюссак чувствовал, как медленно закипает от гнева.
- Так бы сразу и говорили, что у Вашей Милости дело до «цыганенка». А то уже битый час морочите мне голову! Только вот захочет ли Чезаре Вас видеть? – тон юродивого внезапно из дурашливого стал угрожающим, так, что гвардеец даже засомневался, а сумасшедший ли этот человек на самом деле, или только притворяется, - С незваными гостями тут ведь не церемонятся: ножом по горлу – и в Сену!
Жюссак выхватил шпагу и приставил ее к груди Жака:
- Где Чезаре? Говори, живо!
- Что же, Ваша Милость шуток не понимает, что ли? - прохрипел помешанный, - В кабаке он, у толстого Жана.
- Пьет? – спросил гвардеец.
- Хуже, - вздохнул юродивый, - играет в кости, и ему сегодня не везет. А в таких случаях «цыганенок» не встанет из-за стола, пока не спустит все денежки. Все надеется поймать удачу за хвост.
- Веди! – приказал де Жюссак.
- Хорошо, я провожу Вас, - ответил Жак, - только, сделайте милость – шпагу уберите, а то ненароком проделаете во мне дырку.
Гвардеец спрятал клинок в ножны и последовал за юродивым куда-то вглубь тупика.
*это описание - выдержка из трудов историка Анри Соваля
Отправлено: 10.02.14 20:30. Заголовок: ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ ..
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Кабак толстого Жана, куда юродивый привел де Жюссака, оказался видавшей виды лачугой, с закопченным потолком. Посетители сего заведения недружелюбно уставились на вошедших. "Ну и дыра!" - подумал гвардеец.
- Жак, ты кого притащил? Господину, верно, не терпится расстаться со своим кошельком, а то и с жизнью? - раздалось сразу несколько голосов. Послышались смешки.
- Месье Чезаре, это к Вам, - угодливо поклонился юродивый.
Рошфор, который в этот момент метал кости, оторвал взгляд от стола и поднялся навстречу другу, словно даже не удивившись его приходу:
- Три очка! Вы представляете, Жюссак? - спросил граф вместо приветствия, - видно, удача от меня совсем отвернулась.
- Боюсь, сегодня Вы несчастливы не только в игре, дорогой друг, - печально проговорил гвардеец, - у меня для Вас дурные вести.
- К плохим новостям мне не привыкать, - грустно кивнул Рошфор, - Выкладывайте.
- Мои опасения подтвердились: о предложении, сделанном Вам герцогиней, известили монсеньора, кроме того, в Вашей комнате нашли бумаги, уличающие Вас в предательстве. Его Высокопреосвященство поверил доносчику и велел арестовать Вас, граф. Как мне ни больно это говорить, друг мой, - голос Жюссака дрогнул, - я здесь, чтобы доставить Вас к кардиналу.
"Цыганенок" и бровью не повел:
- Спасибо, Жюссак, что пришли сами. Я этого не забуду. Вот моя шпага, - Сезар снял перевязь, - ее я, как Вы видите, еще не успел проиграть, - он чуть улыбнулся, будто смеясь над собственным невезением, - Я готов следовать за Вами.
При этих словах несколько человек покинули свои места и обступили Жюссака с Рошфором. Угрожающие позы этих головорезов не оставляли сомнений в их намерениях: что-что, а уж арестовать Чезаре они не позволят. Руки некоторых уже потянулись за кастетами и ножами.
- Все в порядке, ребята, - успокоил их граф, - Господин де Жюссак - мой товарищ, и я ухожу с ним по добой воле.
Бандиты недоуменно переглянулись, пожали плечами и так же безмолвно вернулись, кто - к недопитому вину, кто - к картам и костям.
"А граф в этой компании явно пользуется уважением", - мелькнуло в голове у гвардейца. И действительно: окажись на месте де Жюссака другой, одного слова Рошфора было бы достаточно, чтобы с непрошенным визитером расправились. На Дворе чудес знали и любили "цыганенка", никогда не бросавшего приятелей в беде, и если бы пришлось, то и жизни бы ради него не пожалели. Знакомства среди таких отбросов общества, которые Сезар завел еще в пору своего детства, не раз сослужили ему хорошую службу и в дальнейшем.
- Честное слово, граф, - сказал де Жюссак, - Вы легко могли бы бежать, скрыться, и я ничем не смог бы Вам помешать: я видел, как эти разбойники были готовы порвать меня на куски за Вас.
- Во-первых, Жюссак, Вы мой друг, и я не позволил бы ни одному волосу упасть с Вашей головы, - ответил Рошфор, - а, во-вторых, цыган Чезаре никогда не прятался от опасности. Тем более, побег означал бы признание своей вины. Я пойду к монсеньору, и будь, что будет.
Отправлено: 11.02.14 22:00. Заголовок: ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ П..
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Поднимаясь по лестнице Пале Кардиналь, Рошфор слышал за спиной злорадное перешептывание: "Теперь-то кардинальскому любимчику точно не поздоровится!". До чего же его завистники напоминали ему глупых маленьких детей! Так когда-то Мишель, сломав игрушку или пролив чернила, спешил свалить вину на сводного брата.
Де Жюссак проводил графа в кабинет монсеньора и удалился по кивку кардинала.
Ришелье смерил своего "первого рыцаря" ледяным взглядом:
- И ты, Брут? Ты, кого я любил, как сына?! Ты заодно с моими врагами?! - в голосе Его Высокопреосвященства было столько боли, - Впрочем, чему я удивляюсь: в Писании ведь сказано, что "враги человеку - домашние его"*. Людям свойственно платить за добро злом. Что ж, оправдывайся, если сможешь.
На лице Сезара не дрогнул ни один мускул:
- Пусть оправдываются виновные, монсеньор. Мне же нечего сказать, кроме того, что Вас ввели в заблуждение.
- Тогда, как Вы объясните, граф, то, что Вас видели общающимся с господином де Мезье? Вы ведь не станете это отрицать?
- Тому, кто донес Вашему Высокопреосвященству об этой встрече, следовало бы сообщить Вам также, какой ответ я дал посланцу герцогини.
- Меня обо всем подробнейшим образом известили, милостивый государь, не беспокойтесь. А письма, найденные у Вас? В них, кстати, мадам де Шеврез тепло благодарит Вас за верную службу.
- Вам известно, монсеньор, что у меня нет другого господина, кроме Вашего Высокопреосвященства.
- Бумаги говорят об обратном! - Ришелье хлопнул ладонью по толстой пачке писем, - И, поверьте, сударь, этих свидетельств вполне достаточно, чтобы казнить Вас дважды!
- Если моя вина будет доказана, то пусть меня колесуют живьем, - поклонился Рошфор, - Но я чист перед Вашим Высокопреосвященством.
Искренность Сезара, казалось, поколебала уверенность монсеньора. Однако, только казалось. Ришелье позвонил. Вошел гвардеец.
- Уведите арестованного, - приказал кардинал.
В коридоре двое секретарей что-то горячо обсуждали. Легко было догадаться, что темой беседы служил арест графа.
- А я давно подозревал Рошфора, - кипятился один из них, - Чересчур он скрытный. Меня, так, даже на порог своей комнаты не пускал. Оно и понятно: боялся, чтобы не обнаружили его переписку с противниками монсеньора. И как кардинал, с его проницательностью, не раскусил этого предателя раньше?
Отец Жозеф, проходивший мимо, неодобрительно посмотрел на секретаря:
- Господь учит нас, сын мой, не радоваться падению своих врагов. И не судить поспешно.
Шере (а это был именно он) моментально умолк и склонился в почтительном поклоне перед капуцином. Но серый кардинал уже двинулся дальше.
Не будь Сезар столь погружен в свои мрачные раздумья и не гляди себе под ноги, он бы заметил, что отец Жозеф обнадеживающе ему кивнул, будто желая сказать: "Не унывай, цыганенок, все будет хорошо".
Отправлено: 12.02.14 12:46. Заголовок: ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ ..
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Дверь камеры отворилась, и внутрь заглянул сам комиссар Шатле, печально известный Исаак Лаффема*, которого в Париже называли не иначе, как «кардинальским палачом»:
- Привет, Сезар! - Здравствуй-здравствуй! – в тон ему ответил Рошфор.
Они с Лаффемой – одного поля ягоды: оба в юности много скитались и хлебнули немало горя. Исаак – портновский сын, не то гугенот, не то (по уверениям его недоброжелателей), вообще, еврей – тоже однажды покинул отчий дом ради голодной, неустроенной, но вольной жизни. Правда, странствовал он не с цыганами, как граф, а с бродячими комедиантами. Лаффема какое-то время подвизался на подмостках и даже сам сочинял пьесы.
Возможно, Исаака ожидала бы слава Шекспира, но этого никто никогда не узнает, потому как Лаффема, отличаясь непоседливым нравом, вскоре разочаровался в актерском ремесле, расстался с труппой и вернулся домой. Отец Исаака, весьма обрадованный тем, что его непутевый сын наконец-то взялся за ум, настоял, чтобы Лаффема получил юридическое образование, благо денег оплатить учебу у придворного портного было достаточно. Окончив курс наук, Исаак выгодно женился на дочери нотариуса из Шатле и стал делать карьеру по судебному ведомству. Благодаря протекции тестя, Лаффема удостоился милости Марии Медичи, которая сделала его секретарем малолетнего короля. Там Исаак и был замечен епископом Люсонским.
На службе у Ришелье Лаффема достиг таких высот, какие и не снились портновскому сыну. В Париже «кардинальского палача» боялись и презирали. Враги Исаака ставили ему в вину его низкое происхождение, манеры простолюдина, актерское прошлое, неоправданную жестокость к обвиняемым и чрезмерную суровость выносимых им приговоров. Однако, даже самые ярые его противники не могли отказать Лаффеме в абсолютной неподкупности и преданности своему господину.
В этом они с Рошфором похожи. Вот только допрашивать людей Сезар бы никогда не стал. За свою жизнь ему не раз довелось свести близкое знакомство и с судейскими, и с полицейскими, и с тюремщиками. И, надо признать, уважения они у графа не вызывали.
- Если ты пришел поболтать, Лаффема, то я не в настроении.
- Другой бы радовался, что его в Шатле** отправили, а не в Бастилию, а он рожу кривит, - вздохнул комиссар, - Ладно, я всего лишь зашел сказать, Ваше Сиятельство, - Исаак отвесил графу шутовской поклон, - что к Вам посетитель.
(продолжение следует)
*информация о Лаффеме почерпнута на форуме "В гостинной Ришелье" **замок Шатле, по некоторым сведениям, считался самой либеральной тюрьмой Парижа.
Отправлено: 13.02.14 08:02. Заголовок: Ну, согласно "Ме..
Ну, согласно "Мемуарам" в дискредитации Рошфора были заинтересованны многие Например, тот же Ла Ферте или граф де Молеврье, который, пока Сезар сидел в тюрьме, прожужжал Ришелье все уши, какой Рошфор гад. Место второго человека при кардинале - это огромные возможности, деньги и слава. Поэтому Сезару завидовали. Слава, правда, оказалась своеобразной - "висельник", "разбойник", "предатель". И почему-то никто не задумывался, что безграничное доверие своего господина Рошфор заслужил очень дорогой ценой - по меньшей мере, трижды чуть не поплатившись жизнью: в Англии, где его поймали с шифрованными письмами, в Испании и в Брюсселе.
А дальше я постараюсь дописать. Полглавы уже готово. Просто не хотелось вчера выкладывать "сырой" кусок.
Заранее прошу прощения у тех читателей, кто симпатизирует миледи. Все сказанное об этой даме - только мое ИМХО
- Посетитель? – удивленно переспросил Рошфор. - Да, представьте себе, Вас даже не лишили права свиданий. По мне, так для государственного преступника с Вами чересчур мягко обходятся, граф, - ухмыльнулся Лаффема, - но воля монсеньора для меня – закон. - И кому же вдруг появилось дело до всеми забытого узника? Уже месяц минул с тех пор, как я в заточении, и обо мне еще ни разу никто не вспоминал, словно меня уже нет среди живых. - Не месяц, а всего 28 дней, - уточнил комиссар. - Большая разница! Лаффема пропустил реплику Рошфора мимо ушей: - Этот господин говорит, что он Ваш друг. - У меня не осталось друзей, - покачал головой Сезар.
- Право, обидно слышать подобные речи! – донесся из коридора знакомый голос, - Вы, что же, граф, уже не считаете меня своим товарищем? - Жюссак?! – воскликнул Рошфор, - Беру свои слова обратно! Как же я рад Вас видеть, дорогой друг! - Простите, что не навестил Вас раньше, граф, - сказал гвардеец, входя в камеру и обнимая Сезара, - Мне только сегодня утром удалось получить разрешение Его Высокопреосвященства увидеться с Вами. - Понимаю, - кивнул Рошфор, - и не держу на Вас обиды. Господин комиссар, - он обратился к Лаффеме, - Вас, верно, призывают неотложные дела службы? Не смеем Вас задерживать. - Что ж, не стану мешать долгожданной встрече двух товарищей, - Исаак улыбнулся своей хитренькой улыбочкой и закрыл за собой дверь.
Жюссак с тревогой оглядел друга: нездоровый цвет лица, круги под глазами.
- Вы неважно выглядите, Рошфор. Неужели кардинал допустил, чтобы с Вами дурно обращались? - Нет, - последовал ответ, - меня и пальцем не тронули. Даже допросов, как ни странно, не было. Но тюрьма и сама по себе, дорогой мой, не очень-то способствует обретению цветущего вида.
Гвардеец лишь вздохнул: «Каково это человеку, привыкшему к неограниченной свободе, оказаться запертым в четырех стенах?!»
- Ваш родственник, де Вард, просил прощения, что не пришел… - де Жюссак на секунду запнулся, подбирая выражения - дело, видите ли, в том, что его мать, узнав о Вашем аресте, запретила сыну иметь всякое общение с Вами - из страха, как бы он тоже не впал в немилость монсеньора*. - Да, - Рошфор печально улыбнулся, - Анри всегда был послушным мальчиком. И Вам не следовало бы приходить, Жюссак. Я ведь теперь хуже прокаженного. - И Вы полагаете, что я бы не посетил Вас, будь Вы больны хоть чумой, хоть проказой? Да обвини Вас монсеньор во всех смертных грехах, это не заставило бы меня забыть нашу дружбу!
Граф благодарно пожал руку гвардейца.
- Жюссак, в случае чего, я поручаю Анри Вам. Он еще молод и слишком неопытен.
Гвардеец попытался было возразить, но Рошфор остановил его:
- Я отлично понимаю, дорогой друг, какая участь меня ждет, если меня сочтут виновным. Его Высокопреосвященство не прощает предательства. Я видел, как люди лишались головы и за меньшие преступления, чем те, которые вменяют мне. И при подобном исходе дела де Вард останется в Париже совершенно один. Прошу Вас будьте ему таким же хорошим товарищем, как мне, - Сезар умолк, словно задумавшись, - Больше всего меня беспокоит то, что леди Винтер вернулась во Францию. Я предостерегал Анри от знакомства с этой женщиной, но, боюсь, он не внял моему совету, - закончил граф.
- Леди Винтер? – де Жюссак недоуменно взглянул на Рошфора, - признаться, я думал, что Вы с сей дамой в прекрасных отношениях.
- Вы плохого обо мне мнения, дорогой друг, - рассмеялся Сезар, - Я, возможно, вор и грабитель, как утверждает парижская публика, но душегубом никогда не был и компанию с такими, как миледи, не водил и водить не собираюсь. Поверьте моему опыту, Жюссак, самые кровавые убийцы со Двора чудес – невинные ягнята, по сравнению с этой дамочкой!
- Вы-то откуда об этом знаете? – прошептал гвардеец.
- А я и не знаю, - ответил Рошфор, - просто чувствую, что у леди Винтер на совести немало разрушенных жизней и загубленных репутаций. И мне бы совсем не хотелось, чтобы де Вард попал в ее сети.
В дверь постучал стражник: - Господа, свидание окончено.
Де Жюссак поклонился другу: - До встречи, граф. Надеюсь вскоре увидеть Вас на свободе. Не отчаивайтесь, я верю, что монсеньор во всем разберется.
Выйдя на улицу, гвардеец с досадой пнул подвернувшийся камешек: он уже несколько раз пытался просить за Рошфора, но тщетно - Ришелье даже не пожелал его слушать. Оставалось уповать на чудо.
Отправлено: 14.02.14 13:56. Заголовок: ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ ..
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
В один из ненастных зимних вечеров, когда парижане, ругая непогоду, спешили укрыться от резкого ветра в своих квартирах или в трактирах, в дверь одного дома на улице Лагарп постучал какой-то человек средних лет. Он был невысок, обладал неприметной внешностью и, судя по скромному платью и отсутствию шпаги, не принадлежал к дворянскому сословию. Род его занятий могли бы выдать, пожалуй, только пальцы, вечно перемазанные чернилами. Этому человеку явно приходилось много возиться с различными бумагами. И читатель не ошибется, если предположит, что неизвестный, беспокойно ожидавший на крыльце, когда ему откроют, был секретарем.
Дверь отпер лакей, ворча себе под нос: «И кому это дома не сидится в такую погоду?»
- А хозяина нету, - протянул он, уставившись на секретаря, - и когда будет, сказать не изволил. - Может быть, ты перестанешь орать на всю улицу, любезный, и все-таки пустишь меня в дом? – посетитель начинал сердиться. - Проходите, - слуга пропустил секретаря и запер дверь, - но я, правда, не знаю, когда господин вернется. - Что же делать? – гость заметно нервничал, - времени у меня не так много: Шарпантье* отпустил меня только до восьми… - Может, что-нибудь передать? – услужливо спросил лакей. - Вот что, милейший, подай мне перо, чернила и бумагу.
Получив требуемое, секретарь склонился над столом и набросал несколько строчек на листе. Затем, когда чернила высохли, сложил записку вчетверо и вручил слуге:
- Отдашь господину лично в руки. И смотри: никому ни слова, что я тут был.
Он уже собрался уходить, как вдруг из соседней комнаты послышались шаги, и на пороге возник монах-капуцин. Вошедший помедлил пару секунд и откинул капюшон.
- Отец Жозеф… - пролепетал секретарь. Он понял, что попал в ловушку, и рванулся к двери, но было поздно: там его уже ждали трое гвардейцев.
- Что тут у нас? – спросил серый кардинал, беря записку у лакея и разворачивая ее.
«Девице Мишон, белошвейке в Туре
С прискорбием сообщаю Вам, мадемуазель, что один Ваш родственник, легкомысленно не послушавшийся доброго совета, находится теперь в заключении. Дела бедняги, по слухам, столь плохи, что он может считать за счастье, если его обезглавят, а не вздернут, как того заслуживает этот пройдоха. Впрочем, нет худа без добра – больше докучать Вам он не сможет. Я же буду молиться за спасение его грешной души.
Остаюсь Ваш преданнейший слуга»
- Так я и думал, - победно улыбнулся отец Жозеф, - Шере, сударь, Вас же предупреждали, что негоже радоваться чужой беде. Ибо тот, кто роет своему ближнему яму, - сам в нее попадет.
Отправлено: 14.02.14 21:40. Заголовок: ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ ..
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ (последняя)
Другой, наверное, не сомкнул бы глаз, зная, что ему вынесен смертный приговор, но Рошфор спал сном младенца, когда его разбудил скрип отворяемой двери.
- Лаффема, если у тебя бессонница, то это не означает, что бодрствовать должен весь Шатле! Дал бы хоть выспаться человеку перед казнью, у меня завтра как-никак непростой день, - приветствовал Сезар комиссара.
- Ох, цыганенок, ты, видимо, не перестанешь острить даже в аду, когда тебя черти поджаривать будут! – вздохнул Исаак, - Но я тебя разочарую: если тебе и предстоит отправиться на эшафот, то произойдет это нескоро. Поднимайся.
- В такое время? – Рошфор зевнул, - А что стряслось?
- Монсеньор пожелал тебя видеть. Карета уже ждет.
- Скажи, Лаффема, - вдруг спросил Сезар, - ты всем заключенным сам сообщаешь подобные новости? Это, вроде, не входит в обязанности комиссара. Мог бы и караульного прислать.
- Нет, - ухмыльнулся Лаффема, - я пришел самолично исключительно из уважения к Вашему Сиятельству.
- Исаак, ты что-то знаешь! Признавайся, зачем я понадобился монсеньору посреди ночи?
Карета остановилась у подъезда Пале Кардиналь. Сезар в сопровождении стражников вошел в вестибюль и поднялся по лестнице на второй этаж. В коридорах не было ни души, кроме гвардейцев, стоявших на карауле. Естественно, все честные люди в этот час давным-давно десятый сон видят! Впрочем, монсеньор нередко засиживался за делами до рассвета.
Кардиналу доложили, что арестованный доставлен. Ришелье приказал немедленно его привести.
- Полюбуйтесь-ка, граф, на человека, которому Вы обязаны опалой и тюрьмой, а также Вашими злоключениями в Испании год назад, - обратился Его Высокопреосвященство к Рошфору.
Только после этих слов Сезар заметил, что в кабинете, помимо него самого и монсеньора находится еще третий – мертвенно бледный и дрожащий, как осиновый лист, секретарь.
- Шере? – пробормотал «цыганенок», - вот уж никогда бы не подумал!
- Конечно, - ответил Ришелье, - и никто бы не подумал. Неприметный тихоня, мышь серая! А оказался идеальным шпионом. Два года через его руки проходила львиная доля нашей корреспонденции, и, разумеется, мадам де Шеврез была в курсе всех наших намерений. Отец Жозеф давно догадывался, что в Пале Кардиналь трудится вражеский лазутчик, но не был уверен, кто именно. Шере же, почувствовав слежку, решил отвести от себя подозрения, подложив в Вашу комнату письма герцогини, якобы написанные Вам. Надо отдать ему должное: этот предательский план почти удался. Однако Шере погубила торопливость: услышав о том, что вскорости состоится Ваша казнь, он поспешил обрадовать свою госпожу. Но изменник не знал, что господин де Мезье, через которого он поддерживал связь с «девицей Мишон», недавно был арестован, и на его квартире устроена засада. Там Шере и попался. Хотите ему что-нибудь сказать? – спросил кардинал.
Сезар покачал головой.
Ришелье позвонил: - Уведите! Двое стражников потащили Шере к двери: секретаря не держали ноги.
- Вы свободны, граф, - кардинал перевел взгляд на Рошфора, - с Вас сняты все обвинения, вот Ваша шпага.
«Цыганенок» не ответил. Он, очевидно, силился осмыслить все услышанное и увиденное.
Монсеньор истолковал это молчание по-своему:
- Я сожалею, что усомнился в тебе, Сезар, - с расстановкой произнес Его Высокопреосвященство, - и что мне пришлось подвергнуть тебя столь тяжкому испытанию. Я был неправ.
Рошфор понимал, какой внутренней борьбы стоило его господину подобное признание.
- Ты, несомненно, можешь пожелать оставить службу, - продолжил Ришелье, - но, поверь, цыганенок, мне тебя будет очень не хватать, - кардинал протянул Сезару руку в знак примирения.
Граф почтительно поцеловал кольцо. - Какие будут распоряжения, Ваше Высокопреосвященство?
- Никаких, - улыбнулся монсеньор, - ступай отдыхать, Сезар, тебе это сейчас нужнее всего.
И верно: едва добравшись до своей комнаты, Рошфор вдруг ощутил, как на него навалилась жуткая усталость. Пружина распрямилась, по выражению отца Жозефа: «цыганенок» прислонился к дверному косяку - и вся горечь, боль и ужас последних месяцев вылились в глухих рыданиях. Не будем осуждать нашего героя за эту слабость – плакать случается и сильным людям.
***
- Так значит, секретарь? – спросил де Жюссак на следующий день, когда они с Рошфором и де Вардом праздновали в кабачке освобождение графа, - А я, признаться, грешным делом думал на Ла Ферте.
- Ла Ферте, действительно, - порядочная каналья, - кивнул Сезар, кладя на тарелку кусок ветчины, - но, в отличие от Шере, - не слуга двух господ. И на подлог он вряд ли бы пошел. Ох, друзья мои, какое же счастье, скажу я вам, – вновь очутиться на воле!
- А что теперь будет с этим Шере? – поинтересовался де Вард.
- Отдадут «великому вешателю»*, я полагаю, - ответил Рошфор, - Комиссар Шатле гордится своим умением разговорить даже самых упрямых молчунов. И писать обвинительные заключения он тоже мастер. На службе монсеньору Лаффеме здорово пригодился его талант сочинителя. Клянусь, когда Исаак оставил театр, Франция потеряла превосходного драматурга! – весело рассмеялся граф.
Отправлено: 01.06.21 21:51. Заголовок: Очень понравилась ис..
Очень понравилась история, только вот вопрос: что такого случилось с Рошфором в Испании год назад? Уже в нескольких фиках встречала упоминания его плена, но в самих Мемуарах ничего такого не нашла - он переодевался в капуцина, прятал письма, спасался бегством и всё остальное, но я нигде ничего не видела про то, что он был в плену. Это я криво вижу или эпизод не из Мемуаров?
jude ,замечательный фик. И то , что людям порядочным плохо в услужении у любого господина хоть королевы, хоть кардинала- это непреложная истина. А госпожа де Шеврез выглядит в Вашем фике немногим лучше Миледи. Одного поля ягоды, исключая происхождение.
Салатик, куртилевский Рошфор был в испанском плену уже при Мазарини и Людовике XIV. Просто как военнопленный. Свое настоящее имя не раскрыл (это как-то могло навредить планам Мазарини, если я правильно помню). В плену был совсем без денег (пленники жили на свои средства), да еще заболел лихорадкой.
Что касается моих фиков, то я перенесла факт плена на много лет назад. У меня он был в Испании со шпионским заданием, выдавал себя за цыгана и попал в руки инквизиции, но сумел бежать из тюрьмы. На самом деле цыганами инквизиция не особо занималась (только если их обвиняли в колдовстве). Цыган больше преследовала светская власть. Но когда я писала фанфик, я об этом не знала.
Кэтти, спасибо! У меня тут висел форум, и я долго не могла на него зайти.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 236
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
(Из серии так вот ты какой, северный олень 
.)
Не хотелось только называть его имя в комментариях. Мышеловку устраивали не только на улице Могильщиков.
Про кардинала я вообще молчу.
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума