Отправлено: 07.03.14 20:59. Заголовок: "Все возвращается на круги своя"
Название: "Все возвращается на круги своя" Фэндом: "Мемуары графа Рошфора", немного "ДЛС" Пейринг: Рошфор, мачеха, Лафемма Жанр: AU по отношению к "ДЛС", так как у в фике Рошфор не погиб во время Фронды Рейтинг: G Статус: закончен Отказ: на героев, события и даже некоторые реплики не претендую
Примечание: Часто обсуждается, что Дюма был несправедлив к герою, "убив" его в "ДЛС". Я с этим, в целом, согласна. Но вот читаю вторую часть "Мемуаров" и невольно думаю, а не пришлось ли Рошфору гораздо хуже у Куртиля. Потому как, если в 13 лет вести бродячую жизнь, возможно, еще весело и романтично, то в 50 - уже не очень.
Отправлено: 07.03.14 21:03. Заголовок: Война между Мазарини..
Война между Мазарини и парламентом близилась к концу: кардинал и Анна Австрийская, скрепя сердце, согласились подписать договор с парижанами. Им ничего не оставалось, как пойти на все условия фрондеров. И многие не преминули воспользоваться сложившейся ситуацией: кто требовал титулов, кто земель, кто выгодных должностей для себя или для своих родственников.
Наверное, единственным человеком, который ничего не выгадал от наступившего мира, был граф Рошфор. Вчерашний герой, которого толпа была готова носить на руках, после подписания договора снова оказался не у дел и скоро был забыт своими недавними соратниками. Во-первых, этот гордец слишком хорошо знал себе цену, чтобы выпрашивать подачки у власть имущих. А во-вторых, горький опыт научил его, сколь невысоко ценится слово королей в наши дни. Поэтому граф счел за благо удалиться от двора. Не вспоминают – и слава Богу. О нем уже один раз вспомнили, шесть лет назад, в результате - пять из них он провел в Бастилии. Удовольствие малоприятное, что ни говори.
Кроме того, Рошфору было не до придворных интриг, у него своих забот хватало. Трудно в это поверить, но благородному графу в Париже даже голову негде было приклонить. Его домом всегда была резиденция кардинала Ришелье. Однако Пале Кардиналь больше не существовало, как не существовало и монсеньора. Был Пале Рояль, принадлежавший королевской семье и итальянцу Мазарини. И место для «цыганенка» там вряд ли бы нашлось.
Первую ночь после побега из тюрьмы Сезар провел на рыночной площади, под каким-то прилавком. Потом он с головой окунулся в водоворот Фронды, и размышлять о собственных нуждах стало некогда.
Теперь же графу пришлось всерьез задуматься о своем будущем: дольше жить под открытым небом не представлялось возможным. Ему ведь не пятнадцать лет и даже не двадцать пять. Да и Двор чудес уже не тот. Многих из тех, с кем Рошфор водил компанию в былые времена, не осталось в живых: кого повесили, кому проломили голову в пьяной драке. Другие – сидели в тюрьме или покинули столицу. К тому же, графу не хотелось бы утруждать никого из своих знакомых. О том, чтобы вернуться в Рошфор и речи быть не могло: Сезар прекрасно понимал, какую «теплую» встречу устроит ему мачеха.
Поразмыслив, граф пришел к выводу, что лучше всего будет снять небольшой дом где-нибудь в предместьях Парижа. Средства у Рошфора были. Об этом в свое время позаботился его покровитель. Кардинал знал, насколько опасно давать деньги своему воспитаннику: у Сезара они имели свойство испаряться с поразительной быстротой. Какой бы солидной ни была сумма, в лучшем случае, через пару недель (а в худшем – на следующий же вечер) от нее не оставалось и следа. Поэтому монсеньор открыл в Лионском банке счет на имя графа, с тем условием, чтобы Рошфору выплачивалась ежемесячная рента. «Так я могу быть спокоен, - сказал Ришелье, - В случае моей смерти тебе, цыганенок, не придется бродить с сумой по дорогам Франции. Это твои собственные деньги, и, прошу тебя, не трать их на своих родных. Для твоей семьи я и без того немало сделал». Мачеха, услышав о подобной щедрости кардинала, закатила пасынку жуткий скандал, однако, как госпожа графиня ни старалась, прибрать к рукам этот источник дохода ей не удалось.
Направляясь в Лион, Сезар с благодарностью и одновременно с грустью вспоминал монсеньора. Другого такого господина у него не будет никогда. Когда кардинала не стало, он горевал так, как не горевал даже по родному отцу. Если рассудить, Ришелье и был ему настоящим отцом. А едва тело кардинала было предано земле, его бывшие противники осмелились предложить Рошфору перейти к ним на службу. «Цыганенок» тогда еле сдержался, чтобы не плюнуть в глаза посланцу королевы.
«Передайте Ее Величеству, - поклонился Сезар, - что старого пса – не выучить новым фокусам!»
«Значит, старый пес хочет сдохнуть на могиле своего хозяина? – спросил Мазарини, когда Анна Австрийская ему обо всем рассказала, - Что ж, нет ничего проще!»
«Не на того напали! – улыбнулся Рошфор своим мыслям, - «цыганенка» не так-то легко убить, он выжил, выжил назло всем своим врагам и еще насолил* этому подлому итальянцу! Вот только устал очень… - желал себе в том признаться граф, или нет, но тюремное заключение подточило его силы и здоровье, - Зато теперь он сможет отдохнуть. Интересно, сколько же там денег накопилось за шесть лет?»
Каково же было удивление Сезара, когда клерк Лионского банка, смущенно потупившись, промямлил:
- Ваше Сиятельство, выплата ренты Вам приостановлена до того момента, пока Вы не рассчитаетесь со своими кредиторами.
- С какими кредиторами? О чем ты болтаешь, осел?
- К нам обратились весьма уважаемые господа, представившие Ваши долговые расписки. Общая сумма долга намного превышает…
- Что ты мне тычешь в лицо этими грязными бумажками?! Я их впервые вижу! – вспылил граф, - Хозяина зови!
Но и банкир не смог сказать Рошфору ничего вразумительного. Он даже не помнил имен этих «уважаемых господ»:
- Вашему Сиятельству лучше знать, у кого Вы занимали деньги.
- Да, понимаете Вы, что я ни у кого не взял в долг ни единого су?! Эти документы – фальшивка!
Однако банкир остался неумолим: не может же его банк нести убытки по вине клиента.
- Я лишь посоветую Вам обратиться в суд, господин граф. Там несомненно докажут Вашу правоту. Но до тех пор – покорнейше прошу нас простить: мы вынуждены отказать Вам в ренте.
Нетвердой походкой Рошфор вышел на улицу: «Ах, Ваше Высокопреосвященство, Вы пытались уберечь своего непутевого воспитанника от тюрьмы и от сумы. Но хоть Вы и были мудрейшим человеком, даже Вам не дано было предвидеть, на какие низости способны некоторые люди! В Бастилии я уже побывал. Неужели меня ждет еще и нищенская доля на старости лет?»
Отправлено: 09.03.14 09:01. Заголовок: Сразу же после визит..
Сразу же после визита в банк граф отправился в адвокатскую контору, но и там ему не сообщили ничего утешительного.
Стряпчий долго рассматривал векселя, затем поднял глаза на Рошфора и поинтересовался:
- Ваше Сиятельство, Вы уверены, что никогда не писали этих расписок?
- Я, кажется, еще в здравом уме и трезвой памяти, - ответил Сезар.
- И все же? Взгляните повнимательнее.
Граф пожал плечами, взял один из векселей, прочел его несколько раз и тихо выругался:
- Проклятье! Либо это весьма искусная подделка, либо… - он растерянно посмотрел на адвоката, - либо это моя рука…
- А не случалось ли Вашему Сиятельству ставить свою подпись на каких-нибудь документах, не зная, что именно Вы подписываете? – спросил стряпчий.
Рошфор помрачнел:
- Вы правы. Мне пришлось однажды расписаться на пустых бланках*.
- Это было очень неразумно с Вашей стороны, - покачал головой адвокат.
- Неразумно? – невесело усмехнулся Сезар, - Скажите, месье Бюше, Вам когда-нибудь доводилось бывать в подвалах Бастилии?
- Господь хранил меня от этого, - вздрогнул стряпчий.
- А я провел в них полгода, - вздохнул граф, - Смею Вас заверить, там весьма неуютно: темно, холодно, сыро, и крысы бегают. Мне было уже все равно, что подписывать, лишь бы очутиться в камере, куда проникает хоть немного солнечного света.
- Но Вы же могли одним росчерком пера лишить себя всего, что имеете!
- Я бы тогда полжизни отдал за глоток свежего воздуха, не то, что свое имущество.
После минутного раздумья адвокат потер лоб и произнес:
- Я согласен вести Ваше дело, господин граф, если Вы намерены подать иск. Но не стану внушать Вам ложную надежду: доказать, что Вас вынудили подписать эти бумаги, будет неимоверно сложно. Процесс займет много времени, и успеха я не гарантирую. А стоят мои услуги недешево. Мне бы не хотелось, чтобы Вы напрасно потратили деньги.
Рошфор прикинул в уме, сколько у него наличных. Едва хватало, чтобы расплатиться за комнату в гостинице и вернуться на почтовых в Париж. А дальше?
- Что же Вы решили, Ваше Сиятельство? – осведомился стряпчий.
- Благодарю за совет, месье Бюше, - откланялся граф, - Я обязательно к Вам обращусь, если надумаю идти в суд.
«Да, положение незавидное. Остается только побираться на улицах, чтобы не помереть с голоду, или просить о помощи родных», - и то, и другое было для Сезара равно унизительно.
*история с подписью на пустых бланках - из "Мемуаров". Кроме того, Рошфора в тюрьме, действительно, вынуждали подписать непонятно что, а когда он отказался - заточили в подвале.
Отправлено: 12.03.14 13:37. Заголовок: Выехав из города, Ро..
Выехав из города, Рошфор внезапно изменил свое намерение: он не поедет обратно в столицу. Надеяться ему там все равно не на что. Он навестит свою дорогую мачеху. Вероятность того, что госпожа графиня обрадуется приезду пасынка, была ничтожно мала. Насколько Сезар знал эту женщину, она бы ему стакан холодной воды не подала, умирай он от жажды. Но попытка – не пытка. Годы меняют человека. Быть может, мачеха уже не пылает к нему такой ненавистью, как раньше? И потом, не выставит же она его за дверь: как-никак, владелец поместья он!
Граф даже представить себе не мог, насколько глубоко он заблуждался.
После трехдневного пути Рошфор оказался перед воротами замка. Порог этого дома Сезар не переступал с похорон отца. Сколько же лет миновало? Кажется, больше тридцати.
На стук вышел седой слуга:
- Госпожа никого не принимает.
- Так-то ты встречаешь своего хозяина, Жермен? – Рошфор притворно нахмурился, - А, помнится, когда-то ты вырезал мне лодочки из коры и пугал меня страшными легендами, так, что я потом всю ночь не мог уснуть. Ну, что ты уставился на меня, будто привидение увидел?
- Го-господин граф… - пролепетал Жермен, - А мы считали, что Вас нет в живых… Про-простите старого дурня! – с прытью, неожиданной для пожилого человека, слуга кинулся отпирать ворота, - Вы же как сгинули шесть лет назад, так ни одной весточки и не прислали, - в голосе лакея звучал мягкий укор, - Мари, кормилица Ваша, по Вам все глаза выплакала. Как бы старуха не померла на радостях. Ей ведь уже восьмой десяток пошел!
В пол-уха слушая болтовню Жермена, пересказывавшего ему последние местные новости, Рошфор вошел в замок.
Сезар вздрогнул. Он никак не мог привыкнуть к тому, что челядь называет графиню его матерью. Покойный граф долго пытался заставить маленького сына говорить мачехе: «матушка», но все его старания разбились об упрямство виконта. Для Сезара вторая жена отца навсегда осталась «госпожой графиней».
- Да, доложи, - кивнул Рошфор Жермену.
Графу не хотелось в этом сознаваться, но предстоящий разговор вызывал у него сильнейшее волнение. Стоя у покоев мачехи, Сезар вновь ощущал себя нашкодившим ребенком, которому грозило наказание. Рошфор помотал головой, словно желая стряхнуть наваждение. В этот момент дверь отворилась:
- Ее Сиятельство ждет Вас, господин граф, - поклонился лакей.
Этот эпизод тоже из "Мемуаров". Мачеха Рошфора провернула невероятную аферу с поддельными бумагами.
Годы, казалось, были не властны над этой женщиной. В свои шестьдесят девять лет мадам де Рошфор сохранила и гордую стать, и холодную надменную красоту.
Но «цыганенок», как никто другой, знал, что за благородной внешностью его мачехи скрывался сварливый и склочный нрав. Впрочем, графиня и не делала из этого тайны. Вскоре после их свадьбы с отцом Рошфора, не только в провинции, но и в Париже начали поговаривать, что молодая супруга наместника Берри – сущая мегера. Эта скандалистка в кратчайшие сроки сумела восстановить против себя большинство соседей и знакомых своего мужа.
Однажды господин де Марильяк, крестный Сезара, возмущенный тем, с каким пренебрежением в кругу семьи относились к его крестнику, не сдержался и высказал другу все, что думал о его благоверной.
- Рошфор, может быть, Вы мне объясните, что здесь происходит? Я Вас не узнаю. Как человек Вашего ума и характера смог оказаться под каблуком у этой фурии?
Граф только сокрушенно вздохнул. Шарль и в самом деле побаивался свою жену. Вместо него месье де Марильяку ответила графиня, посоветовав тому не вмешиваться в чужие дела. Взбешенный вельможа покинул Рошфор, поклявшись, что ноги его там больше не будет. На прощание он бросил графу:
- Многие обвиняли Вашу первую супругу в колдовстве. Теперь я вижу, что они ошибались: Ваша нынешняя жена – вот, кто настоящая ведьма.
***
Сезар почтительно поклонился графине:
- Как Ваше здоровье, мадам?
- Благодарение Богу, хорошо. Но Я полагаю, Ваш визит вызван не одним лишь желанием проведать свою мачеху, не так ли, любезный пасынок? – осведомилась она.
Граф проглотил колкость и вкратце поведал Ее Сиятельству о своих злоключениях.
- Мне жаль Ваших кредиторов, - медленно произнесла графиня, выслушав Сезара, - Эти достойные люди, вероятно, никогда не увидят своих денег, потому что им приходится иметь дело с бесчестным человеком. Будь сим господам известно, сколько Вы задолжали нам, они бы не стали полагаться на Ваше слово.
Рошфор не верил своим ушам.
- Ваше Сиятельство, возможно, я ослышался? Я Вам еще что-то должен? Мне казалось, что все здесь принадлежит мне. Вы живете в моем замке и на мои средства. Или я неправ?
- Вы в этом так уверены, мой милый? – с издевкой спросила мачеха, - Когда Вы последний раз появлялись дома? Уже и не помните? Ваши развлечения в столице дорого нам стоили, господин граф. Имение пришло в полнейший упадок. Поместье было дважды перезаложено. Рошфор отошел бы к ростовщикам, не уплати Ваш младший брат по Вашим векселям.
- Этого не может быть… - ошеломленно прошептал Сезар, - Скажите, мадам, кто из нас двоих сошел с ума?
- Вот, полюбуйтесь, если не верите мне на слово, - мачеха достала из бюро резную шкатулку и вытряхнула ее содержимое на стол.
Перебрав ворох бумажек, Рошфор чуть не застонал – и тут долговые расписки, подписанные им самим!
Внезапно графа осенила страшная догадка. «Болван, как же ты раньше не додумался?!» - обругал себя Сезар.
- Ваше Сиятельство, признайтесь, Вы приложили к этому руку?
- А если и так? – по тонким губам мачехи скользнула торжествующая усмешка, - Вы теперь все равно ничего не докажете, дорогой мой!
«Господи, какой позор! Бедный, бедный отец, счастье, что он ее не слышит! - дрожащими пальцами Сезар расстегнул верхние крючки камзола: ему почудилось, что он вот-вот задохнется, - Графиня де Рошфор обошлась с пасынком, как прожженная мошенница и воровка, и не стыдилась этим похваляться».
Отправлено: 13.03.14 08:32. Заголовок: "Все возвращается на круги своя"
Интересно, а Атоса мог бы ждать подобный вариант, наберись миледи наглости явиться через годы в Ла Фер? Правда, он не оставлял векселей, а расплачивался только наличными.
Отправлено: 13.03.14 08:46. Заголовок: Даже не знаю :sm12: ..
Даже не знаю Но что интересно: миледи-то, действительно, была мошенницей и воровкой (и подобный поступок был бы вполне в ее стиле), а вот от мачехи Рошфора такого никто не ожидал - не к лицу благородной даме поступать, как аферистке. Но благородство благородством, а пасынка она обманула.
Интересно, а Атоса мог бы ждать подобный вариант, наберись миледи наглости явиться через годы в Ла Фер?
Интересно, но предлагаю не прокручивать варианты а-ля Жигунов . Кстати, jude , а как насчет того, чтобы привлечь гасконца в помощь в борьбу с злобной мачехой? Все равно тому в промежутке между ДЛС и ТМ практически не чем заняться. (Это был намек, если что .)
Отправлено: 13.03.14 10:13. Заголовок: Nika пишет: а как н..
Nika пишет:
цитата:
а как насчет того, чтобы привлечь гасконца в помощь в борьбу с злобной мачехой?
Ох, я понимаю, как всем хочется хеппи энда в этой истории (сама чуть не всхлипывала, когда читала эти главы в "Мемуарах"). Но у Куртиля, к сожалению, его нет. Вообще, вторая и третья части "Мемуаров" - довольно трагичные. И, честно говоря, я не планировала это менять - ИМХО, получится неестественно.
У Куртиля Рошфор так и не докажет свою правоту. Хуже: решив судиться с мачехой, он еще попадет в долговую тюрьму (я, скорее всего, не буду про это писать - мне героя жалко, хватит с него Бастилии). Поместье же, в конце концов, перейдет к его племяннику (сыну младшего брата), тому самому, которого Рошфор позднее будет спасать от смертной казни.
Поэтому приношу свои извинения Nika и другим читателям, гасконца, вероятно, не будет. Но и финал планируется не самый печальный
Отправлено: 13.03.14 10:15. Заголовок: Nika, кстати, а как ..
Nika, кстати, а как бы гасконец мог в этой ситуации справиться со злой мачехой? Мне просто на самом деле стало интересно. Я об этом варианте даже не думала.
Смотря какой жанр выбрать. Если ООС, то чтоб гасконец с какой-то мачехой не справился? . В конце концов, он ему должен за то что шпагой проткнул в неподходящем месте.
Отправлено: 13.03.14 17:20. Заголовок: jude, ох зачем вы ра..
jude, ох зачем вы рассказали... теперь интриги не будет (в плане того, справится ли он с мачехой, докажет ли правоту). А вот гасконец... а к месту ли он там бы был?... (это так, размышления вслух).
Отправлено: 13.03.14 23:00. Заголовок: Мачеха с нескрываемы..
Мачеха с нескрываемым наслаждением созерцала всю гамму чувств, отразившуюся на лице пасынка.
- Я поговорю с Анри, - произнес Рошфор, взяв себя в руки, - Брат не станет мне лгать и покрывать Ваши преступления. Его свидетельства в суде будет достаточно.
- Поговорите, - спокойно ответила графиня, - если умеете разговаривать с умершими.
- С умершими? – голос Сезара дрогнул. Он только сейчас обратил внимание, что мадам де Рошфор в трауре, - Анри умер? Когда?
С де Вардом граф не виделся с тех пор, как тот оставил службу, получив наследство после смерти своего дяди. Вначале братья часто переписывались. Сезар знал, что Анри женился, и что у него растет сын. Младший брат приглашал его и на свадьбу, и на крестины. У де Варда тогда должна была собраться вся многочисленная родня. Однако рассчитывать на радушный прием со стороны своих чопорных родственников «цыганенку» не приходилось, а смотреть на их кислые рожи у Сезара не было ни малейшего желания. Да и портить брату праздник он не хотел. Поэтому Рошфор лишь послал подарки, а сам не поехал.
Со временем письма от Анри стали приходить все реже и реже. Граф не обижался: у де Варда - своя жизнь и свои заботы. Сезар тоже не всегда находил возможность написать брату хоть пару строчек.
Очутившись в Бастилии, Рошфор отправил Анри письмо с мольбой о помощи, но ответа так и не получил. Неизвестно, дошло ли его послание до адресата или затерялось в тюремной канцелярии.
- Почти год назад*, - прервала размышления графа мачеха, - Право, Вы замечательный брат! Даже не приехали на похороны.
- Я был в тюрьме, - пробормотал Сезар, - А потом… - Рошфор умолк, не договорив, - «Зачем он, вообще, оправдывается перед этой женщиной?»
К горечи утраты и чувству вины, которые испытывал граф, примешивалось ощущение безнадежности: со смертью де Варда он утратил последнюю надежду пролить свет на эту темную историю с поддельными векселями.
- И кто же отныне владелец Рошфора? – тихо спросил Сезар, - Вы, мадам?
- Нет, - покачала головой Ее Сиятельство, - не я. Поместье у заимодавцев выкупил Анри, а значит, это собственность его сына.
В этот миг дверь комнаты распахнулась, и на пороге появился черноволосый юноша лет пятнадцати. Увидев незнакомца, молодой человек замер в нерешительности.
- Бабушка, Вы заняты? Простите, что побеспокоил Вас.
- Нет-нет, Вы весьма вовремя, Рене, - обратилась к нему графиня, - Проходите и познакомьтесь. Мой внук, Франсуа Рене, виконт де Рошфор, граф де Вард и маркиз де Фронтане**, - представила она юношу Сезару, - А это Ваш дядюшка - граф де Рошфор - пятно на чести нашего рода.
Бледные щеки молодого человека покрылись краской: бестактность графини его явно смущала. Совладав с волнением, юноша церемонно поклонился:
- Я рад нашему знакомству, Ваше Сиятельство. Отец много рассказывал мне о Вас.
Граф с интересом разглядывал своего племянника. Перед ним стоял последний отпрыск рода де Роан-Жье*** и законный наследник герцога. Принц Анри, возглавивший восстание гугенотов и после падения Ла-Рошели бежавший в Венецию, умер, не оставив сыновей. Его брат, Бенджамен, нашедший убежище в Англии, тоже не имел прямых наследников, а потому завещал свой титул внучатому племяннику, в обход Сезара. Старик, не смотря на свой преклонный возраст, был еще крепок и не утратил ясности рассудка. Он так и не простил отцу Рошфора его мезальянса и заявил, что «сын цыганки» герцогом де Роаном никогда не станет.
Что ж, этот мальчик, носивший гордые имена своих предков****, был достойным представителем их рода. «До чего же он похож на своего двоюродного деда, мятежного принца Анри!» - подумал Сезар. Судя по надменной, почти презрительной складке тонких губ, юноша унаследовал всю спесь Роанов, не признававших над собой никакой власти. А живой блеск черных глаз свидетельствовал о неукротимом нраве и склонности ко всевозможным интригам, которой так славились его родичи.
«Хотя, это не так уж плохо. Лишь бы мальчик не перенял желчность своей бабки по отцовской линии», - вздохнул Рошфор.
*в "Виконте де Бражелоне" д'Артаньян говорит, что, когда он вернулся из Англии (события ДЛС), де Вард-старший был уже мертв. **герцогство Фронтане принадлежало Бенджамену де Роану, маркиз, в данном случае, - титул учтивости наследника. Скрытый текст
В фике сохранены все титулы де Варда-младшего, которыми его наградил, если не Дюма, то переводчики: виконт, граф, маркиз. Правда, у меня Рене почти не связан с историческим маркизом де Вардом.
***род Роан-Жье пресекся в XVII веке из-за отсутствия наследников по мужской линии. Кроме того, там, действительно, была история с передачей титула по завещанию, в обход лиц, имевших преимущество по закону. Герцог де Роан счел их недостойными наследниками. ****Франсуа и Рене - имена, часто встречающиеся в роду Роан-Жье Скрытый текст
Отправлено: 17.03.14 21:19. Заголовок: - Я надеюсь, Вы оста..
- Я надеюсь, Вы останетесь погостить, граф? – спросил юноша.
Рошфор криво усмехнулся: «Его приглашают погостить в собственном доме! Ах да, он и забыл: это уже не его дом».
- Я не думаю, что Его Сиятельство задержится у нас. У него слишком много дел в столице, - ответила графиня.
Намек был недвусмысленным: «Ваш визит, любезный пасынок, был нам очень приятен, однако мы не станем возражать, если Вы немедленно уедете».
Из столовой доносился звон посуды: прислуга накрывала на стол. У мачехи не хватило тактичности, хотя бы предложить Сезару отобедать с ними. Рошфор чувствовал, как у него предательски подкашиваются ноги: «Черт! Не доставало еще хлопнуться в обморок прямо тут, на глазах у всех». Последние три дня у «цыганенка» маковой росинки во рту не было. Все оставшиеся деньги ушли на дорогу, даже до Парижа добраться не на что. Но он не будет унижаться перед госпожой графиней, она этого не дождется! Граф с достоинством поклонился и вышел вон.
Уже на лестнице у Сезара закружилась голова, он понял, что теряет сознание, и попытался было схватиться за перила, чтобы не упасть, но не успел…
Очнулся Рошфор в какой-то комнатушке. Обстановка показалась ему знакомой. Ну конечно, это же комната Мари, смежная с его спальней. Здесь он прятался, когда отец хотел его наказать, и сюда же прибегал по ночам, с плачем проснувшись после очередного кошмара. А кормилица потом до рассвета сидела у его кровати. Эти воспоминания вызвали у Сезара улыбку: «Надо же, за столько лет тут почти ничего не изменилось».
Рядом с ним кто-то шумно всхлипнул: - Господин граф, как же Вы меня напугали!
Сезар приподнялся на локте. Возле постели, на которой он лежал, стояла тщедушная старушка.
- Мари?
Женщина улыбнулась сквозь слезы:
- Узнали свою кормилицу? Я, верно, совсем дряхлой стала?
- Нет, что ты, Мари, ты такая же красавица, как и раньше, - серьезно ответил Рошфор.
- А Вы все такой же выдумщик! Разве в семьдесят пять лет женщина может быть красивой? – кормилица приложила ладонь ко лбу Сезара, затем осторожно провела рукой по его волосам, погладив, словно ребенка, - Лежите, Вам надо отдыхать.
Этой женщине Рошфор был обязан тем, что до сих пор жив. Когда Сезар родился, все врачи в один голос утверждали, что младенец – не жилец на этом свете. А Мари, неграмотная крестьянка выходила слабенького мальчика и не дала ему умереть. Родные мало интересовались ребенком. Но кормилица не оставляла Сезара ни на миг. Пока маленькому виконту де Рошфору не исполнился год, Мари спала только урывками. Да и позднее она провела немало бессонных ночей, когда он болел. Ее любовь оказалась самым лучшим лекарством.
Когда Сезар подрос, граф, видя, насколько сын привязан к кормилице, разрешил женщине остаться. Она не покинула Рошфор и после побега виконта с цыганами. Мари нянчила братьев и сестер Сезара, а затем - виконта де Варда. Когда Рене отдали учиться в Наваррский колледж, госпожа графиня собиралась отослать постаревшую кормилицу. Однако Анри воспротивился этому и настоял, чтобы Мари было позволено спокойно дожить свой век в замке. «Она еще будет нянчить моих внуков!» - засмеялся тогда де Вард.
***
- Я не надеялась больше с Вами свидеться, господин граф, - вздохнула кормилица, - Но Господь послал мне, старухе, такое утешение!
Сезар только кивнул: все его внимание было поглощено супом, который принесла Мари. Монсеньор, если бы он сейчас видел Рошфора, наверное, посетовал бы, что воспитать дворянина из этого цыганенка у него, несмотря на все старания, не получилось. Так жадно есть – неприлично. Но поголодайте несколько дней, и, уверяю, Вам станет не до приличий.
Мари смотрела на Сезара, пока тот ел, и украдкой утирала слезы с морщинистых щек.
***
Граф встал ранним утром, когда все в замке еще спали, бережно поцеловал руку кормилицы, задремавшей на стуле, - «Бедняжка Мари, опять он ее бросает», - и неслышно выскользнул из комнаты.
На конюшне не было ни души, а из людской раздавался басовитый храп. «Вот, лодыри!» - Сезар подивился беспечности конюхов. Он оседлал одну из лошадей и вывел ее во двор, никого не разбудив. «Так, навыки конокрада я еще не растерял!» - озорно ухмыльнулся «цыганенок».
С юношеской легкостью вскочив в седло, Рошфор пришпорил коня: «Забавно, он снова бежит из дома, как сорок два года назад». Будущее представлялось графу весьма туманным, но на душе у него, как ни странно, было светло.
Несколько месяцев Рошфор прожил в Париже, скитаясь из трактира в трактир и перебиваясь случайными карточными выигрышами.
Как-то вечером граф сидел в самом темном углу кабачка, погрузившись в безрадостные размышления, когда его негромко окликнули:
- А ты ни капли не изменился, цыганенок. Вечный бродяга, неприкаянный странник!
- Лафемма, - отозвался Рошфор, не оборачиваясь, - сколько тебе повторять, что называть меня «цыганенком» имеет… - он запнулся, - имел право лишь монсеньор, все прочие – рискуют недосчитаться зубов, обращаясь ко мне подобным образом.
- Подумать только, какие мы гордые! – прищелкнул языком Исаак, присаживаясь к столу, - Ну, мне-то бояться нечего: зубов у меня и так почти не осталось.
Некоторое время старые знакомые безмолвно разглядывали друг друга, затем Лафемма тихо вздохнул:
- Да, цыганенок, жизнь тебя изрядно потрепала…
- Зато у тебя цветущий вид, Исаак! – съязвил Рошфор. Бывший комиссар Шатле сильно постарел с тех пор, как они виделись в последний раз. Волосы Лафеммы, в которых тогда едва намечалась седина, совсем побелели, лицо изрезали глубокие морщины, - Давно ты в столице?
Со смертью Ришелье для его верного слуги наступили черные дни. Зимой 1643 года король объявил амнистию заключенным, и на свободу вышли многие из тех, чьи процессы когда-то инициировал Лафемма. Излишне говорить, что они горели желанием поквитаться с «кардинальским палачом». После кончины монсеньора «великий вешатель», как его называли парижане, лишился своей должности и получил приказ покинуть город в течение двадцати четырех часов. Однако на этом несчастья Исаака не закончились. По дороге на него напали разбойники, отнявшие то немногое, что Лафемме удалось взять с собой в изгнание: серебряную посуду и две тысячи экю.
- Да уже год, как вернулся.
- И чем занимаешься? – поинтересовался Сезар.
- Подвизаюсь на литературном поприще, как в дни своей бурной молодости. Верно сказал Екклесиаст: "Все возвращается на круги своя"*. Я снова нищий поэт. Пишу стишки, в которых прославляю деяния канальи Мазарини и на чем свет стоит ругаю Фронду. А что поделать? Жить на что-то надо? Собственные дети от меня отреклись! Старший сын зовет меня фигляром и старым палачом, - губы Исаака искривились в горькой усмешке.
- Не прибедняйся, Лафемма. Ни за что не поверю, что такой плут, как ты, не сумел скопить состояние на службе Ришелье! – усомнился Рошфор.
- Ты будешь смеяться, цыганенок, но это так, - развел руками его собеседник.
Беда Лафеммы была в том, что он никогда не использовал свои многочисленные таланты себе на пользу. С 1637 года и до смерти кардинала Исаак занимал пост гражданского судьи в Парижском превотстве**, и запомнился горожанам, как неподкупнейший из чиновников. То же самое о нем могли бы сказать жители Шампани и Лиможа, где Лафемма в свое время был интендантом. Ни единое су из вверенных ему денег не перекочевало в его карман. Бессребреник, одно слово!
- И много этот скряга платит тебе за строчку? – спросил Сезар.
- Что ты! Шекспировский Шейлок Мазарини в подметки не годится! Тех жалких грошей, которые я от него получаю, едва хватает, чтобы не протянуть ноги с голодухи. Однако это лучше, чем ничего. Но что я все о себе, да о себе, - спохватился Исаак, - Как твои успехи, цыганенок?
Слушая печальный рассказ Рошфора, Лафемма только качал головой. Затем прошептал:
- Сезар, ты хитрец и пройдоха, каких свет не видывал, а в чем-то так и остался ребенком. Простодушным ребенком, которого обманывают все, кому не лень. Ты вечно таскаешь каштаны из огня для других, а потом искренне удивляешься, когда за добро тебе платят черной неблагодарностью. Мачеха, которую ты всегда содержал на свои средства, отказала тебе в куске хлеба. А где твой Бофор, которому ты помог бежать из Венсенского замка? Пора бы знать, что у принцев короткая память. Мечтатель, ты до сих пор судишь людей по себе. Неужто жизнь тебя ничему не научила, цыганенок?
Рошфор недовольно поморщился:
- Давай обойдемся без назидательных поучений, Лафемма. Раз ты такой умный, лучше посоветуй, что мне теперь делать.
Исаак задумчиво поскреб в затылке (даже в старости он не избавился от своих простонародных замашек):
- А почему бы тебе не пойти на службу к Его Высокопреосвященству?
- К Мазарини? - переспросил Сезар, - Лафемма, ты в своем уме?
- Что в этом такого страшного? Фронда в тебе больше не нуждается, а вот кардинал чувствует, что его положение довольно шаткое. В Париже у Мазарини полно врагов, и ему сейчас позарез нужен преданный человек, на которого он всецело сможет положиться. Самое время предложить Его Высокопреосвященству свои скромные услуги. А уж выжать из него деньги для тебя не составит труда, я уверен.
- Лафемма, неужели тебя подослала ко мне эта итальянская лисица? - нахмурился Рошфор.
- Ну, почему сразу "подослал"? Просто кардинал попросил меня с тобой поговорить.
- И что же Его Высокопреосвященству понадобилось от "цыганенка"? В тюремщиках у него и без меня нет недостатка, - хмыкнул Сезар.
- Кардиналу необходимо доверенное лицо, которому можно поручить решение даже самых деликатных вопросов, как во Франции, так и за ее пределами.
- Вот как? Значит, Рошфор еще на кое-что способен? - в потухшем взгляде Сезара вновь появился интерес.
Исаак понял, что задел чувствительную струну "цыганенка", и продолжил:
- По-моему, ты вполне доказал это своим участием в недавних событиях. Его Высокопреосвященство весьма желал бы видеть тебя в числе своих друзей.
- Чтобы, когда у него отпадет нужда в моих услугах, отправить меня обратно в Бастилию или на эшафот?
- Ну, подобный риск, - Лафемма выразительно провел ребром ладони по шее, - неотъемлемая часть шпионского ремесла. Помнится, ты и при покойном кардинале не единожды мог лишиться головы.
- Тогда я был моложе. И сама жизнь казалась мне азартной игрой. Я был готов ежесекундно испытывать судьбу, ставить на кон все, что имел. Но я устал, Лафемма, ужасно устал. Мазарини был прав: я старею. Мне пора на покой.
- Кого ты пытаешься обмануть, цыганенок? Себя? Да ты же на месте и дня не усидишь, неугомонный ты человек! Ты же с тоски в петлю полезешь или с моста спрыгнешь.
Рошфор тяжело вздохнул: Исаак говорил правду. Кровь у "цыганенка" и в пятьдесят лет кипела, словно ему было не больше двадцати. Даже если бы Сезар мог себе позволить удалиться от дел и поселиться где-нибудь в провинции, он уже через неделю волком бы взвыл от скуки.
- Подумай, цыганенок, - Лафемма заглянул Рошфору в глаза, - терять тебе нечего. Не сойдетесь вы с Мазарини характерами - ты всегда сможешь уйти.
Исаак славился способностью убеждать и уговаривать. В бытность судейским Лафемма умел так повести допрос, что обвиняемый незаметно для себя сам во всем признавался, а свидетели давали лишь те показания, которые были нужны следствию. И для этого Исааку не требовались ни дыба, ни раскаленные клещи, ни другие орудия пыток. Потомки скажут про "кардинальского палача", что он был великолепным психологом.
Тем более, Рошфор прекрасно сознавал, что он не в том положении, чтобы заставлять просить себя дважды. Выбор у него невелик: или полуголодное существование на улицах Парижа, или служба этому итальянцу.
"Цыганенок" подбросил монетку: крест - он пойдет к Мазарини, решка - оставит все, как есть***. Но монета, звякнув, укатилась под стол.
Рошфор пожал плечами и подмигнул собеседнику:
- Ладно, Лафемма, почему бы не попробовать?
*Екк 1:6 **округ ***во Франции эта игра называлась «крест или решка», происхождение названия связывают с монетой времен Людовика Святого, на одной стороне которой был изображен крест, а на другой – два столба
Отправлено: 18.03.14 08:25. Заголовок: "Все возвращается на круги своя"
По Дюма, Рошфора и Мазарини невозможно было впрячь в одну повозку. Видимо поэтому, он предпочел отдать его в руки дАртаньяну. Смерть от руки мушкетера выглядела драматичнее.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 477
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
Правда, он не оставлял векселей, а расплачивался только наличными.
Но что интересно: миледи-то, действительно, была мошенницей и воровкой (и подобный поступок был бы вполне в ее стиле), а вот от мачехи Рошфора такого никто не ожидал - не к лицу благородной даме поступать, как аферистке. Но благородство благородством, а пасынка она обманула.
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума