Отправлено: 13.12.11 17:45. Заголовок: Сказочка к празднику

Название: "Баллада о переселении душ" Nika, спасибо! :)

"Хорошую религию придумали индусы:
Что мы, отдав концы, не умираем насовсем"
В.С. Высоцкий

Автор: Как ни странно, Ленчик. Сама удивилась.
Фандом: предположительно - Дюма.
Размер: сколько получится...
Статус: неокончено, в процессе.
Жанр: Видимо, ООС / кроссовер / "попаданцы"

В качестве эпиграфа:
Почти двадцать лет назад мы со школьными подругами собрались встречать новый год. Было нам лет по четырнадцать. Первый раз без родителей, совсем, типа, взрослые и самостоятельные, ну, вы понимаете :) И вот минут за десять до боя курантов тогдашняя моя соседка по парте рассказала верную примету - от первого до последнего удара часов нужно успеть загадать желание, написать его на бумажке, сжечь ее, размешать пепел в шампанском и выпить. И тогда все точно-точно сбудется. Ну, разумеется, мы так и сделали. Кто-то успел, кто-то нет. Кто-то загадывал хорошего кавалера, кто-то - успешное поступление, кто-то - разрешение завести собаку, кто что. В прошлом году на встрече выпускников мы вспомнили тот новый год и знатно похихикали над загаданным, поделились, у кого что сбылось. Я тогда промолчала - меня бы все равно не поняли. Хотя я успела и написать, и сжечь, и выпить. Этот клочок тетрадного листа в клеточку я помню до сих пор. На нем простым карандашом было написано: "Хочу, чтобы Дюма был неправ"...

 Отправлено: 31.12.13 01:53. Заголовок: На четвертый этаж Ле..

Да-да-да. Ленчик - тормоз, редиска, нехороший человек и вообще в своем репертуаре. Всех с наступающим

На четвертый этаж Ленчик взлетела на одном дыхании. Доносившиеся с третьего шум и взрывы хохота только придали ей дополнительное ускорение. Еще бы: хирурги празднуют, а значит попадаться им на глаза не стоит – трезвой не отпустят. Нина ждала подругу на лестнице у дверей, над которыми мутно светилась табличка «Отделение анестезиологии и реанимации».
– Наконец-то! Я тебя заждалась уже!
– Да? – Ленка задержалась в дверях, пытаясь отдышаться. – Чего-то случилось?
– Нет. Нормально все. Просто… – девушка замолчала, пытаясь подобрать слова, – Не знаю, короче. Вроде все ничего, но я целый день дергалась. Что-то такое носится в воздухе…
– Это до тебя добрались «миазмы» с третьего этажа. В хирургическом стойбище идет масштабное гульбище. И судя по всему, к утру там будет великое складбище… – Ленчик сняла с запястья белую бархатную резинку и вслепую завязала на затылке густой кудрявый хвост. – Еще у меня на языке вертятся «побоище» и «упокоище», но они уже никуда не лезут… Короче, мимо хирургии я летела, как не знаю кто. Боялась, поволокут отмечать - фиг отмахаешься…
Нина кивнула, но вопреки обыкновению даже не улыбнулась шуткам подруги.
– Второй день уже. Вчерашняя смена тоже веселилась, говорят. Всех домой повыписывали и отрываются.
– А Дербенев чего? – Ленка не могла поверить, что заведующий отделением благословил шумную гулянку.
– А Дербенев уволился осенью еще. В Москву перебрался вроде.
Девушки аккуратно прикрыли за собой двери, оставляя снаружи приглушенный гомон.
– Я отстала от жизни, – Ленчик с сокрушенным видом прислонилась к стене. – Каааайф! Тишина. И кто теперь зав.хирургией?
Скрестив руки на груди, Нина пристально посмотрела на подругу и внезапно заключила:
– Ленок, тебя здорово колотит.
Та согласно угукнула.
– Еще как. Тебя, кстати, тоже.
– И при этом мы обе говорим о фигне.
– Фигня неистребима. Правда, сегодня почему-то не помогает, зараза. Шнайдер тут?
– Сбежал куда-то. Хотя он тебя ждал, так что надолго исчезать не должен.
– Блин!
Ленчик по привычке собралась было начать слоняться из угла в угол, но вовремя вспомнила, что в палатах реанимации нет дверей, и ограничилась тем, что слегка пометалась поперек коридора перед ординаторской.
– Блин! – повторила она и с жалобным видом поскреблась в закрытую дверь. – Если это угробище сбежало в гулящее стойбище…
Нина поймала подругу за рукав халата и от души дернула.
– Ты прекратишь стебаться или нет?
– Нет. Потому что, иначе я запсихую так, что мало не покажется никому.
– Ой... Напугали ведьмачку голым оборотнем! Ну, ты бы хоть для приличия спросила, как он?
– Кто «он»? – не поняла Ленка.
– Ну… он!
– Кто?
– Конь в пальто! – с чувством ответила Нина.
– Да кто, Господи?! – Ленчик смотрела на подругу с искренним недоумением.
– Я не Господи. Я Нина Алексеевна, – произнесла та и, понизив голос, добавила. – Рауль!
– Аааааа!
– Тихо ты!
Ленка понизила голос до трагикомического шепота и, подталкивая Нину обратно к выходу из отделения, спросила:
– Ну? И как?
Едва очутившись в холле, она получила абсолютно неожиданный ответ.
– Ты будешь смеяться… На того котенка похож.
Тут Ленчик оторопела окончательно.
– На какого еще котенка???
– Помнишь, я однажды к тебе зашла, когда вы с этой твоей знакомой ветеринаршей на кухне котенка оперировали? Черного такого с белой манишкой?... Помнишь?
Не видя ни малейшего намека на понимание, Нина замолчала. С минуту девушки прислушивались к отголоскам дружного хохота, доносящимся из «стойбища». Вдруг Ленка задумчиво произнесла:
– Помню. Только это был не котенок, а вполне себе уже кот. И потом... мы его... не то чтобы оперировали… Короче, не кот он больше... Я опять всю романтику испортила, да?
– Не знаю...
– Ма-а-ать, – жалобно протянула Ленчик, – ты часом не влюбиться ли опять собралась?
Несколько секунд Нина задумчиво изучала вытертый темно-зеленый линолеум на полу, потом спокойно ответила:
– Нет. Я больше не влюбляюсь в котят, мышат, щенят и прочие беззащитные сущности. При необходимости я могу их холить и лелеять. Любить не могу.

 Отправлено: 31.12.13 07:16. Заголовок: А!!!! Он живой и све..

А!!!! Он живой и светится!!!
Ленчик пишет:

цитата:

– Нет. Я больше не влюбляюсь в котят, мышат, щенят и прочие беззащитные сущности. При необходимости я могу их холить и лелеять. Любить не могу.

Боже, как жизненно .

 Отправлено: 31.12.13 08:18. Заголовок: " Сказочка к празднику"

Черт, знали чем меня из подполья выманить!
Лен, спасибо! Это и вправду Новый год я почувствовала.
Я, на старости лет, вынуждена признать : про котят и мышат- это " горькая" правда.
А " САМ" все в машине сидит... не оставляйте его надолго там.

 Отправлено: 31.12.13 12:05. Заголовок: Ииии! Какой подароче..

Ииии! Какой подарочек к прааазднику!

 Отправлено: 21.03.14 11:13. Заголовок: Сказочка к празднику

Я в энный раз перечитала " Сказочку"... Сколько же всего произошло на форуме за это время! Сколько воды утекло и сколько нового случилось!
Лена, а мы все же ждем продолжения! Знаете, банальных восторгов и прочих было предостаточно: я же знаю одно : у вас получается что-то, чему я не могу найти объяснения. Что-то очень щемящее и настоящее. Бьющее по нервам, заставляющее подобраться, как перед ожиданием чуда!
Нельзя такое оставлять на полпути.

 Отправлено: 24.03.14 20:41. Заголовок: stella, я вас люблю...

stella, я вас люблю. Очень. Спасибо.

 Отправлено: 24.03.14 21:00. Заголовок: Сказочка к празднику

Ленчик, вы знаете, чего я от вас хочу.

 Отправлено: 24.03.14 21:21. Заголовок: Знаю, да :sm12: Над..

Знаю, да Надо быть слепоглухонемым, шоб не догадаться

 Отправлено: 09.05.14 23:42. Заголовок: Шнайдер высунулся из..

Шнайдер высунулся из оперблока, как чертик из табакерки – встрепанный и лукавый. Одной рукой он привычно поправлял очки, другой, не менее привычно, галантно приобнимал за талию операционную медсестру Сонечку.
– Ооо! – протянул анестезиолог, увидев Ленку. – Взошла звезда моя! Рассветная. А я-то уж и не чаял…
– Да, вижу я, доктор, как ты «не чаял»! – девушка лучезарно ухмыльнулась. – Полгода не прошло, как я уволилась, а…
Сонечка стремительно покраснела и удивленно хлопнула пушистыми ресницами. Нина понимала, что подруга шутит, но на всякий случай предостерегающе наступила ей на ногу – уж больно та была на взводе. Ленчик некуртуазно хрюкнула и отодвинулась.
– … а мой любимый анестезиолог уже, поди, переобнимался с половиной сотрудников!
Шнайдер расплылся в довольной улыбке:
– Ну, так с прекрасной же половиной!
– Так переобнимался же!
Абсолютно пунцовая Сонечка сделала попытку что-то вставить, но Шурик мягко подтолкнул ее обратно к дверям:
– Я еще зайду попозже… Карты наркозные заберу. Мы тут сейчас пару дел решим… Девочки, давайте, давайте, марш в отделение!
Обе анестезистки, бывшая и дежурная, дружно закивали и направились за врачом. В дверях Шнайдер аккуратно подхватил Нину под локоток и негромко произнес:
– Не подумай, что я идейно за дисциплину, но… ты почему не на посту? Отделение-то не пустое. Вдруг там это тело подстреленное помереть решит? Кто крайний будет?
– Не решит, Сан Абрамыч, – медсестра чуть пожала плечами. – Во-первых, там все стабильно. Уже совсем стабильно. А во-вторых, – она насмешливо прищурилась, – ему Горский запретил.
Ленчик про себя облегченно выдохнула. Об «одном единственном» так не говорят. Так говорят «еще об одном». Еще один пациент. Еще одна медкарта. Еще один кусок работы.
– Чего запретил? – не понял Шурик.
– Помирать.
Анестезиолог хмыкнул.
– Тогда я ему завидую. Если сам Горский запретил, до ста лет жить будет, – он обернулся к Ленке. – Кстати, Вятичеву помнишь? Бабку такую въедливую?
– Забудешь ее…
– Позавчера опять у нас прохлаждалась. Она вечная, ёлки зеленые! Талисман отделения, блин, – Шнайдер толкнул дверь ординаторской. – Заходи, чай пить будем.
Ленчик коротко оглянулась на подругу. Та ободряюще подняла кулак – «Но пасаран!» – и направилась к палатам.
– Только не делай вид, что у тебя тут визит вежливости, – Шурик плюхнулся в видавшее виды кожаное кресло, мгновенно превращаясь из шутника и дамского угодника в серьезного внимательного врача, – я прекрасно понимаю, что уже пожар и все плохо. Так? Иначе б черта с два ты пришла.
– Как бы, честно говоря, да, – Ленка осталась стоять, подпирая шкаф, на котором доживала свои нелучшие годы чахлая традесканция в новеньком голубом кашпо. – Я без предисловий, ага? Надо ЭКГ снять. Вот, по зарез просто. Реально?
– Тебе что ли?
– Ты чего хоть?! Нет, конечно. Надо, чтоб сняли, да, мне. ЭКГ – не мне.
Анестезиолог снял шапочку и задумчиво попытался пригладить густую черную шевелюру.
– Понял… А чего не в приемном?
Девушка возвела глаза к свисающим со шкафа облезлым веткам.
– Ууу… Во-первых, в приемном умеренно пьяный Коваленко шьет что-то пьяное уже совсем неумеренно… А во-вторых… В-главных, честно говоря, надо не столько снять, сколько расшифровать, – Ленчик посмотрела на Шурика самыми собачьими глазами, на которые только была способна. – Сможешь, доктор?
– Понял, – повторил Шнайдер. – Чаю?
– Шур… Ты ни хрена не понял. Мне реально срочно надо. Очень. Из серии «вчера». Сначала ЭКГ, потом чай. Да, у меня тут, если что, к чаю…
Она достала из кармана шоколадку и хлопнула ее на стол. Мягкий взгляд врача нехорошо блестнул.
– Убрала, – рыкнул он. – Быстро.
– Ну, я ж знаю, что ты можешь огрести и вообще…
– Я. Сказал. Убрала. Или договаривайся про ЭКГ с Коваленкой, когда он своих бомжей доштопает. Или шоколадку напополам, когда все закончим.
– Извини, – Ленка четко, почти по-военному кивнула. – Дура была, фигню подумала. Напополам.
Шнайдер достал из ящика стола фонендоскоп и поднялся.
– Давай, кому там чего снимать? Волоки в первую палату. Она с краю и там сейчас нет никого. Я пошел все включу пока.

 Отправлено: 10.05.14 08:34. Заголовок: Сказочка

Уф, дождалась! Лена, это без всяких смайликов- так можно и самой стенокардию заработать.
Скрытый текст

Спасибо вашим деду с бабой, что дали вам возможность войти в писательский ритм! И это тоже без смайликов!

Все серьезно - согласно ситуации.

 Отправлено: 11.05.14 19:04. Заголовок: Ленчик, замечательно..

Ленчик, замечательно. И ещё один пациент, и шоколадка, и традесканция, как ни странно)

 Отправлено: 10.06.14 11:44. Заголовок: Автор отрывка - Кала..

Автор отрывка - Калантэ с моей минимальной "бэтой".

Рыжая, щурясь на тревожные всполохи мигалки, проводила Ленчика взглядом, потом, спохватившись, перевела взгляд на Атоса. Граф сидел очень прямо, невидяще глядя в окно, на заснеженный больничный двор. Анька чуть слышно вздохнула. Негромко хлопнула дверь, «Скорая» моргнула еще раз и погасла, разлаявшаяся дворняжка куда-то убралась, и в машине стало очень тихо. Только чуть слышно урчал двигатель, и шумела печка; на ветровое стекло беззвучно ложились крупные белые хлопья. Наконец дверь приемного покоя снова открылась, и во двор выскочила Ленчик – уже без пакета, но зато в белом халате.
- Идемте, - чуть задыхаясь, как после бега, сообщила она, распахивая дверцу со стороны графа. – Рыж, веди внутрь, я пока машину запру.
Выбравшись из теплого салона на мороз, Анька зябко запахнула «аляску», Атос же, казалось, вовсе не заметил холода. Движения графа были чуть замедленными, но шел он уверенно, так что Рыжая, нервно ощупывавшая в кармане ампулу и шприц, несколько успокоилась. Ленчик догнала их в дверях. Миновали временно опустевший приемный покой, грохнула, закрываясь, тяжелая дверь лифта для пациентов, и кабина, подрагивая, медленно поползла вверх. Атос, секунду помедлив, прислонился к стене кабины; на седых волосах поблескивали растаявшие снежинки.
- Граф, вы как?... – Рыжая тревожно глянула на бледное лицо Атоса.
- Я в порядке, - глуховато отозвался тот и снова замолчал, уперевшись взглядом в обшарпанную дверь.
В холле четвертого этажа неуловимо пахло лекарствами, кварцевыми лампами и… мандаринами. Отголоски веселья, приглушенно доносящиеся снизу, замолкли, как только Ленчик аккуратно прикрыла белую дверь отделения.
- Рыж, ты пока тут подожди, ладно? – Она кивнула на сестринский пост, помахала приподнявшейся на стуле Нине и повернулась к Атосу. – Господин граф, пойдемте. Нам сюда.
Дверей в палатах реанимации не было. Анька посмотрела вслед графу, снова вздохнула, скинула куртку и, пристроив ее на клеенчатую скамейку у стены, тихонько подошла к посту.
- Привет, - шепотом сказала она.
- Привет, - так же шепотом откликнулась Нина. – Куртку в сестринскую закинь пока.
- Сейчас. Нин, а… Что с виконтом?
- Ну что-что, - Нина пожала плечами. – Обкололи обезболивающими, спит себе. Жить будет.
- А где он?
Нина молча кивнула в сторону третьей палаты, откуда едва слышно доносилось равномерное попискивание кардиомонитора. Рыжая, беззвучно ступая, подошла к проему и замерла.
- Блин, - одними губами прошептала она. – Вот же блин…
Молодой человек, лежащий на высокой никелированной кровати и до подмышек укрытый байковым больничным одеялом, действительно очень походил на Атоса – только он был гораздо, гораздо моложе… Черные, как смоль, длинные волосы - вместо седых, ни единой морщинки на красивом молодом лице, бледном настолько, что оно почти не выделялось на фоне подушки. Анька сглотнула: плечи и грудь виконта почти целиком скрывали повязки, а кисть левой руки до кончиков пальцев охватывал гипсовый лубок. К правой тянулись какие-то провода и прозрачная трубочка капельницы. Однако забинтованная грудь размеренно приподнималась и опускалась, змеящаяся зеленая линия на экране кардиомонитора чертила уверенную кривую, и все вместе не производило впечатления, что Рауль находится на пороге смерти. Некоторое время Рыжая молча смотрела на спящего юношу, потом так же бесшумно вернулась к посту.
- Похож, - шепотом сказала она. – А мне все казалось, что он должен быть совсем мальчиком… а он взрослый мужик…
Нина только кивнула. Анька подхватила со скамейки куртку, отнесла ее в сестринскую и вернулась в коридор. Несколько минут девушки провели в молчаливом ожидании, потом дружно, как по команде повернулись: на пороге первой палаты снова показался Атос. За его плечом маячил Ленчик. На вопрошающий взгляд двух пар глаз Ленчик кашлянула.
- Можно, наверное… - начала было она, но тут из палаты донеслось ласково-ехидное:
- Эй, куда это ты, мать, собралась, а? А распечатывать кто будет – Пушкин?
Ленчик бросила на подруг полный неподдельного отчаяния взгляд, оглянулась через плечо, крутнулась на пятке и, прошипев:
- Я скоро! – исчезла внутри.
Рыжая, переглянувшись с Ниной, вскочила.
- Господин граф, вы садитесь…
Атос покачал головой.
- Вы… что-то говорили о человеке, похожем… похожем на меня? – медленно, требовательно спросил он.
В коридоре повисла пауза. Атос молча смотрел на подруг потемневшими глазами. В этом взгляде было страшное напряжение, и Рыжая, еще раз переглянувшись с Ниной, решилась.
- Он здесь, - тихо сказала она. – Вот сюда…
Атос проследил за ее жестом и так же медленно, словно через силу, сделал шаг к третьей палате. Еще шаг. Еще. И… застыл на пороге, взявшись рукой за стену. Анька дернулась вперед – даже издали было видно, как побелело его лицо. Губы шевельнулись, и девушки расслышали шепот:
- Мальчик мой…
Несколько секунд граф стоял неподвижно, затем с невесть откуда взявшейся стремительностью вошел внутрь и опустился на одно колено возле кровати, вглядываясь в лицо сына. Чуть помедлив, осторожно накрыл ладонью правую руку юноши. Ресницы Рауля затрепетали, и он открыл глаза.
- Отец?! – неверяще прошептал он.
- Рауль… - Атос сжал пальцы юноши. – Мальчик мой…
- Отец… - Рауль попытался ответить на пожатие, но пальцы повиновались неохотно. – Отец… Простите меня.
- Рауль…
Еще несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, затем лицо Атоса осветила слабая, едва заметная, но такая узнаваемая улыбка, что Рыжая, которая, словно мышь под метлой, не дыша затаилась у входа в палату, закусила губу.
- Все хорошо, Рауль, - тихо, с невыразимой нежностью проговорил граф. – Все будет хорошо. Теперь…
Он запнулся на полуслове. В ушах стремительно нарастал тонкий звон, в глазах потемнело; Атос покачнулся и ухватился за раму кровати, чтобы не упасть.
- Отец? Отец! Кто-нибудь, скорее! – Рауль дернулся, пытаясь приподняться.
- Нинка! – Рыжая, влетев в палату, подхватила графа под локти. – Сюда!
Нина, которая с самого начала ожидала чего-то подобного и все это время буквально дышала Аньке в затылок, метнулась за ней следом. Она помогла Рыжей усадить Атоса на свободную кровать и тут же схватила его руку, считая пульс.
- Этого придержи! – отрывисто бросила она, коротко кивнув на силящегося привстать виконта.
Рыжая сориентировалась мгновенно: схватила Рауля за плечи и прижала к подушке.
- Лежите спокойно! – почти яростно прошептала она в лицо юноше. Краем глаза она видела Атоса, бессильно привалившегося к спинке кровати; глаза у него были полузакрыты. Нина сосредоточенно щупала пульс.
- Господин граф! Господин граф, вы меня слышите?
Сердце графа не частило, как утром. Медленные, слабые, едва уловимые толчки… Нина даже не пыталась выждать положенную минуту – не до того, да все и так было понятно. «Закусай меня хомяк, – пронеслось у нее в голове, – если это не банальный обморок. Первый курс медучилища… Странно вот только…»
– Господин граф!
Несколько секунд растянулись на добрую половину вечности. Биение под пальцами постепенно ускорялось, пожалуй, даже чересчур, но все же ускорялось, стало ощутимее… Атос глубоко вздохнул, словно просыпаясь, провел ладонью по лицу и медленно выпрямился.
– Со мной… все в порядке, - выговорил он. - Не волнуйтесь.
– Угу, – Нина сочла за лучшее согласиться, – скажите мне, вам делали сегодня второй укол? Я колола утром, помните? Еще раз делали?
– Да. Лена.
– Хорошо… А во сколько? Хоть примерно…
– Право, не знаю, – граф чуть качнул головой, – Вечером. Уже стемнело.
Он попытался встать, но девушка решительно удержала его.
– Так, а вот вскакивать пока не надо. Пожалуйста, – с легким нажимом добавила она. – Все уже хорошо, никто никуда не денется. Так что спешить некуда. Посидите пару минут.
– Вы не оставляете мне выбора.
– Оставлю, – улыбнулась Нина, – если вы не будете нас больше так пугать. Рыж, можно тебя напрячь?
Анька, убедившись, что Рауль внял приказу и больше не пытается шевелиться, только тревожно следит глазами за отцом, обернулась.
– Сколько угодно.
– Добеги до сестринской, плиз, сделай чайку. Черного. Горячего и сладкого, только не крепкого. Чайник на подоконнике, остальное в шкафу. Кружки сверху, заварка внизу, сахар в банке из-под кофе.
- Ага. – Рыжая вылетела в коридор так стремительно, что по палате прошелся ветер. Нина сдула со лба прядку волос, выбившуюся из-под сестринской шапочки, и вдруг ощутила воцарившуюся тишину. Полную тишину. Только привычно попискивает кардиомонитор. Очень успокоительно попискивает, ритмично и уверенно. Нина не отказалась бы прямо сейчас подключить второй к графу, но… Ладно, вернется Ленчик, все выяснится… Она снова взяла Атоса за запястье. Небольшая тахикардия. Но лицо уже не такое бледное. Нет, здесь – здесь уже ничего страшного не произойдет!
Атос как будто и не заметил ее движения: он не сводил взгляда с Рауля. И… да-да, точно: в этом взгляде уже не было чудовищной тревоги и напряжения последних часов.
- Нина, - внезапно сказал он. – Вы ведь… лекарь.
- Помощник лекаря, - Нина молниеносно перевела свою профессию на понятный Атосу язык. – Сестра милосердия.
- Виконту можно разговаривать?
- Можно, - поколебавшись, кивнула девушка. Попробуй им запрети. К тому же, хоть сегодня и праздничный вечер, а долго постороннему в реанимации находиться нельзя. Так что пусть уж общаются, пока можно. Она остро ощутила себя третьей лишней, но деваться было некуда. – Только недолго.
Атос кивнул.
- Рауль, - начал он, но Рауль, словно только и ждал Нининого разрешения, произнес почти в один голос с ним:
- Отец…
- Я здесь, - негромко отозвался Атос.
- Отец, - Рауль перевел дыхание. – Я виноват перед вами.
- Пустяки, - губы Атоса снова тронула улыбка.
- Вовсе нет, - Рауль упрямо качнул головой – насколько вообще можно было качнуть головой в положении лежа. – Я бросил вас. Только теперь… - Виконт помолчал и очень тихо, но твердо закончил: - Я больше никогда, слышите – никогда… вас не оставлю.
Больше всего на свете Нине хотелось раствориться в воздухе. А еще заставить замолчать скептический внутренний голос, который ехидно напомнил, что это надо еще посмотреть, что будет через день, через два, через неделю, и, кстати, чего только люди на эмоциях друг другу не обещают… Внутренний голос, вообще был вредоносным параноиком и не верил в светлое будущее. Нина хотела верить.
На пороге возникла Анька с дымящейся кружкой в руках.

 Отправлено: 10.06.14 12:02. Заголовок: Сказочка к празднику

Девочки, спасибо! Получилось! Я представляю, Калантэ, чего вам стоила эта сцена. Через один тяжкий момент вы перевалили. Получилось не только убедительно, но и реалистично. Зная их характеры иначе эту сцену и трудно представить. Сейчас еще разок перечитаю, а то у меня самой тахикардия началась.

 Отправлено: 10.06.14 16:02. Заголовок: Это чудесно, прелест..

Это чудесно, прелестно и просто замечательно!
Ленчик пишет:

цитата:

Внутренний голос, вообще был вредоносным параноиком и не верил в светлое будущее. Нина хотела верить.

И кусочек юмора в конце, для разрядки.

 Отправлено: 10.06.14 16:18. Заголовок: stella пишет: Сейча..

stella пишет:

цитата:

Сейчас еще разок перечитаю, а то у меня самой тахикардия началась.

А еще разок это, чтоб тахикардию заполировать чем похлеще что ль???

Камила де Буа-Тресси пишет:

цитата:

И кусочек юмора в конце, для разрядки.

Хм... Это не юмор, это констатация факта

 Отправлено: 10.06.14 18:38. Заголовок: Сказочка к празднику

Ленчик , без левых номеров: у меня руки так трястись начали, когда первый раз читала. что стакан пришлось поставить на стол. А вообще- раз пять уже перечитывала.Скрытый текст

Сцену вижу, а вот рисовать пока еще не могу. Доживу до выходных- посмотрим.

 Отправлено: 10.06.14 23:47. Заголовок: Ленчик, не правильно..

Ленчик, неправильно выразилась. Не юмор, а если и юмор, то грустный. А просто сформулировано так, что дает разрядку нервам. Ну моим нервам.

 Отправлено: 10.06.14 23:55. Заголовок: Спасибо! Очень неожи..

Спасибо! Очень неожиданно - встреча, казалось, ещё долго придётся путешествовать по больничным коридорам)

 Отправлено: 11.06.14 17:59. Заголовок: Шнайдер пробежал гла..

Шнайдер пробежал глазами первые отрезки выползающей из кардиографа ленты, отбросил их на кушетку и вышел из палаты, коротко бросив через плечо:
– Пошли со мной. Потом допечатаешь.
Он, не задерживаясь, прошагал мимо ординаторской и направился в холл. Ленчик, тихо ругнувшись, поставила печать на паузу и бегом подхватилась следом, по дороге краем глаза успев заметить графа, замершего на пороге третьей палаты и напряженно подобравшихся подруг. Тихонько прикрыв дверь в отделение, она выскользнула за врачом.
– Шур, что за…?
Ответа не последовало. В молчании они вышли на лестницу и поднялись на один пролет. На площадке было пусто.
– И? – спросила девушка, устраиваясь на подоконнике.
– Родственники есть?
Вопрос сбил Ленчика с толку.
– Нууу…
– Варианты ответа: да, нет, не знаю. Ну?
– Да. Наверно. Не знаю... Я, блин, пока за родственников…
– Не похожа, – заключил анестезиолог, окинув ее критическим взглядом, – но лично я не против, с тобой мне объясняться проще.
– Валяй, объясняйся.
– Сердце ни к черту.
– Да, ты гений, доктор! – девушку разбирал нервный смех. – А мы-то, грешные, сами и не догадались! Скажи уж чего-нибудь хорошее что ли…
Лестничная площадка освещалась парой ламп дневного света, одна из которых, видимо, уже давно собиралась перегореть, да так и не собралась. Ее дрожащее мерцание выводило из себя практически всех завсегдатаев импровизированной курилки, но никто так и не собрался ее заменить.
– Ишь чего захотела. Хорошего ей подавай… Ну, что… блокады я не вижу, каких-то серьезных нарушений проводимости тоже… – Шнайдер, так и не закурив, вертел в руках дешевую пластмассовую зажигалку. – Вот, собственно, и все.
– То есть как «все»?
– Совсем все. Хорошее кончилось. Дальше, как обычно: тахикардия есть, мерцательная аритмия есть, ишемийка тоже, скорее всего, есть, но не уверен.
– Есть, – мрачно сообщила Ленчик, вспоминая новогоднюю ночь, – есть, но не жуть какая страшная. Я вот тупо не верю в ИБС, которая снимается сульфом…
– Правильно не веришь. Он так, сердечко поддержать сойдет… но стенокардию не снимет. Да приступ мог и сам, кстати, пройти. Кашель есть?
– Нет.
– Будет. Хотя, кстати, сейчас по легким на общем фоне… Ну, скажем так, неплохо. Жесткое дыхание при таком раскладе – норма. Хрипов нет, застойных явлений пока тоже нет. Полезут, конечно, со временем… Короче, скажи спасибо, что правая сторона сердца пока в порядке.
– Спасибо, Александр Абрамович! – вежливо поблагодарила девушка.
– Не мне, а Господу Богу, – анестезиолог помолчал, задумчиво покусывая фильтр сигареты, – Букет, короче говоря. Плюс общее истощение. И нервное, кстати, далеко не в последнюю очередь. Черт его теперь разберет, что на фоне чего полезло. Такие вещи поодиночке не ходят.
– Да помню я… Это как про курицу и яйцо, не разберешь, что было раньше. И все-таки глобально что? Нервы?
Шнайдер снял шапочку, запихнул ее в карман и задумчиво взъерошил свои черные кудри:
– Это ж какой должен быть стресс!... Хотя, кстати, не исключаю… Все возможно.
– Ладно, проехали. Дальше что?
– А чего тебе дальше-то надо? Дальше – классика. Если сердечный ритм на место не встанет, шансов на «дальше» как-то… небогато. Я бы дал несколько месяцев, не больше полугода. А скорее, меньше. С нарастающей симптоматикой.
В курилке повисло напряженное молчание. Новенький стеклопакет надежно заглушал любой шум с улицы. На черном бархате ночного неба беззвучно расцветали и гасли, осыпаясь, причудливые сполохи фейерверков – город продолжал отмечать наступление нового года. Ленчик отвернулась к окну и прижалась лбом к холодному стеклу, рассматривая разноцветные отблески чужого праздника. Синие, золотые… Красные и снова синие... Зеленые… Серебристо-белые… Гроздья ярких огней взлетали в морозный воздух и распадались на тысячи сверкающих искр. Несколько секунд Шурик молча наблюдал за своей бывшей напарницей, пытаясь понять ее реакцию. В конце концов, врач взял ее за плечи и, дружески встряхнув, сказал:
– Так, подруга… дней моих суровых! Не кисни. Я сейчас напишу направление на госпитализацию, и чешите в соседний корпус, в кардиологию.
– Скажи вот мне честно, Шур, – засунув руки в карманы белого халата, накинутого поверх бирюзовой хирургической «двойки», девушка через плечо посмотрела на анестезиолога, и тот с облегчением заметил, что глаза ее были абсолютно сухими и даже почти спокойными, – Я ж не хуже тебя знаю наш стационар, особенно кардиологию… Тут ведь не Москва. Тут по восемь человек в палате, два десятка палат на этаже и одна постовая медсестра на все это безобразие. И таки у нас в отделении действительно могут дать что-то вот этакое, чего нельзя сделать амбулаторно? Кроме дополнительного стресса?
И добавила про себя: «А еще, друг мой Шура, я пока не буду тебя пугать полным отсутствием у больного документов…»
Врач несколько раз прошелся из угла в угол.
– Вообще-то ты права... Но это только при условии, что рядом есть нормальные руки…
– Мои тебя устроят?
– Под твою ответственность что ли? – Шнайдер усмехнулся. Он помолчал, потом наконец чиркнул зажигалкой и закурил. – Уверена?
Ленчик резко развернулась и шагнула вплотную к бывшему напарнику.
– Твою мать! Доктор!!! Ты три года смотрел на мою работу! Не насмотрелся?! Есть претензии?!
Шурик обескуражено поднял обе руки и улыбнулся.
– Тихо ты!… Я ж… сигарету чуть не проглотил! Нету у меня претензий... Не шуми… Слушай меня лучше. Пойми-ка сейчас вот что, – он присел на край подоконника. – Это ж ведь такая «смена»… которую ты никому уже сдать не сможешь. Уколы, капельницы, бессонные ночи и тонны нервов… И угасание на глазах… Оно тебе надо?
Девушка ответила не сразу. Она с ногами забралась на широкий подоконник и уселась, обхватив руками колени и прислонившись спиной к плечу врача. Тщательно изучив оконный переплет, Ленчик коротко вздохнула и медленно, с расстановкой произнесла:
– Оно. Мне. Надо… Потому как, похоже, что в данный момент оно не надо больше никому…
Врач меланхолично выругался, пожал плечами и выпустил колечко дыма.
– Ты сказал, «если ритм на место не встанет». Кардиоверсию делать? Расшифруй-ка поконкретнее, пожалуйста.
– А то ты не знаешь? С кардиоверсией, это не я решать буду. Пусть кардиологи копают. По-любому, это надо капать. И капать долго. В принципе-то, может и черт с ним, с ритмом. Есть шанс, что достаточно будет просто ЧСС подзамедлить. Но именно шанс! Я не могу… и не буду гарантировать положительную динамику. Надо пробовать... Давно это все тянется?
Ленчик ненадолго задумалась и ответила:
– Примерно недели три.
Глаза Шурика медленно полезли на лоб.
– Сколько?!!
– Недели три… Ну, может, больше… Я не знаю.
– С дуба рухнула?...
Едва не выпустив из пальцев сигарету, Шнайдер вскочил с подоконника и так резко крутанулся на каблуках, что полы расстегнутого халата на секунду взметнулись в воздух.
– А ты-то фиг ли бамбук курила?! Три недели, а! Итить твою через коромысло!... Совсем сдурела?! Ты понимаешь, сколько времени упущено? Чего дожидалась-то? Чем ты думала, медработник хренов, головой или чем похуже?!
– Абрамыч… Не ори, – тихо попросила девушка. – Я этого человека впервые увидела два дня назад…
– Та-а-ак, – медленно протянул врач. – Чем лечили, тебя тоже не спрашивать?
– Подозреваю, что ничем.
– Господи… Страна непуганых идиотов…
Шнайдер выразительно закатил глаза. Долго и тщательно, в самых заковыристых выражениях он вдохновенно перечислял особенности происхождения и подробности личной жизни матери того врача, который «это» смог оставить нелеченным. Ленчик молча сидела на подоконнике в ожидании вердикта. Анестезиолог мерил шагами лестничную площадку. Докурив вторую сигарету, он остановился:
– Короче… Слушай сюда. Иди допечатывай, что мы там с тобой наснимали, клей в чистую историю и оставь на посту. К кардиологам я сам схожу, может, они еще что-нибудь хорошее скажут… Завтра я тебе позвоню. Пока, до утра держитесь на сульфе, раз на него есть хороший ответ. Только не от случая к случаю, а каждые восемь часов. Сбрось дозировку. По чуть-чуть. По «половинке», или по «ноль-семьдесят пять», но регулярно. Можешь еще глюкозу сделать, от нее точно хуже не будет.
Ленчик кивнула и начала спускаться по ступенькам. Она была уже внизу, на площадке, когда Шнайдер позвал:
– Слышь, подруга!
Девушка остановилась.
– Ты это… Держи хвост пистолетом! Я ж не кардиолог, в конце концов. Давай пока будем думать, что я старый параноик, и зря тебя напугал.

 Отправлено: 11.06.14 19:33. Заголовок: Ленчик, Калантэ, спа..

Ленчик, Калантэ, спасибо!

Вы очень красиво пишете.
Ленчик пишет:

цитата:

На черном бархате ночного неба беззвучно расцветали и гасли, осыпаясь, причудливые сполохи фейерверков – город продолжал отмечать наступление нового года. Ленчик отвернулась к окну и прижалась лбом к холодному стеклу, рассматривая разноцветные отблески чужого праздника. Синие, золотые… Красные и снова синие... Зеленые… Серебристо-белые… Гроздья ярких огней взлетали в морозный воздух и распадались на тысячи сверкающих искр.

Шнайдер - просто великолепен.
Напомнил мне одного маминого коллегу.