Отправлено: 24.02.10 19:10. Заголовок: Житие НЕсвятого Рене, история третья. Текст переработан!

История третья,
про наглость, везение и то, что женщины созданы не только на погибель

Дверь со страшным грохотом захлопнулась за спиной молодого дворянина, одетого с крайней небрежностью. Если соблюдать скрупулезную точность - то логичней было назвать его почти раздетым, нежели полуодетым. Распахнутая нижняя рубашка из тонкого батиста имела самый жалкий вид - в пятнах грязи и крови, с отодранным левым рукавом. Колет выглядел несколько приличней, но тоже был не застегнут ни на один крючок. Ноги были босыми.
Молодой человек сделал шаг вперед, и невнятно чертыхнулся - правая нога болела нещадно. Именно правая нога, когда-то вывихнутая при падении с лошади, была причиной того, что он оказался там, где оказался - в самый неподходящий момент ступня подвернулась соскользнула с карниза. И он полетел вниз. Хорошо еще, что было не так высоко. Он не расшибся. Но потерял сознание. Заминка оказалась достаточной, чтобы его поймали. И притащили сюда.
Кстати, куда именно? Он пришел в себя только в момент, когда стражники шарили у него по карманам. По счастью, обыск был чистой формальностью: просто проверили, нет ли у пленника колющего и режущего оружия. Ничего крамольного не нашлось. Брать было решительно нечего. Перстень, который поблескивал на среднем пальце левой руки, снять не посмели. А разодранная рубашка и скромный колет могли бы послужить добычей разве что для нищего.
И шпага, и стилет с изящной ручкой остались лежать там, где нынешний пленник сорвался с карниза – во дворе замка графини де Мортель.
Хромая, чертыхаясь и морщась от боли, пленник добрался до соломенного тюфяка – и рухнул на это не слишком роскошное ложе. Он был зол на весь свет, а более всего – на себя самого. Потому что причиной его заточения стала лишь собственная слабость. Ведь все остальное складывалось просто замечательно…
Аббат д`Эрбле исполнил рискованное поручение своих нынешних начальников. Его не хотели отпускать в Париж – он настаивал, приводил все мыслимые и немыслимые аргументы в пользу своей кандидатуры. В конце концов, чаша весов склонилась в его сторону.
Дело было необычайно щекотливое. Оно требовало смелости, хладнокровия и немалой изобретательности.
Поручение касалось его королевского высочества герцога Орлеанского. Ни для кого не было секретом то, что его высочество весьма симпатизирует Испании: в интересах этой страны было сместить с престола Людовика XIII и отдать французскую корону Гастону. Милому весельчаку, любимцу женщин, страстному охотнику и легкомысленнейшему человеку.
Гастон делал все, чтобы стать королем. Правда, ему сильно мешал кардинал Ришелье. Интересы кардинала совершенно не совпадали с интересами его королевского высочества. Это было обидно. Гастон пытался играть свою партию с удвоенной энергией - и неизменно находил сторонников.
После неудачи заговора Шале Месье стал проявлять больше выдумки. Он знал, что за ним постоянно следят и старался назначать тайные встречи с испанскими друзьями за пределами Парижа. В этот раз он ради отвода глаз назначил охоту. Естественно, принц королевской крови имеет полное право взять с собой пышную свиту: друзей, приятелей, их слуг…
Таким образом, Месье ехал в сопровождении почти двух сотен людей. Естественно, что в этой толпе присутствовали люди Ришелье: кардинал почти наверняка знал, что Гастон прихватил с собой копии кое-каких бумаг, которые очень интересовали его испанских покровителей. Но кому Месье попробует их передать? Кто является агентом испанцев?
Формально иезуиты не имели к этому делу никакого отношения. Но почему бы святым отцам, пристально следящим за происходящими в Европе событиями, не подыграть испанской партии французского двора? Добрые католики должны поддерживать друг друга. А Ришелье, словно забыв о том, что он кардинал Франции - стало быть, католик! - поддерживал деньгами и оружием протестантские войска, воюющие против Испании. Эту ситуацию пора было менять во что бы то ни стало.
Испания была честолюбива, но бедна. Орден иезуитов обладал кое-какими деньгами и желал, чтобы бедную Испанию не обижали. Потому Испания платила Гастону Орлеанскому деньгами Ордена за услуги, которые брат французского короля намерен был оказать родине прелестной Анны Австрийской. Разумеется, деньги были приятным дополнением к бескорыстию Гастона. Так, пустяки...
Пустячную сумму в обмен на бумаги следовало передать из рук в руки.
Гастон был извещен об этом. И счел охоту весьма подходящим предлогом для того, чтобы покинуть Париж.

 Отправлено: 24.02.10 19:11. Заголовок: Охота удалась. Но ко..

Охота удалась. Но количество подстреленной дичи ничуть не радовало Гастона. Он ждал испанского гонца – а тот все никак не появлялся. Его королевское высочество тянул время, придумывал все новые забавы и терзался тревожными предчувствиями…
Напрасно. Агент был здесь и терпеливо ожидал подходящий момент для встречи. Он без всяких церемоний присоединился к свите Гастона. Он был таким же, как все эти молодые блестящие дворяне и ничем не выделялся на их фоне. Его появление не было воспринято как вторжение незнакомца в сложившуюся компанию: он знал многих, многие знали его.
Правда, вечером третьего дня, когда Гастон уже начал кидаться на стены от беспокойства и тревоги, к нему пришел не дворянин, а монах-капуцин в скромной рясе. Он давно перешагнул порог молодости: судя по походке и седой бороде, служителю Божию было далеко за пятьдесят.
Разговор между его высочеством и служителем церкви получился коротким, но содержательным.
Гастон отдал бумаги. Взамен получил увесистую шкатулку, которую неожиданный визитер умудрился спрятать под рясой.
На этом личное везение Гастона закончилось. Не успел он запустить руку в заветную шкатулку, как к нему пришли с визитом еще два поздних гостя. Куда менее приятных, чем испанский посланец, зато куда более разговорчивых. Одним из визитеров был сам отец Жозеф – ближайший друг и советчик его высокопреосвященства кардинала Ришелье.
Итогом беседы по душам стало то, что шкатулку с деньгами оставили у Месье (иудио золото никому счастья не принесет - пусть тратит, как хочет), но отец Жозеф узнал все, что ему требовалось. Нужно отдать «серому преосвященству» должное: этот человек действовал быстро и решительно. Беседа между отцом Жозефом и братом французского короля еще продолжалась, но агенты отца Жозефа уже действовали.
Проверяли всех и вся. Тщетно: монах словно сквозь землю провалился.
Видимо, лимит личного везения агента Ордена еще не был исчерпан. Ряса, фальшивая борода и прочие «особые приметы» покоились на дне ближайшего пруда. Возвращаться в гостиницу было опасно, да и незачем.
Монах, снова приобретший вид светского щеголя, решил воспользоваться гостеприимством некой знакомой дамы, которая еще днем, увидев его, тихо ахнула от удивления, зарумянилась и в замешательстве прикрылась веером. Поскольку муж дамы в тот момент находился рядом, пришлось ограничиться простым кивком головы. Но дама оказалась изобретательной, и кавалер, гарцевавший у дверки кареты, услышал сказанные быстрым шепотом несколько слов.
Название замка. Этаж. Час. И слово «люблю».
Больше ничего и не требовалось.
Дорога к замку была знакома. На третий этаж его провела служанка, ожидавшая у потайной калитки. Конечно, за безопасный ночлег пришлось расплачиваться. Но - все святые в свидетели! - это была чудесная расплата. Настолько чудесная, что мнимый монах позабыл про осторожность. Забыла про нее и прелестная хозяйка. Любовники отдыхали после бурного проявления чувств, когда дверь затрещала под ударами крепких кулаков.
Видимо, богиня Фортуна решила, что с нее хватит. И приревновала к графине де Мортель.
Одеваться было некогда. Нежный любовник торопливо накинул на себя рубашку и штаны, подхватил колет (о, оставить его где-либо было непростительной ошибкой!) и шпагу. Плащ, шляпа, башмаки и прочие детали одежды остались на память хозяйке, которая дрожащими руками открывала окно и пыталась помочь возлюбленному скрыться не от слуг кардинала – от разъяренного супруга. Шанс ускользнуть у аббата д`Эрбле был: по наружной части стены на уровне второго этажа шел довольно широкий карниз. Для гибкого, ловкого и стройного человека, не страдающего боязнью высоты, не составило бы особого труда спуститься с третьего этажа на второй по побегам дикого винограда, затем пройти по этому карнизу несколько десятков шагов до водосточной трубы. А там и до земли недалеко! Рядом – парк, переходящий в лес.
И все бы могло закончится совсем иначе... проклятая нога...
Шевалье скрипнул зубами и с отвращением посмотрел на сбитые в кровь колени.

 Отправлено: 24.02.10 19:11. Заголовок: Граф де Мортель даже..

Граф де Мортель даже не пожелал взглянуть на любовника жены. Он просто отдал своим лакеям приказ поместить того в некое подобие узилища. Тюрьма - не тюрьма... пожалуй, все же тюрьма. С охраной. Этакое подобие Бастилии, куда помещают лиц, неугодных отдельно взятому сеньору.
Закончится охота - будет время разобраться. Видимо, граф слегка остыл и не захотел поднимать громкий скандал…
Камера оказалась небольшой. Располагалась она в подвальном помещении. В окошко проникало достаточное количество света. Обстановка была самая простая: никакой мебели, вместо кровати - тюфяк, набитый соломой. Надо отдать должное: тюфяк был чистым и почти новым.
Аббат д`Эрбле взбил как мог солому, снял колет и бережно положил его в изголовье. Колет был воистину драгоценным: под подкладкой в потайном кармане лежали бумаги Гастона. Потайной карман вшили так искусно, что невозможно было заподозрить о его существовании даже тогда, когда он был набит до отказа.
Четки, лежавшие в кармане, стражи оставили на месте. Они выглядели настолько просто, что не соблазнили никого. Следовало бы уподобиться первым христианам и погрузиться в молитвенную медитацию: аббат оставался на удивление спокоен и ни на мгновение не терял присутствие духа. Мысли его были далеки от отчаяния. Но перебирать четки он не смог: мешала боль. При падении он сильно ободрал себе и пальцы, и ладони. Ничего, заживет. Если он отсюда выберется.
У него в запасе не более недели…
И он никогда еще не попадал в тюрьму. Он не знает, как себя вести в подобных обстоятельствах.
Босые ноги мерзли нещадно. В помещении было очень прохладно. Плащ бы не помешал. Спасала только привычка - послушник д`Эрбле жил в келье, где было немногим теплее, чем здесь. При необходимости он привык игнорировать неудобства, хотя в обычных обстоятельствах предпочитал максимальный комфорт.
Лежа на тюфяке, Рене смотрел в окно. Было видно, что на улице сухо и солнечно.
Если выбить стекло... если разогнуть прутья решетки...
Но для того, чтобы разогнуть прутья решетки голыми руками, нужно обладать недюжинной силой Портоса. Даже Атос оказался бы не в состоянии проделать такой трюк. Хотя... Атос бы попытался. Наверняка бы попытался. И, возможно, со временем достиг бы успеха.
Но ни тот, ни другой не пролезли бы наружу.
А он бы пролез. С трудом, но - пролез бы. Но у него не было ни малейшего шанса справиться с решеткой.
В три часа дня дверь снова заскрипела. Тюремщик принес обед. Похлебка, кусок хлеба, вода в оловянном кубке.
- Не густо, ваша милость. Но с голоду не помрете.
- Не густо! - усмехнулся Арамис.
Тюремщик, человек пожилой, только головой покачал, когда увидел, что его новый подопечный сидит на тюфяке, поджав под себя босые ноги. Тюремщика звали почти так же, как и грозного «серого кардинала» - Жозеф Тамблю. Он был своего рода комендантом этой маленькой тюрьмы, которую граф де Мортель оборудовал по просьбе кардинала Ришелье. Сюда то и дело привозили тех, кого требовалось содержать в изоляции во время следствия - и не в Париже. Париж, впрочем, был в пределах досягаемости.
Серьезных людей среди узников почти не попадалась.
Нынешний пленник выделялся из массы мелких дворянчиков, которые по глупости или из-за корысти ввязывались в скверные политические и уголовные дела. И попал он сюда не по «рекомендации» отца Жозефа, а по приказу самого графа. Понять, почему он здесь оказался, было несложно. Графиня молода и прелестна - ей еще нет тридцати лет, граф на двадцать семь лет старше супруги и обликом напоминает хищную птицу. К тому же не отличается галантностью и прочими качествами, которые ценят нежные дамы вроде графини Амалии. Немудрено, что бедняжка впала в соблазн. Босоногий оборванец отлично подходит на роль любовника.
Мэтр Трамблю подловил себя на мысли, что прикидывает - подойдет ли пленнику что-то из одежды его старшего внука. Конечно, этот будет старше Филиппа – лет двадцати пяти. Но хлипковат, тонок в кости. Встанет - будет едва ли среднего роста. Губы синие от холода. А все туда же - улыбнуться норовит и сделать вид, что все в порядке. Гордый.
В самом деле - притащить ему куртку Филиппа, рубашку (пусть простая, полотняная, но все лучше, чем та, что на нем сейчас). Чулки шерстяные. И башмаки. А еще - воды вволю. Пусть умоется и приведет себя в порядок. Чумазый как трубочист.
- Можно попросить воды? - спросил пленник.
- Что ж нельзя? - добродушно ответил страж, глядя на то, как молодой человек принимается за еду. - Можно. Я еще и врача вам пошлю. Вон как нога у вас вспухла. Неровен час - перелом...
Но перелома не обнаружилось. Врач наложил на колено тугую повязку, обработал многочисленные ссадины; повязок удостоились и руки.
Боль, не очень назойливо, но неотступно терзавшая молодого человека, постепенно ослабела и сошла на нет. Если, конечно, не двигаться.
Он даже задремал.
Разбудил его визит другого тюремщика. Тот принес чистую одежду, полотенце, тазик с водой, расческу и зеркальце.
Когда настала пора ужина, в камере снова появился мэтр Трамблю. Он удовлетворенно крякнул, увидев, что узник привел себя в надлежащий приличному человеку вид.
- Сейчас стемнеет уже. Ложитесь-ка спать. Мышей не бойтесь, они вреда не причинят, а крыс у нас тут нет. Вывели всех. Я бы свечу вам оставил, да не положено. И ни к чему оно. Баловство одно.
Ворчание надзирателя аббат оставил почти без внимания. Он впал в сонное безразличие.
Первый день в заточении закончился.

 Отправлено: 24.02.10 19:12. Заголовок: *** Второй день прош..

***
Второй день прошел без приключений и происшествий.
Колено перестало опухать и начало даже слегка сгибаться. Рене медленно ходил по камере туда-сюда и благодарил надзирателя за ботинки и одежду.
Отец Левер не уставал повторять своим воспитанникам: «Умейте слушать других людей. Умеющий слушать может услышать больше, чем тот, кто хочет высказаться сам».
Аббат слушать умел. И был научен задавать нужные вопросы. Вроде бы простые и невинные сведения склыдывались затем в единую картину.
Картина была не так уж и плоха. Комендант маленькой тюрьмы вынужден был сам носить пищу узникам дворянского происхождения - их сейчас было пятеро. Как выяснилось, бывало куда больше. Значит, заговор Гастона продолжал раскручиваться, и массовые аресты не начались. Почему комендант выполнял несвойственные ему обязанности? Да потому, что почти все люди, обычно занятые на охране и в хозяйстве, были отправлены на подмогу людям отца Жозефа. Кого ищут? Испанского шпиона, кого ж еще. Говорят, у него при себе важные бумаги. Монах, пожилой мужчина.
Аббат, услышав это, улыбнулся уголками губ. Монах, значит. Отлично. Никто даже не догадывался, что искомый шпион сидит за решеткой вторые сутки.
Вторые.
Ни одной мысли о побеге пока не возникало.
В кармане колета обнаружилась монетка - один луидор. Благодаря ей аббат имел возможность умываться теплой водой и пить не воду, а вино.
К вечеру комендант сболтнул еще одну интересную подробность: арестант был не внесен ни в один официальный список. Видимо, граф окончательно решил, что не стоит семейные дела путать с общественными.
Сам факт выглядел достаточно зловеще.
Шевалье заснул с мыслями о том, что будет, если за оставшееся время он все же не придумает, как отсюда выбраться. Граф поведет себя как честный дворянин и вызовет его на дуэль? Или же стоит готовиться к куда более мрачным перспективам?

 Отправлено: 24.02.10 19:12. Заголовок: *** Третий день мало..

***
Третий день мало чем отличался от второго. Разве что на обед к похлебке прибавилась пулярка - явная роскошь. Оказывается, у жены коменданта были именины.
Зато на четвертый день случилось нечто особенное.
В камеру внесли второй тюфяк.
Получасом позже у Рене появился сосед.
В первую секунду показалось, что в камеру ввалился Портос собственной персоной. Но впечатление оказалось ложным. Хотя детина не уступал достойному г-ну дю Валлону ни в росте, ни в мощи. Входя, он ударился головой о потолок.
Едва дверь закрылась, как детина принялся ругаться. Громко, с наслаждением и изобретательно. Во всяком случае, отставной мушкетер с удивлением понял, что половины ругательств он не знает. Кое-что стоило запомнить.
Слегка отведя душу, детина соизволил заметить, что в камере он не один.
- Прошу прощения, сударь! - сконфуженно пробасил он. - Я вас не заметил. Вы дворянин?
- Да, сударь, - вежливо ответил аббат.
- Шевалье Батист де Ресто, к вашим услугам.
Протянулась мощная рука, густо поросшая рыжеватыми волосками. Выбора у аббата не оставалось - приветствие есть приветствие. Как бы себя назвать?
- Шарль де Бри, шевалье. Рад знакомству, шевалье.
Великан оказался человеком деликатным. Во всяком случае, он понял, что демонстрировать силу не стоит.
- За что вы сюда угодили? - спросил Батист, когда с приветствиями было покончено.
- Судебное недоразумение, - не вдаваясь в подробности, сообщил Арамис. - А вы?
Последовал тяжелый вздох.
- Я прибил свою любовницу. Не убил, но искалечил. А она - жена местного судьи. Не станешь же ему говорить, что она требовала, чтобы я нашел способ свернуть ему шею... и женился на ней.
Арамис тихо улыбнулся. Видимо, жены судейских были падки на такой тип мужской красоты. Вспомнить хотя бы г-жу дю Валлон, бывшую прокуроршу... Что ж, их, бедняжек, можно понять.
Время пошло быстрее. К вечеру Батист считал соседа закадычным другом.
А Рене делал выводы.
Добродушный, но совершенно недалекий человек. Наивный - куда там Портосу! Впрочем, Портосу прибавила ума-разума парижская жизнь…
В голове вертелась какая-то смутная мысль. Которая, впрочем, не желала становиться определенной и ясной.
К ужину подали вино. Хорошее, крепкое вино. Не в кувшине, а в бутылке. Луидор и доброта коменданта продолжали делать свое дело.
В тот момент, когда Батист откупоривал бутылку, смутная мысль, крутившаяся в голове Рене, приобрела ясные очертания.
Ему не хватало силы? Да вот же она! Только бы воспользоваться ею должным образом.
Потому Рене попросил в дополнение к вину кувшин с водой.
Воду он намерен был пить сам. Вино - отдать соседу.
Содержимого пузатой бутыли из темного стекла хватило как раз на то, чтобы сосед пришел в благостное состояние духа. Начал ходить по камере. И петь песни. Голос у него был громкий, но пел он на редкость фальшиво. Куда фальшивей, чем это в свое время получалось у д`Артаньяна. К тому же гасконские залихватские песни слушались не в пример веселее.
Но сейчас тот, кого еще несколько лет назад называли Арамисом, готов был терпеть какую угодно фальшь и какие угодно похабные словечки.
Лишь бы удалось повернуть разговор в нужное русло...
Удалось. Даже без усилий. Просто в могучей руке Батиста сломался черенок ложки.
Аббат рассмеялся.
- Это слишком хрупкая вещь для вас, мой друг. Вам нужны столовые приборы из более прочного материала. У меня был друг, который так же, как вы, ломал ложки, вилки и ножи. Нечаянно.
- А мог ли он сбить быка одним ударом?
- Не видел собственными глазами... но, пожалуй, мог. Ручаюсь за то, что он мог бы совладать вот с таким прутом, как у нас в решетке. Я видел, как он за пять минут сделал из подобного кольцо.
- Из вот такого?
- Ну да! - как можно более простодушным тоном подтвердил аббат. Сердце у него в груди отчаянно колотилось, глаза расширились от волнения и нетерпения.
Великан усмехнулся. Встал. Подошел к окну, которое приходилось ему на уровне плеч.
- Осторожнее, не стоит бить стекло. Мы с вами забавляемся, а не пытаемся бежать! - с нарочитой серьезностью произнес аббат. Батист важно кивнул.
Несколько бесконечно долгих мгновений казалось, что прут стоит на месте. Затем раздался довольно неприятный царапающий звук - и шорох сыплющегося известняка, из которого была сложена стена. Прут медленно, но верно покинул предназначавшееся ему место.
- Великолепно! - вырвалось у д`Эрбле.
О, как он сейчас благодарил святого Игнация, покровителя своего Ордена! Много силы и мало хитрости! Это настоящий подарок судьбы.
Не говоря ни слова, Батист свернул толстый прут в кольцо. Причем постарался сделать так, чтобы края сомкнулись. Это ему вполне удалось.
- Вот! - важно и гордо сказал он. - Не хуже вашего друга?
Рене кивнул. Но тут же как бы невзначай добавил:
- Мой друг с легкостью мог сделать из этого прута не только круг. Но и нечто вроде вот такой фигуры.
Он показал что-то спиралевидное.
Батист усмехнулся победно. И снова подошел к окну.
Второй прут принял нужную форму.
За ним последовал третий. И четвертый.
После превращения пятого в подобие цветка геральдической лилии пришлось со вздохом признать, что победа осталась за Батистом.
- Оставьте пока, завтра вставите на место, - Рене с деланным безразличием махнул рукой на лежащие на полу прутья. - Это будет совершенное чудо... А пока давайте-ка спать.
- Давайте! - покладисто согласился Батист. Он одним глотком выпил остатки воды в кувшине, и лег.
Темнело быстро.
Через полчаса раздался мерный, раскатистый храп.
Часовых под окнами пока не было. Их ставили после полуночи. К тому же Батист, местный житель, прекрасно знавший все дома, упомянул о важном обстоятельстве: окна их узилища выходили на внешнюю сторону двора. Достаточно было преодолеть опасный, но короткий участок открытого пространства, перемахнуть через стену (очень кстати там рос дикий виноград) и очутиться на свободе.
А, главное - выставить стекло. Желательно бесшумно.
К выполнению этой важной части плана по освобождению аббат приступил незамедлительно. Он знал, что алмаз крепче стекла и режет его. Заниматься подобным на практике Арамису не приходилось, но он раз или два видел, как это делается. На память аббат пока не жаловался. А алмаз у него был – в том самом перстеньке, который графиня подарила ему в благодарность за чудесную ночь.
Аббат подтянулся на руках, примостился в нише окна и принялся за дело.
Оно оказалось не таким уж и простым. Но стекло капитулировало в тот момент, когда где-то вдалеке часы на ратуше пробили три четверти одиннадцатого.
На улице было холодно, накрапывал дождик.
Внутренний дворик оказался совершенно пуст.
Стена оказалась совсем не высокой.
Когда часы били ровно одиннадцать, шевалье д`Эрбле лез уже по другой стене: по той самой, с которой так неудачно сорвался четырьмя днями раньше.
По случаю окончания охоты был устроен фейерверк и ужин. Граф и слуги уехали к Месье.
Неверная супруга страдала в одиночестве.
Все это аббату сообщила изумленная камеристка - окно хозяйки было закрыто ставнями. Пришлось воспользоваться окном комнаты горничной. Смышленая девушка узнала силуэт в окне, и без колебаний распахнула створки.
- Мне потребуется ваша помощь! - только и сказал аббат, торопливо залезая внутрь комнаты.

 Отправлено: 24.02.10 19:13. Заголовок: *** Графиня Амалия с..

***
Графиня Амалия сидела в кресле и нервно постукивала пальцами по подлокотникам.
- Чем я вам могу помочь, ангел мой? Через два часа вернется муж. Он отправляет меня в одно из своих поместий близ Блуа... Если он вас увидит... Я отдам вам все деньги, какие у меня есть, все свои личные драгоценности. Но костюм... вас неминуемо узнают... я не смогу сейчас достать какое-либо платье...
- Кроме женского! - раздался от дверей нежный звонкий девичий голосок, принадлежащий камеристке.
- Что ты говоришь, милая? - растерянно переспросила графиня.
- Шевалье нужно переодеть в женское платье! – совершенно спокойно и очень уверенно повторила камеристка. - Я готова покинуть замок сама, добраться до места, которое вы укажете, и ждать вас там. А шевалье исполнит мою роль камеристки. Взгляните, сударыня: ведь мы с ним почти одного роста. У нас похожий цвет волос. Если прикрыть лицо шевалье капюшоном - у меня ведь есть дорожная накидка, то в сумерках он может сойти за женщину. Применим фальшивые локоны. Подберем подходящее платье из моего гардероба. Руки укроем в перчатках. К тому же, сударыня, ваш муж вряд ли обратит особое внимание на служанку. Он привык видеть меня рядом с вами.
Лицо графини вспыхнуло от неожиданной надежды на успешный исход дела.
- Уехать в моей карете, под охраной! О, да, да!
Аббат сомневался и покусывал губы.
- Решайтесь, шевалье! - в один голос воскликнули женщины. - У нас мало времени!
Делать было нечего. В самом деле, умница Луиза предложила лучший выход из положения.
Все время, что оставалось в распоряжении графини и ее гостя, было посвящено подготовке к рискованному маскараду.
Аббат волновался. Роль старика-монаха далась ему легко – он был наблюдателен и обладал неплохими способностями к перевоплощениям. Нужно было всего лишь максимально близко к оригиналу воспроизвести манеру и походку одного монаха, жившего в том же монастыре, что и д`Эрбле. Он проделывал это несколько раз еще в Нанси – забавы ради.
Практики в женских ролях у аббата не было с тех самых пор, когда он, будучи семинаристом, исполнял их в рождественских мистериях. Но тогда ему было максимум девятнадцать лет, и он действительно напоминал хорошенькую девушку. А сейчас? Он взрослый мужчина. Пусть у него легкая поступь – но разве он сможет двигаться с грацией молодой женщины? Разве он сумеет не запутаться в юбках?
Часть сомнений аббат выразил вслух – женщины в два голоса уверили его, что все будет замечательно. Луиза принесла в комнату госпожи не менее десятка платьев: она была модницей и графиня всячески поощряла привычки своей любимицы. На кровать были выложены не только платья, но и прочие части гардероба. Пока Луиза подбирала одежду, графиня суетилась около столика с туалетными принадлежностями: в ожидании отъезда она уже успела собрать все баночки, пудреницы, пуховки, кисточки и палочки. Теперь весь боевой арсенал кокетства и соблазнения вновь выстраивался у зеркала.
Наконец, можно было приступать к процессу переодевания.
- Раздевайтесь, милый мой! – с улыбкой произнесла графиня. – Ваша одежда полетит в камин. Да смелее же!
- Надеюсь, вы не будете затягивать меня вот в это? – спросил аббат с некоторым беспокойством в голосе, указывая на сложное сооружение из ткани, лент, кружев и планок из китового уса.
- В корсет? Обязательно, сударь! – серьезно произнесла Луиза. – Иначе вы не влезете ни в одно из этих платьев.
- Милая моя, давайте сначала займемся прической и лицом шевалье! – графиня взяла инициативу на себя. – Это займет больше времени. Для начала нужно сбрить усы… Луиза, вы принесли бритву?
Луиза фыркнула.
- Да, конечно. Я позаимствовала ее у господина графа.
Аббат не смог сдержать ехидный смешок.
- Позвольте, сударыни. Побреюсь я сам. Раз уж это так необходимо… Может быть, достаточно будет тени от капюшона?
- Увы… - вздохнула графиня. – Не будем рисковать. Приступайте же!
Луиза за время, что шевалье затратил на бритье, сбегала на кухню и принесла в комнату легкий ужин. Все трое выпили вина, съели немного гусиного паштета и холодного мяса. Затем женщины взялись за дело всерьез.
Аббата разоблачили и принялись примерять на него то одну деталь женского туалета, то другую.
Процедура оказалась весьма пикантной. Аббат даже помыслить не мог, насколько тяжело ему будет постоянно ощущать легкие ласковые прикосновения двух пар нежных женских рук. Одно дело – графиня. Другое дело – ее камеристка. Похоже, вкусы госпожи и субретки совершенно совпадали, и Луиза, несмотря на серьезность положения, не могла полностью контролировать свои эмоции. Графиня тоже временами замирала на месте, поглаживая аббата то по локонам, то по плечу, и глаза ее темнели и становились томными.
Шевалье не обладал атлетическим сложением, но…
Но юношеская стройность и гармония пропорций тоже производят впечатление на дам.
Впечатление было таким, что в какое-то мгновение все трое замерли в странном оцепенении. Амалия – та и вовсе приникла головой к плечу любовника, прижалась к нему спереди. Луиза забыла про то, что ей следовало затягивать шевалье в корсет и попросту обнимала молодого человека за талию.
На счастье всех троих, ударил церковный колокол.
- Сударыни… Сколько времени у нас осталось? – спросил аббат, торопливо творя крестное знамение.
- Ой! – вскрикнула Луиза, сбрасывая бесовское наваждение. И принялась что есть силы тянуть за ленты.
Графиня только вздохнула, с нежностью глядя на аббата.
С корсетом было покончено. Шевалье осторожно попытался дышать: получилось. Но проклятые пластинки нещадно сдавливали ребра. Двигаться он мог с трудом.
- Попробуйте пройтись! – попросила графиня. – Так, хорошо. Теперь наклонитесь. Слишком туго? Но иначе нельзя… Вы скоро привыкнете, даю вам слово…
- Надеюсь! – выдохнул Арамис. – По чести, святая инквизиция куда менее изобретательна, чем нынешняя мода.
Луиза, помогавшая аббату облачаться в нижние юбки, тихонько засмеялась.
К часу ночи шевалье было не узнать. Ловкие руки Луизы сотворили с ним настоящее чудо. Мужская прическа превратилась в женскую: помогли фальшивые локоны. Оттенок их несколько отличался от цвета волос Арамиса, но в темноте такая мелочь не могла быть замечена. К тому же к фальшивым локонам нередко прибегали и придворные модницы. Графиня безжалостно выщипала любимому брови, придав им необходимую форму. Лицо сначала покрыли тонким слоем белил, придавая коже ровность, затем щеки нарумянили: чуть-чуть, как то и положено женщине не знатного происхождения. Подвели глаза черным. Припудрили лоб, нос и щеки. Остального Арамис попросту не видел: он погрузился в дремоту и поневоле забавлялся своим вынужденным бездельем. Корсет уже не так давил на ребра, дышать стало свободней. Луиза подбирала ему туфли на каблуке: это тоже было необходимо.
Графиня продолжала свое дело. Судя по тому, что она начала напевать какую-то песенку, все было успешно.
- Ну вот! – пуховка последний раз коснулась лица шевалье. – Луиза, да мы с тобой волшебницы! Взгляни-ка! А вы, милый мой, встаньте и попробуйте пройтись.
Аббат встал и попробовал.
В первую минуту получилось не очень, но он быстро сообразил, в чем дело. И уже через пять минут по комнате, хихикая, бегали две субретки. Графиня от души смеялась, наблюдая за ними.
- Рене, откуда в вас столько скрытых талантов? Вы двигаетесь так, словно и в самом деле привыкли ходить в юбках!
- Мадам, - серьезно ответил аббат, - я привык к длинным подолам, а не к юбкам. Что до каблуков, то и мужчины их носят…
- Мы с шевалье действительно похожи! – сказала Луиза, начиная собирать лишние вещи и быстро упаковывая их в свой дорожный сундук. – Если не очень вглядываться, то нас можно принять за сестер. Не так ли, сударыня?
Графиня кивнула.
- Пожалуй, идея хороша! – признался шевалье. – У нас есть шанс, сударыни. Мы постараемся его использовать.
- Тогда я исчезаю! – Луиза лукаво улыбнулась. – Но вас, господа, призываю к благоразумию. Иначе вы все испортите!
Графиня не нашла сил рассердиться на дерзкую камеристку. Аббат же снизошел до улыбки. Он придирчиво разглядывал свое отражение и с кокетством, не уступающим женскому, перекладывал локоны прически то так, то этак…

 Отправлено: 24.02.10 19:13. Заголовок: *** …Мадам де Мортел..

***
…Мадам де Мортель мужественно отыграла свою роль ровно до того момента, когда пришла пора спускаться вниз. Она еле дошла до кареты. И только близость Арамиса не давала ей окончательно потерять голову от нахлынувшего ужаса. Что будет, если обман раскроется сейчас, когда спасение так близко?
Аббат легко спускался по ступенькам, не забывая чуть приподнимать свою юбку – и помогал графине. Бедняжку пошатывало, она спотыкалась. Но тут же находила надежную опору: рука любимого молниеносно напрягалась под кружевами, и Амалия не падала.
На камеристку никто не обращал ни малейшего внимания. Аббат, освоившись в своем амплуа, не вызывал подозрения даже в своем ревнивом сопернике. Граф шел позади супруги, мужчины то и дело встречались глазами – и Рене не мог не злорадствовать. Ему доставляло удовольствие дурачить не столько рогатого супруга, сколько ревностного сторонника кардинала. Ведь Мортель сейчас предоставлял своему врагу великолепную возможность избежать множества нежелательных встреч. Бумаги из колета перекочевали в потайной карман под верхней юбкой и там были в полной безопасности…
Он выполнил поручение и теперь мог надеяться на заслуженную награду.
Он с трудом подавил смех, когда кто-то из лакеев помог ему приподняться на ступеньку кареты и в то же время попытался ущипнуть за ляжку. Помешала ткань: рука нахала ничего не нащупала. Зато наглый лакей напоследок получил хлесткую пощечину.
Поделом. Нечего приставать к порядочным женщинам!
Дверца захлопнулась. Щелкнула внешняя задвижка.
В четверть второго после полуночи карета с плотно опущенными кожаными занавесками покинула пределы замка. Экипаж сопровождал десяток хорошо вооруженных лакеев.
В карете сидели, прижавшись друг к другу, две женщины – более никого. Графиня некоторое время была в полузабытьи, намертво вцепившись в руку лже-камеристки. И лишь несколько нежных поцелуев помогли ей вернуться в реальность.
- Мы… уехали? – еле слышным голосом пролепетала она.
- Да, все благополучно! – как можно более ласково проговорил Арамис, понимая, что нервы бедной женщины все еще напряжены до предела.
Она его едва не погубила – и она же его спасла…

 Отправлено: 24.02.10 19:13. Заголовок: *** Что написать о д..

***
Что написать о дальнейшем путешествии? Оно было весьма приятным. Графиня и ее «камеристка» чувствовали себя вполне довольными – благо, предосторожности, предпринятые графом, оказались как нельзя кстати. Закрытая карета, неразговорчивая охрана, которой был отдан только один приказ – доставить хозяйку к месту назначения, отсутствие долгих остановок – все было на руку любовникам.
Через двое суток к вечеру карета въехала в ворота замка, принадлежащего графине де Мортель. Здесь ей предстояло жить ближайшие несколько месяцев – вымаливая у Бога и супруга прощение.
Настоящая камеристка должна была присоединиться к госпоже только на следующий день – Луиза при всем желании не могла преодолеть то же расстояние на почтовых со скоростью личного экипажа, который останавливался лишь тогда, когда меняли лошадей. Но и это обстоятельство вполне устраивало графиню Амалию. Возлюбленный волей-неволей оставался рядом с ней еще некоторое время.
Их никто не побеспокоил ночью. За ночью наступил день – такой же тихий и безмятежный. Оба – и графиня, и ее возлюбленный – дремали, восстанавливая силы после треволнений.
Только через два дня графиня в сопровождении «второй камеристки» и трех или четырех лакеев отправилась на прогулку. Стояла чудесная погода. Начинался октябрь 1633 года: теплый, сухой.
- Что это за замок вон там, на холме? – спросил Арамис, указывая на небольшой, но очень красивый замок, явно построенный в начале века. Замок возвышался невдалеке от проезжей дороги. К нему вела широкая тисовая аллея.
- Это Бражелон. – ответила Амалия.
- Бражелон! – Арамис невольно приподнялся со своего места. – Мне знакомо это название. Так называлось поместье, которое получил в наследство мой друг. Тот, кого вы и я знали под именем Атоса.
- Ваш друг, один из знаменитой четверки? – улыбнулась графиня и слегка покраснела. – Тот самый мужчина, который познакомил меня с вами?
- О, да! – Арамис задумался и не расслышал вторую часть фразы. - Я полагаю, что это вряд ли может быть совпадением. Ведь и его родовое имение, Ла Фер, тоже расположено где-то в этих местах… мы давно не виделись с ним…
- Вам было бы приятно встретить своего друга?
- Признаться – да. Очень приятно.
- Ну, я пошлю навести справки! – пообещала графиня, нежно глядя на своего спутника. – Я давно не была здесь, потому не могу знать подробности. Но слуги наверняка знают…
…На следующий день Арамис знал, куда именно направится, покинув замок гостеприимной хозяйки, уроженки Блуа.
Пока графиня сладко спала, он воспользовался свободным временем и разобрался в бумагах Гастона. Часть следовало оставить при себе и отдать кому следовало. Вторая часть могла скорее заинтересовать совсем других людей. И обе нужно было доставлять как можно более срочно.
Для доставки второй части бумаг требовался верный, очень верный человек.
Такой человек неожиданно нашелся на расстоянии не более полутора-двух лье.
Но согласится ли граф де Ла Фер на предложение давнего друга?
Ответ на этот вопрос был только делом времени…

 Отправлено: 24.02.10 19:17. Заголовок: http://s56.radikal.r..

 Отправлено: 24.02.10 19:18. Заголовок: http://s02.radikal.r..

 Отправлено: 24.02.10 22:06. Заголовок: по-моему, просто зам..

по-моему, просто замечательно
я требую еще, и обязательно с иллюстрациями Стеллы))))))))

 Отправлено: 01.04.12 20:21. Заголовок: Какая прелесть! Маск..

Какая прелесть! Маскарад - прекрасная вещь :) Всех провел и смылся :)