Отправлено: 31.07.18 08:23. Заголовок: "Город в прицеле"

Мне тоже уже изрядно надоели тишина и бездействие на форуме. Поэтому начинаю выкладывать новый фик. Название рабочее, повесть в работе тоже. Я почти никогда не выкладываю то, что не закончила, но в этот раз хочу немного расшевелить коллектив(это : во-первых). И заодно себя подстегнуть, потому что я уже, кажется, третий год не могу с ним управиться. За это время многое изменилось, многое вернулось на круги своя, а кое-что, о чем я писала от, как говорится, балды, вдруг оказалось правдой.
Надеюсь, что ваша реакция расшевелит и меня и подаст идеи. (что-то у меня туго с этим последнее время)
Быстрого окончания фика не обещаю, ибо сама пока не знаю толком, чем закончится.
Итак, поехали.

 Отправлено: 03.06.19 03:44. Заголовок: Рыба , луковое варен..

Рыба , луковое варенье-это вкусно. Я как то брала в Ашдоде во французском минмаркете. Да не дешево, но с гусем или уткой можно вместе с пальцами сьсть Однова живием! Иногда можно себе позволить.

 Отправлено: 03.06.19 08:26. Заголовок: Глава 19. Тайна стар..

Глава 19. Тайна старого замка.

Д'Артаньян, вернувшись с остальным отрядом в пределы графства, и, естественным образом возглавив командование, прежде всего решил разбить своих людей на несколько групп: передвигаться всем вместе было бы глупо и неосторожно. Обостренным чутьем солдата, десятки раз побывавшего в переделках, гасконец чуял что-то необычное, чужое. Он собрал всех и рассказал о своих опасениях. Но дать конкретных указаний он не мог: его беспокойство было внутренним знанием, но видимых причин для него пока не находилось.
Израильтяне, для которых лес был непривычен, держались настороже, и им д'Артаньян смог объяснить, что его смущало: притихшие птицы в лесу, когда им полагалось распевать свои песни, сломанный куст у дороги, который оставил олень, спасаясь от погони. А еще – следы. Следы сапог без каблука, которые начинались посреди дороги и исчезали в высокой траве.
Были и еще мелкие странности: огонек, похожий на сигаретный, у склона, ведущего к тронутому временем и запустением замку Куси, стрелянная гильза, и обрывок промасленной бумаги, в которую пакуют заводское оружие. Крохотный кусочек, но гасконец его углядел и подобрал. Все вместе это настораживало, заставляло всматриваться в просветы между деревьями, и пристально вглядываться в случайных прихожих, а по ночам с десятый раз обходить с дозором замок, в котором они расположились.
Четверо молодых солдат старательно изображали цыган, отбившихся от табора. Эден не без успеха пела и плясала на площади городка, а ее живописные лохмотья вызывали у большинства окрестных женщин энергичные проклятия. Пока их компании удавалось дурачить публику, но ребята сознавали, что первая же кража в окрестностях, будь то кража лошади или кошелька, вызовет бурю, а с бурей явится и Инквизиция.
Рауль с Фархадом прочесывали лес под предлогом охоты, Портос взялся исполнять роль интенданта замка, а Арамис с д'Артаньяном занимались составлением карты Куси и прилегающих окрестностей. К возвращению хозяина поместья вместе с Аннет, у друзей было уже довольно точное представление, какие места могли бы заинтересовать потенциальных кладоискателей. Выслушивая соображения д'Артаньяна на этот счет, граф поневоле хмурился: он помнил свое самое первое путешествие в замок Куси, и то, чем оно закончилось.
Если подумать, то библиотека замка, расположенная в донжоне, могла быть неплохим местом, чтобы спрятать в ней небольшой чемоданчик. А еще лучше можно было бы разместить диски среди книг, которые никто уже не читал. На совещании решено было, что "цыгане" разведают обстановку в Куси. У израильтян был свой, особый интерес в прилегавшем к замку маленьком городке. Некогда, в 12 веке, в городке Куси, во времена, когда там правил Рауль 1 де Куси (погибший, впоследствии, на осаде Акко в Палестине во время Крестового похода), жил знаток Талмуда Шимшон из Куси. Тот самый, легенда о котором гласила, что в благодарность за спасение из плена король Ричард Львиное Сердце дал ему право на княжение вместо погибшего Рауля де Куси. Право это не перешло к потомкам Шимшона, но сам он прославился справедливостью и мудростью. Было бы интересно отыскать какие-нибудь следы этого мудреца, что можно было сделать и в самом городке, и в библиотеке замка.
Четверка молодых людей, Арье, Таль, Моше и Эден целыми днями бродила по окрестностям, развлекая народ песнями и, особенно, танцами Эден. Кто-то подавал им милостыню, кто-то из сердобольных и состоятельных женщин отдавал свои старые платья, чтобы Эден могла достойно одеться, а не щеголять в непристойно ярких и пышных юбках, но, чаще всего, бродяг гнали от жилья: слава у цыган была в народе, как о ворах, разбойниках, бездельниках и конокрадах. С каждым разом отходя все дальше от Ла Фера, четверка добралась, наконец, и до холма, на котором покоился величественный замок. Никто из солдат, если они и бывали во Франции, дальше Парижа или Ниццы не добирался. Даже Эден, путешествовавшая с родителями в детстве во Францию, смутно помнила Марсель и Тулузу, и еще Диснейленд в Париже. Тут же была совсем незнакомая природа, и сам невероятно огромный замок, еще целый и только слегка подпорченный временем, давил своей громадой. Молодые люди стояли, задрав головы, и рассматривали башни и стены, ища хоть какие-то признаки обитания. Но вокруг было тихо, и только откуда-то из окрестных ферм доносился собачий лай.
Северный склон был крут, он возвышался метров на 50-60 над местностью. Только хорошо присмотревшись, можно было увидеть козью тропу, вившуюся в густой траве, покрывавшей склон.
- Ну что, пошли? – Арье повернулся к своим спутникам. – Эден, может, ты подождешь неподалеку, а то тебе, в твоих сабо, не подняться по камням?
- И не подумаю, - упрямо тряхнула кудряшками, выбившимися из-под небрежно повязанного тюрбана, девушка. - Я пока тут сидеть буду, еще какой-нибудь насильник объявится. Лучше я босиком пойду.
- А змеи? – напомнил Таль, - Их тут великое множество может оказаться: камни, трава по пояс.
- Не пугай меня, все равно я тут не останусь: мне не меньше, чем вам, охота замок изнутри осмотреть.
- Эден, девочка, - Моше был самым старшим из ребят и по возрасту, и по званию, – Эден, ты идешь с нами, но с этой минуты командир здесь - я. Учтите это. Эх, жаль, с нами нет графа: он тут, все же, хозяин, последний из потомков этого барона.
- И чем бы он нам помог? – Таль задумчиво рассматривал свои, совершенно разбитые башмаки.
- Чем? Да хотя бы тем, что спокойно бы прошел там, куда мы вынуждены пролезть, как воры.
- А мы пойдем открыто, с песнями и плясками, - предложила девушка. – Если кто-то там есть, они не устоят, откроют нам.
- А если там никого нет? – прищурился Моше.
- Тогда кто-нибудь полезет на стену, а потом скинет нам веревку.
- Ладно, пора двигаться. И, друзья, говорите по-французски. Незачем, чтобы иврит кто-то признал.
- Ты, что, Моше, думаешь, что там есть кто-то?.. – Арье кивнул куда-то в сторону.
- Не думаю, но осторожность не помешает. Работаем в особом режиме, ребята. Все, начали. За мной!
В израильской армии есть команда "За мной!" В бой первыми идут офицеры, и ведут за собой остальных. Их личная храбрость служит залогом успеха, поэтому так велик процент погибшего командного состава в войнах этой страны.
Четверо цыган, в мгновение ока превратившись в разведчиков, пригнувшись в высокой, по пояс, а кое-где и по плечи, траве, бесшумно и легко заскользили по тропинке. Трава оставалась почти неподвижной, только кое-где вздрагивали соцветия. Несколько коз, задумчиво пережевывая траву, подняли головы, но с места не тронулись: не почуяли никакой опасности. Тропа петляла, то пропадая, то вновь обозначаясь следами козьих копыт. Человеческих следов на ней разведчики не нашли. Движение трав, если бы кто и засек, то списал бы все равно на коз, которые разве что по торчащим ушам могли быть замечены среди растительности. Довольно быстро молодые люди подобрались к подножию замка. Огромное строение казалось вымершим, но откуда было знать бойцам спецотряда, что в нем действительно никого не было. Уже несколько лет, как казна не желала тратиться на содержание этой махины, и замок, слишком большой и мощный, чтобы разрушиться самому, понемногу ветшал изнутри.
Огромные стены нависали над непрошенными гостями; казалось невероятным, что подобную махину сложили человеческие руки, но, тем не менее, замок был сооружен в кратчайшие сроки: всего за пять лет. Тысячи мастеров трудились на его строительстве, их подгоняли железная воля и огромные деньги Ангеррана Третьего де Куси. И теперь это чудо фортификационного искусства оказалось никому не нужным.
Арье, внимательно оглядевшись по сторонам, достал миниатюрное устройство, выстрелившее подобием зазубренной стрелы. За ней тянулся тонкий, сверхпрочный шнур с карабином. Быстро и ловко, обернувшись специальным поясом, спецназовец поднялся по отвесной стене и заглянул внутрь двора. Никого! За ним, так же быстро и четко, пользуясь скинутым вниз шнуром, поднялась Эден, затем двое оставшихся парней. Теперь все четверо оказались в галерее, идущей по внешней стене. Отсюда отлично просматривалось все внутреннее устройство замка. Гигантский донжон, на 55 метров возвышавшийся над двором, был опоясан наверху крытой галереей, а снаружи отделен от двора рвом, наполненным затхлой водой. Ни звука не доносилось с внутреннего двора, сонная тишина царила под куполом неба.
- Кажется, тут со времен Франциска Первого никто не живет, - тихонько прошептал Моше. Пока они сидели в Ла Фере, он проштудировал в библиотеке замка все, что смог найти по Куси.
К сожалению, так оно и оказалось: после того, как замок перешел во владение Орлеанской ветви, став ее апанажем, герцоги из этого дома не баловали своим присутствием родовое гнездо. Последние лет 10 в замке не было никого, кроме древнего сторожа, глухого и полуслепого. Места эти всегда изобиловали всяким сбродом: граница была рядом, войны или просто грабежи солдатами-мародерами никогда толком не прекращались. Окрестные крестьяне предпочитали, при тревоге, бежать в Ла Фер или в Пьерфон, где всегда могли найти защиту.
- Ну, что, давайте пробираться в донжон: библиотека там.
Пробраться оказалось не так уж и сложно: внутри замок поражал размерами и благоустройством. Многочисленные переходы и лестницы привели спецназ во двор. Короткими перебежками, прячась за строениями и деревянными конструкциями, они добрались до мостика, перекинутого через ров донжона. Молодые люди уже готовились перебраться по нему вовнутрь, как вдруг Моше дал знак всем остановиться, а сам нагнулся к земле, пытаясь что-то рассмотреть в пыли, покрывшей двор.
- Что там у тебя? – одними губами спросила Эден, когда командир обратил к ней враз побледневшее лицо.
- След от такого же сапога без каблуков. Это они.
- Разведчики?
- Те, что спрятали архив. Они были здесь: след ведет в сторону церкви. Но были они несколько дней назад, след припорошен пылью.
- Позавчера намело: был сильный ветер.
- Все равно надо быть внимательными.
- Это что же получается: они все же научились перемещаться во времени? – Арье, прищурившись, из-под руки оглядывал замковую церковь, высившуюся напротив донжона.
- Получается, что так: научились. Ты думаешь, у них нет ребят с мозгами не хуже наших? – Моше поднялся, вытирая ладони о штаны. – Ребята, пробираемся в церковь, там подумаем, что осматривать.
- Как что? Прежде всего то, что под ногами: захоронения, - Таль двинулся было вперед, но его остановил командир.
- Ты что, правило забыл? Я иду первым. Вы пока остаетесь во дворе, но под прикрытием. Если что-то не так – песня дрозда, если все нормально: крик утки. Тут я уток заметил, никто не удивится, если что, - он неслышно скользнул ко входу в храм. Короткая полуденная тень на мгновение задержалась у дверей, тихо скрипнули давно не смазанные петли, и все вновь стихло. Минут пятнадцать стояла оглушительная тишина, потом тихо крякнула утка, ей отозвался селезень, и разведчики один за другим исчезли в темной прохладе церкви. Ничто не напоминало больше, что тут были люди.

 Отправлено: 03.06.19 14:07. Заголовок: Н- да, действия изра..

Н- да, действия израильской боевой единицы описаны довольно точно.Ребята рассказывали, что можно было рассказать.

 Отправлено: 04.06.19 06:14. Заголовок: Глава 20. Игра в пря..

Глава 20. Игра в прятки.

Внутри было прохладно и тихо. Витражи почти не сохранились, и пятна света плясали на полу, растекаясь по плитам, покрытым густым слоем пыли. Стены церкви, расписанные золотыми звездами по густо-синему фону, создавали в затопленных полумраком нишах иллюзию отсутствия всякой преграды между церковным пространством и миром за ним. Впереди таинственно светился алтарь, над ним едва угадывался крест с фигурой распятого Христа, и сцена Вознесения Иисуса за ним.
Таль передернул плечами: он первый раз в жизни попал в христианский храм и чувствовал себя неуютно: особенно давила на него фигура Христа.* Рожденный в семье соблюдающих традиции, он тщательно хранил заветы отцов, и сама обстановка католической Франции действовала на него удручающе. Но он согласился на участие в подобной экспедиции, а значит, задачи у него были общие с друзьями, которых, по-видимому, пребывание в церкви вообще никак не трогало. Он не смотрел по сторонам, сосредоточившись на том, что было у него под ногами, поэтому первым усмотрел в плитах пола какое-то несоответствие: ближе к алтарю узор на плитах, точно повторявший античный меандр, сбился с ритма. Там, где внутреннему завитку полагалось переходить в новую волну, отсутствовала именно центральная плитка. Словно ее выковыряли, а потом забыли поставить на место.
- Смотри! - Таль подтолкнул Моше локтем.
* В иудаизме, после истории с Золотым тельцом, запрещены практически любые скульптурные изображения человека и животных, за исключением льва.

- Что? – тот оглянулся на товарища.
-Там, перед фигурой Иешуа, видишь? Пол с выбоиной в рисунке… Кто-то там плиту поднимал. А потом еще и пыль сверху намел, чтобы естественно выглядело. Только пыли там больше стало, чем вокруг.
Моше осторожно подобрался поближе, нагнулся над выбоинкой.
- Такое впечатление, что плиту ковыряли чем-то, кочергой или крюком каким-то. В швах вокруг плиты нет ни земли, ни пыли: ее поднимали. – Он достал свой нож и ловко поддел край плитки. Та легко вышла из грунта, за ней так же легко пошла еще одна, уже не входившая в орнамент. Что-то тускло блеснуло.
- Посвети, что ли, - Моше опустил руку в углубление, но, не дожидаясь, пока товарищ управится с кресалом, стал водить рукой. Пальцы нащупали край мешковины, небрежно накрученной на какой-то плоский предмет.
Подняли еще одну плитку, и командир вытащил нечто, замотанное в рогожу. Он положил предмет на пол, отбросил тряпку, и перед окружившими его разведчиками, тускло заблестел сквозь нелепый здесь пластиковый кулек, металлический кейс, внешне похожий на тот "атомный" чемоданчик, который постоянно носят за главами ядерных держав. Кодовый замок не оставил надежды на быстрое открытие чемодана.
- Возвращаемся в Ла Фер, - глухим голосом скомандовал Моше, пока Арье и Таль поспешно водружали на место камни пола и заметали следы только что проделанного раскопа. – Эта игрушка потребует немало времени.
- Вот пусть Фархад ею и занимается! – не без злорадства пожелала Эден. – Это по его ведомству.
- Ну что ты к парню прицепилась, у него же нет ничего общего с иранской разведкой, - заступился за Фархада Таль.
- Если ты ему веришь, это еще не значит, что верить должна и я, - отрубила девушка.
- Ты и на Портоса поначалу дулась, - улыбнулся Моше.
- Дулась, пока не поняла, насколько он свой парень. А Фархад чужой, пусть он и сто раз в Штатах жил.
- У меня к нему тоже какое-то предубеждение, - признался Арье. – Но виконт ему, похоже, доверяет.
- Рауль добрая душа – всем готов верить, - отрубила Эден. – Лучше послушаем, что Арамис скажет.
- Давайте отсюда убираться, - поторопил командир. – Нам ни к чему попасться кому-нибудь на глаза, да еще и с этим чемоданом.
Назад ушли тем же путем, и с теми же предосторожностями, хотя был момент, когда молодые люди решили было, что они попались: идущие им навстречу крестьяне не выявили особого восторга при виде цыган – по окрестностям и так уже ходили недобрые слухи о замке и его странных нынешних обитателях.
Поэтому, когда разведчики оказались, наконец, за его толстыми стенами, они вздохнули с облегчением. Восторг по поводу найденного чемоданчика оказался преждевременным: его следовало еще открыть, а все комбинации цифр оказывались бесполезными. Решить подобную задачу можно было бы с помощью компьютера, но протащить технику подобного рода пока ни у кого не получилось.
Десять философов в полной растерянности смотрели друг на друга. Наконец, д'Артаньян выдавил из себя то, что мерещилось и остальным.
- Дисков там нет. Вот чертом и преисподней клянусь, в кейсе - пусто!
- Мне тоже так кажется, - поддакнул ему Арамис.
- Дайте мне его сюда, - протянул руку Фархад.
- Осторожнее, мы не знаем, что может произойти, если он все же откроется, - остановил его Рауль. – С этих бесноватых станется снабдить его взрывателем.
- Тогда что вы предлагаете, Рауль? – Атос, молчавший до сих пор, поднял глаза на сына.
- Забрать его с собой и уходить. В крайнем случае, заглянем в Ла Фер еще раз.
- Это для нас не проблема прыгать туда-сюда, - возразил Атос. - Для наших друзей это может быть небезопасно. К тому же, в операцию вложены немалые средства и возвращаться, ничего не выяснив, мы не имеем права. Тем более, что ясно: они здесь были и, почему-то, решили, что будут водить нас за нос именно здесь, в пределах Куси.
- Граф, я думаю, все же придется вам прогуляться с нами в замок, причем, сделать это открыто: вы же имеете право навещать свои владения? – задумчиво предложил Арамис.
- Право - не право, но я там не чужой. Завтра с утра и попробуем, - согласился Атос. – Но хотелось бы попытаться открыть этот ящик проблем сейчас.
- Пароль! Без него не имеет смысла и пытаться: и вообще, кто знает, что в нем за сюрприз: там даже отравленный шип может быть, по примеру кольца Борджиа, - вдруг подала голос Аннет, которая сгорала от желания вставить и свое слово. – У кого есть увеличительное стекло? Надо хорошо осмотреть этот кейс.
- Я принесу сейчас, - Атос встал, – у меня в кабинете когда-то лежало такое. В ящике бюро, если я правильно помню. – Он вышел и вернулся через минут пятнадцать, и в самом деле держа в руках линзу в массивной оправе. – Ну, вот оно, если только эта линза вам хоть в чем-то поможет разобраться.
- Дайте-ка мне эту штуку, - Моше ловко перехватил вещицу из-под руки у Аннет, которая уже вознамерилась ею завладеть. – Я не уверен, что нам что-то удастся разобрать, но лучше что-то, чем ничего, - он внимательно осматривал замок кейса миллиметр за миллиметром, и вдруг приподнял брови. – А ведь госпожа Брюнель была права: хорошо, что мы не брались ни за ручку, ни за кодовый замок. Шип имеется, и так ловко встроен, что без увеличительного стекла и не заметишь. Иезуитская хитрость древних на суперсовременном приборе – это совсем в духе теперешних правителей Ирана.
- Можно подумать, что к подобным уловкам прибегали только иезуиты или Медичи, - пожал плечами Арамис, которого зацепило упоминание о его бывшем Ордене. – Да подобные приемы характерны для любой разведки мира! Доверять нельзя никому и ничему.
- Даже друзьям? – подколол его д'Артаньян.
- Ах, оставьте ваши намеки, милый друг, - вконец разозлился бывший епископ. – Вы отлично знаете, что друзья для меня святы. Лучше подумайте, какие цифры могут служить паролем.
- Вы у нас Россиньоль, Арамис, ведь это вы придумали шифр для Жуана Жужжана, не так ли? – не успокаивался гасконец. – Слушайте, а может они и использовали ваш девиз, а, Арамис, как вам кажется?
- Это было бы слишком просто, - пробормотал епископ, - но цифры сами выскочили у него из головы, - Слишком просто! 1, 13, 4, 7.
- Четырехзначный пинкод, как в кредитке: смешно!
- Не скажу, что мне смешно, - медленно выговорил д'Эрбле, заметно меняясь в лице. – Это мой личный пинкод, и он известен этим негодяям. Так они дают нам понять, что мы у них на крючке. Открывайте, Моше. Если я прав, то там пусто.
Моше не спеша крутил колесики, выставляя нужные цифры. Он использовал для этого иглу, чтобы случайно не задеть наверняка отравленный шип. А даже если это было не так, ни у кого не возникло желания проверять, насколько далеко зашла кровожадность владельцев кейса.
Раздался тихий щелчок, и крышка поддалась. В напряженной тишине вздох разочарования и тихое проклятие гасконца прозвучали особенно громко. Ящик Пандоры был пуст, если не считать листка бумаги, на котором печатными буквами было написано на латыни " A tuolare incipe" ("начинай со своего дома")
- Наглецы! – не выдержал Атос. – Но начинать, действительно, придется. И – с Ла Фера. Часть из нас начнет осматривать замок, а остальные пойдут со мной в Куси.
- Колокольчик брать с собой? – тихонько осведомилась Аннет.
- Какой еще колокольчик? – Атос обернулся и посмотрел на нее с таким изумлением, что она не выдержала и прыснула со смеху.
- Тот самый, с которым детишки играют в прятки, давая знать, далеко или близко та самая игрушка, что припрятали.
- А, пожалуй, в этом замечании что-то есть! – Моше встал, разминая затекшее тело. – Госпожа Аннет, вы, пожалуй, останетесь с нами, помогать, если, конечно, господин граф не возражает.
Два возгласа были ему ответом.
- При чем тут граф? – возмутилась Аннет.
- Не возражаю! – ответил Атос. – Но, должен предупредить: если в замке случится пожар или наводнение, причина будет крыться именно в мадам.
- В таком случае, я предпочитаю Куси. Он никому не принадлежит, - тут же перестроилась журналист.
- Замок принадлежит Орлеанской ветви, мадам! – чуть поклонился Атос. – Но они не балуют Куси своим присутствием. Ладно, пойдете с нами, сударыня, но только в платье. Я намерен показать вам сокровища библиотеки, и это официальный предлог для посещения замка.
- Нас туда пустят? – засомневалась Аннет.
- Похоже, там нет никого, кто бы стоял на воротах, - сказал Моше, и предложил Атосу: - Граф, а не прихватите ли еще Эден? Если что, она в бою не подкачает.
- С удовольствием! – неожиданно легко согласился граф, делая вид, что не замечает, как нахохлилась Аннет. – Так наш визит будет выглядеть солиднее, что ли?
- Пойдем приводить в порядок наши туалеты, - Аннет подхватила под руку свою юную приятельницу. – Ты должна выглядеть знатной дамой: не хватало еще, чтобы в тебе признали цыганку с табора.

Всадники, показавшиеся на следующий день у подножия холма, на котором высился замок Куси, заслуживали внимания, даже если бы они оказались и в более людном месте. Кавалер и две дамы, на отличных лошадях, держались непринужденно и весело переговаривались. Отличная погода, богатые, хотя и немного устаревшие туалеты женщин, нарядная сбруя лошадей, перья и бархат – все это было всего лишь отвлекающим маневром, позволяющим делать вид, что господам здесь все подвластно. В самом деле – всаднику, сопровождавшему дам, позволялось многое: он был почти в своих владениях, а его знатность могла претендовать и на сам замок. Могла – но сам господин не желал поднимать этой темы: замок давно и прочно находился в руках королевского дома. Но позволить себе прогулку по местам, где сеньер бывал неоднократно, он мог. Как и сам визит в замок: а если там не окажется никого, кому он бы смог назвать свое громкое имя, то тем лучше – тогда никто и ничто не помешает их цели.
Они въехали через главные ворота, потому что они давно уже пребывали в опущенном состоянии. Лошадиные копыта зацокали по мощеному двору, и Атос уверенно направился к высившемуся скалой донжону.
- Библиотека была в нем, - коротко объяснил он дамам, соскакивая на землю и привязав своего коня к коновязи под специальным навесом. Потом помог спешиться обеим женщинам, и, отобрав у них поводья, пристроил там же остальных лошадей.
- А их не украдут? – забеспокоилась Эден.
- Вряд ли. А если такое и случится, нам идти не так уж и далеко до Ла Фера – милю-другую, не больше. Я думаю, такое расстояние для вас не является непреодолимым? – и Атос с улыбкой посмотрел на девушку.
- Не в этой юбке, - досадливо мотнула та головой.
- Не стоит пугаться раньше времени. Если тут найдется какая-нибудь стража, кто-то из них позаботится о лошадях, напоит и задаст им овса. Судя по всему, гости здесь так редки, что им будут рады. Благоприятный прием я вам постараюсь обеспечить. А пока – вперед, милые дамы.
Милые дамы не заставили себя упрашивать, и, подхватив свои шлейфы, устремились в донжон по лестнице, ступени которой, против ожидания, были невысоки. Огромная башня оказалась отлично освещена благодаря отверстию в куполе, через который лился дневной свет, и трем окнам на втором этаже. Зал, колонны которого готическими сводами сходились к световому окну на огромной высоте, был по периметру окружен двумя галереями, нижняя из которых, богато декорированная деревянной скульптурой в каждой из двенадцати ниш, сразу привлекла внимание своим изяществом и росписями, изрядно поблекшими и облупившимися вместе со штукатуркой.
- Какой огромный! – Эден застыла в восхищении.
- Судя по всему, в этом зале и на галереях одновременно могло поместиться от полутора до двух тысяч человек. Во всяком случае, так свидетельствуют летописи. – Атос спокойно оглядывал башню, сопоставляя и отмечая все изменения, вызванные отсутствием людей.
- Господин граф, а вы читали об этом замке в книгах из его библиотеки? – девушка, стоя посреди зала, медленно поворачивалась, чтобы удобнее было обозревать всю красоту зала.
- Мне только раз пришлось побывать в библиотеке, и то очень недолго. Там были такие манускрипты, над которыми можно было всю жизнь просидеть, но мне их в руки так и не привелось взять. Да я бы и не смог их поднять: они были слишком тяжелы для ребенка.
- И с тех пор ни разу не бывали в Куси? – Эден смотрела на Атоса с детским любопытством, и ему стало немного смешно: он сам для этой девчушки был чем-то вроде ожившей летописи. А впрочем, разве это не так?
- Нет, отчего же, бывал еще несколько раз, но было тогда не до библиотеки. Пойдемте, не будем терять времени: дорогу я помню отлично, - и граф повел своих спутниц лестничными переходами куда-то на галерею.
Библиотека осталась на своем месте, огромные, затянутые в кожу фолианты стояли на полках так плотно, что казалось невозможным вытянуть хоть один.
- Арман, вы думаете, тут что-то можно найти? – Аннет говорила шепотом, боялась напугать призраков былого величия замка.
- Тут должны быть припрятаны диски с информацией. Если тут работала разведка, то не могли же не остаться хоть какие-то приметы этих действий. И потом, - он чуть нахмурился, - у меня ощущение, что это не конец: нас водят за нос.
- Откуда у вас такие мысли, граф? – Эден резко развернулась и упустила подол платья. Туча пыли, вездесущей в этом замке, взметнулась в воздух, заставив раскашляться всех троих.
- Наши враги не без чувства юмора: им представляется забавным гонять нас по окрестностям и заставлять копаться в вековой пыли. Держу пари, что содержимое кейса припрятано уже где-то в районе Тегерана, возможно именно в этой реальности. А мы, как последние дураки, теряем время в Ла Фере. Если мы здесь ничего не найдем, надо уходить. Хватит с нас двойников и ненужных знакомств. К тому же, - он чуть улыбнулся, пряча улыбку в усы, - мадам Брюнель уже побывала на королевском балу, так что свою мечту она исполнила. Успех репортажу обеспечен.
- А вы злым можете быть, оказывается, - Аннет чуть склонив голову к плечу, рассматривала Атоса. Словно увидела его в первый раз.
- Могу, сударыня, но не с вами, и не в такой обстановке, - спокойно ответил граф. – Но с теми, кто сумеет меня довести до края, играя жизнью и свободой моих друзей и близких, могу быть беспощадным.
Эден, которая совсем не ожидала от спокойного и миролюбиво настроенного Атоса, такого жесткого заявления, почему-то сразу успокоилась. Если что-то случится, она может быть уверена в графе: он не станет призывать к мирным переговорам, и он не побоится открыть огонь первым, если ситуация потребует. Сама же она сосредоточилась на изучении полок с книгами. То же делала и Аннет, пока Атос напряженно оглядывал все углы и закоулки. Это действительно, слишком напоминало игру в прятки, только если кто-то прятался в лабиринте переходов, то прятался не с добрыми намерениями.
- Смотрите! - едва слышный окрик Аннет заставил ее спутников приблизится к полкам.
Примерно на высоте человеческого роста не хватало одной книги. Фолиант лежал на нижней полке, а та из полок, где он помещался раньше, чем-то неуловимо стала напоминать щербатый рот, в котором недостает зуба. Аннет привстала на цыпочки и потянулась рукой к образовавшемуся пустому пространству.
- Стойте, - свистящий шепот графа заставил ее замереть. – Это может быть ловушка.
- Атос, подсадите меня. Аннет, зажгите свечу, она у вас в кошеле у пояса, - вдруг скомандовала Эден. Нагнувшись, она ловко собрала подол, обвязав его веревкой повыше колен и обнаружив под юбкой лосины. Потом, легко, словно гимнастка, взобралась на плечи к Атосу и, вооружившись зажженной свечой, заглянула в проем, где раньше покоилась книга.
- Есть! – возвестила она о находке, не уточняя, что именно нашла.
- Что там? – невысокая Аннет чуть не подпрыгивала, пытаясь разглядеть, что спрятано среди книг.
- Не мешай, тут что-то вроде бикфордова шнура. Пластикат им не протащить, его, почему-то, камеры по переброске не принимают, но изобретательные, гады: шнур идет за книги, а за той, что форматом поменьше, что-то лежит.
- А шнур куда ведет? - спросил Атос, который довольно непринужденно удерживал на плечах девушку.
- Я же говорю: за книги.
- Это - одним концом! А другой, с которого поджигать полагается? – не уступал Атос.
- А этот… - Эден поднесла свечу поближе, и вполголоса помянула черта, - а этот… этот ведет вдоль полок вниз, еще ниже… граф, я спрыгну, помогите, а то в этой чертовой юбке!.. Аннет, держи свечу! – с помощью Атоса она спрыгнула, наконец, с его плеч, и, отобрав у журналиста свой источник света, склонилась к самому полу: шнур тонкой змейкой убегал за шкаф с книгами, скрываясь в дверном проеме.
- Нас приглашают вниз, - хрипло сообщила израильтянка.
- Нет, это ловушка, и достаточно бездарная, - резко остановил ее Атос. – Ничего мы тут не найдем, кроме засады. У меня нет ни малейшего желания в нее попадаться, и вас я никуда не пущу.
- Арман, вы боитесь? – Аннет посмотрела на него так выразительно, что Атос побелел.
- Если бы я был один, или с мужчинами, я бы ни секунды не сомневался, и…
- Смола! (слева) – резкий вскрик Эден на иврите заставил его резко развернуться и выхватить пистолет, но он опоздал: Эден уже сидела верхом на каком-то человеке, уткнув его лицом в пыль и заломив ему руки за спину. – Вот вам и первый! – девушка слегка задыхалась, но выглядела спокойной, и ей было все равно, какая реакция у ее спутников. А спутники смотрели, едва не выпучив глаза, как она деловито скрутила руки пластиковой лентой здоровенному парню. – Вот гаденыш! Он под лестницей ждал. Вы правы были Атос, что не пошли туда. – Эй, сколько вас там, слышишь ты, крыса?
- Достаточно, чтобы вас всех перерезать, - прошипел парень.
- Врешь! – Аннет подскочила к нему с ножом. – На многих у вас энергии в кабине не хватило бы. – Я сейчас поговорю с тобой, как женщина с насильником, ты у меня быстренько все расскажешь, – она потянулась к поясу его штанов.
- Уберите эту психопатку! – пленный неожиданно перешел на французский.
- Ага, испугался, что в Раю беспомощным перед гуриями окажешься! – кровожадная гримаса на лице женщины заставила Атоса оттащить ее в сторону.
- Аннет, угомонитесь! – прикрикнул он на журналиста. – Разберемся и без радикальных методов. – Эден, переведите ему то, что я скажу.
- Я говорю по-французски, - отозвался пленный. – Что вы хотите знать?
- Сколько вас?
- Было трое.
- Куда подевались ваши спутники?
- Понятия не имею.
- А если подумать?
- Думаю, что они уже вернулись.
- Бросив вас? Да, такое бывает, в особенности, если вы не сошлись во взглядах на способы борьбы. Кто вас послал?
- А ты сам не догадался, француз?
- Положим, я знаю, но жду подтверждения. Так кто?
- Наср'алла. Подразделение ХИЗБАЛЛы.
- Так этот старый волк еще не сдох? – взвилась, в свою очередь, Эден. – Его же в его же бункере и пристрелили!
- Выходит, плохо стреляли, - оскалился боевик. – Руки у вас коротки.
- Не переживай, мы всех достанем, - холодно и твердо, совсем не по-женски, прозвучал ответ Эден Азулай. – Час для всех настанет. За все заплатите, как те террористы заплатили, что мюнхенскую резню устроили.
- Поднимайтесь! – Атос рывком поставил парня на ноги. – Идите вперед и не вздумайте дергаться: я вас успею пристрелить, если что.
- Вот в это я не верю! – голос у араба срывался, но насмешливого тона он не потерял, - Доблестный и справедливый Атос готов пристрелить пленного!
- Хотите убедиться – бегите, - жестко предложил граф. – Не сомневайтесь, у меня реакция отличная, а справедливость в данном случае неуместна. Мы на войне, молодой человек. А вы тут один, в противном случае нас бы уже атаковали.
По тому, как дернулся пленный, Атос понял, что его утверждение не соответствует истине: где-то прятались еще люди. Оставаться дальше в замке стало опасно: они все равно ничего не нашли, а каждый поворот, каждая колонна могли прятать за собой вражескую группу. Он пошел вперед, Эден с пленным шли в центре, а Аннет прикрывала отступление.
Выстрел прозвучал, когда они уже были у коновязи и он был сделан со снайперской винтовки: пуля вошла пленнику в затылок и вышла между глаз, разворотив всю верхнюю часть лица. Эден вскрикнула, но в следующую же минуту круто развернулась и, почти не целясь, отправила выстрел туда, где мигнул солнечный зайчик. Короткий крик – и тишина. Выстрел достиг цели, а девушка, вздохнув, повернула к спутникам лицо, разукрашенное брызгами чужой крови.
- Будем считать, что это мой первый. Но не последний! Может, стоит вернуться, и посмотреть, не водятся ли там еще подобные тараканы? – она засунула пистолет за кушак, которым опоясала амазонку перед отъездом, и наклонилась над убитым, обшаривая карманы. – Атос, гляньте-ка, что я нашла! – Эден поднялась с колен, протягивая графу кожаный мешочек.
Атос раскрыл кошелек и, не сдержавшись, присвистнул: из глубины сверкнули синими и зелеными гранями непонятные кристаллы.
- Что это? – ахнула Аннет. – На бриллианты не похоже.
- Я знаю, что это, - не веря сама себе, Эден взяла один в руку и начала медленно поворачивать его так, чтобы поймать им солнечный луч. Едва ей удалось это, как из кристалла вырвался ослепительный световой кинжал, и, зашипев, исчезла каменная кладка у древнего колодца.
- Абсолютное оружие, - ахнула Аннет.
- Или бесценный хранитель информации, - ответил Атос. – Эден, ведь то, что получил Моисей на горе Синай в первый раз, выглядело именно так?
- Это были два кристалла в локоть высотой, - Эден не спускала глаз с того, что переливалось гранями на руке графа. – Моше разбил их, потому что люди были не готовы принять абсолютное знание.
- Ты хочешь сказать, что это осколки Скрижалей Завета? Что они попали в руки Ирана? – голос Аннет зазвенел. – Но это же сенсация мирового уровня, вы понимаете?
- Мы понимаем, что это, кроме наших друзей, пока никому знать не следует, - Атос закрыл мешочек и спрятал у себя на груди. – Срочно возвращаемся в Ла Фер, а оттуда – в наше время. Мы нашли ящик Пандоры, но он слишком опасен для троих. К тому же, остался еще один из их отряда, если верить покойному террористу. Не будем терять времени, дамы.

 Отправлено: 05.06.19 05:53. Заголовок: Глава 21. Кристаллы ..

Глава 21. Кристаллы

- Да, это не совсем то, что мы искали, - гасконец осторожно перебирал кристаллы, – неужели это осколки тех самых ветхозаветных даров?
- Не думаю, - Арамис взял один кристалл, поднял его к глазам, повертел, стараясь, чтобы он не поймал направленный источник света. – Был бы осколок, имел бы он неправильную форму, а этот - словно вышел из-под резца огранщика алмазов. А вы что скажете, господа?
- Никто из нас не знает толком, какими были те Скрижали, что получил Моисей. Судя по описанию: два кристалла сапфиров в локоть высотой. Не зря Пророк сорок дней и ночей обучался владеть этими дарами. Не напоминает ли вам это два кристалла памяти, в которых заключена была информация: кристаллическая решетка способна хранить ее лучше, чем память современных компьютеров? Это больше всего похоже на то, что Моисею была вручена невиданная власть над миром, и он должен был ею делиться со своим народом. А народ обманул его ожидания, не сумел ждать. И Моисей, и те, кто наградил его таким опасным и тяжким даром, поняли, что достаточно, для начала, и Десяти Заповедей, - Аннет подняла голову, внимательно осмотрела всех присутствующих. – Вы согласны со мной?
- Мысль интересная, - признал Атос. – Но как оказались эти кристаллы во Франции?
- А вот это меня, как раз, и не очень удивляет. - Таль, все время молчавший, подал голос. – Это ваши предки, господин граф. Кто-то из них привез эти камни из Палестины. Когда грабили то, что осталось от Храма после римлян, тогда могли найти и их. Неплохая награда для крестоносцев, - добавил он, не скрывая презрения.
- Скорее всего, вы правы, - Атос пропустил мимо ушей последнюю фразу молодого человека. – Но то, что было добычей для рыцарей, не могло остаться незамеченным. Слухи должны были быть, какие-то документы, что-то в летописях.
- Атос, даже если и есть что-то в библиотеке, мы не станем это искать, - остудил его пыл д'Артаньян. – Пора возвращаться: мы выполнили задание, а вот теперь пусть берутся за дело ученые.
- И все же эта загадка не даст мне спать, - пробормотал граф, вертя в пальцах неожиданно теплый, живой камень.
Сборы начали в тот же день. И собрались в малой гостиной вечером, чтобы в последний раз прочувствовать время, которое для пятерых из собравшихся была родным.
Фархад забился в самый дальний угол, куда почти не проникал свет канделябров и едва доходило тепло от жарко пылавшего камина. Меньше всего ему хотелось сейчас думать о возвращении. Мысли его занимали догадки о находке в Куси: вряд ли его знакомые представляли себе, насколько она могла быть опасна.
Последнее время иранский ученый как раз и занимался проблемой накопления энергии в кристаллах. Мир давно уже перешел в этом вопросе к практике, начав разработку лазерного оружия, но это было далеко не все, на что способны кристаллы. Высвобожденный импульс накопленной энергии способен был не только разрушать: он, при определенных условиях, мог и становиться источником переноса вещества в пространстве и времени. Фархад занимался теорией, а на его родине, оказывается, уже перешли к путешествиям во времени. Но иранец был уверен, что все, чего сумели достичь его бывшие соотечественники, это использование возможностей уже существующих носителей. И действовали они, что называется, методом "тыка", не имея представления, как работает попавшее в их руки чудо.
Если третий участник иранской вылазки остался жив, проблемы в первую очередь будут у Фархада. Начнется настоящая охота за ним и за камнями, перекочевавшими в руки французов, а точнее – израильтян. И что скажет отец, когда узнает, что тайна раскрыта? Французы так обрадовались случайной находке, что даже забыли думать о том, что чемодан мог содержать не только диски с документацией. Но если она записана на кристаллах… тогда они действительно выиграли, а ему даже не узнать, насколько верны его формулы и, вообще, правильное ли он выбрал направление.
Никто не обратил внимание, куда подевался Фархад, настолько все были увлечены беседой. А она приняла, и впрямь, интересный оборот.
- Рауль, вы нам толком так и не рассказали, что у вас произошло в Париже на этом блошином рынке? – д'Артаньян был мастер задавать неожиданные вопросы.
Захваченный врасплох, виконт поднял растерянный взгляд: мысли его витали далеко от Ла Фера, и он тихо мечтал о поездке в Бражелон.
- Я попался, как глупец, на удочку к какой-то мафии, - неохотно признался Бражелон. – Пришлось применить силу, и в результате я оказался в полиции. Должен сказать, что парижская полиция не страдает излишней сентиментальностью. А собственно, что вы хотели знать, господин д'Артаньян?
- Да, собственно, ничего такого, господин Бражелон: просто стало интересно, что вы потеряли на этом рынке?
- Не потерял, а нашел: один старинный портрет, утерянный нашей семьей, - Рауль бросил быстрый взгляд на отца, но Атос не смотрел в его сторону.
- Но у вас там была какая-то стычка, - настаивал любопытный гасконец.
- Была. Пришлось применить оружие.
- Вы стреляли? – не удержалась Эден, с недоверием окидывая фигуру виконта.
- Нет, мадемуазель, я фехтовал.
- Шампуром? – если Аннет думала, что ее острота будет поддержана хотя бы израильтянами, то она не просчитала чувство юмора у молодых людей. Ее никто не понял, зато все замолчали. Краем глаза журналист увидела, как застыло лицо у Портоса, как откинулся в старинном ренессансном кресле Арамис, и как быстро переглянулись д'Артаньян с Атосом. Все это она успела отметить в своем сознании, а следом прозвучал холодный, спокойный ответ Бражелона: - Шпагой я владею, сударыня, достаточно, чтобы встретить негодяев лицом к лицу. Именно ее мне дал в руки случай. А шампур я оставляю для тех, кто готовит нам барбекю.
- Простите, Рауль, я действительно неудачно пошутила, - Аннет протянула ему, в знак примирения, руку, ожидая рукопожатия, но галантный виконт только едва прикоснулся губами к ее пальцам. – Но чем это все закончилось?
- Полицией, а потом и Джиджелли. Уверяю вас, ничего особенного, и даже наше появление здесь я не считаю каким-то чудом. Мы с Фархадом отлично провели время в Ла Фере. Не так ли, Фархад? – Рауль оглянулся, ища иранца. – Куда вы подевались, дружище? – весело позвал он, но никто Раулю не ответил. – Он ушел? Когда мы собрались, Фархад устроился вон в том кресле.
- Куда его черти унесли? – д'Артаньян прошелся по гостиной, заглядывая во все углы.
- Не ищите его, д'Артаньян, - Арамис тоже встал. – Его здесь нет, и, думаю, нет и в замке.
- То есть как "нет в замке"? – подскочил гасконец. – Атос, что вы сидите, словно ничего не случилось? Вы понимаете, что мы прошляпили врага?
- Я не зря ему не доверяла, - взвилась Эден. – Он украл камни, голову даю на отсечение.
- Камни здесь, успокойтесь. А вот Фархад мог отправиться в Куси. И это – плохо.
- Не вижу в этом ничего плохого: молодой человек решил в одиночку заняться тем, что не успели сделать все мы. – Атос, наконец, встал. – Если он отправился туда, то там его ждет третий участник иранской вылазки. Либо ждет, либо – поджидает. Чувствуете разницу в этих словах?
- Еще бы! – молчавший все время Портос любовно погладил эфес своей шпаги. – Или мы ему поможем или мы его скрутим: и в том, и в другом случае он не должен оставаться здесь.
- Это - уже наша задача, - Моше посмотрел на своих сослуживцев. – Готовьтесь к вылазке. Без иранца нам уходить нельзя.
- Вы собрались на ночь глядя? – теперь уже Арамис стал проявлять признаки беспокойства.
- Именно ночью и стоит проводить такие операции, - Моше деловито осмотрел свою команду. – Местность нам знакома, в замок проникнуть сумеем, план его я видел у вас в кабинете, граф. Возьмем с собой снаряжение и, заодно, переоденемся в костюмы, в которых нас никто не увидит.
- Это, как это: не увидят? У вас, что, есть такие ткани?
- Имеются. Китайские технологии, а мы их усовершенствовали. Так что не переживайте, к утру мы вернемся. Главное – камни берегите. Неплохо было бы, чтобы кто-то с ними уже и ушел вперед. Так надежнее будет.
- Это - верное замечание, - согласился Атос. Пожалуй, лучше всего будет отправить... – он запнулся, подумав было об Аннет, но тут же сам и отбросил эту мысль. – Я бы предложил мадемуазель Азулай…
- Но она не согласится! – тут же ответила ему девушка. – Я – на задании. А потому лучше отошлите Бражелона. Тем более, что с его раненой ногой в бой все равно не пойдешь.
- В бой? – Рауль окончательно очнулся от своих грез. – Вы что, драться с Фархадом задумали? Да, он стреляет отлично, но воин из него никакой. Скорее всего, его опять в заложники возьмут, так что вам осторожными придется быть вдвойне: как бы там не оказалось еще кого-нибудь.
- Нас не увидят, будьте покойны.
- Пока эта ткань на вас цела.
- Значит, мы будем осторожны. Мы обязаны сделать еще попытку: не может быть, чтобы в кейсе хранились кристаллы. Вспомните, господа, там не было ничего, что было бы предназначено для удобства хранения камней, однако были кассеты для дисков. Это ли не доказательство, что информация где-то рядом?
- У вас есть задание, и мы не имеем права задерживать вас, - твердо произнес граф. – Чем мы можем помочь вам?
- Прикрывать, если нам понадобится отступать. Если у нас получится, нам всем надо будет сразу уходить. Должен сказать, что задержание и доставка на базу Фархада не находится в числе наших приоритетов. Сумеем его вытащить – тем лучше. Если же нет, пусть разбирается с ним его папаша и его боевики. Нам важны диски. Все, что находятся во Франции. Я уверен, что их прячут в библиотеке. Потом придет очередь Скрижалей – это мировая сенсация, но я не уверен, что ее следует обнародовать.
- Я согласен с вами, Моше, - Арамис, казалось, совсем другими глазами смотрел на израильтянина, обнаружив, совсем неожиданно для себя, что молодой человек не просто исполнительный офицер и храбрый воин. Оказывается, он способен не только выполнять чужие решения, но и делать далеко идущие выводы. – Эти камни несут в себе такую информацию, что и теперешнему человечеству она не по зубам. Действуйте, а мы будем неподалеку, обеспечим вам поддержку и прикрытие.


Примечание. Чтобы все это казалось не совсем фантастикой, вот: https://www.youtube.com/watch?v=UugrU741DSo

 Отправлено: 05.06.19 18:39. Заголовок: Глава 22. Бой. Ночь..

Глава 22. Бой.

Ночь, как по заказу, обещала быть безлунной: тяжелые тучи, толпившиеся на горизонте, к десяти вечера закрыли собой небо. К счастью, дождя не было, потому что ткань костюмов-невидимок, намокая, начинала светиться мягким голубоватым светом. Сходство с привидениями могло в вылазке только помешать: вряд ли противник был так уж суеверен, чтобы испугаться потусторонней силы, зато понять, что его ищут, сумел бы тотчас.
Стену преодолели без труда: сказался предыдущий опыт и знакомая местность. Так же беспрепятственно команда достигла донжона, бесшумно и быстро нашла галерею и вход в библиотеку. Приборы ночного видения, закрепленные на висках, и работающие от тепла, вырабатываемого человеческим телом, позволяли двигаться среди книжных полок, так же непринужденно, как если бы все происходило днем.
Трое разведчиков очень быстро нашли ход, из которого ранее вылезли бойцы ХИЗБАЛЛы. Потайная лестница привела их в подземелье. Наверное, во времена Ангеррана Третьего, здесь была тюрьма, потому что кое-где еще оставались в стенах кольца, к которым крепились цепи заключенных. Пахло застоявшейся водой, и еще чем-то острым, от чего защипало в глазах. Пришлось пустить в ход фильтры, вмонтированные в капюшоны костюмов-невидимок. Бойцы неслышно и осторожно передвигались вдоль стен, обходя помещение по периметру. Потом, сузив радиус, прошли еще раз, так ничего подозрительного и не заметив.
Они уже собирались покинуть подземелье, когда едва слышное дыхание заставило Таля остановиться.
Молодой израильтянин, пригнувшись, сделал шаг в сторону, заходя за опорную колонну, и в грудь ему уперлось дуло автомата. В следующее мгновение он отпрыгнул в сторону, успев в прыжке ногой оттолкнуть оружие. Автоматная очередь грохотом отозвалась в замкнутом зале. Во все стороны полетели осколки камней, с визгом срикошетили пули, но даже вскрика не раздалось вослед. " Кулям хайим, Барух АШем!" (Все живы, слава Б-гу), - пробормотал Таль, выглянув из-за колонны. Владелец автомата стоял посередине, судорожно оглядываясь по сторонам, и водя дулом по стенам. Но цели были недоступны его взгляду, что тут же было использовано разведчиками, с трех сторон окруживших осажденного.
- Кто тут, Абдалла? – неожиданно прозвучал голос Фархада, и он вынырнул из-за колонны, ряд которых опоясывал зал по периметру.
- Тут кто-то есть, - шепотом отозвался ливанец. – Кто-то едва не выбил у меня автомат из рук, но в этом мраке никого и ничего не увидишь. Зажги лампу, спички у меня в кармане.
Слабый огонек разгорелся в руках у иранца, и довольно быстро превратился в уверенный свет лампы. При нем оба, Фархад и Абдалла, стали осматриваться, но, как и следовало ожидать, ничего не увидели.
- Отойди за мою спину, сейчас мы посмотрим, что за храбрецы здесь оказались, - скомандовал ливанец, и, едва Фархад последовал его приказу, стал методично поливать пространство автоматными очередями, с поразительной быстротой меняя рожки. И опять – тишина: разведчики успели спрятаться за спасительные колонны.
- Тебе почудилось! – мягкие, вкрадчивые интонации персидского, на котором говорили оба, и который, не желая быть понятыми еще кем-то, они стали употреблять не сговариваясь, заставили Моше вжаться в стену еще сильнее: он фарси владел свободно.
- Мне не почудилось: я не дурак, я спиной чую чужих, - Абдалла принюхался, поводя головой: ноздри тонко очерченного, крупного носа, трепетали, как у зверя. – Есть тут кто-то, и, даже не один, - он с силой втянул воздух. – Аллахом клянусь, тут рядом баба.
- Откуда? – пожал плечами Фархад, но сомнение в его голосе прозвучало неубедительно.
- Из замка, вот откуда. Ее волосы пахнут дымом и розовым маслом.
Эден побледнела, как полотно, под своей маской-невидимкой. Да как же этот псих смог учуять запахи сквозь надетый на ней капюшон? Его чутье поражало, но она помнила, что есть особые вещества, которые доводят обоняние человека до возможностей зверя. И, не исключено, что этот боец террористической организации оснащен не хуже их какими-то достижениями технического прогресса. На что еще он способен, кроме своего удивительного чутья?
- Куда ты перепрятал диски? – Фархад говорил тихо, но недостаточно тихо, чтобы его не могли услышать израильтяне. Неужели он рассчитывал на то, что его поймут, и услышат именно они?
- Туда, где они были. А ты что, собрался за ними идти? Не получится, дорогой мой, я с тебя глаз теперь не спущу. Тебя твой отец ждет, за тебя премия знаешь какая обещана? А теперь у меня конкурентов и не осталось: твои бывшие приятели постарались. Я теперь могу явиться только с тобой: твоя голова важнее этих самых схем.
- Моя голова без этих схем ничего не стоит, - зло бросил иранец. – Жаль, что вы этого не понимаете. Мне эти диски нужны для работы, я без них – как без рук.
- С этим ты будешь разбираться на месте: у меня приказ. Давай, иди первым: я прикрою, - Абдалла легонько подтолкнул своего подопечного прикладом автомата.
Фархад пошел, спотыкаясь о все неровности пола, и невольно ежась от прикосновений холодного металла. Он не хуже ливанца ощущал присутствие посторонних, но ничего не смог увидеть. Диски целиком поглотили его сознание: он был уверен, что на них записано что-то, что раскрывает тайну Скрижалей. Если содержание древних кристаллов удалось расшифровать и записать на носители информации, это революция в информатике. Да какое там – в информатике! Это могло изменить всю историю планеты: ее прошлое, настоящее, и, конечно, в первую очередь – ее будущее. Тайны иных цивилизаций, неизмеримо выше нашей, цивилизаций, отстоящих впереди на тысячи лет, способных творить миры, овладевших временем и пространством. Зачем им понадобилась наша планета, какой эксперимент ставили они с полудикими племенами, давая им в руки такую мощь? А вот предводитель этих племен понял, своим человеческим умом оценил, что дар слишком опасен и преждевременен.
Сможет ли Фархад оценить то, что не захотел передать своему народу Моше? Сумеет ли правильно распорядиться наследием, опасней и желаннее которого не было еще ничего за всю историю человечества? Он боялся задумываться об этом; все силы его уходили на то, чтобы не выдать себя и заполучить в руки диски. Но он не был готов добровольно отдать их кому бы то ни было. Он был ученый и его влекла тайна. А честолюбие, до поры до времени спрятанное под спудом привычек и обстоятельств настоятельно требовало единоличного владения тайной. Ради этого он, сам еще не сознавая до конца своего настроения, готов был не все.
- Куда мы идем, - спросил он у молчавшего ливанца.
- К капсуле. Ты что, решил здесь остаться навсегда? Пойдешь первым, я должен убедиться, что ты попадешь туда, где тебя ждут. Я не намерен терять такой куш.
- Абдалла, да кому мы будем нужны без кейса? – попытался его вразумить Фархад.
- Вот что, хабиби,* делать будешь то, что я велю! И – помалкивай! – ревнитель Аллаха, не теряя времени, подтолкнул Фархада к выходу.
Иранец, в порыве отчаяния, едва выйдя на обширный двор, сделал было попытку бежать, но был тут же сбит с ног. Прежде, чем он успел сообразить, что к чему, его скрутили по рукам и ногам и перекинули за спину, как мешок с мукой. Абдалла оказался необыкновенно силен, и без особого труда доставил свою ношу в закоулок замка. Следовавшие за ним израильтяне поразились: они никогда бы не смогли найти эту капсулу, если бы боец не привел их сюда сам. Дальше все произошло очень быстро: связанный Фархад был помещен в нее по-прежнему в обездвиженном состоянии, и пропал из виду через мгновение.
- А теперь – за ним! - скомандовал командир, уверенный, что Абдалла просто так не уйдет. Где-то он прятал и снаряжение и то, что составляло основную ценность рейда: диски, некогда лежавшие в кейсе вместе с кристаллами. Разведчики прошли за ливанцем еще некоторое расстояние, и убедились, что сделали это не зря: откуда-то, из тайника между камнями, тот достал кляссер как раз по размеру компьютерного диска и мешочек из замши, который раскрыл, проверяя его содержимое. Таль, стоявший почти рядом, на каменном парапете, вытянул шею и, стараясь не дышать, заглянул в него: мешочек доверху был полон флешками и темными камушками.
- А теперь можно и возвращаться! – довольный и успокоенный, Абдалла спрятал находку в заплечный ранец и шагнул вперед. Невидимый его глазу сигнал, и Таль прыгнул на него сверху, в прыжке накидывая ему на шею удавку. Тренированный террорист успел вскинуть руки к горлу, петля не затянулась, а сам Абдалла, извернувшись, ухватил своего невидимого противника за руку. Этого оказалось достаточно: враги покатились по земле, вцепившись друг в друга. Абдалла сумел вытащить кинжал и нанести удар Талю в бок. Тот вскрикнул и ослабил хватку, а ливанец одним движением вспорол ткань костюма-невидимки, сразу сделав доступным для зрения тело молодого человека. Следующий удар был уже прицельным, Таль только успел сделать вдох, как лезвие вошло точно в сердце. Еще несколько секунд жил его взгляд, потом глаза остановились в пугающей неподвижности.
Тишину разорвала автоматная очередь, ливанец словно сложился пополам и медленно свалился на труп израильтянина.
- Я метил пониже ранца, - пробормотал Моше, опускаясь на колени рядом с телами. – Диски нельзя повредить.
- Они мертвы, Моше, оба, - Эден всхлипнула совсем по-детски, но тут же овладела собой. – Надо уходить. И побыстрее.
- Мы здесь все, - д'Артаньян подошел совсем неслышно, и склонился над погибшими. – Атос,Рауль, Арамис, Портос, друзья мои, нам пора.
*****
По пустому двору замка Куси ветер гонял кусок ткани, то исчезавший в свете занимавшегося утра, то невесомой тряпочкой взмывавший высоко к бойницам донжона. На пожухлой траве, проросшей между плитами, устилавшими двор, темными каплями свернувшейся крови обозначилась дорожка, указывавшая направление, по которому унесли убитых. На середине двора дорожка превратилась в небольшую лужицу – здесь тела положили на землю. Больше ничего не напоминало о драме, развернувшейся здесь в предшествующую ночь.

* - хабиби (арабский) - дорогой.

 Отправлено: 05.06.19 19:06. Заголовок: Часть 3. Глава 1. Да..

Часть 3.
Глава 1. Дары богов.

Небо было бездонное, а звезды на нем не воспринимались яркими точками, как это смотрится в городах. Одновременно пугающая и привлекающая взор бесконечность Вселенной ощущалась здесь бесспорной реальностью, и оттого, понимание ее недоступности было особенно острым. Где-то за скалами, разогретыми днем до такой температуры, что к ним нельзя было прикоснуться, не получив ожога, пряталась в темноте заветная Джабель-Эль-Лоз, или Джабель Муса: гора Синай.
Протяжный стон, похожий на человеческий, заставил вздрогнуть всех, кроме бедуина-проводника.
- Что это? – Портос не удержался, и мелко перекрестился несколько раз.
- Горы поют, - нехотя проронил проводник.
- Как это "поют" – удивился гигант.
- Радуются, что зной ушел с солнцем, - лаконично объяснил бедуин.
- Они за день сильно нагреваются, а ночи здесь довольно холодные. Остывая, камни раскалываются, издавая при этом звук, похожий на стон, - Эден подобрала ноги под теплый плед, и пристроила голову на рюкзак. – Спите, я все равно не усну, я кофе перепилась. Никто лучше бедуинов его не варит.
- Эден права: отдыхайте, - поддержал девушку Атос. – Я посижу с ней. Через два часа смените нас.
Путешественники стали устраиваться на ночь кто как умел: в палатку забираться не хотелось, хотелось лежать и смотреть на небесный свод, ощущая, как тебя стремительно засасывает полная тайн бесконечность.
Невообразимая в своем величии, дуга Млечного пути ярко светилась во мраке ночи. Свет больших городов, обычно затмевающий всю красоту звездного неба, здесь, вдали от цивилизации, помехой не был.
Атос устроился было рядом с девушкой на камне, очень напоминавшем по форме его любимую кушетку на Феру. Камень еще хранил тепло, и он сразу встал.
- Перебирайтесь на мой камень, Эден. Песок остынет и вы, еще, чего доброго, простудитесь.
- Не хочу, камень твердый, а песок еще не скоро остынет, - улыбнулась Эден. – А вы ложитесь, я подвинусь поближе к вам и поболтаем. Не возражаете?
- Не возражаю, - улыбнулся бывший мушкетер, бросив взгляд на девушку. – У вас накопились вопросы ко мне, не так ли?
- Точно, - согласно мотнула та головой, перетаскивая рюкзак и плед поближе к графу. – Только вот не знаю, готовы ли вы будете на них ответить.
- Спрашивайте. Постараюсь ответить, если, конечно, вы не перейдете границ дозволенного.
- Так я же не знаю, что у вас дозволено, а что – запрещено, - невинно похлопала глазами Эден, и Атос едва не расхохотался: с этой израильской детворой приходилось держать ухо востро. Никогда не знаешь, где у них проходит граница между вежливостью и любопытством, тактом и нахальством.
- Тащите сюда ваш ворох вопросов вместе с рюкзаком, - он помог ей перебраться поближе. – Только для начала позвольте и мне задать вам вопрос?
- Так и быть: задавайте! – Эден постаралась даже тон графа скопировать, и ей удалось передать и доброжелательность, и едва приметную настороженность голоса Атоса.
Атосу вдруг стало весело: эта черноглазая шалунья, едва вышедшая из школьного возраста, умела быть и серьезной, и опасной, но сейчас он видел перед собой только ребенка, с жадным любопытством взирающего на взрослого, опытного мужчину. И он задал свой вопрос:
- Эден, зачем вам эта экспедиция? Вы же собирались в медицинский институт?
- Теперь я не уверена, что хочу быть врачом.
- Почему?
- После смерти Таля… Я поняла, что, если что-то случится с тем… - она запнулась, потом твердо продолжила, - кого я люблю, я не смогу быть полезной в нужный момент. Я не хочу быть беспомощной перед смертью, а врач часто оказывается бессильным.
- Вы не правы, - граф при свете звезд пытался поймать выражение ее глаз, но увидел только отблеск звездной россыпи. – Врач, по крайней мере, знает, как можно ей сопротивляться.
- А вот вы, Атос, - краткость и прямота ее обращения не удивили, и не вызвали в нем раздражения, - вы не раз отвращали смерть, почему же вы так легко сдались ей тогда, в Бражелоне?
- Я… – он замолчал.
- Я перешла границы дозволенного, да?
- Будь мы с вами сейчас не вдвоем, и не манил бы нас своими тайнами небесный свод, я, скорее всего, не стал бы отвечать на этот вопрос, Эден. Но нас никто не слышит, ночь хранит секреты, и я отвечу вам с максимальной откровенностью, девочка. Я боялся.
- Вы?
- Для каждого, живущего в этом мире, наступает момент, когда он осознает, что он не бессмертен. Оставлять друзей, близких, проще, когда ты знаешь, что тебя будут помнить, что ты незримо будешь присутствовать среди них. Я же сознавал, что мне грозит остаться в одиночестве. Не меня будут помнить, а я должен буду хранить в памяти дорогие тени, которые никогда больше не встречу в реальном мире. Для меня это оказалось слишком страшным будущим. Такого я не хотел, с таким одиночеством я не мог мириться. Я ведь трусом оказался, Эден. А бесчисленные читатели потом упрекали графа де Ла Фер в том, что он не сумел, не стал спасать сына. – Атос горько усмехнулся.
- Я любила Таля, - вдруг заговорила Эден о сокровенном. – Мы любили друг друга, но его родители были из религиозной семьи, он в армию пошел против их воли, он был единственным сыном и мог не вступать в боевые части. Его дядя… у него были нелады с законом, мой отец расследовал его дело… короче, между нашими семьями – вражда. Отец мне говорил, что он действовал по закону, но мы - выходцы из Марокко и хилоним*, а Таль – ашкеназ** и из религиозной семьи. Его бы прокляли, если бы мы поженились.
- Странно, я ведь встречал семьи, где это не играет роли.
- Не в нашем случае! Предрассудки в религиозных семьях сильны и по сей день. Средневековье. А вот вы же, в это самое Средневековье не побоялись пойти на неравный брак?
- Раз вы в курсе того, чем все закончилось, зачем спрашивать? – голос Атоса источал холод, и Эден вполголоса пробормотала извинение.
Наступило молчание, которое очень быстро стало тяготить обоих. Скосив глаза, Эден рассматривала своего собеседника. Атос лежал, закинув руки за голову, и на фоне скалы его силуэт казался облитым светом звезд и выплывшей на небосклон луны.
- Что же привело вас в этот поход, господин граф? – решилась спросить девушка, чувствуя, что молчание грозит перейти в полную отрешенность друг от друга.
- Если бы я сказал, что любопытство, это было бы правдой, но не до конца. Есть еще у меня и личный счет ко Времени. Я хочу понять, как все началось: откуда в человеке столько противоречий.
- Вы хотите найти истоки человеческих пороков, граф? Зачем это вам?
- До сих пор я находил все ответы на свои вопросы в Книге Книг. Сейчас есть возможность копнуть глубже.
- Если мы найдем те самые, первые, Скрижали Моисея, это будет значить?..
- Это будет значить, что нам был дан сказочный дар, которым человечество так и не сумело воспользоваться. Я многое знаю теперь, Эден, о многом догадываюсь. Этот мир, во всем его многообразии, был долго лишен собственной воли. С приходом того, что называют Божественным вмешательством, он получил шанс.
- Вас удивляет, что нам разрешили сюда проникнуть?
- Почему вы так решили? – Атос повернул голову, оторвавшись от созерцания небес, и на какое-то мгновение Эден показалось, что он беседовал не с ней, а с Вечностью.
- Раньше сюда не только израильтянам, но и европейцам въезд был заказан.
- Новое правительство хочет выйти на другой уровень общения с миром. Прятать то, о чем уже многие знают, потеряло смысл. Молодые правители хотят более тесного общения цивилизаций, потому и пошли на контакт. К тому же, наше присутствие кажется им чем-то иррациональным, не подлежащим обсуждению. Надо использовать этот шанс. Говорят, там и без нас есть группа археологов.
- Есть, вот только откуда они – никто не говорит.
- Эден, вы женщина, значит у вас должно быть сильно развито предчувствие. Аннет мне говорила, что она готова к самым невероятным встречам. А вы, что вы чувствуете?
- Я ощущаю тревогу. Словно кто-то знакомый, но очень недобрый, стоит и смотрит на меня не мигая.
- Значит, мне не кажется. У меня точно такое же чувство возникло, как только мы оказались в виду горы. Кто-то ждет нас, и не с добрыми намерениями. Я бы предпочел, Эден, чтобы ни вас, ни Аннет здесь не было.
- Ничего у вас не выйдет, господин граф, - девушка фыркнула, как кошка, которую погладили против шерсти. – Аннет – корреспондент, ей нужен репортаж, которого ждут, как манны небесной. А я, я не привыкла бегать от опасности: вы сами видели, на что я способна.
- Видел. Потому и опасаюсь за вас. Если это тот, о ком я думаю, вам с ним не справиться.
- Атос, вы что, о Сатане говорите? - Эден негромко рассмеялась.
- Почти, - Атос вымученно улыбнулся, но Эден стало не по себе от этого "Почти".
- Мне кажется, сейчас не время отступать, господин граф, - она робко тронула его за руку. – Мы ведь уже себя показали, как отряд.
- Эден, девочка, да никто и не отказывает вам в храбрости. Но мы столкнемся с тем, что нельзя назвать обычным сопротивлением, злом в его человеческом обличье. Неужели вы думаете, что нам просто так отдадут величайшую ценность в истории человечества?
- Чашу Грааля?
- Нет, я как раз говорю о разбитом даре Б-га.
- А что бы вы сделали с таким даром, граф? – Эден даже приподнялась на своем песчаном ложе, ожидая ответа Атоса.
- Я? – мушкетер задумался, что ответить, но ответ для себя он знал. – Я не знаю, Эден. Был бы у вас Храм, стоял бы в нем Ковчег Завета, я бы твердо сказал: "Место Скрижалей в Святая Святых." Но Храм разрушен, Храмовая гора в руках неверных, а подобным святыням не место в человеческих руках. Люди не готовы к таким дарам и спустя тысячи лет. Страшно подумать, что может произойти, если они попадут к тем, у кого мысли работают только в одном направлении.
- Уж не затем ли так стерегут это сокровище саудиты?
- Если это так, это мудрое решение. Мир не готов к подобным знаниям.
- Атос, а знаете какой вывод напрашивается с вашим появлением у нас? – Эден говорила очень медленно, как будто взвешивала каждое свое слово: достаточно необычное поведение девушки, которую Атос все же, в глубине души, считал слишком ветренной. – Мне кажется, вы – часть какого-то плана, который нам навязали. Только не обижайтесь, но такое впечатление складывается не только у меня: я лишь исполнитель.
- Понятно. – Граф глубоко вздохнул. – Я не обижаюсь, но то, что думает ваш штаб – это уже не просто мнение одного-двух генералов. Вы очень поверхностно представляете, что есть мир, из каких тончайших сфер он состоит, какие сети оплетают земной шар и пространство вокруг него. Какие возможности таит ноосфера и что есть смерть в этом пространстве. Есть вещи, которые пока лучше не знать никому, тем более тем, у кого в руках военная власть. Мало кто сможет удержать в себе желание править и решать за всех. И, не исключено, что самое лучшее было бы…
Атос не успел закончить фразу, как над пустыней пронесся длинный, скрежещущий звук, и откуда-то сверху, со стороны горы Синай, ударил луч света. Проснулись мгновенно все, кто умудрился уснуть в эту ночь.
- Что это? – Аннет старалась говорить спокойно, но голос у нее сорвался. – она схватила за плечо повалившегося лицом на каменистую землю проводника. – Что это было?
- Голос бога! – несчастный бедуин трясся, как осиновый лист. – Дальше нам нельзя: Аллах велит покинуть эти места.
- Прямо так и послушались мы твоего Аллаха! – побледневший, как стена, д'Артаньян хорохорился, хотя и на него произвел впечатление этот крик в ночи.
- Шевалье, какая разница, как его называть, если он Б-г, так что прислушаться к его голосу стоит, - Арамис опустил судорожно сжатую руку с кинжалом. – Атос, как вам этот сигнал?
- Вы правы, д'Эрбле, это больше всего похоже на сигнал. Не означает ли это, что нас заметили и возвещают о нашем появлении?
- Если это так, то скрываться бесполезно.
- Утром и покажемся! – Портос был очень недоволен, что его разбудили раньше времени.
- Боюсь, что до утра нам не отсидеться, - д'Артаньян, уже полностью овладевший собой, опустился на остывший песок, кое-где покрывавший камень, превратившийся от перепадов температуры в щебенку. – Нас ищут, говорю я вам!
И, в подтверждении его слов, странный, узкий, пронзительно-синий луч заметался среди скал.
Первый, подсознательный, порыв был – спрятаться среди камней. Но, внезапно, луч выхватил одинокую фигуру. Человек стоял, подняв над головой руки всем понятным жестом демонстрируя, что его раскрытые ладони не несут оружия и угрозы.
- Сумасшедший, - тихо, сквозь зубы, пробормотал гасконец. – Кому это сейчас надо!?
Атос не испытывал страха, стоя в свете странного прожектора. Сильный запах озона и ощущение предгрозового ветра, идущие от луча, бодрили. Мозг работал с пугающей ясностью, пока глаза отмечали каждую неровность почвы, хаос скал, чьи изломы горели синим огнем, голубовато-белую вершину Джебель Муса, откуда и бил синий световой луч, горящую огнями радугу Млечного пути. Луч метнулся чуть в сторону и с графичной четкостью обрисовал скалу – двенадцатиметровый кусок камня, расколотый гигантским мечом. Скала высилась совсем уж чужеродным образованием, скорее напоминая специально водруженную на осыпающийся холм стелу. И из ее расщелины бил хрустальный поток такой силы, что вокруг стояла пыль водяных брызг.
- Вода, - ахнула Аннет. – Бежим наверх, тут скоро озеро будет, вы что, не видите?
Она бросилась к Атосу и, не думая, что этот ее порыв может стоить им всем жизни, потащила его в сторону скал. За ней, поспешно собрав свои рюкзаки, бросились вверх и все остальные. Арамис оглянулся, но проводника и след простыл.
С полчаса вся компания, задыхаясь и чертыхаясь, взбиралась по скалам как можно выше. Но, удивительное дело: стремительный поток словно проваливался под землю, добираясь до сухого русла, едва смачивая его камни. То, что здесь, в сезон дождей, несется настоящая река, которая ворочает многотонные камни, говорил рельеф дна.
- Тут где-то должна быть пещера Иллии, о которой говорится в Ветхом Завете, - Арамис оглядывался, его рысьи глаза отлично бы обошлись и без помощи светового луча. И, словно по заказу, луч метнулся вдоль скал, четко обозначив черный провал. Путешественники невольно вздрогнули: кто-то, кто направляет этот луч, слышит и понимает их речь? Кто-то ждал их и теперь хотел общения, а жест Атоса дал ему понять, что и пришедшие не имеют дурных намерений?
- Аннет, оставьте же меня, наконец, в покое, - сердито сказал граф, отцепив от предплечья пальцы Аннет. – Вы же видите, озера не получилось, а нас приглашают пообщаться. Луч указывает на пещеру – пойдем и посмотрим, что она скрывает.
- Вы правы, Атос. В конце концов, для чего мы сюда явились, как не для выяснения обстоятельств, - Арамис, подхватив свой рюкзак, который он с немалой радостью ранее бросил к своим ногам, первым двинулся к пещере.
- Э, нет, погодите! – осторожный гасконец остановил его, ухватив за руку. – Погодите, прежде чем идти в неизвестность, надо хотя бы фонарь зажечь. Зависеть от этого луча, по меньшей мере, опрометчиво. Если он потом исчезнет, мы окажемся абсолютно беспомощны.
- Д'Артаньян, мы и так в полной его зависимости, если на то пошло, - Арамис пожал плечами, но фонарик зажег. Теперь его рассеянный свет казался белым туманным облачком рядом с разрезающим темноту, подобно мечу, лучом света.
- Смотрите, не повредите себе ноги, - напутствовал его гасконец, – там черти-что делается, сколько веков прошло.
К удивлению путешественников, чем дальше они продвигались в глубь пещеры, тем глаже становилась земля у них под ногами. Пещера уходила в тело горного массива на неведомую глубину, и они шли, не имея представления, куда их заведет этот ход. При свете фонаря трудно было судить об окружающем пространстве, и когда перед ними забрезжила мерцающая таким же синим цветом завеса, все столпились перед ней, не зная, как быть дальше: продвигаться вперед или повернуть назад.
- Это Пришельцы! – замирая от восторга, воскликнула Эден. – Больше никто на такое не способен.
- Это Они, - шепнул Арамис на ухо Атосу, многозначительно сжимая плечо графа.
- Я догадался, - кивнул Атос.
- Поэтому вышли вперед? – д'Артаньян недовольно отодвинул Портоса, загораживавшего ему обзор. – Вы догадались, кто Они? Так объясните, потому что я, разрази меня гром, вообще перестал понимать что-либо!
- Я не думаю, что у меня будет время вам объяснить: сейчас вы сами все поймете, друг мой! – с этими словами Атос отступил перед исчезнувшей завесой, за которой слабо мерцал длинный коридор, а в конце его виднелась прозрачная капсула.

*хилоним - светские
**ашкеназим - выходцы из Восточной Европы. Выходцы с Востока, у которых в культуре отложилось долгое проживание среди мусульман, не всегда находят общий язык с европеизированными евреями. Религия одна, а в ментальности есть отличия.

 Отправлено: 06.06.19 09:16. Заголовок: Глава 2. Дары богов...

Глава 2. Дары богов. (продолжение)

- Это что? – оторопевший Портос рассматривал открывшийся ему путь с недоверчивой миной.
- Как что? Путь к богам, - ехидно пояснил ему гасконец. - А вон там, в конце – лифт. Полный комфорт: кто-то позаботился, чтобы мы больше не сбивали ноги, и доставит нас прямо по месту назначения, на вершину этой горы.
- Вот вы иронизируете, любезный друг, а между тем, так оно и есть, - осадил друга Арамис.
- Да, только вы не учли, любезный друг, что этот лифт может быть еще средством доставки не только в пространстве, но и во времени.
- Как раз об этом я и подумал, д'Артаньян. Не все ли равно, куда нас позовут: не в нашей власти сопротивляться тому, или тем, кто все это затеял от начала времен.
- Это именно то, что вы правильно поняли, Шарль. И ответы на все наши вопросы мы можем получить именно здесь. Если сумеем их задать и правильно понять, - пробормотал граф чуть слышно, но Эден, стоявшая рядом, услышала его.
- Эден, - Аннет тронула девушку за плечо, - держись рядом со мной; я попробую вести съемку. Надо же представить потом какие-то доказательства, что нам это все не приснилось.
- Вы что, надеетесь, что нас наградят, как Моисея? – Арамис обернулся к журналисту. – Не советую вам показывать, что вы ищете вещественных доказательств предстоящего знакомства. А если нам тоже предоставят для общения горящий куст? Кто вам поверит, что вы не сняли его в пустыне, предварительно подпалив его зажигалкой?
- Вы циник, Рене! – разозлилась Аннет.
- Может быть. А еще я не склонен к беспочвенным фантазиям и бездоказательным сюжетам. Спрячьте вашу кинокамеру, если не хотите оказаться далеко отсюда. Вас просто выкинут из этого пространства. Если пригласившие нас захотят, они сами найдут способ убедить человечество, а если…
Звон возник где-то в глубине горы, и, прежде чем они успели как-то отреагировать, поднялся до ультразвуковой частоты, вызвав резкую головную боль и заставив всех упасть на землю, зажимая уши. Утих он так же неожиданно, как и возник. Люди тяжело поднялись, с трудом возвращаясь к реальности.
- Ну, здесь наши Наставники немного перестарались, - д'Эрбле старательно отряхивал свою одежду, скрывая за попыткой вернуть себе обычный щегольской вид, явное смущение от того, что вынужден был валяться на земле в пыли. – Не учли наши возможности.
- Я думаю, что это вообще не было предназначено для нас, - Атос, морщась, как от зубной боли, растирал щеки. – Этот звук скорее способен свести с ума земных гостей. Может, они ждали не нас?
- Тогда нам еще не поздно повернуть назад, - обрадовался д'Артаньян, которому не по душе был весь этот поход.
- Струсить на пороге? – Портос, доселе молча созерцавший открывшийся проход, с возмущением уставился на друга. – Я не узнаю вас, д'Артаньян.
- Я говорил с проводником, когда нанимал его, барон. Он и тогда уже не горел желанием проводить нас сюда, и соблазнился только крупной купюрой.
- Смотрите! – прервала его Эден, указывая на появившуюся около капсулы фигуру. – А вот и хозяин.
Тот, кто шел к ним навстречу, ничем не напоминал устоявшийся образ гуманоида-инопланетянина. И на бога он тоже не был похож. Немолодой, уставший человек, с сильной проседью в густых рыжих волосах, с гладко выбритым лицом. Одет он был так, как одеваются богатые саудиты, только голова его оставалась непокрытой.
Он остановился в нескольких шагах от прибывших и стал спокойно, в упор, их рассматривать.
- Кто у вас капитан? – чистый французский подействовал на присутствующих подобно холодному душу. Люди очнулись от своего завороженного созерцания, и Атос ответил первым: "Шевалье д'Артаньян!"
- Прежде чем вы войдете туда, куда приглашены, я хочу вас предупредить: все, что вы увидите и узнаете, не должно стать достоянием гласности, - неизвестный посмотрел на Аннет. – В первую очередь, это предупреждение касается ваших женщин. Иначе вас постигнет полная амнезия. – Он перевел взгляд на Атоса и Арамиса. – Те из вас, кто уже многое понял, а о еще большем – догадываются, обязаны так же соблюдать тайну. Почему – вы скоро сами поймете. А теперь – прошу вас, - он повел рукой вокруг себя широким приветственным жестом, - следуйте за мной. Капитан, прошу вас, будьте в арьергарде, и проследите, чтобы ваши дамы не сотворили что-нибудь такое, после чего их настигнет кара. Личное оружие вам тоже не понадобится.
Все это было сказано совершенно серьезным, будничным тоном. Обескураженные женщины молча последовали за всеми, оставив кинокамеру, по знаку мушкетера, на полу у входа, вместе с пистолетами и ножами французов.
Коридор, едва они переступили порог, засветился мягким голубоватым светом. Д'Артаньян оглянулся в последний раз: дверь за ним превратилась в скальную породу.Чего он ожидал? Наверное, чего-то подобного, потому что их явно должны были изолировать от остального мира. Им не доверяли, но все равно пошли на контакт. Гасконец хмыкнул про себя: лично он от этой встречи не ожидал ничего хорошего: вряд ли дело закончится для их пятерки простой выволочкой. Чего ждать для женщин он боялся даже предполагать: обе дамы были достаточно непредсказуемы.
Коридор оказался короче, чем они ожидали, и капсулу миновали, не заходя в нее: открылась еще одна дверь и они оказались в довольно уютном зале, обставленном в готическом стиле, но вся мебель была из неведомого материала. Древесина? Возможно, но по ней время от времени пробегали искры, заставляя ее светиться изнутри мягким, зеленоватым светом.
Человек, сидевший на высоком, стрельчатом подобии трона, был очень молод, с гривой медно-рыжих волос, гладким, без веснушек лицом, и ярко-зелеными, под густыми рыжими бровями, глазами.
- Приветствую вас, господа, - безупречный французский уже не удивил так, как поразил всех внешний вид хозяина зала. – Должен признать, никто из нас не ожидал, что вы осмелитесь забраться так далеко. Но, если ваш поход все же увенчался встречей с нами, мы решили с вами побеседовать и, раз и навсегда, дать вам возможность убедиться, что вы идете в верном направлении.
- Что вы хотите этим сказать? – д'Артаньян вздернул подбородок, происходящее нравилось ему все меньше и меньше, а улыбка говорящего, не лишенная легкого сарказма, и вовсе вызвала раздражение у гасконца.
- Вы пришли за истиной, господа? Вы ее получите, в меру вашего понимания.
- Мы пришли за тем, что осталось от Скрижалей, - сказал Арамис, переглянувшись с графом. – Это, слишком опасные для теперешних событий, части великого целого.
- Хорошо, что вы это поняли. И, именно поэтому, мы постарались сделать все, чтобы вы их не успели найти.
- Так это что получается – что мы зря в это пекло полезли? – не удержался Портос, которому все эти церемонии изрядно надоели, и чья деятельная натура жаждала результатов их похождений. – Кто-нибудь может мне объяснить, в таком случае, за каким чертом мы все сюда явились?
- Я вам объясню, господин дю Валлон, все объясню, только наберитесь терпения, - с улыбкой повернулся к нему рыжеволосый. – Рассаживайтесь, господа, как говорят в одной из стран: "Нет правды в ногах", - и он повел рукой широким жестом гостеприимного хозяина. И, словно в сказке, вокруг его трона из-под пола, словно грибы, выросли и развернулись в средневековые кресла ростки причудливых растений, а перед ними – стол, уставленный экзотическими фруктами и напитками.
- Восточная сказка? – с иронией вставила Аннет.
- Ну, мы же на Востоке, так что все – к месту, - серьезно ответил ей хозяин, но в странных глазах его плясали чертики.
- Как нам к вам обращаться, сударь? – Атос считал необходимым везде и всегда соблюдать вежливость.
- Если вас это не смутит, можете говорить мне – Яхве, - совершенно спокойно ответил им рыжий.
Услышав, что произнесено вслух, Эден потрясенно уставилась на сидевшего напротив нее… человека? Она, после такого заявления, не осмелилась бы назвать его так. Но и произносить всуе одно из имен Господа – это было выше ее разумения, хоть и считала она себя человеком неверующим. В душе каждого живет все же какой-то ограничитель, некий тормоз, не дающий полностью сорваться в полный нигилизм. Должно же быть что-то святое для души!
- Кстати, о душе! – непринужденно заговорил Яхве, дружелюбно кивая Эден, и давая ей понять, что понял, что с ней происходит, и какие мысли вызвало у израильтянки его имя. – Что вы о ней думаете?
- А что говорит о ней книга "Зоар"? – вопросом на вопрос ответила израильтянка.
- Оставим в покое священные книги и их трактовку, милая девочка. Что вы думаете о ней?
- Наверное, она существует, если существует человек, - пожала плечами Эден.
- Вы считаете, что душа и человек – одно целое? Допустим. Но тело остается, а душа отлетает, когда Смерть берется за дело. А вы что думаете, господин д'Эрбле? Ведь это ваше прямое дело: забота о душе.
Арамис вздрогнул: это существо знало о них все, так с кем же они имели дело?
- Душа поселяется в теле и влияет на него, пока тело может функционировать. Но это отнюдь не означает, что живут они в мире и согласии. Работа священнослужителя в том и состоит, чтобы смирить тело и привести душу к Господу.
- Допустим, с эти я соглашусь, - вдруг рассмеялся странный Создатель. – Но, вот вы, господа, ведь вы реально существуете с некоторых пор, вы стали почти обычными людьми, но есть ли у вас душа?
- Есть, - негромко произнес граф де Ла Фер, его мягкий и звучный голос неожиданно зазвенел металлом, поднявшись к стремительно тянущимся вверх сводам. – Есть! И мы обязаны ею изначально нашему создателю, господину Дюма. А потом…
- Ну, а потом?..
- Потом были бесчисленные читатели, и каждый, кто к нам стал неравнодушен, давал нам немного своей души, своего участия, своей любви.., - он запнулся. – Неужели на какой-то момент вместе с ними пришла и телесная составляющая?
- И стали люди, как боги, раз смогли вдохнуть жизнь в бестелесные образы. Вы понимаете, что я хочу сказать?
- Что Бог – это Любовь? – Эден привстала со своего кресла, она готова была броситься к рыжекудрому властелину.
- Да, Бог – это Любовь. Это - понимание, это - сопереживание. Человек – не плоть от плоти Земли: здесь работали Боги и они поселили человека в его теперешнем виде. Душа – это часть ноосферы, а ноосфера - это духовная атмосфера планеты, средоточие всех мыслей, устремлений и чувств человечества.
Мы пришли сюда еще в конце великого оледенения, когда нам стал ясен потенциал вашей планеты, и мы поняли, что без нашего вмешательства некоторые ветви развития местных гуманоидов – тупиковые. Им не грозило полное вымирание, но они не готовы были к близящимся изменениям. И тогда мы подкорректировали генофонд. Кроманьонец - вот за кем было будущее. Он появился так быстро, что ваши ученые теряются в догадках: как могли произойти мутации от неандертальца к нему за такой короткий исторический период?
- Тут вы ошибаетесь, - быстро вставила Аннет, – нам уже известно, что это совсем разные ветви.
- Мы не ошибаемся, мадам, потому что кроманьонский человек, как вы его называете, вообще – не с Земли. Это – модифицированный под земные условия существования гуманоид. Ваша планета – далеко не первая и не последняя, которую мы заселяем. Так что опыт развития цивилизаций у нас имеется.
- Надо понимать, что ваш истинный внешний вид совсем не соответствует человеческому? Вы приняли его, чтобы не шокировать нас, как Моисея, претворяясь то дымным столбом, то горящим кустом? – Аннет бросила свой вопрос внутренне сжавшись, но ее ехидная и противоречивая натура не смогла остаться в стороне от происходящего. Она, обозленная запретом вести съемку, возможно, перешла все границы дозволенного, но смолчать было выше ее сил. Она не испытывала по поводу Контакта ни страха, ни почтения, ни, тем более – восторга. Только обида и осознание, что она упускает сказочные возможности. Глубоко уязвленная своей профессиональной беспомощностью, она не желала видеть, что не в ее воле владеть ситуацией. Такой обиды и такого возмущения создавшимся положением она еще не испытывала никогда.
- Вы очень ошибаетесь, прекрасная Аннет: мы дали вам возможность видеть наш истинный облик. Вы не должны сомневаться: вы созданы по образу и подобию богов. Но – только созданы. А дальше вы были предоставлены своей судьбе: мы только следили за вами со стороны, пока не прорезались первые зачатки гуманистической морали. И тогда мы поняли, что пришло время для откровения. Но открыть истину одному – не имеет смысла. Для развития нужен не один индивид, нужно множество. И нужна вера. Так появился народ, верующий в единого Бога, народ, которому за это мы обязались покровительствовать.
- Вы решились дать все могущество и все знания о мире одному человеку – Моисею? – спросил Атос. – Не рисковали ли вы?
- Мы очень быстро поняли, что Моисей оказался прозорливее нас. У него хватило мужества разбить Скрижали, он понял, что и Десяти Заповедей хватит для начала.
- Сдается мне, что и по сей день эти Скрижали не по силам человечеству, - пробормотал себе под нос д'Артаньян, но был услышан.
- Этот вопрос и нас интересует чрезвычайно, - ответил ему Яхве. – Иногда нам кажется, что время пришло, но потом анализ ситуации говорит, что рано, очень рано отдавать в руки человечества даже крупицу знаний из нашей сокровищницы.
- Я не вправе давать советы такого уровня, но, на мой взгляд и опыт, лучше оставить человеку возможность до всего дойти своим умом, - в голосе Атоса так четко прозвучало недовольство, что Яхве перевел глаза на графа и встретил его спокойный и ироничный взгляд.
- Граф де Ла Фер, вы утратили веру в людей?
- Я вижу, как человек стремительно меняется, становится зависимым от того, что производят его же руки и придумывает его голова. Мне это не внушает оптимизма.
- Вы хотели бы этому помешать?
- Кто я, чтобы вмешиваться в ход истории? – грустно вопросил Атос.
- И, тем не менее, вы с друзьями неоднократно это делали.
- Только тогда, когда этого требовали обстоятельства. Мы не задумывались тогда, что что-то меняем.
- Но потом, по прошествии времени? – настаивал рыжеволосый Творец.
- Когда пришло время мемуаров? – иронично усмехнулся граф. – Тогда можно было себе позволить взглянуть на все со стороны. Пока ты молод и деятелен, ты живешь в самом потоке времени. С годами отходишь в сторону, чтобы посмотреть на все это сверху. И не всегда результат тебя обнадеживает. Я привык получать ответы на свои вопросы в Книге книг, но не уверен, что всегда правильно понимал их.
На какое-то время воцарилось молчание, каждый из друзей старался осмыслить то, что увидел и узнал, а гостеприимный хозяин, не скрывая своего интереса, разглядывал гостей. Он отлично видел нетерпение д'Артаньяна, раздражение Арамиса, спокойную сосредоточенность графа де Ла Фер, Портоса, на широком лице которого читался явный интерес, отстраненность виконта, и женщин, таких разных и в чем-то похожих. Неугомонная Аннет искала возможность использовать то, что видела и слышала, в качестве источника информации, и злилась, понимая, что эту возможность у нее отнимут. Молодая девушка, воспитанная в стране, где само упоминание вслух имени бога было бы кощунством, все еще пребывала в потрясении, но и она старалась все увидеть и все запомнить.
Среди пришельцев не раз возникали дебаты: пришло ли время посвятить человечество в истинное положение вещей. Но открытие истины каждый раз откладывалось, и причиной тому были вечные конфликты земных группировок. Всякий раз, какая-нибудь война заставляла противников контакта брать вверх в споре, и об очередном противостоянии приходилось докладывать в Центр. Если бы не активное вмешательство литературных героев, давно уже перешагнувших черту, отделяющую мир книги от мира людей, эта встреча состоялась бы не скоро, если бы вообще состоялась. Конечно, находка остатков кристаллов памяти, данных когда-то Моисею, тоже сыграла свою роль. Как бы то ни было, но перед лицом Яхве сидели семь человек, и насчет пятерых мужчин он затруднялся определить, кто из них более человек, а кто – литературный образ.
- Так вы признаете правоту древнего Пророка? И вы считаете, что дар наш был преждевременным? – и Яхве испытующе оглядел присутствующих.
- Вы сами видите, каков наш мир. Такое сокровище, такая сила в этом Знании, что оно должно попасть только в чистые руки. А найдите правительство на Земле или вообще, такую власть, которая не хотела бы оказаться единственным владельцем подобной силы. Самым дальновидным, с моей точки зрения, было бы упрятать это сокровище подальше и понадежнее от людских глаз, - печально резюмировал Атос.
- Это бы означало, что наша миссия провалилась, господин граф, - возразил ему пришелец.
- А вы в этом еще сомневаетесь? – удивился д'Артаньян. – Неужели, ради собственной правоты, вы готовы бросить на чашу весов с одной стороны эти камни, а с другой – жизнь миллиардов?
- Вы – не первая и не последняя планета, которую мы заселили гуманоидами, господин д'Артаньян. Но только у вас мы столкнулись с двумя явлениями: безмерной, не оставляющей надежды, агрессивностью индивидов, и при этом – удивительной тонкостью восприятия мира. Не каждый мир порождает в процессе своего развития способности к гармонии звуков, что называете вы музыкой, и к безмерной фантазии в придумывании своих миров. То, что у вас литературные персонажи способны приходить в реальный мир, общаться с людьми и, наконец, самим становиться человеком силой духа, верой и фантазией тех, кто их почитает – такого мы еще нигде не встречали. Это поразительно, но вы и Творцы, и Разрушители в равной мере. И мы колеблемся…
- Не решаясь на крайние меры? – закончил за Яхве Арамис неприятным голосом, который появлялся у него в минуты дурного настроения. – Вам бы хотелось спровоцировать наш мир, подкинув ему приманку в виде этих сапфировых кристаллов, а потом, подобно Третейскому судье решать, жить человеку или он не достоин топтать землю.
- Человечество шагнуло слишком быстро и слишком далеко. Процесс все ускоряется, и творец в человеке начинает уже вмешиваться в процессы, которые мы считали своей привилегией. Нанотехнологии дают ему возможности, которые мы всегда почитали своими приоритетами. Еще немного, еще сотня-другая лет, и вы сможете творить новое человечество. Но ваша мораль не готова к такому могуществу. Вы нарушите равновесие во Вселенной.
- Вы хотите избавиться от человечества Земли? – Аннет смотрела прямо перед собой расширенными глазами. Не забыть, не поддаться чарам, запомнить каждое слово, каждое движение, чтобы потом хоть крупинку истины донести до людей.
- Так вот вы какие, Боги древности! Зачем было давать надежду, чтобы потом ее отнимать? Мы не годимся для ваших экспериментов? Так уходите, оставьте нас, мы сами найдем дорогу, как выйти из всех бед и проблем! Вы нам только мешаете, вы…
- Замолчи, глупая девчонка! – громом прозвучал голос пришельца, заставив Эден испуганно замолчать на полуслове. – Замолчи, потому что ты переходишь границы дозволенного Богом.
- В чем? – Эден уже оправилась от испуга и гордо выпрямилась перед троном. – В чем я перехожу границы, которые вы же и придумали? В том, что говорю вам правду: вы нам мешаете самим решить, что для нас лучше.
- Вы еще не созрели, чтобы понимать, что для вас важнее: мир или война.
- Глупости! - поддержал Эден Атос. – В противостоянии государств лежат не только экономические и геополитические проблемы: основное теперь – религиозное противостояние. Вы дали нам веру в могущество высших сил, но вы заставили нас бездумно подчиняться. А вера в единого бога породила войны и ненависть, не меньшие, чем предшествовавшее им многобожие. Только правда о силе и власти вашей цивилизации может помочь нам.
- То есть, раскройте карты – и уходите? Так вы понимаете свое будущее?
- Если вы действительно хотели опекать человечество, почему же вы все оставили на стадии помощи высших сил? – Аннет недобро прищурилась. – Почему не готовили нас к самостоятельному мышлению, к естественному развитию?
- Вы и сейчас не можете существовать без опеки, а в своей самостоятельности развития зашли так далеко, что стали опасны уже не только для своей планеты, - в сердцах воскликнул пришелец, раздраженный неожиданным сопротивлением этих низших существ, и замолчал, поняв, что сказал лишнее. И в этой его вспышке явственно прозвучала угроза уже не Бога, а обычного властителя, подверженного всем страстям человеческим. Поняли это и присутствующие, поняли слишком хорошо: по их напрягшимся лицам Яхве убедился, что теперь играть в божественное откровение не получится.
Почуяв угрозу, друзья встали и взяли женщин в круг. Естественное движение воинов насмешило инопланетянина: что могли они сделать против техники пришельцев. Но то, что их раскусили, не только взбесило Яхве – он понял, что зашел слишком далеко, и слишком быстро раскрыл карты. Земляне что-то знали о местонахождении Скрижалей – знали, но не спешили делиться этим знанием.

 Отправлено: 06.06.19 19:45. Заголовок: Глава 3. Шантаж - З..

Глава 3. Шантаж

- Значит, дела обстоят таким образом? – опасно сузив глаза, д'Артаньян всматривался в пришельца.
- Вы хоть понимаете, что без нас вы отсюда не выйдете? Что вы, отныне, наши пленники? – насмешливый голос инопланетянина не произвел должного впечатления: мужчины стояли по-прежнему плечом к плечу, да и женщины, похоже, не испытывали особого страха.
- Пленники – так пленники, - пожал широкими плечами Портос. – Мы и не из таких тюрем выходили. Верно, друзья? – он раскинул руки, и обхватил за плечи Атоса и Рауля, стоявших рядом. – А вот вы не представляете, что мы можем, когда мы захотим.
- А вот чтобы у вас не появилось ненужных мыслей, мы вас и устроим у нас в гостях поодиночке так, чтобы у вас было время поразмыслить о бренности вашего существования, и о том, что есть вещи, которые важны не только для вас, но и для нас. А когда вам надоест размышлять, мы поговорим еще разок.
- О чем? – презрительно бросила Аннет. – О бесконечности Вселенной?
- И об этом тоже, и о том, какие силы правят миром, и о том, стоит ли вам противопоставлять себя этим силам, и не проще ли решить все дело ко всеобщему удовлетворению.
- Как-то мелко вы мыслите для всемогущих богов, - д'Артаньян, уже не скрывая насмешки, бросил эту фразу таким оскорбительным тоном, что Яхве побелел, выказав эту, чисто человеческую особенность кровеносной системы пришельцев. – Так чего вам надобно, боги?
- Скрижали, - Яхве произнес слово едва ли не по слогам.
- Так они и нам нужны, - с самым наивным видом, который он отлично умел на себя напускать при случае, широко улыбнулся гасконец.
- Где вы их прячете?
- Мы? – само простодушие отозвалось в лице Арамиса, который пристально следил за каждым жестом, каждым произнесенным словом.
- Если не вы, конкретно, то те, у кого они находятся.
- Хотели бы мы знать! Мы же за ними и явились, - бывший прелат чуть поклонился, соблюдая все то же невинное выражение лица.
- Верните их по-хорошему, земляне, - сухо предупредил пришелец.
- Мы не знаем, где они, иначе сразу же приступили бы к переговорам.
- Я надеюсь, к следующей встрече вы вспомните. Вы играете в опасную игру, земляне, считая нас людьми.
- Зря вы думаете, что нас легко обмануть, - Атос слегка повел плечами, и Портос поспешно убрал руку, которой все еще обнимал друга. – Вы такие же люди, как и мы, возможно, просто несколько обогнавшие нашу планету в техническом плане. Судя по вашим словам, в моральном плане вы нисколько от них не отличаетесь: вы так же способны и ко лжи, и к угрозам, и ваше самолюбие так же уязвимо, как и самолюбие земных правителей. И вы так же, как они, способны причинить зло любому, кто вам мешает или не согласен с вашим мнением.
- Уж не собрались ли вы читать мне мораль, граф де Ла Фер? По какому праву?
- Кто я такой, чтобы указывать, какие поступки праведны, а какие - больше к лицу посланцам Лукавого, - пожал плечами Атос. – Но ваши слова, ваши угрозы, и ваша бледность говорят сами за себя. Я легко мог бы понять, кто вы и откуда, если бы был там, - он кивнул вверх. – Но я не имею морального права выходить за рамки своей земной сущности, раз уж принял решение. Я – человек, обычный земной человек, как и все мои друзья, и, отныне, действую только в этих рамках.
- Вот и хорошо, господин граф, что вы сознаете свое бессилие: тем быстрее вспомните, где лежит то, что важно и вам и нам.
- Если вы имеете в виду кристаллы - мы действительно не знаем.
- А если я попрошу вас, человека чести, поклясться, что вы не в курсе их местонахождения, вы дадите мне это слово? – женский голос, низкий и воркующий, неожиданно прозвучавший в наступившей, после слов Атоса, тишине, заставил всех присутствующих обернуться. От стены отделилась высокая стройная фигура, обтянутая длинным платьем. Женщина была ослепительно красива, а необычный наряд ее резко контрастировал с каменными стенами, придавая ее облику странную нереальность. Камень и вода… Аннет и Эден впились в нее глазами, сразу ухватив все детали ее одеяния.
Ничего подобного им еще не приходилось видеть. Пышное платье от колен и до пола воспринималось потоком пены с гребня волны. Из этой пены вверх стремились пузырьки воздуха и казалось, что женскую фигуру обтекала прозрачная вода, в которой то и дело мелькали яркие и причудливые силуэты коралловых рыбок. За этой подвижной средой угадывалась живая плоть женского тела. Длинные, до бедер, ярко-рыжие волосы незнакомки были заплетены в бесчисленные косички, и каждая кончалась хрустальной капелькой. При малейшем движении капли сталкивались, и тихо звенели. Она так и шла, медленно и величаво, в потоке воздушных пузырьков, стремительно летящих вверх от ее подола и исчезающих на границе низкого корсажа и тела, слепящего своей матовой белизной. На тонких запястьях блестели два браслета из аквамаринов, такой же аквамарин переливался морской водой на высоком, гладком лбу, обрамленном рыжими прядями. В ее облике было что-то дикое, первобытное, и в то же время – величественное. При ее появлении оба инопланетянина склонили головы.
- Оставьте нас – приказала женщина, и те тут же удалились. – Виконт, - она повернула голову, ища его взглядом, и Рауль, который, по своему обыкновению, старался быть пассивным и безмолвным наблюдателем, тихо вскрикнул: на него смотрела Мэри Грефтон, но от прежней Мэри ее отличали не только рыжие волосы и неприступное величие. Черты Мэри, походка Мэри, но, словно под увеличительным стеклом, напоказ выставлялись не женская красота, нежность, сочувствие, а заявлялось только одно: " Я – высшее существо, я недоступна для вас и вашего понимания!"
Таким холодным равнодушием, высокомерием и презрением ко всему живому, повеяло от этой дамы, что земляне ощутили только одно: отвращение. Атос, менее всех способный к притворству, даже не счел нужным скрывать свои эмоции: на красивом лице явственно отразилось надменное выражение, которому он редко давал проявиться: разве что в молодости, когда задирал гвардейцев кардинала или при дворе, когда сталкивался с хамством и грубостью какого-нибудь выскочки.
Женщина заметила его реакцию раньше, чем обратила внимание на сходство виконта с отцом, и глаза ее расширились, полыхнув недобрым огнем. Она резко, всем телом, развернулась к Атосу; масса огненно-рыжих волос метнулась в сторону, раздался звон стеклянных колокольчиков, неожиданно резкий, ударивший по нервам, и их взгляды схлестнулись. Инопланетянка была много выше графа, а пена платья, крутящаяся у ее колен, вдруг поднялась выше, до самых ее плеч, завилась вокруг них кольцом. Она стала морским валом, угрожающе нависнув над французом, вперив в него странно позеленевшие глаза.
- Виконт, - повторила она, все еще не поняв, что обращается не к Бражелону – а как же наш уговор?
- Я с вами, сударыня, не о чем не договаривался, - пожал плечами граф, не опуская глаз. – Я вас вообще никогда не видел, ни в этом обличье, ни в каком другом, и никаких договоров с вами не заключал.
- Короткая же у вас память, Рауль, - и, на глазах у всех, упала пена и под ней оказалась женщина, чей туалет возвращал к моде времен английской Реставрации. Волосы ее стремительно темнели, завиваясь в локоны, обрамлявшие прелестное лицо с точеными чертами.
- Мадемуазель Грефтон, - тихо прошептал виконт, но она услышала и повернулась на голос.
- Так вот вы где, виконт, - рассмеялась она. – А я, должна признаться, спутала вас с вашим собственным отцом. Ну, вы же не будете отрицать существование, между нами, некоего договора с кольцом? – она протянула руку, на пальце которой сверкал крупный солитер. – Узнаете подарок? Не вы ли оставили мне его в залог? Вы так и не женились, и я, как мы и договаривались, оставила алмаз себе.
- Я не претендую на него, - пожал плечами Бражелон.
- А у меня есть виды на вас, виконт.
- Что? – по лицу Бражелона скользнула брезгливая гримаса. – Что вам от меня нужно?
- Не догадываетесь?
- Могу предположить, - он вновь пожал плечами, - но ведь вы – метаморфы,* не так ли?
- Да, мы можем принимать любую форму, какую пожелаем, но что это меняет для вас?
- То, что я – человек, - Рауль, все с той же брезгливой миной на лице, отвернулся, и уставился на каменный стрельчатый свод зала, терявшийся в высоте.
- Человек? – инопланетянка усмехнулась, чуть отступив назад. – Человек? А давно ли ты стал им? Давно ли был только воображаемым образом в умах читателей романа? Да, мы в курсе и ваших увлечений и ваших достижений, люди, но вы зарываетесь в своем стремлении быть первыми и единственными в своем роде. Ничто не ново в этом мире, и вы – не первая и не единственная цивилизация гуманоидов во Вселенной.
- Какими бы мы не были – мы люди, и наша человеческая сущность проявляется в нашем отношении к миру. Вы нам чужие, вы лишь отражаете нас, пытаясь достичь каких-то своих целей, - виконт смотрел сквозь стоящую перед ним женщину, не давая ей усомниться ни в своем равнодушии, ни в своем презрении. – Вы уже раз становились на моем пути, вы сделали все, чтобы я утратил веру в себя, но у меня есть на кого опереться.
- Кем бы вы были, если бы некой сумасшедшей цивилизации не пришло в голову внедрить на Землю пару, которая и дала ваш род! – рассмеялся Яхве, незаметно появившийся среди людей. – Только вы не оправдали их надежд: за прошедшие века вы изрядно умудрились подвести своих создателей. Им так надоели ваши вечные дрязги, что они решили предоставить вас собственной судьбе. Мы всего лишь подобрали никому не нужное. Но вы подошли слишком близко к тайнам мироздания, вы стали опасны для мира. Никто не знает, чего от вас ждать.
- Яхве, что-то ты много говоришь, не пора ли переходить к делу? – женщина повернулась к Атосу. – Ты единственный, кто не сумеет солгать. Поэтому допрашивать мы будем тебя. А твои друзья подождут – каждый в своей одиночке. От тебя будет зависеть, дойдет ли до них очередь. – Она подошла вплотную к французу, тело ее вытянулось, что-то змеиное появилось в движении головы, глаза то расширялись, то щурились, как у кошки, она вскинула руки и, словно по мановению джинна, в зал вбежали пятнадцать странных существ: полулюди-полуящеры.
- Что за дурацкий маскарад? – нервно рассмеялся Арамис. – Это все просто пошло.
- Уведите их туда, где у них будет время подумать. А этого, - женщина кивнула на Атоса, - оставьте мне. Мне надо ему кое-что объяснить, - и она послала очаровательную улыбку Бражелону.
Зал опустел, стены и потолок приблизились вплотную, сам воздух стал осязаем, как вязкая субстанция, каждый вдох стоил труда. Атос сохранял внешнее спокойствие, хотя это стоило ему немалых усилий: слишком хорошо понял он намек в сторону Рауля, и осознавал, что поставлено на карту. К тому же, понимание, с кем он и его друзья столкнулись, вызывало двоякое чувство: враг был хоть и могущественен, но не ему принадлежала истинная сила и власть, а рассчитывать на помощь не приходилось: им ясно дали понять, что люди предоставлены сами себе. Если что и успокаивало графа, так это то, что он действительно не имел представления, где могут быть спрятаны Скрижали. Жаль, что он, в свое время, не уделял должного внимания Каббале: а ведь там мог находиться и ответ или, хотя бы, указания на местонахождение кристаллов. Возможно, Арамис мог что-то знать об этом, тогда, тем более, до него не должна дойти очередь с допросом. Ему остается только одно: тянуть время и надеяться… на что надеяться? Он и сам этого не знал, но от помощи бы не отказался. Древние боги, как он хотел бы, чтобы все закончилось и без этих Скрижалей, но они нужны были всем, кто рвался к власти.
Абсолютное знание – вот на что надеялись все, кто мечтал об этом артефакте. Но еще никому в мире не принесло ни счастья, ни удачи, не спокойствия то, о чем мечтали властители. Оставалось одно: не дать этому знанию попасть в недобрые руки.


*метаморф – мифологическое существо, способное изменять форму. (Викисловарь)

 Отправлено: 07.06.19 07:22. Заголовок: Глава 4. Допрос. Ка..

Глава 4. Допрос.

Камера была крохотной, стены из какого-то изолирующего материала, пол пружинил, но стоило на него лечь, как в нем тело тонуло, как в роскошной перине. Комната в плане похожа была на запятую, в хвостике которой помещались душевая и туалет. Окон не было, свет испускали стены: мягкий, расслабляющий, располагающий ко сну. Противиться ему не было никаких сил, Рауль вначале пытался, потом махнул рукой. Ему снились странные сны, в них он заново проживал события последних месяцев, точно повторяющих все, что с ним происходило. Проснувшись, пытался понять, что ему приснилось, но сон ускользал, сворачивался, как улитка, прячущаяся в свою раковину. Когда ясность мысли возвращалась, он начинал испытывать неясную тревогу, пытался припомнить, где он, что предшествовало его появлению в этой комнате и сколько он в ней находится.
Одно их таких пробуждений закончилось уже не в одиночке: он очнулся от дурмана в странном месте: по полу стлался туман, липкий и теплый, вызвавший чувство омерзения: от него на коже оставался белый налет, осыпавшийся, словно пудра. Виконт осмотрелся, странное беспокойство все сильнее овладевало им, пока, в какой-то момент, он не осознал: он НИЧЕГО не может вспомнить, даже свое имя. Чувствуя, как его окатывает волна холодного ужаса, он закрыл глаза, пытаясь собрать волю в комок, но внутри была пустота. Из него высосали все, что составляло его «я», его лишили воспоминаний и имени, прошлого, которое и составляло большую часть личности, способности оценивать мир, своего места во Вселенной. Зачем? Только чтобы узнать, где спрятаны эти проклятые камни? Вот о них он помнил! Но те, кто сотворил с ним такое, должны были убедиться, что он ничего не знает, и вернуть то, что украли – Память. Должны? Никто никому ничего не должен: они проиграли, значит придется платить по счетам. Они? Кто они? Бражелон уцепился за эту мысль, инстинктивно понимая, что, вспомнив, кто ОНИ, он вспомнит и все остальное.
Марион появилась ниоткуда. Соткалась из воздуха. Он протянул руку, чтобы коснуться ее, и вздрогнул – рука прошла сквозь тело, ощутив лишь странный холодок, и Рауль понял, что это всего лишь изображение. Он помнил ее, помнил ее имя, и это его обрадовало: еще одна зацепка, еще одно воспоминание. Но изображение – не живой человек. Почему она не пришла сама – боится его? Марион… какая-то проснувшаяся часть памяти тут же нарисовала изящную фигурку, обтянутую трикотажным платьем, обоняние напомнило нежный и свежий запах ландышей: запах ее духов. Но женщина, явившаяся виконту, была одета совсем иначе, в тяжелые длинные юбки, и волосы ее, завитые в трубочки, обрамляли лицо с чертами, так хорошо знакомыми Раулю. А потом, прямо на его глазах, она стала меняться. Стремительно светлели локоны, расплывались точеные черты, становясь чем-то знакомым до боли… страшной боли где-то там, в груди… Луиза! Он не хотел видеть ее, он не хотел о ней вспоминать, она давно уже ушла из его сознания, но ее для чего-то позвали… Вместе с ее именем вернулась память, и это оказалось очень больно. Вернулось осознание того, что все кончено, что его любовь к этой девчушке стала роковой не только для него, но и для отца, что они оба мертвы, что он так и не смог ничего достичь, только стал причиной многих бед, что он ни на что не способен и все надежды отца…
- Ты помнишь? – Луиза с улыбкой протянула к нему руку, он отстранил ее попытку приблизиться и с ужасом ощутил: рука теплая и нежная. Это уже не было голографией, рядом с ним на пол опустилась живая, настоящая Лавальер.
- Вы пришли? Зачем? – как мог равнодушнее сказал виконт.
- Ты не догадался? Я пришла, чтобы вернуть тебе то, что у тебя взяли – память.
- Ну, и как, получили, что хотели? – скупо улыбнулся Бражелон, удивившись про себя: он еще способен улыбаться в такой ситуации.
- От тебя толку немного: ты предпочитаешь ничего не знать. Ты не интересен тем, кто ищет, потому и вернули тебе то, что брали.
- Я могу быть свободен? – он легко вскочил на ноги.
- Как ты спешишь, мой друг, - лицо Луизы снова начало изменяться, и Рауль поспешно отвел глаза: его начало мутить от этих трансформаций. – Им ты не нужен, но мне ты необходим.
- И чем же я могу быть интересен тебе? – Луизе он никогда не сказал бы «ты», а вот этой твари он вообще не мог отыскать определения.
- Я хочу научиться у тебя любви.
- Чему? Любви? Но для этого тебе надо быть человеком! – он отпрянул, когда метаморф скользнул к нему.
- Я обладаю способностью мыслить, значит, я человек. – Лицо колыхалось и менялось, как отражение в текучей воде. – Но мне не понятно, что такое любовь. Ты ведь умеешь любить, я знаю. Ты любишь свою Луизу, своего отца, друзей. Они любят тебя. Я тоже хочу узнать, каково это: быть любимой и любить, – теперь это была та Луиза, которую он предпочитал не вспоминать: Луиза с портрета, Луиза, лучащаяся любовью, но любовью не к нему. – Я приду к каждому из вас, в памяти у вас всех обязательно есть уголок, где притаилась любовь. Настоящая, сильная любовь, о которой вы не можете забыть. Или – не хотите.
Луиза неожиданно сильно обхватила его за плечи и прильнула к губам. Он рванулся было в сторону, содрогаясь от омерзения, но метаморф был сильнее.

Д’Артаньян очнулся с мыслью о Констанс. Он частенько вспоминал свою первую любовь, особенно в последнее время. И всегда – с сожалением, что не долюбил, не уберег, не смог удержать свое счастье. Иногда приходила в голову трезвая мысль: а что было бы, если бы они сошлись, и надолго? И, со вздохом признавался самому себе, уже опираясь на опыт много прожившего и много повидавшего человека, что ничего из этого союза не вышло бы. Констанс вряд ли устроил вечно исчезающий любовник, который никогда никому не отчитывался в своих делах. Никакая женщина не будет жить как на вулкане – рано или поздно ей это надоест, и она начнет искать что-то стабильное, надежное в своем существовании. Гасконец принадлежал к числу тех вояк, что считают победы на поле битвы, но не считают побед любовных, и появление госпожи Бонасье посчитал просто сном. А, между тем, сон все не заканчивался, и бывший мушкетер осознал, наконец, что перед ним не видение, а реальная женщина.
На Констанс был все тот же наряд послушницы, и он, сам не веря своим глазам, осторожно коснулся ее платья. Эт был не сон, и то, как обвила она его шею своими мягкими и нежными руками, тоже не снилось гасконцу. А губы ее, поцелуи ее он помнил все годы, и она щедро дарила ему свою любовь.Она была его ключом к памяти о прошлом, и стремительным потоком, в котором он обрел силу и власть над самим собой. Он помнил все, что было, помнил всю свою жизнь, но, как ни старался, не мог вспомнить, почему он оказался в странной комнате, и откуда взялась Констанс. А она делала все, чтобы эти беспокойные мысли покинули его.

Арамис тоже не остался обделенным женским вниманием: к нему явилась Мари. Шевретта, загадочно улыбаясь, присела рядом с ним на пружинящий пол, шаловливо провела ладонью по его щеке, заставив его зажмуриться от удовольствия.
- Мой ласковый котенок, - пропела над ним своим нежным, чуть хрипловатым голоском, заставив Рене совсем потерять голову. Ее он помнил, только ее, а разве ему нужно было что-то еще? Быть с ней всегда, ощущать ее присутствие, доступность ее тела – разве не в этом его счастье. Он весь принадлежит своей прекрасной Шевретте, для нее он готов на все, и все, что он знает, тоже принадлежит ей.
- Моя госпожа уже не жаждет смерти своего верного пажа? – в его голове причудливо смешалось прошлое: угрозы старой герцогини, жаждущей смерти генерала иезуитского ордена, и ее умиление скромным юношей, готовым исполнить любое желание любимой.
- Рене, мальчик мой, ты слишком злопамятен, - пропела Шевретта, легонько подергав его за мочку уха. – Тебе это не к лицу.
- Вот еще! – неожиданно для самого себя воспротивился Арамис такой фамильярности, отодвигаясь от герцогини. – Должно же быть во мне хоть что-то от церкви.
- Есть оно в вас, мой милый, и даже с избытком, - ухмыльнулась дама. – Есть в вас этакое всезнание, способность умалчивать, и любовь к таинственному. До сих пор понять не могу, зачем вам понадобилось отправляться в эту экспедицию. Интерес клирика ко всему, что связано с историей Церкви? Или – ваш неугомонный характер? А может, просто чувство дружбы? Не захотели оставлять в одиночестве дорогого друга?
- Друга? – Арамис нахмурился. – О ком это вы, душа моя?
- О графе, о ком же еще? – герцогиня томно потянулась. – Вы без него по-прежнему и шага не сделаете.
Она говорит об Атосе, разве не так? И о какой-то экспедиции, в которую он отправился вместе с графом де Ла Фер? Он вспоминал с трудом, память сморщилась до воспоминаний только о Шевретте, и все остальное на этом фоне выглядело зыбким и незначительным.
- Я куда-то отправлялся с Атосом? – спросил он скорее себя, чем герцогиню, и бросил на нее вопросительный взгляд.
- Ну, конечно же. Вы собрались найти эти священные камни, которые приписывают Моисею. Но так и не сумели определить даже место, где они спрятаны. А потом… потом, мой милый, случилась беда: вы остались в одиночестве и вас спасло только чудо. Мне с огромным трудом удалось вас вытащить из плена у этих дикарей, которые собрались пытать вас.
- Пытать меня? – он потер лоб, но все равно не мог вспомнить. – Что им от меня понадобилось?
- Вы не догадываетесь? Они решили, что вам известно, где спрятаны эти сокровища. И они сумели это вытрясти из вас.
- Так меня все же пытали? – Арамис вслушался в себя. Но даже признаков боли не почувствовал.
- Я успела вовремя. Но вы смогли им все рассказать, - небрежным тоном, как о чем-то незначительном, обронила де Шеврез.
- Мари, давайте уточним: что я рассказал этим людям, вы знаете?
- Мне они не докладывали, - пожала плечами красавица. – Но раз они согласились вас отдать мне, значит, их устроили сведения, полученные от вас.
- Мари, но я не имею представления, где Скрижали! Как же я мог это рассказать?
- Не имеете? – она остро, совсем незнакомым взглядом, окинула своего возлюбленного. – Меня зачем обманывать, господин Арамис? Я вам все равно не поверю, слишком хорошо я знаю, как вы умеете молчать и хранить тайны. Даже от меня.
- Мадам, но мне нечего скрывать, я действительно ничего не знаю.
- А кто знает? – Шевретта скользнула к нему, прижалась всем телом. – Скажи, милый, это для меня очень важно, это цена моей жизни и нашего счастья.
- Да никто из нас ничего не знает, - Арамис даже руками развел, но Шевретта все равно не поверила: поджав губы, полуприкрыв глаза, отстранилась от него, сразу став чужой.
Арамис испытал толчок изнутри, и сразу потоком хлынула память, мешая все: прошлое, настоящее, то будущее, о котором они грезили в молодости, и которое обернулось для него разбитыми надеждами и возвращением в лоно церкви. Он задыхался, пытаясь разобраться во всем, все упорядочить, но это не было в его власти: слишком долго, по его ощущениям, пребывал он в полусонном состоянии , зыбком мареве близости Шевретты. И внезапно все закончилось, и он понял, что во всем этом есть некая сила, которая копалась в его памяти, выискивая нужные сведения. Стало страшно: скорее всего, пытке подвергся не только он один, а ведь кто-то из друзей мог и догадываться, где надо искать кристаллы. Не вытянули ли из него эти знания, посягнув на его память каким-то способом? И ведь не устоишь перед таким испытанием, когда ты не властен становишься над своими чувствами, и кто-то копается грязными руками в твоей голове!
- Рене, вы думаете, что я наивная дурочка? – обида была во всем облике прелестной герцогини, но Арамису были уже безразличны все ее чувства – он понял, с кем имеет дело.
- Моя дорогая, я высоко ценю вашу способность любое событие, любые отношения повернуть так, чтобы они были к вашей пользе, Мари, но, увы! Я действительно не могу вам ничем помочь. И, скорее всего, никто из нас помочь вам не сумеет.
- Почему вы так уверены?
- Потому что я все вспомнил. И в этих воспоминаниях нет ничего, что могло бы пролить свет на местонахождение этих проклятых камней. Вы пытались выудить в нашей памяти хоть что-то, что помогло вам в ваших поисках, но ничего не нашли, не так ли?
- Не обольщайтесь, Рене, кое-что нам все же узнать удалось. Саудовская Аравия – так называется эта страна? Вы получили информацию от некоего Фархада, не так ли?
- Кто это? – Арамис притворялся скорее по инерции, только чтобы выиграть время.
- А вот это вы уже зря, мой милый, - Мари, или то, что притворилось ею, бросила на него презрительный взгляд. – Как память вам вернули, так и отобрать могут. Или вы хотите стать растением? – Увидев, как побелело его лицо, улыбнулась. – Мы не столь жестоки, как вам хотелось бы думать, но постарайтесь припомнить, кто такой Фархад. Эта ваша девчушка все время о нем думала, в чем-то его подозревала.
- Какая девчушка? – д’Эрбле почувствовал, как предательская дрожь в пальцах выдает его с головой: Шевретта не спускала глаз с его рук, и довольная улыбка растягивала пухлые алые губы.
- Ее зовут Эден, разве не так? Если она попадет в руки властей этой страны, ее ничто уже не спасет. Она ведь из государства неподалеку? Того самого, что стоит поперек горла у всего этого региона, не так ли?
- Не так. Израиль выходит из изоляции.
- Милый мой, не надо учить герцогиню де Шеврез дипломатии, - расхохоталась Шевретта. – Страна обречена.
Нет, он, положительно, не мог справиться со своими нервами: демон в теле любимой! Невольно подумал о миледи, и о том, каково было Атосу. Тот тоже видел ангельское существо, а душа в том ангеле была от Сатаны.
- Итак, кто же такой Фархад? – как ни в чем не бывало возобновила допрос де Шеврез
- Честно – мало что о нем знаю, - Арамис пожал плечами. – Молодой человек, иранец. Говорят, что талантлив.
- Чем он занимается?
- Не то физик, не то химик, а может – и то, и другое.
- Он физик-релятивист.
- Кто? – Арамис искренне удивился.
- Вам неизвестно это направление в физике?
- Вы смеетесь надо мной, Мари! – возмущение и полное непонимание было написано на лице сына церкви.
- Вы – лицемер, Рене! Вам нельзя верить ни в чем. Ваши иезуиты…
- Которым вы меня перепоручили, дорогая!
- Которые вас спасли! – вдруг взорвалась праведным гневом дама.
- Спасли, пусть будет, по-вашему, - тонко улыбнулся бывший епископ ваннский.
- Так вот, этот Фархад непосредственно занимается проблемой путешествий во времени, и он охотится на эти кристаллы. Вы понимаете, что они стали центром притяжения для всех разведок, эти камни, хранящие секреты времени и пространства?
- Понимаю. Теперь понял, - Арамис задумчиво рассматривал свою собеседницу. И что теперь делать? Если по следу идут не только они, а и иранцы, и русские, и американцы, не говоря уже об этих пришельцах, то, что будет, если они все же попадут к тем, кто хочет их, как символ власти?
Вспомнился давний разговор с Атосом, который считал, что эта игрушка вообще должна быть уничтожена или спрятана так, чтобы никто не смог ею пользоваться в своих целях. Тогда он, Арамис, еще был уверен, что разумные хранители этого чуда сумеют осторожно использовать дар могущественной цивилизации. Атос же был убежден, что есть вещи, с которыми человеку не должно иметь дел. По крайней мере, пока человек не изменил своего желания доминировать в природе. Похоже, граф, как обычно, имел свое мнение на счет места человека во Вселенной. Странно, он никогда не замечал за Атосом особой религиозности, а вместе с тем, испытывал некое чувство стыда, когда тот начинал говорить о Боге. Атос верил в него, любил Бога и преклонялся перед чудом Творения. Что ж, наличие других цивилизаций некоем образом не мешало этому преклонению, даже если Богом окажется какая-то из них. Но – при одном условии: ею должна двигать любовь ко всему сущему.
Метаморфы к этому условию не подходили: во всех их действиях сквозило насилие: насилие над умом, над памятью, физическая сила, направленная на подавление более слабого, унижение личности. Такие просто не могли, не стали бы обучать сорок дней древнего, полудикого человека только для того, чтобы он нес свет знания могучих покровителей своему народу. Нет, тот был другой Бог – когда добрый, терпеливый, умеющий прощать неразумных, слушающий заступника, но взвешивающий меру вины, а когда и умеющий заставить прислушаться к себе, если уж приходилось действовать суровыми методами.
Удивляло Арамиса другое: зачем чуждым существам понадобились Скрижали? Разве они не всемогущи, разве не могут проникать в души людей, разве не подвластны им пространство и время? Вывод напрашивался один: они соперничали с какими-то мирами, и для них это был вопрос выживания. Он отвернулся от «герцогини», твердо решив, что больше ничего говорить не будет. Молчание, полное молчание, такое, каким когда-то так поражал их верный Гримо.

Аннет трясла лихорадка: то ли она простудилась, то ли это был страх, с которым она уже не могла совладать. В конце-концов, она женщина, она не умеет владеть своими чувствами так, как это удавалось Арману. Колотить ее начало с той минуты, как они наткнулись на Эден. Девушка сидела у полуразвалившейся стены какого-то древнего здания, и смотрела на дорогу. Атос окликнул ее, но не получил ответа. Только когда они подошли почти вплотную, они поняли, что она мертва. Темные глаза были открыты, но в них уже не было жизни. Аннет, трясущимися пальцами коснулась ее шеи: пульс не прослушивался, тело уже начало коченеть.
- За что они ее так? – Аннет не сдержалась, всхлипнула. Слезы хлынули неудержимо, она даже не пыталась овладеть собой, прижалась к своему спутнику. Тот молчал, только желваки ходили на скулах, но она слышала, как колотится его сердце. Атос осторожно отстранил прижавшуюся к нему женщину, и нагнулся над телом Эден.
- Бедная девочка! Видимо, она знала слишком много и этим монстрам удалось вытянуть из нее нужные сведения. А дальше она им была не нужна, - он поднял Эден на руки. – Пойдем, Аннет, надо попытаться отыскать наших.
Местность показалась им знакомой – они очень скоро наткнулись на свой же лагерь, вокруг которого сновали арабы. Атос резко остановился, положил свою ношу на землю и сделал знак Аннет. Прячась за скалу, они стали наблюдать за тем, как осматривают их вещи, вытряхивая рюкзаки и сумки. Распоряжался всем высокий светловолосый европеец, одетый в полевую форму.
- Какого черта они тут делают? – пробормотала Аннет, и тут же осеклась под суровым взглядом своего спутника.
Видимо то, что они искали, найти не повезло, потому что вся компания, не поднимая особого шума, погрузилась в стоявший неподалеку джип и исчезла из виду. Прошло несколько минут, и из-за камня осторожно приподнялась знакомая фигура д’Артаньяна, который, не надеясь на наступившую тишину, старательно оглядывал окрестности.
- Похоже, никого, - негромко проговорил он кому-то рядом, - и осекся: Атос шагнул вперед, прижимая к себе мертвую Эден, а за ним, оттирая глаза мокрой от слез рукой, показалась Аннет. Гасконец не стал задавать вопросов: по лицам друзей он все понял, и безмолвно опустил голову.
- Твари! – вырвалось у Портоса, но никто не среагировал на ругательство: именно с мерзкими тварями столкнула их судьба. – Девочку-то за что?
- А им все равно - кто, Портос, - хриплый голос Арамиса был едва унаваем. – Они не люди, потому жалость им неведома. Эден что-то знала, знала лучше всех нас, за это и поплатилась. Теперь мы все им не нужны, главное они узнали.
- Где виконт? – Атос, увидев, что вернулись не все, оглядывался вокруг.
- Я здесь. – такой же бледный и измученный, как и остальные друзья, Бражелон приблизился к группе и замер, увидев тело Эден. – Что с ней? – он осторожно коснулся шеи девушки, и вдруг отдернул руку. – Пульс! Есть пульс! Она жива!
Атос переглянулся с Аннет: они не сомневались в смерти Эден: когда они ее нашли, она не дышала, сердце не билось. Они не могли ошибиться, и то, что она жива, оказалось чудом, которое настораживало.
Иззубренные вершины скал странно серебрились в свете луны: здесь они выглядели иначе, чем в районе Мертвого моря - огромные пласты земли, нагроможденные друг на друга, застывшие в прихотливом движении выплеснувшейся из недр магмы, словно и не тронутые временем, на фоне неба казались лезвиями торчащих ножей. Обстановка стала напоминать преддверие Ада, и эта, лежащая на земле девушка, смотрелась жертвой, которую сняли с алтаря жертвоприношения.
Арамис первым опустился рядом с израильтянкой на колени, старательно проверил пульс на шее, приподнял веко, ожидая увидеть закаченный в беспамятстве глаз, но не тут-то было: он встретил пристальный, немигающий взгляд, от которого его передернуло: в этом взгляде не было ничего человеческого. Он отдернул руку, словно обжегшись, и голова, которую он поддерживал, откинулась на землю с глухим стуком.
- Помилуй меня Бог, но это не Эден! – вскричал бывший епископ, по привычке осеняя себя крестным знамением.
- Как это «не Эден»? – поразился Портос, и, не задумываясь ни на мгновение, подхватил девушку на руки. Ему показалось, что он взял в руки холодный камень, и он едва не упустил девушку из рук. Опомнившись, он прижал Эден к себе и ощутил, как теплеет ее тело, увидел, как ток крови оживляет серовато-бледное лицо. Распахнулись черные восточные глаза, и томный вздох вырвался у нее из груди.
- Где я?
- Это тебе знать лучше, - не выдержал д’Артаньян, которому эта игра давно стала отвратительна. Так вот что они придумали: заменить Эден метаморфом, если не еще худший вариант, при котором в тело настоящей Эден вселили мерзкое существо, которое должно было ввести в заблуждение всех. Счастье, что Арамис решил проверить ее реакцию на свет, теперь они знают, кто скрывается под знакомой оболочкой, и чего ждать. Ничего лишнего они сказать не успели.
- Шарль, вы сердитесь? Я не понимаю, что произошло. Где мы находимся? – она освободилась из рук Портоса, растеряно прижимавшего ее к себе, и ступила на землю. – Вы все так странно на меня смотрите – что-то не так?
- Все не так, - Рауль рассматривал Эден, недобро щурясь. – Ваши таланты хамелеона нас не приводят в восхищение, сударыня. Кем бы вы не притворялись, вы остаетесь тем, кем появились на свет: существом, не имеющим своего лица.
- Так вы хотите видеть мой истинный облик? – метаморф осклаблился нечеловеческой улыбкой. – Извольте.
Друзья с отвращением наблюдали, как меняется девичий стан, как плывут черты лица, как растворяются ткани и кости в мутном сгустке протоплазмы, превращаясь в огромную медузу, распластанную на земле. Существо приподнялось на выростах-щупальцах, и Рауль, оказавшийся ближе всех, отшатнулся, боясь, как бы его не коснулось ЭТО.
- Похоже, что остатки ксенофобии в нас говорят сильнее, чем этого требует сегодняшняя мораль, - пробормотал он, но пересилить свое отвращение не смог, и постарался отойти как можно дальше от того, что еще минуту назад было Эден.
- Вижу, все вижу, - голос звучал у них в головах, и был он полон ярости. – Не хотите видеть истину, так может, мне принять облик кого-нибудь из вас?
- Куда вы дели нашу девушку? – не утерпел д’Артаньян. – Если вы сумели выудить из нее сведения о кристаллах, может, вам пора ее вернуть?
- Она останется у нас, пока вы не добудете то, за чем явились.
- Да, не зря вы поселились в этих краях, - голос Аннет сочился сарказмом. – Вы действуете вполне в духе местных вымогателей и охотников за сокровищами: захватить заложника, а потом затеять торг. Что же, вам за примером далеко ходить не надо: все рядом. Может, местные археологи совсем не археологи, а тоже ваши соотечественники? И работаете вы в спарке?
- Слишком много вы думаете, земляне, - метаморф собрал свое тело в шар, придав ему непрозрачность и красноватый цвет земли, на которой он покоился. – И, к вашей беде, не только думаете, но и мысли свои воплощаете. Были бы вы мечтателями, жилось бы вам неплохо: в сытости и покое, которые бы мы вам как-никак обеспечили. Но вам все неймется, все ищите истину, все перекраиваете мир. Вы нам надоели: от вас одни проблемы.
- Вот и убирайтесь с нашей планеты! – рассердился Портос, и, вопреки логике, двинулся к шару с самой угрожающей миной, держа в руке фляжку с ромом, глоток из которой он сделал за секунду до этого. Арамис попытался остановить его, ухватив за руку, гигант дернулся и ром выплеснулся на метаморфа.
Беззвучный вопль, прозвучавший в ушах у окружавших его путешественников, заставил всех присутствующих зажать уши.
Как в фантастическом триллере, по поверхности шара пошли темные полосы, из которых потянулись струи белого дыма. Полосы быстро превратились в трещины и шар стал выворачиваться наизнанку, как перчатка: зрелище мерзкое и неприглядное. Студенистое желе, испещренное темными пятнами, расползалось по земле, но каменистая почва не впитывала его, Белесый дымок стал невидим, а метаморф все съеживался и усыхал, превращаясь в горстку пыли.
- Подумать только, как все просто! – ошеломленный Портос не придумал ничего лучше, как плеснуть на останки инопланетного существа остатки рома. – Четверть стакана этого пойла – и никаких тебе проблем! Друзья, - он в полном восторге повернулся к все еще находившимся в оцепенении путешественниками, - дорогие мои, я же не зря говорил, что мы на все способны!
- Найти панацею от чужаков таким образом! Нет, Портос, на такое способны только вы! – с видимым облегчением расхохотался Арамис. – Добрый глоток рома – и никаких метаморфов! Чудеса.
- Чудеса - чудесами, а где Эден? – остановил его Атос. – Это чудовище исчезло, но унесло с собой тайну о ее местонахождении.
- Я уверена, что она жива, - заявила Аннет, и, в подтверждении своих слов двинулась в проход между скалами.
- Аннет, стойте! – граф попытался ухватить ее за руку, но она упрямо оттолкнула его. - Да стойте же, вам говорят! – он догнал упрямицу и крепко сжал ее руку повыше локтя. - Не хватало еще, чтобы нам пришлось и вас вызволять из какой-нибудь дыры.
- Надо искать этих псевдоархеологов, - спокойный голос бывшего епископа ваннского вернул всем чувство реальности. – Скорее всего, Эден спрятали у них.
- Где? – лаконичный вопрос д’Артаньяна не смутил Арамиса.
- Думаю, неподалеку. Им нет смысла увозить ее из тех мест, что сулят открытия. Вспомните, ведь не зря именно здесь, в свое время, нашли упомянутые в Библии достопримечательности. Если здесь была стоянка древних евреев, значит и Скрижали их вождь разбил где-то здесь. Пещера, которую мы нашли – это пещера Иллии, она же стала ходом в стан метаморфов. Тут, неподалеку, я видел остатки сооружения, напоминающие алтарь. Тот самый, на который водрузили Золотого Тельца. Мне кажется, что надо искать там – что, если девушку хотели принести в жертву? Тогда древний жертвенник как нельзя лучше подойдет для такой цели.
- В таком случае, медлить – преступление. Вы сможете найти это место?
- Его трудно не заметить: это каменная кладка метров пяти-шести высотой, разрушенная наверху. Все сооружение метров с десять длиной.
- Идем. Ждать здесь не имеет смысла, - заключил д’Артаньян.

 Отправлено: 07.06.19 07:25. Заголовок: Глава 5. Алтарь. По..

Глава 5. Алтарь.

Пока отряд шел за Арамисом, который отлично ориентировался на дикой местности, две мысли занимали воображение друзей: Эден, и находящиеся поблизости псевдоархеологи. Ради жизни первой надо было спешить, присутствие же вторых требовало, напротив, предельной осторожности.
Правительство Саудитов пошло на беспримерный шаг, разрешив проникнуть за забор, которым они окружили место древней стоянки. Они шли навстречу мировой общественности, позволив и съемку, и пребывание на своей территории иноверцам. Очень трудно признать мусульманину, что сокровища иудаизма, о которых говорит Ветхий Завет, не выдумка, что это, прошедшее сквозь тысячелетия, подробное описание реальных мест и реальных фактов, подтверждающих пребывание двенадцати колен Израилеевых на этой земле. Не хотелось думать, что они в сговоре с Пришельцами, что с их ведома на территории хозяйничают бандиты из какой-нибудь террористической организации, но факты упрямо указывали на это. Истинная гора Синай таила в себе слишком много тайн, чтобы не быть приманкой для авантюристов.
Псевдосинай, гора, на поклон к которой ездили толпы туристов, была неплохим источником дохода для Египта. К тому же, расположенный рядом с ней монастырь св. Екатерины уже с четвертого века Н.Э. привлекал паломников со всего света, в особенности православных христиан. Признать святыни ложными – об этом не могло быть и речи для Каира. Но, похоже, что, открыв для некоторого доступа Саудовскую гору Синай, власти Саудовской Аравии создали своего рода конкуренцию, и вызвали недовольство своих соседей и партнеров. Так что, вполне могло быть и так, что, заинтересованные в артефактах, воры всех мастей нашли неплохой момент для поживы.

Арамис вывел друзей точно к алтарю, точнее к тому, что от него осталось. Тысячелетия косой прошлись по огромному сооружению, а до них -поусердствовали люди. Кладка из валунов, у основания, на высоте в два-три метра, переходила в камни поменьше, кое-где отесанные таким образом, чтобы укладывать их было сподручнее. На самом верху они выглядели уже хаотично сваленными в кучу: здесь видны были усилия человеческих рук, раскидывавших оскверненные идолом камни.
Д’Артаньян ловко взобрался на самый верх, и вскоре раздался его негромкий голос: «Принимайте нашу героиню!» Эден подхватили сильные мужские руки, и тут же укутали в теплое одеяло. Девушка была в сознании, но сильно промерзла: после полуденного жара ночи в пустыне особенно холодны.
- Жива, слава Богу.
- А я знал, что эти монстры побоятся тронуть нашу Эден, - Портос держал Эден на руках, баюкая, как ребенка. – Умничка моя, догадалась залезть на самый верх!
- Я б-боялась, ч-ч-что они п-пойдут меня ис-скать! – пробормотала девушка трясущимися губами.
- Так ты удрала от них? - ахнула Аннет.
Эден, не в силах говорить, только утвердительно мотнула головой.
- Как бы то ни было, но мы снова вместе, - подвел итог Атос. – И мне бы очень хотелось, чтобы мы были подальше от этих мест, и от этой истории.
- Граф, вы меня поражаете, - размеренный, вкрадчивый голос Арамиса прозвучал в наступившей тишине, как голос змия-искусителя. – Не вы ли так рьяно ратовали за эту экспедицию? Где же ваше любопытство, где ваш интерес к истине?
- Друзья мне дороже, - пожал плечами Атос. – И вам, друг мой, это отлично известно. – Ad impossibilia nemo tenetur — «нельзя заставлять выполнить невозможное». Я старался, но я не всемогущ, Арамис.
- Знаете, Атос, бывают минуты, когда я перестаю вас понимать, - д’Артаньян, услышав латынь, покривился: Атос редко позволял себе цитировать древних, но в этот раз его реплика была явно адресована одному д’Эрбле. - Нет, нет, дело не в латыни, на это знание я никогда не претендовал, - он бросил косой взгляд на заметно покрасневшего Рене, - хотя понял, что речь идет о возможном и невозможном. Но я удивлен не меньше господина д’Эрбле: неужто вы готовы все бросить в двух шагах от цели?
- Вы уверены, что в двух? – Атос чуть сдвинул брови, взгляд его стал пронзительным, оценивающим. Под таким взглядом гасконцу расхотелось говорить о причинах, повлиявших на решение Атоса. – К тому же, - он странно усмехнулся, - есть на свете вещи, которые простым смертным не обязательно знать.
- Ну, во всяком случае, все, что может случиться – так это то, что мы наткнемся на археологов.
- Они такие же археологи, как мы – инопланетяне, - вмешался Бражелон, до сей минуты с беспокойством следивший за отцом. – Мы из одного логова попали в другое, и еще не известно, кто из них хуже.
- Виконт, вы что, испугались? – пораженный до глубины души словами Рауля, гасконец уставился на друга, не веря в то, что услышал. – Так, теперь вас уже двое! Кто еще не готов идти до конца? – нахмурившись, он обвел глазами товарищей. – Вы, Портос? Женщины не в счет! – он отмахнулся от Аннет и Эден, которая, услышав такое, решительно отбросила одеяло и выпрямилась во весь рост.
- Я не отказываюсь, - смутился барон дю Валлон, - но надо взвесить все обстоятельства.
- Портос прав, надо хорошенько обдумать, как нам действовать, - задумчиво проговорил д’Эрбле, подняв голову и перестав разглядывать свои пальцы. – Я не знаю, что вы имели в виду, граф, когда говорили о вещах, недоступных для понимания смертных, но мне кажется, что наша честь военных требует, чтобы мы сделали все, от нас зависящее, как сделали это в деле с Карлом Первым.
- Арамис, я всецело согласен с вами, - довольно кивнул ему д’Артаньян. – И, вспомните, Атос, кто, как не вы, уговаривал нас остаться с королем, когда уже было ясно, что мы ничем помочь не сможем.
- И мы остались, друг мой, потому что сочли своим долгом досмотреть до конца то кровавое представление, что готовили Кромвель и Мордаунт, - подхватил Атос, упоминая имя заклятого врага, и не сдержав нервного движения. – Его Величество в минуту смерти знал, что рядом его друзья. Но сейчас – иная ситуация. Сколько еще таких чудищ прячется рядом, мы не знаем. На всех рома Портоса не хватит, к тому же метаморфы уже предупреждены, что у нас в руках есть какое-никакое оружие против них. Они не дадут его использовать вторично, уверяю вас. Но меня, признаться, куда больше беспокоят археологи, и особенно тот, которого мы видели. Вы его рассмотрели?
- Не успел, - признался д’Артаньян.
- А я не спускал с него глаз. И должен сказать, что он мне напомнил одного знакомого англичанина. Слишком явное сходство.
- Атос, вы шутите? – ахнул бывший мушкетер.
- Хотел бы, чтобы это было шуткой, пусть и неудачной. Но я хорошо его рассмотрел: это господин Мордаунт собственной персоной. Значит, нам надо ждать беды. Его всегда тянет туда, где пахнет кровью, властью и разбоем.
- Так вы считаете, что это именно он руководит археологической экспедицией? – думая о чем-то своем, Арамис, тем не менее, умудрялся не упустить ни слова из сказанного Атосом.
- Не сомневаюсь. Но только называть банду, составленную из остатков Аль-Нусры, возглавляемую ставленником Ирана, я бы поостерегся назвать археологической, - чуть усмехнулся Атос. – И я не удивлюсь, если Фархад тоже примкнул к их рядам.
- Отец, я думаю, что Фархад, как раз и не причем, - возразил Рауль, категорически не желавший так плохо думать о приятеле.
- Я думаю, что его просто соблазнили тайной Скрижалей, - стоял на своем мнении граф. – Для нас это мало что меняет, разве что, делает эту группу еще опаснее. Этот юноша – талантливый ученый, и попади ему в руки такое сокровище, он не устоит перед попыткой разобраться, как оно работает. Я боюсь не столько Мордаунта, - повернулся он к д’Артаньяну, - сколько этого научного любопытства. Если он разгадает код, он сумеет использовать силу камней. И тогда, можно в этом не сомневаться, эта сила попадет в руки сына миледи и иже с ними. Не забывайте, что мы вернули себе человеческую сущность, а Мордаунт этого не стал делать. Теперь у него больше возможностей противостоять нам.
- А что вы имели в виду, говоря, что не все можно знать смертным? – Аннет, все время молчавшая, и смертельно обиженная на гасконца за его слова насчет женщин, наконец раскрыла рот, своим вопросом заставив всех обратить на нее внимание.
- Именно это и имел в виду, - Атос посмотрел ей прямо в глаза, и журналист, не красневшая даже под взглядами сотен людей на пресс-конференциях, когда ей случалось задавать неудобные вопросы интервьюируемому, опустила глаза. – Есть знание, которое может помешать человечеству.
- Конкретнее, - Арамис сжал кулаки: он подозревал, что сейчас скажет его друг, но не склонен был в этот раз соглашаться с мнением графа.
- Совсем конкретно я вам сказать ничего не могу. Но у меня есть серьезные основания опасаться, что, получи человечество в своим руки способность перемещаться во времени и пространстве, оно немедленно перенесет все свои конфликты туда, куда ему удастся попасть.
- Можно подумать, что в прошлом не бывало конфликтов, - пожал плечами Арамис.
- Хватало, конечно. Но не все они решались с помощью оружия массового поражения. Вспомните, какое действие оказали несколько обломков кристалла, и представьте, какая сила может быть заключена в цельном камне.
- Моше разбил первые скрижали, - подала голос и Эден. – Все, что могут найти – это просто его кусочки.
- А если их все сложить вместе? Вы знаете, что произойдет?
- Сначала надо найти все его части. А это – маловероятно.
- Пророк разбил их где-то на склоне горы, когда спускался к стану. Далеко они не могли разлететься. Сейчас важно найти это место, - д’Артаньян, не задумываясь, принялся взбираться на алтарь прежде, чем кто-то из друзей успел удержать его.
- Эден, расскажи хотя бы в двух словах, как тебе удалось убежать? – спохватилась Аннет.
- Это и побегом назвать нельзя, - сквозь зубы пробормотала Эден. – Выжали из меня все, что я знала и не знала, а потом просто выкинули сюда. Я соображать начала нескоро, и первое, что сделала, забралась повыше. То, что это Алтарь, узнала уже от вас, когда услышала, что вы о нем говорите. Хорошо, что Шарль полез наверх: у меня сил уже не осталось звать вас. Если бы не он, так и осталась бы там, как жертва, - она поежилась, представив себе, что ее могло ждать.
- Эден, что ты им сказала? - Аннет в ужасе смотрела на свою младшую подругу.
- Я молчала, как рыба, но они особо и не спрашивали. Посадили меня в какую-то комнату, которая - как домик улитки, и качали прямо из мозгов. Я ничего не помнила ни о себе, ни о своей жизни, кроме того, что знала про нашу экспедицию.
- И того, что тебе поручили? – Портос, оказывается, не упустил ни слова из рассказа израильтянки. – Друзья, я, кажется, согласен с Атосом: нам уже нечего здесь делать, разве что ждать прихода Мордаунта. Я не прочь с ним поговорить по-душам.
- Атос! – д’Артаньян перевесился через край стены, придерживаясь рукой за массивный камень. – Поднимитесь ко мне, желательно с Арамисом. И поживее. Портос и виконт пока постерегут дам; только спрячьтесь, не торчите на виду.
Друзей не пришлось просить дважды. Пока Портос и женщины вместе с хранящим молчание Раулем прятались в скалах, они быстро и ловко взобрались к гасконцу. Едва приметный на фоне неба силуэт сделал им знак приблизиться, и все трое склонились над местом, где, как повествовала книга «В пустыне», на алтаре было воздвигнуто золотое изображение Тельца.
- Смотрите! – д’Артаньян сделал знак, и все трое телами своими заслонили свет крохотного фонарика, в луче которого тускло блеснул желтым кусочек металла.
- Золото! – тихо ахнул Арамис. – Столько лет, и что-то еще сохранилось!
Крохотный кусочек золота, переживший тысячелетия! Сколько всего произошло в мире, рождались и умирали царства, гибли народы, а этот крохотный слиток драгоценного металла – все, что осталось от идола, рожденного неверием и нетерпением народа, продолжал покоиться среди камней алтаря, на котором он царил так недолго.
- Удивительно! Каждый шаг, каждый камень здесь, подтверждают, что все это не выдумки, что история Исхода – правда. – Граф де Ла Фер поднял голову и обвел задумчивым взглядом темные скалы. Луна спряталась за неведомо откуда взявшимся в пустыне облаком, и только призрачный свет Млечного пути освещал окрестности.
- Это действительно Алтарь. Значит, надо искать место, где разбил Скрижали Моисей, на склоне горы. Будем руководствоваться тем, что написано в Священном писании, - бывший епископ решительно поднялся и, прихватив кусочек золота, который он спрятал в карман куртки, стал осторожно спускаться со стены.
- Арамис, зачем вам этот кусочек металла? – удивился д’Артаньян.
- Для радиоуглеродного анализа, - пробурчал ученый богослов. – А вдруг получится узнать точную датировку события. Если она совпадет с тем, что утверждает книга «В Пустыне», я окончательно поверю в истинность Писания.
Атос, услышав эти слова Арамиса, только головой покачал: он давно подозревал, что вера его друга была основана не на любви к Богу, а на привычках и ритуалах, заложенных в него еще со времен семинарии. Воистину, господин епископ жаждал, чтобы Бог признал его скорее, чем он признает Бога. Оказавшись в новой для себя ситуации, Арамис очень быстро нашел для себя духовную нишу, заключив своеобразный союз между верой и атеизмом. А находки, которые им привелось сделать во Франции и здесь, в пустыне, только укрепили его в этом компромиссе. Существование инопланетян как нельзя лучше вписывалось в это мировоззрение. Но господин епископ ваннский не подозревал, что Истина совсем рядом, и она совсем не похожа на ту, что казалась ему уже бесспорной.

 Отправлено: 07.06.19 09:11. Заголовок: Глава 6. Истина. Ис..

Глава 6. Истина.

Искать сокровища, руководствуясь лишь священным текстом – занятие неблагодарное, а еще и опасное. Но так была найдена Троя, так предприимчивые авантюристы нередко отыскивали многие захоронения, раскапывали курганы, идя за старинными легендами, находили клады, имея в руках лишь обрывки карт.
На рассвете Арамис и д’Артаньян незаметно пробрались на склон горы. У ее подножия отчетливо видна была опаленная божественным огнем вершина. Чтобы довести до такого состояния камень, нужна была температура в тысячи градусов. Несколько камней, скатившихся со склона, матово поблескивали своей стекловидной поверхностью.
- Смотрите! – гасконец поднял один и протянул Арамису. – Я не много в этом смыслю, но камень оплавлен.
- Да, - д’Эрбле принял находку из рук бывшего мушкетера. – Интересно, каков он внутри? – он огляделся, ища, чем бы попытаться разбить это вещественное доказательство, и, найдя подходящий камень, стукнул их друг о друга. Неожиданно легко стекловидный кусок раскололся, и друзья увидели, что поверхность его действительно покрыта оплавленной коркой, а внутри он стал пористый и хрупкий.
- Представляете, что там творилось, наверху? – задумчиво произнес д’Артаньян. – Там бушевали адские вихри.
- Или садился корабль Пришельцев, - многозначительно произнес Арамис. – Отсюда и вся история. Они вели народ из Египта сюда, вели с помощью огненного столба, опекали, давали что есть и пить только для того, чтобы на этой горе заставить полудикий еще народ внять вождю, поверить в свободу. Д’Артаньян, мы обязаны найти все, что осталось от первого наследия!
- Если только нас уже не опередили! – гасконец протянул руку, указывая на склон, и Арамис увидел людей, которые поспешно спускались со склона. Это была группа местных жителей, но среди них выделялся светловолосый европеец, который явно командовал отрядом.
- А ведь Атос прав: наш старый знакомый пожаловал собственной персоной! – процедил сквозь зубы Арамис. – Надеюсь, его дражайшая мамочка осталась там, где ей и положено – в Аду.
- Я очень на это надеюсь, - кивнул на его слова д’Артаньян. – Не говоря уже о том, что ни мне, ни Атосу такая встреча не рисуется в радужном свете. Однако, что они там делают?
- Похоже, то же, что и мы: ищут среди камней, - Арамис прикусил нижнюю губу. – Черт, они именно на том месте ищут, где я и рассчитывал проводить поиски! Что будем делать, шевалье?
- Ждать и смотреть! – и д’Артаньян, в подтверждение своих слов, прилег за ближайшим валуном, сделав знак Арамису последовать его примеру. – Если они что-то найдут, мы вернемся к друзьям и решим, как нам отобрать их добычу.
- У меня предчувствие, что Атос окажется прав, - недовольно пробормотал д’Эрбле, устраиваясь рядом с мушкетером.
С полчаса ничего не менялось в окружающей обстановке: друзья внимательно следили за каждым движением людей на склоне, которые так были увлечены своим занятием, что не смотрели по сторонам. Правда, их командир не дремал: зорко следил за горизонтом, но еще больше – за своими людьми.
Солнце стремительно, как это всегда бывает в южных широтах, поднималось над горами, и начинало основательно припекать. К счастью, французы оказались в тени валуна, что давало им двойное преимущество: тень и то, что их тела незаметны были в густой синеве, отбрасываемой камнем на землю.
Пронзительный синий луч увидели сразу и Арамис с другом, и светловолосый командир на склоне. Арамис вцепился в руку гасконца, всем телом подавшись вперед, но д’Артаньян, с силой надавив ему на плечо, заставил Рене вновь вжаться в камень.
- Тише, друг мой, не нервничайте так явно. Пусть сделают за нас всю работу, а потом мы подумаем, как нам заполучить их себе.
- Вы думаете, он выпустит такую добычу? – горячо зашептал Арамис. – Да он зубами вцепится в добытые с таким трудом кристаллы, и без боя мы ничего не получим.
- Значит, мы будем драться, если это потребуется! Но не сейчас! Поверьте мне, Арамис, я не меньше вас не хочу возвращаться с пустыми руками. Но смотрите, смотрите же!
Тихое восклицание гасконца заставило Арамиса вглядеться внимательнее в то, что происходило на склоне горы. Синие искры вспыхивали в разных местах, отмечая осколки, которые горели под лучами стоящего уже высоко солнца. И под его лучами кристаллы выбрасывали на окружающие склоны смертоносные синие стрелы, которые превращали в пар все, что попадало под их действие. Камни шипели и испарялись под воздействием неведомой энергии, люди отступали в страхе перед этой силой, а раздавшийся дикий крик заставил обратить внимание на одного из арабов, попавшего под прямое действие луча, от которого он не успел отпрянуть. Человеческая плоть превратилась в пар куда быстрее, чем исчезали под воздействием космических температур мертвые камни. Со священным ужасом смотрели люди, как расправляется необузданная стихийная сила с наглецами, посмевшими посягнуть на эту мощь.
Светловолосый что-то прокричал на арабском, и друзья по его жестам и командам поняли, что он гонит своих рабочих собирать осколки, пока их еще не сложно заметить в щебне, в который превратились камни на склонах горы. Но желающих повиноваться не находилось. Тогда европеец выхватил из складок своего просторного одеяния короткоствольный автомат, и направил его на сбившихся в кучу арабов, что-то недовольно галдевших на своем гортанном языке. Угроза подействовала, и рабочие взялись подбирать осколки, причем светловолосый требовал каждый найденный камешек тут же отдавать ему. Человеческие фигуры сновали взад-вперед по склону, пока, наконец, начальник не поднял руку, убедившись, что дальнейшие поиски ничего не приносят. С довольным видом он склонился над коробом, в который складывал найденные камни и захлопнул крышку, блеснувшую тусклым металлом.
- Черт! – сквозь зубы ругнулся мушкетер, не спускавший глаз с арабов и напряженно подсчитывающий каждый принесенный обломок. – Арамис, их у них не меньше сотни набралось. Какой же величины были эти кристаллы?
- Где-то с локоть высотой. Видимо, Пророк с такой силой их швырнул, что они треснули по линиям напряжения: оттого так много осколков. Неужели нашли все?
- Сомневаюсь. Но надо их… - он не договорил: со стороны алтаря раздались голоса.
Говорили на русском: язык д’Артаньяну на слух был знаком, он не раз его слышал в тренировочном лагере, где было несколько русскоязычных израильтян. Но эти голоса звучали возбужденно, и чуткое ухо гасконца быстро ухватило суть: говорившие были пьяны, и пьяны изрядно. Пять человек выбрались из тени на яркий свет, и Арамис едва не расхохотался, настолько неуместным было появление развеселых путешественников. Четверо были европейцы, пятый - проводник-бедуин.
- Эй, вы там, наверху! – окликнул по-английски собирателей камней невысокий мужчина лет пятидесяти, грузный, небрежно одетый, но уверенно державшийся несмотря на изрядное опьянение. – Что за камушки собираем?
- А вам какое дело? – откликнулся светловолосый. – Что надо, то и собираем. У нас археологическая экспедиция. Изучаем местные стоянки времен неолита.
- А мы тоже археологи, - хохотнул еще один русский. – И нам тоже камушки эти нравятся. А не поделитесь ли, приятель: у вас их много?
- Идите-ка, господа, своей дорогой, или разговор у нас будет другим! – огрызнулся тот.
- Но-но, не стоит нам угрожать, - русский вдруг протрезвел, и из добродушного пьяницы показал зубы матерый волк. – Мы тоже вооружены, и нас здесь, с нашей охраной, будет народу побольше, чем у вас. Так что - советую поделиться.
- Да кто вы такие, чтобы нам указывать?
- Мы – русские археологи, и здесь мы по приглашению властей. А кто вы, господа?
- Я же вам сказал: мы тоже археологи, и у нас разрешение от наследника престола на поиски артефактов.
- А ваше имя?
- Я вполне мог бы и не удовлетворить ваше любопытство, но вежливость велит. Я - Джон-Френсис Винтер, если вам мое имя что-то говорит.
- Англичанин, значит. Ну, что же, тогда попробуем договориться как коллеги. Нам приглянулись ваши находки, но все мы и не требуем: ограничимся парочкой образцов. Нас не интересует, как это будет выглядеть, если сложить вместе все осколки, нам достаточно и нескольких камней, чтобы знать, как это работает.
- Дьявол, Арамис, - пробормотал едва слышно д’Артаньян на ухо товарища, - не слишком ли много соискателей собралось на этом месте?
- Тише. Пусть разбираются друг с другом, а наше дело – прийти на место разборки, - коварно улыбнулся д’Эрбле.
Теперь у французов было время рассмотреть четверку русских. Что-то неуловимое во внешности и в манере держаться объединяло этих людей, и понадобилось несколько минут, чтобы понять, что это была уверенность в себе и своем праве чего-то требовать. Эти люди привыкли командовать. Не править, а именно распоряжаться окружающими. Властность в жестах и словах, ощущение вседозволенности, которую дают большие, очень большие деньги, жесткость, которая порождается конкуренцией на рынке – все это говорило, что четверо пришельцев из России давно перешли из разряда авантюристов в категорию крупных боссов.
- Какие-то крупные бизнесмены, или, как их принято там называть - олигархи, - пожимая плечами, поделился своими наблюдениями с другом д’Артаньян. – Какого черта им здесь надо?
- Скорее всего, официальным предлогом была даже не экспедиция, а отдых на лоне природы в первобытной обстановке. Нынче это в моде – возвращение к истокам, - Арамис согласно кивнул головой, потом вытащил небольшой, но мощный бинокль и, внимательно следя, чтобы луч солнца, отразившись в стеклах, не выдал место, где они прятались, стал рассматривать англичанина и русских. В том, что столкновение Винтера с новоприбывшими неизбежно, он не сомневался.
- Я вам представился. Остается и вам сообщить свои имена. Хотелось бы понять, с кем я имею дело, господа, - Винтер даже не пытался скрыть нетерпение в голосе и жестах.
- Мы из России, вот и все, что вам следует знать. А вы – англичанин. Если предположить, что вы здесь оказались не без помощи вашей разведки…
- А вы – не без участия вашей, - подхватил Мордаунт, понимающе оскалившись улыбкой, что странным образом сделало его похожим на волка. – Но это не повод вести с вами переговоры, и не причина, по которой мы намерены вам уступить хоть один кристалл.
- Вы хотите все решить силой? – русский даже не скрывал своего изумления. – Вы думаете, мы вам угрожаем из страха?
- А вы решили, что численное превосходство дает вам преимущество? – Мордаунт все еще улыбался, но в этой улыбке была уже не угроза, а непоколебимая решимость.
Русский сделал движение, и из-за камней выступили вооруженные люди. Их было много, и они взяли своих хозяев в защитное кольцо. Дальнейшее произошло молниеносно: Мордаунт, все это время что-то искавший в своем металлическом ящике у ног, выхватил оттуда кристалл и повел им по цепочке охраны. Ослепительный луч накопившего солнечную энергию камня сделал свое дело: крики боли и ярости, сожженные тела, беспорядочная стрельба – и тишина, которую не нарушали даже стоны раненых и умирающих: стонать было некому. Из четверых русских остался один, тот самый, что заговорил первым. Он застыл, как соляной столп, не в силах ни поверить, ни осознать происшедшее. На все ушло секунд тридцать: это даже нельзя было назвать боем – скорее хладнокровное уничтожение противника.
Мордаунт встал во весь рост, уже не опасаясь ничего, но все еще держа в руках фантастический камень.
- Убедились? А я предупреждал, что численное превосходство ничего вам не даст, и вот теперь вы один на один со мной. Я надеялся, что мое имя что-то вам скажет, но, видимо, вы так и не поняли, с кем вас столкнула судьба. Хорошо, я вам скажу второе свое имя, может, оно вам прояснит ситуацию. Я – Мордаунт! – и, увидев, что и это имя не произвело впечатления, добавил: - Сын миледи, супруги графа де Ла Фер. – Что-то шевельнулось в глазах олигарха, он провел рукой по глазам, стирая пелену страха, и тогда сын миледи добавил еще одно имя: Атос.
На этот раз русский вспомнил: то ли прочитанную книгу, то ли какой-то фильм, во взгляде появилось понимание, и он попытался что-то сказать, но губы не слушались его, и он замычал, отчаянно тряся головой. Весь хмель давно выветрился из него, но пережитый ужас от гибели троих спутников и охраны, казалось, помутил его рассудок.
Мордаунт же ждал – терпеливо ждал, когда его противник будет в состоянии общаться. В его светлых глазах читался интерес естествоиспытателя, увидевшего напуганного зверя и терпеливо поджидающего, когда тот придет в себя настолько, что начнет действовать. Но у русского не осталось ни сил, ни желания сопротивляться. Правда, он понимал, что то, что его оставили в живых, не было простой случайностью: за свою жизнь ему придется платить, и цена может оказаться непомерной.
- Ну, что, пришли в себя? – как ни в чем не бывало поинтересовался Мордаунт.
- Соображать можете? Имени вашего я спрашивать не стану, мне оно и так хорошо известно!
- Откуда? – шевельнул пересохшими губами русский.
- Ну, не будьте так наивны – мы за вами следим еще со времен вашей Перестройки, ваши интересы уже тогда выходили за пределы вашего бизнеса. Думаете, мы поверили, что вы приехали в этот район на уик энд? Ваши доходы и доходы ваших покойных приятелей превысили уже бюджет крупной европейской страны, но вам этого мало: вам нужно супер оружие, и вы надеялись его здесь получить. Руки у вас коротки, господа.
- Руки действительно коротки, потому что вы не доросли еще до осмысления того, что держите в них! – голос, раздавшийся ниоткуда, заставил всех действующих лиц (и стоящих друг против друга, и засевших в тени камней) замереть.
Новое действующее лицо соткалось из воздуха: невысокий, средних лет человек самой заурядной внешности – такие в толпе не замечаются, такие лица не вспоминаются: идеальная кандидатура для слежки за объектом. Одетый в светлые шорты, из которых торчали худые, волосатые ноги, кожаные сандалии и распахнутую на груди рубашку, безоружный, и с непокрытой лысеющей головой при густой, тщательно подстриженной рыжеватой бороде, он выпадал из мизансцены спектакля, разыгрывающегося на пустынных подмостках горы Синай. Чуть покачиваясь с носка на пятку, засунув руки в карманы давно нестираных шорт, он исподлобья рассматривал стоящих перед ним русского и англичанина, которые уставились на него, окончательно потеряв дар речи.
- Чем обязаны? – выдавил, наконец, из себя Мордаунт, который, как видно, незнакомца узнал.
- Можно подумать, ты не догадываешься? – пожал плечами тот. – За тобой, действительно, нужен глаз да глаз: того и гляди, что-то присвоишь, что плохо лежит.
- Я, между прочим, дворянин, ваша милость, - вскинулся англичанин. – Не стоит мне приписывать манеры какого-то плебея.
- Я не приписываю, я просто отмечаю факт, - пожал плечами новоприбывший, и почесал колено, на котором светился приличный синяк. – Вечно я при переходе где-то должен ушибиться, - недовольно поморщился он. – Д’Артаньян, д’Эрбле, кончайте прятаться, все равно я знаю, что вы неподалеку. Идите сюда, есть серьезный разговор.
Два друга, ни слова не возразив, приблизились к группе, хотя их появление вызвало злобный жест Мордаунта, не ожидавшего такого поворота дела.
- Ну, ладно, эти, - бородач кивнул на французов, - хоть имеют разрешение находиться на Земле, но вот как вы, господин Мордаунт, умудрились сюда пробраться? Вам же никто своего соизволения не давал, пропуск не подписывал! Опять козни вашей мамаши? Петр, а вы что уставились на меня, как на новые ворота? – он окинул русского путешественника оценивающим взглядом. – Я о вас все знаю, вы кандидатура на ближайший переход. Так что позвольте представиться: ваш тезка, св. Петр, а еще у меня должность – Привратник.
- Трагедия превращается в фарс, - почти неслышно пробормотал Арамис.
- Но-но, поосторожнее! – живо обернулся к нему бородач. – Как отпустили, так и вернуть можем! – угрожающе добавил он, и в ту же минуту появился еще один участник действа: элегантный господин, облаченный в безупречный смокинг, непринужденно, ни разу ни оступившись, не подскользнувшись на оплавленных камнях, не спеша приближался к собравшимся, спускаясь с самой вершины горы. Заметили его только тогда, когда он показался из-за валуна, но само его явление, при котором все, кроме русского Петра, вытянулись по стойке «смирно», говорило само за себя: стало ясно, что прибыл босс. Он внимательно оглядел присутствующих и покачал головой, явно недовольный то ли представшей ему компанией, то ли диспозицией.
- Остальные где? – недовольно вопросил он.
- Сейчас доставим, Хозяин! – бодро заверил св.Петр.
- Поживее, дружище: времени у нас почти не осталось, а вы знаете, что у нас еще куча дел. Как только переговорим – сразу же и отчаливать будем! - и, без всякой паузы, он что-то негромко произнес на совсем уже непонятном языке. Св. Петр как-то внешне подтянулся, даже линялые шорты стали на нем выглядеть, как армейские брюки. Казалось, еще секунда, и он козырнет своему генералу, как бывалый капрал, но тот только кивнул головой, и Петр исчез. Только тогда господин в смокинге обратился к русскому, оглядев его с ног до головы спокойным и внимательным взглядом.
- Да, не повезло вам, что и говорить, господин Ефимов. Но пусть вас утешит: еще больше не повезло вашим приятелям. А ведь было вам предостережение не отправляться в эту поездку, но вы так пренебрежительно отнеслись к сообщению в вашем телефоне! Ваши товарищи оказались не умнее вас. Так кто же кого убедил ввязаться в эту авантюру?
- Нас убедили, - неохотно пробормотал Ефимов. – И очень убедительно попросили.
- Пригрозили?
- Ну, вы же сами должны понимать, что людям нашего уровня грозить бесполезно: нам пообещали.
- Деньги?
- В этом мы не нуждаемся.
- Власть?
- Да.
- Неограниченную власть, если вы предоставите хоть один кристалл?
Ефимов только опустил голову, не в силах добавить хоть слово. Незнакомец отвернулся от него, и посмотрел на французов, и на двух женщин, робко жавшихся друг к другу, - Доставили! Отлично!
Мордаунт стоял в стороне, по-прежнему сжимая кристалл в руке.
- Дай сюда! – господин протянул руку, и камень, сверкнув гранью, вырвался из рук англичанина и плавно переместился к неизвестному. Не глядя, тот скомандовал: «Петр, кейс подбери!» Бородатый усмехнулся, и подойдя к Джону-Френсису, спокойно отобрал металлический чемоданчик. Судорога пробежала по лицу англичанина, но он даже не сделал попытки воспротивиться такому решению.
- Тут все? – поднял брови хозяин. Мордаунт пожал плечами: «Собрали все, что нашли».
Неизвестный открыл чемодан, руки его застыли ладонями вниз над его содержимым, и слабое сияние возникло над собранными осколками. Что-то происходило там, на дне кейса, невидимое для окружающих, что-то, что требовало от манипулятора немалых усилий, потому что лицо его застыло, как у мраморной статуи. Наконец он опустил руки, и они повисли вдоль тела.
- Не хватает трех осколков, - сухо сообщил он окружающим. – Господа, у кого камни?
- Надо обыскать бедуинов: господин Винтер мог недосмотреть, и они припрятали камушки, - невинным голосом предположил д’Артаньян.
- Исключено! – безаппеляционно возразил Мордаунт. – Я следил за каждым и с каждой ходки отбирал камень.
- Вы обыскивали своих людей? – настаивал капитан мушкетеров.
- В этом не было нужды: они слишком хорошо меня знают и не стали бы рисковать.
- Тогда остается вариант: господин Ефимов… или его покойные друзья.
Русский замотал головой и неожиданно повернулся к Аннет и Эден: «А почему вы их не подозреваете?»
- Они не были здесь, когда собирали камни.
- Вот, возьмите! – неожиданно Эден выступила вперед, держа на раскрытой ладони два небольшие камня. – Это все, что нашлось у Фархада.
- У Фархада? – теперь уже подскочил к ней Бражелон.
- Да, это было у него в портмоне. Я обыскала его.
- Обыскала? Где вы его видели, Эден? – потрясенный до глубины души, Рауль едва сдерживался, чтобы не схватить девушку за плечи и не начать трясти ее. – Что с ним?
- Я его обыскала! – упрямо повторила израильтянка, опустив глаза.
- И он позволил?
- Ему было все равно, - пробормотала Эден в полной тишине.
- Вот это девчонка! – Мордаунт даже головой закрутил от восторга. – Ай да умница, поняла, что церемониться не надо. Как ты его прихлопнула?
- Как надо было, так и поступила, - дернула плечом Эден. – Он совсем голову потерял при виде этих камней. Он все диски на них перенес: как, это осталось его тайной.
- Так здесь вся программа? – неизвестный пристально и спокойно рассматривал девушку.
- Не знаю, проверять у меня негде было, - Эден зябко передернула плечами. – Он, как увидел меня, прямо взбесился: я ему помешала.
- Да где же ты его нашла? – не выдержал д’Артаньян.
- Он нас нашел: он был среди рабочих этого господина! – и она мотнула головой в сторону Мордаунта.
Все взгляды устремились на англичанина, который надменно откинул голову, всем своим видом показывая, что он не намерен ничего объяснять.
- Мы с Аннет отошли в сторону, когда увидели Фархада. Он прятался за камнями и что-то колдовал на ноуте; у его ног лежал кляссер с дисками. Он уже заканчивал работу, когда мы его нашли, захлопнул крышку и спрятал что-то в портмоне. Я его окликнула, он поднял голову, страшно изменился в лице, и поспешно сунул кляссер под крышку ноута. Я ему помахала рукой, приглашая к нам, а он что-то нажал на компе, и отошел в сторону. Ноутбук загорелся, и таким жарким пламенем, что только кусок оплавленного металла и остался. А Фархад, странно улыбаясь, пошел к нам. Я сразу подумала, что здесь что-то не так, странный он был какой-то, словно загнанный зверь. Подошел к нам с Аннет, и не понять было: то ли улыбается, то ли болит у него что-то – какой-то оскал на лице прямо.
- И что вы сделали? – незнакомец чуть склонил голову к плечу, уже не скрывая своего интереса к действиям Эден.
- Он бросился на меня: у меня не было выбора, а я ведь проходила военную подготовку в боевых частях. Мое тело меня не подвело, сработало на все сто.
- Она свернула ему шею, что тут думать! – не выдержала молчания Аннет, и с уважением посмотрела на юную свою подругу. – С такими бойцами не шутят.
- Не шутят, - повторил виконт, почти со страхом глядя на израильскую солдатку. – Но я бы хотел все же знать, нельзя ли было как-то избежать…
- Нельзя! – резко оборвал его д’Артаньян. – Эден Азулай сделала то, что должна была: она защищалась, а перед ней был враг. Мы недооценили этого парня, не поняли, что в определенных обстоятельствах он может быть опасен, а его одержимость наукой стала угрозой для всех. Слава Б-гу, что все так закончилось.
- Славите меня? – вдруг широко улыбнулся незнакомец. – Хорошо, что у вас в душе и памяти всегда присутствует некая сила, не дающая вам поверить в собственную непогрешимость. Пришло время объяснить вам все. А теперь – смотрите! – он достал из кейса два параллелепипеда сантиметров сорок высотой, держа каждый на ладони, как игрушку.
Только присмотревшись, можно было понять, что ладони его не касались кристаллов, и те парили на расстоянии в несколько миллиметров от его рук. От камней исходил слабый, мерцающий свет, а в глубине густо-синих кристаллов гасли и разгорались искорки огня.
- Так вот они какие, первые Скрижали, - Арамис не сводил глаз с этого чуда из легенд.
- Скрижали! – с благоговением прошептала Эден, не решаясь даже руку протянуть к артефактам.
- Никогда не думал, что смогу увидеть эти камни воочию, - Атос на шаг выступил вперед. – Я не мыслю себе, что эти сокровища когда-то должны попасть в человеческие руки, - тихонько произнес он, ни к кому не обращаясь, - но незнакомец, без усилий удерживавший на руках массивные камни, его услышал и улыбнулся.
- Правильно вы думаете, граф де Ла Фер: эти сокровища не для рук человеческих. Пройдет еще немало времени, пока станет ясно, способно ли человечество оценить и применить не во вред себе хотя бы малую часть того, что содержат эти кристаллы. Но знать правду вы можете и должны: хотя бы для того, чтобы понимать, что произошло на этом месте тысячи лет назад. Пройдемте со мной: пришло время восстановить правду обо всем, что произошло на этом месте.
Он шел вверх по склону так же легко и непринужденно, как и спускался, и ни один камешек не скатился у него под ногами. Следовавшие за ним люди не могли похвастаться такой же легкостью: их мучила жажда, лучи солнца палили нещадно, вызывая миражи и маня потоками несуществующих рек. Наконец, совершенно измотанные подъемом, они достигли вершины горы. И тут их словно накрыло невидимым куполом: жара отступила, лучи солнца смягчились, а легкая, приятная прохлада после неистовой жары ознобом прокатилась по телу.
Незнакомец обернулся и улыбнулся им со всей приветливостью, на какую был способен.
- Располагайтесь, дорогие гости. Устраивайтесь, как кому удобно: разговор у нас, все же, не на полчаса. Кое-кто из вас уже догадался, кто мы с Петром, некоторые знают нас по иной жизни, ну, а остальным я объясню то, что им еще непонятно.
И снова ниоткуда возникли удобные кресла и столики, уставленные напитками и неведомыми закусками. Но уставшим людям было все равно: после всего пережитого никто не думал об очередной ловушке: они приняли приглашение и отдали честь предложенным яствам.
- А теперь поговорим, - заботливый хозяин окинул внимательным взглядом собравшуюся аудиторию: его слушатели поневоле были сосредоточены и собраны. Каждый понимал, что сейчас им будет рассказано нечто, что в корне перевернет их представление о мире. – Итак, начнем с вас, господин д’Артаньян. Вы, как и четверо ваших друзей, оказались в этом мире только потому, что приняли условия игры. Вы знаете, что возврата вам не будет?
- Знаем, - коротко кивнул бывший капитан мушкетеров.
- Вы знаете, кто я и кто, так называемый св. Петр-привратник?
- Мы думали, что знаем, - пожал плечами д’Артаньян, - но, кажется, мы сильно ошибались. С божественным вы связаны мало.
- Смотря что считать божественным, - без тени улыбки ответил тот. – Но среди вас есть и люди, которых принято называть атеистами, поэтому отбросим все условности. Я хочу вам рассказать историю, которая обросла мифами и легендами, хотя все было на самом деле во многом так, как описано в книге «В пустыне». – Долгая пауза последовала за этими словами. – Да, у нас действительно времени меньше, чем хотелось, но я успею рассказать вам все. Но и вы должны мне пообещать не распространяться об услышанном ни в прессе, ни в средствах массовой коммуникации. Эта тема пока – для узкого круга. К сожалению, держать все и дальше в тайне не удастся, но те, кому известны кой-какие детали, сами заинтересованы в молчании.
- Так значит – все же Пришельцы? – вырвалось у Аннет.
- Да, - дружелюбно кивнул ей инопланетянин. – Вам не верится?
- Вы выглядите совсем как мы.

 Отправлено: 07.06.19 09:11. Заголовок: - Наши технологии по..

- Наши технологии позволяют нам сохранять человеческий облик. Но вернемся к нашей теме. Как вы могли сами убедиться, именно так и обстоят дела: соблюдение секретности. Ваша планета давно привлекала идеальными условиями для развития цивилизации гуманоидов. Климат, достаточно мягкий, но и не дающий возможности жить безмятежно, богатейшая фауна и флора, и, самое главное, высшие приматы, способные принять генные изменения своей наследственности. Короче, мы внедрили нужный ген одной паре индивидов и сами были поражены, как легко и быстро были они восприняты. Понадобилось совсем немного времени (конечно, в историческом плане) и в ваш мир пришел новый, активный вид, который успешно скрещивался с уже существовавшим ранее неандертальцем. Но все это вы уже знаете, ваша наука достигла уровня, когда смогла раскрыть эти тайны самостоятельно.
С этого момента наша цивилизация только наблюдала за вами, предоставив человечеству действовать самостоятельно, и вмешиваясь только в самых экстремальных случаях.
А потом в мир пришел человек, который додумался то единого бога. Предлог был отличный, толчок был дан: использовать веру, как стимул к активному познанию мира. И мы снова стали следить за вашей планетой – появился шанс привить вашему человеку основные принципы существования. Когда на горизонте возник Моисей, решение было принято: кандидат оказался достойным и помощь ему была гарантирована. Мы вели его и его народ до этой самой горы: раскрыли для него море, защитили от войск фараона, привели к подножию, научили основным догмам веры, и, самое главное, решили дать багаж на века – подарили эти Скрижали Завета и сорок дней обучали обращению с ними. По окончанию этого срока Моисей стал бы передавать эти знания своим соплеменникам, а те – медленно, но, верно, распространять их по земле. Но, я думаю, вы и сами знаете, что произошло дальше. Жадность, зависть и глупость сказали свое слово, и все пошло наперекосяк. Моисей оказался прозорливее нас, он понял, что наш дар был преждевременным. Десяти принципов существования человека оказалось тоже много – и по сей день это для вас недостижимый идеал.
Шестеро из вас знают, что смерть – понятие относительное. Пятеро приняли решение и вернулись в мир людей. Вы прекрасно знаете, что обратного хода не будет – вы теперь обычные люди, и, когда закончится ваш земной путь, вас ждет судьба всех людей. Только нас уже не будет рядом: мы уходим окончательно, явление матаморфов в ваш мир убедило нашу цивилизацию, что вы достаточно созрели, чтобы самим бороться с напастями из Вселенной. Теперь только вы, и только ВЫ отвечаете за судьбу своей цивилизации и своей планеты. Сумеете распорядиться правильно, сумеете сохранить планету – тогда сумеете и найти нас. Мы ждем вас, как равных – в противном случае нам говорить не о чем.
Господин Егоров – вы можете донести до вашего правительства то, что увидели и узнали. Я надеюсь, что при вашей системе секретности это никуда дальше не уйдет. Израильские власти уже информированы, а они умеют, если очень надо, молчать. Госпожа Аннет, вы, если не сумеете молчать – просто обо всем забудете. А вы, господа французы – с вами мы с Петром знакомы давно, вам ничего объяснять не надо – живите земной жизнью, сколько вам суждено.
А теперь – прощайте.
- А я, что со мной? – неожиданно подал голос Мордаунт.
- А вы возвращаетесь туда, откуда явились. И уже не придется вам прыгать из мира в мир: на вас наложены такие ограничения, что вам не удастся принять материальную форму.
Скрижали отправляются с нами. Кто знает, может быть мы встретимся в далеком будущем, и тогда будет видно, доросли ли вы до них. Прощайте. – Инопланетянин приложил ладони к невидимой стене, и вся компания ощутила, как дрогнула почва у них под ногами, и стремительно стала отдаляться вершина горы. Несколько секунд, и они уже стояли у ее подножия. А вершина зажглась ярким пламенем, потом от нее отделился огненный шар и почти мгновенно исчез. Они стояли совсем одни среди скал, а вдали начали золотиться вершины гор. Занимался новый день.

 Отправлено: 07.06.19 09:15. Заголовок: Послесловие. Город в..

Послесловие. Город в прицеле.

Д’Артаньян со вздохом сложил ветхие свитки в маленький сундучок, и задвинул его в нишу под подоконник. Уцелели они здесь, наверное, потому что нынешние хозяева старались сохранить правое крыло в первозданном виде.
Когда он появился в замке первый раз, и осторожно поведал его нынешним хозяевам, что он является истинным хозяином этого дома и у него имеются документы, удостоверяющие его права, хозяйка упала в обморок, а у хозяина начался нервный тик. Конечно, хорошо, что когда-то он догадался все эти документы на наследство, которое давным-давно размотали его предки, сложить в сундучок и вернуть из Парижа в отцовский замок. Каким-то чудом сундук уцелел: скорее всего потому, что никто за эти четыреста лет не взялся за ремонт этого крыла всерьез. Как владелец поставил его в нишу, так и стоял он в ней все эти долгие годы, и этот факт убедил чету нынешних владельцев, что их предшественник говорит правду. Окончательно они поверили ему, когда, сбив замок, он достал ветхие свитки, на которых выцветшими чернилами, гусиным пером, были написаны все дарственные, скрепленные королевскими печатями.
Нынешние хозяева, в конце-концов, смирились с фантастическим явлением своего немыслимо дальнего предка: он особенно ни на что не претендовал, в родных краях бывал редко, а когда наведывался, то ограничивался пребыванием в этом, старинном, крыле, которое ему и отвели к общему удовлетворению. По-договоренности, эти комнаты остались за ним, как и кухня, и второй этаж, где помещалась спальня и комната для гостей. В кухне даже уцелел стол, который Шарль д’Артаньян помнил еще с детства: матушка шила и вязала за ним зимними вечерами, а к Рождеству у огромного камина собирались гости из окрестных деревень и Лупиака. К д’Артаньяну гости не наведывались, а сам он предпочитал навещать друзей; вот и теперь решил съездить к Атосу, в его крохотное поместье в Русийоне.
С тех пор, как закончились их невероятные приключения, друзья виделись не слишком часто: все были заняты своим обустройством, искали свое место в мире, отлично понимая, что это их последнее пристанище, и прожить оставшуюся часть жизни надо так, чтобы ни о чем не жалеть. Судьба, доставшаяся им, была невероятной, можно было бы и использовать оставшееся время, чтобы снимать сливки с былого, выступая живыми свидетелями прошедших веков, но никому из четверки друзей такое даже не пришло в голову. Каждый, в итоге, более-менее определился со своим занятием, и теперь можно было подумать о встрече.
Д’Артаньян, как и в далеком прошлом, решил предпринять такое путешествие и навестить, для начала, Атоса.
Бывший капитан мушкетеров слабо представлял себе, чем занимался его друг: Атос, в их нечастых беседах по Скайпу, не касался своих личных дел, больше расспрашивал друга, и только раз, зазывая его в гости, посулил отличное вино. Они виделись редко еще и потому, что гасконец был занят на службе. Да-да, д’Артаньян служил при штабе военной разведки Франции, но занятия свои не афишировал, и даже друзья его ничего толком не знали о его делах. Занимался полковник д’Артаньян борьбой с терроризмом, но в каких операциях он участвует, и куда его забрасывает служба, известно было только его начальству.
Представившийся короткий отпуск шевалье решил посвятить только друзьям, не совмещая его, как частенько бывало, со службой.
Зайдя в конюшню, где скучал его жеребец по кличке Лютик (в память о незабвенном даре отца д’Артаньян не устоял перед мастью лошади и дал ему это имя), гасконец потрепал его по лоснящейся морде, поцеловал теплый храп и вздохнул: «Нет, дружище, не в этот раз. Времени у меня маловато, придется воспользоваться машиной. Но я тебе клятвенно обещаю: как только вернусь, мы с тобой совершим восхитительную прогулку в Лупиак».
Собрался военный за 15 минут, кинул в машину дорожную сумку, распрощался с хозяевами, поручив им Лютика, которого нынешний хозяин усадьбы, большой любитель лошадей, очень любил и холил, и погнал свой «Ситроен» по извилистым дорогам Гаскони к ему известному замку Тур де Турен.
Дорогой д’Артаньян размышлял: это было его любимое занятие в пути, а дорога, стелющаяся под колеса ли машины или под лошадиные копыта, только упорядочивала его мысли. Он предупредил Атоса о своем приезде, и, как всегда после продолжительной разлуки, испытал невольное волнение, завидев у ворот знакомую стройную фигуру.
Атос, еще издали приметив его машину, единственную на дороге, ведущей в его владения, поспешно вышел навстречу другу. Гасконец заглушил мотор, не спеша вылез из машины, привычно щелкнул кнопкой пульта, закрывая замки двери, и молча шагнул навстречу другу. Атос, так же молча, положил ему руки на плечи и слегка развернул к солнечному свету, пробивавшемуся сквозь густую листву: разглядывал его лицо так внимательно, словно пересчитывал каждую морщинку, ведя учет новым: теперь течение жизни отмечалось на них, как и на всех обычных людях. А потом, словно опомнившись, притянул д’Артаньяна к груди и сжал его в объятиях со всей доступной ему силой и нежностью. Д’Артаньян почувствовал, как слезы навернулись ему на глаза.
- Пойдемте, мой дорогой, вам уже приготовлена комната, - Атос, все еще обнимая друга за плечи, увлек его в дом. – Вы устали с дороги и голодны.
- Устал не очень, а вот есть хочу зверски, - признался д’Артаньян. – И пить хочется.
- Я вам обещал отличное вино и у меня найдется, чем вас угостить, - рассмеялся граф. – И мне приятно видеть, что вы не стесняетесь признаться, что по-прежнему рады встрече.
- Атос, я могу только раскаиваться, что так долго собирался к вам.
- Главное, что вы выбрались, капитан д’Артаньян.
- Берите выше, граф!
- Полковник? – Атос, наливавший как раз вино в бокалы, обернулся. – За это надо выпить, - он протянул бокал другу. – И давно?
- Совсем недавно. Так что тост будет по месту и по времени. – д’Артаньян чокнулся с графом и уселся в кресло, блаженно вытянув ноги. – Атос, я так часто мечтал именно об этом: сидеть у вас в гостиной и, потягивая вино, говорить обо всех последних новостях.
- Еще поговорим, мой дорогой, а пока, - он глянул на старинные напольные часы, монументально возвышавшиеся в углу, - пора завтракать.
- Но нас не звали, - заметил гасконец.
- Я распорядился, чтобы накрывали на стол, - ответил ему хозяин.
- У вас есть слуги?
- Немного, но есть. К тому же… а впрочем, вы сами все увидите, - таинственно улыбнулся Атос.
Эта столовая мало напоминала ту, куда когда-то приглашен был д’Артаньян в Бражелоне. Тяжелая старинная мебель, искусная резьба по дереву, таинственно поблескивающая серебряная посуда, переливы хрусталя – во всем этом чувствовалось богатство и вкус коллекционера. Д’Артаньян растерянно обернулся к другу: он не ожидал этой роскоши в доме Атоса, всегда предпочитавшего простор и незатейливость изыскам быта. Граф его движения не заметил, потому что в этот момент отдергивал тяжелые гардины, впуская свет в окна, забранные затейливыми витражами. Разноцветные лучи заиграли на белоснежной скатерти, создавая совсем уж фантастическую картину. Сидевшая за столом миниатюрная женщина помахала им рукой с самым непринужденным видом, приглашая присоединиться к трапезе. Д’Артаньян остолбенел: эту даму он знал слишком хорошо, но ее уверенный вид хозяйки именно в этом доме никак у него не вязался с тем, что это был дом графа де Ла Фер.
- Как вы возитесь! Я просто умираю от голода, и времени у меня в обрез: сегодня у меня интервью в Монпелье, еще и добраться туда надо!
- Дорогая, так вы же могли позавтракать у себя и не дожидаться нас! – от бесцеремонности дамы графа передернуло, но он сдержался.
- И отказать себе в удовольствии увидеть нашего дорогого друга? Вы плохо обо мне думаете, Арман, - она протянула руку д’Артаньяну, галантно запечатлевшему на ней поцелуй.
Завтрак прошел в молчании – мадам Брюнель энергично налегала на сэндвичи, обеспечивая себе запас жизненных сил, мужчины ели не спеша. Наконец, она упорхнула, одарив обоих дружеским поцелуем в щечку – и оставив на ней след помады. Атос и полковник молча переглянулись, вздохнули, - и расхохотались.
- И часто она бывает гостьей? – не утерпел гасконец, и тут же извинился: - Простите меня, дорогой мой, сорвалось. Я вовсе не хотел быть бестактным.
- Ничего страшного, - Атос встал и, глядя в огромное зеркало над поставцом, тщательно вытер щеку. – Издержки современного воспитания. Впрочем, мы не бываем в свете вместе, хотя она считает, что знакомство с нами ей бы очень помогло.
- Так вы ведете светскую жизнь, господин граф? – д’Артаньян удивленно поднял брови.
- Относительно. Когда нельзя от этого уйти.
- А Рауль? В самом деле, почему я его не вижу? Где он?
- Рауль? – Атос помрачнел. – Рауль никак не определится со своими желаниями.
- Он нашел себе занятие?
- Как сказать: я бы не назвал это серьезным делом, но он сейчас в Джиджелли.
- Что ему там делать? Это место должно вызывать у него только негативные воспоминания, - д’Артаньян сильно удивился, и не скрывал, что эта новость шокировала его.
- Там археологическая экспедиция: ищут следы герцога де Бофора. Потом они переберутся на Крит: есть надежда выяснить обстоятельства гибели принца.
- Рауль – археолог! Никогда бы не подумал.
- Ему интересно, и слава Богу! В его случае это - не худший вариант найти свое место в этом мире.
- А вы, Атос? Чем вы занимаетесь? Жить-то надо на что-то, а у вас хоть и небольшой, но достаточно респектабельный дом. Ренты хватает?
- Я привык обходиться малым… - Атос запнулся, перехватив красноречивый взгляд д’Артаньяна, метнувшийся по комнате, и смущенно закончил - … впрочем, у меня есть еще источник дохода.
- Бог мой, граф, я не стану ни о чем вас расспрашивать. Я сегодня исключительно бестактен, но я совсем не хотел вас обидеть, или как-то проникнуть в вашу личную жизнь.
Атос вдруг залился краской так, как его другу еще не приходилось видеть.
- К черту, д’Артаньян! Я отлично вас понял. Вы думаете, что я, как теперь говорят, влип, но у меня еще хватает ума не попадаться второй раз на эту удочку, тем более с м-м Брюнель. У нашей знакомой совсем не те представления о женщине, что способна меня увлечь. А я, дурак, каждый раз не могу набраться смелости объяснить ей это. Она способна сконфузить любого – профессия требует.
- Атос, успокойтесь, я вовсе не хотел вас вызвать на откровенность. Господи, да вы стали вспыльчивей, чем в юности.
- Простите меня, я позволил себе выйти за рамки того, что разрешено хозяину, - Атос отвернулся и отошел к окну. По тому, как нервно сжимал он край гардины, гасконец понял, что граф действительно сорвался: видимо, взрыву предшествовало нечто в отношениях Армана с Аннет.
- А как она уехала? – спросил он, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. – Я не заметил машины около замка.
- На внутреннем дворе есть гараж и конюшня.
- Вы держите лошадей?
- Да, двух.
- И собак?
- Но не охотничьих, это требует много времени. У меня пудель и лабрадор.
- И кот, - пробормотал д’Артаньян, снимая с рукава длинный рыжий кошачий волос.
- Это мей-кун Изы, - рассмеялся граф, и замолчал, увидев округлившиеся глаза друга.
- Судя по шерсти, очень красивый кот, - нашелся гасконец, и тут же поспешил сменить тему кардинальным образом. – Так чем же вы занимаетесь, сидя в деревне, дорогой Атос?
- Иногда консультирую, а, в основном, занимаюсь переводами древних. Знаете, оказывается это прибыльное дело: теперь возник интерес к римской и греческой литературе, а людей, знающих древние языки, оказалось немного. И эта работа прекрасно оплачивается, как не удивительно.
- Так вы переводчик?
- Да, мне всегда это было интересно, я, если было время, переводил для собственного удовольствия, а тут, оказывается, эти гонорары могут быть средством к существованию.
Д’Артаньян, едва не выпучив глаза, смотрел на графа де Ла Фер, который, не моргнув глазом, говорил о своих гонорарах за переводы с античных авторов.
- Так вы работаете здесь, на природе, в свое удовольствие, и вам за это еще и платят! Это замечательно! Нет-нет, я безо всякой иронии говорю это! – воскликнул он, заподозрив, что Атос может обидеться на его слова. – Но это же не постоянно вас занимает? Вы выезжаете куда-нибудь? В Париже вы не бываете, иначе бы мы с вами там встретились уже давно. Что, так и сидите на юге?
- Я люблю природу, и понемногу занимаюсь еще оранжереей и виноградником. Это вино – местное, и оно весьма недурственное.
- Отличное. А скажите мне, друг мой, вы тут намерены проторчать безвыездно всю жизнь? – д’Артаньян посмотрел на друга сквозь вновь наполненный бокал.
Атос, откинувшись на спинку своего кресла, перестал любоваться игрой золотистых огоньков в вине, и пристально посмотрел на старого приятеля.
- Что вы затеваете, д’Артаньян?
- На этот раз хочу вас вытащить на прогулку. Всего-навсего на прогулку в Ашдод.
- Прямо сейчас?
- Нет, в течение недели. Вам подойдет?
- Да, но я не понимаю, зачем.
- На месте узнаете! – д’Артаньян погладил усы, которые он категорически отказывался сбривать. – Нам давно пора собраться вместе.
- Мой дом слишком мал для этого?
- У вас слишком спокойно, Арман, - хитро улыбаясь, д’Артаньян отпил глоток вина.
- Раньше вам всем нравилось собираться у меня. Что случилось? - Атос не поддался на уловку гасконца, назвавшего его по имени.
- Это вы узнаете на месте: меня просили соблюдать секретность до конца.
- Кто просил?
- Уриэль.
- Шпагу и пистолеты брать? – по-деловому осведомился граф.
Д’Артаньян не утерпел и звонко расхохотался. Он смеялся так весело и неудержимо, что Атос не устоял и стал вторить ему. Они так развеселились, что д’Артаньян не услыхал, как подъехала машина, но Атос услышал звук захлопнувшейся двери и бросился к окну. Когда он обернулся лицом к другу, на нем застыло непередаваемое выражение: легкая оторопь вперемежку с таким выражением счастья в глазах, что и гасконец резко оборвал свой смех. Ни спросить, ни удивиться, он не успел: дверь распахнулась и на пороге появилась ОНА. То, что это Иза, хозяйка в этом доме, господин полковник понял мгновенно: на руках у нее восседал огромный, рыжий, с белым брюшком и лапами, кот. Да и вошла она в столовую так, как входят только в свой дом: спустила кота с рук, проследила за ним взглядом, а потом перевела его на вскочившего д’Артаньяна.
- Изабель, позвольте вам представить моего лучшего друга…
- Господина д’Артаньяна, - закончила она за графа, и протянула руку гостю. Рука была теплая, небольшая, и неожиданно сильная. Гасконец приложился к ручке положенным поцелуем, и ощутил едва уловимый запах ландышей. – Муж много рассказывал о вас, и я рада, что мы, наконец, можем познакомиться, - она сдержанно улыбнулась, усмотрев в полнейшей ошарашенности мушкетера его полную неосведомленность в теперешнем семейном положении Атоса.
- Я… Атос, мадам… примите мои поздравления и… - он не выдержал, и укоризненно бросил взгляд на друга, - и уверения в полнейшей преданности вам обоим, и… - и, окончательно запутавшись, он махнул рукой. – счастья вам, друзья!
- Аннет уехала? – вдруг спросила Изабель, внимательно глядя то на Атоса, то на д’Артаньяна.
- Да, но она успела застать нашего друга.
- Вижу у вас на лице до сих пор следы от ее прощания, - улыбнулась уголком рта хозяйка, окончательно смутив мужчин. – Она очаровательная женщина, добрая, веселая, но, пожалуй, слишком современна, - припечатала Изабо все то, что не нравилось ей в м-м Брюнель словами «слишком современна». И д’Артаньян понял, что привлекло его друга в этой женщине: она выпадала из череды тех представительниц слабого пола, что окружали их в этом мире. В ней чувствовалась та легкая отстраненность, что свойственна вдумчивым и поэтичным натурам. Отличная фигура, подчеркнутая трикотажным платьем, узел тяжелых, черных, блестящих волос, гладкий лоб, нежный овал лица, светло-карие глаза, излучающие спокойный свет: было в ней что-то от итальянских мадонн, тихих и величественных мадонн Рафаэля. В ней был внутренний стержень, ощущение собственной значительности, которая не умалялась даже рядом с его другом.
- Шарль, накормить и напоить мне вас удалось; не знаю, смог ли развлечь, но отдохнуть вам бы не мешало: а потом я покажу вам свои владения, - Атос протянул другу руку и чуть сжал его пальцы.
- Меня и вправду тянет в сон, - д’Артаньян с трудом сдержал зевок. – У вас все равно сейчас свои дела, а я, с вашего разрешения, отдохну немного. «И, заодно, попытаюсь понять, что же произошло с нашим другом за эти годы!» - подумал он про себя.
«Тогда я наткнулся на Рауля, теперь – на жену!» - думал д’Артаньян, вытягиваясь на кровати поверх покрывала. - «Умеет Атос делать сюрпризы, этого у него не отнимешь, но женщина и вправду прелестна. Чем же она сумела его поразить?»
Понимая, что расспрашивать Атоса он все равно не станет, а тот вряд ли будет откровенничать о своей жизни, д’Артаньян вздохнул, и уткнувшись носом в пахнущую ландышами подушку, провалился в сон.

 Отправлено: 07.06.19 09:18. Заголовок: Они сидели на дернов..

Они сидели на дерновой скамье среди кустов цветущего шиповника, а на траву вокруг причудливыми бабочками падали цветы белой бугенвиллии. Солнце садилось, и его лучи окрашивали цветы на земле в золотисто-оранжевые цвета.
- Вы правы, Атос, жить среди такой красоты – не захочешь никуда уезжать. Я начинаю вас не только понимать: я начал задумываться о своем житье-бытье на старости лет.
- Для каждого наступает такой момент, друг мой. Я хочу вам кое-что объяснить: точнее – рассказать.
- Я догадываюсь, чем вы собрались поделиться, милый мой, но надо ли? Я и так все понял.
- Мне хочется раскрыть вам душу, Шарль. Со мной это бывает редко, вы знаете, но я чувствую, что мне это необходимо. – Атос замолчал, а д’Артаньян вдруг подумал, что его товарищ колеблется, и сделал попытку встать. Граф положил ему руку на плечо, слегка придавив его, и заговорил.
- Я приехал сюда, в это полузаброшенное поместье, потому что вдруг оказалось, что я все еще являюсь его владельцем, а за прошедшие сотни лет накопилось достаточно средств, которые никто не использовал. За четыре века проценты оказались таковы, что в одночасье мы с Раулем стали миллионерами. На наше счастье, никто не догадался приватизировать замок, никто не посягнул на наше наследство ни в одну из революций: о нем просто забыли, и мы сочли это чудом, которым грех не воспользоваться. За год удалось замок и землю привести в нормальный вид, обставить дом, и тут Рауль объявил, что он уезжает. Я не посмел препятствовать ему, да и он бы не стал слушать: он очень изменился.
Я очень скучал первое время, и, чтобы хоть как-то развлечься, стал путешествовать по окрестностям. Верхом, как сами понимаете, я мог добираться в уголки, недоступные для машины. На верховой прогулке я впервые и повстречал свою Изабель. Она приехала в гости к друзьям.
- Она понравилась вам, Арман?
- С первого взгляда. Я забыл обо всем, а потом, когда оказалось, что она – наследница имени Монморанси по линии матери, я вообще подумал, что это все дар судьбы, которым глупо пренебречь.
- А вы не подумали, что это могли быть?..
- Даже если это так, я принял это, как вознаграждение за все, что произошло со мной. У нас много общего, не говоря уже о предках. Именно Изабель надоумила меня заняться переводами, она изучала древнюю историю и знает спрос на эту науку, - он насмешливо улыбнулся, отдавая дань современным тенденциям.
- То есть, вы абсолютно счастливы? – озабоченная нотка проскользнула в тоне д’Артаньяна, и чуткий Атос ее мгновенно уловил.
- Если вас беспокоит, что я не отвечу на просьбу израильского друга, не волнуйтесь, я буду в Ашдоде в назначенное время, - успокоил гасконца граф со спокойной решительностью привыкшего к опасностям человека.
- А ваша супруга?
- Будет волноваться, но постарается сделать вид, что ничего не происходит.
- В таком случае, я покину вас на рассвете, дружище, увозя ваше согласие. У меня к вам только одна просьба: пока я здесь, не говорите вашей милой жене, что я вас позвал в очередную авантюру. Мне будет неловко смотреть ей в глаза. Потом я ей все постараюсь объяснить, и надеюсь, она меня простит.
Оставшееся время друзья провели гуляя, беседуя, и за ужином. Иза предоставила их друг другу, и, уехавший на рассвете д’Артаньян, всю дорогу за рулем, а потом и в салоне самолета, уносившего его из Ниццы в Тель-Авив, размышлял о том, как Атос объяснит жене свой неожиданный отъезд, и о том, что когда-то и ему надо бы задуматься, что дома его может ждать кто-то, кроме кота.

Ашдод за прошедшие несколько лет расстроился в южном направлении. Появились жилые дома под пятьдесят этажей, и Арамис, закинув голову, рассматривал их с какой-то легкой завистью – у него пока не было своего дома, он опять чувствовал себя перекати-полем на просторах Европы.
- Далеко, наверное, видно с последних этажей? – он повернулся к Ури, который, сидя на раскрашенном в дикие цвета надолбе, брошенном у самой воды, пытался раскурить на сильном ветру сигарету. Огонек зажигалки упрямо гас, пока, вконец разозлившись, Уриэль щелчком не отбросил общепризнанную отраву в стоящую рядом урну.
- Так-то лучше, - кивнул ему д’Эрбле, принципиально не признававший табачных изделий еще со времен мушкетерства. – Я спросил, что можно увидеть с последнего этажа такого дома?
- Море. Или Хайфу. Наверное… я не пробовал подниматься в такой дом. А с крыши небоскребов Азриэли видно, действительно, очень далеко. А зачем вам это знать, Рене?
- Я представил, что может быть в случае обстрела.
- Кому положено, уже думали об этом: не приведи Б-г. Но есть и защита. Нам надоело быть под прицелом, а последнее время им не дает покоя наш порт. Именно поэтому я и позвал всех вас, монсиньор, - он чуть поклонился, давая понять, что в курсе неких перемен в жизни бывшего ваннского епископа.
- Вы понимаете, что моя миссия в Израиле теперь выглядит несколько под другим углом, - по лицу Арамиса проскользнула тонкая улыбка.
- Именно об этом мне хотелось бы поговорить до того, как приедут остальные, - кивнул ему Ури. – Вы приехали, как переговорщик, вместо Младенова?*
- И да, и нет. Я не являюсь больше представителем католической церкви, но есть Орден, который взял на себя задачу примирить непримиримых. И сделать это без большой крови.
- Но кровь все же прольется?
- К сожалению, но мы надеемся, что это будет только кровь главарей.
- Вы действительно хотите и можете сделать это?
- Безусловно, но, простите меня Уриэль, я уполномочен вести разговор об этом только с верхушкой ваших оперативных служб. Зачем вам мои друзья, не скажете? – уклонился Арамис от продолжения темы.
- Скоро узнаете. Но сначала будет сюрприз.

Компания собралась у зала торжеств, еще не очень понимая, куда и зачем их позвали. Гости съезжались на машинах, скоро все стоянки были забиты автомобилями, и все больше гостей вынуждены были добираться до зала пешком. Женщины, которые были, в основном, в вечерних туалетах, ругались сквозь зубы: израильтянки не очень привычны к высоким каблукам, и молодежь приносит на вечеринки удобную обувь, чтобы переодеться исподтишка, а то и вообще, кинув туфли под столом, самозабвенно отплясывать под орущую музыку до самой ночи.
- Вам не кажется, что мы попали на свадьбу? – тихонько прошептал д’Артаньян на ухо Атосу, который хмурился, и уже несколько раз порывался уйти. Его удерживало только то, что ему была обещана встреча с Портосом. Но Портоса нигде видно не было, а, между тем, гости уже собрались, отдали должное прекрасному фуршету и, наконец, всех пригласили в зал, где друзья увидели на небольшой сцене украшенный цветами балдахин. Дорожка к нему была декорирована с завидной фантазией изящными икебанами, а по обе стороны располагались места для гостей.
- Где Портос? – Атос был очень бледен. – Вы не понимаете, друзья, что мы в дурацком положении? Мы на свадьбе неизвестно кого, и без подарков!
- У вас чековая книжка с собой? – прошептал д’Артаньян.
- Разумеется.
- Вот, и прекрасно. Там, в углу – ящик для чеков. Напишите – и опустите. Молодым деньги нужны, а с подарком можно и прогадать. Впрочем, насколько я знаю, жених…
- Это не имеет значения, я все равно… - Атос не договорил, потому что, под торжественное пение, в конце дорожки появились двое малышей, которые шли, разбрасывая лепестки цветов. За ними показались молодые, остановились, перед тем, как ступить на ковер, с которого начинался их супружеский путь, и тут их повели под хупу-балдахин порознь: жениха вела пожилая дама, невесту – отец. Взойдя под хупу, где их уже ждал раввин, невеста обошла вокруг жениха, лицо ее было скрыто под вуалью, зато жених, великан почти двухметрового роста, бледный от волнения, с тревогой следил за каждым ее шагом. Атос и Арамис, потрясенные до потери речи, не спускали глаз именно с жениха, узнавая, и не узнавая в нем Портоса. Зрелище для них было фантастическое, хотя обряд венчания имел общее с привычным им церковным обрядом и, когда, наконец, жених поднял вуаль невесты, они даже не сообразили, кто скрывался под ней. Эден Азулай, разрумянившаяся и невозможно красивая в своем подвенечном наряде, просто не была воспринята ими в таком качестве.
- Что это значит? – Арамис обернулся к д’Артаньяну, который, посмеиваясь, наблюдал за реакцией друзей.
- Что значит? Только то, что наш Портос нашел себе жену по сердцу. А вас что-то смущает?
- Но Портос – католик!
- Он сам вам все объяснит.
Портос, возвышаясь над толпой совсем не низкорослых гостей, тревожно искал глазами кого-то, и вдруг вспыхнул от радости. На ходу извиняясь, пожимая чьи-то руки, и бормоча благодарности, он пробился к стоявшим, чуть в стороне, друзьям.
Д’Артаньян первый стал его обнимать и поздравлять, Портос окончательно смутился, и тут встретился глазами с Атосом. Граф де Ла Фер уже успел овладеть собой или что-то для себя прояснить, и его поздравления были чистосердечны и шли от души. Арамис же молчал, безмолвно переводя взгляд с друзей на Портоса.
- Дорогие мои… - Портос замолчал, краснея.
- Может, потом? – спросил д’Артаньян.
- Нет, сейчас. Я хочу объясниться сейчас, - настаивал барон дю Валлон.
- Хорошо, объяснитесь, - покорно согласился Атос.
- Вы про марранов, конечно, знаете? – не то спросил, не то утвердил Портос.
- Конечно, - кивнул ему Арамис.
- Ну, так вот, мои предки из Португалии бежали от Инквизиции во Францию. Для виду приняли католичество, но уже моя мать при мне никогда не говорила на ладино**, и не зажигала свечей. Я всю жизнь считал себя католиком, пока… пока… - он замолчал.
- Пока вы не надумали жениться, и в раввинате не выяснили, что вы иудей! – Арамис расхохотался. – Как католический священник в прошлом, я прощаю вам этот грех, дружище, учитывая, что в этом мире все перемешалось. А нашей дружбе это не помеха, уверяю вас. Лучше познакомьте нас со своей женой.
- Познакомить? Да вы же ее знаете, что это с вами? – поразился гигант. – Вот она, моя ненаглядная, - и он прижал к себе огромной ручищей Эден, которая скромно подошла к четверке неразлучных друзей. – А теперь, дорогая, нам хватит нарушать обычаи, нам пора удалиться ненадолго в отведенную нам комнату. А вы, друзья – за стол! Мы к вам присоединимся через четверть часа.

Надрывный вой сирены звучал диким диссонансом спокойствию утра. Город проснулся мгновенно: не впервой было вскакивать его жителям, и, в предутренней дреме, нестись сломя голову в места, где можно искать защиту от падающих ракет. Сорок секунд на все про все: одеться, схватить сонных детей в охапку, выскочить на лестницу или забежать в защищенную комнату, если такая имеется. А потом, замерев, и прижимая к себе плачущих малышей, слушать и считать взрывы: вот этот – ракета сбита, а вот этот, глухой удар – она попала во что-то. Звук разный, жители города безошибочно определяют, где мимо, а где – прямое попадание. Интенсивность обстрела такова, что не все ракеты сбиваются системой «Железный купол». И так – периодически, продолжается уже второй десяток лет.
Ашдод – не единственный город в Израиле, который живет так. Чем ближе к огромному муравейнику – Газе, тем больше подвержены города таким обстрелам. Газа – муравейник настоящий, изрытый подземными ходями, гигантскими туннелями, подземными бункерами. Выкурить из него боевиков – задача трудноразрешимая, чреватая жертвами как среди армейских, так и среди мирного населения города. Люди бегут из него, но, чтобы уехать, надо заплатить дань за каждую душу, и дань немалую – тысячи долларов. Боевики превращают любое насилие в бизнес.
Отзвучала сирена: восемнадцать ракет одним залпом, и отчетливо стали слышны сирены скорой помощи – есть жертвы. Ури повернулся к французам: лицо его окаменело, глаза полыхали ненавистью, и весь он был, как комок боли. Зазвонил мобильник, и израильтянин молча выслушал то, что ему было сказано.
- Прямое попадание в высотку. Есть жертвы. Вот теперь у нас не осталось выхода: это будет последняя война – и окончательная.
- Мы готовы, Ури. Чем мы можем помочь? – Атос внутренне собранный, как всегда перед боем, выжидательно смотрел на моссадовца.
- Я объясню. Но это еще не все. В этом обстреле среди жертв есть, – он судорожно сглотнул, - Эден дю Валлон. Ее муж еще не знает – вам придется взять на себя эту миссию.
Страшнее этого, быть задания не может: принести близким людям весть о погибшем члене семьи. Для этого есть в Израиле особый отряд, но к Портосу идти досталось им троим. Коротким было счастье гиганта, не суждено ему было увидеть своих детей, как мечтали они с Эден.
Атос молча сжимал в объятиях друга, что-то говорил, не слыша своих слов и не ища в них смысл. Арамис капал какие-то капли в стакан с водой, а д’Артаньян, не скрывая слез, громко и торжественно говорил что-то о мести. В соседней комнате отчаянно рыдала мать Эден, отец сквозь зубы молился, и в этом преддверии Ада никто не заметил, как снова зазвучала сирена, как дернулись соседи и друзья покойной, но никто не встал и не пошел прятаться. В этом презрении к смерти было что-то беспощадное, отчаянное, вызов и насмешка над слепой судьбой.
Страна, в который раз, готова была идти на войну. Войну беспощадную, в которой мирного населения уже не могло быть ни на одной из сторон. Войну, которая, наконец, должна была обезглавить террор, выкурить его из нор, уничтожить в самой памяти мысль о нем. На границе собирались наземные войска, в небе парили сотни дронов, а в центре, в небольшом городке, устанавливали странное сооружение, больше похожее на старинную пушку, чем на установку залпового огня.
Еще никто не видел и не знал, кроме его создателей и испытателей, как работает это оружие, прибыло оно из-за океана в обстановке особой секретности, и теперь люди, собравшиеся у пульта управления с волнением и трепетом ждали его действий.
Арамис хранил видимое спокойствие, но только его друзья могли бы догадаться, чего это ему стоило. Крохотный синий кристалл, результат тайных переговоров и дипломатических ухищрений, все же доставшийся израильской разведке, должен был с лихвой окупить все затраты по строительству лазерной пушки. Скрижали ушли от людей, но осталась ничтожная их часть: и не могло быть так, что их хозяева ничего об этом не знали. Арамису было ведомо, что хозяев камней не сумели убедить в необходимости этого оружия – кристалл был попросту украден, а действие его было аналогично действию лазерного оружия, только заряд был несравненно мощнее и действовать мог дольше. Но у пушки была еще одна сторона действия, и вот ее ожидали с нетерпением и надеждой. Только эта сторона возможностей кристалла и заставила пришельцев посмотреть сквозь пальцы на кражу.
Первая атака пришла, как всегда, с Юга. Сначала огненные шары и «Касамы», которые удалось отразить. За ними последовали «Грады» и усовершенствованные, по иранскому образцу, ракеты, способные нести уже до 250 килограмм взрывчатки. А потом включился Север – Хизбалла. Это был сценарий, предусмотренный командованием, и к нему были готовы, хотя отмечены были и прямые попадания в жилые здания, и жертвы. Но на пульте управления все еще чего-то ждали, и, когда пришел сигнал, пушка ожила, высветились экраны компьютеров, на которых отмечалось передвижение объекта. Пошел ответный сигнал – и ракета с неизвестной боеголовкой стала менять траекторию по крутой дуге. Еще минута, и она легла на обратный курс. В тишине, опустившейся на центр управления, слышно было только тяжелое дыхание операторов.
- Объект возвращен в исходную точку, - доложили с координационного центра, - все затаили дыхание: ракета вернулась туда, откуда была запущена и накрыла взрывом свою же стартовую установку. Апплодисменты и радостные крики взорвали напряженное ожидание, а спустя несколько минут пришло сообщение: в горах Ирана, на месте предполагаемого космодрома, произошел ядерный взрыв.
- Отныне никто не посмеет сомневаться в нашей способности отразить вражеские атаки и в способности Ирана, как бы он этого не отрицал, производить ядерное оружие, - произнес начальник Генерального штаба, вставая. – Господа, пришло время вводить войска в Газу. Пора покончить с этой гадиной террора.

 Отправлено: 07.06.19 09:20. Заголовок: Шел второй месяц окк..

Шел второй месяц оккупации Газы. Оказавшись без денежной поддержки Ирана, боевики ХАМАСа прятались по бункерам, лишенные возможности перебраться на территорию Египта, так как с его стороны все туннели были ликвидированы залитыми в них канализационными водами. Подобно крысам, отсиживались главари террора (те из них, кто еще не попал в руки ЦАХАЛа или не был ликвидирован) в заранее оборудованных бункерах. У них было все для сносного существования, кроме связи с внешним миром и возможности подняться на поверхность.
Арамис, подобно челноку, сновал между странами Ближнего Востока, в попытке решить проблему Газы и Палестины. Опытный переговорщик, за которым стояла сила Ордена, рожденного когда-то на просторах Иерусалимского царства, он вносил предложения, согласовывал их с правительствами и переговорными группами, отметал что-то, взамен предлагая новые решения и ни на минуту не терял уверенности, что ему удастся не просто примирить воюющие стороны, но и заложить основы прочного мира. Он никогда не оставался в одиночестве: рядом с ним всегда присутствовали друзья, лично заботившиеся о его безопасности.
В один из визитов в Газу, полуразрушенную, похожую на сирийские города-призраки, в город, где почти не осталось домов, способных принять делегацию переговорщиков, поступил сигнал от руководства ХАМАСа: они готовы выдать свое боевое крыло взамен на возможность выехать в Южную Америку. В качестве миротворческого шага все, кто получит эту возможность, обязуются не предпринимать никаких шагов, связанных с террористической деятельностью. Они учитывают, что в подобном случае все они могут быть ликвидированы: у МОССАДа длинные руки, все они это помнят, как помнят судьбу всех террористов с Олимпийских игр в Мюнхене, а также судьбу Ясина и Рантиси.***
- Додавили! – не скрывая облегчения выдохнул Портос. – Еще немного, и я лично бы полез в бункер к этим троглодитам.
- Друг Портос, зачем зря рисковать: теперь это сделают их друзья и партнеры, - Арамис радостно потер руки. – Ну, можно считать, что переговоры увенчались успехом: осталось только получить свидетельства того, что договоренности выполняются.
- А Эден не увидит, как пришел мир, - тихо прошептал Портос, не пряча слез, покатившихся по щекам. – И наш малыш никогда не узнает, что такое мир без войны.
- Малыш? – Атос схватил за руку друга. – Портос, вы ждали ребенка?
- Уже было ясно, что это мальчик, но Эден просила никому не говорить, пока не станет заметно. Не суждено мне иметь семью, кроме вас, друзья. И Рауль останется моим сыном и наследником, как и прежде.
Граф крепко сжал руку гиганта, без слов выразив все, что его переполняло.
- А вы, Атос? – д’Артаньян всмотрелся в глаза друга, - но Атос сделал вид, что не понял его взгляда.
- Что я? Я вернусь и буду дожидаться Рауля, - задумчиво ответил граф де Ла Фер.
- У вас дома не знают, где вы пропадали? – гасконцу очень хотелось понять, знает ли кто-нибудь из друзей, кроме него, семейные обстоятельства Атоса.
- Знают, что я уехал. У меня не заведено распространяться о своих делах, вы же знаете, д’Артаньян. А Блезуа с его женой уже нет и некому разболтать на всю округу, где я и что я делаю. – Он насмешливо улыбнулся. – В дальнейшем вы сможете меня найти, друзья, в Русийоне. Надеюсь, что меня ничто уже не заставит покидать эти края.
- Не зарекайтесь, граф, - назидательно поднял палец Арамис, и дружный смех подтвердил готовность друзей всегда быть верным принципу «Один - за всех, и все – за одного!»



* Младенов – переговорщик, спецпосланник от ООН по вопросам мира и безопасности на Ближнем Востока.
**ладино – язык восточных евреев, выходцев из Испании, Португалии.
*** После гибели израильских спортсменов на Мюнхенских играх, все террористы были найдены и уничтожены.
Шейх Ясин – основатель ХАМАСа, был взорван. Такая же кара постигла очень скоро и его преемника, Рантиси.

 Отправлено: 07.06.19 09:54. Заголовок: Буквально новость по..

Буквально новость по месту событий. В Иерусалиме араб ограбил дом Младенова и угнал его автомашину. Новость озвучена сегодня, произошло это 3 июня 2019 года.
Так что Арамис придется к месту.)))

 Отправлено: 07.06.19 18:51. Заголовок: stella , :sm36:..

stella ,

 Отправлено: 07.06.19 19:28. Заголовок: Кэтти , ты не дашь с..

Кэтти , ты не дашь соврать, твоему Ашкелону еще больше достается.
А с Младеновым как тебе? Новость прямо под руку.))))

 Отправлено: 24.06.19 09:36. Заголовок: - А вам она нравится..

цитата:

- А вам она нравится, - вдруг улыбнулся Огюст.

Дескать, я Вас тоже вижу насквозь как самого себя ))

цитата:

графа столкнуть с его молодым alter ego даже еще до Д Артаньяна

цитата:

Мне он нужен был в состоянии бездеятельности.

Отличный ответ! )))