Отправлено: 31.07.18 08:23. Заголовок: "Город в прицеле"
Мне тоже уже изрядно надоели тишина и бездействие на форуме. Поэтому начинаю выкладывать новый фик. Название рабочее, повесть в работе тоже. Я почти никогда не выкладываю то, что не закончила, но в этот раз хочу немного расшевелить коллектив(это : во-первых). И заодно себя подстегнуть, потому что я уже, кажется, третий год не могу с ним управиться. За это время многое изменилось, многое вернулось на круги своя, а кое-что, о чем я писала от, как говорится, балды, вдруг оказалось правдой. Надеюсь, что ваша реакция расшевелит и меня и подаст идеи. (что-то у меня туго с этим последнее время) Быстрого окончания фика не обещаю, ибо сама пока не знаю толком, чем закончится. Итак, поехали.
Отправлено: 28.05.19 17:53. Заголовок: Глава 13. Граф проти..
Глава 13. Граф против Атоса.
Атос, проследив за каретой, увозившей Аннет, и убедившись, что карета направляется в сторону Фонтенбло, в лье от которого, во Флери, и находился дом кардинала, поспешно вернулся к Арамису. Тот ждал его в гостинице, пристроившись у окна, и крепко задумавшись о чем-то. Так крепко, что не услышал легкой походки графа. Атос не стал его отвлекать от раздумий, налил себе вина, и, устроившись в кресле в углу комнаты, погрузился, в свою очередь, в невеселые мысли. Беготня пешком по парижским улицам изрядно вымотала его, и угнетала необходимость бывать в местах, где его могли опознать. Хотя, если подумать, мог найтись человек, которому под силу появиться в покоях кардинала, не рискуя, особенно, ничем. Вражда мушкетеров и гвардейцев еще не стала рутиной, поскольку гвардия кардинала пока не была еще создана. Оставалось найти этого человека и убедить его помочь. Где его искать, Атос отлично себе представлял, не знал только, как тот отреагирует на его появление. " У толстухи Марго" было многолюдно. Атос остановился на пороге и внимательно оглядел присутствующих. Тот, кто был ему нужен, был на своем обычном месте, полускрытый тенью от выступа в стене. Он был один, и никто не пытался пристроиться рядом. Граф де Ла Фер уверенным шагом подошел к молодому человеку в форме мушкетера, и опустился на скамью напротив. Мушкетер чуть шевельнулся, откинувшись на своем табурете, но не издал ни звука. Ни его лица, ни лица графа в полумраке и чаде, тянувшемся с кухни, разглядеть было нельзя. - Вы позволите мне обратиться к вам с просьбой? – граф, чуть улыбаясь, смотрел на мушкетера. Тот, вместо ответа, пожал плечами. "Сидите, если вам так хочется, спрашивайте, если есть о чем спросить." Граф снова улыбнулся, как человек, который и не ожидал другой реакции. Он повернулся, ища взглядом трактирщицу Марго, но ее не было поблизости. Свет, падавший от свечей, налепленных на колесный обод под потолком, высветил профиль графа де Ла Фер, и мушкетер за столом замер. Несколько секунд он всматривался в это, неожиданно открывшееся ему, лицо. Потом провел рукой по глазам и снова погрузился в безучастность. Атос жестом подозвал мальчугана, суетящегося среди посетителей, и заказал ужин на двоих. Мушкетер дернулся: он, оказывается, все видел и слышал. - Сударь, заботьтесь только о себе: я не голоден, - промолвил он глухим голосом, в котором прозвучало неудовольствие. - Господин мушкетер, мне кусок не полезет в горло, если сидящий рядом со мной человек не разделит со мной трапезу. Мальчик принес с собой кувшин вина, сыр и хлеб, и уже собрался бежать дальше, как граф остановил его: "Спроси у хозяйки, найдется ли у вас комната, где можно поговорить спокойно и наедине?" - Что вам от меня нужно? – мушкетер поднял голову и внимательно посмотрел на сидящего напротив человека. – Мы с вами знакомы? - И да, и нет, - Атос налил вина ему и себе. – Пейте, это ваш любимый шамбертен. - Вот как? Вам и это известно, - молодой человек пригубил вино. – Действительно, отличное вино. Буду знать, что оно имеется у Марго. - Вы ведь часто бываете здесь с друзьями? – граф снял шляпу и положил ее на скамью подле себя. Лицо его теперь можно было разглядеть, и мушкетер не сдержал возгласа. - Черт! Кто вы? - Как видите, некто из ваших родственников. - Это невозможно, - заявил мушкетер так решительно, что у Атоса, не знай он, с кем говорит, зародились бы сомнения в этом родстве. - Сейчас мы поужинаем, а потом вы подниметесь в комнату, которую нам приготовит хозяйка. Я пойду за вами через несколько минут: так никто нам не помешает. - Вы распоряжаетесь мной и моим временем, - возмутился мушкетер. – На каком основании? - Очень скоро вы сами поймете это. А вот и наш ужин! - он приветственно махнул хозяйке, которая собственноручно решила обслужить гостей. – Хозяюшка, комната нашлась? - Да. Прикажете перенести ваш заказ наверх? – Марго быстрым и цепким взглядом оценила клиентов: того, что постарше, она видела у себя в первый раз. Тот, что помоложе, уже бывал у нее. - Разве что вино и фрукты поставьте. А поужинаем мы здесь, если господин мушкетер не возражает? Господин мушкетер не возражал, только хмуро взглянул на нахала, посмевшего командовать им. В полном молчании они закончили есть, мушкетер достал из тощего кошелька деньги и положил возле своей тарелки. Хоть он и был голоден, он едва притронулся к ужину. Взяв свои вещи и хмуро кивнув графу, он спокойно прошел наверх, в комнату, которую ему указал мальчик. Атос, через какое-то время, прошел за ним. В комнате наверху горели несколько свечей в канделябре. Молодой человек уже сидел за столом, неспешно потягивая приглянувшийся ему шамбертен и рассматривая его на свет после каждого глотка. Что он пытался увидеть в переливающейся всеми оттенками розового жидкости? Атос закрыл за собой дверь на ключ и сбросил на спинку стула плащ и перевязь. Шляпу он держал в руках, и теперь отбросил ее в сторону, на стоявшее в углу массивное кресло. - Никогда будущее не представляется в таком розовом свете, как когда смотришь на него сквозь бокал шамбертена, не так ли? – граф кинул перчатки на шляпу. – Эта истина не работает в вашем случае, Огюст? Звук его голоса, а главное, имя, произнесенное тихо и проникновенно, заставили молодого человека оторваться от разглядывания вина. Он повернул голову, встретился взглядом с вошедшим, и медленно встал, не спуская глаз с Атоса. Рука его легла на рукоять шпаги привычным жестом дуэлянта. - Повторяю еще раз: кто вы и что вам от меня нужно? - Всмотритесь внимательно, Огюст, и постарайтесь понять, что сходство между нами не может быть случайным. Вам нужно зеркало, чтобы признать, что это не игра вашего воображения? - У меня не было брата-близнеца, и вы выглядите старше меня. Кто вы, шевалье, и за каким чертом навязываете мне свое общество? - Сядьте. То, что я вам намерен рассказать, лучше выслушать сидя. Я не ваш брат, Огюст, и не ваш родственник: я – это вы, только через немалое количество лет. - Так у меня еще вся жизнь впереди? – Атос сел, с иронией разглядывая своего визави. – А я, признаться, рассчитывал на иной расклад. - Я ничего вам не стану объяснять, ничего не стану рассказывать. Я хочу только вас попросить об одной услуге: без вас мне и моему другу будет сложно справиться с одним делом. Вам придется поверить мне на слово, и я, зная вас, как самого себя, - тут Атос не выдержал и улыбнулся, - уверен, что вы мне не откажете. Вы просто не сможете отказать, хоть речь и пойдет о женщине. - Вы хотите меня впутать в какую-то историю с дамой? – возмущенно воскликнул молодой мушкетер. – Вы с ума сошли: вам же известно, раз вы утверждаете, что вы – мой потомок, что я не берусь ни за какие дела, если в них участвуют женщины. - Дорогой Огюст, я – не ваш потомок, я – это вы сами. Я знаю, в это невозможно поверить, но вам придется положиться на мои слова. Я понимаю - вам надо подумать, но время на раздумья у нас ограничено. - Предположим, я соглашусь, - мушкетер явно воодушевился какой-то мыслью, - и вы введете меня в курс дела. Насколько оно опасно? Хватит ли одного меня или я могу попросить своих друзей помочь мне? У меня есть два друга, за них я могу поручиться, как за самого себя. - Посмотрим по обстоятельствам, но на начальном этапе нужны вы. - Я не сплю? – спросил мушкетер, внимательно разглядывая Атоса. - Нет, вы не спите, хотя изрядно пьяны. Но с этим состоянием вы наловчились справляться. Давайте перейдем к моему делу! - Давайте! – весело согласился молодой человек: происходящее начало веселить его, он явно не поверил графу, решив воспринимать все, как розыгрыш. - Тогда слушайте. В руках кардинала Ришелье оказалась женщина, которую ему доставили по ошибке: клевреты кардинала недостаточно точно представляли, как выглядит дама, ставшая специальным курьером у Его светлости. Беда в том, что пленницу ее плен очень устроил: она надеется попасть в королевские апартаменты, а затем… как бы это вам поточнее передать…она все свои наблюдения при дворе хотела бы описать в пространном эссе и снабдить его соответствующими рисунками. Я думаю, это не совсем то, что ждет от нее господин кардинал, и уж совсем не то, что понравится Их величествам. Так что остается только одно: постараться не дать этой даме проникнуть в королевскую резиденцию. - И для этого нужен я? – мушкетер состроил довольно брезгливую гримасу. – А почему вы отказываетесь от подобной миссии? - Потому что, завидев меня или моего друга, мадам Брюнель постарается от нас удрать. У нее свои планы и они не согласованы с нашими. Она твердо решила их воплотить в жизнь. - Вы что, надеетесь, что, завидев меня, она растеряется и мне удастся ее поймать? - Именно так. И доставить нам с другом. - Мне не нравится ваш план, - прямо заявил мушкетер Его величества. – Я не смогу силой увести даму. - Зато вы сумеете подействовать на нее своим обаянием. - Сударь, вы сошли с ума! - Ни капельки, уверяю вас. Только я прошу, вас, друг мой, не использовать эту историю, как повод к плану, который у вас родился. - О чем вы? – хмуро пробормотал мушкетер. - Не ищите смертоубийственных сюжетов в этой истории. Вам надо проделать все одному и тогда, когда рядом с мадам Брюнель не будет охраны. Так что друзья вам понадобятся, когда вам надо будет уводить ее к месту, которое я вам подскажу. Мадам Брюнель – дама с характером, от нее можно ждать и чисто мужского поведения. - Что вы имеете в виду? - Она отлично стреляет и у нее прекрасная реакция. Если она будет не в платье – ждите подвоха, - Атос готов был смеяться. - С какой стати я должен ввязываться во все это? – вот теперь ясно было, что Огюст возмутился по-настоящему и терпение его истощилось. – Моя жизнь принадлежит только мне и Его величеству, и только нам решать, что делать с ней. - А вот тут вы ошибаетесь, мой милый, - голос графа зазвенел сталью. - Ваша жизнь принадлежит еще и мне, потому что это – мое будущее. И это будущее я не намерен терять, сколько бы не было в нем горьких минут. Но в нем было и счастье, и радость встреч, и такие находки, о которых вы и подозревать не можете. А теперь – к делу. У кардинала нет пока своей охраны, ее ему выделяют из королевской от случая к случаю. Почему бы вам не постараться сделать так, чтобы в числе этой охраны оказаться и вам, и именно тогда, когда нужно будет сопроводить мадам Брюнель к господину Ришелье? Господин де Тревиль охотно пойдет вам навстречу в такой просьбе. - Я заступаю на дежурство через час, - заметил мушкетер. - Прекрасно, Если вам повезет, вас могут отослать во Флери – именно туда отвезли сейчас нашу даму. Если вам придется сопровождать ее в Париж, у вас будут все шансы не откладывать наше дело в долгий ящик. - Пусть так, но у меня все же есть, о чем я бы хотел вас спросить, - чуть поколебавшись, сказал Огюст. Чувствовалось, что его гложут сомнения, и в то же время, авантюрная жилка в характере уже звала его в приключение. – У меня возникли вопросы, на которые я хотел бы получить вразумительные ответы. - Обещаю, что отвечу вам на те вопросы, на которые я вправе отвечать, - очень серьезно ответил ему граф. – Но – потом. Возможно, что кое-что вы поймете сами, а события натолкнут вас на новые вопросы. - Тогда все, что мне нужно, это приметы вашей путешественницы. - Маленькая, худощавая блондинка, говорит с легким акцентом. Довольно неуклюже чувствует себя в женском платье. Может выдавать себя за… миледи Винтер. Не беспокойтесь, долго ей не удастся это делать: кардинал лично знаком с … этой дамой. – Атос невесело усмехнулся, лицо мушкетера на мгновение отразило беспокойство. - Граф Рошфор, видимо, тоже, но в этом я не уверен: он собирал сведения о ней в Пикардии. Настоящее имя нашей приятельницы – Аннет Брюнель. Француженка, но свободно владеет несколькими языками, в том числе и арабским. Чрезвычайно любознательна, напориста, в общении скорее напоминает мужчину. Умеет быть обворожительной, если захочет, в остальное время – дух противоречия. Вам надо дать ей понять, что ее появление при дворе может вызвать тяжелые последствия. Она, наверняка, уверена, что сумеет все для себя узнать, никого, при этом, не выдав и не подставив. - А вам она нравится, - вдруг улыбнулся Огюст. - Она меня озадачивает, - недовольно буркнул в ответ граф. – Терпеть не могу суетливых, излишне деятельных дам. - Тут мы с вами сходимся, сударь. Я, пожалуй, приму ваше предложение, но с одним условием. - Слушаю вас. – Атос старался не выдать охватившего его нетерпения: Огюст тянул время, он это явственно ощущал. – Но вы ведь кого-то ждете? Я не помешаю? - Я жду здесь своего секунданта, - неожиданно признался мушкетер. – Сударь, прежде чем я отправлюсь по вашим делам, мне придется закончить свои: вы должны понимать, что дела такого рода не бросают на полпути. Сейчас я вынужден вас покинуть, но через час - я к вашим услугам. Судя по всему, меня не убьют и в этот раз, - он улыбнулся и легко поднявшись, непринужденно поклонился графу. Когда за ним закрылась дверь, Атос крепко задумался. Он уже начал сомневаться в том, что его затея приведет к успеху.
Отправлено: 29.05.19 10:53. Заголовок: Глава 14. Флери-ан-Б..
Глава 14. Флери-ан-Бьер
Как граф не старался, припомнить подобную дуэль он не мог. Зато проследить, куда пойдет Арман-Огюст-Оливье де Ла Фер было бы несложно: мест, где назначали дуэли в Париже было не так уж и много. И Атос отправился на пустырь, бывший ближе всего. Там уже вовсю дрались. К его немалому удивлению, секундантом у мушкетера были не Портос, и не Арамис, а какой-то, небольшого роста военный, в форме королевского гвардейца. Значит, Арамис уже поехал по поручению герцогини де Шеврез, а Портос… Портос отправился к родственникам в Бретань, чтобы с их помощью заткнуть финансовую брешь в своем бюджете. В эти времена Портос так поступал частенько – он возвращался бледный от укоров тетушки, но с деньгами в кармане. На пустыре дело шло к финалу: Огюст задал такой темп, что противник быстро выдохся. Один-единственный укол – и дуэль была окончена. Предоставив секундантам позаботиться о враче, мушкетер откланялся, и удалился неспешной походкой. Граф де Ла Фер счел за лучшее тоже уйти. Могла явиться городская стража, и, хоть эдикты о запрете дуэлей не выполнялись пока с надлежащей строгостью, влипать в очередную неприятность Атосу не хотелось. Он обернулся на звук проезжавшей кареты: с места дуэли увозили раненого и его товарища, секундант мушкетера побежал догонять Огюста, чтобы доложить, как обстояло дело. Граф подумал, что теперь уж точно Тревиль постарается отослать своего любимца подальше так, чтобы королевский гнев не настиг его. И что будет с Аннет? Тем временем, Огюст, как и положено было ему, отправился на дежурство в Лувр. Пост его, в этот раз, был у наружных дверей: с некоторых пор Тревиль предпочитал самых надежных своих солдат размещать со стороны двора, рассчитывая, что именно там больше всего шансов остановить подозрительных людей. Мушкетер успел отстоять на посту около часа, когда ему внезапно прислали замену и вызвали в кордегардию. Тревиль был там, он был чем-то сильно недоволен. - А, это вы! – приветствовал он мушкетера, не отрываясь от какого-то письма, снабженного королевской подписью. - Возьмите коня и отправляйтесь во Флери-ан-Бьер. Оттуда привезете какую-то даму, вам на месте все объяснят. Для вас лучше не быть сейчас в Париже. Вот письмо, удостоверяющее, что вы направлены для охраны гостьи Его высокопреосвященства. Мушкетер не сказал ни слова, только щелкнул каблуками, развернулся по уставу и отправился выполнять поручение. Он его недоумения не осталось ни следа: капитан де Тревиль именно таким способом хотел оградить его от наказания. О дуэли уже стало известно капитану и. возможно, королю, но никто не станет его искать у кардинала. Черт возьми, но, при таком повороте событий, ему не сложно будет исполнить просьбу своего странного посетителя. Огюст, стоя на часах, а потом спеша во Флери, не переставал думать об этом человеке. Кто он такой? По его словам – он граф де Ла Фер, но - спустя многие годы. Поразительное сходство заставляло верить его словам, но Огюст, не доверявший никому, кроме Тревиля, Портоса и Арамиса, не мог так просто поверить незнакомцу. Почему он пришел именно к нему с такой странной просьбой? Знал заранее, что у Огюста будет дуэль, и что Тревиль потом пошлет именно его в резиденцию кардинала, чтобы укрыть от гнева короля? И, в то же время, этот граф каким-то образом догадался о его потаенных мыслях, о том, что он, потомок древнего рода, добрый католик, ищет способ уйти из жизни так, чтобы никто не подумал, что он делает это добровольно. Любопытство и еще какое-то чувство, ранее незнакомое молодому человеку, нечто сродни прозрению, завладели им с неожиданной силой. До этого он полагал, что, кроме чувства долга, к жизни его уже ничто не привязывает. Но оказалось, что его способно увлечь нечто необъяснимое, что в нем еще осталась способность чем-то заинтересоваться, чему-то удивляться. Когда показались стены кардинальской резиденции, было уже совсем темно. Деваться ему все равно было некуда, и он, на вопрос привратника, ответил коротко: "Письмо к его преосвященству". Соскочив на землю, он передал поводья подбежавшему конюху и направился за вышедшим лакеем. У дверей кабинета передал письмо в руки личного секретаря кардинала и остался ждать, застыв неподвижной статуей. Долго стоять ему не пришлось – дверь отворилась и его позвали в кабинет. Кардинал был не один – с ним была какая-то женщина, а судя по уставленному лакомствами столику, беседа у них протекала в непринужденной обстановке. - Господин Атос! Заходите и присоединяйтесь к нам! – приветствовал его кардинал. - Вы здесь у меня в гостях, я вас приглашаю к ужину. Мадам, прошу простить меня, что я могу назвать вам лишь боевое прозвище господина Атоса, но заверяю вас, что господин Атос дворянин самого благородного происхождения. Господин шевалье, имею честь познакомить вас с мадам Аннет де Брюнель. Огюст поклонился, приветствуя поклоном сразу двоих и тут же склонился, целуя руку молодой женщине. Только она и заметила, как по лицу мушкетера прошла судорога, когда кардинал упомянул о его знатности. Но и ей, в свою очередь, пришлось приложить нешуточное усилие, чтобы скрыть свое волнение. Меньше всего она ожидала увидеть в кабинете Ришелье Атоса. Нет, это не был ее знакомый Арман, хотя сходство было безусловным. Его появление стало для женщины сюрпризом, потому что она, в отличие от кардинала, сразу же поняла, кого видит перед собой. И чего ожидать от этого незнакомца она не знала, хотя догадывалась, что он может быть живой угрозой ее планам: не зря же он оказался в кабинете у Ришелье… Ришелье был тут хозяин, и ему предстояло решать, какую линию поведения избрать в беседе. Совершенно ясно было, что Его преосвященство знал больше, чем собирался показывать, но и он далеко не обо всем догадывался о своих гостях. - Господин Атос, вас направили в мое распоряжение, но дело к ночи, и я не рискну отпустить мадам, даже под вашей опекой, в Париж. Подождем утра. А пока у меня есть вопросы и к вам, мадам де Брюнель, и к вам, господин мушкетер. Будьте снисходительны к моему любопытству и примите его как любознательность человека Церкви, призванного вникать в глубины человеческого сознания. Мадам де Брюнель, вы ведь не так давно приехали в Париж, не так ли? " Что за допрос в моем присутствии? Для чего он это делает? И почему ему понадобилось знакомить меня с этой женщиной таким странным образом? Это та самая дама, о которой мне говорил мой двойник: в этом я не сомневаюсь." – Огюст слушал с бесстрастным видом, поигрывая ножиком для разрезания фруктов. Ришелье тем временем продолжал. - Вы назвались леди Винтер, мадам. Почему вам пришло в голову представиться в Париже под этой фамилией? Ваша вас чем-то смутила? Вы подумали, что она недостаточно известна или знатна, чтобы быть принятой в определенных кругах? Сударыня, вы решили, что истинная графиня Винтер не находится в данный момент во Франции, и у вас не возникнет сложностей. В особенности, если вы не будете оказываться в местах, где графиню знают? А громкое имя сослужит вам службу. Не так ли? Де Брюнель пожала плечами, не удостаивая кардинала ответом. Кажется, она не подумала, во что влипла, присвоив себя имя кого-то из кардинальских друзей. Видимо, у кардинала новая шпионка, а эта Брюнель не осведомлена о такой новости. Но ей, откуда-то, известно это имя. Неужто она так наивна, что решилась на явную глупость? Она попалась быстрее, чем ожидала, но пытается сделать вид, что ничего не произошло. Чем быстрее ему удастся увести женщину, тем больше шансов у нее остаться на свободе. Но почему кардинал пригласил к беседе никому не нужного и не слишком известного мушкетера? Хочет, чтобы он потом был свидетелем или ищет, кого потом призвать к ответу? И что кардинал успел узнать у этой женщины? Молодой человек внезапно понял, что его впутали в историю, которая не просто подозрительна, но и отдает явной чертовщиной. Кардинал, видя, что Аннет не отвечает, повернулся к мушкетеру. - Господин Атос, вижу, что вы ничего не понимаете в происходящем. Я вам помогу: мадам де Брюнель (кстати, вам не встречалась эта фамилия среди списков французской знати?) появилась в Пикардии совершенно неожиданно, и, если бы не мои люди, так и предстала бы в Париже под чужим именем. К счастью, господин Рошфор, бывший в тех же местах, знал графиню Винтер лично, так что вовремя удалось обнаружить обман. Огюст, при имени Рошфора, только едва шевельнул бровью. Да, Рошфора он знал, и даже очень близко. Но как же это было давно! Целая жизнь прошла с тех пор, и она развела их по разные стороны власти: он охраняет короля, Рошфор – кардинала. В бедной Франции всегда у власти две головы. - Ваше преосвященство считает, что мне необходимо разобраться в происходящем? – невозмутимо спросил он. – Но у меня приказ господина де Тревиля, и он предписывает мне, не мудрствуя лукаво, просто сопроводить мадам де Брюнель в Париж. Монсиньор, я простой мушкетер, и все хитросплетения сюжета, которые вы пытаетесь для меня прояснить, не представляют для меня интереса. - Не представляют? – кардинал быстро поднял голову и острым взглядом осмотрел мушкетера. – Господин граф, вы действительно считаете, что эти две женщины не связаны с вами никоим образом? - У меня нет с ними ничего общего, Ваше преосвященство! – твердо ответил Огюст, чувствуя, что только отрицая все, он может вылезти из петли, которую начинал затягивать кардинал. Рошфор путешествовал по Пикардии – зачем? Рошфор знал какую-то графиню Винтер? Мадам Брюнель пыталась себя за эту графиню выдать? Черт побери их всех, он не желает запутываться во всем этом. Ришелье явно увязывает его и все эти события. Об этом, как и о появлении своего двойника он подумает, но как-нибудь на досуге, под бокал хорошего хереса, когда у него будет очередной приступ бессонницы. - Ну, что же, вам виднее, господин мушкетер. Только в Париж вы поедете не один, а с господином Каюзаком и Ла Удиньером. Мадам де Брюнель хотела повидать двор, и Их величеств. Без надежного конвоя у нее есть шанс вообще не попасть в город: дороги Франции и днем бывают беспокойны, знаете ли, - кардинал непринужденно подцепил гроздь винограда, и принялся методично ощипывать ее, не спуская с присутствующих своего пронзительного взгляда. - Прекрасно, монсиньор, я готов к любому развитию событий. Только прикажите, в какое время мне быть готовым сопровождать карету, и я к вашим услугам. - Огюст встал, показывая, что отвечать на вопросы кардинала не намерен. К тому же Ришелье назвал его графом, желая продемонстрировать, что знает его истинное положение. – Я могу быть свободен, монсиньор? - Идите! – кардинал был взбешен. – Но вы отвечаете мне за мадам де Брюнель! - Как и господа гвардейцы де Каюзак и Ла Удиньер, - дерзко ответил мушкетер. - Командовать патрулем назначаю вас! – парировал кардинал, после чего Огюсту осталось только откланяться. - Каков, а? – Ришелье, не скрывая негодования, вскочил, едва за мушкетером закрылась дверь. – Наглец! Эта родовая знать думает, что у них все еще Столетняя война, и они могут себе позволить все. Если я стану Первым министром… - он замолчал, испугавшись, что в гневе позволил себе сказать больше, чем имел право. - Вы станете им, - вдруг сказала его гостья, и лукаво улыбнулась. – И прославите Францию на века, Ваше высокопреосвященство. Поверьте мне, я умею предсказывать будущее. - Что за чепуха, - кардинал отвернулся от света, не желая, чтобы кто-то видел его лицо в эту минуту. – Король никогда не пойдет на этот шаг, у него достаточно влиятельных советчиков, которые сделают все, чтобы меня уничтожить. - Его величество не так прост, как все считают, - продолжила Аннет. – Он прекрасно понимает, что вы, монсиньор, хотите прежде всего, блага Франции, своей стране, а не своему карману. Вы не станете обирать страну, подобно Кончини, вы будете думать, как избавить ее от врагов и сделать ее сильной. Вы – великий дипломат, господин кардинал, и это тоже нужно Франции, потому что не всегда сражения выигрывают на поле битвы, а чаще – на дипломатическом поле. - Кто вы такая, что говорите подобным образом? – Ришелье, пораженный до глубины души голосом и манерами этой женщины, в одну минуту превратившейся из легкомысленной искательницы приключений в дипломата и прорицательницу, уставился на нее почти со страхом. - Ваше преосвященство, я женщина, я любопытна. Я немного умею читать будущее, но я плохо разбираюсь в том, что меня окружает. Я страстно желаю быть представлена Их величествам, я, провинциальная дворянка, специально ехала в Париж, чтобы все увидеть своими глазами. - Что увидеть? – глухо спросил кардинал. - Герцога Бэкингема, придворные балы… - И чего вы хотите? - Раз уж так получилось, монсиньор, что я глупо попалась в руки ваших слуг, я бы хотела, чтобы вы помогли мне попасть на бал. - Я могу вам это устроить, сударыня, но, взамен, вы мне должны пообещать, что не будете пытаться заговорить с королем и королевой. Аннет задумалась. - Я вам пообещаю, но и мне придется оказать вам услугу, не так ли? - Да, - утвердительно кивнул кардинал. - Что вы пожелаете, Ваша светлость? - Раз вы предсказываете будущее, у меня могут возникнуть несколько вопросов. Надеюсь, что вы удовлетворите мое любопытство, мадам. - Согласна, господин кардинал, - глаза у Аннет загорелись в предвкушении репортажа, и она поспешно опустила ресницы, пряча свой боевой задор от всевидящего ока кардинала.
Отправлено: 30.05.19 05:59. Заголовок: Глава 15. Побег. Ог..
Глава 15. Побег.
Огюст покинул кабинет кардинала в крайнем раздражении. Ришелье бесил его своим самоуправством, своим гонором, своей уверенностью в собственной правоте, своим умением угодить Марии Медичи, которую мушкетер терпеть не мог, а особенно – тем, как исподволь готовил атаку на права феодальной вольницы. Пройдут годы, и граф де Ла Фер поймет, насколько был он не прав, но пока эта неприязнь аристократа, на права которого посягают, начала прорываться у Огюста сквозь маску безразличия, которую он натягивал на себя, появляясь на людях. Придет еще день, когда он выскажет кардиналу свое отношение, и сделает это в своей, утонченно-дерзкой манере, но пока молодой мушкетер не мог противопоставить кардиналу ничего: он сам свел свое положение до положения подчиненного, простого солдата, пусть и привилегированного полка. Слуга указал ему комнату, где Огюст смог расположиться на ночлег: он не стал раздеваться, только скинул сапоги и камзол, и лег на узкую кровать поверх покрывала. Сон не шел: ему было о чем подумать. Граф просил его помочь увезти Аннет: кажется, он был прав. Женщина не очень отдавала себе отчет, в какой переплет попала. Она осталась с кардиналом, и только можно было предполагать, о чем они говорили. Завтра его ожидают проблемы: Каюзак и Ла Удиньер не такие уж простачки, чтобы обвести их вокруг пальца. Если не избежать драки, ему придется ответить впоследствии своей головой. "И, друг мой, вы сведете счеты со своим бренным существованием с помощью палача, что оправдает вас перед Господом" – с улыбкой, полной горького сарказма, пробормотал Огюст. Строить планы на завтрашний день было бессмысленным: Брюнель повезут в карете. Ла Удиньер его мало беспокоил, а вот с Каюзаком было сложнее: они терпеть друг друга не могли – в свое время Огюст занял место в полку, которое Каюзак уже считал своим. За Каюзака хлопотал кардинал, у Огюста козырем стало происхождение и давнее знакомство с Тревилем. Тот знал его послужной список, молодому человеку даже не пришлось ничего говорить. Но можно было не сомневаться: у кардинала скоро будет своя гвардия, и Каюзака в нее зачислят первым. Заставить Каюзака сделать вызов, и не убивать его, а лишить возможности продолжать путь – только на это и рассчитывал мушкетер. И точно так же следовало действовать с Ла Удиньером. О том, что ему справиться удастся с обоими, мушкетер даже не задумывался: он был уверен в себе. Вот теперь следовало выспаться в те немногие часы, что оставались до рассвета, и, приняв решение, он уснул легко, и неожиданно быстро. Может оттого, что день прошел без ставших уже привычными, возлияний, встал он отдохнувшим и полным желания действовать. Слуга, постучавшись поутру, увидел мушкетера полностью одетым и готовым к отправлению. Как не удивительно, но, спустившись вниз, во двор, Огюст нашел мадам Аннет, облаченную во вчерашнее дорожное платье и мантилью. Миниатюрная гостья чувствовала себя в своем наряде не слишком комфортно: мешали юбки и корсет, туго зашнурованный горничной; ступала она неуверенно, то и дело прижимая одну руку к груди, а другой нервно теребя платье. Огюст отметил это машинально, не придавая значения таким мелочам, но они остались у него в памяти, чтобы выплыть на поверхность сознания, если потребуют обстоятельства. Подали карету. Ла Удиньер сел на козлы, Огюст и Каюзак сторожили дверцы кареты верхом. Ришелье, выйдя на крыльцо, проследил, чтобы гостья была удобно устроена: он был гостеприимный хозяин и вежливый кавалер. Ни Аннет, ни мушкетер на счет его любезности не обольщались. Аннет сгорала от нетерпения, считала минуты, понимая, что длительное пребывание во Франции прошлого чревато роковыми последствиями. Время просыпалось у нее сквозь пальцы, как песок, а ей, пока, ничего не удалось ни увидеть, ни узнать. Огюст, напротив, сейчас тянул бы время: он искал, и не находил предлога, который бы смог взбесить Каюзака, когда кардинал сам дал ему повод, напомнив, уже в присутствии двух гвардейцев, что старшим назначает его. Ла Удиньер только закусил ус, а вот вспыльчивый Каюзак покраснел от гнева так, что мушкетер не выдержал, и насмешливо глянул в его сторону. Каюзак взгляд перехватил, и краска схлынула с его лица, оставив вместо себя мертвенную бледность. "Вот и повод!" - не без удовлетворения подумал мушкетер. Карета тронулась, охрана сопровождала ее у дверец. Ла Удиньер, как только они выехали на дорогу, принялся нахлестывать четверку лошадей. Аннет, непривычная к подобной тряске, готова была выть в голос: она чувствовала каждый камушек на дороге, каждую выбоину. Через полчаса такой езды она выглянула в окошко со стороны Каюзака. - Господа, нельзя ли ехать помедленнее: меня, кажется, укачало? – слабым голосом обратилась она к своим конвоирам. - У нас приказ господина кардинала: нам полагается спешить, сударыня. Вас ждут в Париже, - раздраженно отозвался гвардеец, который за быстрой ездой прятал дурное настроение. - Но мне необходимо хотя бы перевести дыхание, шевалье: я не привыкла к таким экипажам. - У вас нет кареты? Вашему мужу она не по средствам? – насмешка взбесила не только Аннет. - Господин Каюзак, вы оскорбляете незнакомую вам даму, используя ее положение пленницы? Не слишком достойное поведение для дворянина, - Огюст пропустил карету вперед, и теперь он оказался лицом к лицу с Каюзаком. - Не вам, сударь, учить меня! – гвардеец остановил коня. - Кто знает! – насмешливо ответил ему мушкетер. Аннет высунулась из окна, отчаянно пытаясь понять, что происходит между мужчинами, но, заметив, что оба схватились за эфесы шпаг, поняла, что драка назрела. В мушкетере она не сомневалась, и готова была ему помочь при случае из одной только симпатии к Атосу. Всадники спешились, и их намерения не оставляли сомнений: видимо, сказанного с двух сторон, вполне хватало для дуэли. То, что ее никто не рассматривал в роли секунданта, Аннет подбодрило. Ла Удиньер соскочил с козел, и спокойно направился к соперникам, нисколько не озаботившись, что дама осталась без присмотра. Одна на пустой дороге, она никуда бы не делась без кучера, а лошадей надо было бы еще и выпрячь, если бы она вдруг вздумала бежать верхом. Аннет выбралась из экипажа, причинившего ей столько мучений, и отправилась вслед за гвардейцем поглазеть на драку двух дворян. Поучительное зрелище следовало запомнить в деталях и потом описать. Журналист уже заранее предвкушала сенсационный репортаж, не сомневаясь, что, в итоге, их удивительная экспедиция станет достоянием гласности. Противники уже стояли друг против друга. По их лицам было понятно, что все, что полагается сказать друг другу перед тем, как стать в позицию, а затем пустить друг другу кровь, они уже сказали. Теперь они стали неторопливо кружить, пробуя друг друга. До этого у них еще не было повода скрестить шпаги, хотя Каюзак этот повод искал. Но мушкетер оказался ему не по зубам: он отшучивался в своей язвительной и остроумной манере, но так, что, вызови его Каюзак на дуэль, гвардеец выглядел бы глупо. Оба ждали момента, и он наступил. Гвардеец жаждал смерти мушкетера, Огюсту же надо было всего лишь лишить противника возможности двигаться. Хорошее кровопускание без смертельного итога, и мушкетер может быть уверен, что Ла Удиньер останется спасать товарища. Легкие касания шпаг – как проба пера на чистом листе бумаги, грозили вот-вот перейти в кровавые брызги. Шпага Каюзака коснулась рукава мушкетера, и рубашка в плерезе сразу окрасилась красным. Каюзак сделал шаг назад. - Продолжим? – улыбаясь поинтересовался он, оттирая кровь с клинка. - Не сомневайтесь, - холодная улыбка искривила губы мушкетера. – Царапина – еще не повод для прекращения поединка. - Может, хватит, господа? – не выдержал Ла Удиньер. – Кажется, мы все при исполнении задания. - Господин Ла Удиньер, вам придется подтвердить, что не я затеял эту ссору. Ваш сослуживец уже не первый раз ищет для этого причину. В этот раз я не намерен терпеть его оскорбления. Мы скоро закончим, не сомневайтесь. - Если что, я засвидетельствую кардиналу, что вас вызвал господин Каюзак, - неожиданно вмешалась Аннет. – Он мне поверит. Огюст улыбнулся этой неожиданной защитнице: неужели она о чем-то догадалась? Тогда, из обузы, она может стать помощницей. И, словно в подтверждение этой мысли, женщина, пользуясь тем, что стоявший рядом гвардеец был поглощен возобновившимся поединком, нанесла ему удар в скулу неожиданно четким и уверенным движением. Ла Удиньер даже удивиться не успел, мешком свалившись к ногам Аннет. Кастета на женской ручке он предвидеть не мог. Ни Атос, ни Каюзак этого не заметили: им было не до того. Оба дуэлянта разозлились, хотя мушкетер держал свою ярость в себе: его атаки стали молниеносными, Каюзак отбивался уже с трудом. Аннет не в состоянии была следить за боем, в этом поединке было что-то от тех боев, что она наблюдала на спортивных дорожках. Она не поняла, когда и как нанес решающий удар Атос – Каюзак охнул, схватился за ногу и осел на землю. - Вот так-то будет лучше для вас, сударь, - Огюст едва переводил дыхание. – Вот, - он протянул гвардейцу свой платок, - перетяните рану. А это что? – он с изумлением уставился на неподвижно лежащего Ла Удиньера. – Что с ним? Он так впечатлителен, что не выдержал вашего поражения, Каюзак? - Лучше спросите вашу даму, что с ним! Она, видимо, не теряла времени даром. – Каюзак, морщась, перетягивал ногу повыше колена. - Вам помочь? – Атос двинулся было к нему, но гвардеец зашипел, как змея, не то от боли, не то от злости. - Идите своей дорогой, Атос. Займитесь пленницей, а то она, чего доброго, еще и убежит. Если она убила Ла Удиньера, я клянусь, я добьюсь для нее тюрьмы. - Да не убила я его, только хорошенько оглушила, - мадам Брюнель самодовольно похлопала себя по руке, на которой все еще красовался кастет. – Уверяю вас, что минут через десять он придет в себя. - Мы оставим вам карету и лошадей, Каюзак, возьмем только вашу лошадь. Я потом верну ее в гвардейские казармы, не беспокойтесь: по прибытии в Париж вы найдете ее в стойле. - Убирайтесь, Атос, и постарайтесь не потерять по дороге мадам, - напутствовал их в дорогу вконец взбешенный Каюзак. - Что-нибудь передать Его преосвященству? – Аннет, ужасно довольная тем, как складываются обстоятельства, ухватила поводья коня, который, видя, что хозяин не обращает на него внимания, толкался ему головой в плечо, пытаясь поднять того с земли. - Чтоб вам всем гореть в Аду! – ответил ей в сердцах смертельно уязвленный Каюзак. – Я с вами еще посчитаюсь за эту рану, Атос! - Всегда к вашим услугам, - серьезно кивнул ему мушкетер, помогая Аннет сесть в седло. Его опасения насчет мадам рассеялись: лошадей она не боялась, в седло поднялась уверенно, хоть и пришлось ехать в мужском седле, а поводья, несколько удивившие ее, вскоре уверенно разобрала, пробормотав вполголоса: " Так даже проще!" Но первые же скачки и курбеты лошади заставили ее пошатнуться: дали себя знать синяки, заработанные в тряской карете. И мадам де Брюнель, забыв правила хорошего тона, отпустила такое ругательство, что мушкетер лишился дара речи. Он себе подобное мог позволить разве что наедине с собой, и то – в случаях исключительных. Впрочем, ему уже приходилось слышать, что воспитанницы пансионов при монастырях обучались там не только правилам благовоспитанности и вышиванию. Они неслись галопом, и Атос почти успокоился насчет Аннет: она держалась прекрасно. Аннет действительно живо разобралась и с одинарными поводьями, и с норовистым конем, не пришедшем в восторг от смены седока. А высокая лука седла, и само седло, более глубокое, чем привычные ей, дало всаднице дополнительную уверенность. Так неслись они с четверть часа, пока, на развилке, Атос не остановился. Аннет натянула поводья, конь заплясал, но послушался. - Мадам, нам надо сбить со следа наших преследователей, если они смогут поехать по нашему следу. Давайте свернем здесь: я знаю дорогу в объезд. - Я вам доверяю, делаете как знаете, - Аннет попыталась привстать на стременах, но невольно охнула. - Что-то не так? Вы не ранены? – в голосе мушкетера прозвучало искреннее беспокойство. - Это все проклятая карета – на мне живого места нет, - с жалобной улыбкой пробормотала Аннет. – В таком виде я не смогу побывать на балу. - Каком еще балу? – насторожился Огюст. – Куда вы собрались? Вы рассчитываете на кардинала или надумали сбежать от меня? - Ну, вас я подводить не намерена, господин мушкетер, - Аннет улыбнулась ему самым обворожительным образом, заставив его нахмуриться. – Но Его преосвященство обещал мне бал, а я ему верю. - А я - нет! – мотнул головой молодой человек. – Но вот почему вы верите мне? - А вы очень похожи на одного моего знакомого, - лукаво улыбнулась женщина. – А он не способен на обман. Поехали, что ли, а то время не терпит? Мне еще отдохнуть бы не мешало, а вам, - она бросила взгляд на кровавое пятно на его рукаве, - заняться вашей царапиной.
Отправлено: 31.05.19 09:00. Заголовок: Глава 16. В гостях у..
Глава 16. В гостях у Атоса.
Огюст планировал сдать Аннет с рук на руки графу де Ла Фер, но у Аннет были другие планы. И, тем не менее, ей, чтобы усыпить бдительность своего стража, пришлось сделать вид, что она согласна на все. Атос же был в затруднении: первоначально, он собирался устроить Аннет у Арамиса, но это оказалось невозможным – ни его, ни Базена дома не было, ключ ему неоткуда было взять и пришлось Аннет вести к себе домой, на улицу Феру, под охрану Гримо. В уличной сутолоке никто не стал обращать внимание на даму, которая открыла своим ключом дверь, и на мушкетера, ждавшего неподалеку. Гримо очень удивился, когда в дверях показался хозяин, придерживавший под локоток даму, имевшую слегка потрепанный вид. Женщина у Атоса – это было что-то невероятное! Усадив постанывавшую даму в кресло, мушкетер отдал знаками все необходимые распоряжения Гримо, и обратился к Аннет. - Я отведу лошадей в конюшни и постараюсь найти одного человека. Потом вернусь. Прошу вас, не уходите никуда без меня. Вы рискуете начать всю историю с самого начала. Все равно в таком виде вас никто в Лувр не пустит, не говоря уже о самом бале. - А вы сможете помочь мне с платьем? – женщина подняла на молодого человека кокетливо прищуренные глаза. Тот красноречиво пожал плечами и ничего не ответил. - Я подожду вас, а ваш лакей решит пока проблему с обедом, не так ли? Я зверски проголодалась, а вы? - Я тоже. Надеюсь, это причина удержать вас в доме? - Конечно. Но – лишь до вашего прихода, - и мадам де Брюнель, торжествуя, откинулась на спинку старого, громоздкого кресла. Молодой мушкетер ушел, а она все еще смотрела ему вслед: так вот какой он был, Арман! Совсем еще мальчишка, но самоотверженности и гордыни хватит на пятерых… На того графа де Ла Фер, что знала она, похож не только внешне. У него еще все впереди, и она, действительно, не должна слишком вмешиваться в происходящее. Хоть и дала она слово Ришелье, но для всех будет лучше, если он не станет задавать ей нескромные вопросы. Кардинала, конечно, волнует собственная судьба не меньше, чем судьба Франции, он, наверняка, мыслит ее неразрывной с историей страны, и тем опаснее будут его вопросы. Нет-нет, на бал она, конечно, пойдет, только постоит где-то под стеночкой, никому не известной гостей. А лучше всего было бы – и безвестной субреткой. Аннет тяжело вздохнула: какая женщина откажется от того, чтобы посмотреть королевские развлечения? Вот и она не чувствует себя в силах отказаться от такого соблазна. Нет, она, все же пойдет туда, и пойдет не без посторонней помощи, но пусть это будет не помощь господина кардинала, а кого-нибудь поскромнее. Вот если бы как-то увидеться с этой Констанс Бонасье… женщина всегда поймет женщину. И платье она скорее всего раздобудет с ее помощью. Если показать себя всецело преданной Анне Австрийской… Только как ей найти Констанс Бонасье… Она жила, если припомнить как следует, где-то на улице Могильщиков. Там у ее мужа должен быть небольшой галантерейный магазинчик. Если бы еще мадам оказалась дома, они сумеют договориться. Аннет, несмотря на то что ей безумно хотелось тут же бежать в лавку к Бонасье, мужественно осталась ждать Атоса. Чтобы не терять времени зря, она взялась пытать Гримо. Верный слуга был занят приготовлением обеда, поэтому, чтобы не отвлекать руки на ставшие привычными жесты, он вынужден был просто говорить. И, по правде говоря, в душе порадовался этому: он служил у Атоса всего пару-тройку лет, поэтому еще не успел разучиться объясняться голосом, и, порой, забывшись, переходил от жестов к словам. Правда, надо сказать, что Атос, если это случалось при нем, восторга не выказывал, мог и подзатыльником наградить. Вспомнив о том, что в книге Гримо попадало от хозяина, Аннет, попутно, решила выяснить и этот вопрос. - А когда вернется ваш хозяин, Гримо? – подъехала она издалека. Гримо пожал плечами, продолжая свои манипуляции с каплуном, которого он намеревался подать в качестве запеченного на углях главного блюда. - Он сказал, что повел лошадей в конюшню, и должен кого-то повидать. Как вы думаете, это надолго? - Не могу знать, - неожиданно открыл рот слуга. - Поскорее бы он вернулся. Я очень проголодалась, но не садится же за стол без хозяина? – Аннет тяжко вздохнула и выразительно потянула носом. - Тоже голоден, - улыбнулся Гримо. - Вот и он мне сказал об этом. Поэтому не должен задержаться. Ответом ей послужила новая улыбка. - Гримо, вы хотите сказать, что для вашего хозяина это не важно? Тогда я умру с голода, дожидаясь его. А ведь мне еще надо подумать, как привести себя в порядок. В приличном обществе (а господин Атос выглядит, как настоящий аристократ), не принято садится за стол в платье, в котором проделал немалый путь верхом. Вот если бы мне найти иголку с ниткой и свежий воротничок, я бы сумела… - она замолчала, увидев улыбку Гримо. - Найдется. - Что? - Игла с ниткой. - А воротничок? - Недалеко. - Что недалеко, мэтр Гримо? - Лавка Бонасье. Там все есть. - А как мне туда попасть? Я же не смогу выйти – хозяин приказал вам с меня глаз не спускать. - Не спущу, - пообещал Гримо. – Закончу: вместе пойдем. - А вам не влетит, что вы меня на улицу выпустили? Суровый взгляд дал ей понять, что она преступила черту. Теперь уже Аннет, не выдержав, пыталась помочь Гримо, но он так посмотрел на нее, что женщина смешалась, и ушла в гостиную. Там она принялась рассматривать три реликвии Атоса, хранившие для него память о предках. Шкатулку она в руки взять не решилась: могла бы и не удержать, и разглядывала это творение ренессансного искусства с пристальным вниманием. Несмотря на довольно солидные размеры, ларчик поражал изяществом работы. Плохое освещение мешало рассмотреть детали, и Аннет вооружилась подсвечником. Потом она переместилась к шпаге, и надолго застыла, созерцая тончайшую вязь насечки, идущей по стальному лезвию. Шпагу явно периодически вынимали из креплений, потому что лезвие сверкало, как новенькое, отражая свет свечи, который играл на драгоценных камнях и вызолоченном эфесе. Вряд ли уход за ней Атос доверял слуге – он не позволил бы чужим рукам касаться святого для него оружия. Аннет вспомнила, что Портосу он так и не дал ее ни на минуту в руки, как гигант не вздыхал, прося ее хоть на денек. Что испытывал молодой человек, чистя шпагу, которую больше не осмеливался держать у бедра? Целую жизнь спустя он сломает ее и положит обломки к ногам Короля-Солнце. Франциск вручил эту шпагу его предку, он преломит ее у короля Людовика, завершая для рода Ла Феров цикл служения королям Франции. А портрет? Аннет переместилась висевшему на стене портрету вельможи. Строгое лицо, чуть приметная улыбка на губах, полускрытых усами. Большие, выразительные глаза, вздернутая бровь, непередаваемое смешение надменности и приветливости… черт возьми, как же сильно сходство в этом роду. А одежда! Богатство – в изысканности деталей, изяществе отделки, тончайших кружевах, которых немного, но они говорят о баснословной их стоимости. Род был богат, очень богат… Тем печальнее видеть все, что окружает его наследника теперь… Атос, войдя в комнату, застал Аннет в задумчивости перед портретом, и удивленно вздернул бровь – совсем как его предок на холсте. - Вы меня извините? Я засмотрелась на этого господина. Вы с ним похожи: это кто-то из ваших предков? - Дед, - неохотно ответил мушкетер. - У него орден Святого духа. Он был большим вельможей? - Пэр и один из первых рыцарей Ордена. Давайте не будем о прошлом, хорошо? Мне Гримо сказал, что вы хотели себе купить кое-что в соседней лавке. - Хотела освежить чем-нибудь свое платье, и успеть сделать это до вашего прихода. Мне неловко садиться за стол в таком виде. - Пусть это вас не волнует: моя гостиная, которая, по правде, и не моя, не обязывает к светским приемам. Но в лавку вы с Гримо прогуляетесь непременно: только попозже, после того как мы покончим с едой. А пока – прошу к столу. Аннет уселась на любезно пододвинутое кресло, хозяин устроился на стуле. Накрытый стол радовал, если не изобилием, так отличной стряпней Гримо, который расстарался, как мог. И вино Аннет оценила: если хозяин им и злоупотреблял, то его можно было понять: Атос был ценителем тонких вин. А когда гостья, наконец, закончив есть, выразила пожелание отправиться к господину галантерейщику, Атос не стал ей препятствовать. Гримо прибрал со стола, и через четверть часа появился на пороге с шляпой в руках. Атос подозвал его и вручил ему кошелек, что-то шепнув. Лавка располагалась на соседней с Феру улочке, носившей название Могильщиков. Аннет с замиранием сердца приблизилась к дверям супругов Бонасье. Сколько раз приходилось ей бегать в своем времени по этой улице, не предполагая, что когда-нибудь придется постучать в эту, оббитую медными гвоздями, дверь. Она пожалела, что рядом нет графа де Ла Фер, потом улыбнулась этой мысли: он ведь бывал здесь сотни раз. Невероятность того, что происходило с ней, запутанной между двумя Атосами, но, четко разделявшей, где Арман, а где Огюст, которые не были для нее одним человеком, поразила ее саму. Звук отворяемой двери вернул ее к происходящему: перед ней стояла молодая, лет двадцати двух, женщина, с пикантным личиком настоящей парижанки. Увидев Гримо, она улыбнулась ему, как старому знакомому. - Проходите в дом, я сейчас позову мужа. Что угодно будет мадам? - Я бы хотела посмотреть, что у вас в лавке есть для того, чтобы привести в порядок мое платье, - она улыбнулась мадам Бонасье. - Было бы совсем хорошо, если бы у вас нашлось и приличное платье, потому что моя амазонка не годится для визитов. Меня должны пригласить в один богатый дом, и мне бы очень не хотелось ударить лицом в грязь, показаться жалкой провинциалкой. - Я думаю, что смогу кое-что для вас придумать, - молодая женщина, задумавшись на мгновение, приложила палец к губам, призывая к молчанию. – Присмотрите, что вам предложит мой супруг, а потом я постараюсь помочь вам. Аннет прошла в лавку за Констанс, и с любопытством огляделась: галантерейный магазинчик господина Бонасье напоминал средневековые лавочки старинных городов Франции. Аннет отдернула себя: не напоминал, а был таковым. Полки и шкафы вдоль стен, на прилавке выложены ленты и кружева, мотки ниток, булавки и заколки, за прилавком, пристроенный на огромном ларе, полном товаров, подрамник с натянутым куском саржи, а на него наколоты всевозможные воротнички, манжеты, кружевные наколки, розетки и прочая дребедень, которая так услаждает душу и глаз женщины. Лавка была богатой. - Господин сказал, чтобы вы выбрали все, что вам нужно. О цене не думайте, - за ее спиной произнес Гримо. Аннет инстинктивно вжала голову в плечи: это как же понимать – они и суток не знакомы с Атосом, а он уже открыл для нее свой кошелек? Словно его о чем-то предупредили или попросили. Неужели?.. Аннет медленно обернулась и внимательно посмотрела в глаза Гримо, но слуга Атоса был совершенно невозмутим, словно его хозяину ежедневно приходилось делать подарки женщинам. - И он не боится, что я потрачу всю его наличность? – попыталась она перевести все в шутку. - Мой господин приказал: все, что вы захотите купить. После такого заявления Аннет твердо решила, что ограничится минимумом лент и кружев. Она отобрала батистовый, украшенный двойным рядом кружев, воротник и под пару к нему – манжеты. Серебристые ленты и несколько из таких же лент розеток на рукава и корсаж – вот и все, что она себе позволила. Гримо отсчитал положенное количество монет появившемуся хозяину( толстенькому, маленькому господину с невыразительным лицом) и они направились к выходу. У дверей их поджидала госпожа Бонасье, и Аннет подумала, как несправедлива судьба, вручившая старику Бонасье столь очаровательную жену. - Вы бы не могли подождать госпожу еще немного, - попросила Гримо Констанс. – Я хочу показать мадам платье, которое ей, как мне кажется, подошло бы. Гримо кивнул, и уселся в передней на какую-то лавку. Аннет и Констанс поднялись на второй этаж, в маленькую комнатку с совсем крохотной прихожей. "При желании, ее можно было бы сдать постояльцу, - подумала мадам Брюнель, и тихо ахнула про себя: " Да это же будет комната д'Артаньяна, когда он явится в Париж!" В комнате была кровать и в углу стоял огромный сундук. Вот этот сундук мадам Бонасье раскрыла и достала оттуда два очень приличных платья. - Это подарок одной очень знатной дамы, - произнесла она, опустив глаза. – Мне кажется, что в таком платье не стыдно появится и в знатном обществе. Моя покровительница желала, чтобы я надевала его всякий раз, как появляюсь в ее доме, но мне еще не приходилось им пользоваться. Если вам оно подойдет, я могу вам его дать на время вашего визита. Если бы это не был подарок человека, которого я люблю и почитаю пуще всех на этом свете, я бы вам его отдала. Но оно мне дорого. - Тогда зачем вы мне его предлагаете? – удивилась Аннет. - Простите меня, но мне показалось, что вы возлагаете особые надежды на этот визит. - Вы сама доброта, мадам! - воскликнула журналист, схватив руки Констанс и сжимая их в своих. – Я вам откроюсь: я готовлюсь к визиту в Лувр! - Что? – мадам Бонасье даже чуть отпрянула в сторону. – Но тогда в этом платье явиться для вас невозможно: моя покровительница тоже будет там, и она узнает свой подарок, увидит это платье не на мне, а на вас! Это невозможно! - Как же мне быть? - Тогда мы сделаем иначе: перешьем мое второе платье, оно тоже достаточно нарядно. Перетянем шнуровку, подвяжем другие рукава, нижнее платье украсим лентами, что вы купили, а розетки и воротник его принарядят. Вас представят ко двору? - Нет, что вы! – Аннет покраснела. – Я… мне там надо будет встретиться с одним человеком, так что я могу и у стены постоять, чтобы не бросаться в глаза. Мадам Бонасье задумалась, изредка бросая взгляды на стоящую перед ней женщину. Что-то заставило ее насторожиться: госпожа многого не договаривала. А вдруг она задумала что-то дурное, и Констанс подведет свою госпожу, помогая этой даме? Королева никогда ее не простит, если крестница господина де Ла Порт помогает врагам королевы. Но она пообещала помочь этой даме, а слово свое Констанс Бонасье держать умела. - Знаете что, - вдруг предложила она, - я помогу вам: проведу вас во дворец. Только вы должны пообещать мне, что будете слушаться меня и никуда без меня не пойдете. Если вы и вправду будете ждать кого-то, или?.. Неожиданная подозрительность доверчивой молодой женщины поразила Аннет. Как и поразило ее, что ей так неожиданно предложили помощь. "Так не бывает!"- подумала Аннет. "Это кто-то срежиссировал. Только вот кто, кому это надо? Ришелье не стал бы прибегать к помощи Бонасье. Кто тут еще задействован?" Разве могла Аннет подумать, что второе платье принадлежит Мари Мишон, и именно она была заинтересована во встрече с мадам Брюнель.
Отправлено: 01.06.19 08:52. Заголовок: Глава 17. Бальная эп..
Глава 17. Бальная эпопея.
Госпожа де Шеврез, у которой тоже были повсюду свои люди, и которым она щедро платила, про миледи Винтер узнала в тот же день, как та появилась в столице. Не могла же блистательная интриганка пропустить факт, что в Париже появилась еще одна женщина ослепительной красоты. И женщина эта появилась не просто в Париже, эта женщина добивалась возможности быть представленной ко двору. Но миледи Винтер была на редкость осторожна: она не шла ни на какие знакомства и связи, если они не вели прямиком к королеве-матери. Это сразу заставило герцогиню задуматься, чего добивается новоприбывшая. Она не пыталась свести знакомство с кем-нибудь, кто ввел бы ее в окружение Анны Австрийской, тщательно отбирала тех, кого принимала в своем доме. Деньги у нее водились, и немалые, потому что пошли слухи, что миледи собирается приобрести дом на Королевской площади. Де Шеврез сделала вывод, который впоследствии оказался верным: миледи Винтер – человек кардинала, который решил следить за своей бывшей покровительницей. Кардинал имел все основания не доверять мстительной и ревнивой итальянке Медичи. Вот тогда-то и пришло в голову изобретательной Шевретте, что стоило бы и ей завести при дворе Марии Медичи своего человека. И она намекнула Констанс Бонасье, что неплохо было бы найти женщину, в меру изворотливую, умную и, желательно, в меру честолюбивую, через которую можно было бы получать сведения о том, что творится в ближнем круге королевы матери. Мари-Эме сама принадлежала к ближнему кругу, но, что варится вокруг королевы, какие планы зреют в этом кругу, она, находясь в ссылке, узнавала с опозданием. Оставалось только убедить Констанс, что это делается в интересах королевы Анны. Во всем, что касается королевы, мадам Бонасье была предана слепо, убежденно и не нуждалась в уговорах. Поэтому, появление провинциалки Аннет де Брюнель показалось бедной галантерейщице знамением свыше. И пока Аннет примеряла платье блистательной аристократки, которая одевала его всего на несколько часов, Констанс напряженно размышляла. Конечно, было бы неплохо посоветоваться с госпожой герцогиней, но она уже далеко: господин мушкетер, ее верный паж, поехал проводить ее в Тур, чтобы, упаси Бог, чего не случилось по дороге. Когда он вернется, она сумеет передать ему письмо для герцогини, ответ он тоже привезет. Тайна будет соблюдена: мушкетер с ней не знаком, зато она видела его несколько раз: очень красивый юноша, скромный и храбрый: два очень важных качества в глазах мадам Бонасье, которая держала связь с Арамисом через его верного слугу Базена. - Ну, как оно на мне смотрится? – мадам де Брюнель, покончив с переодеванием, обернулась к мадам Бонасье. Зеркало, которым пользовалась Констанция, как и большинство зеркал того времени, не позволяло увидеть себя в полный рост. Аннет могла созерцать только свое лицо и часть груди, полускрытой накинутым поверх только что купленным воротником. – Все бы ничего, но оно на мне не сходится. - Эта беда поправима, - улыбнулась галантерейщица. – Корсет эту проблему устранит, поверьте мне. Оставьте мне это платье, и я вам его к вечеру верну. Я проведу вас во дворец, не переживайте, а потом… - она помедлила, прежде чем решиться предложить то, ради чего и отдавала это платье, - а потом я расскажу вам, в какой роли хотела бы видеть вас при дворе одна очень высокопоставленная дама. Скажите мне, куда мне следует отнести платье? Аннет едва не дала адрес улицы Феру, но вовремя сообразила, что Атоса совсем не обрадует, если кто-то еще, кроме Гримо, окажется в курсе того, что он поселил у себя даму. И, конечно же, это совсем не обрадует его квартирную хозяйку, которая понапрасну бросает на него такие многообещающие взгляды. - Я сама зайду к вам завтра вечерком, - пообещала она, кинув взгляд на Гримо, который мялся в дверях. – Гримо, не переживайте, мы уже идем. В свою амазонку она переоделась быстрее, чем ожидала, и они поспешили вернуться на улицу Феру. Атоса они застали дома, и он явно был не в настроении. Он ничего не сказал по поводу их долгого отсутствия, но Гримо сразу же ушел на кухню. Аннет прошлась по комнате, бесцельно водя рукой по краю стола, потом остановилась перед мушкетером и постаралась поймать его взгляд, устремленный в стакан с вином. Но молодой человек сделал вид, что ничего не замечает. - Завтра вечером меня проведут на бал, который будет в Лувре, - сказала она тихим, но решительным голосом. - Это ваше окончательное решение? – голос мушкетера прозвучал непривычно резко и отрывисто. - Да, я не могу поступить иначе. Мне было сделано очень интересное предложение. - И кем же? - Этого я не могу вам сказать, сударь. - Отлично! Но бал состоится не в Лувре, и даже не в городской Ратуше. Его дают в Люксембургском дворце, у королевы-матери, - Атос оторвался, наконец, от созерцания стакана. – Вы понадобились Марии Медичи? Мне вас жаль, мадам: вы ничего, кроме крупных неприятностей, не добьетесь. - Я буду очень осторожна, - пообещала Аннет, - и потом, я же наутро уеду. Честное слово, уеду, - пообещала она, встретив недоверчивый взгляд молодого человека. – Вы же знаете человека, который не даст мне остаться. - Знаю. Как себя самого, знаю, - пробормотал себе под нос мушкетер. – Я с ним виделся, - зачем-то сообщил он Аннет. – Он заберет вас с бала, учтите. И не советую ему сопротивляться: если вы вздумаете проявить своеволие, я ему помогу. Ваше пребывание в Париже стало слишком опасным для всех. Я думаю, вы отдаете себе отчет, что можете наделать таких глупостей, которые отзовутся всем в будущем. - Так граф говорил с вами? – Де Брюнель уставилась на Атоса широко открытыми глазами. – И как вы будете с этим жить дальше? - Постараюсь забыть, - коротко ответил ей Атос.
Атос действительно пошел искать графа, едва вернув лошадь Каюзака в гвардейские конюшни. Удары колокола на Сен-Сюльпис дали ему знать, что за всеми делами он опоздал на свое дежурство, от которого собирался освободиться, обменявшись с кем-нибудь из роты. Проклиная свою забывчивость, Атос бросился в кордегардию, где всегда можно было найти кого-то из сослуживцев, но, каково же было его удивление, когда по дороге, на своем же посту, он нашел графа де Ла Фер. - Не переживайте, никто ничего не заметил, так что и предупреждать никого не надо: я подожду вас у "Толстухи Марго". - Меня ждут с обедом, - неловко пробормотал молодой человек. - В этот раз подождут, ничего ей не сделается, - со смешинкой в глазах парировал граф. – Я жду вас через час в кабачке. Атос отстаивал свой караул, как на иголках. Это был далеко не первый раз, когда его тяготило стояние на посту. Но он сам выбрал для себя роль простого солдата, и никто никогда не мог бы похвастаться, что мушкетер жаловался ему на службу. Все ее тяготы и неудобства Атос воспринимал стоически. Но в этот раз он томился, предчувствуя, что разговор с этим странным двойником будет иметь какие-то последствия и для него. Граф ждал его в той же комнате, что и в прошлый раз. Едва взглянув в лицо молодого человека, он молча налил ему вина и пододвинул блюдо с предварительно разделанной фаршированной уткой. Атос сделал вид, что не заметил его заботы. - Ешьте, и перестаньте делать вид, что вам все равно, что происходит, Огюст! Я знаю вас, как самого себя. Сколько будет продолжаться это сумасбродство, эти мальчишеские выходки? - Вы позвали меня для того, чтобы делать мне внушение? – побледнел молодой человек. – Вы не господин де Тревиль, чтобы иметь право на это. Благодарю за приглашение, но не вижу смысла оставаться здесь, - он встал из-за стола. - Сядьте! – резко остановил его граф. – Я – не Тревиль, в данный момент я некто поважнее: можете воспринимать меня, как отца, или, если вам такая мысль кажется кощунственной – как старшего брата. Где мадам де Брюнель? - У меня дома, на Феру, - Атос ответил, но продолжал стоять. - Отлично. Да сядьте же, наконец, вы что, собрались стоять навытяжку передо мной, как перед капитаном? – Граф де Ла Фер, с ласковой насмешкой посмотрел на своего собеседника. – Вот так уже лучше, - он кивнул Атосу, опустившемуся на свое место. – Я понимаю, вам не просто в той жизни, что вы себе устроили, - он успокаивающе положил ладонь на руку мушкетера, снова сделавшего попытку встать и уйти, - но я хочу вам кое-что рассказать. Я могу это сделать без опаски, потому что от этого разговора потом у вас останется только смутное ощущение чего-то важного для вас, а подробностей вы все равно не вспомните. Только, Бога ради, сбросьте с себя эту маску равнодушия, она вам не к лицу. Я не могу кривить перед вами душой, друг мой, потому что ваша судьба мне совсем не безразлична, и с ней связаны судьбы очень дорогих мне людей. Я хочу, чтобы вы жили, вопреки всему, вопреки суровому времени, вопреки той боли, что снедает вас, вопреки вашему собственному упрямству и вопреки вашему неверию в счастье. Потому что вам уготована судьба, которой будут завидовать, вам уготована дружба, которая прославит вас и ваших друзей, и вам предстоит познать счастье любви, которой вы не ждете. Атос смотрел на графа широко открытыми глазами, в которых начинал разгораться огонек. - Да-да, вам предстоит полюбить всей душой, и вы даже не можете себе сейчас представить, как может быть прекрасна, светла и чиста любовь, которая вас поглотит без остатка на всю оставшуюся жизнь. Она даст вам силы не просто жить дальше, а жить осмысленно, она даст вам цель в жизни. О, не смотрите на меня, как на сумасшедшего только потому, что вам кажется это невозможным, неестественным, невероятным! Все пройдет, мой милый, вся боль уйдет, ей на смену придет вера в жизнь. - Вы мне прочите то, что априори для меня невозможно, - холодно ответил Огюст. – Кто вы такой, объяснитесь, наконец! Я бы очень хотел понять, не имею ли я дело с сумасшедшим. Может быть, я резко высказался сейчас, но поймите меня и вы: ваши речи выглядят, по меньшей мере, непонятными. - Я сказал вам, кто я, еще при первой встрече, Огюст. Сейчас повторяю. Я – это вы, только спустя много лет. Я пришел к вам из вашего же будущего, мы с вами – одно целое, мы связаны, как прошлое, настоящее и будущее одного человека. Прошлое наше едино, в настоящем мы с вами сидим рядом, а ваше будущее – это мое прошлое. Поэтому я и хочу воспользоваться нашей встречей и дать вам надежду. Живите, потому то от вашей жизни зависят жизни ваших лучших друзей и близких вам людей. А жизнь ваша будет богата на события, вам предстоит вместе с друзьями пережить немало славных подвигов. - И уйти в венце славы? – насмешливо то ли спросил, то ли высказал уверенность мушкетер. - И получить бессмертие, - спокойно подтвердил граф. - Так ли хорош этот финал? – насмешливость сменилась иронией, но за ней уже проглядывала неуверенность. - Это то, что нам будет дано, Огюст. И оно – не в нашей власти: это дар потомков и почитателей. - У нас и такие найдутся? - Да, и число их окажется достаточным, чтобы дать нам силы и возможности для возвращения. Но эту тему я с вами обсуждать не имею права. А пока мы с вами должны решить еще кое-что. Какие планы у мадам де Брюнель на ближайшие дни? Я опасаюсь, что она влезет в какую-нибудь историю. - Не думаю, - покачал головой Атос. – Когда я уходил из дому, она нацелилась заняться своим туалетом. - Каким образом? Ведь в вашей квартире нет ничего, что могло бы послужить ее кокетству, Огюст? - В моем доме – нет, а вот на соседней улице проживает галантерейщик. К нему мой Гримо и вызвался ее проводить. - На какой улице? - На улице Могильщиков. - И зовут хозяина галантерейной лавки – Бонасье, - побледнев, граф схватил за руку Атоса. - Понятия не имею, как его зовут, но Гримо всегда покупает там какие-то нужные ему вещи. - У него уже есть жена, у этого Бонасье? - Может, и есть, мне об этом ничего не известно. А причем здесь эта жена вообще? - При том, что она… - и граф прикусил язык. Ему сразу стала ясна схема, по которой Аннет собралась попасть на бал. Это была часть интриги, причем интриги, затеянной одной, хорошо знакомой ему дамы. Теперь ему придется вмешаться самому, пусть только эта сумасбродка появится при дворе, он сумеет ее оттуда выдернуть. – Огюст, мне надо раздобыть на завтрашний день такой же, как у вас, форменный плащ. Найдется еще один? - Это мы решим, - Атос, не очень понимая, что затеял его собеседник, но видя его беспокойство, решился идти с ним до конца. Плащ ему дадут, как и форменную шляпу, и, судя по всему, ему придется подстраховать графа в карауле. - Вы хотите завтра стать на караул вместо меня? Мы будем сопровождать короля в Люксембургском дворце. Их величества откроют бал. - Вы угадали верно, мой друг. Мне надо только увести мадам незамеченной, пока она не натворила таких дел, которые потом не исправить, а потом я вам форму верну. Никто ничего не заметит – наше с вами сходство тому порукой.
Аннет все же и на следующий день, вечером, удалось ускользнуть от Гримо. Добравшись до дома Бонасье, она постучала: Констанс открыла ей почти сразу: ее мужа не было дома. У молодой женщины все было готово для Аннет; переодевание, благодаря умелым рукам королевской кастелянши, прошло не хуже, чем, если бы это было бы сделано парой субреток. Затем Констанс занялась прической Аннет с помощью шиньона и горячих щипцов, и, наконец,туалет был завершен. Кружевной веер довершил преображение журналистки в дворянку, а бархатный темный плащ с капюшоном с головой скрыл ее от любопытных взглядов. Оставалось решить, как быть с передвижением по грязным улицам, но и здесь Констанс оказалась на высоте: их ждал портшез. - А как Гримо вас отпустил? – удивилась мадам Бонасье. - Он думает, что я сплю, - рассмеялась Аннет. – Вот он разозлится, когда закончит свои дела, и обнаружит, что меня нет в квартире! - Ему попадет от хозяина. Его хозяин очень строг, - покачала головой Констанс, явно не одобрившая такой образ действий своей протеже. – Господин мушкетер станет вас разыскивать. - А откуда вы знаете, что хозяин Гримо служит в мушкетерах? – поразилась Аннет. - Так это все знают в округе. Трудно не заметить такого господина. - И вы знаете, как зовут этого дворянина? - Понятия не имею, а спросить у Гримо я не решилась. Но этот господин и красив и храбр, иначе бы он не попал в роту господина де Тревиля. - Вот как! – протянула Аннет. – А что, красота тоже служит пропуском в ряды мушкетеров? - А как же! – Констанс пожала плечами. – Ведь они охраняют короля, и, особенно, нашу королеву. Их величества так красивы, что в свите их не должно быть тех, чей вид не соответствовал бы королевскому величию. "Очень забавное представление о королевской охране", - улыбнулась про себя Аннет. –" Эта крошка Бонасье наивна, как дитя. Наверное, именно такая женщина и нужна будет юному д'Артаньяну!" Аннет, и в самом деле, сумела обмануть Гримо, сказав, что хочет отдохнуть перед балом. Пока на ее след не вышел Арман, и не схватил ее за руку, она хотела увидеть и услышать все, что способна была оценить своим быстрым умом и цепкой хваткой отчаянной искательницы приключений. С замиранием сердца она прокралась мимо прикорнувшего на табурете у кухонного стола Гримо, на цыпочках спустилась по лестнице, и выскочила за дверь. До лавки Бонасье она неслась, бесстыдно подхватив юбки и не глядя по сторонам. Зато под ноги она смотрела очень внимательно, и это спасло ее от ям и колдобин по дороге. Собственно, бегом ей было до лавки пару минут, и вот она уже стучала в знакомую дверь, которую ей незамедлительно отворили. Из дому женщины вышли степенно, и сразу же уселись в поджидавший их портшез. Через четверть часа они его покинули и Констанс, словно мышка, нырнула в едва приметную калитку Люксембургского дворца, держа за руку Аннет. Они прошли с десяток переходов, две, едва освещенные фонарями галереи, лестничный марш, и остановились на пороге ярко освещенного зала. Оттуда доносился сдержанный гул голосов и причудливая смесь ароматов духов и цветов. Оттуда тянуло теплом, который вблизи мог оказаться душной жарой. - Сюда мне уже не стоит заходить, меня могут выгнать, - извиняющимся тоном произнесла госпожа Бонасье. - А меня? – опасливо поинтересовалась Аннет, инстинктивно прижимаясь к стене. - У вас вид знатной дамы, вам ничего не скажут. Держитесь незаметной, и все обойдется, сударыня. А мне – пора! – и, ободряюще кивнув на прощание, Констанс упорхнула, как птичка. Аннет стояла на том же месте, где ее оставила галантерейщица. Постепенно она осмелела и, раскрыв веер, стала поверх него внимательно осматривать зал, уже полный гостей. Госпожа Бонасье рассчитала верно: никто не стал обращать внимания на женщину, скромно стоящую в сторонке, и поджидавшую не то подругу, не то кавалера. Аннет так и решила: если к ней начнут приставать, она отговорится именно тем, что у нее здесь назначена встреча. Она не очень себе представляла, что станет делать, если кавалер окажется слишком настойчив, но в ней неистребима была уверенность, что она сумеет выпутаться из любого положения. Поэтому, когда перед ней возникла красная мантия кардинала, она даже не стала извиняться за то, что обошла стороной его помощь. Как сумел засечь ее, скромно прилепившейся за колонной, орлиный взор Ришелье, она не поняла, но откуда ей было знать, что у кардинала везде были свои люди, и, не успела ее нога опуститься на землю Люксембургского сада, как один из носильщиков поспешил доложить людям Его преосвященства, что означенная госпожа находится во дворце. - Мадам де Брюнель! Какая приятная неожиданность, сударыня! Вы решили избавить меня от хлопот по предоставлению вас королеве-матери? Сумели найти достойную даму, готовую ввести вас ко двору? - О да, Ваше высокопреосвященство, мне показалось, что заставлять вас заниматься таким делом среди всех ваших забот было бы верхом нахальства, - Аннет постаралась улыбнуться самой очаровательной своей улыбкой; она совершенно не испытывала ни страха, ни смущения перед кардиналом - только лишь любопытство. - Ну, сударыня, вы плохо думаете обо мне. Если я пообещал позаботиться о вас, то я не мог забыть о своем обещании. К тому же мой личный секретарь, господин Шарпантье, всегда бы напомнил мне о вас, если бы заметил, что я за государственными делами позабыл о столь незначительной услуге. - Именно потому, что услуга и мне показалась недостойной вашего внимания, я решила воспользоваться предоставленной мне возможностью. - А как зовут вашу возможность, мадам? – тонко улыбнулся в усы кардинал, и увидев, как замялась Аннет, добавил сухо и многозначительно, - Не думал я, что услуги ничтожной галантерейщицы с улицы Могильщиков будут для вас привлекательнее покровительства кардинала Ришелье. Мадам, рядом с вашим обещанием раскрыть мне некоторые тайны бытия, мое покровительство выглядит всего лишь слабой благодарностью. Я все же надеюсь на ваше благосклонное внимание к моей особе. Я не хотел бы оказаться перед фактом, что мадам забыла свое обещание и исчезла раньше, чем выполнила его. Поэтому, я постараюсь окружить вас заботой, и для надежности предоставлю в ваше распоряжение своего доверенного человека. Рядом с ним вам ничего не грозит: каждый ваш шаг будет охраняться так, словно вы – королева Франции. И, слегка поклонившись Аннет, кардинал поспешил к входящей в этот момент в зал Марии Медичи. Журналист в Аннет съежился, превратившись в напуганную женщину: к ней подходил тот, кто должен был исполнять роль конвоира и телохранителя одновременно: граф Рошфор. Она никогда его не видела до этого, но сразу поняла, что именно таким и должен был быть верный клеврет кардинала. Высокий, худощавый, еще не старый – лет тридцати пяти, с густыми вьющимися волосами, черноглазый и похожий на испанского цыгана, с гибкой фигурой фехтовальщика и плавной поступью дворянина, он показался ей опасным человеком с первой минуты. " От такого так просто не удерешь!" – подумала она и приветствовала графа Рошфора улыбкой, которой сама же и пожелала бы большей уверенности и обворожительности. Если бы она знала, что сказал кардинал своему доверенному шпиону, она бы ужаснулась. " Рошфор, не выпускайте из виду кастеляншу королевы, некую мадам Бонасье с улицы Могильщикоа. У ее мужа там галантерейная лавка. Эта Бонасье наверняка связана с госпожой де Шеврез: она связная между герцогиней и королевой. Наша дама из Тура желает знать, что творится не только в Лувре, но и в этом дворце. Вот зачем ей понадобилась эта прорицательница. Она надеется, что королева-мать увязнет в этой ловушке, попадет под ее влияние, как это было с Элеонорой Галигаи. Я должен знать о каждом шаге этой дамы: она может быть очень опасна!" Рошфор представился коротко и четко, и расположился неподалеку. С этой минуты Аннет стало не до бала: она едва замечала, что происходит в зале. Как теперь ей убраться незаметно? Что будет с мадам Бонасье: оказывается, она под наблюдением была давно, еще до истории с подвесками. Бедная женщина и не догадывалась, что за ней ведется слежка. Почти тут же Аннет заметила, что в зале появилась еще одна дама, на которую не обратить внимание было просто невозможно. Невысокая, хрупкая, богато, но со вкусом одетая блондинка, была красива, ослепительно красива, красива даже по меркам современного Аннет мира. И она, с непринужденным видом, направлялась к Рошфору, который любезно сделал несколько шагов ей навстречу. - Так это и есть та женщина, что пыталась занять мое место? – чуть слышным голосом, почти не шевеля губами, спросила блондинка, без стеснения окидывая Брюнель пронзительным взглядом. – Она мне не соперница, граф! - Миледи, никто и не говорит о таком, уверяю вас, - одними глазами улыбнулся Рошфор. – Скорее всего, она слышала это имя из чьих-то уст и решилась использовать его. - Не из уст ли герцогини де Шеврез? - Все возможно. Мы ничего о ней не знаем. - Вот и предоставьте ее мне. Я быстро выясню, что у нее за душой. - Миледи, никто и не сомневается в вашей способности в кратчайший срок вытрясти все сведения из любого. - Отлично! В таком случае я заберу ее к себе, - решила миледи, но Рошфор неожиданно воспротивился. - Его высокопреосвященство поручил мадам де Брюнель моей опеке. Я должен быть все время рядом. - Ну, так будьте! – миледи Винтер с треском раскрыла свой веер. – Похищать я ее не стану, а вот ее обществом надеюсь насладиться подольше. Так что вы, граф, не знаю ваших планов на сегодняшний вечер, поневоле окажетесь третьим в нашей компании. - Зачем она вам, Анна? – Рошфор нагнулся над ручкой миледи. - Она посмела назваться моим именем, Шарль-Сезар! Я этого никому не прощу. Рошфор вздрогнул: в голосе красавицы ему почудилось шипение змеи. Он уже знал кое-что о прошлом этой обворожительной женщины, и понимал, что даже интимность имен в их беседах не спасет его, если он чем-то обидит миледи Винтер. - Она, почему-то, очень важна для Его преосвященства. - Мне она нужна пока только для установления истины, граф. Познакомьте нас. Теперь они уже вдвоем приблизились к Аннет, которая в душе проклинала эти знакомства. Безобидная затея с просмотром королевских увеселений, грозилась перейти в нечто, весьма опасное.
Отправлено: 01.06.19 09:24. Заголовок: Ай-яй-яй! Как подозр..
Ай-яй-яй! Как подозрительно, возмутительно, непозволительно близки некто Шарль-Сезар и Анна! Что у них там было "за кадром", а? А смотрятся рядом неплохо!
Отправлено: 01.06.19 09:32. Заголовок: Рыба , а я - в свою...
Рыба , а я - в свою. А за кадром мне, все же, видится вариант Бордери.))) Если Шарль-Сезар и хотел чего-то когда-то, то и Анне не так уж проблематично было ему не отказать.)))
Отправлено: 02.06.19 06:08. Заголовок: Глава 18. Бальная эп..
Глава 18. Бальная эпопея (продолжение).
Женские взгляды, используя веер, как бастион, скрестились поверх кружев и перьев. Это не были взгляды соперниц по красоте или любви, это были взгляды дуэлянтов. За те мгновения, что беседовали миледи с Рошфором, Аннет успела приготовиться. Строить из себя невинную дурочку ей было не по силам, но и миледи была не из тех женщин, которых можно обвести вокруг пальца светским лепетом. Аннет завела в себе ту пружину, которая помогала ей выпутываться из опасных ситуаций, которые нередко сопровождали ее сбор информации или прямые репортажи с места событий. Она пожалела, что рядом с ней нет оператора, который бы все это запечатлел на камеру. Бал стремительно превращался в экстрим, и она, вопреки ситуации, успокоилась. Времени у нее было не много: она кожей ощущала, что Арман где-то неподалеку, значит, он вот-вот уведет ее из дворца. - Миледи, вы позволите мне предоставить вам протеже Его высокопреосвященства? Миледи де Винтер…Аннет де Брюнель. Мадам приехала к нам… - Из Пикардии, - не стала дожидаться Аннет, пусть это и нарушало правила этикета. – Из графства Ла Фер, - нагло пошла она в атаку. Слова возымели действие: миледи стала белой, как бумага, лишившись дара речи. "Ты явно против меня что-то замышляешь, дрянь, но я тебя ударила наотмашь. Тебе слишком хорошо известно это графство, а времени с тех пор прошло не слишком много", - с вполне понятным злорадством Анна рассматривала миледи. – " Но пора бы появиться на сцене и графу де Ла Фер, иначе фарс может перерасти в трагедию." Тем временем миледи сумела взять себя в руки. В первое мгновение у нее была только одна мысль: бежать! Потом неумолимая, холодная логика этой незаурядной женщины заставила ее успокоиться: если она под защитой кардинала, он никогда не поверит россказням о ней. Нужно свидетельство кого-то, кто причастен к этой истории, а таких уже не осталось. Эта дамочка с сомнительной внешностью и с не менее подозрительной манерой держаться, явно не из высшего света. Какая-то захудалая дворяночка из окрестностей Куси или Ла Фера. Все, что ей требуется, это место при дворе, и за него она готова будет наушничать и шпионить столько, сколько нужно ее покровителям. - Ла Фер, Ла Фер… - задумчиво пропела миледи. – Звучит знакомо, но, право, не могу припомнить, где слышала это название. "Ты еще скажи, что не знаешь, где Пикардия находится!" – про себя возмутилась Аннет, но вслух произнесла совсем другие слова: - Это графство в Пикардии. Графы де Ла Фер ведут свой род от де Куси. - Неужели? Я не сильна во французской генеалогии, я ведь только по матери француженка, и почти всю свою жизнь провела в Англии, - невозмутимо продолжала лгать миледи Винтер. Не знай Рошфор истории Анны де Бюэй, он бы поверил словам женщины, но он знал о ее прошлом слишком много. Так много, что не все предпочел рассказать своему покровителю. В лесу его детства и юности были дорожки, которые вели в такую чащу, что кардинал вряд ли захотел бы знать все ее уголки. - Пикардия – это область на севере Франции. Там всегда было неспокойно: граница рядом. Мы, пикардийцы, гордимся своим прошлым и своими сеньерами, а господа де Ла Фер еще с крестовых походов известны своей храбростью и своей верной службой королям, - Аннет пыжилась зря: миледи только усмехнулась в свой веер. - О, я совсем не собираюсь оспаривать ваши слова, сударыня, - холодная улыбка чуть растянула губы красавицы, и она подняла глаза, до того полуприкрытые длинными черными ресницами. Брови у нее тоже были черными, а вот волосы имели серебристый оттенок. Аннет вздрогнула, как и всякий, кто впервые встречал взгляд этой женщины: очень светлые глаза, поддернутые льдистой дымкой, со странно маленькими, при таком искусственном освещении, зрачками. Взгляд был холодным и завораживающим, как у змеи. "Кобра! Красивая и опасная кобра," – подумала журналист, не позволяя себе отвести глаз. " Эта провинциалка совсем не то, что из себя строит!" – миледи отвела взгляд, использовав, как повод, поднявшийся легкий шум: прибыли Их величества. - Пройдемте поближе, - непринужденно предложила миледи, и пропустив вперед Аннет и Рошфора, бегло оглядела зал. Аннет привстала на цыпочки, чтобы разглядеть короля и королеву. Луи Тринадцатый выглядел недовольным и усталым, у королевы глаза припухли и покраснели, и в них пряталась тоска. Роскошные туалеты венценосной пары никак не вязались с их угнетенным видом. Не пойти на бал, который давала свекровь, Анна Австрийская не решилась, но следы семейной ссоры согнать с лица не сумела. Зазвучали скрипки, и король с королевой открыли бал. - Ну что, вы насмотрелись, наконец, на всех? – прозвучал над ухом знакомый голос, и Аннет едва не подпрыгнула: как же вовремя он здесь оказался, ее Арман! О том, что граф де Ла Фер никак не считал себя ее собственностью, Аннет даже не задумалась: ее захлестнула волна благодарности и восторга: она знала, что он появится в самый нужный момент, для него не могло быть препятствий! - Нам не пора, мадам? - граф наклонился к самому ее уху, притом рука его недвусмысленно легла на талию женщины. - Уж простите мою бесцеремонность, но иначе мне вас отсюда не вывести. Поспешим, у меня нет ни малейшего желания столкнуться здесь с Рошфором или миледи. - Но они рядом, в двух шагах, - Анне скосила глаза на руку в замшевой перчатке, лежащей на ее талии. - Я их видел, но меня они не заметили. Уходим, Аннет, или будет поздно: вы уже замечены везде, где вам не следовало показываться. - А Атос? - Он на своем посту, на дежурстве. Если вы хотели с ним попрощаться, то вам это не удастся. Завтра он проснется и все равно ничего не будет помнить, - продолжая говорить, граф ловко провел Аннет к выходу, лавируя среди придворной толпы. У Аннет замерло сердце, когда в двух шагах от них оказались Рошфор и миледи: только мгновение отделяло их от того, чтобы быть замеченными. Но вмешалось Провидение, и кардинал Ришелье, направляющийся в их сторону, вызвал движение придворных: образовался своеобразный коридор, по которому шествовал Его преосвященство, раздавая благословения. Толпа зашумела, заколебалась, образуя своеобразные водовороты, и граф де Ла Фер воспользовался этой суетой, чтобы скрыть и Аннет, и себя за чужим спинами. Как они оказались за решеткой сада, Аннет не успела проследить: несколько минут, и она оказалась в седле. Граф вскочил на своего коня, и они понеслись по пустым улицам. - Арман, а как же платье? Я же его обещала вернуть мадам Бонасье! - Все уже оплачено, не думайте об этом, - граф чуть обернулся, проверяя, не отстала ли от него Аннет. – Держитесь, нам вряд ли удастся найти для вас экипаж, а путь – неблизкий. Сочувствую вам, мадам: вам нелегко придется в седле в этом наряде, но придется терпеть: у нас нет ни времени, ни возможности, чтобы вы могли сменить платье. Граф всю дорогу был молчалив и задумчив, хотя по-прежнему вежлив и предупредителен. Как не хотелось Аннет расспросить его, она сдерживалась: вопросы были не ко времени, Арман слишком глубоко оказался втянут в свое прошлое. И, только оказавшись в границах родного графства, он задал ей, наконец, вопрос, который и ее заставил вспомнить свою жизнь: "Аннет, а что бы вы рассказали себе, совсем юной, о том, что вас ожидает?" - Я не раз об этом думала, Арман, но так и не решила. Наверное, такие беседы ни к чему бы не привели: я, так или иначе, но совершила бы все те ошибки, которые бы предостерегла себя совершать. - Я тоже теперь так думаю, - граф тяжело вздохнул. – Хорошо, что Атос ничего не будет помнить из нашего разговора. Максимум, у него останется желание жить. - Разве этого недостаточно для него? - Это дало бы ему силы перенести все, что его ждет. Ну, вот мы и приехали! – последнюю милю лошади, почуяв конюшню, бежали сами, всадникам даже не пришлось их подгонять. Двор замка выглядел оживленным: стояло на привязи несколько лошадей, суетились слуги, а, главное, звучал мощный бас Портоса. Граф де Ла Фер вдруг почувствовал, что он дома. Старый замок ожил, и сделали его таким друзья. Портос выбежал навстречу, не дожидаясь конюха, схватил под уздцы заморенную лошадь Аннет, перехватил поводья коня графа, пока тот помогал спешиться Брюнель. - Ну, как вы, друзья? – он бы с восторгом обнял сразу обоих, но постеснялся быть таким фамильярным с женщиной. С графом они обменялись крепким рукопожатием, после которого Атос не чувствовал пальцев. - Все нормально, Портос. Все обошлось? А что тут у вас? - А мы обжились! – радостно доложил дю Валлон. – Мы с ребятами тут прочесали местность, и нашли много интересного. Отдохнете – введем вас в курс дела. Только, Атос, - он понизил голос, - нам не следует здесь задерживаться: мы кое-что обнаружили. - Расскажите! А пока нам надо привести себя в порядок и поесть. Мы страшно проголодались. - Вы к обеду поспели. Я как раз распорядился, чтобы по рецепту моего пьерфонского повара фаршированного поросенка приготовили – пальчики оближете. - Поросенка? – Атос и Аннет переглянулись. – А как же наши солдаты? - Ну, для них косуля имеется, и дичи предостаточно. Фаршированные колбасками гуси – разве это невкусно? - Вкусно, вкусно, милый мой, никто и не думает сомневаться в ваших гастрономических познаниях, - рассмеялся граф де Ла Фер. - Конечно, вкусно. А помните, Атос, господина Бюзиньи и того швейцарца, что восхищался вкусом гусиного жира с вареньем? - Помню. А что, вы нас собрались угощать таким блюдом? – отвечая Портосу, граф внимательно осматривал двор, а потом и замок. Теперь все дышало заботой и, даже, определенным уютом: у Портоса был талант обживать любую хижину, любой заброшенный дом. - И вас и всю нашу компанию: я знаю такие секреты лукового варенья, какие неведомы и его королевскому величеству Луи Тринадцатому, а он слывет великим кондитером! Они прошли по коридору, не встретив никого из друзей, и Аннет не выдержала неизвестности. - Куда все подевались, можно узнать? – голос женщины дрогнул. - Все на задании. К обеду вернутся. Д'Артаньян всех расставил по постам, на всякий случай. - Так у вас уже тут уже и "всякий случай" предполагается? – встревожился Атос. - Ну, граница же рядом... надо осторожность соблюдать, - замялся Портос. - Вот что, Портос, не юлите, у вас это все равно не получится, - граф взял друга под руку. – Что произошло? - Пока – ничего серьезного, но… наши вернутся, Арамис с д'Артаньяном вам все объяснят: чужие тут, Атос. - Иранцы? - Точно не скажу – не понял еще. - Вы их видели? - Я – не видел, а вот израильтяне наткнулись. Идите, переоденьтесь и поспите часок – а тут и наши вернутся, - Портос решительно снял руку друга со своего локтя. - Знаете, что, Аннет, - Атос задержался у двери своей комнаты, - будет лучше, если вы никому пока не расскажете, как провели время на балу у королевы. А особенно, не стоит упоминать о встрече с мушкетером Атосом. Ни вашей, ни моей! И, оставив Аннет обдумывать эти слова, граф скрылся в своих апартаментах.
Отправлено: 02.06.19 12:17. Заголовок: А это можно тоже: у ..
А это можно тоже: у нас целая банка стоит в холодильнике, и это очень вкусно. Хорош посадочный лук - он мелкий. Почистить, прожарить с растительным маслом до прозрачности, добавить сахар и жарить до состояния карамельки. Специи - как любите. Можно готовить на сковородке и в чугунке. Это - самый простой рецепт. Лопать можно с мясом, можно и так. А на гусином жиру, наверное, можно и прожарить. Этот рецепт имел в виду, скорее всего, швейцарец. У нас просто гуси и утки нереально дорогие, так что мы не пробовали.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 173
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
(что-то у меня туго с этим последнее время) 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума