Отправлено: 21.09.16 02:12. Заголовок: Искра (часть 2) или лунный свет

Название: "Лунный свет"
Автор: Орхидея
Фандом: "Виконт де Бражелон или десять лет спустя"
Персонажи: герои романа "Десять лет спустя" и авторские персонажи.
Жанр: сказка, приключения, романтика.
Размер: макси
Отказ: Дюма, Куртилю, Птифису.

Начну помаленьку.) Быстро не обещаю, но хочется разрушить опять воцарившееся молчание.

 Отправлено: 22.04.17 10:20. Заголовок: Grand-mere, концентр..

Спасибо, Grand-mere.
Скрытый текст

Концентрируюсь на обществознании и истории. На всякий случай (а теперь скорее ради интереса) сдаю ещё биологию и профильную математику, помимо обязательной базовой и русского языка.

 Отправлено: 29.04.17 19:29. Заголовок: Орхидея пишет: - По..

Орхидея пишет:

цитата:

- Поэзия! - Кандидатская диссертация!

Орхидея, Мне очень симпатичны Ваши герои.

 Отправлено: 29.04.17 21:17. Заголовок: jude, я очень рада, ..

jude, я очень рада, если у меня действительно получилось создать обаятельных персонажей.

 Отправлено: 31.07.17 18:05. Заголовок: Глава 23 Лодка почти..

Глава 23
Лодка почти беззвучно скользила по тёмной, как чернила, воде, на поверхности которой яркими мазками горели опавшие листья. Слышался только тихий плеск вёсел. С обоих берегов подобно сводам арок склонялись ветви деревьев, отражаясь в тихой воде.
На дне лодки лежало всё, что могло понадобиться для ночевки под открытым небом. Филипп и Света намеривались провести эту ночь в лесу. Рыбалка была уже окончена и выловленная добыча ожидала своего часа.
Молодые люди в лодке вели негромкий разговор:
- И что растёт на тех болотах?
- У меня не было желания это проверять, - усмехнулся Филипп, - Местечко в сущности не безопасное, даже для группы людей. Буквально полгода назад трое местных ушли туда и не вернулись.
- Ничего себе!
- Впрочем, тут в лесу и волки могли напасть.
- Хорошо, что у нас есть оружие.
- Без него никак.
- А то, в самом деле, это роскошное видовое разнообразие костей от нас не оставит на память палеонтологам.
- Вы не бойтесь, то место, куда мы плывем по сути своей является островком. Я уже говорил, что оно с обоих сторон омывается рекой.
- Ну и отлично! Тем спокойней будет ночь. Без непрошенных гостей обычно...
Света оборвала себя на полуфразе, приметив боковым зрением что-то странное: одна из бурых кочек на берегу вдруг зашевелилась. Девушка опустила весло, привстала, приглядываясь, и молча указала туда рукой. Филипп пригляделся тоже. Кочка пошевелилась вновь, повернулась и, при более внимательном рассмотрении, оказалась большой мокрой нутрией. Издалека да в тени она почти сливались с берегом. Нутрия пошевелила вибриссами и с тихим всплеском проворно соскользнула в воду.
- Их тут много водится? - спросила Света, наблюдая, как неповоротливое на первый взгляд животное шустро перебирает лапками, совершенно свободное чувствуя себя в воде.
- По болотистым берегам и заводям много.
- Здорово! А у нас нутрий почти нет, только если ближе к Черному морю. Не знаю, правда, как в текущем семнадцатом веке, но, всё равно, вряд ли их можно обнаружить сильно северней, ведь в холодную зиму они могут погибнуть. К своему стыду первый раз живьём вижу.
- Считайте, что съездили в экспедицию, - улыбнулся принц.
- Это круче, чем обычная экспедиция, - возразила Света, - это путешествие в пространстве и времени, даже между мирами. Всё что происходит со мной так странно...
- И со мной тоже, - проговорил Филипп, и в глазах его блеснула радость от ощущения взаимопонимания.
- Я зависла где-то между реальностью и мифом. И места тут такие... Не знаю... Я почти верю, что тут живут русалки, фарфадеты, оборотни и ещё бог весть кто. И даже вы сами - тоже миф. Не смейтесь. Я никогда бы не поверила, что вместе с Людовиком 14 на свет появился брат-близнец. Это легенда, окутанная такой плотной завесой вымысла, догадок, художественных трактовок, что истина совершенно затерялась за давностью лет. Я уверена, что в нашем мире вас не было, и существуете вы не иначе как в исторических мифах. Тем необычней и чудесней видеть вас перед собой.
- Мне тоже необычно и странно слышать о своём несуществовании... от прекрасного потустороннего создания, которое то появляется, то исчезает, подобно призраку или, верней сказать, лесному духу. Я несказанно рад, что имел счастье узнать вас лучше. Чудеса не нужно искать, они сами идут по нашему следу, - проговорил Филипп, бросая на Светлану нежный взгляд.
- А вы? Что ощущаете здесь вы?
- Пожалуй, что здесь я нашёл покой и удовлетворение. Эти благословенные края позволяют мне чувствовать себя в безопасности. Господин д'Эрбле устроил так ловко, что о моем исчезновение не подозревают, оно не наделало ни малейшего шума. Кто заметит моё сходство с королём в этой глуши? Никому до этого просто нет дела, а тем более его величеству.
- Вы должны были бы не любить его, - задумчиво проговорила Света.
- Знаете, пусть я никогда не видел Людовика, но в настоящий момент я не испытываю к нему неприязни и желаю ему суметь прославить наш род. Король в стране должен быть один. Вот с кардиналом Мазарини совсем другое дело. Но министр давно умер, - в голосе принца послышалась горечь, - А ведь по его приказу были убиты моя кормилица и гувернер, которых я любил почти как родителей, коих никогда не имел. По его приказу я был отвезен в Бастилию. Второе я, пожалуй, готов ему простить, но не первое.
- Ужасно, - прошептала девушка, чрезвычайно близко к сердцу воспринимая всё сказанное.
Филипп тяжело вздохнул:
- И почему бог распорядился так, что у французской королевской четы родились сыновья-близнецы? От этого людям одно горе. И зачем на свет вообще рождаются близнецы? Мадемуазель, вы проникаете в тайны природы и Творца. Вы знаете?
Света пожала плечами:
- Сложный вопрос. По какой причине оплодотворенная клетка зигота на определенном этапе развития делится, и на свет появляются близнецы, биологам неизвестно и в моём времени. Это одновременно сбой в обычном развитии и природный механизм для увеличения числа рождающихся особей.
- А по какой причине в вашем времени интересуются близнецами?
- Ученым всё интересно. А потом... Простите, если мои слова прозвучат цинично в данном контексте, но гомозиготные близнецы просто находка для генетика. Существует даже особый близнецовый метод. Очень удобно изучать изменчивость и искать, что зависит от генов, а что от внешних факторов. Вы и ваш брат Людовик очень показательный пример.
Принц задумался на минуту, а потом спросил:
- А как же тогда установить старшинство, если изначально это одна клетка?
- С точки зрения эмбриогенеза его нет, а традиционно - по первородству. Тут уж извините, но первый увидел свет, похоже, всё таки Людовик.
- Спасибо за искренность и прямоту. Ну да какая теперь в сущности разница, - принц, наконец, улыбнулся, - пусть хотя бы биологи и поклонники исторических мифов получат некоторое удовлетворение.
- А ещё писатели и режиссёры, - себе под нос пробормотала Света.
- Что вы говорите? - не расслышал Филипп.
- Да так, ерунда. Мысли в слух.
Солнце скрылось за макушками леса и червонное золото заката едва пробивались через густые ветви чащи. С берегов повеяло прелой и терпкой сыростью.
Нос лодки сел на песчаное дно. Филипп выпрыгнул на сушу и подал руку Светлане. Молодые люди втащили лодку на берег и занялись разбиванием маленького лагеря. Скоро в воздух взметнулся высокий костёр, весело защелкало язычками пламя.
Смеркалось стремительно. Темнота всё больше сгущалась над лесом, выползая из низин и оврагов. На западе, невысоко над горизонтом, зажегся Арктур. Ночь обещала быть сухой и ясной. Тишина над округой стояла такая, что, казалось, можно было услышать как шелестит в полете падающий лист, как мышь шебуршит в своей норке.
Молодые люди накидали возле костра веток и расстелили на них плащи. Перед их взором текла неширокая, но довольно глубокая речка, низкий противоположный берег был заболочен и порос камышами и осокой.
Выловленную рыбу почистили и запекли над огнём; речную воду вскипятили, бросили туда подвядшие, но не успевшие совсем пожухнуть листья малины из тех, что удалось отыскать; из лодки принесли припасенную бутылку вина. Запах дыма скоро смешался с запахом еды.
- Я чувствую себя первобытным человеком, - сказала Света с улыбкой, - Мы в невероятной глуши собираемся поедать собственную добычу.
- Согласитесь, в этом есть определенная прелесть.
- О том и речь!
Звёзд над их головами становилось всё больше. Темнели очертания предметов, размывались контуры. Вдруг возле молодых людей что-то прошуршало по земле. Света и Филипп повернулись в сторону шороха.
У костра сидел ёжик и смотрел на огонь маленькими бусинками чёрных глазок.
- Вы это видите? - умилилась Света.
- Вижу. У нас гость.
- Чщщ...
Молодые люди не двигались, что бы не вспугнуть животное. Ёжик сделал полукруг и остановился мордочкой к огню.
- Что его привлекло? Может еда? - прошептала Света и чуть подалась вперед. Под девушкой хрустнула ветка, но зверёк не испугался. Света с Филиппом переглянулись и заулыбались.
Ёжику надоело стоять перед огнём, он развернулся к лесу и замер.
- Что это он? - спросил юноша.
- Со света во тьму. Глаз не привык.
Зверёк постоял-постоял, как слепой, не зная куда бежать, а как глаза снова немного привыкли к темноте, рванул в ближайшие кусты.
Света и Филипп засмеялись и снова вернулись к ужину. Из дальнего леса донесся тоскливый и протяжный волчий вой.
- Перекликаются, - сказал Филипп, - Но это далеко.
- На охоту что ли вышли? Нет, хорошо, что нас от них отгораживают река и болото. При всей моей любви к животным, я не хотела бы попасть им на зубы. Между прочим, нам с вами придётся дежурить у огня. Костру потухать нельзя, иначе мы тут попросту околеем.
- Да и диких зверей, если что, это отпугнет. Хотя, судя по ежу...
- Вношу предложение: спать по очереди.
- Согласен. Но, мне кажется, спать нам захочется не скоро. Такая очаровательная ночь...
...Они лежали на импровизированной постели из веток и плащей и глядели в небо.
- А прямо по курсу Вега - альфа созвездия Лиры, - говорила Света, указывая яркую звезду прямо над их головами.
Пальцы влюблённых переплелись и они ближе придвинулись друг к другу.
- Планеты нельзя по виду отличить от звезд?
- Нет, хотя они так же, как луна, горят отраженным светом. Вон там, над кромкой леса розовая звезда.
- Вижу.
- Это Марс. В древности люди считали, что эта планета является предвестием бед и войн.
- Это верно, ведь розовый цвет походит на след крови.
- У этой планеты есть два спутника, два небесных тела, которые вращаются вокруг неё, как Луна вокруг Земли. Они названы Фобос и Деймос.
- Страх и Ужас? Вечные спутники войн?
- Да. Эти планеты, а точнее два астероида, в вашем веке ещё не обнаружены, но об их существовании уже выдвигались гипотезы.
- Занимательно говорить о будущем, глядя в прошлое. Сколько лет, вы говорили, свет летит до Земли от Полярной звезды?
- Пять сотен лет. Такой, какой мы её видим сейчас, она была, во времена Ричарда Львиное Сердце, Филиппа 2 Августа, Владимира Мономаха. Такой, какая она есть в настоящий момент на самом деле, эту звезду можно будет увидеть только в 22 веке.
- Туда нам попасть не судьба.
- Кто знает? Я верю уже во всё, что угодно. К тому же, мы с друзьями имеем некоторый шанс до этого времени дожить. А вот там, на западе, заходит Венера.
- Римская богиня любви, родившаяся из морской пены...
Небесный купол над их головами вращался вокруг Полярной звезды, Большая медведица, поворачиваясь, смещалась к востоку, всходил Лев.
Два человека, затерянные в глуши, были наедине с собой, друг с другом и пространством. Звёзды в этот час пели на языке Вселенной. Огонь костра отражался в спокойной воде. По особому свежо и остро воспринимался каждый звук, каждый шорох и так же свежо и остро ощущалась любовь ко всему земному шару, единственному и неповторимому в бесконечных космических пространствах. Какие несовершенства возможны в этом мире, когда всё так гармонично устроено?
- Глядите, Филипп, глядите! - внезапно встрепенулась девушка, - Я вам ручаюсь, это комета.
- В самом деле!
- У неё такой яркий хвост! Удивительно!
- А не напоминает ли он вам что-то отдалено похожее на ангела с крыльями?
- Честно?
- Ну, разумеется.
- Он мне напоминает стрекозу с крыльями. Ионный хвост, тот что прямой - тельце, пылевой, который отклоняется - крылья. Но, в принципе... - Света наклонила голову и прищурилась, - В принципе, можно вообразить и ангела.
- Прекрасно! - негромко засмеялся Филипп, - Что ангелы, что стрекозы! А как же различия в строении?
- Так тут крылья, там крылья. Велика ли разнится? - тоже засмеялась девушка.
- Они на вас обидится, Светлана. Впрочем, на вас невозможно долго обижаться.
- Слава богу, что глыба льда, подлетевшая гостем к нашей планете, по природе своей безразлична к подобным сантиментам. Нам бы мало не показалось.
- А ведь это редкое зрелище, не правда ли? Настолько редкое, что люди с древних времён принимали кометы за знамение.
- Звезда перемен, предвестие значительных событий.
- Великих бед и великих свершений.
Света снова откинулась на кучу хвороста и, запрокинув голову в небо, задумчиво прочитала:

- Полночных Солнц к себе нас манят светы...
В колодцах труб пытливый тонет взгляд.
Алмазный бег вселенные стремят:
Системы звезд, туманности, планеты,

От Альфы Пса до Веги и от Беты
Медведицы до трепетных Плеяд -
Они простор небесный бороздят,
Творя во тьме свершенья и обеты.*

- Лучи Того, в Ком сила всех движений,
Все проникают, хоть в неравной доле:
Здесь ярче и светлее, там же меней.

Я в небе был, где слава та всех боле,
И видел, что ни передать понятно
Ни рассказать вернувшимся оттоле...** - неожиданно продолжил тихим голосом Филипп.

- В мирах любви,- неверные кометы,-
Закрыт нам путь проверенных орбит!
Явь наших снов земля не истребит,-
Полночных Солнц к себе нас манят светы...*

- В словах сказать про то перерожденье
Нельзя, но и тому примера нету;
Лишь благодать дарует разуменье!

Был ли я духом? Ты лишь знаешь это,
Любовь творящая, своей рукою
Подъявшая меня в то царство света!**

- Кто видит сны и помнит имена,-
Тому в любви не радость встреч дана,
А темные восторги расставанья!*

Дрогнул небесный купол, вниз сорвалась звезда. Но она не была замечена молодыми людьми, которые смотрели теперь друг на друга, и тонули в глазах, которые отражали серебристые искорки небесных светил и огненные отсветы костра. Эта ночь дарила влюбленным звездочетам крылья.
- Светлана, оставайтесь до приезда ваших друзей. Напишите им. Вы появляетесь на моём небосклоне и исчезаете через мгновение. Это невыносимо!
- Но мне придётся доставить ребятам лишние хлопоты. Я просто вынуждена уехать.
- Прощание произойдет рано или поздно. Но неужели у вас нет желания, как у меня, оттянуть этот срок?
Света вздрогнула, столько надежды прозвучало в вопросе принца. Как же хочется верить в силу его любви!
Прежде они оба старались избегать грустной темы вынужденного расставания, но сейчас она встала так остро, что уйти от неё не представлялось возможным. Любовь дрожала в руках, как испуганная птица, отражение огня в зыби холодной речной воды, недодуманная строка на кончике пера.
- Я не осмеливаюсь просить о большем. Ваш век - это ваш дом. Ваше время открывает вам все желанные пути и дарит возможности, которых не смогу подарить я, пребывая здесь. Но ещё несколько дней, несколько дней, милая дриада, вы в состоянии мне уделить...
Девушка грустно улыбнулась и немного виновато пожала плечами.
- Лучше перестраховаться, ведь дороги во Франции плохи. Может возникнуть какая-нибудь помеха.
- Я уверен, ваши друзья вас поймут и простят. Умоляю, оставайтесь!
- Однако...
- Вы разрываете мне сердце!
- Вы правда этого хотите? - с не менее заметной надеждой спросила Света.
Филипп вместо ответа привлёк девушку к себе и стал целовать в губы.
У Светы сами собой сомкнулись глаза, и ей отчего-то стало очень жарко, несмотря на холод осенней ночи.
- Я остаюсь, - прошептала она между поцелуями, пьянея от счастья.


* Отрывки из венка сонетов "Corona Astralis" М. Волошина
** Отрывки из "Божественной комедии" Данте Алегьери

 Отправлено: 01.08.17 17:25. Заголовок: Ой, как хорошо!.. Мн..

Ой, как хорошо!.. Мне и Паустовский вспомнился, и Булгаков, а за Волошина отдельное спасибо.

цитата:

Два человека, затерянные в глуши, были наедине с собой, друг с другом и пространством. Звёзды в этот час пели на языке Вселенной

цитата:

Любовь дрожала в руках, как испуганная птица, отражение огня в зыби холодной речной воды, недодуманная строка на кончике пера.

 Отправлено: 01.08.17 18:01. Заголовок: Спасибо, Grand-mere...

Спасибо, Grand-mere.
А Паустовского я, кстати, очень люблю. Он мне близок.

 Отправлено: 03.08.17 20:17. Заголовок: Любовь и наука! А зн..

Любовь и наука! А знаете, это у вас получается совсем не нудно, очень нежно и поэтично.

 Отправлено: 04.08.17 21:26. Заголовок: Орхидея, как красиво..

Орхидея, как красиво! Нежно и трогает душу.

 Отправлено: 05.08.17 07:01. Заголовок: А Паустовского я, кс..

цитата:

А Паустовского я, кстати, очень люблю. Он мне близок.

А иначе и быть, наверное, не могло - при Вашей любви к природе, чуткости, поэтичности.
Орхидея, Скрытый текст

определились ли Ваши жизненные перспективы?..

 Отправлено: 09.08.17 14:14. Заголовок: Глава 24 В Париже то..

Глава 24
В Париже тоже заметили появление на небосклоне кометы. Сначала кое-кто, потом уже многие обсуждали эту новость. Д'Артаньян бодрствовал всю ночь и также прекрасно увидел комету. Он специально пошёл к Фуке, чтобы показать заключенному святило, озарившее небо своим хвостом высоко над башней Сен-Шапель.
Сторонники суперинтенданта сочли появление в небесах кометы благоприятным знаком, и эту новость бурно обсуждали в салоне у госпожи де Севинье. Аня несколько раз появлялась в её особняке и принимала в этом участие. Девушке доставляло огромное удовольствие находится в обществе таких остроумных и интересных людей, половина из которых оставили яркий след в истории искусства. В ту эпоху многие деятели своего времени были взлелеяны в салонах под женским крылом.
- Ходит слух, что появление кометы принесёт Фуке удачу, - сказала как-то Аня Володе, на которого все светские сборища навевали смертельную скуку. Юноше трудно было понять, как с таким завидным постоянством можно что-то перемывать из раза в раз, будь то искусство, политика или последняя будуарная сплетня. Но Аня по натуре своей не могла не следить за событиями, а потому активно совала свой любопытный нос во все новости общественно-политической жизни.
Володя же тем временем пропадал на конюшне, интересоваться у конюха породами лошадей, учился самостоятельно седлать коня. Юноша сам не ожидал, что таким тёплый чувством проникнется к этим благородным животным. В своей обычной жизни он не сталкивался с ними так близко и вряд ли бы когда-нибудь столкнулся, если бы не это путешествие в книгу. Лошади покорили Володино сердце своей грациозной силой, неистощимой энергией, проявлениями характера. А характер был у всех индивидуальный, прямо как у людей. И, главное, никаких водительских прав у наездников никто не спрашивает.
А ещё было интересно бродить по кварталу, из практический соображений заглядывая в разнообразные лавочки и таверны. Мало ли что может понадобится, лучше заранее прицениться. В каждой лавке пахло по разному, и в каждой продавцы давали заманчивую рекламу своему товару.
В одной из таких прогулок Володю застал проливной дождь. Когда юноша вбежал в дом, плащ промок практически до нитки. Стряхивая воду со шляпы, Володя бросил мокрый плащ в руки встретившего его слуги и прошёл на кухню, чтобы заварить чего-нибудь тепленького, а потом отправился греться в малую гостинную.
Юноша вошёл в неплотно прикрытую дверь и сразу же заметил Аню, которая с мечтательным видом и рассеянным взглядов сидела, а точнее полулежала, на широком подоконнике, облокотившись на стену и полусогнув ноги. На ней было только нижнее платье. Золотистые слегка растрепанные волосы были распущены по плечам. Сложные причёски Аню порядком утомили, от них уже болела голова. Рядом стояла чернильница, в руке девушка вертела перо, а на коленях покоилась стопка желтоватой бумаги. На лбу у Ани остались следы чернил, видимо во время творческого процесса начинающая писательница неудачно почесалась перепачканными пальцами.
- На улице такая ужасная погода, - проговорил Володя, - Чем ты занята?
Аня замахала на юношу руками.
- Кыш, кыш, не мешай! У меня вдохновение!
- Понял. Молчу.
Володя прошёл к камину досушиваться, а Аня задумчиво покусывала кончик пера и издавала нечленораздельные звуки. Юноша, грея руки у огня, украдкой поглядывал в её сторону. Наконец Аня отбросила перо в сторону и влюбленными глазами посмотрела на свежеисписанную страницу.
- Меня сегодня просто несёт! Давно такого не было. Боже мой, как же круто выходит!
- Ты главное записывать не забывай. Может действительно круто.
Аня недовольно нахмурилась.
- Понимал бы что в искусстве! - проворчала она, но тут же лоб её разгладился, - Писать стилизация под поэзию эпохи барокко у меня дохленько получается. Но зато мой модернизм на общем фоне смотрится более чем оригинально. Вчера я читала кое-что в салоне у Севинье. Господин Лафонтен оценил смелость нестандартного подхода и наговорил мне кучу комплиментов, - похвасталась девушка.
- Гляди не попади в историю французской литературу.
- Так я совсем не против!
- А то ещё аукнется в нашем веке. Захочешь где-нибудь опубликоваться, а тебя обвинять в плагиате некой гениальной поэтессы времён Людовика Четырнадцатого, - усмехнулся Володя.
- Так что за беда! Это другой мир, другая история, и на нашей она сказаться не должна, я уверена, - ответила Аня. Иронию Володиных слов она упорно замечать не хотела.
- Единственное, в чём уверен я, - сказал юноша, - так это в том, что родись ты дворянкой в период с семнадцатого века по девятнадцатый, то сама бы стала хозяйкой салона на подобие всяких Севинье и Рамбуйе. А родись какой-нибудь крестьянкой...
Володя хотел сказать, что даже в этом случае Аня нашла бы способ обратить на себя внимание, но девушка перебила его:
- Как и все батрачила бы в поле на барина. Вышла б замуж в раннем возрасте, нарожала бы десяток детей, если б организм выдержал, и тихо скончалась в безвестности. Вот тебе и вся история. В этом мире, должна признать, нам несказанно повезло с социальным положением, и то только благодаря полезному знакомству.
- Кто бы что не говорил, но однажды сделанное добро откликается даже в другом мире.
- Слушай, а ты не знаешь, куда Арамис с утра пораньше подевался?
- Да кто его разберёт. У него дел по горло. Сегодня утром, вообще, читал какое-то письмо то ли по- немецки, то ли по-голландски, я не понял.
- Он тебе показывал?
- С какого перепугу! Я случайно краем глаза заметил. Подозреваю, что генерал иезуитов сейчас разрывается между процессом над Фуке и координацией действий членов ордена в каком-то предприятии.
- Не замечала в тебе прежде шпионских наклонностей.
- Да какие тут наклонности! Обычная внимательность, которая в нашем положении точно никому ещё не вредила.
В этот момент в дверь заглянул лакей и доложил о приезде епископа Ваннского.
- Помянешь черта, он и появится, - пробормотала Аня, но в тот же момент опомнилась и в миг спрыгнула с подоконника:
- Господи! Я же сейчас выгляжу как баба простоволосая! - и сунув Володе в руки стопку бесценных для мирового искусства рукописей, скрылась за дверью.
Через минуту в другую дверь быстрой походкой вошёл Арамис, и его сверкающий взор бросился в глаза Володе. Прелат очевидно приехал в карете, так как намокнуть практически не успел.
Мужчины раскланялись.
- Присвою себе обычную Анину роль и поинтересуюсь вашими делами, - с легкой улыбкой сказал Володя, - Ваше преосвященство одержало некую победу?
- Вы угадали, сударь, - улыбнулся в ответ епископ, - Но это чуть позже, при мадемуазель Анне. А что это у вас в руках?
Володя повертел стопку исписанных стихами листов.
- Полагаю, что шедевр мирового искусства, - пожал он плечами.
- Позволите взглянуть?
- Извините, но с этой просьбой посоветую обращаться к автору.
- А автор?..
- Удалилась, чтобы придать себе неподражаемый вид, и скоро появится перед нами во всём блеске своей красоты, - не изменив серьёзному тону, ответил Володя.
Арамис продолжал улыбаться:
- Кроме поэтических шедевров мадемуазель ничего не натворила?
- Уж не знаю, что наговорил ей Лафонтен, но если так пойдёт и дальше, - Володя взвесил в руках бумажную стопку, - мадемуазель сподвигнется на роман-эпопею. А что до интриг, то как же, станет она меня в них посвящать раньше, чем начнутся проблемы! Полагаю, проблем пока нет.
- Вы всё таки за ней приглядывайте.
- А я чем занимаюсь?
- У вас, как я вижу, сегодня тоже превосходное настроение, несмотря на то, что погода к нему не располагает.
- Ну, вроде бы пока меня никто прирезать не стремиться, а это уже неплохо. Так что не вижу причин для уныния, - Володя положил на стол Анины рукописи и обернулся к епископу, - Ваше преосвященство, хотите чаю, я совсем недавно заварил? А то один алкоголь, спасу нет.
Арамис засмеялся.
- Всё таки вы необычные люди, для нашей эпохи уж точно.
- И вам забавно за нами наблюдать, не права ли?
- Как и вам за нами. Ну, что же, угостите меня. Где вы, кстати, раздобыли чайные листья?
- В парижских лавочках, как оказалось, если постараться, можно отыскать очень много интересного...
Наконец, вернулась Аня. Она успела одеться, причесаться и слегка накраситься, но на лбу так и осталась полоса чернил, которую рассеянная девушка в спешке запросто могла забыть оттереть до конца. Аня застала мужчин за обсуждением достоинств андалузской породы лошадей, с представителем которой Володя успел хорошо познакомиться по дороге из Бражелона в Тур и из Тура в Париж.
- Чем это у вас тут так вкусно пахнет? - спросила девушка, принюхиваясь.
- Выпечкой. Присоединяйся.
Володя наполнил третий кубок, приглашая Аню к столику, за которым сидели они с д'Эрбле.
- Слушайте, вы же, чего доброго, на моё творчество что-нибудь прольете!
Володя молча отодвинул рукописи подальше и придвинул тарелку с пирожками.
- О, спасибо, - негодующее лицо девушки расплылось в довольной улыбке.
- Владимир угощает нас произведениями своего кулинарного искусства, - промолвил Арамис, указывая на другую тарелку, - Здесь есть ещё печенье.
- Ух, ты! Какое счастье, что всё это никак не сказывается на моей фигуре. Знали бы вы, шевалье, какие Володя блинчики печет! Ммм... - девушка с наслаждением закатила глаза и выдохнула со смесью насмешки и восхищения, - Домохозяйка!
- Я ещё крестиком вышивать могу, - смущенно пробурчал Володя.
Арамис бросил ободряющий взгляд на юношу и произнёс:
- Владимир, если б захотел, мог бы потягаться со знаменитым Франсуа Вателем.
- Ватель гениален в своём деле, но всё же слишком зациклен на кухне, - сказала Аня, вспомнив, что по одной из версий прославленный мертдотель покончил жизнь самоубийством, когда в срок не привезли свежую рыбу.
- А наша знакомая госпожа де Севинье полагает, что по уму он способен управлять государством, - лукаво улыбнулась Арамис.
- Кстати, господин д'Эрбле, вы намеревались рассказать нам о своём последнем успехе, - напомнил Володя, чтобы увести разговор подальше от неудобной для себя темы.
- Что такое? - Аня переводила взор то на Арамиса, то на Володю, - Приятные новости, а я не знаю?
- Во-первых, господа, я добился разрешения выступить в суде, - сказал епископ.
- Не плохо, - проговорил Володя.
У Ани глаза засветились радостью, а от удивления открылся рот.
- То есть вас всё таки допустили? - переспросила она, - Невероятно!
- Признаю, что дело было трудным, многоходовым, но с помощью господина Летелье, который никогда не был большим другом Фуке, но который зато с большим сожалением теперь наблюдает за возвышением господина Кольбера, и председателя парламента Ламуаньона, настойчиво требующего уважать юридическую процедуру, увенчалось успехом.
- Для вас нет ничего невозможного! Если бы мне сказал об этом кто-то другой, а не вы сами, я бы не поверила.
- Тем не менее, я не хочу обольщаться. Всё, что дано, можно отнять, - холодно сказал Арамис.
- А господам Летелье и Ламуаньону не влетит за поддержку стороны Фуке?
- В этом деле они себя практически не скомпроментировали, тем более, что напрямую эти господа суперинтенданта не поддерживают, скорее наоборот, - сказал Арамис, но на этом подробности его рассказа и закончились, - Кстати, у меня есть кое-что для вас, мадемуазель. Я знаю, вы интересуетесь.
Епископ положил на стол небольшую брошюрку.
- Автор сего памфлета - не кто иной, как сам господин Фуке.
Анины глаза вспыхнули хищным блеском, и она коршуном бросилась на положенный перед ней памфлет.
- Сам господин Фуке! Афигеть! Спасибо огромное!
- Это вам в качестве подарка.
- Вы знаете, как угождать женщинам, - заметил Володя.
Девушка живо перелистывала страницы, просматривая содержимое.
- А традиции Фронды живы, - бормотала она, не отрывая глаз от текста. - Надо же так жалить пером своих врагов, и Кольбера, и Мазарини, и следователей! Мне кажется, господин Фуке оказался очень неплохим памфлетистов. Я понимаю, почему его "речи" так быстро разлетелись по Парижу.
- Это ведь натуральный раритет, - произнёс Володя, заглядывая Ане через плечо, - Находка для любого исторического музея.
- А я бы предпочла сохранить в частной коллекции, - заявила Аня, наконец, подняв голову. - Только, господин д'Эрбле, бунт против власти при короле-Солнце пресекается решительно. Лишь жестокий приговор Фуке может преподать хороший урок вспоминающим Фронду, которая приобрела сейчас литературную форму. Нынешний успех, сударь - победа иллюзорная или, по крайней мере, временная.
Арамис задумчиво кивнул.
- Я помню. Личное решение Людовика... Право юридического приоритета королевского решения над судебным. Надо подумать, можно ли что-то с этим поделать...
- Но всё это было во-первых. Что же во-вторых? Вы не дорассказали.
- Да, вы правы. Во-вторых, пропавшие бумаги. Нашёлся их след.
- И?.. - в голос спросили Аня и Володя, внимательно уставившись на Арамиса.
Епископ с долей вальяжности поставил кубок на стол и откинулся на спинку стула.
- Вашего невысокого коренастого человека, мадемуазель, зовут Жоффруа Планель, ему около сорока лет, - проговорил он, - Это мелкий помощник одного из секретарей господина Фуке. Помимо прочего ему время от времени доверялись необычные и деликатные поручения, которые выполнялись безупречно. По отзывам знакомых, Планель считался одним из самых ловких слуг в штате суперинтенданта, а его преданность прежде сомнению не подвергалась.
- А потом этот надёжный человек сбежал незадолго до ареста господина, как крысы бегут с тонущего корабля? - с недоумением спросила Аня.
- Планель действительно покинул службу за пару месяцев до ареста Фуке. Однако по заверениям ключницы, накануне своего ухода он разговаривал наедине с суперинтендантом и сообщил, где его искать, если понадобится какая-нибудь его услуга. Старая женщина, ставшая туговата на ухо, но не бросившая привычки подслушивать под дверью, к сожалению, не разобрала адреса. А на следующий день Планеля и след простыл.
- Странно получается, - сказал Володя. - Зачем вору и предателю сообщать господину Фуке свой адрес? Либо у него были более далекоидущие планы, чем простая кража с целью извлечения выгоды, либо он не предатель, и дело в чём-то ином.
- Я тоже об этом подумал, сударь. Ведь стоит отметить, что пропавшие бумаги проданы не были, во всяком случае не Кольберу, так как у этого финансиста их тоже никогда не было.
- Так надо срочно найти этого Жоффруа Планеля и всё разузнать! - всполошилась Аня, - Где он живёт?
- Здесь то и скрыта главная трудность, мадемуазель. Слуга оставил свой адрес одному лишь господину Фуке.
- И что вы намерены теперь предпринять? - с тревогой спросила девушка.
- Узнать адрес у самого Фуке. Надеюсь, он его ещё помнит.
- Неужели вы хотите... хотите проникнуть к нему?
- Другого не остаётся.
- Боже мой! А как? С помощь Безмо де Монлезена?
- Да. Например, под видом бастильского духовника. Постороннего человека к узнику ни за что не пустят, а вот замкового каноника вполне.
- А настоящий замковый каноник?
- Господи, сударыня, всё не так уж сложно! - снисходительно промолвил Арамис, - Я прикажу этому священнику написать коменданту о своей болезни. Остаётся лишь выбрать удачный момент.
- Недурно устроено, - сказал Володя, - Но как я уяснил из рассказов Ани, охрана Фуке поручена д'Артаньяну и его мушкетёрам. Вы не боитесь, что ваш наблюдательный друг вас разоблачит?
По губам Арамиса скользнула тонкая загадочная улыбка:
- Боюсь. Но мне стало известно, что д'Артаньян на днях обращался к королю с просьбой об отпуске. Людовик не хотел давать его капитану в такое время, но осознав, что этот железный человек - всё же человек, и тоже, как и все, нуждается в отдыхе, наконец уступил, доверив охрану узника лейтенантам мушкетёрской роты и коменданту Бастилии.
- И давно вам стало известно? - спросила Аня.
- Только сегодня.
- Должно быть, от близкого к его величеству человека?
Епископ смерил пытливых молодых людей острым лукавым взглядом, от которого даже флегматичному Володе стало не по себе.
- От духовника короля. Он исправно поставляет мне довольно деликатные сведения.
- Значит и духовник короля, и бастильский каноник...
- Иезуиты, - закончил за неё Арамис.

 Отправлено: 09.08.17 16:33. Заголовок: И интрига развиваетс..

И интрига развивается, и нотки иронии придают своеобразное звучание главе.

цитата:

- Я ещё крестиком вышивать могу, - смущенно пробурчал Володя.

- о, родная душа!

 Отправлено: 21.08.17 20:56. Заголовок: Глава 25 Серое небо ..

Глава 25
Серое небо над головой прояснятся не спешило, хотя зарядивший явно на несколько дней мелкий дождь на время прекратился. От сырости стены Бастилии казались особенно тёмными и унылыми.
- Господин д'Эрбле! - Безмо был удивлён и не на шутку взволнован появлением ваннского епископа, - Я очень рад вас видеть, - сказал он, встревоженно оглядывая гостя.
Арамис редко наведывался к нему последнее время. Зная, кем является прелат, Безмо всякий раз внутренне подбирался при его появлении. Мимолетно-приятельские отношения, связывавшие их по-началу, сложно было сохранить искренними, так как расслабиться в присутствии генерала иезуитского ордена у него с некоторых пор не получалось.
Арамис в свою очередь окинул коменданта изучающим взглядом. Безмо поправился и его физиономия казалось ещё более румяной и лоснящейся, чем прежде. Этот достойный человек совсем недурно обделывал в Бастилии свои дела с тех пор, как был в ней комендантом. Так как аппетит приходит обычно во время еды, Безмо уже помаленьку накапливал неплохое состояние и начинал грезить о титулах.
Комендант с неизменным гостеприимством проводил епископа Ваннского в свою квартиру. Проходя через двор Бастилии, Арамис не мог не заметить королевских мушкетёров, которые бдительно следили за всем, что происходило в тюрьме и под её стенами. Все эти меры предпринимались единственно ради сохранности одного узника, вынесение жесткого приговора которому было так важно для короля.
Впрочем, господину Фуке было не до мыслей о побеге, ибо разум его был всецело поглощен парированием ударов, которые регулярно обрушивали на него обвинители. Подсудимый неутомимо вёл оборонительную и наступательную войну, пользуясь своим юридическим мастерством и богатым опытом, которым обзавелся в свою бытность генеральным прокурора.
- Какому случаю я обязан честью принимать вас? - спросил Безмо, открывая перед Арамисом дверь в гостиную.
- Я просто решил вас проведать, любезный комендант, - произнёс епископ, зябко кутаясь в плащ, - Я давно не навещал вас. Всё ли идёт благополучно? Не нужна ли моя помощь?
- Благодарю вас за внимание к моей скромной персоне. Дела идут помаленьку, - сказал Безмо, и от внимания прелата не укрылся вздох, вырвавшийся украдкой из груди коменданта. Арамис отметил это про себя.
- Не возражаете, если я останусь в плаще? Я ужасно замёрз в дороге.
- Конечно, конечно. Отвратительная погода! Я велю пожарче растопить камин. Вы отужинаете у меня?
- Благодарю, друг мой, но не в этот раз.
- В таком случае, быть может, вы желаете согреться вином?
- Не откажусь.
Безмо кликнул слугу и отдал ему необходимые распоряжения.
- А как ваши доходы? Вы на них больше не жалуетесь? - Арамис, поправив плащ, опустился в кресло, - Ваши дела, как мне кажется, идут очень недурно.
- Недурно, - подтвердил Безмо со вздохом, - И даже доходы несколько увеличились.
- Поздравляю вас! Уж не за счёт ли появления среди ваших узников министра финансов? - слегка улыбнулся епископ.
- На господина Фуке выделяется кругленькая сумма, - ответил с новым вздохом Безмо, - Но всё же, монсеньор судьба не избавила меня от огорчений.
- Огорчений? Вы так тяжело вздыхаете, дорогой комендант! Какие же огорчения могут быть у вас, при вашей то должности?
- Понимаете, монсеньор, дело тут хитрое. Хоть на содержание господина Фуке выделяется добрая сотня ливров, распоряжаюсь ей не я, комендант Бастилии.
- А кто же тогда?
Круглая и сытая физиономия Безмо совсем погрустнела.
- Вы не можете не знать, ваше преосвященство, что охрану узника король поручил своим мушкетёрам. Он панически боится его побега.
- И что же?
- А командует королевскими мушкетёрами ваш давний друг капитан д'Артаньян. Он то и заведует здесь всем, что касается бывшего суперинтенданта. Я не могу сердится на господина д'Артаньяна, упаси меня бог, тем более, что это не его вина, но такое положение дел наносит мне чувствительный урон.
- Выходит, что д'Артаньян невольно отнимает у вас хлеб?
- Хорошо ещё, что мне оставили заботу о кухне. Но если бы на этом заканчивались мои беды, монсеньор! С тех пор, как господина Фуке перевели в Бастилию из Венсенского замка, я просто не знаю покоя, - на лице Безмо проступило выражение неподдельного негодования и обиды. - Ведь вместе с ним сюда прибыли мушкетёры, молодое пополнение роты. Этих бравых молодчиков словно специально подбирали, чтобы они приставали к моей жене. Мои солдаты себе такого никогда не позволяли!
- Сочувствую вам, уважаемый комендант! Но с другой стороны это лишний раз подтверждает, что ваша жена отнюдь не дурна собой и обладает притягательностью.
- Лучше бы вместо этого она обладала безупречной строгостью нравов, - хмуро отозвался Безмо.
В эту минуту вернулся слуга. Он принёс вино и закуски, больше походившие на лёгкий ужин, и поставил их на стол. Безмо отпустил его и запер дверь, не желая, что бы кто-то мешал его беседе с гостем, сам откупорил бутылку и разлил её содержимое по бокалам.
- Вероятно, процесс над Фуке - большое несчастье для вас. Вы, кажется, были дружны с суперинтендантом в прежние времена, - осторожно проговорил Безмо.
- Да, мы были знакомы, - ответил Арамис, довольный, что комендант сам завёл речь о Фуке. - Как он себя чувствует, что делает?
- Он или занят подготовкой к своей защите или молится. Вас как прелата может немного порадовать эта новость.
- У бедного господина Фуке есть все шансы спасти душу, а вот бренное тело... Хотя бы духовнику разрешено его посещать?
- Да, господину Фуке разрешено исповедоваться замковому канонику.
Безмо вернулся на своё место и приглашающе указал на стол.
- А Фуке не может через него иметь сношения с внешним миром? - спросил Арамис.
- Исключено, монсеньор! С Фуке не спускают глаз ни днём, ни ночью. От бдительных глаз капитана д'Артаньяна не ускользнет ничто.
- Д'Артаньян удивительный человек! Такие люди редки.
- Это верно.
- Без д'Артаньяна вам, несомненно, стало бы трудно сторожить узника.
- Вовсе нет! Совершенно не вижу поводов считать, что у меня заключенные под менее надёжной охраной, чем у капитана мушкетёров.
Арамис почувствовал ревность в словах коменданта и решил её подогреть.
- Допустим. Но именно д'Артаньян, а не кто-либо другой, удостоился такого доверия его величества, и хлопот у капитана здесь хватит до конца судебного процесса.
- Когда господин д'Артаньян получил недельный отпуск, я не заметил, чтобы меня отяготили его заботы.
- Д'Артаньян получил отпуск? - с лёгким удивлением переспросил епископ.
- Ну, да. Со вчерашнего дня.
- И теперь следит за узником...
- Я! Кто же ещё?
- Значит вы стали здесь полновластным хозяином?
- Это так, - самодовольно подтвердил Безмо.
- И вас ничто не ограничивает?
- Ничто.
- Даже лейтенанты мушкетёров?
- Разве они могут мне приказывать? Они получили много полномочий, не отрицаю, но комендант крепости всё же я.
- В таком случае, милый Безмо, никто не помешал бы вам передать господину Фуке от меня весточку? - с тонкой улыбкой спросил прелат, чокаясь с комендантом.
Безмо насторожился.
- Я нарушу предписания, - произнёс он.
- Я же спрашиваю чисто теоретически, - Арамис отпил из бокала, - У вас как всегда прекрасное вино!
- Ну, если теоретически... - неуверенно проговорил комендант, - В моей власти отдавать распоряжения солдатам. Особенно в отсутствие д'Артаньяна.
- Я ничуть не сомневался в ваших возможностях, дорогой Безмо, - промолвил прелат, - В конце концов вы тоже сражались под Ла Рошелью и заслуживаете некоторых привилегий.
В комнату постучали.
- Что ещё такое? - озабоченно пробормотал Безмо, - Нам дадут спокойно посидеть?
Он с неохотой встал, чтобы открыть дверь.
- Духовник Бастилии велел передать вам, что он болен и не сможет выполнить сегодня своих обязанностей, - сообщил явившийся солдат.
- Что за чёрт! Он передал это на словах?
- Нет, вот письмо.
Комендант взял конверт.
- Хорошо, вы свободны.
Солдат поклонился и скрылся за дверью.
- Сегодня каноник как раз должен был совершить обход узников, которым разрешено исповедоваться, - обратился Безмо скорее к самому себе, пробегая глазами записку, - Ничего, пусть потерпят до другого раза.
Арамис с упреком покачал головой.
- Дорогой комендант, а как же милосердие и снисходительность к заблудшим душам?
Безмо немного смутился.
- Будто у меня есть альтернатива, - развел он руками.
- Господин Безмо, пожалуй, я не против вывести вас из этого затруднительного положения. Вы, надеюсь, не забыли, что я священник?
- И вы предлагаете?..
- Заметить на сегодняшний день вашего каноника, - простодушно сказал Арамис, - Много ли у вас исповедающихся узников?
- Постойте-ка. Но сегодня канонник должен был посещать господина Фуке!
Арамис любовался игрой света в бокале.
- Так что же с этого?
- Монсеньор, куда вы меня увлекаете?! - вскричал несчастный Безмо.
- Полно! Куда я могу вас увлечь? - ласково проговорил Арамис.
- Вы меня пугаете!
Епископ со стуком поставил бокал на стол. Комендант вздрогнул.
- Если бы я захотел вас пугать, я бы действовал совсем иначе, - вымолвил Арамис, голос которого внезапно похолодел и потерял прежнюю мягкость, - Не стоит об этом. Однако вы, похоже, пребывая в довольстве и достатке, начинаете забывать наши взаимные обязательства.
- Обязательства? - испуганно переспросил комендант, - Разве мы не решили с вашим преосвященством все финансовые вопросы?
- Такие обязательства, о которых говорю я, не исчерпываются столь быстро и не рвутся так просто.
- Ч-что вы им-меете ввиду? - заикаясь спросил Безмо, прекрасно понимая, на что намекает прелат. Но комендант понимал также и то, что господину д'Эрбле снова что-то понадобилось в Бастилии, и он явился требовать содействия, а подвергать опасности своё благосостояние и так хорошо складывающуюся карьеру казалось безумием.
- Вы не понимаете? - холодно сказал епископ. - Не указывает ли это на то, что вы не помните сделанного для вас? Не говорит ли это о том, что орден, к которому мы принадлежим, имеет право усомниться в вашей преданности?
Глаза Арамиса сузились, и это не сулило ничего хорошего. Безмо содрогнулся снова и низко поклонился прелату:
- Я всегда к услугам стоящих надо мной.
- Я не сомневался в вас, господин де Безмо.
- Так значит монсеньор желает исповедовать господина Фуке?
- Всего лишь бедный священник заменит на одну исповедь бастильского духовника.
- Всего лишь бедный священник?
- Да. Как это обычно проходит в вашей тюрьме?
- Как всегда, монсеньор, тут нет ничего нового. Но офицер, который дежурит сейчас возле камеры Фуке может, не узнав каноника, воспротивиться вашей встрече. Я даже ни разу не видел этого скромного священника в светском платье.
- Ах, знайте, милейший Безмо, ваше неизменное гостеприимство согрело и мое тело, и мою душу!
Арамис скинул плащ и небрежно бросил его на спинку кресла, - Так что же вы мне предложите в таком случае?
Безмо с неприкрытым удивлением взглянул на епископа. Под плащом у церковного сановника скрывалась просторная монашеская ряса, весьма кстати визуально размывавшая четкость фигуры. В сумерках, пожалуй, силуэт вовсе должен был потеряться.
- Я смогу отослать офицера с какой-нибудь просьбой или пустяковым поручением, - произнёс Безмо, - У вас будет немного времени.
- Приятно иметь дело со смышленым человеком, - тонко улыбнулся Арамис, но только губами, ибо глаза его остались холодными.
- А если вас разоблачат, господин д'Эрбле? Это вполне реальная опасность. Что же тогда делать мне?
- Вы признаете замкового каноника, но отречетесь от епископа Ваннского, - бесстрастно ответил Арамис.
- Но как ваш сообщник я лишусь состояния и карьеры!
- Любой урон будет компенсирован, не сомневайтесь в этом.
Безмо окончательно сдался.
- Монсеньор, скройте лицо капюшоном. Это не будет лишним.
Д'Эрбле последовал совету.
- Отдайте нужные распоряжения, уважаемый комендант, и проводите меня к господину Фуке.
- Сию минуту!
Арамис уже не первый раз проходил по мрачным коридорам Бастилии, но старинная тюрьма неизменно производила тяжелое, угнетающее впечатление на всех, кто появлялся под её сводами. Нутро всякий раз холодело от скрипа дверей, лязга засовов и замков.
Безмо, не обмолвившись с Арамис ни словом, привёл его к двери камеры, в которой был заключен бывший министр. Опередив немного прелата, комендант, как и обещал, отослал лейтенанта. Только двое мушкетёров оставались на страже в отдалении.
- Всё сделано, монсеньор, - шепнул Арамису комендант, не поворачивая головы, чтобы не привлечь внимания.
- Оставьте нас вдвоём, господин Безмо, - так же тихо ответил епископ, скашивая глаза на присматривающихся к нему мушкетёров. Солдаты стояли возле узкого окна, пропускавшего свет затухающего дня, и Арамис мог свободно их рассматривать. При этом он сам оставался в тени, которая спасала его от внимательных взглядов.
- У вас мало времени, - добавил прежним тихим шепотом Безмо, - Я вернусь и постучу, когда оно истечет.
Д'Эрбле склонил голову и кротким жестом указал на дверь.
Комендант вставил ключ в замочную скважину. Дверь отворилась, и посетитель под личиной скромного замкового каноника вошёл внутрь.
Тот кто предстал взору Арамиса был уже совсем другим человеком, не похожим на всемогущего, заоблачно богатого суперинтененданта финансов. Одетый в простое чёрное платье, изнуренный, измученный, Фуке заметно осунулся, на его лице пролегли глубокие морщины, на голове появились седые пряди. Он выглядел едва ли не старше Арамиса, хотя в действительности был моложе д'Эрбле на десяток лет.
Епископ Ваннский откинул капюшон и предстал глазам бывшего министра.
- Боже мой, неужели это вы! - пробормотал изумленный Фуке, подняв голову, и из его рук выпала стопка листов, которую он тщательно изучал.
Арамис приложил палец к губам.
- К вам должен был прийти священник, он явился.
Суперинтендант встал и нетвердой походкой страшно взволнованного человека подошёл вплотную к посетителю.
- Глаза меня обманывают, я окончательно спятил в этой проклятой тюрьме! - Фуке дрожащими руками схватил д'Эрбле за плечи.
Арамису стало больно смотреть на давнего знакомого, с которым он сотрудничал немало лет.
- Это я, друг мой, я! - ответил прелат, накрывая его руку своей, - Но умоляю, не привлекайте внимания тюремщиков. Это нас погубит. Мне стоило немалого труда проникнуть к вам. Будем говорить тихо.
- Я так рад вас видеть! Я боялся, что с вами тоже случится какое-нибудь несчастье. Присаживайтесь, прошу вас.
Фуке предложил Арамису стул и спросил:
- Как там моя бедная жена Мари Мадлен, как дети, что с маркизой де Бельер и с моими эпикурейцами?
- Я расскажу о них, если у нас будет время. Но сейчас позвольте мне задать вам пару жизненно важных вопросов.
- Дорогой прелат, меня уже утомили разнообразными вопросами, на которые я вынужден отвечать, и все они жизненно важные.
- Мои стоят всех предыдущих! Слушайте.
Лицо Фуке приняло самое внимательное выражение.
- Помните ли, несколько лет тому назад у вас служил один человек, невысокий, коренастый, темноволосый, в возрасте около сорока лет. Его звали Жоффруа Планель.
- В былые времена, кто только не состоял у меня на службе.
- Припомните хорошенько. Лицо незначительное, мелкий помощник одного из секретарей, но он был ловким человеком, исполнял порой деликатные поручения и мог заполучить доступ к вашим бумагам. Планель служил у вас достаточно долго и считался человеком проверенным. Когда почва начала уходить из-под ваших ног, он покинул службу, это произошло в июне 1661 года, то есть всего за три месяца до вашего ареста, и сменил место жительства, так как работа в вашем доме и ваша щедрость позволили ему скопить некоторую сумму денег.
- Но в чём же суть вашего рассказа?
- Мы к ней уже подошли. Покидая службу, почтенный слуга прихватил с собой кое-какие важные бумаги.
- Вы намекаете на очередное предательство? - с горечью спросил Фуке.
- Я не знаю, из каких побуждений слуга сделал это, я не знаю, какие он преследовал цели, но бумаги эти нужно раздобыть во что бы то ни стало. Вы не помните, не пропадали ли у вас за пару месяцев до вашего ареста ещё какие-нибудь документы наподобие тех злополучных писем Мазарини?
Фуке задумался на минуту, а потом в его потухших глазах блеснул огонёк.
- Я понял, о каких бумагах вы говорите! - произнёс он, - Я не досчитался кое-чего из моих архивов во время подготовки к собственной защите. Да, эти бумаги именно такого свойства. Они касаются моих финансовых и не только отношений с покойный кардиналом.
Арамис вскочил со своего места.
- Значит всё верно, я не ошибался в своих предположениях!
- А я был уверен, что их уничтожили мои прокуроры! Боже мой! - бывший министр воздел глаза и руки к небу.
Епископ медленно обошёл вокруг стола и встал рядом с суперинтендантом:
- Господин Фуке, я ищу эти бумаги.
- Боже мой! Дорогой д'Эрбле, я тысячу раз пожалел, что не послушал тогда ваших мудрых советов и не уехал раньше. Проклятая самоуверенность, мирская гордыня! Д'Эрбле, вы когда-то обещали спасти меня. Я ни на что теперь не надеюсь, ни на кого не полагаюсь, но вы последняя надежда утопающего. Найдите эти бумаги, если ещё возможно! Будет великим счастьем если они остались целы! Эти документальные свидетельства не должны попасть в руки к моим врагам. Кольбер испугается и захочет их уничтожить, как прочие. Тогда всё пропало!
- Монсеньор, я говорил когда-то, что вас спасу, - уверенно произнёс Арамис, - Моё обещание в силе. Только припомните, прошу вас, адрес того человека, а также какие-нибудь особые приметы. Вы ваших слуг знаете куда лучше, чем я. Ведь Жоффруа сообщил вам свой новый адрес, не правда ли?
Фуке нахмурил лоб, роясь в воспоминаниях. Арамис нетерпеливо кусал губы.
- Мне кажется, что это всё было так давно, - тихо проговорил Фуке после продолжительного молчания, - Как в ярком цветном сне. Слуга...
Суперинтендант закрыл глаза.
- Да, я, кажется, вспоминаю его...
Фуке прерывисто вздохнул. Арамис наклонился к нему ближе.
- Да, вспомнил, - Фуке поднял голову, - Всё верно, его звали Жоффруа Планель. Невысокий, темноволосый, всё как вы говорите. И он действительно оставил мою службу в июне 1661 года.
- Замечательно!
- Вот, оказывается, почему он сказал мне, куда переезжает! Ловкий прохвост! Он говорил, что если мне когда-нибудь понадобиться его услуга, я могу смело к нему обращаться. Значит он припрятал мою переписку. Но зачем? Неужели он собирался продать её моим врагам? Невозможно! Он мог бы с выгодой для себя предать меня и раньше. Чёрт возьми!
- Куда же он переехал, монсеньор?
- То ли на окраину Парижа, то ли в его предместье... Кажется, местечко недалеко от обители Сен-Лазар... Да, верно! Вам нужно выехать за ворота Сен-Мартен и миновать мост через речку. Первый дом с правой стороны будет домом Планеля.
- Прекрасно!
- Вы ещё спрашивали о приметах. Так вот, мне обычно бросались в глаза его крупный нос с горбинкой и густые брови. Лицом он чем-то напоминал филина.
- Дорогой Фуке, я рад, что вы не потеряли в этом ужасном месте образное мышление, и просто восхищаюсь вашей памятью.
- Здесь я вынужден помнить всё до мельчайших деталей, иначе бы меня уже не было в живых, - печально улыбнулся бывший министр.
В дверь постучали, предупреждая, что нужно заканчивать разговор.
- Мне пора, монсеньор, - сказал епископ, - Я не могу дольше у вас оставаться.
- Дайте хотя бы обнять вас на прощание, друг мой.
С этими словами Фуке обвил шею Арамиса.
- Благодарю вас, что навестили. Вы, как всегда, вселяете в мою душу надежду.
- Рано впадать в отчаяние, монсеньор, рано, помните об этом. Прощайте!
И Арамис, не оглядываясь, вышел из камеры, не забыв снова набросить на голову капюшон.

 Отправлено: 24.08.17 17:09. Заголовок: Безмо еще не привык ..

Безмо еще не привык к беспроигрышному ходу Арамиса? - чуть что, он исповедник!..

 Отправлено: 24.08.17 17:29. Заголовок: Grand-mere, а с чего..

Grand-mere, а с чего бы Безмо привыкнуть? В каноне Арамис приходил к заключенному в качестве исповедника только один раз. А у меня получается второй, и тот спустя три года.)

 Отправлено: 21.09.17 23:00. Заголовок: Глава 26 Аня сидела ..

Глава 26
Аня сидела за письменным столом и правила свои стихи. Пара последних литературных опытов девушке совершенно не нравилась. То, что представлялось на редкость талантливым по-началу, после просматривания свежим взглядом, показалось куда менее безупречным. Лист был покрыт исправлениями сверху до низу, пальцы снова были в чернилах, а кончик пера изжеван.
Аня была так увлечена процессом, что не обратила внимание на цокот копыт под окном. Поднять голову её заставил только звук открываемой двери.
- Да, да, - отозвалась девушка, откладывая перо.
- Добрый вечер, сударыня, - в комнату вошёл Арамис, на ходу пристегивая шпагу, - Отвлеку вас всего на пару минут и тотчас уеду.
Епископ Ваннский уже переоделся в светское платье и обликом теперь больше напоминал военного.
- О! Господин д'Эрбле! - Аня крутанулась на стуле на сто восемьдесят градусов, и, положив руки на спинку, спросила, - Ну, как? Вы узнали адрес?
- Узнал, мадемуазель.
- Где же этот Жоффруа Планель нашёлся? В Париже, надеюсь?.. Или нет?
- В предместье Сен-Мартен, почти сразу за городской заставой. Надеюсь, бумаги всё ещё у него. Но скажите, не приходили ли за последний час какие-нибудь письма?
- Да, одно.
Аня, встав, вытащила небольшой конверт из-за корсажа и протянула епископу.
- Вот, возьмите. Так и знала, что спросите, потому держала под рукой.
- Благодарю.
Арамис вскрыл письмо, пробежал текст глазами, чуть нахмурил брови, а потом, поднёс послание с огню свечи. Пламя облизало бумагу, и лист вспыхнул.
- Что там было? - спросила Аня, от любопытства перегибаясь через стол в тщетной попытке заглянуть в письмо.
- Результат успешно наведенных справок.
Епископ выпустил из пальцев последний уголок догоравшей бумаги, который прямо в воздухе охватил огонь, и на серебряный поднос осел уже тёмный пепел.
- А именно?
- Увы, мадемуазель, у меня нет времени заниматься объяснениями.
Арамис, встав возле консоли, стал тщательно осматривать свои пистолеты.
- И куда вы теперь?
- К Планелю.
Аня села и потянулась к перочинному ножу, чтобы заточить перо.
- Предместье Сен-Мартен значит... Этот человек не мог снова переехать?
- Нет, не мог.
Загадочный вид и уверенный тон Арамиса, который определенно умалчивал о каких-то дополнительных сведениях, ещё больше разожгли любопытство девушки.
- Значит дело срочно?
- Чрезвычайно.
Аня резко вскинула голову.
- Вот как!
Перочинный нож неудачно соскочил и резанул по пальцу.
- Ай! - девушка поднесла порезанный палец ко рту, чтобы отсосать кровь, и огляделась в поисках чего-нибудь, чем можно было перевязать ранку.
- Возьмите, - Арамис протянул девушке платок.
- Спасибо. Каков теперь ваш план действий? - спросила Аня, обматывая палец.
- Я собираюсь выкупить письма, а так же предоставить Планелю хорошего коня. Этому человеку лучше всего будет скрыться из окрестностей Парижа.
Зуд Аниного любопытства дошёл до крайней точки. Тут такие дела завариваются, а она опять в стороне! Ну что за несправедливость такая!
- Я хочу отправиться с вами, - заявила девушка.
- Это никак невозможно.
- Но мне же интересно!
- Вы истинный союзник, - с иронией сказал Арамис, - Хотите, что бы ваш друг меня прикончил?
- Но, может быть, я смогу быть чем-нибудь полезна!
- Нет, сударыня. Вы остаётесь здесь, и это не обсуждается.
Аня была почти обижена.
- А я не член вашего ордена, чтобы беспрекословно повиноваться! - запальчиво воскликнула она.
- Сударыня, не делайте глупостей, - смягчив интонацию, сказал Арамис, - Я не приказываю, я прошу вас об этом.
Он спрятал пистолеты в кобуры.
- Это так опасно? - спросила девушка.
- Возможно.
- Значит вам тоже может что-то угрожать?
Епископ молча взялся за дверную ручку.
- Да постойте же! - девушка снова вскочила, - Шевалье, вы наверняка слышали, весь Париж говорит о комете. Утверждают, что это доброе предзнаменование. А я с полной уверенностью могу говорить, что в истории Фуке не был казнен. Может быть всё образуется так, и вам не стоит рисковать.
- Вот в этом вы ошибаетесь, сударыня. Если бы люди не прикладывали усилия, само собой не сбылось бы ни одно пророчество.
Арамис вышел, тихо затворив за собой дверь, и от лёгкого дуновения вздрогнули огоньки свечей.
Аня раздосадовано топнула ножкой.
- Что-то вы не договариваете, господин Арамис, интриган вы этакий! - прошептала она, тщетно гадая, что было в письме без подписи, которое заставило прелата нахмуриться, - Как жаль, что конверт не просвечивался! Как его не верти!..
Оставлять это так Аня была не намерена. Что она собиралась сделать, девушка сама толком не знала, но что-то делать было совершенно необходимо. Такое состояние было особенно опасно тем, что, пребывая в нём, Аня была способна на любые глупости.
На улице снова послышался цокот копыт, и девушка бросилась к окну. Она успела различить только тёмный силуэт всадника, растаявший в ночи.
Аня спрятала свои рукописи в один из ящичков резного кабинета, из другого достала аккуратный дамский кинжал с тонким клинком, припрятала его получше, накинула плащ и сбежала вниз по лестнице.
"Я только одним глазком посмотрю, - говорила она себе, - Только одним глазком. Иначе просто несправедливо! Я ведь не сделаю никому хуже. Ах, какой бы предлог найти на случай, если д'Эрбле меня увидит?"
- Куда ты? - окликнул её знакомый голос.
На первом этаже сидел Володя с книгой в руках.
- Я?
- Ну не я же.
Аня испугалась, что Володя может просто не пустить её. Она хотела соврать, найдя какой-нибудь невинный предлог, и улизнуть, но от этой идеи ей почему-то стало гадко на душе. Это будет низко по отношению к заботливому другу. К тому же, вдруг она в самом деле куда-нибудь вляпается, а Володя даже не будет догадываться об этом.
- Тут такое дело, слушай, - Аня присела на подлокотник кресла и положила руку Володе на плечо. Мысль, чем оправдаться перед д'Эрбле, зародилась в голове само собой, - Арамис только что ушёл к тому самому человеку, Жоффруа Планелю. Он сказал мне, что предоставит ему в обмен на документы деньги и лошадь, чтобы тот смог тут же уехать куда-нибудь подальше. Но за самим Арамисам, что-то мне подсказывает, очень возможно будут следить. А, следовательно, ему тоже нужно будет поскорей скрыться.
- Что ты хочешь предпринять?
Володя не сомневался, что Аня что-то задумала.
- Я просто возьму слугу и поручу ему подождать Арамиса с верховой лошадью где-нибудь в тихом закоулке поблизости. По-видимому, обратно д'Эрбле пойдёт пешком, чтобы не привлекать лишнего внимания к своей персоне. Но если вдруг понадобиться, на коне он сможет быстрее скрыться от недоброжелателей.
Володя отложил книгу.
- Я пойду с тобой, - твердо сказал он.
- Да не бойся, со мной ничего не случится. Я что, похожа на заговорщицу? - Аня засмеялась, правда несколько искусственно, - Читай дальше и не дергайся. Кто меня может узнать, если я нигде не засветилась?
- Ну-ну.
- Да это пустяк, в самом деле! Тем более сама я туда не пойду, только проконтролирую слугу, вот и всё. К тому же у меня с собой стилет на всякий случай. Я только туда и обратно, - обаятельно улыбнулась Аня, - Прошу тебя, доверься мне.
Лицо юноши немного смягчилось.
- Сколько времени тебе потребуется?
- Всё зависит от того, как быстро Арамис сумеет забрать бумаги. Думаю, мне нужно не более двух часов. Мы с тобой препираемся обычно дольше. Не бойся за меня, пожалуйста. Я всё прекрасно сделаю.
- Какая улица?
- Сен-Мартен... Этот Жоффруа, живёт где-то в предместье. Но я не буду даже выбираться из города.
Юноша молчал.
- Неужели ты мне так не доверяешь? - Аня перешла в психологическую атаку и, трогательно надув губки, жалобно заглянула Володе в глаза, - Думаешь, я не справлюсь? Нет, ты мне скажи. Ты в меня не веришь?
Володя вздохнул и встал.
- Я тебя немного провожу, и, пожалуй, помогу слуге с лошадью.
- Я согласна! - Аня захлопала в ладоши, - Спасибо тебе огромное!
Она подскочила на цыпочки, быстро чмокнула юношу в нос и бегом направилась к двери. Опешивший Володя застыл соляным столбом.
- Ну, ты чего? - обернулась девушка, заметив что Володя за ней не идёт, - Передумал меня провожать? Ну, хорошо, - Аня пожала плечами и выскользнула за дверь.
Володя очнулся, тряхнул головой и последовал за ней.

***
В то время, когда происходила вышеописанная сцена, за дверями кабинета в доме на улице Круа-де-Пти-Шан вёлся доверительный разговор, ни одно слово из которого не должно было вылететь за пределы комнаты.
- Мадам, мне и так приписывают несовершенные мной преступления.
- Какие же, господин Кольбер?
- К примеру, покушение на убийство этого самого епископа Ваннского, ареста которого вы добиваетесь, герцогиня. Нет, нет, с меня хватит!
- Что вы такое говорите?!
- На господина д'Эрбле как-то вечером напала шайка бандитов. На мостовой после стычки осталось четыре хладных трупа, а ваш епископ вышел сухим из воды. Сторонники Фуке подняли невообразимый шум по этому поводу. Обо мне расползлись невероятные, а самое главное лживые слухи.
- Да, да, я что-то слышала.
- Вот видите, сударыня! И после этого вы предлагаете мне арестовать ещё и его. Нет уж, увольте!
- Простите, если я ошибаюсь, но я считала, что вам хочется отправить Фуке на виселицу.
- О, мне ни к чему сводить с ним счёты! Я получил управление финансами, мне не нужно ничего другого. У короля с господином Фуке свои собственные отношения, а я только исполнитель воли его величества.
Герцогиня де Шеврез двусмысленно улыбнулась.
- Мне кажется, я не раз оказывала вам дельные услуги.
Кольбер внимательно посмотрел на собеседницу.
- Так вот, мой совет, сударь, для лучшего исполнения воли его величества арестовать господина д'Эрбле прежде, чем он успеет произнести в суде защитительную речь. Уверена, его преосвященству есть, что сказать, не зря он этого так упорно добивался. Епископ Ваннский владеет или скоро завладеет важными материалами. У него недурная разведывательная сеть.
- Я даже знаю, что за материалы вы имеете в виду, сударыня. Один бывший слуга господина Фуке прибрал в своё время к рукам кое-какие документы своего господина.
- И вы спокойно сидите? - удивилась госпожа де Шеврез.
- Я наконец-то узнал, кто этот слуга, и послал как раз перед вашим приездом в его дом сыщиков для проведения обыска.
- А если д'Эрбле вас опередит? Вы недооцениваете его, господин Кольбер. Когда оцените, будет уже поздно. Вы не знаете господина д'Эрбле, вы не знали Арамиса. Это один из "четверых неразлучных", о которых было столько разговоров при кардинале Ришелье и во времена регентства. Это железные люди. Но тогда у них не было ни денег, ни опыта, а теперь есть и то и другое.
Кольбер уже давно подметил, что герцогиня де Шеврез питает ненависть к епископу Ваннскому, возможно, боится его. И, действительно, господин д'Эрбле мог быть смертельно опасным врагом, каких надлежит уничтожать без жалости для собственной же безопасности... или привлекать на свою сторону. Кольбер за то время, что они с д'Эрбле наблюдали за деятельностью друг друга, невольно зауважал прелата, его твердость, холодный ум, многочисленные таланты, и куда больше желал видеть такую ловкую персону в числе своих союзников и союзников государства. Только обстоятельства складывались не в пользу подобного сотрудничества.
- Король ничего не говорил на счёт господина д'Эрбле, - промолвил Кольбер, - Не такая уж крупная дичь этот епископ!
- Д'Эрбле получит эти бумаги и, я ручаюсь вам, использует как должно. А вы, господин Кольбер, останетесь в дураках. Вы знаете, что он проник к Фуке в Бастилию?
- Откуда такие сведения?
Герцогиня хрипловато засмеялась.
- Меня вы тоже недооцениваете, господин Кольбер.
- Если это так, нужно разобраться, кто ему помог, и примерно наказать всех виновных во избежание повторения чего-либо подобного.
- Всё это трудно доказать, и у вас ничего не выйдет. Но я доподлинно знаю, что господин д'Эрбле посещал Фуке и, судя по всему, легко узнал у него то, ради чего вы потратили столько сил, денег и времени.
- В таком случае, если появится реальная опасность, мы сумеем устранить помеху.
- Каким образом?
- Насколько мне известно, господину д'Эрбле намекали, что ему стоит заниматься делами своей епархии и не вмешиваться в дела короля.
- Да, это верно, сударь. Тогда его пощадили и не тронули.
- Тем не менее он продолжает интриговать в Париже с завидным упорством.
- Вот вам и повод для ареста. Особенно если доказать, что интриги эти наносят урон интересам его величества.
- Арест по всем правилам получит нежелательную огласку, а исход всего процесса определится совсем скоро. Скандалы ни к чему, хотя бы в ближайшее время их стоит поостеречься.
- Тем не менее принять меры в этих обстоятельствах совершенно необходимо. Вы согласны со мной, не так ли?
- И мы их примем. Устроим так, что господин д'Эрбле не сможет выступить в защиту Фуке, несмотря на позволение. Если потребуется, я поговорю о епископе Ваннском с королём и ручаюсь, что его величество не станет возражать против наших действий, а возможно даже присоединится и поищет способ покарать дерзость этого прелата.
Мстительная радость против воли отразилась на лице герцогини.
- Однако устроим не методом уличных бандитов? - с улыбкой спросила она.
- Д'Эрбле исчезнет, а бумаги вместе с ним. Тихо и без шума.
- Прекрасно, сударь! Я буду аплодировать, если вам удастся его схватить.
- Об этот я позабочусь, сударыня, не сомневайтесь. У меня есть кое-кто на примете.

 Отправлено: 22.10.17 19:40. Заголовок: Глава 27 В дверь сту..

Глава 27
В дверь стучали негромко, но настойчиво. Обитатель дома взял масляный светильник и направился к входной двери, прихватив по дороге кочергу. И кому это взбрело в голову наведаться посреди ночи?
На пороге он увидел невысокого человека, с ног до головы закутанного в плащ с большим капюшоном, в тени которого невозможно было различить лицо. Хозяин отступил назад и крепче стиснул кочергу.
- Не пугайтесь, друг мой, - мягко произнёс ночной гость, - Вам нужно бояться не меня.
- Кто вы и зачем пожаловали? - грозно спросил обитатель дома, не выпуская из рук своё оружие.
Незваный гость окинул помещение быстрым настороженным взглядом и ответил:
- Я пришёл, господин Планель, поговорить с вами о деле, касающемся вашего бывшего господина суперинтенданта Фуке. Меня вы, возможно, помните, - незнакомец откинул капюшон.
Хозяин дома поднёс поближе тусклый светильник и вгляделся в лицо загадочного посетителя.
- Простите, сударь, но я вас не узнаю.
- Господин д'Эрбле, епископ Ваннский. Вряд ли я так уж сильно изменился, - слегка улыбнулся Арамис.
- Ваше преосвященство... - Планель поставил кочергу с стене и почтительно поклонился, - Теперь я начинаю припоминать. Вы часто проводили время с господином Фуке, он относился к вам, как к другу. Да, я вас видел в прежние времена. 
- Прекрасно! В таком случае потолкуем.
- Проходите, монсеньёр. Я прошу прощения за столь непочтительную встречу, но, живя на окраине, стоит опасаться людей с дурными намерениями, особенно в поздний час.
Жоффруа и Арамис прошли вглубь слабо освященного помещения и сели напротив друг друга. Огонёк поставленного на стол светильника трепетал между ними и бросал отблески на лица мужчин. 
Планель посматривал из под густых бровей на неожиданного гостя и задавался вопросом, по какому такому делу ваннский епископ почтил своим визитом его скромное жилище среди ночи, но заговорить первым не решался.
- Прошло около трёх лет с тех пор, как вы покинули службу у господина Фуке, не так ли? - начал Арамис, - Вы были у него на хорошем счету, вам многое доверяли.
- Это верно, - с долей самодовольства подтвердил Планель.
- Чем же вы занимаетесь теперь?
- Я превратился в ремесленника, монсеньёр. Промышляю как перчаточник.
- Вот как!
- Меня давно привлекала подобная мысль, но возможности не было. Всегда больше нравилось создавать руками что-то осязаемое, чем перебирать листочки.
- И вы выполняете вашу новую работу также добросовестно, как прежнюю?
- Разумеется. Я хоть и не богат, но пользуюсь в округе большим уважением. Иногда ко мне обращаются весьма знатные господа, и это мне очень льстит. Но ведь вы, монсеньёр, явно не за этим приехали ко мне ночью.
В глазах Жоффруа Планеля блеснула плутовская искорка, и он внимательным цепким взглядом посмотрел на гостя, ожидая, наконец, услышать о причине визита.
- Вы правы, - промолвил Арамис. - И раз вы такой честный малый, то, наверно, припомните, где у вас хранятся бумаги господина Фуке?
Если бы Планель не сидел в данный момент, то, наверно, упал бы навзничь.
- Какие бумаги, монсеньёр? - он испуганно захлопал глазами, и вправду в этот момент напомнив филина.
- Бумаги, которые вы, покидая службу, прихватили с собой, - без тени колебания ответил Арамис.
Отсветы тусклого огня, как показалось перчаточнику, отразились на лице епископа почти зловещим блеском, подчеркнув холодную властность его черт, несмотря на то, что голос прелата звучал по-прежнему приятно и мелодично.
Глаза Планеля забегали.
- Монсеньёр... я...
- Неужто вы изменили вашему щедрому господину? - продолжал натиск прелат, не давая собеседнику опомниться, - Изменили столь низко и подло?
Планель вцепился в столешницу.
- Я... Я не предавал господина Фуке! Это неправда! Я вернул бы эти проклятые бумаги, если бы было возможно.
- А! Значит вы признаетесь? Отлично!
Жоффруа понял, что с перепугу выдал себя.
- Монсеньёр, - забормотал он, - клянусь вам, у меня не было злого умысла, я не собирался причинять вред господину Фуке.
- Господь запрещает клясться, - бесстрастно сказал Арамис, - Я здесь не за тем чтобы возводить обвинения, господин Планель. Меня интересуют прежде всего бумаги. Вы снимите с себя многие нелестные подозрения, сложившийся на ваш счёт не только у меня, если поведаете историю выкраденных вами документов.
- Я расскажу, как было дело. Но только вам, монсеньёр, потому что эта история не для широкой огласки.
- Буду признателен и учту ваше пожелание. Однако очень прошу не затягивать ваш рассказ, вы скоро поймёте причину спешки. Что же, я вас слушаю.
Планель явственно почувствовал, как над его домом сгущаются тучи, но совладал с собой и торопливо заговорил:
- Прежде я служил у Луи Фуке, епископа Агдского. Возможно, вы его знаете.
- Я встречал его.
- Он-то и рекомендовал меня своему брату Николя Фуке, у которого я имел счастье получить вполне доходное для такого маленького человека, как я, место. Но годы шли, обстановка стала накаляться, и это ощущали многие. Назревающая опала суперинтенданта не могла не коснуться членов его семьи. Епископу Агдскому хотелось самому разобраться, насколько плохи дела, и не заденет ли это его лично. Только господин министр был не настолько хорош со своими братьями, чтобы показывать им по малейшей просьбе важные письма и отсчеты.
- И что же?
- По этой причине епископ, как-то раз встретив меня, доверительно попросил раздобыть для него по старой памяти кое-что из отчётов господина Фуке кардиналу Мазарини, чтобы прояснить для себя некоторые вещи. Я был благодарен его преосвященству за многое, и не смог отказать.
Арамис задумчиво поглаживал подбородок.
- Как и ожидалось, - продолжал Планель, - совсем в скором времени произошёл арест суперинтенданта. Епископ Агдский, как вы наверняка знаете, монсеньёр, был сослан в свою далекую епархию на юге Франции. А поскольку документы родственников министра тоже могли вызвать интерес и быть изъяты в ходе следствия, то его преосвященство счёл, что будет лучше, если эти бумаги останутся на хранение у меня, а не у него. Я птица полёта невысокого и не заинтересую следователей, тем более, что к моменту ареста я уже не состоял у господина суперинтенданта на службе.
- Почему же вы не попытались отдать их в последствии кому-нибудь из верных сторонников господина Фуке?
- Я не знал, кто из них сохранил достаточно прочное положении и не рисковал подвергнуться опале. Ведь кто-то был арестован, кто-то сослан, и я уже не был ни в чём уверен. А ещё спустя время я слишком отдалился от политики, чтобы не бояться совершить какую-нибудь ошибку.
- И вы предпочли сохранить бумаги у себя, несмотря на риск?
- Я прекрасно сознаю их ценность.
- Что ж... Я благодарю вас за рассказ и даже поверю в его правдивость, но сейчас имеет смысл лишь то, что с минуты на минуты сюда явятся сыщики, посланные провести у вас в доме обыск и изъять эти ценные документы. Вас запросто могут арестовать и бросить в тюрьму.
Перчаточник нахмурился и его густые брови сошлись у переносицы.
- Думаю, такая перспектива малопривлекательна, - Арамис устремил свой острый взгляд на хмурое лицо Планеля. - Вы согласны со мной, не так ли?
- Ещё бы!
- Но я могу вас спасти.
Планель оживился и поднял на епископа прояснившийся взгляд:
- Вы ко мне с предложением, монсеньёр, разве не так? Желаете обменяться услугами?
- Вы догадливы, сударь, и я понимаю, почему вам давали деликатные поручения. В обмен на эти бумаги, я предлагаю вам деньги на новое жильё где-нибудь на другом конце Франции и хорошего скакуна. Он бьёт копытом возле вашего дома. Вы владеете ремеслом перчаточника, а также кое-какими другими полезными навыками, значит нищенствовать вам не придётся, когда кончатся деньги. Если хотите уцелеть среди раздоров власть имущих, времени терять нельзя.
- Я согласен, ваше преосвященство. Только, простите моё недоверие, я желаю сперва увидеть деньги.
Арамис извлек из-под плаща увесистый мешок и положил его на стол.
- Можете проверить, не обманываю ли я вас.
Жоффруа с огоньком в глазах заглянул в мешок, обнаружил там золото и с резко возросшим энтузиазмом встал со своего места.
- Подождите минуту.
Он подошёл к массивному сундуку, открыл его и стал рыться в глубине. Поиск занял некоторое время, но, наконец, что-то тихо щелкнуло, и Планель извлек из недр сундука связку писем и отчётов. 
- Вот то, что вы хотите заполучить, - он положил связку на стол рядом с мешком золота.
- В опасном же месте вы хранили эти бумаги, - заметил Арамис, - и, соберись у вас пошарить, их нашли бы без труда.
- Возможно. Да только сундуки бывают с двойным дном, - с хитроватым прищуром ответил Планель.
Арамис развязал верёвку, которой была скреплена эта небольшая стопка, проглядел бумаги и удовлетворенно кивнул. В его руках теперь оказывались документальные свидетельства, с помощь которых можно было разбить множество обвинений, как хрупкую вазу.
- Считайте сделку заключенной, - сказал епископ, - Деньги ваши, конь тоже. Нам обоим нужно спешить.
- Прощайте, господин д'Эрбле, - Планель низко поклонился.
- Прощайте. Удачной дороги!
Арамис встал, поглубже спрятал в карман своё приобретение, закутался в плащ и быстрым шагом вышел из дома. Через несколько минут он услышал за спиной глухой удаляющийся топот копыт одинокой лошади по проселочной дороге. Это покинул свой дом Жоффруа Планель.
Ночь была облачной и совершенно непроглядной. Кругом ни души. Над речушкой в низине, обволакивая корявые силуэты голых деревьев, поднимался холодный и плотный осенний туман и создавал зловещую атмосферу рассказов о нечисти. Арамис шёл, внимательно озираясь по сторонам, но боялся он не людских фантазий. В туманном воздухе трудней распознавать приближение врага. Счастье, что звуки в ночи разносились удивительно отчетливо.
Д'Эрбле утаил от Ани весьма существенные подробности присланного письма, чтобы не возбуждать её отчаянной горячности или лишнего волнения. Для епископа не было секретом, что министр финансов какими-то своими путями узнал адрес Планеля почти одновременно с ним. Как раз из того письма Арамису стало известно, что Кольбер послал в дом к бывшему помощнику секретаря Фуке сыщиков для осуществления обыска. Быстроногий скакун дал фору в четверть часа, и этого оказалось достаточно, чтобы бумаги оказались у д'Эрбле. Но постскриптум содержал также настораживающее предупреждение о возможной слежке, и терять бдительность совершенно не стоило.
Епископ Ваннский уже достаточно далеко отошёл от дома Жоффруа Планеля, чтобы не услышать приезда сыщиков. Но по его прикидкам они должны были явиться туда как раз в это время. Пока посланники Кольбера попадут внутрь, выяснят, что дом пуст, обшарят все его закутки и забьют тревогу, тоже пройдёт некоторый срок. Пока всё шло очень неплохо.
Теперь Арамису важно было добраться до безопасного места. Сразу несколько заранее оповещенных союзников готовы были предоставить ему убежище этой ночью. Укрытие можно было также получить в иезуитской коллегии, куда не посмеют врываться. Возвращаться же в особнячок к Ане и Володе епископ не собирался при любом раскладе, он не хотел бросать тень на молодых людей, принадлежащих иному времени.
Возле крайних домов предместья, Арамису почудились неясные тени, походившие на людей. Он ускорил шаг и, минув городскую заставу, свернул в узкий неосвященный переулок, надеясь, что его не успели заметить или, по крайней мере, потеряли из вида. Арамис привык полагаться на своё чутье, и оно говорило ему теперь, что слежка не мерещиться. Подтверждением тому послужил ещё один мелькнувший на углу силуэт и отдаленный короткий свист, служивший, по-видимому, условным сигналом.
Обстоятельства принимали куда более скверный оборот. Перекликаться станут для связи, контролируя свои перемещения, а значит за ним ведёт наблюдение отнюдь не маленькая кучка людей. Выясняется, что визит в дом перчаточника не остался незамеченным: шпионы противника явились раньше.
На каждом повороте епископ готовился встретить засаду и сжимал рукоять кинжала, но к его облегчению всё оставалось спокойно. Д'Эрбле чувствовал себя лисицей, след которой взяла свора гончих псов.
Вдруг из темноты прямо перед ним возникла ещё одна тень. Арамис схватился за оружие, но та, сама испугавшись, отступила назад и прижала пальчик к губам.
- Это я, Анна, - прошелестела тень.
Сказать, что Арамис был поражен этой встречей, не сказать ничего. 
- Что вы тут делаете, сударыня?! Вы в своём уме? Я где вам велел оставаться? - гневно зашептал епископ.
- Да знаю я, знаю! Но вы же понимаете, я не могла сидеть на месте, когда такое твориться. Во-первых я волнуюсь. Во-вторых неподалеку отсюда по моей просьбе оставлена лошадь. Я решила, что она вам может пригодится.
Кровь в Арамисе вскипела, и он от души выругался про себя.
- Быстро уходите отсюда, пока не поздно, - прошипел он, - Меня вы не видели и не знаете.
- Так ведь ночь давно. Вдруг какие-нибудь бандиты?
- Сюда же вы добраться не побоялись! Поймите, со мной сейчас опасней, чем ночью в парижских закоулках.
- Да ведь... - хотела возмутился Аня, но Арамис зажал ей рот рукой.
Девушка издала протестующий писк и попыталась вырваться.
- Тсс, - Арамис прижал её к стене дома.
Аня затихла, поняв, наконец, в чём дело. В двадцати шагах от них через перекресток прошло несколько тёмных фигур, явно старающихся передвигаться тише. Душа у девушки ушла в пятки, а сердце бешено заколотилось. Незнакомцы оглядывались по сторонам, словно что-то выискивали. Арамиса и Аню спасло то, что они замерли в тени и совсем растворились во мраке.
- Поняли, кого ищут? - едва слышно прошептал епископ и отпустил девушку, - Лошадь сейчас привлечет много внимания. Да и как вы считаете, удобно ли верхом петлять по узким улочкам? Потому то я и предпочёл возвращаться пешком.
- С ума сойти! Я и подумать не могла о такой опасности! - пораженно прошептала Аня, - Если бы я предполагала, что всё настолько...  
- Думать надо было, сударыня, думать!
Аня на мгновение виновато опустила голову, но тут же дерзко вскинула её.
- Ну, извините! Надо было предупреждать, а вы молчали. Словно вы не успели меня достаточно изучить! Сами виноваты, - нахально заявила она.
- Тихо, - прервал её епископ.
- Что такое?
Арамис прижал палец к губам.
Он прислушивался так напряженно, словно хотел уловить колебания воздуха, и неотрывно всматривался в черноту улицы, где совсем недавно прошли вооруженные люди. Аня же не отрывала глаз от Арамиса и боялась вздохнуть.
Наконец, прелат обернулся.
- На поперечной улице засада, - с пугающим хладнокровием промолвил он, - Не нужно здесь дольше оставаться. Не дай бог нас увидят вдвоём. Тогда угроза нависнет не только надо мной, но и над вами.
- Послушайте, шевалье, - заговорила Аня слегка дрожащим голосом, в котором, однако, чувствовалась убежденность, - Буквально в тридцати шагах отсюда стоит старый заброшенный дом. Вон там, смотрите! Позади него есть сад, туда ведёт второй выход. Сад этот примыкает к параллельной улице. Это настоящий сквозной проход. Идёмте! Ручаюсь, что там сейчас безопасно.
Девушка скользнула вдоль стены, увлекая следом Арамиса, и через пару мгновений они оба очутились возле старого пустующего здания. Это был тот самый дом, о котором местный трактирщик рассказывал Ане и Володе мистические истории, и в который молодые люди в тот день пробирались. 
Входная дверь была заперта, а проникнуть внутрь через окно, не рискуя порезаться в темноте оставшимися осколками, было затруднительно.
Арамис огляделся по сторонам и, стараясь действовать как можно тише, проломил кинжалом трухлявую древесину двери в том месте, где должен был быть запор. Просунув в образовавшуюся щель тонкую руку, епископ нащупал массивную щеколду. Ржавый метал лязгнул, и дверь, тихо скрипнув, приотворилась. Арамис, а следом Аня, проскользнули внутрь и заперли за собой вход.
В помещении было пусто и абсолютно темно, даже привыкшие к ночному мраку глаза плохо различали обстановку. В носу защекотало от пыли и запаха плесени.
Жестом приказав Ане не ходить следом, Арамис, пригнувшись, подобрался к окну, ведущему в сад, чтобы оценить его расположение и удостовериться, что там действительно никого нет. Девушка в свою очередь, не теряя даром времени, присела на корточки у противоположного окна для наблюдения за улицей.
Это было странно, но даже несомненная опасность не приводила сейчас Аню в трепет. Ослепляли ли теперь девушку обостренное самолюбие и мучительное любопытство, которые так часто толкали её на безрассудные поступки, или причина была во вредности и упрямстве? Аня не сумела бы ответить на подобный вопрос. Не до рефлексии.
Оглядев сад и успокоившись на этот счёт, епископ подошёл к девушке и присел рядом. Аня тронула его плечо и взволнованно прошептала:
- Сударь, я, кажется, что-то слышу!
Арамис прикусил губу. Он тоже услышал.
Где-то в конце извилистой улицы были различимы шаги. Судя по звуку, это совершенно точно была группа людей, и шла она в их сторону.
Аня почувствовала в темноте напряжение Арамиса, и это заставило её сердце стучать ещё чаще. История, в которую она так легкомысленно ввязалась, нравилась ей всё меньше и меньше.
- Эти типы ведь не станут шарить по всем закоулкам квартала? - с робко надеждой спросила Аня.
Епископ невесело усмехнулся.
- Ждите!
- Но это походит на облаву!
- Так и есть.
- Сколько же тех, кто вас ищет?
- Не могу сказать точно. Но Кольбер, похоже, очень не хочет, чтобы я использовал неожиданные материалы в суде.
- Министр финансов объявил гарде*?
Словно в ответ на слова девушки, шаги зазвучали отчетливее. У Арамиса вырвался тяжелый вздох.
- Но ведь остаётся ещё сад, - шепнула Аня, - Вы не хотите воспользоваться?
- Кто поручиться, что и этот путь не перекрыт? 
Наступило молчание. Сверкающий взгляд епископа беспокойно перебегал со стен на двери, с дверей на окна, с окон на крыши, словно он надеялся внезапно отыскать какой-нибудь потайной ход, и, наконец, остановился на Ане. Арамис смотрел на неё пронизывающе и испытующе. Если бы было чуть светлее, девушка могла бы распознать отразившуюся в этом взгляде внутреннюю борьбу, сомнения и колебания, сменившиеся в итоге суровой решимостью.
- Анна, возьмите бумаги.
- Как? Я?
- Отнесите их д'Ормессону. Вас эти люди не знают, поэтому пропустят.
- Но...
- Это единственный вариант. Вы же хотели мне помочь.
Он сунул в руку девушке перевязанный веревкой пакет бумаг и кошелёк с деньгами на всякий случай. Аня спрятала их дрожащей рукой за корсаж.
- А как же вы?
- Не знаю. Может быть, выкручусь.
- Может быть?
- Идите, мадемуазель. Вы помните адрес?
- Да.
- Передайте советнику лично в руки. Идите, не теряйте времени.
Аня попыталась посмотреть Арамису в глаза, но в кромешной темноте ничего нельзя было различить. Девушка собрала волю в кулак и, протянув епископу на прощание руку, которую тот крепко пожал, выскользнула на улицу. Напоследок оглянувшись на дверь, Аня пошла в сторону доносившихся шагов, стараясь чтобы лицо не выражало всех обуревавших её душу эмоций.
"Соберись, подруга! - сказала она себе для ободрения, - Представь, что работаешь в горячей точке. Чёрт знает, что тебе ненормальной предстоит в будущем!"
Проводив девушку, епископ Ваннский не стал плотно прикрывать дверь. Он оставил маленькую щель, чтобы удобно было смотреть, и достал пистолеты. 
Аня, дрожа как осиновый лист, шла по улице вдоль стены в надежде, что её вовсе не заметят или хотя бы не обратят должного внимания на миниатюрную женскую фигурку, спешащую по каким-то своим делам. Но надежда проскочить незамеченной оказалась напрасной. Кровь у девушки застыла в жилах, когда она увидела трёх мужчин, преградивших ей дорогу.
- О, сударыня! Откуда и куда вы держите путь? - остановил её высокий человек, единственный скрывавший своё лицо маской.
Аня, усилием воли подавив нарастающую панику, подняла на незнакомцев совершенно невинный испуганный взгляд. Свет тусклого фонаря, раскачивающегося на холодном ветру возле вывески какой-то лавочки, осветил её растерянное личико.
- Что вам нужно? - голос непритворно дрогнул.
- Откуда и куда вы направляетесь? - повторил мужчина.
Аня опустила глаза и залилась краской.
- Зачем вам это знать? Пропустите, пожалуйста. Меня ждут.
Она покраснела от волнения и перевозбуждения. Но какая разница этим людям, от чего.
- Любовник, не так ли, крошка? В это время суток самое то.
Раздались смешки.
- Как вы смеете, сударь! - воскликнула Аня с выразительным негодованием, - Пропустите, не то я буду кричать!
- Я вам этого не советую. 
Аня замахала ресницами, и губы её задрожали, точно она готова была расплакаться. С выражением кроткой голубицы девушка склонила голову и тихо произнесла:
- Да, у меня свидание.
- А вы догадливы, - с улыбкой заметил товарищу один из незнакомцев.
- Обыщем её для спокойствия? - ухмыльнулся тот в ответ.
А вот этого допускать было нельзя ни в коем случае. Рука непроизвольно дернулась к груди.
- Не прикасайтесь, я вас боюсь! Знаю я ваши обыски!
- Ну-ка что там у тебя, красотка? - третий головорез, приметив её судорожное движение, кивнул на вырез платья.
- У меня?
Аня, не раздумывая, достала из-за корсажа кошелёк и протянула незнакомцу:
- Возьмите. Это всё, что у меня есть.
- Оставьте, сударыня, мы не грабители. Вы кого-нибудь встречали по дороге?
- Да кого я должна была встречать? В такое время по улицам ходят одни только влюбленные и разбойники. Вот только вас и встретила, - Аня снова опустила голову и залепетала, - Поймите же, меня в самом деле ждут и очень волнуются. Он меня так любит, мой милый Батист. Он у меня такой хороший, такой восприимчивый. Он умрёт он горя, если со мной что-нибудь случится.
В голове у девушки тем временем навязчиво крутилась мысли, как бы незаметно достать стилет, но этот реквизит совсем не подходил для данного спектакля.
- Ну что вы так недоверчиво смотрите? - Аня всхлипнула, - Да, непременно умрёт! Как-то этой весной я задержалась до одиннадцати у своей сестрицы, которая, к слову, очень милая собеседница. Как тут не задержаться? А свидание было назначено на полночь...     
- Послушайте, Жорж, - поморщился один из незнакомцев. - Пусть порхает к любимому. Что от неё толку? Не будем терять времени.
- А то приревнуют чего доброго, - усмехнулся другой, - Не та добыча!
Незнакомец в маске, названый Жоржем, согласно кивнул.
- Не смеем больше задерживать, сударыня, - с ироничной улыбкой поклонился он.
Трое мужчин расступились, и Аня, не оборачиваясь, почти бегом добралась до следующей улицы и только там остановилась. Можно было чуть выдохнуть. По здравому рассуждению теперь следовало уносить ноги и спешить к советнику д'Ормессону. Но что будет с господином д'Эрбле?
Неизвестности Аня не вынесла бы. Ради чего она вообще подалась ночью в такую даль? А потому девушка решила осторожно подсмотреть, как станут развиваться события, и притаилась возле угла дома, готовая в любой момент сменить позицию.
Арамис наблюдал за Аней с нескрываемым беспокойством и взведенными курками пистолетов наготове. Девушка не знала, но её охраняли. Когда описанная сцена закончилась, и Аня устремилась дальше, епископ опустил оружие, улыбнулся и прошептал:
- Молодец, девчонка! 
Однако шаги снова стали приближаться. Теперь медлить было нельзя, нужно или спрятаться, или ускользнуть.
Прятаться было особо негде. Дом пустовал, мебели почти не осталось. Даже забаррикадировать дверь было нечем. Арамис запер ржавую щеколду, тихонько поднялся на второй этаж, откуда открывался куда лучший обзор, и увидел в окно тех самых трёх незнакомцев. Прелат уловил обрывок тихого разговора, где речь шла о необходимости проверить заброшенный дом.
Снова спускаться по лестнице было рискованно, и Арамис поспешил к противоположному окну, выходящему в сад. Епископ обшарил взглядом каждый куст, и его внимательный глаз не заметил ничего подозрительного.
Ветви старой яблони подходили к самому подоконнику. Арамис, как часто делал в минувшие годы, покидая через окно покои любовниц, перебрался на наиболее надежную ветку дерева, подосадовав, что сноровка уже не та, снова прислушался и осторожно, боясь поскользнуться на мокрой коре, спустился вниз. То ли его всё же услышали, то ли просто решили не аккуратничать со способом проникновения в дом, но как только ноги Арамиса коснулись земли, раздался треск: гнилая входная дверь вылетела с первого удара.
Епископ пересек сад, перебрался через ограду и быстрым шагом направился прочь от заброшенного дома, намереваясь скрыться в первом переулке... Глаз поймал отблеск стали. Арамис резко обернулся, одной рукой обнажая шпагу, другой - дагу...
Всё остальное случилось так быстро, что д'Эрбле не успел даже разобрать количество нападавших. Кто-то, подскочив сзади, набросил ему на голову мешок и обхватил за шею. Арамис постарался вывернуться, нанес противнику удар локтем, а затем наугад взмахнул кинжалом. Знакомое ощущение вонзающегося в плоть клинка. Вскрик. Выразительная ругать. Последовавший в ответ тяжелый удар по затылку заставил Арамиса упасть на одно колено. Выбитая шпага лязгнула о камни мостовой.
- Вот дьявол!
- Вяжите его! Живее!
Тело Арамиса обмякло, казалось, прелат потерял сознание. Его без затруднения обезоружили и связали.
Особый условный свист оповестил всех головорезов о том, что птичка попала в силки, и за считанные секунды к месту короткого боя, словно тени, стянулась новые черные силуэты.
Один из незнакомцев склонился над прелатом, обыскал его тщательнейшим образом и громко выругался, не обнаружив, очевидно, того, что искал. Попытки привести епископа в чувство остались безрезультатны, а потому допросить его на месте не представлялось возможным.
Аня наблюдала за всем издали, чуть выглядывая из-за разросшихся кустов возле стены дома на углу. Она успела сменить наблюдательный пункт, перебежав на другую улочку. Здесь девушке ничего не угрожало, так как все, кто мог её заметить, собрались в одном месте.
Аня видела, как бесчувственного епископа Ваннского, чертыхаясь с досады, без дополнительных промедлений втащили в непонятно откуда взявшуюся чёрную карету, которая тотчас тронулась и скрылась за поворотом. Остальные мужчины исчезли где-то в темноте. До слуха девушки донёсся отдаленный стук копыт, и всё окончательно стихло. 
Аня запомнила, в каком направлении поехал экипаж и со всех ног, даже не заметив, как у неё из кармана выпал платок, которым она недавно перевязывала порезанный палец, припустилась к гостинице Камиля, месту их с господином д'Эрбле первой остановки в Париже. Оттуда было проще найти дорогу к особняку д'Ормессона. 


* Гарде (фр. gardez «берегите(сь)) - в шахматах: нападение на ферзя (устаревшее, гарде в отличие от шаха объявлять не обязательно). 

 Отправлено: 22.10.17 19:57. Заголовок: Лихо и очень динамич..

Лихо и очень динамично.

 Отправлено: 23.10.17 17:35. Заголовок: Про страницы, посвящ..

Про страницы, посвященные канонным персонажам, так и хочется сказать - вслед за Н. Хариным - "полуистлевшая рукопись, найденная не чердаке... не публиковавшиеся раньше тексты Дюма"... Но и рассказ о современных героях очень и очень!.. Оффтоп: (Только куда кошку из дома дели? - колоритный был персонаж! )
Однако КАКОЙ Арамис!.. И теперь Вы опять заставите месяц ждать продолжения?..

 Отправлено: 23.10.17 22:02. Заголовок: Grand-mere пишет: Пр..

Grand-mere пишет:

цитата:

Про страницы, посвященные канонным персонажам, так и хочется сказать - вслед за Н. Хариным - "полуистлевшая рукопись, найденная не чердаке... не публиковавшиеся раньше тексты Дюма"...

Ох, Grand-mere, вы мне льстите. До Мэтра, как до небес!

цитата:

Но и рассказ о современных героях очень и очень!..

Так у меня и стоит задача органично сплести одно с другими. Очень рада, если хоть немного получается.

цитата:

И теперь Вы опять заставите месяц ждать продолжения?..

Прошу прощения за такое издевательство над читателями! Я правда надеюсь, что дальше дело пойдёт быстрее, и месяц следующей главы ждать не придётся. Не хочется затягивать фик ещё на полгода. С другой стороны, полуфабрикат не удовлетворит ни меня, ни других. Так что постараюсь дописать в темпе, но с расстановкой и по возможности качественно.
А кошка? Кошка пошла гулять...

 Отправлено: 24.10.17 17:36. Заголовок: вы мне льстите - я п..

цитата:

вы мне льстите

- я просто Н. Харина с его мистификацией вспомнила.
Если выбирать между скоростью и качеством, то предпочтем второе, и, разумеется, не в ущерб всему остальному.
А кошка пусть возвращается!