Отправлено: 07.02.12 09:39. Заголовок: "Рукописи не горят" (с).
Название: "Рукописи не горят". (с) Авторы: Ника, Лис, Стелла. Жанр: Раунд робин, au, флафф. Размер: Макси. Пейринг: герои Дюма, вымышленные герои. Фэндом: Александр Дюма, "Десять лет спустя". Статус: Законченно.
Дело было вечером, делать было нечего. Нет, не так. Ну то есть, почти так. Три девицы под окном пряли поздно вечерком. Кабы я была царица, говорит одна девица... тьфу, вот это уж совершенно не так. В общем, дорогие друзья, подруги и коллеги фикрайтеры, позвольте представить вашему вниманию то, что на научном языке, кажется, называется «раунд робин». То есть фанфик, написанный не одним человеком. В общем, в один прекрасный день, а может и не прекрасный, а может и вобще не день, а вечер... тьфу, опять не то. Короче, собрались Лис, Стелла, еще один человек, который пожелал остаться неизвестным истории и скромный автор этих строк (цитата) и решили попробовать обьеденить свою бурную фантазию и идеи, которые их преследовали с юного возраста. Поэтому, если кто-то где-то усмотрит плагиат или параллель со своим сюжетом—уверяю, что совершенно точно никакого плагиата быть не может—это просто наверняка совпадение общих фантазий. Тем более, как-то раз на соседнем форуме почти научно доказали, что в фанфишкене плагиата таки не существует. Не судите строго—это писалось исключительно от балды, в свободное от работы и всего остального время, и изначальное предназначение этому бреду был исключительно стол. Так что авторам, к тому же, еще и немного страшновато за последствия извлечения этого самого из стола. Короче, если кому-то вдруг покажется, что место этому делу действительно в столе, то оно вернется туда совершенно незамедлительно. Пс. Ни на что не претендуем, просто песенку поем. (цитата).
Отправлено: 18.02.12 18:17. Заголовок: Изабо: Однако, каки..
Изабо:
Однако, какие дикие сны мне стали сниться в последнее время. - Где это ты успела так надушиться – дышать невозможно! - Надя нависла надо мной и трясет за плечо. Запах духов Генриха быстро возвращает мне память - значит, это был не сон. - И что теперь делать? – долетает до меня ее голос. - Что делать? - Слушай, это Жанна с Атосом пила, а не ты, соображай давай. - Я с ним не пила, я с ним в шахматы играла, - мрачно заявляю я. В глазах у Нади появляется интерес: - Когда ты успела? Я рассказываю свою историю. - Ничего себе! Хотя почему нет. Пожалуй, ты права. Ведь дядя Миша тоже отправился свои мечты исполнять, а что Атос – хуже? Но тогда здесь вместо него был Сен-Люк? - Да черт его знает, кто был! - У него такое лицо сделалось. - Наверное, он был уверен, что ему кошмар снится. Но постой, значит, граф рассказывал тебе про миледи в то время, когда это же рассказывал от его имени Сен-Люк? - Выходит так. Ты понимаешь, я же говорю, под конец у меня было чувство, что я не я, а Жанна де Коссе. Смотрю на графа, а вижу Сен-Люка. Что-то непонятное со временем и пространством. Надя постукивает пальцами по столу. - Я, кажется, догадываюсь, что это. Ты заметила, как быстро все начинает закручиваться? Думаю, нас скоро выпихнут отсюда. Это как водоворот, только временной. Если упал в водоворот, то надо не сопротивляться. Сначала тебя понесет к центру все быстрее и быстрее, но если правильно подгребать, то потом центробежная сила выкинет наружу. Вот и нас несет. А скоро выкинет. - А если сопротивляться? - Утонешь. - Так что нам делать? - Для начала пошли к Жанне. Жанна никуда, к счастью не делать, хотя вид у нее странноватый - со сна она оглядывает нас диким взглядом. - Ну, где вы были, что вы делали? - интересуюсь я. Так, понятно, Маресьева выносили. Хорошо хоть не Паулюса окружали, а то сложил бы д'Артаньян голову не под Маастрихом,а под Сталинградом и даже жезла бы ему никто не дал. Надю, похоже, не на шутку обеспокоила мысль, что теперь ее очередь. Я так и жду, что она по-детски надует губы и заявит: "А я не хочу!" Но вместо этого она вдруг мрачнеет: - Замуж, замуж... Какой уж тут замуж, мы с Раулем поссорились. Мы с Жанной тут же выдаем "станиславский" дуэт: - Не верю! - Я серьезно, а вы... - Да как с Раулем поссориться можно? - Понимаете, он - монархист... Секундная пауза и наша парочка валится на кровать от хохота: - Мо-нар-хист? Да что ты! А мы думали - демократ! Центрист! Левый радикал! - Девченки, я серьезно, - Надя становится еще мрачнее и мы перестаем смеяться. - Объясни толком. - Я хотела его предупредить. Понимаете, он мучается, ну, из-за Луизы. Конечно, для нас это глупость, он же ей никто - ни муж, ни жених. Они ведь не обручены и никаких обязательств между ними нет. Так, слова одни. Но для Рауля это все серьезно, он считает, что поступает непорядочно по отношению к ней. Вот я и хотела ему осторожно намекнуть, что Луиза с королем... Чтоб он расслабился и не считал себя предателем. Она первая начала. - И как это ты намекнула? - Глупо. Сказала, что короли они тоже люди, то есть, всякие бывают - глупые, злые, непорядочные... Обмануть могут... А он как завелся! Что королевский сан обязывает и что я не понимаю, как человек меняется, когда такая ответственность, ну и прочее, в том же роде. А я сдуру и заяви ему, что наступит время, так этих королей поганой метлой - и плохих и хороших, без разбора. Он весь побелел, губы задрожали. Я перепугалась и давай извиняться, что мол, ничего в политике не понимаю и чтоб он меня не слушал. А он - ни дать, ни взять - граф! - так сдержанно заявил, что он своих принципов не меняет, и будет их защищать, даже если весь мир будет против. - Вот именно - граф! - не выдерживаю я. - Ты что, забыла, чей это сын? Да послушав пять минут этого папу, три взрослых, умных, здравомыслящих человека не моргнув глазом пошли на форменное самоубийство! Ох, Надежда! - А теперь я боюсь. - Не бойся, виконт женщин на дуэль не вызывает, - хмыкает Ника. - Я боюсь, - серьезно продолжает Надя, - а вдруг... Понимаете, мы же попадали в разные времена и обстоятельства тогда, когда очень чего-то хотели. А вдруг Рауля закинет куда-нибудь, потому что ему загорелось монархию защищать? - А где сейчас Рауль? - осторожно спрашиваю я. - Не знаю, - Надя пожимает плечами. - Вы думаете... Не договорив, она срывается с места. Мы переглядываемся и со всех ног бросаемся за ней.
Отправлено: 18.02.12 19:47. Заголовок: Рукописи не горят
Эжени д'Англарец - Его к стенке еще скорее в сталинский период поставят. И - в Хрущевский тоже. И вообще: с такими принципами в 20 веке делать нечего.( В 21- пока тоже!)
Вокруг грохотало как в аду. Штабс-капитан Мышлаевский дернул щекой и косо глянул на Турбина: - Сейчас вкачу еще две бомбы в сено – и ходу. Ты-то чего сидишь? - Пока застава не прибежит, не могу. Они перебрасывались отрывистыми фразами, вклинивая их между оглушительными хлопками – где-то что-то взрывалось, горело. Мышлаевский сердился – Турбин гнал его домой, но штабс-капитан упрямился: - Я тобой останусь! - Да что вы, взбесились все, что ли? Будете ли вы слушать или нет? Они ругались, повышали голос, тревожно вглядываясь в знакомые до мельчайших подробностей лица друг друга. «Уходи, уходи, - твердил про себя Турбин. – Хоть ты жив будешь!» Мышлаевский огрызался, спорил и только упоминание о Елене заставило его, ворча, двинуться к выходу: - Ладно! Алеша, смотри не рискуй! - Учи ученого! Алексей коротко выдохнул и тут же задохнулся опять. Над самым ухом: - Алеша? Это был Николка, а ведь его тут быть не должно, никак не должно! Нервы, нервы… Турбин схватился за револьвер. Отчаяние и бессилие грозили Николке, приняв вид старшего брата. - Эй, кто-нибудь! Взять юнкера Турбина! Капитан Мышлаевский! - Все уже ушли! - Ну, погоди, мерзавец, я с тобой дома поговорю! «Дома? Да будем ли мы дома…» Николка упирался, не желал идти. Коридор наполнился шумом и топотом – бежали юнкера, бывшие в заставе. - Юнкера! Слушать команду! Подвальным ходом на Подол! Я вас прикрою. Срывайте погоны по дороге… Бегите, бегите! Я вас прикрою! Мелькнуло бледное лицо. Расширенные зрачки. Страх? Нет, он не боится этот юнкер. Какие пронзительно-голубые глаза! Такому в театре играть… Вздор – театр! - Не слышишь? Беги! Нет, стоит как истукан! Что-то медленно сказал, по-французски. Николка нервно хихикнул, растерянно оглянулся: - Алеша, контузило, наверное? По-французски говорит! Монархия, что монархия? Его слова перекрыл грохот и звон вылетевших стекол. Снаряды рвались совсем рядом. Турбин медленно осел на пол. - Алешка, что ты наделал?! Алеша, поднимись! Снова топот - несутся страшные, растрепанные, злые. - Тримай его, хлопцы! Тримай! Живьем возьмить его, хлопцы! Не уйдешь! Николка попятился на лестницу. Светлоглазый юнкер шагнул к нему, закрывая собой. - Монархия? – оскалился младший Турбин. - Король умер, да здравствует король? Пусть так! И уже по-русски, озверелым гайдамакам: - Не дамся, бандиты! Ружья плюнули огнем, но напрасно. Николка перевалился через перила и исчез, краем глаза успев заметить метнувшуюся за ним тень: «Кажется, юнкер успел…»
Надин крик мы услышали еще в коридоре. Я еле поспеваю за Никой. Она успела как следует изучить «Козочку», а я все натыкаюсь на углы и торможу на поворотах. - Надя, что? Мы дружно забыли, что она здесь Габриэлла. - Надя! Рауль? - Он… это кровь? Мамочка! - Не вздумай падать в обморок! – отрывисто бросает Ника. Звучит как приказ, и мы с Надеждой невольно выпрямляемся под строгим взглядом. - Ты уже командуешь, как капитан! С кровати слышится стон и мы бросаемся к Раулю. Он еще не до конца пришел в себя и, похоже, не понимает, где находится. - Я когда вбежала, - объясняет Надя, - он как будто спал. Я сразу вспомнила, что мы во сне перемещались и давай его трясти. А у него кровь как пойдет! Но он хотя бы глаза открыл… Пока виконт не в себе, мы быстренько его осматриваем. У него повреждена рука. Никто из нас не силен в медицине и определить тяжесть ранения нам не под силу. Все плечо кровит. - Надо промыть. Хотя бы поймем, какая рана… - И сколько, - мрачно бурчу я. Мне уже видится укоризненный взгляд графа: «Доигрались? Допутешествовались?» - Думаешь, там не одна? – хмурится Ника. Надя уже принесла кувшин, где была вода для мытья рук, и приступила к делу. Ран оказалось две. Пока мы возились, Рауль окончательно очнулся и тут же попытался нас отогнать: - Сударыни, я очень благодарен за помощь, но я без рубашки! - Само собой, - криво улыбается Надя. Это явно нервное, не удивлюсь, если она сейчас еще смеяться начнет. - Я не могу оставаться в таком виде, и…- Рауль пытается подняться, - и тем более лежать, когда женщины стоят, а еще… - Виконт, лучше помогите определить, что с Вами, пока сюда не явился граф. На мою реплику Ника отвечает улыбкой: «Наловчилась ты их шантажировать друг другом!» Я хмыкаю – чего тут ловчиться. А в ранах виконт и правда разбирается получше, чем мы. Рауль откидывается на подушку и, повернув голову, кривясь от боли, изучает свое плечо: - Пулевые, одно навылет. Затем осторожно прощупывает предплечье, слегка двигает рукой, а мы втроем стоим, вытянув шеи, и послушно следим за каждым его движением. - Ничего страшного, - успокаивает нас Рауль. – Нужно будет вынуть пулю, но это нетрудно, она совсем сверху, даже прощупывается. Раны обработать и через день я уже все забуду. - А что Вы помните? - Я бы не хотел об этом говорить, - мрачнеет Рауль. – Я всегда считал себя не подверженным суевериям, но этот сон… Хотя какой же это сон, если стреляли на самом деле? - Я потом объясню, - перебивает его Надя. – Главное, что я успела Вас разбудить. - Вы спасли мне жизнь, - Рауль улыбнулся, – и теперь вправе требовать от меня чего угодно. Надя становится пунцовой и отрицательно машет головой. - Только прошу – ни слова графу! Рауль еще не успел договорить, как я подумала, что в фильмах как раз после такой реплики и является тот, кого не ждали. - Виконт? У меня чуть сердце не остановилось, когда над ухом раздался знакомый баритон. Конечно это Атос, и, конечно, он явился в самый неподходящий момент. У графа удивительно безмятежный вид. Наверное, никак не нарадуется, что перестал быть Сен-Люком. И то, рядом с Генрихом нужно иметь тренированное обоняние, а граф не привык жить в парфюмерной лавке. Он заходит в комнату и у него округляются глаза при виде дивной картины – полуголый Рауль возлежит на кровати, а вокруг роятся дамы. Ни дать ни взять – султан. Надя уже успела смыть кровь и засунуть испачканную рубашку под кровать, но плечо продолжает кровоточить и Рауль неловко пытается прикрыть его здоровой рукой. Хорошо, что Атос не дама. Он бледнеет, но не теряет самообладания. - Что случилось? Пока Надя, запинаясь на каждом слове, рассказывает, Атос сам занялся раной Рауля. При наших познаниях, мы тут явно лишние. - Стреляли в спину… - Вдогонку. Это был не бой – бойня. Я уже терял сознание, когда неизвестно откуда появилась мадемуазель, - Рауль как может изображает поклон. – Думаю, следующая догнавшая меня пуля была бы последней в моей жизни.
В глазах Атоса появляется выражение, в котором невозможно ошибиться. Это благодарность. Он не успевает высказать ее вслух, потому что бедная Надя совершенно измучена рассказом. Она торопливо извиняется и убегает к себе. Граф успевает сделать несколько шагов за ней, но я придерживаю его за локоть: - Граф, ей надо прийти в себя. Она чуть с ума не сошла тут. - Я должен ее поблагодарить – она спасла Рауля. - Которым не мешает заняться. Атос на секунду задумывается, а потом кивает: - Мадам де Брай, мне необходимо поговорить с Вами, - он поворачивается к Нике, - и Вашей сестрой. Да, и обязательно в присутствии мадемуазель. Когда я могу это сделать? Сейчас мадемуазель нужен отдых. Он не упоминает Рауля – держит марку, но сам никак не может отвести тревожного взгляда от сына. - Давайте сделаем так, мы сейчас проведаем Габриэллу, а когда ей будет лучше, я дам Вам знать. - Хорошо. Мы с Раулем подождем. Мне как раз надо с ним поговорить. - Вы не собираетесь его больше ругать? - За что? - За слабости. Граф едва заметно вздрагивает, но находит в себе силы улыбнуться почти естественно: - Я поговорю с ним и об этом. Но этот разговор, извините, не для дамских ушей. Он уходит, а я некоторое время раздумываю над тем, что, к сожалению, в «Козочке» все печные трубы в порядке. Ладно, подслушивать все равно некрасиво, обойдусь. В дверях мы сталкиваемся с неизвестным господином. Среднего роста, худой, строгий. Он взглядом ищет графа. Атос делает непонятные нам жесты и господин, ни издав ни звука, разворачивается и с озабоченным видом уходит. - Или я ошибаюсь, или мы имели честь видеть господина Гримо, - шепчу я. - Или я ошибаюсь, или они Рауля поставят на ноги без нас, - усмехается Ника. – Мы им только мешаем. Ни расслабиться, ни застонать, ни выругаться, ни хлебнуть лишнего! Пошли лучше к Наде. Как бы нам не пришлось ее в чувство приводить.
К счастью, еще раньше Ника разыскала в кладовке у Мадлен кое-что покрепче вина и припрятала на всякий случай. Это как раз был тот самый случай. После пары глотков нервная дрожь у Нади прошла, она немного успокоилась и перестала без конца повторять: - А если бы на минуточку позже… на секундочку позже… на мгновение… - Вот и граф о том же, - мне, наконец, удалось вклиниться в ее причитания, пока Ника наливала ей очередную порцию. – Ты в состоянии его выслушать? Надя испуганно смотрит на нас: - Зачем? - Графа совесть замучает, что ему сына спасли, а он даже спасибо не сказал. - Вы думаете? - Что замучает или что спасли? - Что он благодарить собрался. - А что еще? - Я бы на его месте убила, - вздыхает Надежда. Ника хохочет: - Ага, как поблагодарит тяжелым предметом по лбу, живой не уйдешь! Не трусь, мы с тобой. Приняв по чуть-чуть кто для храбрости, а кто за компанию, мы спускаемся в общую залу, где нас уже ждут. При нашем появлении граф и Рауль встают. - Сударыни, - граф до невозможности официален. – Прошу вас, присядьте. Он сам, как и Рауль, остается стоять. На лице Рауля ни тени смущения. Видимо, разговор про слабости прошел в теплой, дружественной обстановке, как любили писать советские газеты. Надеюсь, у графа хватило ума не рассказывать мальчику лишнего? Сначала граф в весьма церемонных выражениях поблагодарил за Рауля, а потом, повернул голову к сыну. Тот коротко кивнул и граф снова обернулся к нам. - Мадам, - он поклонился по очереди Жанне и мне, - мадам, я просил вас присутствовать здесь не только потому, что хочу поблагодарить вас за мадемуазель, которую вы воспитываете и опекаете как родную дочь. Я просил вас присутствовать здесь, потому что вы ее старшие родственницы. От имени виконта де Бражелона я прошу у вас руки мадемуазель.
…Вот теперь мы точно знаем, как именно надо играть последнюю сцену из «Ревизора»…
Отправлено: 23.02.12 07:42. Заголовок: Когда я говорила, ч..
Когда я говорила, что редко видела подругу в состоянии растерянности, я просто забыла, что мы теперь временно оказались в другом времени (это тафталогия, да? Нет, это вобще все на самом деле гораздо хуже... этому даже слова нет. Но сейчас речь не о грамматических правилах. Я отвлеклась...), поэтому и реакции у нас всех стали другими. Надя меня на сей раз даже не удивила, она просто пулей кинулась наверх, а Рауль, как положено, за ней, а тетушки (то есть Лис и я) остались наедине с Атосом, хотя по моим расчетам Атос тоже должен был кинуться за Раулем, но этого не произошло. Атос в некоторой растерянности, а мы помним, что для того, чтобы довести графа до растерянности, надо было постараться почти так же, как до доведения его до полуобморочного состояния посмотрел по очереди на каждую из нас. Я подумала, что Лис ему казалась более рассудительной. --Сударыни, я сделал что-то не так? --Что вы, господин граф,--ответила рассудительная Лис, делая мне страшные глаза. Впрочем, мы давно уже научились понимать друг друга с полуслова и даже полувзгляда.--разве вы в состоянии сделать что-то не так?--"Она явно с ним за что-то рассчитывается",--подумала я.--Просто, в нашем понимании, было бы сначала неплохо спросить предмет, чего он желает. "Это по нашим меркам,"--подумала я. "Впрочем, ему информация к размышлению. А то они тут женщину вобще за человека не считают. Д'Артаньян редкое и весьма приятное исключение",--закончила я свои размышления. --Но ведь Рауль... --Господин граф,--не выдержала я. Ну что он мне сделает, в самом деле? Не вызовет же на дуэль? А если и так, ему придеться драться явно не со мной, это и разрешит все проблемы. Господин граф, вы знаете, есть такое выражение: "Танец танцуют двое". Атос удивленно вскинул брови. Казалось, еще немного и он произнесет с акцентом Джигарханяна "малчи, жэнщин." --Но Рауль мужчина. "Слава богу, хоть с этим никто не спорит,"--я чуть не подавилась смешком. --Вот именно,--произнесла Лис уже более мягким голосом. Не мальчик уж. Позвольте ему самому разобраться в своих проблемах. На лице Атоса было написано чуть ли не черным по белому, что это уж слишком мало того, что женщины диктуют, что делать, так он еще и Рауля должен на самотек пустить. --Возможно, вы правы, сударыни. Простите, мне нужно немного побыть одному. Атос поцеловал нам руки и величественно удалился. --Боже, как все запущенно! сказала я, едва за ним закрылась дверь. --А ты его здорово этим "танцем" припечатала,--одобрила Лис. Ну как там у вас все? --Хорошо. Слишком хорошо. Даже страшно иногда, как хорошо. --Но ведь ты об этом и мечтала? --Всю свою сознательную жизнь. --Оставайся,--шепотом говорит Лис. Атос прав, таким нельзя бросаться. --А как же там? А мальчик и мальчик? --Мне кажется, там ничего не изменилось. Там такая же ты, только там. А здесь тоже ты, только здесь. Поняла без ста грамм? Мне кажется, если ты очень захочешь, то все может получиться. Подумай. --Я подумаю. А ты? --Мне легче,--усмехнулась Лис. Я своего мужа люблю. --Гм! А зачем ты тогда вобще сюда хотела? --Ник, ты странная! Неужели обязательно в кого-то быть влюбленной, чтобы хотеть попасть в свою мечту? --Я просто думала... --Вот-вот, думай-думай. Получше думай, все должно выйти, как мы все хотим...
Д'Артаньян был непробиваем последнее приключение на него совершенно никак не повлияло, он отправился на службу как ни в чем не бывало в весьма приподнятом настроении и даже вернулся позже обычного, я уже успела немного отоспаться за эти нескончаемые сутки и теперь просто валялась в кровати, ничего не делая. В конце концов, за десять лет ведения домашнего хозяйства и воспитания двух непоседливых мальчишек (это только со стороны кажется, что это просто) я могу наконец спокойно поваляться в кровати, попав в 17ый век? Нет, вы чувствуете логику в этой фразе? Нет, чтоб побродить по Парижу-- впрочем от этой идеи меня дружно отговорили Лис с Надей или заняться еще чем-нибудь на благо цивилизации, например, разрешить ситуацию Нади и Рауля... впрочем, кажется, Лис взяла это на себя а какой у нее еще был выход? Или поинтересоваться, как там поживают Жаклин со своим ненаглядным Анри? Или, в конце концов, притащить сюда за шкирку Арамиса и Портоса (последнего, подозреваю, будет притащить гораздо труднее) они что-то откладывают свой визит, но мы все дали друг другу слово ничего не говорить д'Артаньяну. И вобще, как там дядя Миша? Ох, вот бы тут смску послать... ага, мечтать не вредно... Интересно, а сотовые тут бы работали? Идиетка, для этого нужен спутник. А если бы был спутник, работали бы? Дура, спутник он и в 17ом веке спутник. Палата номер 6 по тебе плачет. Впрочем, она тут кажется по всем плачет. "Дорогая передача, во субботу, чуть на плача..." Ну да, Канатчикова дача, да и только. Ага, вот и Владимир Семенович, значит, не все потеряно. Надо только перестать говорить сама с собой и все будет просто отлично. Д'Артаньян наконец обрел совесть. --Прости, я задержался. Капитан совсем совесть потерял, просил помочь написать пару писем. Нашел кого просить, это Арамис у нас мастер по части письма... ну что я тут пропустил? --Рауль сделал Габриэлле предложение, Габриэлла ему отказала. Ты устал? --Никапельки. Я никогда не устаю. То есть как она ему отказала? --Говорит не хочу и все тут. --Бедный Атос! Я хотела спросить, причем тут Атос, но поняла, что это будет просто бессмысленный спор, а он действительно устал, хоть и никогда бы в этом не признался. --Рассказывай. --Да там нечего рассказывать. Если Габриэлла сказала нет, это значит нет, только и всего. --Да я не об этом. Рассказывай,--повторяет он. --Что рассказывать? --Все. Про этого вашего... как его... Штирлица, Исаева, Владимирова... я никого не забыл? О господи боже мой! Я ему, оказывается, выложила всю биографию Штрилица, найдя в лице капитана более чем благодарного слушателя. Но я же должна была знать, с кем имею дело и что именно д'Артаньян этого так не оставит. Я должна была за день трактат подготовить, а не учить Атоса тому, что женщина кошка, которая гуляет сама по себе. Вот это я попала по полной... --Но мы опять целую ночь потеряем,--пытаюсь уйти я от темы. --Да мы быстро,--усмехается д'Артаньян.—Но учти, что одним Штирлицем тебе не отделаться. Я желаю знать все, до того времени, как вы изобрели этот самый, как его... интернет? Что ты смеешься? --Ничего. У нас шутка есть долго ли умеючи? Умеючи долго. Д'Артаньян оценил шутку по достоинству. Но это мне все равно не помогло. Ох, не спец я в истории, не спец! Двадцатый век еще куда ни шло, даже 19ый, но вот чем дальше в лес... Но Лис тут явно была бы третьей лишней. Придется самой выпутываться. Д'Артаньян слушал с гораздо большим интересом, чем историю про черный пруд. Впрочем, про Дюма я тоже рассказала. --Так сколько, ты говоришь, про нас книжек написали? --Пять. --И у меня там ни одной герцогини? Только у Арамиса? Так я и знал... --Не перебивай! Нет, в самом деле, я ему рассказываю историю трех веков в кратком хрестоматийном формате, а его герцогини Арамиса интересуют! Я наконец со скрипом добираюсь до революции, гражданской войны и НЭПа. Ох, осталось уже недолго... Д'Артаньян на стороне красных. Ладно, ему простительно. Пора сгущать краски. Ришелье на фоне Сталина кажется д'Артаньяну безобидным ребенком. --Так почему вы его не свергли? --А как его было свергать? Он всех расстрелял или арестовал. Неизвестно еще кому хуже пришлось. --Но ведь царя свергли? Ох ты господи! Трудно с ним будет! Ладно, вторую мировую мы все учили понемногу. Я все-таки опускаю некоторые детали. Понятно, какие. Потом со скрипом добираюсь до Чернобыля, перестройки, развала СССР. Уж что-то, а голова у д'Артаньяна отлично работает. Я даже не уверена, что сам Атос бы все переварил так быстро и оценил по достоинству. --Беру свои слова про ваших красных обратно,--обьявляет д'Артаньян. Листьева жалко... Да кого там не было только жалко. Цоя тоже было жалко. И вобще, жалко у пчелки... Я устала. Я опять хочу спать. Я опять хочу в Париж. Вы там были? Нет, я уже хотел... надо как-то сворачиваться. Я заканчиваю Сашиным предложением и нашим отьездом. Идея эмиграции д'Артаньяна не прикалывает. Надо жить там где родился. Вот это славно, если только там конечно можно жить. Я чувствую, что если сейчас не усну, затянется очередная философская беседа, а ее я просто не выдержу. --Ладно, хватит с тебя на этот раз,--милостиво кивает д'Артаньян.—Так уж и быть-, теперь можно поспать. И не думай, что завтра у тебя будет легкий день. --Правда? Что ты там еще задумал? --Ничего особенного. Мы просто нанесем визит одному моему давнему знакомому. Как там у вас говорят, народный герой? Мне уже даже не интересно, к кому мы отправимся завтра. Я могу только предполагать. В конце концов, не будем же мы прыгать туда-сюда по временам каждый божий день. В перерыве можно вполне и в гости сходить. Тем более, что, как я слышала, у французов в гостях неплохо кормят...
Финальная сцена «Ревизора» заканчивается просто – актеры кланяются и уходят со сцены. Не успела я оглянуться, как народ живо разбежался, разве что кланяться не стали. Габриэлла, понятное дело, убежала первой. Рауль последовал за ней. Жанна тоже улизнула, под благовидным предолгом, что ей надо бы подумать. Когда я спохватилась, что вопрос с предложением руки и сердца так и остался висеть в воздухе, обсуждать это было уже не с кем. Все ясно – оставили меня разбираться с графом. Ну и кто они после этого? Что я ему скажу?
Я пошла к его комнате и осторожно приоткрыла дверь. Погляжу в щелочку, что он там делает, может, лучше не лезть? И вообще потихоньку удрать, пока он меня не заметил? - Изабо, не расстраивайтесь. От неожиданности я вздрогнула. Доведет он меня до инфаркта! Стоит за спиной и даже сделал вид, что не понял, что я пыталась заглядывать в его комнату. - Я… не расстраиваюсь. Я… Он что, собирается меня утешать? Разве можно быть таким… Великодушным? Тактичным? Деликатным? Бестолковым? Я уже не знаю, как это называется. - Мне кажется, я понимаю чувства мадемуазель. - И Вы на нее не сердитесь? - За что? - Она отказала вам – Вам и Раулю. - Возможно ей надо время. - Думаю, Раулю тоже. Он чуть слышно вздыхает. - Граф, Рауль уже не кажется Вам таким легкомысленным? Граф мается. Ему не хочется обсуждать сына. - Вы всегда были о нем очень высокого мнения, - вежливо отвечает он. - Я много слышала о нем и почти всегда только хорошее. Граф тут же реагирует: - Почти? - Он красивый, умный, честный. - Вы сказали «почти»? - Да. - И? - Вы слишком опекаете его, а он позволяет это. Атос не понял. На его лице совершенно искреннее удивление: - Излишне опекаю? Полагаете, я должен был отправить его к принцу еще раньше? Лет в 12? - Боже упаси! Зачем такие страсти! - Это нормально, - граф пожимает плечами.- Многие полководцы начинали в этом возрасте – принц де Седан, герцог де Бофор… - Дикость какая. На лице Атоса появляется выражение: «Что эти женщины понимают в войне». - Граф, я не об этом. Вернее об этом. Вы считали его достаточно взрослым, чтоб отправить к принцу на самую настоящую войну и Вы были уверены, что он справится. Вы позволяете ему жить отдельно и самому распоряжаться деньгами, временем и знакомствами. Вы не волнуетесь, что он бывает у королев и принцесс, потому что не сомневаетесь в его способностях и умении себя держать. Вы считаете его взрослым мужчиной. - Да, безусловно. - Так почему он не может решать свою личную жизнь сам? - Потому что я его опекун, и решать буду я. Ф-у-у! Сказка про белого бычка. - Почему? - Потому что я… - Его опекун, это я уже слышала. Почему? - Он может ошибаться. Я уже имел возможность видеть… Он делает над собой усилие и заканчивает: - …видеть его привязанность, которая казалась ему значимой. - А после этого он встречает Габриэллу и меняет свое мнение. Вы видите в этом легкомыслие. - Я считаю, что он еще недостаточно… - Вы только что называли его взрослым мужчиной. Мне кажется, дело не в Рауле. Иначе Вы бы не делали предложение. Вы говорили, что у виконта есть невеста. Вернее та, которую он считал невестой. Ведь они же не помолвлены?
Атос отшатывается. У него в глазах возмущение: «Еще не хватало!». Он едва удержался, чтоб не сказать это вслух. - Вот, - я гну свою линию. – Раз дело не в Рауле, значит, в этой девушке. Вы не верите в ее чувства? Граф хмурит брови – еще меньше ему хочется обсуждать Луизу. Но куда он денется? - Как ее зовут? – невинно интересуюсь я. - Мадемуазель де Ла Бом Ле Блан. - Лавальер? – я делаю очень удивленные глаза. - Вы знаете ее? - Увы. О ней сейчас много говорят при дворе. Бедняжка так молода и, кажется, пребывание возле короля совершенно вскружило ей голову. Некоторых ослепляет великолепие двора. Не все так рассудительны, как Рауль.
У графа на лбу написано – «Я так и знал». - Их детская привязанность была трогательна, но дети выросли и… - Вы полагаете это серьезно? - У Рауля с Габриэллой или у Луизы с королем? - Королем?!! - А разве я не сказала? Это уже давно не секрет. Можете не хмурить брови. Все настолько явно, что надо быть слепым, чтоб не видеть. - Меня не интересуют чужие личные дела. - Да, вернемся к Раулю. Я не могу судить о его чувствах к мадемуазель де Лавальер, но вполне доверяю Вашему мнению. Что же касается его отношений с Габриэллой, то я уверена, что Ваш сын… Сначала я вижу, как у него мгновенно напряглось лицо и только секундой спустя понимаю, что сказала. - Мой сын? Это же надо было так промахнуться! Ничего не поделаешь, придется выяснять все. Но как не хочется быть козлом отпущения! Подождите… козлом? Козой! Вот кто за все и ответит! - Я знаю, что Рауль Ваш сын. Герцогиня де Шеврез особа крайне несдержанная. Как Вы могли рассчитывать, что она сохранит все в тайне? Удивительно, что до сих пор она рассказала это только двум-трем своим любовникам, а не растрезвонила по всему Парижу, да что там, по всей Франции. Видимо, была занята.
Бедный граф! Все-таки он покраснел. Совсем чуть-чуть, но тем не менее. - Граф, Рауль похож на Вас. Слишком похож, Вы не можете этого не видеть. И как бы там ни было, Раулю очень повезло с отцом. Я уверена, Вы найдете способ уладить все формальности и Рауль будет Вашим наследником по закону. Он может гордиться своим происхождением. - Но не обстоятельствами своего рождения. - Ох, ну какие там обстоятельства? В конце концов, у него есть титул, а задавать вопросы личного свойства неприлично. За такое можно и по шее… в смысле, шпагой получить. Де Варду мало не показалось, разве нет? Граф задумывается. Я прикидываю, не лучше ли мне потихоньку улизнуть, а то мало ли до чего мы тут договоримся. До него дойдет, что я слишком много знаю про их дела и что тогда? Ссылаться на некого господина Дюма, который не умеет держать язык за зубами? - Мадам де Брай! Так. Лучше сесть. Когда он начинает с официального обращения лучше сидеть. - Я слушаю Вас, граф де Ла Фер. - Ваши слова показались мне справедливыми. То же самое, хотя в несколько более смелых выражениях говорила мне Ваша сестра Жанна. (Неужели до графа дошло, что женщины тоже люди? И их можно иногда слушать? Это уже интересно!) - Вы правы. Виконт уже взрослый и вправе решать сам. Я рад буду помочь ему советом, если он будет в нем нуждаться, но принимать решение он должен сам. - На том простом основании, что он мужчина? (Может графу рассказать сюжет «Москва слезам не верит»? Они бы с Гошей явно нашли общий язык). - Да. - И как Вы предлагаете ему решать? - Я же давно был намерен познакомить Рауля с нашими дальними родственниками. Видите ли, у нашей семьи есть родственные связи в Шотландии. - Вы же бывали там? - Не однажды. - А, ммм… Винтеры случайно Вам не родственники? - Нет. - А их семейное положение Вам известно? - Да. - Скажите, а последние два брата носили достоинство лорда каждый по отдельности, или они наследовали друг другу? - Наследовали. - Вы уверены? - Я немного знаком с тамошней историей и… - Граф, скажите честно, есть что-то, чего Вы не знаете? - Да, - граф абсолютно спокоен. – Я никогда не знаю, сколько еще вопросов может задать женщина, если ее не останавливать. Я от возмущения открываю рот. У него в глазах прыгают смешинки и я намеренно замолкаю. А вот больше ничего не спрошу, будешь знать! Граф с улыбкой целует мне руку: - Простите, я не прав. Спрашивайте. - Не буду. - Изабо, Вы же будете мучаться, спрашивайте. - Вы хотите отправить туда Рауля? - Молодые люди поедут в Шотландию и у них будет время проверить свои чувства.
Нет, все-таки граф неисправим! «Они могут решать сами, при условии, что я решу куда, когда и зачем им ехать». - Осталось узнать у молодых людей, согласны ли они на это, - хладнокровно заявляю я. Граф чуть приподнимает брови: «А разве может быть иначе?» - Ваше сиятельство! Позвольте Вам сказать, что я Вас обожаю! Вы – бесподобны в своем упрямстве. Не став дожидаться, пока граф отыщет достаточно вежливые слова, чтоб выразить свое удивление, я оставляю его одного. Пусть сам говорит с Раулем и Габриэллой. Надеюсь, от этого предложения они не откажутся?
Д'Артаньян проспал. Первый раз за все годы службы. Обычно он был точен, как британский метродотель, мушкетеры даже шутили, что по нему можно часы проверять. Однако, судя по тому, как он принялся одеваться в обыкновенную одежду, было похоже, что он сегодня вообще никуда не собирался. --Ты что, заболел? на всякий случай поинтересовалась я. --Я никогда не болею,--тут же последовал ответ. Собирайся, пожалуйста. Я тебя познакомлю с нашим народным героем. Д'Артаньяну страшно понравилась это словосочетание и теперь он вставлял его куда надо и куда не надо. --Каким еще народным героем? --Арамисом, конечно. Этот негодник явно что-то затевает, а я не намерен сидеть и ждать, пока он соизволит оказать мне милость своим появлением. --Но это секрет! --Не волнуйся, ты тут вобще не причем. --Но ты даже не знаешь, где он живет. --Тоже мне задачка для Шерлока Холмса... так его звали, кажется? Ой, я и про Шерлока Холмса рассказала? Надо срочно вспомнить, что я там еще наплела... --Послушай, но я ничего не понимаю. Вы ведь один за всех, так или нет? --Конечно, один за всех,--усмехнулся д'Артаньян.--Мы и сейчас в одну минуту не задумываясь отдадим друг за друга жизнь, если это нужно. Но при этом я имею право думать про него все, что я пожелаю, одно другому не мешает. Разве не так? Я поняла, что сейчас мне было бы самое время закрыть рот самой и не вмешиваться в мужские дела. В некоторые вещи лучше не лезть даже самой любимой на свете женщине. Пусть выясняют отношения, хотя я все-таки никак не могла взять в толк, что же они на самом деле не поделили. Для полного счастья мне сейчас не хватало только одного—синих джинс. И еще, желательно, джинсовой курточки. Тоже синей. Кажется, я это даже вслух произнесла. --Нет, дорогая, вот в этом тебе точно прямая дорога на костер,--заметил д'Артаньян.--Хотя, ты в самом деле была чертовски хорошенькой в этом вашем обмундировании... ну, одевайся, пожалуйста. Капитан отпустил меня всего на полдня. Чертовы наряды 17го века, как же в этом всем неудобно! Хотя Лис, кажется, вовсе не жалуется. Ну хорошо, надо будет с этим просто смириться. В конце концов, у них тут неплоха натуральная косметика и прочие крема... у нас нет такого. Словом, везде есть свои плюсы и минусы. После того, как я наконец справилась со всеми шнурками и крючками, ругаясь во время процесса не хуже самого д'Артаньяна, мы спустились вниз. Жаклин и Анри уже тоже встали и о чем-то мирно ворковали за дальним столиком. Д'Артаньян, не долго думая, тут же разрушил иддилию, утащив дочь для конфеденциального разговора. Я так и поняла, что он выпрашивал у Жаклин адрес Арамиса. Надо было видеть выряжение их лиц. В конце концов оба бросились друг другу на шею. Анри стоял рядом и только беспомощно улыбалса: он явно побаивался гасконца, хоть он само был парень далеко не промах, и вовсе не млел от счастья при сознании, что они скоро станут близкими родственниками. Однако в конце беседы д'Артаньян крепко пожал руку молодому человеку, теперь уже Жаклин улыбалась совершенно счастливой улыбкой. Я велела Жаклин присматривать за Раулем и Машей мне показалось, что господин граф явно что-то опять задумал после последней беседы с Лис, а я с ней не успела еще обговорить детали. Жаклин закивала с боевой готовностью. Парочка удалилась в свой уголок, на них было любо-дорого смотреть. Даже д'Артаньяну на эту картину уже нечего было сказать, а это с ним случалось крайне редко. --Ну, ты готова?-- д'Артаньян взял меня под руку. Через каких-то пятнадцать минут я увижу остальных мушкетеров. У меня даже дыхание захватило. На это, право, стоило променять все джинсы двадцать первого века, синие и черные, с дырками и без. --Еще бы. Постой, а как ты меня представишь? --Да тут даже думать нечего,--пожал плечами гасконец.--Если ты, конечно, не возражаешь, как эта ваша мадемуазель Габриэлла. --Ты что, серьезно?. --Я похож на шутника? Вот это да... вот для чего мы сюда попали. Быть Надежде женой Рауля, рано или поздно. Причем, судя по всему, скорее рано... По дороге д'Артаньян рассказывал мне про дни молодости мушкетеров, совершенно забыв, что я, наверное, знаю все еще лучше, чем он сам, но он рассказывал с таким увлечением, что даже в сотый раз слушать от него самого было, естественно, гораздо интересный, чем перечитывать книгу. Они действительно любили друг друга, как родные братья, такой искренней и чистой дружбе можно было только позавидовать во все времена и во всех странах мира. Мы наконец пришли, д'Артаньян постучал, дверь открыл толстенький низенький человечек лет 50ти. "Базен",--тут же шепнул д'Артаньян. "Неприятнейший тип, с ним надо осторожней." --Кто вы такие, господа?--спросил Базен. На его лице так и читалось: "как вы смеете тревожить с утра моего господина?" Хотя судя по времени он уже явно не служил у Арамиса, должно быть, сопровождал его в этой поездке, а прислуживал просто по старой памяти. --Ах ты негодяй...--начал было д'Артаньян, и я тут же наступила ему на ногу.--Ты что, совсем меня не узнаешь?--поинтересовался он более спокойно. Все же он сейчас был не в военной форме, Базена можно было извинить. Базену явно не нравилось то "тыканье". Ну так вот, я господин д'Артаньян,--капитан не стал дожидаться, пока у Базена проснется совесть.--А это моя супруга мадам Жанна. Глаза Базена стали такими же пятнадцатиугольными, как когда-то у дяди Миши. Черт возьми, кстати, да где же это он? Надо будет заняться его поисками, сегодня же вечером... --Ты впустишь нас наконец или нет? Покуда Базен соображал, что ему делать, потому что от Арамиса ему могло влететь так же, как и от д'Артаньяна, за ним показался высокий, красивый мужчина, ничуть не похожий на Старыгина. Вернее, это Старыгин на него совершенно был не похож, хотя, признаться, все это время я именно так и представляла самого Арамиса. Но, как говориться, лучше один раз увидеть, чем сто раз... ну, вы меня поняли. --Ну что ты встал, бездельник?--прикрикнул на Базена Арамис.--Д'Артаньян, дорогой мой, вы себе представить не можете, как я рад вас видеть! Мы наконец зашли в дом, друзья обнялись. --Портос, идите скорей сюда, посмотрите, кто к нам пришел! Из соседней комнаты величественно вышел настоящий сказочный герой. Я долго не могла понять, на кого он похож. Явно, не на Смирнитского. Точнее, это Смирнитскому до него далеко. Точнее... ну, вы меня опять поняли. Портос от избытка чувств едва не задушил д'Артаньяна. Д'Артаньян даже побледнел. Пора было его выручать. --Господин Портос,--я осторожно подергала великана за рукав.-- Господин Портос, будьте так добры, отпустите моего мужа. От удивления Портос тут же выпустил д'Артаньяна. Подумать только, какое впечатление на людей могут оказать слова муж/жена. --Черт побери, Портос, вы с годами становитесь выше и сильнее,--заметил д'Артаньян, как только ему удалось отдышаться. --Портос, Портос, у нас в гостях дама, будьте же вежливы,--заметил Арамис с улыбкой.--Только не обнимайте ее, прошу вас... Это замечание было весьма кстати. Портос смущенно улыбнулся и поцеловал мне руку. --Простите, сударыня, вы не представились,--напомнил Арамис, все еще улыбаясь. Надо было признать, что он был красивей не меньше Атоса. Я все еще не могла прийти в себя от мысли, что вижу их обоих и что это давно уже даже не похоже на сон. --Жанна,--отвечаю я.--Просто Жанна. --А вот я,--тут же чванливо вставил Портос,--господин дю Валлон де Брасье де Пьерфон. Вы сможете это повторить без запинки, госпожа просто Жанна? --Господин дю Валлон де Брасье де Пьерфон... --О! Послушайте, д'Артаньян, ваша супруга просто прелесть,--с неподдельным восхищением произносит Портос. --Я тоже так считаю,-соглашается с ним д'Артаньян. --Господа, господа, все это прекрасно, но давайте, как говорил великий кардинал, присядем же и побеседуем,--сказал Арамис.--Вы ведь, вероятно, еще не завтракали? Я вспомнила, что это действительно было так и перекусить было бы совсем не лишне. Я так же должна была помнить, что завтрак во Франции 17го века напоминал, скорее, обед. Даже обед вместе с ужином. Я, как говорили братья Стругацкие, почти столь же незабвенные, как и сам мэтр Дюма, "человек неприхотливый не завтрак мне достаточно кофе и бутербродика с докторской колбаской". Так вот, за чашку кофе я сейчас в одно мгновение отдала бы все, что сейчас появилось на столе. Тем более, что в таком обществе есть уж вовсе не хотелось, хотя д'Артаньян тут же стал пихать меня ногой под столом, чтобы я не оказалось неприличным гостем. К тому при таком образе жизни действительно никто не знал, когда будет есть в следующий раз. Я выбрала то, что по виду напоминало наши слоеные пирожки, и сделала вид, что усиленно жую. --Прошу вас, дорогой д'Артаньян,--сказал Арамис, наливая очередной бокал вина. --Прежде всего, дорогой Арамис,--я подумала, что мне не очень-то нравяться эти " дорогой", хотя обнимались они совершенно искренне, но д'Артаньян ни на секунду не забывал, зачем он явился.--Прежде всего, я хотел бы знать, почему вы до сих пор не зашли ко мне. Это, конечно, ваше личное дело, но будь я на вашем месте... к тому же мой адрес вам прекрасно известен. --Это так, дорогой д'Артаньян. Но я должен вам сказать, что меня навестила ваша очаровательная дочь и мы с ней кое о чем побеседовали, поэтому я откладывал наш визит. Д'Артаньян отодвинул тарелку. Я перестала наступать ему на ногу, так как рисковала ее уже просто отдавить, к тому же это было бесполезно. --Послушайте, дорогой Арамис. Вы почему-то опускаете подробность, что моя дочь была у вас с вашим сыном. Портос перестал поглощать пищу. Арамис побледнел. --Д'Артаньян, что вы себе позволяете? То, что Анри мой сын, не знает даже он сам. Откуда, вобще, вам это известно? --Я позволяю себе ровно то, что считаю нужным. А вот вы, дорогой Арамис, позволили себе дать согласие на их брак, даже не посоветовавшись со мной. Я почувствовала непреодолимое желание спрятаться под стол. --Анри такой же сын мне, как Жаклин дочь вам, д'Артаньян! Сами хороши! Нашли, в чем меня упрекнуть! Д'Артаньян побледнел, как скатерть на столе. --Господа, господа,--не выдержал Портос.--Господа, здесь дама! --Не мешайте, дорогой Портос,--бросил д'Артаньян.--Послушай, ты, старая хитрая лисица, соблазнитель всех парижских герцогинь... --Д'Артаньян! --Портос, я вас прошу, не вмешивайтесь! --Отойдите, Портос,--медленно сказал Арамис, выходя из-за стола.-- Вам, не кажется, дорогой д'Артаньян, что Париж, черт возьми, не вымощен батистовыми платочками? Я поняла, что на их языке это фраза означала вызов. Д'Артаньян побледнел еще больше, хотя больше уже было некуда. --Вы с ума сошли, господа,--жалобно произнес Портос, но они оба так посмотрели на него, что тот удалился в дальний угол. Про меня уже вобще никто не вспоминал. Обе шпаги покинули ножны почти одновременно, послышался звон клинков. Д'Артаньян и Арамис были одинаково сильными противниками, д'Артаньян, пожалуй, мог быть даже сильнее, хотя Арамиса учил сам Атос. Посыпались искры, Портос в своем углу только качал головой, так и не поняв повода. Впрочем, это уже было не важно. Еще немного, и двое этих сумашедших действительно прикончат друг друга из-за своих же средневековых предрассудков, поскольку было видно, что отступать никто из них был не намерен. --Д'Артаньян, если вы сейчас же не прекратите, я от тебя уйду прямо сейчас же! При других обстоятельствах д'Артаньян бы просто послал меня по пешему маршруту, но он в самом деле слишком меня любил, а во вторых, наверное, понял, что перегнул палку. Он бросил шпагу на пол, Арамис сделал то же самое. --Успокойся, успокойся,--он прижал меня к себе, поскольку вид у меня наверное был не из лучших.--Успокойся... повезло вам, Арамис. --Это мне повезло? Да вы, дорогой д'Артаньян, решили теперь прикрываться женщиной, да еще и просто Жанной? Д'Артаньян сильно задел самолюбие Арамиса, но Арамис был не из тех, кто остается в долгу. К тому же сейчас он явно намекал на то, что я была не дворянского происхождения. -- Отойди-ка подальше,--шепнул д'Артаньян.-- Не бойся, я никогда в жизни не стану убивать его до смерти. Арамис, похоже, был другого мнения, хотя я тоже до конца не верила, что они способны убить друг друга. Вот Портос был испуган не на шутку. --Что здесь происходит, господа?--послышался вдруг голос Атоса. Боже, как он во-время! Жаклин наверняка знала характер папочки, как свой собственный и направила господина графа на путь истинный, то есть прямо сюда. Нет, ну не дитя, а просто слиток золота... Недаром же я представляла себя именно ей, и мой образ оказался весьма близок к оригиналу... впрочем, я сейчас запутаюсь в этих размышлениях, а нам сейчас не до этого... --Господа, как вам не стыдно? Вы что, решили повторить Венсенскую дорогу? --Атос,--тихо произнес Арамис и бросил шпагу на пол во второй раз.-- Простите меня, д'Артаньян. Вы правы, я должен был сначала посоветоваться с вами. --Простите меня, Арамис. Я не должен был..-- д'Артаньян взглянул на Атоса и осекся. --Атос!-- радостно закричал Портос, выбегая из своего угла и заключая Атоса в обьятия. Впрочем, выпустил он его довольно быстро. --Разве так можно, господа,--укоризненно произнес Атос.-- Жанна, дитя мое, успокойтесь, мы иногда просто так шутим, д'Артаньян должен был вам это обьяснить. Ничего себе шутки пьяного мишутки. Как раз на этой мысли Атос весьма любезно протянул мне стакан с красным вином, хотя шамбертен вызывал у меня не слишком приятные воспоминания, но ничего другого все равно не было. И тут мне пришла в голову мысль масштаба не менее исторического, чем фраза самого Дюма "один за всех и все за одного". --Портос, будьте так любезны, найдите мне чистый лист бумаги, перо и чернила. Портос отправился выполнять мою просьбу. --Атос, будьте так добры, дайте мне ваш кинжал. --Ты сошла с ума?-- на всякий случай совершенно будничным голосом поинтересовался д'Артаньян. --Нисколько. Я сейчас мыслю более здраво, чем вы все четверо вместе взятые. Атос улыбнулся, покачал головой и протянул мне кинжал. --Теперь, господа, поставьте ваши подписи под тем, что здесь будет написано. Атос, вы старший, прошу вас. --Где бы я не был и кем бы я ни стал, клянусь всегда и в любых обстоятельсвах следовать за моими друзьями. Один за всех и все за одного. Жанна, уверяю вас, это совершенно излишне. Мы это итак прекрасно знаем, не так ли, господа? Все трое кивнули. --Впрочем, я готов это подписать, если вы об этом просите,--сказал Атос и поставил свою подпись. Остальные последовали его примеру. --Теперь, господа,--не унималась я,--возьмите этот кинжал, уколите палец и пусть под вашими подписями останется капля крови каждого из вас. --Вам мало наших подписей? улыбнулся Арамис. Д'Артаньян, ваша супруга действительно совершенно прелестна. Приношу вам извинения, мадам, я совершенно не хотел оскорбить вас. Атос, делайте, что просит дама, а мы последуем за вами. Я ведь прекрасно знала, чем все должно закончиться я практически организовала Арамису индульгенцию за его историю с королем. Даже если мы не в книге, а в другой реальности, эта история все равно произойдет, возможно, с некоторыми изминениями... Но по крайней мере, перед глазами друзей Арамис будет чист--они еще в двадцать лет поклялись идти друг за другом до самого конца. Просто иногда такие вещи неплохо напоминать... --Теперь вы, Жанна,--Атос протянул мне кинжал. --Я? При чем тут я? Это вас четверо... --Как это причем? Вы ведь жена лучшего из нас, значит, вы тоже теперь всегда с нами. Вот вам и "будьте осторожны с вашими мечтами, иногда они сбываются"! Ведь это ж надо так попасть! Стоп, это сейчас все тишь и гладь, божья благодать, а через девять лет мне вместе с ними за королями Франции бегать? И ведь все равно ничего изменить нельзя, даже дурак знает, что никто не в состоянии повлиять на историю... --А теперь что, господа?--спросил Портос, после того, как бумажку наконец сложили и запечатали. Я вспомнила, что Надя и Лис до сих пор не видели всех мушкетеров сразу и что Рауль и Анри будут в неменьшем восторге от сего зрелища и уговорила всех отправится в Козочку. Тем более, Атосу все еще предстоял разговор с Раулем...
Отправлено: 24.02.12 08:12. Заголовок: Ох, а хорошо бы чере..
Ох, а хорошо бы через 9 лет и побегать, но не за королями, а за Арамисом, объясняя, что втемную друзей в таких случаях не используют, а хвастаться перед Фуке неразумно...
Ох, а хорошо бы через 9 лет и побегать, но не за королями, а за Арамисом, объясняя, что втемную друзей в таких случаях не используют, а хвастаться перед Фуке неразумно...
В нашем варианте все равно кончится все хорошо. Для этого и писалось. Но за идею все равно спасибо.
Отправлено: 24.02.12 10:45. Заголовок: Изабо: Я сидела и ..
Изабо:
Я сидела и меланхолично попивала вино. Пьяница из меня никакой, да и ценитель я слабый. Но тут совершенно нечего пить – ни сока, ни чая, ни кофе, поневоле начинаешь прихлебывать… Неудивительно, что тут все мужики полупьяные.
Я раздумывала над тем, стоит ли предупредить Габриэллу и Рауля или спрятать голову в песок и пусть Атос сам с ними разбирается. - Мадам де Брай! Я подскочила. Слава богу, не Атос. А то я уже начинаю пугаться, когда ко мне так обращаются. Это Анри. - Что случилось? - Мадам де Брай, Жаклин… Жаклин сказала, чтоб я предупредил Вас и… господина графа…
Я мрачно смотрю на него. Что-то меня уже начинает напрягать это постоянное «Вы и господин граф» и странные взгляды. - Предупреждай. Анри растерянно смотрит на меня: - Что? - Предупреждай, говорю. Графу я передам. - Мы… мы… - Сказал? – раздается за его спиной шепот. Жаклин просунула нос в дверь и шепчет ему в спину: - Сказал? - Жаклин, девочка моя, иди сюда и скажи все сама. Ничего, что я на «ты»? Жаклин хихикнула и вошла: - Ничего. Он сказал? - Говори лучше ты. - Изабо… ничего, что я по имени? - Валяй. - Я думаю, нам надо предупредить господина графа. Дело в том, что мой отец нас благословил. - На что? - Что на «что»? - Благословил на что? На труд и на подвиг? - На брак! – хором говорят они. - Чего? В смысле вы хотите пожениться? - Да, и отец согласен. - А второй отец? - В том и дело. Они, то есть капитан и мадам Жанна, пошли говорить с господином Арамисом. - Ох, е… мое. Извините. Они же подерутся! Где граф? - Мы у Вас хотели спросить.
Я пулей вылетаю из комнаты. Черт, где Атос? А, вот он. Так же как я минуту назад, меланхолично прихлебывает из бокала. - Ваше сиятельство, Вы знаете адрес Арамиса? У Атоса в глазах появляется подозрительное выражение. Я стискиваю зубы: - Нет, Вы ошибаетесь, МЕНЯ Арамис не интересует. Шпага при Вас? Очень предусмотрительно. А теперь бегите туда, пока они друг друга не поубивали. Капитан дал согласие на брак Жаклин с Анри.
Надо отдать должное графу – он умеет соображать быстро и когда надо, не задавать лишних вопросов. Он только кивнул в ответ и чуть не бегом выскочил из трактира. Я возвращаюсь к Анри и Жаклин: - Думаю, обойдется. Граф в прекрасной физической форме. Они смотрят на меня как на больную. Как все-таки тяжело, когда люди медленно соображают! - Раз он в порядке, значит бегает быстро. Успеет вовремя.
Анри и Жаклин одновременно с облегчением вздыхают. Интересно, они теперь все будут делать синхронно? До чего людей любовь доводит, ужас просто. - Сидите здесь. Подождем, чем это дело закончится. А потом уже вас придется предупреждать, чтоб вы предупредили своих… этих… ну вобщем, Арамиса и д’Артаньяна. - Зачем? - Чтоб держали графа. Или Рауля. Там как получится. У нас еще одна парочка есть. - Может, я их позову? – спрашивает Жаклин. - Давай, веди их сюда. Мне легче за вами присматривать, когда вы кучкой. Через десять минут мы уже дружной компанией прихлебываем из бокалов. Отцов (однако целых три штуки накопилось!) пришлось подождать. Под столом прибавлялись пустые бутылочки.
- Идут! – это подскочил Анри. Дверь открывается и… О!!! Вот это дядька! Какая высота! Какая ширина! Это может быть только один человек на свете. Мне кажется кощунственным именовать это великолепное явление просто «Портос». - Господин барон дю Валлон де Брасье де Пьерфон, - обалдело выдаю я. У Портоса рот до ушей: - Мадам, я польщен! Вы знаете меня? - Да кто же Вас не знает! Он с чувством целует мне руку. У красивого господина, что стоит за его спиной, на лице отражается досада. Граф, не моргнув глазом, представляет: - Шевалье д’Эрбле, мой друг. Арамис проделывает ту же процедуру с прикладыванием к руке. - Не щекотно? – невинным тоном интересуется Атос. Ну, знаете, вот это я Вам припомню! Я с негодованием смотрю на Атоса (надеюсь, это был именно негодующий взгляд). Он прячет улыбку, делая вид, что разглаживает усы. Арамис с Портосом смотрят на нас, а потом обмениваются многозначительными взглядами. Так, и эти туда же. Нельзя же всех судить по себе, господа! - А это господин д’Артаньян, - продолжает Атос. Капитан посылает мне воздушный поцелуй. Как мило! Впрочем, как по мне, так гораздо лучше. Сколько можно руки облизывать!
Граф обводит нашу толпу взглядом, убедившись, что все на месте, он предлагает присесть: - У нас у всех есть новости. Прошу господа и дамы.
Отправлено: 24.02.12 10:58. Заголовок: Некоторое время цари..
Некоторое время царит тишина – все собираются с мыслями.
- Пожалуй, начну я, - решается капитан. – Я скажу просто – вот моя жена, Жанна, прошу уважать и жаловать, а любить ее я буду сам. Все, как положено, набрасываются с поздравлениями и поцелуями. - Ты точно решила оставаться? – успеваю шепнуть я. Жанна кивает головой. У нее очень счастливый вид. Совсем некстати мне в голову приходит мысль о Мадлен. Я отмахиваюсь от нее – придумаем что-нибудь. Граф просит тишины. - Это не все. Господа? Он выразительно смотрит на Арамиса и д’Артаньяна. Те обмениваются взглядами типа: «Я тебе еще это припомню». Говорить начинает д’Артаньян: - Жаклин, девочка моя, я надеюсь, что ты будешь счастлива так же, как счастлив сейчас я. А если нет… - Будет. Обязательно, - Арамис улыбается. – Если не возражаете, я предлагаю на медовый месяц поехать в Испанию. У меня там неплохие связи. Анри и Жаклин синхронно кивают. Похоже они мысленно уже там. Только у Жаклин подозрительно лукавый вид. Арамис забыл, чья это дочь. Ничего, Жаклин напомнит. Новая порция поздравлений, объятий и поцелуев.
Так, кто у нас следующий на очереди? Дверь в трактир открывается и внутрь вваливается мужик. Вот ужас! Это тот же самый и он опять похож на Боярского! Он поправляет на голове шляпу Боярского и голосом дяди Миши говорит: - Чтоб я еще когда-нибудь… капли в рот не возьму! Ларочка, прости! Сгинь нечистая! Это он про нас. Я оглядываюсь – у народа совершенно обалделый вид. Это хорошо. Значит у меня не глюки, раз его все видят. Боярский истово крестится и выбегает из «Козочки». Надеюсь, его понесло в правильном направлении. Если меня не подводит интуиция, сейчас должна объявиться Мадлен. Точно! Она появляется из кухни и с негодованием смотрит на собравшуюся толпу: - Что Вы все тут делаете? Кто вы такие? Это мой трактир и… Она замирает с открытым ртом. Еще бы! Портос наверняка выглядит круче, чем тот дурак-швейцарец, на которого она хотела променять славного капитана. Но Портос?!!! Он подкручивает усы и делает ей шаг навстречу: - Милая госпожа Трюшен! - Мадлен, - тающим голосом поправляет хозяйка трактира. – Но если Вам угодно – пусть будет Трюшен. - Я вижу, Вы еще больше похорошели! Мадлен становится похожа на розу. - Скажите, Вы никогда не мечтали жить в деревне? Цветы, плоды… - Ах, если там будете Вы… Портос весьма элегантно подхватывает ее под руку и небрежно бросает через плечо: - Прошу прощения, я вас оставлю. Нам нужно многое обговорить с госпожой Трюшен. Думаю, «Козочка» ей теперь без надобности. Он величественно покидает трактир с Мадлен под руку. Кажется, рот раскрыл даже Атос. Это называется «сделать всех». Снимаю шляпу или что там может снять дама.
Атос наливает себе и залпом выпивает стакан вина. - Рауль. Габриэлла. Воцаряется гробовая тишина. - Так уж получилось, что, похоже, я единственный, кто мог бы благословить вас… Мадемуазель, Вы не откажетесь поехать в Шотландию? Я хотел предложить Вам гостеприимство наших родственников. Габриэлла немного растеряна, но решительно кивает: - Да. Весь ее вид говорит – здесь меня ничего не держит. Именно так и понял это Рауль: - Мадемуазель, - он делает шаг вперед и опускается на одно колено перед Габриэллой. - Мой… отец просил Вашей руки, но Вы не сочли меня достойным. Теперь я прошу – позвольте сопровождать Вас в Шотландию и заслужить Ваше уважение и любовь. Если бы я не знала, что граф не способен лицемерить, я бы пожалуй заподозрила его в том, что он рад до смерти, что ему не пришлось опять просить. У него подозрительно довольный вид. Рауль поворачивается к нему: - Вы позволите мне? - Рауль, Вы взрослый мужчина. Вам решать. (Граф, Вы ли это?) Рауль поворачивается к Габриэлле: - Мадемуазель…
Ей хочется показать характер, это видно. Но у Рауля такой трогательный вид, это просто невозможно выдержать. Габриэлла и не выдерживает. Чуть дрогнувшим голосом она говорит: - Вы можете поступать, как считаете нужным. Можете ехать. Вы свободны в своих решениях. И после паузы все-таки добавляет: - Свободны, как и я. Да, Раульчик, придется тебе попотеть! Девушка с характером. - Значит, решено? – граф поочередно смотрит на сына и на Габриэллу. - Решено. Дальше вечер прошел весело. Напились все, правда, в разной степени.
На следующий день начались слезы. Сначала обрыдались над отбывавшими в Испанию Жаклин и Анри. Арамис не в счет – его просто обняли за компанию. Еще раз поздравили Жанну с д’Артаньяном и затем отравились готовиться к отъезду.
Через неделю наша немелкая компания совершила высадку в Кале, где ждал корабль. Вылив все слезы, какие еще оставались, мы утерлись и успокоились. - В конце концов, мы же не навсегда расстаемся! – воскликнул д’Артаньян. – Мы обязательно встретимся! - Так, про встретимся не надо, - фыркает Жанна. - Ты точно не хочешь остаться? – это уже ко мне. - Нет. Она переводит взгляд на графа. И тут господин Атос выходит с сольным номером: - Нет, она не остается, потому что мы уезжаем. Проболтался-таки! А еще говорят, что мужчины умеют держать язык за зубами! - Вместе? - Да. В Грецию. - В Рим. - В Грецию. - В Рим. - Атос, может, Вы объясните? – теряет терпение д’Артаньян. - Что тут объяснять? Рим намного интереснее! Там… Атос закатывает глаза: - О, нет! Как я сразу не догадался! Вот почему Рим. Признавайтесь, кто? - Никто, - бурчу я. Он быстро приподнимает мне подбородок и заглядывает в глаза: - Август? Черт, когда он успел научиться читать мои мысли? Безобразие! - Признавайтесь – Август? Изабо! У него жена! - Я помню - Ливия Друзилла, мать императора Тиберия, прабабка императора Калигулы, бабка императора Клавдия, и прапрабабка императора Нерона. Он когда собирался с ней говорить о домашних делах, всегда писал тезиcы и потом читал по бумажке. Представляете? Нет? Я тоже, потому я хочу это увидеть. Может Светоний все наврал. Ну и еще… - У него серые глаза, рыжие волосы и классические черты лица, - укоризненно качает головой граф. – Так? - Ну, так и что? Поглядеть нельзя? Калигула тоже… - О, боги! Греция! - Рим! - Хорошо, начнем со Спарты. - Вы что, опять собрались в другое время? – наконец доходит до Жанны. Граф кивает. - Я кое-что проверил. Если я правильно понимаю, мы приближаемся к центру воронки, время тут искривляется и то, что занимает обычно недели и месяцы, тут проходит как часы и дни. Так что пока нас не выкинуло, можно успеть. - А потом? Когда выкинет? - Все опять пойдет как обычно – и время и пространство. Жанна оглядывается. Габриэлла и Рауль целиком поглощены друг другом и ничего не слышали. Д’Артаньян задумчиво дергает себя за усы: - Я бы сказал, Атос, что Вы спятили, если бы сам не тащил на себе… Маресьева, правильно? - Маресьева, - кивает Жанна. - А Вы уверены, что будет, как Вы говорите? - Я проверил, - хладнокровно докладывает граф. – Вчера. Как видите, никто даже не заметил. Правда, я отлучался совсем ненадолго. Убедился, что Аттила действительно умер оттого, что захлебнулся во сне собственной кровью. - Граф, Вы… - я не нахожу слов от возмущения. – У Вас совести нет. - Я не мог подвергать риску даму. Я должен был сначала проверить. - Все равно Рим, - очень тихо бурчу себе под нос в качестве утешения. Но у графа, как заметил еще Ришелье, очень тонкий слух. - Изабо, я сказал – сначала Спарта. Или Вы останетесь здесь. - Я могу в Рим и без Вас. - Вы уже восстановили свою латынь? Бессовестный! Он улыбается: - Спарта, Изабо. Спарта. Нам машут с корабля – пора на борт. - Атос, - я впервые зову его этим именем, - а мы успеем к ним на свадьбу? Он меланхолично пожимает плечами: - Если не успеем, то всегда сможем вернуться в прошлое, разве нет?
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 356
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума