Отправлено: 25.02.10 21:21. Заголовок: Четыре друга и ненормальная дюманка, или Что было бы, если бы Вы попали в мир Дюма...

Говорят, что этот жанр называется Мэри Сью и служит мишенью для тапочек. Возможно. Но, поскольку мне посоветовали выложить это еще и здесь - выкладываю...

…Сон снова повторялся, возвращая Женьку на три года назад. Тоска, острая, как почечная колика, и ожидание, невыносимое, как зубная боль... Обман, потом еще и еще... И пустота, черные, холодные ночи одиночества, когда за окном в промозглой ноябрьской тьме каркают от кошмарных снов вороны, спит весь город, кроме тебя, и только одно помогает перенести все это - сознание того, что больше не будет ни ожидания, ни обмана, ни предательства... а тоска понемногу станет слабее... Женька рывком села в спальном мешке. Это только сон. Это уже кончилось. Тогда, три года назад, выбраться из депрессии ей помогла работа – тяжелая, выматывающая работа на «Скорой помощи», и такие же выматывающие тренировки по фехтованию. Железо не прощает слабости, говорил тренер. И она заставила себя забыть о слабости. Клуб спелеологов окончательно вытянул девушку на поверхность, и теперь остались только сны. Женька продолжала работать, тренироваться, спускаться под землю – и держать ненавязчивую, но твердую дистанцию между собой и любым представителем противоположного пола.
Девушка потерла лицо ладонями, стряхивая вязкую муть сна, и огляделась. Сквозь полог палатки просвечивало солнце. Над плато Караби-Яйла стояла тишина, нарушаемая только ревом реки, вздувшейся после двухдневного ливня.
... – Ребята, подъем! Дождь кончился!
Спелеологи двое суток просидели в палатках, мрачно прислушиваясь к шуму разгулявшихся над плато стихий и недобрым словом поминая местных духов погоды. Расчищать вход в систему под таким ливнем было совершенно невозможно. Перебрали все анекдоты и истории, выспались на неделю вперед, вконец осатанели от безделья… и вот наконец-то! Заспанные обитатели палатки полезли наружу, впустив солнечный свет и запах мокрой полыни, и до Женьки донесся ликующий вопль:
- Эй, спелеологи!!! Подъем!!! Нам ливень подарочек преподнес!!!
В двадцати метрах от стоянки на дне крупной карстовой воронки темнел свеженький провал. Да какой – сантиметров восьмидесяти в поперечнике. Воронка, вход в которую собирались расчищать, была вдвое меньше…
Накопленный за два дня трудовой энтузиазм требовал выхода. Тем более, что предварительный осмотр убедительно показал: под провалом здоровенная полость. Ливень, похоже, открыл еще не обследованную пещеру…
…Луч налобного фонаря выхватывал из темноты стены с великолепнейшими натечными фестонами, нетронутые сталактиты и сталагмиты, искрился на кальцитовых щетках...
- Женька! – Восклицание породило многоголосое эхо. – Смотри, что тут…
Женя обернулась. Влад светил на груду земли и камней, образовавшуюся в месте провала воронки. Из-под завала глины наполовину торчала самая натуральная греческая амфора - небольшая, с широким горлышком, с черно-красным рисунком. Горлышко было замазано чем-то вроде воска, но на боку амфоры зияла дыра – рядом лежали два больших осколка и скатившийся в воронку камень, который, видимо, ее и расколол. Правая ручка амфоры намертво вросла в обломок сталагмита.
- Сталагмиты растут максимум на сантиметр в сто лет, - почему-то шепотом сказала Женька. – Сколько же она тут пролежала?
- Тысячи три лет, не меньше… - так же шепотом ответил Влад. – Видишь, какой толстый… Привет из Эллады, не иначе. А внутри-то…
Свет фонаря отблескивал на золотых монетах.
Находку бережно откопали. Как ни хотелось поскорее разглядеть все при дневном свете, спелеологи сначала обошли по периметру пещерный зал – и обнаружили в дальнем углу проход, уткнувшийся в стенку откровенно обвального происхождения. Нагромождение известняковых глыб уже покрылось кальцитовыми потеками, что доказывало, что обвал произошел давным-давно.
- Никак иначе мы бы сюда не попали, - заключил Влад, заворачивая амфору в снятую майку и аккуратно упрятывая за пазуху комбинезона. – Надо будет потом осмотреть окрестности. Сдается мне, это часть той системы, в которую мы собирались лезть.
…Солнце ушло за горную гряду, но никто пока не собирался расходиться по палаткам – насиделись в духоте и тесноте. Костер, разведенный скорее для уюта, чем для тепла, ярко пылал, и рядом с ним на разостланном куске полиэтилена были разложены разбитая амфора и ее содержимое. Клад оказался невелик – полтора десятка старинных монет, два золотых браслета и массивное кольцо с темно-синим камнем. Камень, отшлифованный в виде кабошона, был окружен десятком маленьких бесцветных кристаллов, а в его полупрозрачной, похожей на ночное небо глубине переливался блик в виде шестилучевой звезды.
- Звездчатый сапфир, - со знанием дела определил Миша Чирков. – Невероятная редкость. А вокруг, чтоб я сдох – алмазы! Хоть и необработанные!
- Женька, посмотри – там царапины нету? – подколола Женька подругу.
- Нету. – Женя вертела перстень, любуясь игрой света в сапфире. Ее фанатичное увлечение романами Дюма было широко известно в компании и регулярно служило поводом к поддразниванию – впрочем, вполне дружескому. Даже сейчас у нее на коленях лежал истрепанный том «Трех мушкетеров», который Женя таскала с собой в качестве талисмана. – Если верить нашим геологам, кладу почти три тысячи лет. И как, по-вашему, фамильный перстень графа де Ла Фер мог попасть в пещеру в Крыму? Смотрите, тут что-то написано…
По периметру кольца были вырезаны буквы греческого алфавита.
- Эх, знал бы прикуп - жил бы в Сочи, - вздохнул Миша. – Надо было в команду заодно и лингвиста-переводчика вербовать.
- И историка, - подсказал Влад. – Щас тебе. Обходись тем, что есть.
В тесно спаянной компании из шести человек наличествовали: инженер-программист – одна штука, геолог - одна штука, врач «скорой помощи» - одна штука, а также два менеджера среднего звена и один преподаватель физики. Почти у каждого имелся ряд хобби, но объединяющим служила спелеология.
- И обойдусь! Паш, ты какие-нибудь буквы узнаешь?
- Узнаю, - ответствовал Паша по прозвищу Крокодил. – Вот эту. Омега. И чем тебе это помогло?
- Жень, а ты? Ты же врач все-таки?
- Врачи учат латынь, - отозвалась Женька, снова забирая кольцо и примеряя его на безымянный палец. – Красиво…
- Особенно в сочетании с твоими драными джинсами, - вздохнула Рита. – Вот не понимаю – вроде бы ты нормальная девка, так почему же одеваешься как… как мужик? Ладно, сейчас понятно, но в городе?
- Мне так удобнее, - пожала плечами Женька.
- Вот жила бы в своем ненаглядном семнадцатом веке – небось носила бы юбку как миленькая…
- Вряд ли, - вступился Крокодил. – Насколько я знаю Женьку, она бы скорее оказалась чем-нибудь вроде кавалерист-девицы Натальи Дуровой.
- Ой, да чушь это все, - безапелляционно заметила Рита, - не может нормальная девушка прикинуться мужиком так, чтобы никто не догадался… Ладно бы кикимора какая, а ты-то красивая!
- Как раз запросто, - Женька оседлала любимого конька. – Мужиком – пожалуй, нет, а юношей – легко, особенно в 17 веке. Одежда свободная, фигуру не подчеркивает, походка и пластика сейчас у многих женщин такие, что и здесь не отличишь. Ну, получится хорошенький юноша, только и всего.
- Вопрос – а оно тебе надо? – философски спросил Влад.
- Ты знаешь, - грустно хмыкнула Женька, - иногда хочется. Особенно когда понимаешь, что отпуск кончается и впереди одиннадцать месяцев серых трудовых будней. Но не просто в прошлое, а вот сюда! – И она хлопнула ладонью по облезлой серой обложке на коленях. На какой-то миг сидящим вокруг костра показалось, что в руках у Женьки сработала фотовспышка. Сапфир на пальце внезапно полыхнул ярко-голубой звездой, ослепив присутствующих, и девушка повалилась лицом в траву.
Спелеологам приходится бывать в экстремальных ситуациях, поэтому растерянность у костра длилась не больше трех секунд. Но ни нашатырь, ни холодная вода, ни другие испытанные средства от обморока эффекта не возымели. Да это и не было похоже на простой обморок. Пульс еле прощупывался, и дышала Женька так слабо, что вряд ли шелохнула бы и травинку.
- Мишк, сними ты с нее это кольцо от греха подальше, - посоветовал Влад. – Не нравится оно мне. Может, из-за него…
- Мистика, - проворчал Мишка, но кольцо снял. Ничего не изменилось. Оставалось ждать вызванный по мобильной связи санитарный вертолет.
…- Прибывший через полчаса врач только развел руками.
- Она была здорова? На сердце не жаловалась?
- Совершенно… - растерянно ответил Мишка. – Погодите, что значит – была?! Вы что, хотите сказать…
Врач кивнул.
- Я уже ничего не могу сделать. Смерть до прибытия…
- Но как? Отчего?!
Врач пожал плечами.
- Инсульт, эмболия… может быть, сердце… хотя не похоже… Внезапная смертность, увы, случается и с молодыми и здоровыми… Вскрытие покажет. Родственники есть? Муж?
- Она сирота, - выдавил из себя Мишка. – И с мужем давно разошлась…
- Ну что ж… Соболезную.

…Темнота перед глазами медленно рассеивалась. Постепенно Женька сфокусировала взгляд - и увидела гладкую белую поверхность.
“Ага. Это потолок. Кажется, я валялась в обмороке... Что это было?”
Сильно звенело в ушах и ломило затылок. Ну, еще бы – падение с высоты собственного роста, да затылком об пол… Какой еще пол?! Откуда взялся потолок??! Женька с усилием приняла сидячее положение и ошеломленно огляделась, пытаясь справиться с накатившим головокружением. Тело было словно ватное, слегка подташнивало, глаза заливал пот, потолок и стены продолжали плыть по кругу.
- Где я, а? - простонала она вслух. - И почему тут такая жарища?!
Ответить было некому - комната была пуста. На границе сознания плавало смутное воспоминание о какой-то вспышке… кольцо, пещера… Женька подняла руку, чтобы вытереть пот, и сквозь жаркую пелену увидела у себя на пальце кольцо с кабошоном звездчатого сапфира. Знакомое, кстати, кольцо.
- Господи! - Девушка поспешно подобрала под себя ноги, чтобы вскочить... и недоумевающе уставилась на мягкие замшевые сапоги. Вернее, ботфорты – черной замши, с серебристыми звездочками шпор. Выше начинались штаны зеленого бархата. Уже сознательно Женька осмотрела себя, насколько это было возможно, и убедилась, что вместо любимых потертых джинсов и клетчатой ковбойки на ней надет зеленый бархатный костюм… хммм… вполне в стиле пресловутого 17-го века – свободные прорезные рукава, серебряное шитье, кружевные манжеты…
- Ну и ну… - Она медленно встала, оттолкнувшись рукой от пола. Слегка покачнулась, ухватилась за край стола и огляделась. Просторная комната была обставлена мебелью темного дерева; высокое окно распахнуто настежь, за ним синеет кусочек ясного вечернего неба. Налетевший порыв ветра покачнул штору, зашелестел листвой за окном; с улицы донесся характерный звонкий перестук - подковы по мостовой. В поле зрения попало высокое узкое зеркало в серебряной раме, и Женя, не раздумывая, шагнула к нему, втайне опасаясь увидеть там незнакомое лицо.
Опасения не оправдались – с величайшим облегчением Женька узрела в раме свою собственную, только безмерно озадаченную физиономию и свое же телосложение. Резковатые черты лица, темно-каштановые волосы до плеч, темные густые брови, зеленовато-серые глаза и слегка выдающиеся на худом лице скулы. Прямой нос с изящно вырезанными ноздрями, крупный, но четко очерченный рот, даже крошечная родинка справа под губой – все абсолютно свое, родное, привычное, слегка мальчишеское. Вот только одето было отражение так, словно в зеркало вставили цветную иллюстрацию к роману «Три мушкетера». Поверх костюма из темно-зеленого бархата, с кружевным воротником и такими же манжетами, с плеч спадал бархатный же черный плащ. Дополняли картину ботфорты и широкая перевязь через плечо. Короче говоря, в зеркале отражался тот самый юноша, о котором пять минут назад говорили у костра на плато Караби-Яйла… Женя тряхнула головой. Ее преследовало странное чувство – будто достаточно просто сосредоточиться, и она все поймет и все вспомнит. И легкая раздвоенность сознания. Пещера… кольцо… вспышка… Внезапно на нее нахлынул целый океан чужих воспоминаний, эмоций и знаний, переплетающихся друг с другом.
«Меня зовут Евгения Лучникова, и мне двадцать шесть лет… Эжени де Флер, двадцать три года… я в Париже… в своем доме… Это что же получается? Я это или не я?»
Девушка отошла от зеркала и уселась в кресло, машинально отметив, что ЗНАЛА, где оно стоит. Нет, надо сосредоточиться. И успокоиться… хотя, удивительное дело – она и так была спокойна. Женя добросовестно припомнила все прочитанные фантастические романы и попыталась сформулировать диагноз: она, вероятнее всего, попала в чужое тело и чужой мозг в виде психоматрицы. Звучало это как-то диковато, но... а что еще вы можете предложить?
“Так. Спокойно. Стало быть, я нахожусь в теле двойника, живущего во Франции 17-го века. Наложение матриц… Странно, почему это меня не пугает? А так вообще бывает? – Женя хмыкнула вслух. Вариантов у нее, как подсказывал здравый смысл, было два: либо признать, что бывает, либо сделать вывод, что она сошла с ума. Первый вариант ей нравился больше. – Ну что же, за что боролись – на то и напоролись Главное - не пороть горячку. Сначала подумай, потом действуй. Так, призовем на помощь познания из области психологии и физиологии. Медик я или нет?”
Познания были на месте. Итак... Если это не ее тело, то и рефлексы тоже должны быть чужие. Только как это проверить? Задумавшись, Женя сильно сжала подлокотники - и зашипела от боли. Отдернула правую руку, быстро повернула ее ладонью вверх... и уставилась на длинную глубокую царапину так, словно видела ее впервые.
“Стоп, ну и чему тут удивляться? Это же я сегодня вечером банку с тушенкой открывала... - несколько заторможенно подумала Женя и спохватилась: - Господи, какая еще банка?! Это же не мое тело!”
Женя рывком задрала камзол. Пораненная рука может быть совпадением, но шрама от аппендицита здесь быть не должно никак!
Шрам был. А рядом с ним на нежной коже красовалась родинка, которой у Жени отродясь не было.
Так, ничего страшного, крыша едет, скоро будет. Женя запахнулась и откинулась на спинку кресла, пытаясь собраться с мыслями. Странная складывается картинка. Выходит, что друг на друга наложились не только сознания, но и тела? Это как же так получается?
“А где тело двойника? Или, если не тело - то хотя бы вещество? - Закон сохранения массы вещества Женька чтила, как Остап Бендер - Уголовный кодекс. -“Если данный гриф появился здесь, значит, он исчез на Кавказе, или где они там водятся?..” Поменялись, что ли? Ой, елки зеленые! Ну, ребята влипли… Если она - там, живая, это еще ничего, а если в коме, или вообще труп?! Мама дорогая!”
Кусочки мозаики начинали складываться в относительно цельную картинку. Женька с новым интересом рассматривала кольцо с сапфиром. Одежда, обувь чужие, а колечко – вот оно, никуда не делось… Не иначе как в нем все дело… Знать бы греческий! Впрочем, что-то подсказывало, что уж здесь-то, в ЭТОМ мире, она найдет знатоков, способных перевести два слова, выбитых на кольце. Ну, спасибо и на том, что доминирует ее личность. Потому что никакого раздвоения желаний Женька не чувствовала. Было только легкое ощущение пресловутой “дежа вю” - ложной памяти. И целая куча легкодоступной информации. Основными пунктами которой следовало признать время – 1629 год; место – Париж; обстоятельства – Эжени де Флер, круглая сирота и жена знатного нормандского дворянина, сбежала из мужниного дома, переодевшись в мужской костюм и прихватив с собой двух верных слуг, фамильные драгоценности и отцовскую шпагу. Причиной побега оказался вовсе не авантюризм, а банальнейшая причина – муж-скотина. При мысли о муже Женька ощутила укол пренеприятнейшего чувства, состоящего из смеси страха, ненависти и отвращения. Однако!..
“Просто сюжет для романа, - скептически фыркнула Женькина составляющая личности. – И надо мне было попасть в семнадцатый век, чтобы снова разбираться с мужьями?! Ну вот, угодила я в героини мелодрамы! Эмоциональная память, стало быть, тоже сохранилась... Ха, как бы при таком раскладе весь сценарий не пошел псу под хвост. Я вам не рабыня Изаура...»
На сердце слегка давило привычное ощущение далекой, но постоянной опасности, но Женька уже поняла, что это ощущение не ее, а Эжени. Из глубины памяти выплыло мужское лицо с холодными зеленовато-карими глазами и каштановыми тонкими усиками над жесткой линией рта. «И кто у нас муж? А муж у нас скотина…» Шарль де Вилье, маркиз де Шермон. «Ну, по крайней мере, один плюс в этом идиотизме есть, - трезво рассудила Женька. - Аппендицита я могу не опасаться. Может быть. А с возвращением… а с возвращением что-нибудь придумаем… ” – На самом деле ей совершенно не хотелось ничего придумывать, по крайней мере пока. И что-то - наверное, интуиция - подсказывало, что случившееся необратимо и ей придется адаптироваться в этом мире, надеясь только на себя. Свою жизнь в 20 веке Женька вряд ли могла назвать удавшейся, а здесь… а здесь было смутное ощущение, что можно попытаться прожить ее заново. С окружающего мира как будто сдернули пыльную вуаль. В воздухе отчетливо пахло приключениями…
«Так, и что мы умеем? А умеем мы мно-ого…» - Помимо фехтования, Женька баловалась метанием ножей и айкидо, неплохо стреляла и ездила верхом, так что к приключениям могла считать себя готовой. Все же странно, что даже теперь, когда она знает, сколько проблем у нее здесь, в этом мире, ей не хочется возвращаться. Женька едва слышно усмехнулась. Тоже мне проблемы. Бедная наивная девочка, та, которая была до того как... Теперешней Эжени все, что происходило, виделось в несколько другом свете. Исчезло что-то основное, что держало за горло все время... Исчез страх. Она больше не боялась маркиза де Шермон. Не боялась ни его рук, ни его издевок.
Боммм! Женька вздрогнула от звенящего медного удара. Фу ты, это же часы... Половина девятого. Женька снова встала и подошла к зеркалу. Зеркало снова отразило стройного и весьма миловидного юношу, едва вышедшего из детского возраста. Вот только глаза у него были не детские.
- Так кто же ты? - тихо спросила Женька у своего отражения. - Я? Или мы? Кажется, привычка разговаривать с собой - признак шизофрении и раздвоения личности?
Отражение молча пожало плечами.
- Странное ощущение, - сказала ему Женька. - Все это было со мной, а не с моим двойником. Несмотря на то, что меня там тогда не было. Но теперь - то я здесь.
Отражение улыбнулось. Его такая простая мысль вполне устраивала.
- Ну хорошо. Вдвоем не пропадем. - Женька подмигнула зеркалу.
“Слабо вам, господин маркиз, справиться с женщиной из моего мира! Для вашего времени Эжени де Флер, может быть, верх решительности, но для нашего - сущий ребенок. Впрочем, по авантюризму я, конечно, тоже недалеко ушла от подростка, но во всем остальном... Не бойся, сестренка. - Женька, сама того не замечая, обращалась к себе самой. - Вместе мы составляем неплохую команду. То-есть что это я говорю... Неплохую такую особу, авантюрного склада и с преотличнейшим багажом знаний и умений...”
Спать все еще не хотелось. Зато внезапно захотелось пить. На столе стоял графин с водой, но особе авантюрного склада решительно не улыбалось утолять жажду таким прозаическим напитком. Беспокоить служанку по таким пустякам тоже не хотелось (сказывалось воспитание), и поэтому Женька, крутанувшись на каблуках, направилась в кладовую - поискать что-нибудь, более подходящее к ситуации.
Вернувшись в комнату с откупоренной бутылкой вина, Женька услышала доносящиеся из-за открытого окна громкие, резкие голоса, топот ног и легко узнаваемый звон клинков. Семнадцатый век оправдывал свою репутацию – на улице явно шла драка.
- Атос, сзади, обернись! - крикнули за окном. - К стене, к стене прижимайся!
«Что?!» - Женька кинулась к окну, забыв даже удивиться тому, что с легкостью понимает французский язык. Не может быть таких совпадений, не может… Высунувшись в окно, в отблесках заката Женька разглядела дерущихся. Девять человек в красных форменных плащах - против трех... нет, четырех, четвертый прижался к стене прямо под окном, и Женя не сразу его углядела, - в голубых плащах с золотой вышивкой. Еще один «красный плащ» неподвижно лежал на мостовой, согнувшись и прижав руки к животу. Гвардия кардинала выясняет отношения с мушкетерами короля, сообразила Женька. Решение созрело мгновенно. Не говоря уже о том, что ее симпатии, разумеется, были на стороне мушкетеров, бой шел, мягко говоря, неравный - по двое на одного, а на четвертого, отличавшегося редкостно могучим телосложением, навалились сразу три противника. Повисшего сзади на шее гвардейца гигант стряхнул одним движением, но тот снова прыгнул вперед, пока мушкетер отбивался от двух клинков. Дальше Женька смотреть не стала. Она метнулась вглубь комнаты, выхватила из прислоненных к креслу ножен шпагу, вскочила на подоконник и, секунду помедлив, выбирая место, прыгнула вниз.
Напавший сзади на гиганта гвардеец сразу получил от нее рубящий удар клинком наотмашь по шее и отвалился. Девушка отскочила в сторону, избежав выпада второго врага, и быстро осмотрелась. Ее взгляд встретился со взглядом худощавого смуглого мушкетера, и тот мотнул головой в сторону дома. Действительно, и он, и двое других справлялись без особого труда, но четвертый, тот, кого, по-видимому, назвали Атосом, еле отбивался от двух противников, и Женька сразу поняла, почему - правая рука у него висела плетью, а на сером камзоле в двух местах расплывались пятна крови. Гигант, яростно рыча, прорубался на помощь к товарищу, но двое гвардейцев держались крепко; смуглому тоже не удавалось приблизиться - его отрезали двое других. В эту секунду Атос упал на одно колено - похоже было, что он теряет сознание. Женька, словно на стоп-кадре, увидела его напряженное бледное лицо с закушенной губой, упавшие на лоб темные волосы, блеск занесенного клинка...
- Держись, Атос! – Смуглый мушкетер рванулся вперед, но Женька успела раньше. Изготовившийся для удара гвардеец не успел даже удивиться - мимо него по-кошачьи проскользнула гибкая тонкая фигура, каким-то непостижимым образом очутившись между ним и его беспомощной жертвой, и... Дикий крик прорезал вечернюю тишину. Узкое пространство не давало Женьке возможности для колющего или рубящего удара, негде было даже опустить руку, не то что развернуться, и она ударила эфесом шпаги, вернее, торчащей дужкой, прямо в глаз атакующего. Гвардеец, выронив шпагу и прижав обе ладони к мгновенно залившемуся кровью лицу, медленно оседал на мостовую. За его спиной Женька увидела растерянное лицо второго гвардейца - тот явно не ожидал такой стремительной расправы и не успел отреагировать. Короткий молниеносный выпад, и у гвардейца вырвался захлебнувшийся полувздох, полувсхлип - клинок вонзился в горло.
- Браво, юноша! – Смуглый мушкетер за эти секунды уже успел расправиться с одним из своих противников, поплатившись, правда, глубокой царапиной на щеке, и теперь шаг за шагом теснил второго.
- Эй, господа, - Женька шагнула вперед и, словно розгой, стегнула окровавленным клинком по заду одного из противников гиганта, - а я здесь.
Девушка успела на миг принять картинную позу выжидающего бретера, уткнув кончик шпаги в носок сапога и подбоченившись, тут же отскочила в сторону и ловко проколола предплечье нападающего. Шпага со звоном упала на булыжники, и гвардеец попятился от Женьки, сдавленно шипя сквозь зубы.
- Все, все, - успокоительно заметила она, - с вас достаточно.
Драка кончилась. Атос медленно поднимался на ноги, держась за стену и стиснув зубы; мушкетер гигантского роста заботливо его поддерживал. Смуглолицый, вытирая кровь со щеки, подошел к Женьке.
- Черт побери, откуда вы свалились?
- Со второго этажа, - честно ответила она. - Не могу спокойно смотреть, когда дерутся не по правилам. Что с вашим другом? Ему, по-моему, необходима перевязка. Пойдемте, это мой дом.
- Спасибо, - смуглолицый протянул ей руку, предварительно вытерев ладонь о плащ. - Мое имя д’Артаньян.
- Эжен де Сигоньяк, - Женька машинально переложила шпагу в левую руку и ответила на рукопожатие. «Не может быть, - билось в голове. – Не может быть. Это не может быть просто прошлое…» Она перевела вопросительный взгляд на четвертого мушкетера – стройного темноволосого молодого человека с тонким красивым лицом.
- Арамис, - представился тот в ответ на ее взгляд.
«Караул… Куда я попала?!?!?»
Дверь в ответ на требовательный, хозяйский стук открылась с похвальной быстротой, и слуга вытаращил глаза: он никак не мог понять, каким образом его госпожа оказалась на улице, да еще и в компании четырех королевских мушкетеров.
- Николь пришла? - вместо объяснений спросила Женька, входя в прихожую.
- Д-да, сударь...
- Скажи, чтобы приготовила все для перевязки. Потерпите еще немного, сударь. Нам сюда.
- Благодарю, - тихо, с трудом ответил Атос. Он стискивал плечо товарища так, что побелели пальцы; над темными бровями выступили мелкие капельки пота.
- Послушайте-ка, Атос, может, я вас понесу... - начал было тот.
- Портос... - сквозь зубы проговорил Атос с прорвавшимся стоном.
Женька уже не удивилась – странно было бы, если бы гиганта звали иначе...
- Черт бы взял вашу гордость, - с оттенком неудовольствия проворчал Портос. - Лекаря бы надо...
- Я посмотрю, - сказала Женька. - Я разбираюсь в хирургии. - Учитывая ее профессию, в хирургии она разбиралась лучше любого лекаря в Париже. Вдобавок к этому крестный отец Эжени тоже увлекался медициной, а конкретно - лекарственными травами и прочими народными снадобьями, и привил свое увлечение девушке.
Когда Атоса усадили на табурет в гостиной, он был пепельно-бледен и тяжело дышал сквозь стиснутые зубы - то ли от боли, то ли от потери крови, а может, от того и другого вместе. Пока Николь торопливо ставила на стол кувшин с теплой водой, таз, шкатулку с инструментами, бинтами и мазями, Арамис помог Женьке снять с раненого камзол и рубашку; Портос заботливо поддерживал друга. Обнаружились рана в правом плече... и промокшая от крови повязка на ребрах, стягивающая глубокую колотую рану в правом боку. Из-под сбившихся полотняных бинтов ползли темно-алые струйки. Женька невольно присвистнула.
- Так вы уже были ранены? - Она бросила на пол разрезанную и скомканную повязку. Чувства, которые она сейчас испытывала, были двойными. С одной стороны, здравый смысл подсказывал, что нормальному человеку с такой раной следует лежать дома в постели, а не шляться по улицам и затевать драки - глупый и совершенно ненужный героизм. С другой стороны, выдержка и мужество мушкетера, несмотря ни на что, все-таки восхищали. - Вам не стоило выходить из дома.
Уголки губ Атоса чуть дрогнули в легкой улыбке. Улыбка у него оказалась на редкость хорошей и совершенно преобразила замкнутое и суровое, хотя и очень красивое лицо.
- Дурацкое самолюбие, - сказал он. - Никто не любит признавать себя побежденным. - Как ни скверно было мушкетеру, но говорил он ровным голосом.
- Особенно перед капитаном де Тревилем, - почти интуитивно заметила Женька, промывая рану. - Вас уже осматривал врач?
- Да... здесь нет ничего опасного. - Атос с присвистом втянул воздух сквозь зубы - Женька нажала посильнее.
- Простите.
- Пустяки. Просто затяните потуже.
- Лучший фехтовальщик полка должен поддерживать свою репутацию любой ценой, - чуть насмешливо сказал д’Артаньян, и Женька поняла, что за поддразниванием гасконец прячет тревогу за друга и облегчение оттого, что тот вне опасности.
- Хороша бы получилась поддержка репутации, если бы меня сегодня прикончили, - усмехнулся Атос. - Господин де Сигоньяк, я обязан вам жизнью, примите мою благодарность... и за помощь тоже.
- Пустяки, - отмахнулась Женька, осторожно исследуя его плечо. Рана была глубокой, но неопасной - просто повреждены мышцы. Девушка промыла ее и взялась за бинт. - Пикар, принеси мой халат из спальни. Боюсь, сударь, он будет вам узковат, но... - она с комическим смущением пожала плечами. - Вряд ли я смогу предложить вам одежду вашего размера. Я пошлю к вам домой слугу, если хотите.
- Не стоит, - вставая, сказал д’Артаньян. - Я схожу.
Устраиваясь в новом доме, Эжени предусмотрительно обзавелась полным мужским гардеробом - на случай, если придется принимать гостей в неурочное время. Длинный теплый халат из простеганного золотисто-коричневого атласа был ей заметно велик - Эжени любила просторную одежду, в которую можно было бы закутаться. На Атоса он налез только благодаря тому, что мушкетер не вдел в рукав раненую руку, висящую на перевязи, а просто набросил халат на правое плечо. На Эжени халат драпировался живописными складками. На мушкетере - плотно облегал мускулистые плечи, оставляя открытой широкую грудь, белеющую свежей повязкой.
- Раны неопасные, - сказала Женька. - Но руку придется некоторое время поносить на перевязи. Разрешите, я вам помогу... на диване вам будет удобнее. Дайте-ка ваш пульс...
Атос с заметным облегчением откинулся на мягкую спинку, без возражений протянув левую руку Женьке. Бледность его понемногу проходила. Женька даже не стала считать - ей достаточно было убедиться в том, что пульс хорошего наполнения.

 Отправлено: 25.02.10 21:24. Заголовок: Наутро Атос выглядел..

- Похоже, вы где-то учились медицине, - заметил Арамис.
- Было немного, - призналась Женька. - Крестный отец мечтал сделать из меня Авиценну, а вышел обыкновенный драчун.
- Я бы сказал, что и то и другое... к счастью для меня, - констатировал Атос.
Женька смущенно пожала плечами. Теперь, в более спокойной обстановке, она наконец могла рассмотреть мушкетеров получше - до этого ее внимание было сосредоточено на Атосе, и не столько даже на нем, сколько на его ранах. Приходилось признать, что перед ней четыре друга из трилогии Александра Дюма – во всяком случае, не только имена, но и портретное сходство были налицо. Высоченный, с плечами шириной почти в дверной проем, Портос, стройный изящный черноглазый Арамис… Когда же девушка повнимательнее присмотрелась к Атосу, ей пришлось сдержать откровенный вздох. При том, что Женька, исходя из жизненного опыта, привыкла не доверять красивым мужчинам, она умела видеть красоту и ценить ее. Теперь, когда лицо мушкетера больше не портила гримаса боли, он выглядел просто изумительно. Гордый профиль, чуть полноватые, но твердые губы, проницательные серые глаза под длинными, как у мальчишки, темными ресницами. Темные шелковистые усы и эспаньолка, длинные, волнистые темные волосы. Породистые сильные руки. На вид ему можно было дать лет тридцать, но тонкие, словно проведенные острым резцом, морщинки в уголках глаз прибавляли еще несколько лет.
“А я-то думала, что это выдумка! Самая лучшая выдумка в мире… И кто же, интересно, за дурака – я или историки?»
Философские рассуждения прервало появление д’Артаньяна. Он принес сверток с одеждой, и, пока Атос с помощью Арамиса одевался, стараясь поменьше двигать правой рукой, Женька исподтишка разглядывала гасконца – чтобы закончить осмотр. Никаких противоречий с Дюма она не заметила.
“Короче говоря, выбор на любой вкус, - заключила мысленно Женька. - Очаровательно, но не ко времени...”- Вы далеко живете? - спросила она, глядя, как Атос, едва заметно морщась, затягивает ремень поверх кожаного колета и пристегивает шпагу.
- В двух шагах от Люксембурга. На улице...
“Улице Феру,” - мысленно закончила за него Женька, решив уже ничему не удивляться.
- ...Феру, - договорил Атос. - Ничего, дойду.
“Интересно, я когда-нибудь перестану удивляться? - почти меланхолично подумала Женька. – Ведь уже решила, что Дюма описал все по правде...”
- Это не меньше чем полчаса ходьбы. Вы могли бы остаться переночевать у меня. Ведь уже стемнело, а вы...
- Право же, мне неловко и дальше пользоваться вашей любезностью, - склонил голову Атос, - это начинает смахивать на злоупотребление. Вы и так уже много для меня сделали.
- Пустяки.
- Атос, я бы на твоем месте принял предложение, - серьезно сказал Арамис. – Если по дороге мы опять нарвемся на гвардейцев...
Атос поднял брови, но промолчал. Убедительность аргументов была очевидна.
- Оставайтесь, сударь, - решительно сказала Женька. - Вы меня ничуть не стесните.
На звон серебряного колокольчика явилась служанка, сделала книксен в дверях и застыла, сложив руки на животе и ожидая приказа.
- Николь, приготовь комнату для гостя. И займись ужином. На четверых. Вы ведь не откажетесь?
Четверо друзей переглянулись. Д’Артаньян поднял руки в знак полной капитуляции, Арамис улыбнулся неожиданно мальчишеской улыбкой. На лице Портоса появилось выражение, какое бывает у человека, вопреки ожиданиям оказавшегося в чудесной компании. Атос глянул на друзей и тоже улыбнулся.
- Не откажемся, - сказал он. - И не рассчитывайте!...
Женька не торопилась ложиться в постель. Портос, Арамис и д’Артаньян давно распрощались и ушли, договорившись встретиться у капитана, а Атос уже спал в отведенной ему комнате. В доме все затихло. За раскрытым окном в зеленоватом ночном небе сияла полная луна; далеко-далеко, где-то на пределе слышимости, монотонно лаяли собаки. Женька сидела на подоконнике, прислонившись к одной стороне оконного проема и уперевшись ногами в противоположную - привычка, приобретенная в далеком детстве. Событий и впечатлений для одного дня было многовато - во всяком случае, более чем достаточно, чтобы помешать заснуть.
Другой мир... Женька, подняв голову и вглядываясь в яркий лунный диск, попыталась уяснить, что вот эта луна - такая обычная, с привычным, похожим на лицо рисунком - не та луна, которая светила ей всю жизнь. А может быть, и та же самая? Что она знает о параллельных мирах? Немногое. Ничуть не больше, чем прежняя Эжени - о загробном царстве… Девушка распушила подсыхающие волосы. Час назад она с удовольствием убедилась, что ее желание принимать ванну перед сном у служанки не вызывает ни малейшего протеста. В первом этаже обнаружилась комната с каменным полом и огромной деревянной бадьей, которую быстро наполнили горячей водой. Пена от невзрачного серого шарика мыла оказалась пышной и ароматной, греческая губка не шла ни в какое сравнение с поролоновой, а уж нагретое у камина огромное полотенце!
«Но где же я все-таки?» - Из разговора за ужином стало очевидным, что описанная Дюма история весьма даже правдоподобна. По крайней мере, д’Артаньян недавно получил чин лейтенанта, а Портос собирался жениться… Ладно, бой покажет. Поскольку сон все еще не шел, Женька решила прогуляться по саду – благо и такой имелся, ее предшественница-второе-я, обзаводясь домом, предусмотрела и это.
Коридор пересекала узкая голубоватая полоска лунного света, падающая из неплотно прикрытой двери. Женька прошла мимо почти на цыпочках - за дверью спал Атос, и она вовсе не собиралась его будить, - и уже подходила к лестнице, когда ей померещился легкий стон. Девушка остановилась, прислушиваясь. Послышалось или...
Не послышалось. Вот и еще раз. Женька, осторожно ступая, подошла к приоткрытой двери и, секунду поколебавшись, потянула за ручку. Стучать - а вдруг он спит, и она его разбудит? А пройти мимо - сделать это Жене не позволили ее бывшая профессия вместе с обычным человеческим состраданием. Гость в малознакомом доме может и постесняться попросить о помощи, если ему плохо.
Шторы были задвинуты наполовину. Женька бесшумно сделала несколько шагов по ковру и остановилась возле кровати, прикрывая свечу ладонью так, чтобы на изголовье падал только отраженный свет. Атос спал, тяжело дыша. Одеяло сползло с плеч, черные волосы разметались по подушке. Стонал он, конечно, во сне - Женька уже успела понять, что наяву от мушкетера такого проявления слабости не дождешься.
“Ну вот вам, пожалуйста, - разглядев капли пота на лбу и прилипшие к вискам пряди, подумала Женька, - у него жар. Надо было сразу принять меры...” - Рука девушки потянулась потрогать лоб раненого, но застыла в воздухе - Атос пошевелился во сне и снова застонал. Мужественное, жесткое лицо неузнаваемо изменилось, брови мучительно изломились, придавая ему почти беспомощное выражение.
- Анна... - расслышала Женька. - Анна... Как ты могла... прости... - Правая рука Атоса дрогнула, сжалась в кулак, комкая одеяло.
Девушка решительно положила ладонь ему на лоб. Лоб был горячий, в чем она нисколько не сомневалась, слыша, как он бредит. Атос вздрогнул всем телом и открыл глаза.
- Кто... Эжен? Что случилось? - Он приподнялся на локте, морщась от боли.
- Ничего особенного, кроме того, что у вас лихорадка, - ответила Женька. - Я услышал, что вы бредите, и заглянул. Погодите, я принесу лекарство.
- Я бредил? - с беспокойством переспросил Атос. - И что я говорил?
- Ничего, кроме имени, - осторожно ответила Женька. - Кажется, Анна...
- А, ну конечно... - Атос провел ладонью по лицу, стирая пот, и попытался улыбнуться, но улыбка вышла неестественной. - Всякий раз, когда у меня жар, я несу разную ерунду. Не обращайте внимания.
- Я сейчас дам жаропонижающее, - Женька надавила на здоровое плечо мушкетера, заставляя его лечь, и вышла из комнаты.
“Когда я пьян, я люблю рассказывать всякие страшные истории...” - мелькнуло в голове девушки, пока она рылась в шкатулке с лекарствами. - “Это моя излюбленная история о белокурой женщине, и если я рассказываю ее, значит, я мертвецки пьян...”
“Может быть, хватит параллелей? - мысленно взмолилась она, разводя в вине нужный порошок. – Не хватало тут только миледи… но если это не о ней - я съем свою шляпу!...”
Атос без вопросов принял стакан с вином и молча выпил.
- А теперь постарайтесь заснуть. – Женька задернула половинку шторы, чтобы луна не тревожила раненого, и снова подошла к кровати. - Может быть, холодный компресс на лоб?
- Не беспокойтесь, Эжен, - Атос слегка улыбнулся, на этот раз вполне спокойно. - Вас напугал мой бред. Уверяю вас, такое случается со мной даже при самой небольшой лихорадке.
- Такое случается с кем угодно, - отозвалась Женька. Ее разбирало вполне понятное любопытство, и, чтобы утолить его, она даже согласилась бы просидеть всю ночь рядом с Атосом в надежде услышать что-нибудь еще. В очередной раз напомнив себе, что любопытство - не порок, а большое свинство, она предупредила мушкетера, чтобы он непременно звонил, если что-нибудь понадобится, и вышла, пожелав ему спокойной ночи.
Наутро Атос выглядел уже достаточно нормально, чтобы заступить в караул. На цветущий пион он, разумеется, не тянул, но и чересчур бледным тоже не казался. Подавив неуместные мечты о градуснике, Женя, предварительно испросив разрешения, потрогала его лоб и пришла к выводу, что температура спала. Завидное здоровье и завидная выносливость.
- Все-таки я на вашем месте хотя бы пару дней просидел дома, - сказала она, сменив повязки и помогая ему вдеть раненую руку в рукав. - Извините за непрошеный совет, но так было бы лучше.
- Совет хорош, - слегка пожал плечами Атос, - и извиняться вам не за что. При других обстоятельствах я бы непременно ему последовал. Но не теперь. - Он застегнул колет и надел портупею. - Извините, Эжен, можно попросить вас об еще одном одолжении?
- Разумеется.
- Я должен проверить, могу ли действовать правой рукой. – Атос огляделся, проверяя, достаточно ли места, вытянул из ножен шпагу и сделал одно-два разминочных движения. - Атакуйте меня, будьте так добры.
- У вас откроется кровотечение, - предостерегла Женька.
- Не беспокойтесь, я буду осторожен.
Женя сотни раз упражнялась подобным образом и поэтому хорошо представляла, что именно от нее требуется. Она встала в позицию. Выпад, еще один... Защита Атосу удалась, хотя он и побледнел, но при попытке контратаковать его лицо сразу покрылось испариной. Женька, не дожидаясь продолжения, отступила. Атос перебросил шпагу в левую руку и сделал приглашающий жест.
- Продолжим, если вы не против, - сквозь зубы сказал он.
- Вы так уверены, что на вас нападут? – Мысленно Женька выругалась – она терпеть не могла драться с левшами. Впрочем, на оригинальность это не тянуло.
- Не уверен, но и исключить эту возможность не могу.
Они обменялись еще несколькими ударами, после чего Атос отступил, коротко отсалютовал клинком и вложил его в ножны.
- Благодарю вас.
- И все-таки, сударь, - Женька решила воспользоваться возможностью и до конца играть роль мальчика из глубинки, - в чем же причина?
- Послушайте, Эжен, - Атос взглянул на нее с нескрываемым удивлением, - вы что, с луны свалились?
“Вот именно”, - подумала она, а вслух сказала: - Почти. Я ведь всего три дня, как приехал в Париж... чего же вы хотите от провинциала?
- Неужели вы ничего не слышали о том, что между королевскими мушкетерами и гвардейцами кардинала отношения несколько… хм… обострены?
- Слышал, но мне не приходило в голову, что это так серьезно...
Атос неожиданно усмехнулся.
- Это более чем серьезно. Во всяком случае, время от времени. Так что, если в ваши планы входит военная карьера, то имейте в виду – скорее всего вам придется выбирать между королем и кардиналом и, раз выбрав, держаться одной из сторон.
Женя внимательно глянула на мушкетера. Она бы голову дала на отсечение, что Атос попросту проверяет «политические пристрастия» господина де Сигоньяка.
- Вам не кажется, что вчера я уже выбрал, и довольно убедительно?
- Кажется, - пожал плечами Атос, - поэтому я и спросил. Так вы собирались вступить в гвардию?
Бац! Два-ноль! Женька не сразу нашлась, что ответить. В первоначальных планах Эжени де Флер такой вопрос не стоял – она просто хотела скрыться в большом городе. Планы же самой Женьки… до нее вдруг дошло, что, пожалуй, именно этого она и хочет... «Признавайся, дорогая, что именно об этом ты мечтала всю жизнь!»
- Признаться, я думал об этом, - наконец ответила она. – Но, к несчастью, я не знаю никого, кто мог бы меня рекомендовать.
- Я мог бы представить вас капитану де Тревилю. С вашим-то искусством фехтовальщика… Вот что, - Атос взглянул на часы, - как вы смотрите на то, чтобы составить мне компанию за завтраком и продолжить разговор?
- С удовольствием, - искренне ответила Женька. Она и надеяться не смела на столь стремительное развитие событий и мысленно пообещала себе, что вечером непременно зайдет в первую же церковь и поставит свечку за здоровье гвардейцев, которые вчера так удачно затеяли драку прямо под ее окнами. - Буду очень признателен.
…Небольшой и на удивление чистый зал трактира по раннему времени был наполовину пуст. Хозяин расторопно накрыл на стол, и Женька мысленно облизнулась – переживания весьма стимулировали аппетит. «И никакой тебе химии, - мечтательно подумала она, принюхиваясь к паштету из гусиных печенок с фисташками. – Не жизнь, а малина…»
Дверь протяжно скрипнула, и на пороге появилась простоволосая девица в сильно декольтированном платье и с неумеренно густо набеленным и нарумяненным лицом. Окинув взглядом зал, она неверной походкой продефилировала к столу, за которым сидели Атос и Женька.
- Ка-акой красавчик, - не очень уверенно промурлыкала она, плюхаясь на скамью рядом с мушкетером. – Не желаешь ли поразвлечься, красавчик?
На долю секунды в лице Атоса промелькнуло что-то, больше всего напоминавшее сложную смесь отвращения и сострадания; отреагировать же мушкетер не успел, потому что из задней комнаты выскочил трактирщик.
- Пошла вон, потаскуха! - рявкнул он. - Нечего приставать к порядочным господам! Пошла, говорю, а не то стражу позову!
Женька действовала интуитивно: вскочив со своего места, она обхватила девицу за талию и с некоторым усилием сдернула со скамьи, другой рукой сделав хозяину знак не вмешиваться.
- Не сейчас, милая, - доверительно шепнула она на ухо девице, отводя ее в сторону. - Нам с другом нужно поговорить об очень важных вещах. Встретимся в другой раз, - с этими словами Женька ловко подвела слабо упирающуюся «жрицу любви» к дверям, свободной рукой извлекла из кармана экю, демонстративно опустила монету девице за декольте и легким толчком выпихнула ту за порог. - Обязательно встретимся!
Девица, придержавшись за косяк, взглянула в лицо Женьке и неожиданно улыбнулась - слабой и совершенно трезвой улыбкой.
- Спасибо, красавчик, за доброту.
- Иди, милая, иди, - Женька подтолкнула ее в спину и закрыла дверь.
- Напрасно вы так добры, сударь, - ворчливо сказал хозяин. – Спасенья от шлюх не стало. В вашем-то возрасте с ними хороводиться… - тут он встретил выразительный взгляд Атоса, осекся и поспешно ретировался. Женька села и налила себе сидра.
- У них тяжелая жизнь, - тихо сказала она, отпив из кружки. – И ничего плохого она не хотела.
Атос глянул на нее - коротко, но пристально, словно прицеливаясь.
- Простите, Эжен, если это не тайна - сколько вам лет?
- Д... - Женька чуть было не ляпнула “двадцать шесть”, но вовремя спохватилась. Так он в это и поверит, держи карман шире! Двадцать шесть лет - мальчугану, у которого даже усы еще не растут. - Восемнадцать, - поправилась она, от души надеясь, что акселерация в этом мире еще не распространилась. - Я знаю, что выгляжу младше, - обезоруживающе призналась она. - Но ничего не могу с этим поделать. «Кстати, хотелось бы понять, а сколько же мне теперь на самом деле? - промелькнуло в голове. - В “том” мире было двадцать шесть, в этом - двадцать три, так сколько же в итоге?»
- Вы действительно были очень добры к этому несчастному созданию, - покачал головой Атос, - сострадательность – нечастое явление в вашем возрасте… Простите, если я был излишне фамильярен, - спохватился мушкетер.
- Ну что вы, - усмехнулась Женька, на мгновение выходя из роли, - молодость – это, конечно, недостаток, но с годами он проходит.
- Хорошо сказано. – И снова девушка перехватила острый, внимательный взгляд Атоса.
Завтрак прикончили в молчании. Женька допивала свой сидр, когда дверь снова заскрипела.
- Вот вы где, Атос! – В трактир вошел д’Артаньян. – Доброе утро, Эжен, рад вас видеть. Как вы себя чувствуете, дорогой друг?
- Спасибо, неплохо… благодаря усилиям Эжена, - отозвался Атос. – У вас какие-то новости?
- Да, сегодняшний караул в Лувре отменяется. Король уехал на охоту, и де Тревиль с ним. Так что, Атос, вы можете отдыхать с чистой совестью.
- Как медик, я бы посоветовал вам то же самое, - с улыбкой вставила Женя.
- Пожалуй, я вас послушаюсь… Эжен, я увижусь с капитаном завтра утром, а после навещу вас. Вы будете дома после полудня?
- Обязательно. – Женя встала. – Спасибо за компанию, господа, и за доброе намерение, господин Атос. Встретимся завтра.
…«Неплохо для первых двух дней в новом мире», - рассуждала девушка, идя к дому и стараясь не слишком откровенно глазеть по сторонам - город казался одинаково непривычным и для Эжени, выросшей почти в деревне, и для Женьки, родившейся вообще в другом мире. Двух- и трехэтажные дома, выбитая булыжная мостовая, кое-где вообще незамощенная (Женька тут же представила себе, что здесь творится после дождей, и невольно сморщила носик), кучки конского навоза, вокруг которых копошились воробьи... “А воробьи самые обыкновенные, точь-в точь как в Москве”, - отметила девушка. Если Эжени, прячущаяся где-то глубоко в подсознании, чувствовала себя провинциалкой в столичном городе, то Женька - туристом из мегаполиса в глубинке. Что преобладало - трудно сказать, но, похоже, такое сотрудничество двух личностей могло принести некоторую пользу. Вопреки представлениям Женьки о старинных городах, улицы не казались особенно грязными. Сточные желоба, понятное дело, имелись, но дохлые крысы и кучи отбросов в них не валялись, воздух был вполне свежим – особенно по сравнению с загазованной и душной Москвой, а встреченные прохожие вовсе не выглядели людьми, моющимися два раза в жизни по большим праздникам… Навстречу проехали два всадника в одинаковых алых плащах с белыми крестами. Гвардейцы кардинала. Женьку они проводили намеренно долгими взглядами, и она услышала за спиной фырканье и смех. Ввязываться в драку так часто не входило в ее планы, и Женька заставила себя идти дальше, не оборачиваясь. Конечно, ее внешность в роли молодого человека оставляла желать лучшего - юное, явно не знакомое с бритвой личико, узкие плечи ... Ну хоть так, пусть мальчик, но все же не женщина. А шпагой она владеет не хуже, чем эти наглецы. Если не лучше.
Впереди был целый день, и Женьке совершенно не улыбалось просидеть его в четырех стенах. Тем более что вокруг был огромный и почти незнакомый мир. Следовало использовать возможности на полную катушку… «пока не отобрали». Решено, она отправляется на верховую прогулку!
Надеть шпоры было делом нескольких минут. Не без удовольствия позванивая ими по каменным плитам коридора, Женька прошла через первый этаж дома и вышла во двор, к конюшне. Тяжелые, сбитые из толстых, потемневших от времени досок двери были слегка приоткрыты. Она толкнула створки и окунулась в пыльный сумрак, пахнущий соломой и лошадьми и пронизанный золотистыми столбами дневного света, падающими из маленьких окошек.
Ее обступили звуки, знакомые насквозь, причем по обеим реальностям. Переступание копыт, пофыркивание, хруст сена... Женька сделала еще шаг - над ухом раздалось радостное фырканье, щеку обдало теплым воздухом, и в плечо ткнулась тяжелая конская морда. В конце прохода с груды соломы поднялась коренастая человеческая фигура и, поспешно отряхивая штаны и камзол от приставших соломинок, заторопилась навстречу. Загорелое, обветренное лицо с добродушным прищуром карих глаз - старина Пикар, когда-то учивший Эжени седлать лошадь.
- Что угодно, сударь? - В хрипловатом голосе слуги не было и тени подобострастия, только радостная готовность услужить любимой молодой госпоже. О таких слугах можно только мечтать. Пикар знал Эжени с самого рождения и относился почти как к родной дочери. Даже сейчас, когда они были одни, если не считать лошадей, он старательно подыгрывал девушке - чтобы она понадежнее привыкла говорить о себе в мужском роде.
- Оседлай Сарацина, - без запинки велела Женька и повернулась к стойлу - с радостным предвкушением. Она очень любила лошадей. Господи, в этой реальности есть лошади! Не просто есть - а являются непременным атрибутом жизни! И не надо тащиться через весь город на конюшню, гадая, свободна ли твоя любимица, и можно ехать куда угодно, а не кружить по огороженному манежу... Нет, ей здесь решительно нравится. Стоящий за дощатой загородкой вороной андалузец требовательно толкал девушку в плечо шелковистым храпом, напрашиваясь на ласку. Большие добрые глаза смотрели вопросительно-лукаво, и Женька не выдержала - обхватила красавца за гладкую как шелк шею и прижалась щекой к его морде, ласково почесывая холку. Конь благодарно фыркнул и ухватил ее мягкими губами за рукав. Тем временем конюх скрылся в соседнем стойле. Оттуда донеслось всхрапывание, несколько гулких ударов копыт по деревянному настилу пола - Сарацин отличался довольно строптивым нравом. Женька хмыкнула. Ну-ну, покапризничай, сейчас мы с тобой разберемся...
Девушка прижалась к перегородке, уступая дорогу - конюх провел по проходу высокого вороного жеребца - и следом за ними, сохраняя дистанцию между собой и подкованными копытами, вышла во двор. Сарацин приплясывал на булыжнике, вскидывал голову, перекатывал во рту удила - красовался, чтобы все заметили, все полюбовались. Вообще-то он имел на это право. Ох и хорош же, негодник, особенно сейчас - вороная шерсть сверкает на солнце, как антрацит, мускулы перекатываются под тонкой кожей. К этой бы красоте еще характер получше - цены бы тебе не было.
- Дай сюда повод, - приказала Женька.
- Да, сударь, он что-то беспокоится...
- Дай сюда повод, - повторила она, натягивая перчатки и берясь левой рукой за поводья. - Ну, дуралей, что ты? Не понравилось на новом месте? Ничего, привыкнешь... Тихо, Сарацин, тихо. - Следуя своему же совету, Женя говорила тихим, увещевающим голосом. А то она не знает, как успокаивать лошадей. Небось в двух мирах учили. Пикар смотрел на нее одобрительно. - Вот так лучше... - Женя гладила коня по бархатным ноздрям, и через некоторое время он перестал прижимать уши, скосил на нее крупный, отливающий голубизной глаз и тихо фыркнул, как бы извиняясь. Интересно, может быть, дело в том, что он чувствует произошедшую перемену? Да ну, вздор. Агат же ничего не заметил. Просто нервничает на новом месте... Как там говорили на конюшне? “Всякое животное крупнее мыши любит, когда у него чешут за ухом.” Женька почесала за ушами коня. Вороная голова кивнула, толкнула лбом в плечо. Вот и помирились. Так-то лучше, дуралей. Нечего из-за дурного настроения ссориться с хозяевами.
Женя положила руку на холку коня и вскочила в седло, почти не коснувшись стремени.
- Открывай ворота.
Никакого конкретного маршрута прогулки она не наметила и ехала куда глаза глядят, но застоявшийся Сарацин шел резвой рысью, а Париж 17-го века оказался не так уж и велик. Спустя полтора часа перед замечтавшейся девушкой раскинулся густой лес, весь золотой от осенней листвы. Натоптанная, широкая тропа сворачивала с дороги и уходила под своды буков и ясеней.
- Вот оно, счастье, - убежденно сказала вслух Женя. - Нет, мне здесь точно нравится! – И похлопала коня по шее. – Вперед!
Из-под копыт взлетели опавшие листья – Сарацин, радуясь, что под ногами больше нет булыжной мостовой, рванулся в галоп. Бьющий в лицо ветер, пронизанные солнцем кроны деревьев, глухой стук копыт… Конь вылетел на обширную поляну и вдруг встал как вкопанный – будь Женька менее опытной всадницей, она вряд ли удержалась бы в седле.
- Ты что, с ума сошел? – удивленно спросила она.
Сарацин переступил передними ногами и наставил уши. Издалека донесся лай собак и пение охотничьего рога.
«Никак, королевская охота, - сообразила Женька. – Ну, пожалуй, Сарацин прав – негоже начинать службу королю с того, чтобы вспугнуть его дичь. Постоим здесь.»
Лай и рога удалялись, но Сарацин продолжал нервно поводить ушами и коситься на густые заросли шиповника на краю поляны. Что-то ему там не нравилось… Женя прислушалась. Звуки охоты совсем замерли в отдалении, но с той стороны стремительно приближался дробный перестук копыт по лесной земле. Из чащи вылетел олень, промчался через поляну, одним прыжком перелетел через заросли, только слегка задев их задними ногами… а все остальное случилось одновременно. Следом за оленем из лесу появился всадник на гнедой лошади; заросли всколыхнулись, раздался треск ветвей, гневное басистое хрюканье, и огромная бурая туша с невероятной скоростью выкатилась на поляну. Сарацин в испуге взвился на дыбы, гнедая лошадь шарахнулась, сбросив всадника чуть ли не под ноги разозленному кабану…Тот успел каким-то чудом откатиться в сторону, но крайне рассерженный секач развернулся и снова нацелился на охотника… Женька сама не помнила, как у нее в руках оказалась шпага. Должно быть, для ее врожденного авантюризма наступил звездный час - потому что ничего более глупого и рискованного, чем атаковать крупного кабана со шпагой вместо копья или ружья, придумать невозможно. Тем не менее Женька пришпорила Сарацина и ринулась вперед. Кабан несся прямо на белого как полотно охотника, успевшего только подняться на колени, и не обращал внимания на остальных участников драмы, и Женьке удалось поймать единственный шанс – нагнувшись с седла, она на всем скаку всадила толедский клинок в могучую горбатую спину зверя. Шпагу вырвало у нее из рук, но кабан споткнулся и рухнул, пробороздив мордой пожухлую траву. До окаменевшего охотника оставалось не больше двух футов.
Удержалась на лошади Женька каким-то чудом. Впрочем, с того момента, когда из зарослей выскочил кабан, ею управлял отнюдь не рассудок, а какой-то дремучий инстинкт… и, как оказалось, управлял правильно. Напуганный Сарацин пронес ее до самой опушки, а там девушка опомнилась, развернула коня, подскакала к замершей посреди поляны скульптурной группе и спрыгнула на землю. Молча поставила ногу на кабанью тушу и потянула шпагу за эфес.
«Коррида. Тореадорша чокнутая. Дуракам везет… Черт, как я умудрилась ее так засадить?!» - Шпага поддавалась с трудом. Хорошо хоть, не сломалась… Наконец Женьке удалось выдернуть клинок, и она принялась с преувеличенной тщательностью оттирать его от крови. Краем глаза она видела, что охотник медленно поднимается на ноги.
- Как вам это удалось, юноша?
- Сам не знаю… - не поднимая глаз, начала Женька – и замолчала. Снова налетел топот копыт, и на поляну вырвались несколько всадников.
- Ваше величество! Боже, что здесь произошло? Что случилось, ваше величество?
«Ваше величество?!» - Женька вскинула глаза. Она никогда не видела Людовика XIII, но – голубые глаза, слегка оттопыренная нижняя губа, светлые волосы… Перед ней, слегка зеленоватый от пережитого страха, стоял король Франции.
«Не стой столбом, - мелькнуло в голове, - поклонись хотя бы…» - Женька медленно склонилась перед перетрусившим монархом; у нее было сильнейшее подозрение, что и она сама выглядит не лучше.
- Случилось, что ваш король чудом избежал смерти благодаря этому храброму юноше, - услышала она. – Как ваше имя, молодой человек?
Женька выпрямилась.
- Эжен де Сигоньяк, ваше величество, - хрипловато сказала она.

 Отправлено: 28.02.10 01:10. Заголовок: - Король благодарит ..

- Король благодарит вас, господин де Сигоньяк.
Самый сообразительный из королевской свиты в это время поймал лошадь короля, подвел к монарху, и Людовик, секунду помедлив, вскочил в седло.
- Извольте помочь юноше доставить его трофей туда, куда он скажет, - распорядился он. – Ничего не поделаешь, сегодня мы остались без добычи… зато я остался жив.
- Если Ваше величество не возражает, я бы хотел подарить свой трофей вам, - нашлась Женька. «Вот как становятся опытными царедворцами, - мысленно хихикнула она, заметив одобрение в глазах короля и зависть на лицах свиты. – Не успела приехать в Париж, как уже подлизываюсь к царствующей особе…» - Оленя уже не догнать, и я буду счастлив компенсировать вам потерю!
Король улыбнулся – причем привычное высокомерие на секунду уступило место вполне искренней радости рьяного охотника.
- Что ж, невозможно не принять подарок, сделанный от души, - кивнул он. – Я дважды у вас в долгу, молодой человек. Надеюсь, что, по крайней мере вы не откажетесь отобедать у меня завтра?
Женька снова поклонилась.
- Это большая честь для меня, Ваше величество. Я непременно приду.
- Прощайте, господин де Сигоньяк. Буду рад видеть вас в Лувре.
Видя, что король разворачивает коня, Женька сообразила, что разговор окончен, и едва сдержала вздох облегчения. Опыта в общении с монархами у нее не было решительно никакого, зато весьма своеобразное чувство юмора заставляло следить за собой – не хватало еще фыркнуть прямо в лицо королю! Сарацин нетерпеливо переступал на месте, грыз мундштук – его нервировал запах крови, а косые взгляды ловчих могли, чего доброго, прожечь дырку в камзоле, и Женька не стала больше испытывать их терпение. Легкий поклон – далеко не такой глубокий и почтительный, какой достался Людовику – и девушка без лишних слов вскочила на коня. Через пять минут поляна осталась далеко позади.
- Чудо святого Геория о змие, - прыснула Женька, убедившись, что ее не видно и не слышно. – Ай да карьеристка, чтобы мне так успешно продвигаться на прошлой работе! Вот и с королем познакомилась… Похоже, плащ королевского гвардейца почти у меня в кармане… то есть на плечах!

…- Браво, ваше величество, великолепный зверь! И вы уложили его один на один?
- Ваши похвалы не по адресу, Тревиль, - покачал головой король. – Более того, этот великолепный зверь чуть было не сделал меня своим трофеем.
- Кабан напал на вас, Ваше величество?!
- Да, когда я упал с лошади. И спасло меня только вмешательство некоего молодого человека. Я хотел бы обратить на него ваше внимание, Тревиль – юноша ухитрился уложить кабана ударом шпаги, как заправский тореадор укладывает быка.
- Невероятно! Он назвал себя?
- Эжен де Сигоньяк – кажется, именно так. Впрочем, я пригласил его на обед.

…- Доброе утро, господин капитан.
- Атос, рад вас видеть, - Тревиль шагнул навстречу мушкетеру и обменялся с ним рукопожатием. – Как ваше здоровье?
Атос слегка поднял брови.
- Почему вы об этом спрашиваете?
- Доходят слухи, - пожал плечами де Тревиль, - плохим бы я был капитаном, если бы не знал, что происходит с моими солдатами. Садитесь, Атос. Не беспокойтесь, я знаю, что не вы были виновны в этой стычке, но ведь вас ранили? – Капитан, видя, что мушкетер продолжает стоять, подал пример, усевшись на свое место.
- Это так, - подтвердил Атос, опускаясь в предложенное кресло. – Более того, позавчера эта история получила продолжение, и, признаться, как раз об этом я и хотел с вами поговорить.
Тревиль сделал знак, что внимательно слушает.
- Я не имел бы возможности сегодня засвидетельствовать вам свое почтение, если бы не вмешательство одного молодого человека.
- Рассказывайте, Атос, рассказывайте! Что за молодой человек?
- На нас напали вдевятером, я получил еще один удар шпагой, - Атос непроизвольно дотронулся до раненого плеча, - и наверняка был бы убит, если бы этот юноша не атаковал моего противника. Как оказалось, он живет в доме, возле которого все и происходило – услышав шум драки, молодой человек попросту спрыгнул со второго этажа и пришел к нам на помощь. На его счету трое, и, должен сказать, мне редко приходилось видеть столь искусных бойцов, как он.
- Он служит в каком-нибудь полку? – Де Тревиль схватывал суть на лету.
- Пока нет, господин капитан, - слегка улыбнулся Атос. – Мой спаситель родом из провинции, и у него нет рекомендаций, чтобы вступить в гвардию. Полагаю, король был бы не прочь заполучить еще одного искусного фехтовальщика… или не допустить, чтобы этот фехтовальщик достался господину кардиналу.
- Портос собирается оставить полк, и у нас появится вакансия… - задумчиво сказал де Тревиль. – Ваша рекомендация стоит любой другой, дорогой Атос.
- Более того, - кивком поблагодарив за комплимент, продолжал мушкетер, - юноша, видя, что мне не дойти до дому, предложил свое гостеприимство – и вдобавок оказался умелым хирургом. Подозреваю, что наутро я оказался на ногах исключительно благодаря ему.
- Великолепно! Вы знаете, Атос, что король против того, чтобы принимать в наш полк без испытательного срока, но я постараюсь сделать все, чтобы его уговорить. Как зовут этого юношу?
- Эжен де Сигоньяк, господин капитан.
- Как?! – переспросил де Тревиль. – Сигоньяк? Вот так так! Это сильно меняет дело!
- Вы его знаете? – в свою очередь, удивился Атос.
- Нет, но зато его уже знает король. Клянусь Богом, вот расторопный молодой человек! За два дня он успел прийти на выручку к лучшему из моих мушкетеров, задать трепку гвардейцам его высокопреосвященства и спасти жизнь его величеству! Вы знаете, что король вчера был на охоте?
- Разумеется.
- А вы знаете, что, преследуя оленя, его величество нарвался на кабана, упал с лошади и был бы неминуемо убит зверем, если бы не этот ваш Сигоньяк, уж не знаю как оказавшийся в Сен-Жерменском лесу? Выходит, молодой человек проявил себя не только великолепным бойцом, но и охотником… И вы говорите, он молод?
- Не более восемнадцати лет, господин капитан.
- Восемнадцатилетний юноша заколол огромного кабана одним ударом шпаги! Атос, я хочу его видеть. Король пригласил его сегодня на обед, и мне необходимо поговорить с вашим протеже до этого.
- Я приведу его, - Атос встал. – К которому часу?
- Как можно скорее, друг мой, как можно скорее. В делах рекомендательных не стоит терять времени зря. – Тревиль бросил взгляд на сапоги Атоса, вернее, на его шпоры. – Вы верхом? Отлично. Я жду вас обоих. Входите без доклада.
...Женька, несмотря на то, что всю жизнь была натуральной и неисправимой «совой», встала на удивление рано – около семи утра. То ли перенос в другой мир сдвинул ее биологические часы, то ли в чистом от технологических загрязнений и электромагнитных полей городе ей понадобилось меньше времени на сон, но девушка чувствовала себя свежей, бодрой и готовой к новым свершениям. «Например, к обеду у его величества Людовика Тринадцатого…» Интуиция подсказывала ей, что от этого обеда зависит ее дальнейшая… ну, если и не судьба, то уж точно карьера. Конечно, Женя побаивалась наделать ошибок – в знании придворного этикета и тому подобных тонкостей ей не могла помочь даже память Эжени, - и поэтому с нетерпением ждала обещанного визита Атоса. Мальчик из провинции имел полное право расспросить старшего товарища, как следует себя вести в гостях у короля. Женя устроилась в нише окна с томиком сонетов на коленях и, листая книгу, то и дело поглядывала на улицу. Впрочем, книгу она взяла для отвода глаз – Женьке и без того было чем занять голову.
«Назвалась авантюристкой – так полезай… в общем, сами знаете куда. Тоже мне, Надежда Дурова… мушкетер-девица… Вот куда меня несет, а? Жила бы себе тут спокойненько, безо всякой службы…» - Женя кривила душой. Она прекрасно знала, что «спокойненько» жить все равно не сможет – загнется от скуки. Безделье, куда ни шло, может доставить удовольствие в мире, в котором существуют книги, телевизор, газеты, прогулочные теплоходы и так далее – при условии, конечно, что у вас есть финансовая возможность бездельничать. Но даже при наличии всех этих благ цивилизации Женька не способна была просидеть без дела больше трех дней подряд. Разводить тюльпаны? Заняться медициной? Последнее было бы неплохо, но всерьез думать об этом Женька даже не стала – попытавшись представить себе операцию без наркоза или собственное бессилие в том случае, если она знает диагноз, но не имеет лекарств, могущих помочь. О семье и детях в сложившейся ситуации вообще не могло быть и речи. Заводить романы? Что-то пока не тянет… и потом, для этого надо быть женщиной. Фехтование? Любимейшее занятие, без которого Женька не мыслила жизни. Но для того, чтобы фехтовать, нужен по меньшей мере напарник. С этой точки зрения служба в гвардии предоставляла богатейшие возможности. С точки зрения человеческого общения – тоже. Не просидишь же затворником всю оставшуюся жизнь. Ну и, наконец, что греха таить – Женька честно призналась самой себе, что главной причиной, по которой она готова была вступить хоть в гвардию, хоть в мушкетерский полк, хоть в корсары, была прославленная мушкетерская четверка. Ради того, чтобы быть поближе к ним (и, может быть, даже дружить с ними, чему, как Женька надеялась, была уже заложена основа), она пошла бы на многое. Правда, большой круг общения увеличивает риск разоблачения… Женька покосилась на зеркало. Вряд ли. Пышными формами она никогда не отличалась, фигура скорее мальчишеская, тем более в свободной одежде. Маленькие ноги и изящные руки здесь служат признаком благородного происхождения. Ну а все остальное… Будь на ее месте прежняя Эжени, и будь она хоть десять раз амазонка – можно было бы опасаться всерьез, потому что женщину выдает не столько фигура, сколько походка, манера двигаться и рефлексы. Но теперь и походка, и рефлексы Эжени принадлежали девушке из двадцатого века, к тому же девушке, почти всю сознательную жизнь проходившую в брюках и занимавшуюся отнюдь не женскими видами спорта. Такую и среди современников-то бывает трудно разглядеть, а уж в рафинированно-изысканном семнадцатом веке... В военной службе был и еще один, совершенно меркантильный плюс: если муж Эжени будет ее искать (а в этом ни Эжени, ни Женька почти не сомневалась), то рота мушкетеров, пожалуй, последнее место, какое придет ему в голову; а если предположить худшее и ее найдут…То мушкетеры не бросают друзей в беде. Но до этого лучше не доводить.
В очередной раз бросив взгляд в окно, Женька увидела едущего по улице всадника. Поля шляпы закрывали лицо, но осанка показалась знакомой. Женька всмотрелась с удивившим ее саму легким замиранием сердца.
«Атос. Черт, подруга, что это с тобой… Не вздумай влюбиться – здесь тебе вообще ничего не светит…» - Женька вскочила, захлопнув книгу, и выскочила из комнаты.
- Пикар, открывай ворота – к нам гость!
Когда она вышла во двор, Атос уже спешился.
- Добрый день, господин Атос! Как вы себя чувствуете?
- Добрый день, - Атос улыбнулся. – Всех сегодня заботит мое самочувствие. Спасибо, Эжен, я в полном порядке. Оказывается, вы с пользой провели вчерашний день?
- Что вы имеете в виду?
- То, что вы умудрились спасти жизнь его величеству. – Атос бросил поводья Пикару. – При дворе на все лады обсуждают ваш подвиг. Как вам удалось убить кабана одним ударом шпаги, Эжен?
- Честно? Сам не представляю, - смущенно призналась Женя. – Это случилось так неожиданно… и потом, другого оружия у меня все равно не было, а король мог погибнуть… правда, в тот момент я понятия не имел, что это король…
- Тем благороднее выглядит ваш поступок. Король ждет вас к обеду, вы помните об этом?
- Да, конечно. Господин Атос…
- Просто Атос, без господина, - с улыбкой поправил ее Атос.
- Спасибо… Атос, вы бы не могли немного просветить меня в области придворных традиций? Моя провинциальность так дремуча, что я просто боюсь допустить какую-нибудь ошибку…
- Охотно. Но, Эжен, прежде чем идти к королю, я предлагаю вам навестить капитана де Тревиля. Если, конечно, вы не передумали вступать в королевскую гвардию.
- Вы хотите сказать, что… - У Женьки забилось сердце, хотя она и предполагала такое развитие событий.
- Я хочу сказать, что ваши шансы занять вакантное место в мушкетерском полку весьма велики. Не буду ничего обещать, но де Тревиль настоятельно хочет вас видеть.
- Я буду готов через пять минут, - севшим от волнения голосом сказала Женя.
Сборы заняли даже меньше времени: Женька накинула плащ, пристегнула шпагу и прихватила свиток с документами, подтверждающими ее дворянство. Документы были самые настоящие, только вот принадлежали они не самой Эжени, а ее младшему брату, полгода назад умершему от оспы. Виконту Эжену де Флер де Ланже было бы как раз восемнадцать лет. Убедительную же легенду Женька придумала еще накануне вечером.
- Атос, - начала она, выезжая со двора, - только я должен был сказать вам еще одну вещь…
- Что вы на самом деле не Сигоньяк, - закончил за нее Атос, не поведя бровью.
- Откуда вы знаете?! – Женька даже придержала коня, чувствуя себя Штирлицем, перед которым поставили чемодан русской радистки с отпечатками пальцев.
- Так уж сложилось, что я неплохо знал барона де Сигоньяка, - мягко сказал Атос. – И прекрасно знаю, что он спокойно живет в своем поместье, а его сына зовут Реми, и ему сейчас чуть больше десяти лет. Не волнуйтесь, Эжен. У многих из нас есть причины скрывать свое настоящее имя. Вы вполне можете называться де Сигоньяком, и я ни о чем вас не спрашиваю. Настоящее имя вы скажете только капитану… а он умеет хранить чужие тайны, как, впрочем, и любой из моих друзей.
- Мне надо было быть внимательнее при выборе вымышленного имени… - пробормотала Женька, отчаянно желая провалиться сквозь землю. – Ведь если барона знаете вы…
- …то это ни о чем не говорит, - возразил Атос. – Ваш выбор не так уж плох. Барон – затворник и нелюдим, не бывает при дворе, и, думаю, я единственный, кто вспомнит, сколько лет его сыну.
- И вы не хотите узнать, почему я скрываю настоящее имя? – осторожно спросила Женька.
- Я не любопытен, - пожал плечами Атос. – Сочтете нужным – расскажете. Думаю, вы догадываетесь, что и меня зовут не Атосом…
В приемной де Тревиля Атос замедлил шаги.
- Эжен, я хочу дать вам совет, - положив руку Женьке на плечо, сказал он. – Будьте с капитаном полностью откровенны – и не теряйтесь. Возможно, он пожелает сам испытать ваше умение фехтовать – это обычная практика при приеме в полк.
- Спасибо, - ответила Женька. Сердце гулко стучало где-то в горле. Шутки шутками, а сейчас ей предстоял экзамен почище кандидатского минимума… Атос ободряюще кивнул и толкнул дверь в кабинет.
- Вы позволите, господин де Тревиль?
- Атос? Заходите, заходите! – Де Тревиль встал им навстречу.
- Господин капитан, - начал Атос, - позвольте представить вам моего друга Эжена де Сигоньяка. Господин де Сигоньяк, так же как и я, назвался вымышленным именем, но, уверен, вам он назовет настоящее. Капитан, Эжен, я побуду в приемной. – И Атос вышел.
- При мне документы, удостоверяющие мое происхождение, - проглотив комок в горле, сказала Женя, - но я бы предпочел сохранить свое имя в тайне от всех, кроме вас.
- Это не составит труда, молодой человек. – Де Тревиль с нескрываемым интересом оглядывал Женьку с ног до головы и в обратном порядке. – Так, значит, это вы и есть тот самый таинственный спаситель нашего короля?
- Его величество сильно преувеличивает мои заслуги, - слегка поклонилась Женька. – Прошу вас, господин де Тревиль, - она извлекла из кармана свиток, обернутый выцветшим куском шелка, и протянула капитану.
- Садитесь, молодой человек, и побеседуем, - Тревиль указал ей на стул, сам занял место за столом и развернул свиток. – Эжен де Флер де Ланже… Я слышал о виконте Армане де Ланже, участвовавшем в осаде Арраса.
- Это мой отец, сударь. Он скончался два года назад.
- Примите мои соболезнования, виконт, ваш отец был храбрым воином и настоящим дворянином… Господин Атос сказал мне, что вы желали бы вступить в роту королевских мушкетеров?
- Да, господин де Тревиль, но я знаю, что в роту не принимают без рекомендации или испытательного срока.
- Рекомендация у вас превосходная, юноша, - улыбнулся де Тревиль, - я доверяю рекомендации господина Атоса больше, чем любой другой. Ну а что касается испытательного срока, то, возможно, король сделает ради вас исключение. Ведь он обязан вам жизнью. Что же касается меня… Я слышал, что вы неплохо фехтуете?
- Смею надеятся, что да, - Женька поняла, к чему клонит капитан. Ну, этот экзамен ее не пугал – больше всего она боялась расспросов о семье и о покойном брате.
- Не возражаете против небольшой проверки?
- Это ваше право, сударь. – Женька встала.
- Тогда пойдемте. – Де Тревиль распахнул дверь. – Атос, не желаете составить нам компанию в фехтовальном зале?
- Охотно, - отозвался Атос.
Де Тревиль привел их в просторную длинную комнату с высоким потолком и зеркалами на стенах, и у Женьки, уже слегка осмелевшей, стало совсем легко на душе – настолько она напомнила ей родной спортивный зал в клубе исторического фехтования. Гулко отдающиеся в практически пустом помещении шаги и голоса, ковровая дорожка на полу – чтобы не скользили ноги, - развешанное по стенам оружие… Похожи были даже свисающие с потолка штандарты. Де Тревиль выбрал две рапиры с защищенными наконечниками и протянул одну Женьке рукояткой вперед. Женька проворно скинула перевязь со шпагой, отдала ее Атосу и приняла оружие. В ушах четко зазвучал голос тренера: «Ангард! Первая защита! Три-пять-четыре! Ангард! Низкая стойка! Я сказал – низкая, кто там выпрямляется?» Девушка ощутила, как к сердцу приливает теплая радостная волна – впереди ждала музыка поединка, и неважно, что этот поединок был испытанием. Она нисколько не сомневалась, что выдержит его.
- К бою! Атос, прошу вас быть судьей.
Атос слегка поклонился. Женька, уже не сдерживая азартную улыбку, отсалютовала клинком по всем правилам (Атос одобрительно улыбнулся, услышав, с каким свистом ее рапира рассекла воздух) и встала в позицию.
- Ну, что же вы не атакуете? – осведомился де Тревиль.
- Но ведь это вы меня проверяете, - невинно улыбнулась Женька.
- Тогда защищайтесь! – Капитан начал проверку с резкого, молниеносного, но вполне банального выпада. Женька отпарировала его и отскочила назад, выжидающе глядя на противника. Еще атака – тот же результат. Тело повиновалось с радостной легкостью, и Женька даже позволила себе немного созорничать – вместо того, чтобы защищаться от очередного выпада, она просто ушла с линии атаки разворотом корпуса, и… В следующее мгновение - хотя в фехтовании мгновения обозначают довольно весомые промежутки времени – де Тревиль почувствовал легкое прикосновение к шее и узрел кончик ее рапиры, красноречиво замерший в дюйме от своего горла
- Туше, - объявил Атос, пряча улыбку.
- Отлично, юноша! – Капитан широко улыбнулся. – Защищайтесь!
Зал снова наполнился лязгом клинков. Капитан королевских мушкетеров был великолепным фехтовальщиком, но Женька чувствовала себя уверенно – она справлялась, она это чувствовала. Резкий батман, шаг назад, обманное движение, серия ложных выпадов, следующих один за другим с неуловимой быстротой, и Женькин клинок упруго выгнулся – укол!
- Туше, - рассмеялся Атос. – Господин капитан, вы все еще намерены продолжать экзамен?
- Только ради удовольствия пофехтовать с таким превосходным противником, - де Тревиль, тяжело дыша, опустил рапиру и повернулся к Атосу. – Сказать по правде, Атос, я опасался, что вы преувеличили, рассказывая об искусстве Эжена. Теперь я подозреваю, что вы сильно преуменьшили!
Женька, раскрасневшись от азарта и похвалы, тоже позволила себе слегка расслабиться, но оказалось, что испытание еще не окончено. Де Тревиль не зря не стал разрывать дистанцию и внезапно, резко шагнув в сторону и упав на колено, атаковал ее справа и снизу вверх. Тренированное тело отреагировало мгновенно – девушка вписалась в движение капитана изящным, почти танцующим движением, перехватила его руку, испытанный захват – и рапира де Тревиля коротко лязгнула об пол. Женька ногой отбросила ее в сторону и отскочила.
- Великолепно! – Капитан выпрямился, исподтишка растирая кисть. – Молодой человек, примите мое искреннее восхищение! Можете считать себя зачисленным в королевскую гвардию – и я почти уверен, что именно в мою роту! Кто был вашим учителем?
- Мой отец. – Женька отдала салют.
Атос, улыбаясь, подал Женьке ее перевязь со шпагой.
- Разрешите идти, господин капитан?
- Конечно. Эжен, я жду вас сегодня к трем часам, чтобы вместе отправиться к королю на обед. Постарайтесь как следует проголодаться, - капитан усмехнулся, - вам понадобится отменный аппетит.
- Боюсь, что этим я похвастаться не могу… - печально сказала Женька. – Но я буду стараться.
- Атос, а вам я приказываю еще один день провести дома. Отдохните хорошенько. Вы потеряли много крови, вам надо восстановить силы.
- Повинуюсь, мой капитан, - с едва заметной иронией поклонился Атос.
…Ну что же, поздравляю, Эжен, - отвязывая лошадь, сказал Атос. – Вы произвели на нашего капитана впечатление.
- Не могу в это поверить, - призналась Женька. – Три дня назад я бы жалким провинциалом, а теперь – кандидат в королевскую гвардию. И это – благодаря вам. Вы не против зайти выпить по стакану вина? После всех этих волнений у меня совершенно пересохло в горле.
- С удовольствием.
Женька с восхитительным чувством нереальности вступила под гостеприимные своды кабачка «Сосновая шишка». Атос откупорил принесенную бутылку бургундского, разлил вино и поднял свой стакан.
- За ваш успех, Эжен!
- За ваше здоровье! – Женька чокнулась с мушкетером.

…Обед в Лувре, которого Женька боялась гораздо больше, чем проверки, которую учинил ей капитан де Тревиль, прошел, что называется, «в теплой, дружественной обстановке». Придворные наперебой поднимали бокалы за здоровье короля и его спасителя, кое-кто косился с неприкрытой завистью, но Женька была слишком взбудоражена происходящим, чтобы обращать на это внимание. Пожалуй, единственным лицом, которое она запомнила, было лицо королевы – красивое, с огромными изумрудными глазами, но довольно печальное. Король, судя по всему, исповедовал принцип «о делах за столом не разговаривают», и только в конце обеда речь наконец зашла о животрепещущем для Женьки вопросе. И то все произошло на редкость коротко и буднично.
- Тревиль, в вашем полку есть свободные вакансии?
- Да, ваше величество. Через неделю господин Портос уходит в отставку, и в роте ваших мушкетеров образуется свободное место.
- Ну что ж, юноша, - король повернулся к замершей Женьке, - вы как раз успеете заказать себе плащ мушкетера. Поздравляю вас. Вы зачислены.
Де Тревиль украдкой пожал руку девушки.
Все оставшееся время обеда Женька, слегка придя в себя, исподтишка оглядывалась по сторонам. Несколько раз она встретила внимательный взгляд соседа по столу – представительного седоватого мужчины лет сорока пяти, одетого с несколько вызывающей роскошью; от мужчины невыносимо благоухало какими-то сладкими духами, так что Женьке все время хотелось чихать.
- Поздравляю, молодой человек, - подливая ей шампанского, заметил мужчина, - быть зачисленным в роту без испытания – это большая честь.
- Я постараюсь ее оправдать, - осторожно ответила Женька.
- Не хотите ли отпраздновать свое назначение сегодня вечером? – Мужчина снова заглянул ей в глаза и мягко накрыл ее руку ладонью.
- Благодарю, - Женька вежливо высвободила руку, - у меня на вечер несколько иные планы.
«Что он, с ума сошел? Не будь я здесь в мужском костюме, поклялась бы, что этот тип ко мне клеится!!!»
- Может быть, их стоит изменить? – Настырный седоватый тип снова сделал попытку погладить ее по руке, но Женька была начеку и вовремя увернулась.
- Сожалею, но это невозможно.
«Мамочки, - осенило ее, - да ведь он и в самом деле ко мне клеится… И духами разит как от парфюмерной лавки… Местный любитель мальчиков!» - Женька едва сдержала смех – если бы только «голубоватый» придворный знал, НАСКОЛЬКО его ухаживания безнадежны!
- Молодой человек, вы не представляете, от чего вы отказываетесь!
- Отчего же, вполне представляю, - Женька пресекла новую попытку пойти на сближение. «Вот наказание, только озабоченного гомосексуалиста мне тут не хватало!»
- Вы так прелестны…
Женька никогда не могла похвалиться беспредельным терпением, а обед все никак не кончался. Облить нахала соусом или красным вином? Не поможет, никто не смеет выйти из-за стола в присутствии короля. Де Тревиль, сидевший с другой стороны, тоже заметил неладное.
- Терпение, Эжен, - чуть слышно шепнул он Женьке на ухо.
Наконец-то! Король поднялся из-за стола. Женька мысленно досчитала до трех – чтобы не вылететь из зала чересчур поспешно, но де Тревиль выручил ее в очередной раз.
- Эжен, мне необходимо с вами поговорить о вашем назначении, - громко сказал он и встал, беря девушку под руку. – Простите, маркиз, мы вас оставим.
«Опять маркиз» - мысленно возмутилась Женька, давая себя увести. – Спасенья нет от маркизов!»
- Простите, Эжен, это моя вина, - де Тревиль и впрямь смотрел виновато. – Я должен был предвидеть, что маркиз обратит на вас внимание. Спасибо вам за терпение, с ним не стоит ссориться, а тем более – при короле…
- Если бы он погладил меня по руке еще раз, я бы облил его соусом, невзирая на приличия, - проворчала Женька. – Неужели при дворе не хватает хорошеньких пажей, что господин маркиз домогается первого встречного?
- Увы, - де Тревиль пожал плечами, - вы принадлежите к тому типу молодых людей, от которого он без ума.
- Ничем не могу помочь!
- Согласен. В утешение могу сказать, что маркиз нечасто бывает в Лувре, так что встречаться вы вряд ли будете…

 Отправлено: 01.03.10 00:57. Заголовок: Что ж поделаешь, ком..

Что ж поделаешь, кому сейчас легко? А тем более - тогда? Могу сказать, что общение с Портосом не заканчивается. Впрочем, с маркизом тоже...
А это небольшая картинка. Не судите строго - рисую я непрофессионально. Фигуры помогала рисовать художница, Ярослава Кузнецова, прорисовка и лица - это лично мое. Иллюстрация к первой части фика.

 Отправлено: 01.03.10 16:41. Заголовок: Еще одна иллюстрация..

Еще одна иллюстрация, с позволения высокого собранья. Автор - Стелла, эпизод узнать нетрудно.

 Отправлено: 03.03.10 00:19. Заголовок: Вот еще кусочек! При..

Вот еще кусочек! Приношу извинения за торможение - у меня цейтнот, увы. Но я стараюсь, честное слово!

…Ранним утром Женька входила во двор особняка на улице Старой Голубятни невыспавшаяся и злая. Почти всю ночь ей снилась какая-то муть, в которой фигурировал вчерашний озабоченный маркиз, а выручал от его домогательств почему-то здоровенный кабан. Солнечное утро разогнало сей прекрасный сон, но неприятный осадок остался. Женька хорошо знала, что от дурного настроения ей лучше всего помогает добротный спарринг, но затевать уличную драку только как лекарство от хандры сочла все же нерентабельным. Кто их знает, господ гвардейцев – а ну как они вместо того, чтобы принять бой, попросту уволокут ее в тюрьму? Опять же, виноваты не они… Накануне де Тревиль посоветовал девушке почаще навещать фехтовальный зал – даже не столько ради тренировки, сколько ради знакомства с новыми товарищами.
- Эжен! – окликнули ее. Женька повернулась на знакомый голос – и почувствовала, как довольно скверное настроение стремительно подскакивает до отметки «неплохое».
- Атос! – обрадовалась она. – Доброе утро! Что вы здесь делаете?
- Странный вопрос, - усмехнулся Атос. – Считается, что я служу в роте мушкетеров. А вы?
- А я просто соскучился по хорошей тренировке, - в тон ему ответила Женя, - и, кроме того, я тоже служу в роте мушкетеров… во всяком случае, вступаю в роту через пять дней.
- Поздравляю! – Атос крепко пожал ей руку. – Тогда пойдемте. Арамис и д’Артаньян наверняка уже в зале, будет кому составить нам компанию.
На этот раз фехтовальный зал не пустовал. Уже на пороге Женькино настроение решительно поднялось еще на несколько градусов, так что девушка мысленно задалась вопросом: что же будет, когда начнется спарринг? Не иначе, как ей грозит впадение в эйфорию. «Адреналинчику ты перехватила, подруга, это я тебе как доктор говорю!» В зале звонко стучали клинки, раздавались азартные возгласы, ощутимо пахло железом и кожей нагрудников – атмосфера была настолько родной, что Женя неудержимо разулыбалась.
- Арамис, д’Артаньян, оторвитесь на мгновение от вашего увлекательного занятия! – Атос подошел к друзьям, увлеченно отрабатывающим какой-то сложный прием.
- Одну минуту, дорогой Атос, одну минуту! - Арамис не отрывал внимательного взгляда от своего противника. – Мы только закончим обсуждение…
- Некоторых вопросов богословия, - договорил за него д’Артаньян, делая обманный выпад. Арамис купился на эту приманку, и, пока он парировал, гасконец ловко поднырнул под его клинок, и рапира уткнулась в нижний край нагрудника мушкетера.
- Боюсь, друг мой, что ваши аргументы были недостаточно убедительны!
- Браво, д’Артаньян, - Атос изобразил аплодисменты. – Хотя бы раз в жизни вы победили в богословском споре!
Арамис с деланным смирением развел руками:
- Непогрешим один лишь Папа, мы же жалкие смертные, способные делать ошибки… Эжен, рад вас видеть.
Женька слегка поклонилась.
- Господа, - чуть заметно улыбаясь, сказал Атос, - позвольте представить вам вашего нового сослуживца и товарища. Эжен зачислен в нашу роту.
Мушкетеры переглянулись.
- Ну, к тому дело и шло, - весело заметил д’Артаньян. – Искренне рад видеть вас в полку. Вашу руку, Эжен – поздравляю!
– Благодарю – и надеюсь, господин д’Артаньян, что вам не придется разочароваться в новом подчиненном, - отвечая на рукопожатие, сказала Женька.
- Рад за вас! – Арамис тоже тряхнул ее руку. Женька совершенно машинально удивилась, насколько крепким оказалось пожатие у этого изящного и такого утонченного на вид молодого человека. Умом она прекрасно понимала, что кисть фехтовальщика по определению не может быть слабой, но очень уж обманчивой была внешность!
- У меня есть предложение, - д’Артаньян поставил рапиру в пирамиду, - не отпраздновать ли ваше назначение за обедом?
- С радостью! – Женька, вспомнив вчерашний обед, чуть не расхохоталась. – Уверен, что обед с вами будет во сто крат приятнее королевского!
Атос поднял брови.
- Весьма лестно, - поклонился Арамис, - но позвольте вас спросить, чем же вам не угодил обед у его величества?
- Честно говоря, соседством по столу, - призналась Женька. – Кажется, я имел несчастье приглянуться некоему маркизу…
- Среднего роста, внушительный господин с проседью? – поинтересовался Арамис. – Да, вам не повезло. Господин маркиз известен своим пристрастием к молодым людям…и может быть весьма настойчив. Одно хорошо – он не очень любит бывать при дворе.
- Господин де Тревиль сказал то же самое, - кивнула Женька. - Что ж поделаешь, маркизу придется разочароваться… - Она вытянула из пирамиды рапиру и вопросительно взглянула на друзей. – Господа, не согласитесь ли вы составить мне компанию? Пока есть время до обеда?
- Охотно! – Д’Артаньян тоже потянулся к оружию. – Арамис, не возражаете?
- Наденьте нагрудник, Эжен, - посоветовал Арамис. – Я пока отдохну.
…К обоюдному удовольствию, противники стоили друг друга. Женька вполне оценила дьявольскую реакцию гасконца, но в этом она ему почти не уступала, а в скорости иногда даже выигрывала. С рапир сыпались искры; постепенно остальные тренировавшиеся в зале мушкетеры оставили свое занятие и окружили пару.
- Готов поспорить, что д’Артаньян выиграет бой, - заявил высокий светловолосый мушкетер. – У юноши не такая блестящая реакция.
- Не торопитесь с выводами, Жером, - заметил Атос, - я видел Сигоньяка в деле.
- И как?
- Спросите у трех гвардейцев кардинала, - пожал плечами Арамис. – Но предупреждаю – до двоих из них вам будет нелегко докричаться, если вы не умеете вызывать духов.
- Вот даже как? – озадаченно переспросил мушкетер. – Хм…
Женька виду не подала, что слышит обсуждение, да ей и некогда было прислушиваться – поединок с таким противником, как д’Артаньян, требовал полного внимания.
- Два против одного за д’Артаньяна, - предложил второй из зрителей.
- Принимаю, - неожиданно отозвался Атос.
Женька, как ни туго ей приходилось, все же кинула на него быстрый косой взгляд. Действительно Атос так уверен в исходе поединка – или просто решил поддержать новичка? Так или иначе, а теперь придется выигрывать. Пускай даже и немножко нечестно – гасконец вряд ли знаком с приемами айкидо. «А, раз козе смерть! - с веселым азартом подумала она. – У меня айкидо, у него боевой опыт! И сильнее он раза в полтора!»
Дальнейшее почти никто не успел разглядеть – настолько быстро все произошло. Как будто Сигоньяк отпарировал выпад противника самой простой квартой, но, вместо того чтобы отступить или атаковать – шагнул навстречу, поворачиваясь… а д’Артаньян почему-то продолжил движение по кругу… и вдруг оказалось, что Сигоньяк уже стоит за спиной лейтенанта, и в руках у него ДВЕ рапиры. Своя – и д’Артаньяна, перехваченная у рукоятки и невесть когда покинувшая хозяина. И обе упираются гасконцу в бок – Женька не удержалась от некоторой театральности.
Несколько секунд в зале царила обалдевшая тишина.
- Черт меня побери! – наконец выдохнул Жером.
- Полагаю, исход боя очевиден? – тяжело дыша, поинтересовалась Женька.
- Более чем! – д’Артаньян широко улыбнулся. – Вы просто дьявол, Эжен, как вы это проделали? Черт меня возьми, если я успел хоть что-нибудь понять!
Женька поклонилась, скрывая довольную улыбку – реакция зрителей была ей чертовски приятна. Поразить королевских мушкетеров своим фехтованием – это дорогого стоит, пусть даже это было и не совсем фехтование…
- Браво! – В глазах Арамиса светилось искреннее восхищение. – Что это за прием? Научите?
- Если хотите… Он довольно прост. - Женька протянула Арамису рапиру. – Атакуйте, только медленно…
- Эй, погодите! – Проигравший, рассчитывающийся с Атосом, оглянулся через плечо. – Погодите показывать, черт побери!
- Клянусь Богом, Эжен, - усмехнулся д’Артаньян, - уж и не знаю, кто больше выиграл от вашего вступления в роту, вы или мы!
Прием и в самом деле был прост – конечно, если иметь представление об азах айкидо. Но, поскольку ученики попались более чем способные, освоили его быстро – лучше и быстрее всех управился Арамис. Воздержался от урока только Атос – и то лишь потому, что раны еще мешали ему двигаться с нужной скоростью.
- Ничто так не пробуждает аппетит, как хорошая разминка, - резюмировал наконец д’Артаньян. – Предлагаю пойти в «Сосновую шишку».
Предложение было принято единогласно.
- А мне позволят присоединиться? – На пороге зала стоял Портос.
- Портос, какая приятная неожиданность! – воскликнул д’Артаньян. – Вы не забываете товарищей по оружию!
- Это совершенно невозможно, - с достоинством ответил Портос. – Госпожа дю Валлон, может быть, и хотела бы этого, но ей придется смириться. Впрочем, меня хватит на всех.
- Это верно! – рассмеялся Арамис, хлопнув друга по плечу.
Выйдя из зала, д’Артаньян щелкнул пальцами:
- Черт побери, совсем забыл! Вы не подождете меня несколько минут? Я должен зайти к капитану.
- Не беспокойтесь, мы не настолько голодны, - заверил его Атос. – Разве что Портос…
- Уж не так сильно, чтобы не потерпеть десять минут, - добродушно отозвался Портос. – Здесь я чувствую себя так хорошо, как нигде больше…
Гасконец взбежал по лестнице особняка и скрылся за дверью.
- Послушайте, Эжен, а что это за господин буравит вас взглядом? – осведомился Портос, пристально глядя на что-то за спиной Женьки. – У вас уже должен бы задымиться камзол.
Женька и Атос оглянулись одновременно.
- А, это тот самый господин, который пытался навязать мне свое общество на обеде у короля, - пожала плечами Женька.
- Маркиз де Грие, - уточнил Атос. – Но что он здесь делает?
Маркиз, встретив недружелюбный Женькин взгляд, направился к ним.
- Господин де Сигоньяк, какая счастливая встреча!
- Не могу с вами согласиться, - сдержанно ответила Женька. – Что вам угодно?
Маркиз не смутился.
- Простите, сударь, позвольте вас на пару слов? – Поскольку при этом была сделана попытка взять Женьку за руку, девушка резко отступила назад.
- Говорите здесь, - сухо сказала она, - у меня нет секретов от этих господ.
- И все же…
- В таком случае, можете вовсе не говорить, - девушка снова пожала плечами. – Я переживу.
- Вы разбиваете мне сердце…
- Послушайте, любезнейший, - терпение Женьки лопнуло с треском и грохотом, - я, кажется, ясно дал вам понять, что не хочу иметь с вами ничего общего. Если вы будете настаивать, то вам придется выбирать между разбитым сердцем и разбитой головой. Искренне советую вам выбрать первое – не так опасно для жизни!
Она почти надеялась, что маркиз оскорбится и уйдет, или, по крайней мере попытается вызвать ее на дуэль, но он не сделал ни того, ни другого.
- Что ж, я понял, - неожиданно серьезно сказал он. - Боюсь, что я был слишком навязчив…
- Пожалуй, да.
- Примите мои извинения. Прощайте. – Маркиз резко развернулся на каблуках и зашагал в сторону ворот.
- Фу-у! – выдохнула Женька, проводив его взглядом. – Даже не верится, что удалось так легко отделаться!
- Боюсь вас разочаровывать, Эжен, - отозвался Арамис, - но вы еще не отделались. Маркиз так легко не отступает.
- Значит, все-таки быть ему с разбитой головой, - в сердцах буркнула Женька. – Ушел – и слава Богу!
Хлопнула дверь особняка, к друзьям присоединился д’Артаньян.
- Что такого произошло за пять минут, что у вас такие унылые лица?
- Не преувеличивайте, д’Артаньян, - пожал плечами Атос. – Просто Эжену пришлось снова выдержать атаку любвеобильного маркиза де Грие. Уж не знаю, что маркиз забыл у Тревиля…
- Зато я знаю, - посерьезнел д’Артаньян. – Он приходил к де Тревилю узнать ваш адрес, Эжен.
- Только этого мне еще не хватало! – простонала Женька. – Вы хотите сказать, что теперь мне угрожают серенады под окном?! Кто-нибудь, одолжите цветочный горшок потяжелее!
- Не беспокойтесь, не понадобится, - рассмеялся гасконец. – Он не получил адреса. Ну что, пойдемте наконец? Если маркиз не испортил вам аппетита?
- Нисколько, наоборот, я настоятельно нуждаюсь в чем-нибудь аппетитном - заесть переживания! – заявила Женька.
Выходя за ворота, Женька снова почувствовала чей-то пристальный взгляд и невольно оглянулась, но никого не заметила.

продолжение следует

 Отправлено: 03.03.10 00:44. Заголовок: И еще одна иллюстрац..

И еще одна иллюстрация Стеллы, за что ей большое спасибо! И опять к началу. Что-то получается задом наперед выкладывать картинки!

 Отправлено: 05.03.10 01:14. Заголовок: …Женька была бы весь..

…Женька была бы весьма озадачена, если бы узнала, что маркиз де Грие по дороге до дома тоже несколько раз ощущал на себе внимательный и не слишком доброжелательный взгляд. Маркиз даже огляделся по сторонам и, как ему показалось, успел увидеть поспешно исчезающий за углом край длинного плаща. Несмотря на нетипичную склонность, трусом де Грие не был и даже сделал шаг в ту сторону, но передумал – много чести гоняться по улицам неизвестно за кем. Он и так жалел, что пошел пешком. К счастью, идти оставалось недалеко.
- Вина в гобеленовую комнату, - распорядился де Грие, швыряя плащ в руки лакею, - и не беспокоить!
- Вас ждет гость, ваша светлость, - осторожно сообщил лакей, предусмотрительно отступив на полшага – маркиз отличался весьма неровным характером и вполне мог отреагировать на неприятное известие оплеухой.
- Кто, черт побери? – недовольно осведомился маркиз.
- Господин Антуан, - лакей приготовился уворачиваться, уловив знакомые нотки в голосе хозяина, но на этот раз пронесло.
- Черт… - Маркиз скривился. Отделаться от надоевшего любовника – за последние дни надоевшего еще сильнее, поскольку помыслы были заняты очаровательным провинциалом Сигоньяком – оказалось нелегким делом. Он шагнул вперед и с досадой остановился: Антуан стоял на пороге гостиной, глядя на него с непонятной усмешкой.
- Я вижу, ты мне уже не рад?
- Отчего же, рад… - скрыть раздражение удалось не до конца. Назревала сцена ревности, чего маркиз терпеть не мог.
- Что ты делал в особняке капитана королевских мушкетеров? – Вопрос прозвучал резко.
- Ты что, следил за мной? – несмешливо осведомился де Грие.
- Да, следил! – с вызовом ответил Антуан.
- Ну, тогда ты сам знаешь, что я там делал, - отрезал де Грие.
- Ах, так ты даже и не скрываешь, что начал волочиться за этим провинциальным петушком!
- Не вижу смысла скрывать очевидное. – Маркиз искоса взглянул на любовника. Красивое узкое лицо Антуана заметно портило выражение – капризное и слегка нагловатое.
- Как ты можешь! – задохнулся от возмущения молодой человек. – Как ты можешь так со мной поступать! – Возмущение было искренним, но проявлялось оно так наигранно, что де Грие поморщился.
- Дорогой мой, я чертовски устал, и потом, я ведь уже говорил тебе, что нам лучше расстаться…
- И это ты говоришь после того, как клялся мне в вечной любви… - Фраза отдавала дурной театральщиной. Раньше манерность Антуана казалась маркизу милой, теперь же – безумно раздражала.
«Угораздило же связаться с эдаким репейником, - самокритично подумал он. – Где были мои глаза…»
- Я знал, знал, что тебе нельзя доверять!
- Что ж, теперь, когда ты в этом убедился, предлагаю разойтись мирно, - цинично заметил де Грие. – Меня утомляют сцены ревности.
- Вот как? Хорошо же, - неожиданно спокойно согласился Антуан. – Ты хочешь променять меня на смазливого сопляка?
Маркиз демонстративно зевнул.
- Но имей в виду, что я не из тех, кого можно бросить безнаказанно! – Тонкое лицо искривилось в злой улыбке. – Ты пожалеешь, ты очень пожалеешь, обещаю!
- Кажется, ты мне угрожаешь?
- Я не угрожаю, - процедил Антуан. – Я тебя просто предупреждаю. Я еще могу тебя простить, если ты одумаешься.
- Сделай одолжение, оставь меня в покое, - де Грие, не глядя на бывшего любовника, прошел в гостиную и повалился на диван. – Я устал.
Несколько секунд молодой человек испепелял маркиза взглядом светло-голубых глаз, на что де Грие ответил широкой безмятежной улыбкой.
- Тебе не видать этого сопляка, как своих ушей! – Антуан резко повернулся и вышел, хлопнув дверью изо всех сил. Де Грие пожал плечами и потянулся к шнурку колокольчика.
- Для этого господина меня никогда нет дома, - распорядился он, когда в гостиную осторожно заглянул лакей. – И принеси мне, наконец, вина!

…Обед на мушкетерский лад был в полном разгаре. Несколько глотков вина окончательно стерли воспоминания о настырном поклоннике, и Женька по-настоящему блаженствовала - атмосфера в кабачке весьма напоминала любимые ею студенческие вечеринки. Присоединившийся к компании Жером поддразнивал Портоса, выспрашивая его о подробностях медового месяца, Портос отбивался, упирая на то, что госпожа дю Валлон весьма почтенная дама – каковое оправдание вызвало за столом взрыв хохота.
- Жером, сегодня пятница, и доброму христианину, каким вы, несомненно, являетесь, не пристало вести разговоры о женщинах, - пришел на выручку к другу Арамис. – Вы вводите Портоса в грех сладострастия, заставляя вспоминать о супруге в постный день!
- Но мы все равно уже согрешили, - возразил Жером, со смехом кивая на блюдо с окороком, - так какая разница – одним больше, одним меньше?
- О, это грех простительный, - поднял палец Арамис, - поскольку мы являемся верными солдатами короля, а солдаты разрешаются от поста.
- Отличная мысль, Арамис, - поддержал его д’Артаньян, - вы просто светоч премудрости!
- Да, но я ведь уже не солдат! – сокрушенно вздохнул Портос. – Неужели мне придется остаться голодным?
- Ни в коем случае! Картина вашего воздержания испортит нам аппетит, а это, пожалуй, больший грех, чем невинное чревоугодие!
- Эй, трактирщик! Еще вина!
Женька перехватила взгляд Атоса. Мушкетер не принимал участия в беседе, лишь изредка вставляя реплики и улыбаясь шуткам друзей, и время от времени поглядывал на девушку, причем каждый раз его взгляд останавливался на ее руке. Женька поняла, что Атос смотрит на перстень.
«Ну конечно, сапфир в оправе из алмазов, - сообразила она. – Должен вызывать не самые приятные ассоциации… Надо было снять!»
- У вас очень необычное кольцо, - негромко заметил Атос, встретившись с ней глазами. – Не позволите взглянуть?
- Фамильная драгоценность, - пояснила Женька, снимая кольцо и протягивая мушкетеру. Атос бережно принял его и покрутил в пальцах, всматриваясь в выбитые на металле греческие буквы.
- Странная надпись. «Соединяющий миры»…
- Отец говорил, что его привезли из крестового похода, - пожала плечами Женька, стараясь не подавать виду, что понятия не имела, как переводится надпись. Она и раньше предполагала, что причина ее приключения таится в перстне, но теперь была совершенно уверена. «Соединяющий миры… Черт побери, еще как соединяющий!»
Атос вернул кольцо, и Женька осторожно надела его на палец.
- Похоже, оно очень древнее, - заметил Атос, проводив кольцо взглядом, - сапфир даже не огранен, лишь отшлифован…
- Какая трогательная картина! – послышался новый голос. Женька оглянулась через плечо. В проходе между столами, слегка покачиваясь, стоял здоровенный малый в плаще гвардейца кардинала. Судя по превосходному цвету лица и неустойчивости, он зашел в трактир добавить. – Мушкетеры взяли птенчика под свое крыло? Должно быть, его величество сошел с ума, что набирает в роту младенцев…
- Сударь, - Женька развернулась к нему всем корпусом вместе с табуретом, - я охотно прощаю вам «птенчика» и «младенца», поскольку я действительно очень молод. Но не вам судить о разумности королевских поступков!
За столом притихли. Женька поняла, что опять оказалась в центре внимания. «Не хватало еще, чтобы меня кинулись защищать», - мелькнуло в голове. Портос уже приподнялся на скамье.
- Я говорю то, что пожелаю, - насмешливо ответил гвардеец, - а если вам это не нравится – ваше дело.
- Ну, поскольку то, что вы говорите, задевает короля – придется заставить вас замолчать! – Женька, опережая поднимающегося из-за стола Портоса, ловко зацепила носком ноги колено гвардейца – и тот, потеряв равновесие, с грохотом обрушился на пол.
- Может быть, хотите сказать еще что-нибудь?
- Шпагу наголо, щенок, - рявкнул гвардеец, не без труда поднимаясь на ноги, - иначе я тебя просто отстегаю!
Д’Артаньян и Портос вскочили из-за стола; Атос сдвинулся к краю табурета, а Жером взялся за эфес шпаги, но Женька подняла ладонь:
- Простите, господа, неужели вы считаете, что мне нужна помощь?
- Защищайся!
Гвардеец был приятелем участников недавней драки, слышал о молодом провинциале, пришедшем на выручку к мушкетерам, и пылал жаждой реванша. Женька вздохнула – и одним гибким движением оказалась на ногах, в середине прохода, как раз перед выпрямившимся наконец противником. Шпага со свистом вылетела из ножен, но Женька не спешила пустить ее в ход.
- Сударь, вам не кажется, что вы слишком пьяны, чтобы драться?
Вместо ответа последовал глубокий выпад. Женька ловко увернулась, сделала подсечку, и гвардеец, не удержавшись на ногах, сунулся носом в пол. Арамис зааплодировал. Женька театрально раскланялась.
- Продолжим? Или хватит?
Гвардеец подхватился на ноги и ринулся на нее, но, так же как и первая атака, эта провалилась в пустоту – вместе с атакующим, по инерции пробежавшим несколько шагов вперед, мимо противника. Мушкетеры начинали смеяться – поединок превращался в фарс.
- Убью! – Гвардеец развернулся и снова попытался достать неуловимого мальчишку, но на этот раз Женька, решив, что пора закругляться, пустила в ход свое айкидо. На свою беду, детина успел набрать приличное ускорение, в результате чего врезался головой в пустующий дубовый стол, охнул и стек на пол. Теперь зааплодировали уже все.
- Сомневаюсь, - констатировала Женька, вкладывая шпагу в ножны. На грохот в зал выскочил трактирный слуга, и девушка поманила его жестом. Слуга с готовностью подошел; Женька сунула ему в руку пистоль и кивнула на гвардейца.
- Помоги этому господину добраться до гвардейских казарм, - сказала она. – Он слегка перебрал.
- Сделаем, - ухмыльнулся слуга. – А он идти-то сможет?
- С твоей помощью – сможет. – Женька села за стол.
- Эжен, вы не перестаете демонстрировать свои таланты! – Д’Артаньян разлил вино по кружкам. – За способных новобранцев, друзья!
- За Эжена! – поддержал его Арамис.
Мушкетеры дружно чокнулись. Тем временем слуга помог оглушенному гвардейцу подняться с пола, заботливо сунул ему в ножны валяющуюся рядом шпагу, подпер бедолагу плечом и вывел из кабачка.
Пирушка продолжалась – эпизод с гвардейцем никому не испортил ни аппетита, ни настроения. Спустя некоторое время откланялся Жером, которому пора было заступать в караул. Еще две бутылки бургундского вина заметно подействовали на всех, кроме Атоса – и самой Женьки, которая пила довольно осторожно.
- А скажите, Эжен, - Портос был уже заметно навеселе, - что привело вас в Париж?
- Любовь к приключениям, - уклончиво ответила Женька.
- Но ведь вы назвались вымышленным именем. Здесь кроется какая-то тайна?
- Портос, - остановил его Атос, - возможно, у Эжена и есть тайна, но не очень-то прилично ее выспрашивать.
- Ничего особенного, - пожала плечами Женька, глядя на сконфуженного Портоса, - причина на самом деле очень проста… Я хотел кое-что забыть... и сделать так, чтобы и меня забыли.
- И вам это удалось? – Атос внимательно глянул на Женьку.
- Частично.
- Вы счастливец… - Атос залпом допил вино.
Женька промолчала. «Да, черт побери, - крутилось в голове, - вы даже не подозреваете, насколько я счастливец. У меня такое ощущение, что жизнь начинается с начала. Что моя жизнь – здесь, среди вас. Я с детства мечтала дружить с вами, и теперь, кажется, мои мечты сбываются… И плевать мне на то, что меня ищут, что я вынуждена прятаться, что я умудрилась, кажется, нажить еще одного врага… За такую мечту можно заплатить и дороже…»
- О чем вы задумались, Эжен? – осторожно спросил Арамис.
- Так, - Женька тряхнула головой и улыбнулась. – Мне невероятно повезло, что я встретил вас. Иначе бы я так и сидел в своем доме, как сыч в дупле… Я несказанно благодарен вам, Атос, за то, что вы подтолкнули меня к мысли вступить в полк. И мне кажется… - Женька запнулась, чувствуя, что ее заносит куда-то слишком далеко, но вино шумело в голове, и девушка решительно закончила: - кажется, что я знаю вас давным-давно…
- Вы не поверите, Эжен, - слегка улыбнулся Атос, - но у меня то же самое ощущение. Кажется, это называется дружбой.
- Но ведь вы… знаете меня всего-навсего третий день!
- Иногда хватает и часа, - задумчиво сказал д’Артаньян. - Знаете, господа, мы, кажется, уже достаточно выпили, и вино почти кончилось… - гасконец выразительно перевернул над кружкой почти пустую бутылку, - но у меня есть тост. Хозяин, еще бутылку!
Женька обвела взглядом мушкетеров. Когда-то давно, в ранней юности, ей снились такие сны… На душе было невероятно тепло. Д’Артаньян разлил вино и поднялся из-за стола.
- Я предлагаю выпить за дружбу, - негромко сказал он. – Даже если ей всего три дня.
Кружки сдвинулись одновременно, и их звяканье слилось в один звук.

продолжение следует

 Отправлено: 05.03.10 15:03. Заголовок: Еще кусочек продолже..

Хочу объявить, что в этом фрагменте приняла участие Nika. Так что огромное ей спасибо за ценную идею и набросок, который я творчески переработала (с разрешения автора и по предложению автора). Это эпизод с д'Артаньяном в маленьком кабачке. А теперь - обещанное продолжение!

…Декабрьский ветер был уже по-настоящему холодным, но Женька почти не замечала его неласковых порывов. Во-первых, подумаешь, зима называется – не были вы, господа, в Московии! А во-вторых, ее согревали две вещи. Ее приняли, ее не просто приняли – за какую-то неделю она так «вписалась в коллектив», что в полку уже начали пошучивать насчет переименования «неразлучной четверки» в «неразлучную пятерку». (Портос, хотя и вышел в отставку, частенько навещал старых друзей – честно говоря, с ними он проводил куда больше времени, чем с супругой). Второй же… второй был новенький плащ королевского мушкетера, который Женька сейчас не променяла бы даже на норковую шубу. «Впрочем, норковые шубы еще в далеком будущем. И черт с ними… Жить-то как хорошо, Господи! - Женька неслышно рассмеялась своим мыслям, свернула за угол... и резко остановилась. – Опаньки! Вот это называется – сглазила…» - Навстречу катила карета с хорошо запомнившимся гербом маркиза де Грие. При мысли, что сейчас придется опять отбрыкиваться от предложений маркиза, Женька даже застонала. Нет, только не это! Она бросила взгляд по сторонам и, увидев скромную вывеску кабачка – на ней не было даже названия, лишь красноречиво нарисованные огромная кружка и окорок – юркнула в приоткрытую дверь, прежде чем карета успела с ней поравняться. Полутемный крохотный зальчик был практически пуст, да Женька и не собиралась здесь засиживаться. Сквозь щелочку она видела, как карета проехала мимо – слава Богу, маркиз ее не заметил. Девушка вздохнула с облегчением, выждала еще минуту и взялась за дверную ручку, когда, к немалому ее изумлению, сзади ее окликнули:
- Эжен! Какими судьбами?
Женька обернулась.
- Д’Артаньян? – Удивление было понятно. Гасконец в гордом одиночестве сидел за столом в самом дальнем углу зала, и перед ним на столе красовался полупустой стакан и три бутылки вина – что, как предполагала Женька, несколько превосходило его возможности. Одна бутылка была уже почти пуста, и д’Артаньян явно не собирался останавливаться на достигнутом.
- Ну, я-то зашел сюда, чтобы не столкнуться носом к носу с маркизом де Грие, - подходя к мушкетеру, сказала Женька. – Но вы-то что здесь делаете?
- Пью, - лаконично пояснил д’Артаньян. – Присаживайтесь, будем пить вместе.
Женька осторожно опустилась на свободный табурет. Что-то тут было не так. Она бы ничуть не удивилась, увидев здесь за таким занятием, скажем, Атоса, но д’Артаньяна… Насколько она успела его узнать, одинокие попойки не были любимым развлечением гасконца.
- Почему же именно здесь? – Женька оглядела более чем скромную обстановку.
- Потому что здесь мало шансов встретить кого-нибудь знакомого, - меланхолично пожал плечами д’Артаньян, делая знак трактирщику, чтобы тот принес еще один стакан.
Логика в этом заявлении хромала на обе ноги – гасконец только что предложил Женьке присоединиться…
- Так я, наверное, вам помешал?
- Напротив, я буду рад вашему обществу, дорогой друг. – Д’Артаньян наполнил стаканы. – Если вы не против составить мне компанию.
Женька присмотрелась к мушкетеру, пытаясь понять, что происходит.
- У вас дурное настроение? – В самом деле, в карих глазах гасконца плескалась самая настоящая тоска.
- Это настолько заметно?
- Еще как… Что-то стряслось?
Д’Артаньян молча отпил из стакана, спохватился, чокнулся с Женькой и залпом допил вино – только для того, видимо, чтобы тут же снова налить.
- Боюсь, я сейчас буду не самым приятным собутыльником, - самокритично признался он.
- Ничего страшного, если вам поможет мое общество…
- Вы любили когда-нибудь, Эжен?
Женька чуть не поперхнулась вином и поставила стакан на стол.
- Увы, да. Вы так грустны из-за… из-за женщины?
- Она была настоящим ангелом, - тоскливо сказал д’Артаньян, глядя куда-то сквозь Женьку.
- Была? – тихо переспросила Женька.
- Она умерла… умерла у меня на руках. – Гасконец посмотрел на ее стакан. – Выпьем?
«Кажется, речь идет о Констанции Бонасье… - Женька прикинула в уме, сколько прошло времени с момента трагедии в Бетюнском монастыре. Выходило, что чуть больше трех месяцев. – Стало быть, Дюма и тут ничего не выдумал? Тогда ясно…»
Женька мягко накрыла ладонью стиснутый кулак д’Артаньяна.
- Расскажите, если хотите – вам станет легче…
- Наверное, вы правы… - Д’Артаньян стремительно пьянел. – Знаете, Эжен, старые друзья имеют один недостаток – они все про вас знают…
- Но я – не старый друг. - Женька хорошо знала, как это бывает. Иногда очень хочется выговориться, особенно, если боль не помещается в душе – но старые друзья действительно уже слышали все это, и хотя они, конечно же, тебя выслушают, бывает, что просто не хочется в очередной раз показывать свою слабость. Тем более мужчине. В психологии такое называется «синдром попутчика» - люди часто рассказывают случайным знакомым такие вещи, которых стесняются перед близкими.
- Я любил ее, и она тоже меня любила…
…Через полчаса д'Артаньян был мрачнее самой мрачной тучи, а на столе стояло уже четыре бутылки. Причем на долю Женьки пришлась самая малость – она пила только тогда, когда д’Артаньян, отвлекшись от рассказа, спрашивал: «Что же вы не пьете, Эжен?» Выручал ее и бесценный опыт студента-медика, которого, как известно, может перепить только патологоанатом. Конечно, красное вино – не водка, но и им при известном усердии можно упиться так, что не отличишь гвардейца от мушкетера. Так что девушка оставалась почти трезвой, в отличие от собеседника.
- П…простите меня, Эжен, - гасконец уже сильно нетвердой рукой снова наполнил стаканы. – Мне д…действительно было нужно… нужно выговориться… - С этими словами он лихо опрокинул свой стакан, поставил его мимо стола (трактирщик вытянул шею, приглядываясь к ущербу, но Женька показала ему монету, и хозяин успокоился) и опустил голову на руки.
«Приплыли, - сочувственно подумала Женька. – Первый готов… Однако что же мне с ним делать? Ведь не дойдет до дому…»
Идею оставить д’Артаньяна в кабаке до утра она даже не рассматривала – ни кабак, ни хозяин не внушали доверия. Поэтому, расплатившись с трактирщиком, девушка осторожно потрясла гасконца за плечо.
- Д’Артаньян, очнитесь! Пора идти.
- Д…да… сейчас… - Мушкетер поднял голову и тут же снова уронил. Женька вздохнула. Придется прибегнуть к суровым мерам. Взяв в ладони голову перепившего гасконца, она несколько секунд с силой массировала ему уши – и с удовлетворением увидела, что «пациент» зашевелился и взглянул на нее мутными глазами.
- Эжен… Где я?
- В кабачке, - исчерпывающе объяснила Женька. – И вам пора домой. Вставайте, д’Артаньян. Обопритесь на меня.
Мушкетер, покачиваясь, поднялся на ноги и тут же ухватился за Женькино плечо.
- Черт меня дери… как я пьян…
- Еще как, - хмыкнула Женька, обнимая его за талию. – Пойдемте.
Ближе всего было до Женькиного дома. На улице уже давно стемнело, но добраться удалось без приключений. На пороге Женька сгрузила окончательно расклеившегося д’Артаньяна на руки Пикару, приказав устроить его в свободной комнате, и с чувством выполненного долга отправилась к себе в спальню.
Как и следовало ожидать, наутро у гасконца сохранились лишь самые смутные воспоминания о весело проведенном вечере.
- Простите, Эжен, как я сюда попал?
- Я вас привел, - невозмутимо пояснила Женька. – Извините, дорогой друг, но ко мне было ближе.
- Я был сильно пьян?
- Пожалуй, сильно. Но не волнуйтесь, все было вполне благопристойно.
Д’Артаньян потер лоб.
- Выходит, я ваш должник, Эжен. Спасибо, что помогли.
- Пустяки, случается с каждым.

…К сожалению, обязанности лейтенанта королевских мушкетеров не всегда совпадают с обязанностями простых солдат, и поэтому друзьям редко когда удавалось заступать в караул всем вместе – дежурили, как правило, парами. В таких случаях мушкетеры частенько поджидали друг друга в каком-нибудь кабачке или у де Тревиля. Сменившись с ночного дежурства, Атос, Арамис и д’Артаньян и присоединившийся к ним с утра пораньше Портос завтракали в «Сосновой шишке», когда к их столу подошел Пикар.
- Простите, господин д’Артаньян, я хотел узнать, когда вернется мой господин?
- Что значит – когда вернется? – недоуменно поднял глаза мушкетер. – Он сменился вчера вечером…
- Вы хотите сказать, что Эжен еще не приходил домой? – встревожился Атос.
- Да, сударь. Я подумал, может быть, его задержали на службе…
- Нет, - медленно ответил д’Артаньян, - его никто не задерживал…
- Может быть, он заночевал у дамы? – осторожно предположил Арамис.
- Он бы предупредил, - уверенно возразил Пикар. Слуга не стал уточнять, что этот вариант вообще исключен, но ему поверили – все слишком хорошо знали Эжена.
Мушкетеры переглянулись. Стычка с гвардейцами тоже исключалась – поскольку при самом худшем исходе к утру де Тревиль был бы в курсе, что один из его мушкетеров убит или ранен, а при более оптимальном – Женька вернулась бы домой сама.
- Так… - хмуро протянул д’Артаньян. – Всем пришло в голову то же, что и мне?
- Думаю, да, - Атос встал. – Нам предстоит визит к господину де Грие.
- Да я шею ему сверну! – свирепо пообещал Портос, вскакивая и роняя табурет.
- Пикар, ступайте домой и не беспокойтесь, - Арамис деловито проверил, хорошо ли шпага выходит из ножен. - Мы найдем Эжена. Я обещаю.
Адрес маркиза Арамис знал, и через пятнадцать минут мушкетеры уже подошли к роскошному особняку на Королевской площади – совсем неподалеку от того дома, где когда-то квартировала миледи. Портос, игнорируя дверной молоток, решительно шарахнул по двери кулаком, так что гул пошел по всему дому.
- Открывайте! – Еще один удар, еще громче первого, должен был перебудить не только обитателей особняка (при условии, конечно, что они спали), но и соседей. Дверь скрипнула и приоткрылась.
- Чем могу служить, господа? – На пороге стоял заспанный лакей, зевая во весь рот. – Господин маркиз еще спит и приказывал…
- Проснется! – пообещал Портос, хватая парня за шиворот. – А ну, веди!
- Нам необходимо видеть господина де Грие, - вежливо добавил Арамис. – И мы увидим его, независимо от того, хочет он этого или нет.
- Сударь, но господин маркиз будет очень недоволен…
Портос, не тратя лишних слов, оттолкнул лакея с дороги и ринулся внутрь особняка. Остальные последовали за ним. Лакей побежал следом.
- Господа, господа, вы врываетесь в приличный дом!
- Чему обязан столь ранним визитом? – На верху лестницы показался хозяин дома – в туго подпоясанном халате и встрепанный со сна. – Должен отметить, что вы не слишком-то вежливы, господа.
- Простите, сударь, ситуация не терпит отлагательства, - любезно ответил Арамис. – Мы разыскиваем своего друга.
- Вот как? Но почему у меня в доме?
- Потому что вы много раз проявляли к нему повышенный интерес, - сухо сказал Атос. – Я понятно объясняю? Где господин Сигоньяк?
- Не имею ни малейшего представления. Если вы мне не верите, можете обыскать дом… - Маркиз внезапно посерьезнел. – Погодите, господа, вы хотите сказать, что он исчез?
- Именно так!
- И вы подумали… - Де Грие осекся. – Конечно, мои пристрастия вам не по вкусу, но уверяю вас – у меня тоже есть свои понятия о чести, и я бы никогда не стал прибегать к насилию! Даю слово дворянина!
Атос и Арамис переглянулись, и Арамис кивнул. Действительно, несмотря на неприятный характер и навязчивость, маркизу можно было верить.
- Но куда же в таком случае подевался Эжен? – мрачно поинтересовался Портос. – Лучше вам не лгать, сударь, потому что если окажется, что вы солгали…
- Когда он исчез? – быстро спросил маркиз.
- Вчера вечером.
- Стычек не было?
- Де Тревиль знал бы об этом.
- Любовницы, кабачки? – Надо отдать должное маркизу – соображал он четко.
- Исключено, - покачал головой Атос.
- О Боже… В таком случае, я, кажется, знаю, где он… - Маркиз даже побледнел. – Я должен был это предвидеть…
- Что вы имеете в виду?
- Антуан… конечно же, Антуан… он сходил с ума от ревности… Господа, нам надо спешить, может быть, еще не поздно! Жак, Жак, одеваться, быстро! Мою шпагу! Господа, я догоню вас через минуту, слуги сейчас оседлают нам лошадей… - Де Грие кинулся в спальню, на ходу сбрасывая халат.
- Да в чем дело, черт вас побери? – крикнул вдогонку д’Артаньян.
- Мой бывший любовник… это наверняка он, он клялся мне отомстить!
Теперь побледнели и мушкетеры. Дело принимало неприятный оборот.
- У него есть охотничий домик в Сен-Жерменском предместье, нам надо мчаться туда… - Маркиз выбежал из спальни в расстегнутом камзоле и со шпагой в руке. – Скорее, на конюшню!
Через полминуты кавалькада из пяти всадников вихрем понеслась по улице.

 Отправлено: 05.03.10 21:13. Заголовок: Эжени д'Англарец..

Эжени д'Англарец пишет:

цитата:

Ведь неважно, какого ты пола, важно, что ты за человек.

- спасибо, честное слово, я написала продолжение раньше, чем прочитала Ваш пост!

Стелла - насчет того, какое лицо - сейчас посмотрим!

…Женьку схватили самым тривиальным способом – по дороге домой подстерегли в темном переулке и накинули мешок на голову. Девушка успела от души врезать коленом кому-то из похитителей в самое чувствительное у мужчин место (и попала, несмотря на то, что удар наносился вслепую), но это было ее единственным успехом. Когда на голове мешок, а руки прижаты к бокам, не очень-то поможет даже айкидо. Женька хорошо это понимала, поэтому, брыкнувшись еще разок для порядка (и угодив носком сапога по чему-то мягкому), она прекратила сопротивление – силы явно стоило поберечь до лучших времен. Звать на помощь она не стала – все равно бесполезно, да и мешок из плотной ткани, который тут же сверху еще чем-то обмотали, заглушил бы крик. Оставалось только прислушиваться. Судя по ощущениям, ее втащили в карету – и почти тут же это подтвердили тряска и стук колес и копыт по булыжной мостовой. Один из похитителей продолжал сдавленно кряхтеть и ругаться, остальные хранили молчание.
«Неужели маркиз? Кажется, я влипла… - Несмотря на критическое положение, Женька не удержалась от придушенного смешка, представив себе физиономию маркиза, когда… - Ну, по меньшей мере его ждет жестокое разочарование…»
Тряска продолжалась довольно долго, затем стук колес сделался тише и мягче, из чего Женька сделала вывод, что они, пожалуй, выехали за пределы Парижа.
«За город везут…»
Наконец карета остановилась. Хлопнула дверца.
- Ну как? – раздался чей-то нетерпеливый голос. Женька насторожилась – этого голоса она не знала.
- Все в порядке, сударь, он в карете, - ответил кто-то из похитителей.
- Вас никто не видел?
- Да что вы, сударь, темнота-то какая!
- Хорошо. Отнесите его в дом, да не забудьте разоружить. Я приеду утром. – Незнакомый голос усмехнулся с плохо скрытым злорадством. – Господина де Грие ждет неприятный сюрприз…
«Так это что, не маркиз? – осенило Женьку. – Дела, однако! Кому же я перешла дорогу?»
Ее вытащили из кареты; чьи-то ловкие руки извлекли из ножен шпагу, потом некоторое время девушку несли, и наконец опустили на что-то довольно мягкое. Руки освободились, с головы сдернули мешок, и Женька наконец получила возможность оглядеться.
Она находилась в небольшой квадратной комнате с гобеленовой обивкой. Прямо перед ней, мрачно ухмыляясь, стоял коренастый тип – и в руках у него был пистолет, что сразу заставило Женьку отказаться от идеи немедленно переходить к активному сопротивлению.
- Сиди смирно, птенчик, - насмешливо посоветовал тип, - до утра у тебя есть время передохнуть.
- А что будет утром? – поинтересовалась Женька.
- А утром вернется хозяин. Желаю приятно провести время! – Тип, не поворачиваясь к ней спиной (Женька не могла не оценить его предусмотрительность), допятился до двери и захлопнул ее за собой. В замке лязгнул ключ, и все стихло.
- Так-так, - пробормотала вслух Женька. – Ну и что мы имеем? А имеем мы приключения на свою… тьфу, нет уж, только не это!
Девушка внимательно осмотрелась по сторонам. Массивное бюро, два кресла, диван, стол, на котором стоит свеча, графин с водой и накрытое салфеткой блюдо. Женька подошла посмотреть – на блюде оказался нарезанный хлеб и жареная курица. Ну, хотя бы с голоду не помрем! В камине тлеют угли, высокое окно забрано решеткой. При ближайшем рассмотрении ничего утешительного обнаружить тоже не удалось. Решетка была намертво вмурована в стену.
«Хм, лавры Эдмона Дантеса мне, кажется, не светят…» - Единственным предметом, могущим сойти за оружие, были каминные щипцы. Женька уселась с ногами в кресло, положив их рядом, и задумалась. Мысли были невеселые. Как минимум, ей светило разоблачение… а как максимум – даже думать не хотелось. Но кому она могла понадобиться, если не маркизу?
В доме стояла полная тишина, только громко тикали напольные часы и потрескивал огонь. В задумчивости Женька оторвала и обглодала куриную ногу – силы еще понадобятся, успеется объявить голодовку. Мстительно сунула косточку за ухо мраморному бюсту на каминной полке – как оружие все равно не сгодится, неудобно держать, - потом, подумав, подтащила к двери стол, чтобы в комнату невозможно было войти, не наделав шума, и снова забралась в огромное кресло. От усталости после дежурства клонило в сон. Трезво рассудив, что бегать взад-вперед по своей тюрьме – занятие бесперспективное, Женька опустила голову на мягкий подлокотник и задремала.
Проснулась девушка как от толчка и сразу вскочила. Нет, показалось – стол на месте, за дверью по-прежнему тихо. Свеча сгорела на три четверти, камин потух, часы показывают семь утра. В окно заглядывает полная луна – декабрь, еще темно...
«Что же такое меня разбудило… - Женька напряженно озиралась. – Я что-то упустила, и мне это приснилось… Я что-то упустила…что-то важное…»
Решетка, стол, кресло, камин, щипцы. Решетка, стол, кресло, камин… вот оно! Конечно! Камин!
«Спелеолог, черт возьми, как же я сразу не подумала! Дымоход в камине… Это шанс, мизерный, но шанс… Если он достаточно широкий…»
Женька схватила свечу. Угли в камине уже совсем остыли, поэтому она без колебаний выгребла их на пол прямо ногой и, извернувшись, просунула внутрь руку со свечой и голову. Вверх уходил довольно широкий дымоход – Портос, конечно, не протиснулся бы, но она-то может попытаться. Ей не впервой лазить по шкуродерам…
Женька поставила свечу на пол, оглянулась на забаррикадированную дверь, глубоко вздохнула, с сожалением сбросила плащ, чтобы не мешал, и приступила к восхождению.
Самым легким оказалось ввинтиться в каминную трубу – кирпичная кладка в камине была неровной, что дало Женьке возможность, упираясь ногами и спиной и нещадно обдирая камзол, подняться до дымохода. Дальше стало хуже. Труба была тесновата, но девушка, извиваясь, как угорь, отплевываясь от сыплющейся в лицо сажи и мысленно благославляя все пройденные системы, все же продвигалась вперед. Изрядно помучиться пришлось в колене трубы – изгиб оказался почти под прямым углом. Второе далось легче. Преодолев его, Женька увидела над собой темно-синий прямоугольник ночного неба и через десять минут отчаянных усилий высунула голову из печной трубы. Счастье еще, что при постройке дома хозяева не предусмотрели колпака над трубой и спирального дымохода…
«Отсель грозить мы будем шведу, - удовлетворенно констатировала Женька, выбравшись из трубы и прочно усевшись на конек черепичной крыши. – Так, что дальше?»
Луна заливала окрестности голубоватым призрачным светом, и в этом свете Женька увидела темнеющий неподалеку лес, извивающуюся светлую ленту дороги, а на дороге… Девушка пригляделась. К дому стремительно приближались несколько всадников; до ее слуха уже долетал топот копыт.
«Тот самый хозяин? Ну да, сейчас подъедут поближе и увидят меня – торчу тут, как флюгер… Надо сматываться.» - Но сказать было легче, чем сделать. Черепичная крыша была скользкой и крутой, до земли далековато, и Женьке совершенно не улыбалось ломать ноги или шею на пороге с таким трудом обретенной свободы. Впрочем, выбирать не приходилось. Женька перекинула ногу через конек и принялась осторожно сползать по теневой стороне крыши, высматривая ветвистое дерево или водосточную трубу.
…Мушкетеры и де Грие преодолели расстояние от Парижа до охотничьего домика меньше чем за полчаса – лошади у маркиза были отменные. Кавалькада ворвалась во двор, как казачья сотня в захваченный город.
- Птичка в гнездышке, - задыхаясь от быстрой скачки, сказал маркиз, указывая на светящееся окно.
Мушкетеры спешились, маркиз взбежал на крыльцо и забарабанил в дверь.
- Кого там черт принес в такую рань? – послышался из-за двери недовольный голос.
- Открывай, скотина! – рявкнул маркиз. – Мне срочно нужен Антуан!
- А нету его, - лениво отозвались из-за двери, - в город уехал. Там и ищите.
- Открывай, тебе сказано! Не узнаешь?!
- Приказано никого не пускать, хоть сам король приедет!
- Ах ты… - маркиз беспомощно оглянулся.
- Ломаем дверь, - д’Артаньян кивнул Портосу. Атос и Арамис обнажили шпаги. Портос поднялся на крыльцо и презрительно скривил губы.
- Было бы тут что ломать! – Гигант налег плечом, что-то затрещало, дверь сорвалась с петель, и друзья ринулись внутрь.
Первый охранник, он же по совместительству Женькин похититель, не успел ничего предпринять, поскольку был сбит с ног слетевшей с петель дверью, и никто из незваных гостей не удосужился посмотреть под ноги. После того, как по нему промчалось пять пар сапог, охранник уже не мог считаться боевой единицей. Двое других, коротавших время за игрой в кости в просторной лакейской, бросили свое занятие и выскочили навстречу, причем один даже успел выстрелить из пистолета, но промазал. Могучий удар Портоса отправил его в глубокий нокаут; второго, тоже схватившегося за пистолет, заколол д’Артаньян.
- Шпага Эжена! – Атос указал на валявшуюся на полу шпагу. – Значит, он здесь!
Арамис огляделся. Маркиз пнул ногой незадачливого стрелка.
- Эй, ты, а ну говори, где Сигоньяк?
- Там он… в дальней комнате… - простонал тот. – Ключ у Грегуара…
Д’Артаньян быстро обшарил карманы первого охранника и выпрямился, держа в руке большой ключ с затейливой бородкой. Дальняя по коридору дверь отперлась легко, но открыть ее сразу не удалось – что-то мешало.
- Позвольте мне, д’Артаньян, - Портос снова приналег плечом, и дверь стала медленно открываться – причем, судя по звуку, при этом что-то поехало по полу.
- Эжен! Эжен, вы здесь? – Портос с трудом протиснулся в образовавшуюся щель и в растерянности остановился. Следом за ним легко проскользнул д’Артаньян. На полу у камина валялся голубой мушкетерский плащ, по полу были рассыпаны угли, но в комнате никого не было.
- Что за чертовщина?
- Никакой чертовщины, друзья мои, - услышали все веселый Женькин голос. Пока мушкетеры ломали двери и разбирались с охранниками, Женька успешно спустилась с крыши, обошла дом и, увидев учиненный разгром, сделала логичный вывод – это приехал не хозяин.
- Эжен! – Арамис бросился ей навстречу. – Но как… боже, в каком вы виде!
Женька действительно напоминала трубочиста.
- Вы выбрались через камин! – догадался Атос.
- Простите, друзья, что я обошелся без вашей помощи, - Женька развела руками, - но мне и в голову не приходило, что вы так быстро меня найдете!
- За это надо благодарить господина де Грие, - усмехнулся Арамис.
- Как?! – Женька расширенными глазами уставилась на маркиза, выглянувшего из-за широкого плеча Портоса. Де Грие скромно поклонился. – А я был уверен, что это ваших рук дело, маркиз!
- Что вы, Эжен, я бы никогда не опустился до насилия! Но я все равно виноват перед вами - мне следовало лучше знать своего бывшего любовника…
- Ах вот оно что, - сообразила Женька. – То-то они говорили что-то об ожидающем вас неприятном сюрпризе…
- Именно так. Ваши друзья ворвались в мой дом ни свет ни заря, полагая, что это я вас похитил, а я, в свою очередь, догадался, чьих рук это дело…
- Жаль, что его здесь нет, - проворчал Портос.
- И, боюсь, уже не будет, - отозвался де Грие. – У этого мерзавца лисье чутье на опасность, а мы оставили много следов на дороге…
- Надо внимательнее выбирать друзей, - буркнула Женька.
- Увы, мой друг, - маркиз усмехнулся, - у меня небогатый выбор. Вот вы ведь не согласились…
- Боже упаси!
- Я так и знал. Надеюсь, я загладил свое поведение?
Портос хмыкнул. Женька сделала неопределенный жест.
- Если вы обещаете больше не настаивать – то да.
- Господа, это все замечательно, - подал голос д’Артаньян, - но я бы предложил продолжить разговор в городе. Скоро рассвет, а Эжену лучше было бы добраться до дома до света…
- Едемте, господа!
- Здесь есть конюшня, а в ней наверняка найдется лошадь для Эжена, - в очередной раз проявил здравый смысл де Грие, - не пешком же сюда пришли эти канальи…
Женька отряхнулась, как могла, и обтерла лицо и руки платком, но помогло это слабо – преобладающим цветом в ее внешности и костюме по-прежнему оставался черный. Предложение прикрыть перемазанный камзол плащом она отвергла – плащ было жалко.
- Доедем затемно, ничего страшного…
- А что мы будем делать с вашим… хм… другом? – осведомился Арамис, садясь в седло. – Так и оставим?
- Друга я беру на себя, - губы маркиза искривила жесткая усмешка. – Я недооценил его… но и он меня тоже!

…К великому сожалению всех участников истории, найти Антуана маркизу не удалось – вероятно, он действительно унюхал опасность и скрылся от греха подальше.
- Я, пожалуй, пойду домой, - Женька остановилась на углу улицы Феру. Друзья возвращались из караула; по уже сложившейся традиции за обедом к ним присоединился Портос – вся «неразлучная пятерка» в сборе. – Все-таки все эти приключения не дали мне выспаться.
- Может быть, вас лучше проводить? – предложил Атос. – Уже совсем темно, что, если господин Антуан не успокоился?
- Не думаю, - с сомнением покачала головой Женька.
- И все-таки я бы посоветовал еще несколько дней быть поосторожнее, - поддержал друга Арамис. – Береженого, как известно, Бог бережет.
- Я постараюсь, - заверила Женька. - В прошлый раз меня застали врасплох, но теперь…
Договорить ей не дали: Атос, стоявший лицом к ближайшей подворотне, неожиданно рванул девушку за плечо.
- Берегись!
Почти одновременно грохнул выстрел, эхом раскатившись по пустынной улице, и Женька почувствовала жгучую боль, словно ее стегнули кнутом поперек груди. Арамис, успевший заметить вспышку в подворотне, выхватил из-за голенища ботфорта кинжал и метнул в сторону удаляющейся тени. Оттуда донесся сдавленный вскрик и шум упавшего тела. Атос и д’Артаньян бросились на звук.
- Эжен, что с вами? Вас зацепило? – Арамис поддержал девушку под руку.
- Да, но вскользь, - Женька ощупывала камзол на груди. Длинная прореха, словно камзол вспороли тупым ножом, быстро намокала от крови, но ранение и в самом деле было касательным – Атос успел вовремя. – Не волнуйтесь. – От неожиданного выброса адреналина у нее дрожали руки и слегка кружилась голова, но в остальном, как отстраненно констатировал внутренний голос медика, девушка легко отделалась.
Из темноты вынырнули Атос и д’Артаньян.
- Похоже, это был господин Антуан, - Атос протянул Арамису окровавленный кинжал. – Великолепный бросок, мой друг, вы убили его наповал.
- Ситуация разрешилась сама собой, - стараясь говорить спокойно, резюмировала Женька. Она все еще надеялась, что мушкетеры не обратят внимания на ее рану, но тут луна весьма некстати выглянула из-за облака, и д’Артаньян присвистнул.
- Эжен, вы же ранены! Это надо как можно скорее перевязать!
- Ерунда, перевяжу дома. – Ситуация была по-настоящему патовая: для того, чтобы наложить повязку, надо раздеться, а для того чтобы раздеться – надо остаться в одиночестве. А в одиночку ей не справиться, значит, надо добраться домой. Мушкетеры, сами того не зная, заставляли ее тянуть с перевязкой; в ушах нарастал звон – предвестник обморока. «Черт возьми, да отпустите же вы меня наконец… Как бы не грохнуться на улице!» – Николь поможет… - Женька переоценила свои силы: перед глазами все поплыло, луна совершила пируэт на небе и погасла, и Арамис едва успел подхватить падающую девушку.
- Черт побери!
- Несите ко мне, - Атос кивнул в сторону своего дома, - надо остановить кровь. Черт, я отпустил Гримо… Ничего, справимся сами.
Женьку уложили на кушетку. Пока д’Артаньян зажигал свечи в канделябре, Атос быстро расстегивал камзол девушки.
- Арамис, вон там, в шкафу – бинты и корпия. Портос, на столе кувшин с водой. Д’Артаньян, да поднесите же канделябр поближе… - Атос, чтобы не терять времени, сильным рывком разорвал окровавленную рубашку… - Боже милостивый!
- Так плохо? – Д’Артаньян, подняв канделябр, заглянул через плечо Атоса – и застыл аллегорической фигурой изумления. Видя такую странную реакцию, Портос с Арамисом поспешили на помощь.
- Черт меня побери! – выдохнул Портос. – Но ведь это…
- Женщина, - договорил Арамис. – Какая жалость, на такой прелестной груди будет заметный шрам…
- Где были наши глаза… - пробормотал д’Артаньян.
В эту секунду Женькины ресницы дрогнули, и девушка медленно открыла глаза. Увидала над собой ошеломленные лица друзей, опустила взгляд… и попыталась сесть на кушетке, прикрываясь обеими руками. Попытка не вполне удалась – голова все еще сильно кружилась.
- Отвернитесь… - тихо выговорила она.
- Простите, Эжен… то есть сударыня… - опомнившись от изумления, Атос отвел взгляд. – Простите, но вам все равно придется принять нашу помощь…
Женька не могла не признать справедливость этого замечания.
- По крайней мере, это может сделать кто-нибудь один? – осторожно спросила она. – Если вам не трудно. Можно подумать, вы увидели что-то новое…
- Скорее, неожиданное, - Арамис поставил на стол шкатулку с бинтами; покрасневший Портос наконец спохватился и нашел в себе силы скромно отвернуться.
- Объяснения могут подождать, а вот ваша рана – нет. - Атос осторожно заглянул в бледное лицо девушки. – Вы позволите?
Женька прикусила губу и кивнула. Атос взял у д’Артаньяна канделябр, поставил его на стол рядом с кушеткой, помог Женьке сесть и принялся за дело; остальные деликатно отошли в сторону.
- Я бы справился не хуже, - не удержавшись, подал реплику Арамис.
- Вам так хочется разглядеть меня во всех подробностях? – К Женьке уже возвращалось чувство юмора.
- Почему бы и нет, - лукаво отозвался Арамис, - то, что я успел увидеть, было очаровательно…
- Как-нибудь в другой раз, - парировала Женька. «Уж если попала в такую ситуацию, то лучше, чтобы помощь оказывал Атос, - мелькнуло в голове, - по крайней мере, он хоть не будет глазеть попусту…»
Атос и не глазел, но сделать перевязку, совсем не глядя на пациента, невозможно – поэтому ему волей-неволей приходилось видеть все, что Женька хотела бы спрятать. Движения у него были быстрые, уверенные и одновременно бережные, но, опустив взгляд, Женька увидела, что руки мушкетера слегка дрожат.
«Искушение святого Иосифа! – Чувство юмора не дремало - Женька едва сдержала улыбку. Впрочем, проснулось не только чувство юмора – девушка поймала себя на том, что прикосновения Атоса ей чертовски приятны. – Стоп, подруга, остановись. У тебя просто давно никого не было… Очень давно…»
Атос закрепил повязку, выпрямился и начал расстегивать камзол. У Женьки в уме промелькнуло совершенно дикое предположение, но секунду спустя она устыдилась собственного образа мыслей – мушкетер снял камзол и бережно накинул ей на плечи.
- Спасибо, - выдохнула она, поспешно закутываясь.
- Не за что, - ответил Атос. Голос у него звучал хрипло. – Так как же вас теперь называть, сударыня?
Женька молча посмотрела на мушкетеров. Больше всего на свете она боялась увидеть на их лицах презрение или любопытство, но там не было ни того, ни другого – только участие.
- Эжени.
- Но почему… - не выдержал Портос, - почему вы...
- Портос! – перебил его Арамис.
- Почему я переоделась мужчиной? Почему я пыталась вас обмануть? – Женька вскинула голову. – Ведь это вы хотели спросить?
- Возможно, но спрашивать не будем, - коротко сказал Атос.
- Но вы имеете право это узнать, - упрямо помотала головой Женька. – Раз уж все равно так получилось…
Атос пристально смотрел на нее, и Женька почти физически ощутила, как в душе мушкетера происходит какая-то внутренняя борьба.
- Мадемуазель Эжени, - медленно и даже как будто с трудом начал он, - вы были нашим другом, пока были Эженом, - Атос придвинул стул и сел, так, чтобы быть на одном уровне с полулежащей на кушетке Женькой. - И вы останетесь им, став мадемуазель Эжени. Друзей выбирают не по тому, к какой половине рода человеческого они принадлежат. – Атос взглянул на друзей. – Или я не прав?
- Правы, черт побери, - кивнул д’Артаньян. – Но я-то, я должен был догадаться!
- Почему? – растерялась Женька.
- Я был не настолько пьян тогда, - мягко сказал гасконец, - и кое-что помню. Ни один мужчина на свете не способен выслушать такую историю с таким участием, как это сделали вы. Даже вы, Атос. Женское сострадание очень отличается от мужского – не зря же мне стало настолько легче…
- И вы… вы оставите все как есть? – с замиранием сердца спросила Женька. – Ведь женщина в роте мушкетеров…
- Если эта женщина может дать сто очков вперед почти любому мужчине, - пожал плечами Арамис, - то почему бы и нет?

продолжение опять следует...

 Отправлено: 06.03.10 22:16. Заголовок: Камила де Буа-Тресси..

Камила де Буа-Тресси , Скрытый текст

просто так только кошки родятся...

Еще немножко текста - много сегодня не получилось. Пардон. На самом деле, у меня финал уже виден, но все-таки еще не на следующей странице...


- Все равно рисковать жизнью – не женское дело, - высказался Портос.
- Возможно, но у меня не было выхода… - Женька снова замолчала. До сих пор она отчаянно боялась разоблачения, боялась, что станет для друзей человеком второго сорта, игрушкой, бестолковой авантюристкой, ради приключений обрядившейся в мужское платье… Боялась и сейчас, хотя уже видела, что этого не произошло. Кажется, не произошло.
- Портос, друг мой, я не верю, что мадемуазель Эжени притворилась мужчиной просто из любви к острым ощущениям, - негромко сказал д’Артаньян. – Насколько я понимаю, вступить в полк ей предложил Атос…
- И до сих пор ни разу об этом не пожалел, - отозвался Атос.
- А теперь? – Женька взглянула на него. – Теперь – жалеете?
- Просто мне трудно привыкнуть к мысли, что мой товарищ по оружию – женщина, - Атос не отвел взгляда. – Жизнь научила меня оценивать людей не по внешним чертам, а по поступкам… Мадемуазель Эжени…
- Простите, Атос, что перебиваю, но, если я ваш товарищ по оружию – называйте меня просто Эжени, - попросила Женька.
- Я попробую. Так вот… Эжени… Я ни о чем… - Атос оглянулся на друзей и поправился: - мы ни о чем вас не спрашиваем, но если вам нужна помощь…
- Вы не спрашиваете, хотя имеете полное право спросить… - медленно проговорила Женька. – Господа, я… В общем, я хочу, чтобы вы знали обо мне все. Так будет честнее. И если, выслушав, вы решите, что я просто ищущая приключений… курица… - Женька увидела протестующий жест Арамиса и слегка улыбнулась, - то это тоже будет честно. Я не займу у вас много времени.
Собираясь рассказать всю правду – ту правду, которая относилась к Эжени, потому что правде о ней самой вряд ли могли бы поверить, да и кому она была нужна… - Женька на миг дала волю воспоминаниям Эжени – и они нахлынули все разом, как волна на неосторожного пловца, перемешиваясь с ее собственными...
...Фехтовальный зал, тяжесть клинка в руке. В нагруднике жарко, виски щекочут струйки пота, но маска не дает вытереть лицо.
- Никогда не оставайся неподвижной, девочка. Никогда. Видела, как дерутся волки? Как нападает гадюка? Удар - отскок! Удар - отскочила! Не жди, пока противник достанет тебя ответным ударом.
- А как же олени?
- Олень во время драки ослеплен яростью. Это последнее дело для бойца - его становится легко убить. Двигайся! Двигайся, пусть за тобой погоняются. У тебя нет мужской силы, ты легкая и тонкая. Сделай это своим преимуществом. Твое преимущество - быстрота. Вертись, прыгай. Уходи от ударов, не старайся парировать силой.
- Учитель фехтования Тьери учит совсем не так...
- Он учит мужчин. Но ты-то не мужчина! Если ты хочешь научиться драться как следует, нам с тобой придется придумать технику боя заново. Кстати, этот учитель не так уж хорош, как вам с Тьери кажется. Вечером я покажу тебе... Тс-с-с!
- Что такое?
- Кажется, идет твоя мать.
- Ну что же это такое! Эжени!! Жан, ей уже девятнадцать лет, а вы все играете в игрушки! Вот увидишь, она останется старой девой из-за твоих причуд! Вместо балов - охота, вместо веера - рапира... Пресвятая дева Мария, кого я воспитала вместо дочери!
- Я просто исправляю твою ошибку.
- Какую ошибку, Боже милостивый?!
- Надо было родить сына.

...Соломенная крыша конюшни. Конюх чистит высокого вороного коня и болтает с птичницей и задержавшимся поговорить лакеем.
- Слыхали? Замок Роже снова приобрел хозяина. Королева-мать, говорят, пожаловала его какому-то дворянину, приближенному самого герцога Анжуйского.
- И не боится, а?
- Эх ты, бестолочь! Ведь уже больше года прошло, никакой заразы не осталось и в помине! Ты же не боишься прибирать в спальне молодого хозяина, а ведь он тоже...
- Где ж это видано - чтобы господская семья вот так, в одночасье, вся перемерла от оспы...
- Оспа не разбирает. Молодой граф вот заболел, а хозяин да мадмуазель Эжени, слава Богу, живы и здоровы. Это уж кто здоровее оказался...
- Все под Богом ходим. Судьба, она и есть судьба.

... - Эжени, ты опять ездила любоваться оленьим гоном? Что за занятие для молодой девушки! Смотри, прикажу тебя запереть. Не стыдно, в двадцать-то с лишним лет?!
- Я познакомилась с нашим новым соседом, матушка.
- С маркизом де Шермон?! - В глазах матери мешаются любопытство и надежда - может быть, строптивая дочь наконец образумится...
- Посыльный от господина маркиза де Шермон!
Шелестит разворачиваемое письмо. Эжени, делая вид, что ей все равно, отворачивается и с преувеличенным интересом разглядывает облака за высоким окном.
- Видно, ты ему понравилась. Он приглашает нас на ужин.
- Вздор, матушка! Простая вежливость по отношению к соседям.

...Гулкая прохлада старого собора. Трепетание сотен язычков пламени. Руку сжимает сильная, горячая мужская ладонь.
- Не знает ли кто-нибудь из присутствующих причины, могущей препятствовать заключению этого брака?... Эжени де Флер, Шарль де Вилье, обьявляю вас мужем и женой - в радости и горе, в здравии и болезни, пока смерть не разлучит вас.

...- Женщину, как и лошадь, надо сперва объездить – чтобы слушалась хлыста, шпор и повода. Что вам больше по вкусу, моя милая?
- Негодяй! – Эжени хватает со стены оружейного зала шпагу; муж со смехом встречает ее с оружием в руках. Уроки отца, задатки недурного фехтовальщика и полное отсутствие опыта – против сильного, умелого и жесткого бойца, доказавшего свое искусство в сотнях схваток… Поединок мигом превращается в фарс.
- Вы потрясающая женщина, моя дорогая, - маркиз со смехом парирует ее отчаянные удары. - Так трогательно видеть, как вы стараетесь доставить мне максимальное удовольствие! Чуть побыстрее, прошу вас. У вас слабовато поставлена защита. Видите, что получается, когда вы опаздываете на полсекунды? – Свист клинка возле самой груди, и шнуровка на платье ослабевает. - Отлично! Давайте уберем еще один, зачем нам с вами лишние преграды? И вот здесь, на плече, застежка... - Вилье откровенно развлекается, демонстрируя одновременно два умения - умение виртуозно владеть шпагой и умение ловко раздевать женщин. Корсаж Эжени еле держится на немногочисленных уцелевших шнурках, платье соскользнуло с правого плеча, дополнительно стесняя движения. Стремительный взмах - и острие шпаги, едва не оцарапав кожу, распарывает тонкий шелк.
- Так куда лучше, не правда ли? – Вилье насмешливо наблюдает, как Эжени пытается прикрыть обнаженную грудь разорванной косынкой. - Не стоит, право же - вы разгорячились, вам, должно быть, жарко, да и вид просто прелестный! Клянусь чем хотите, что вы сейчас смотритесь восхитительнее, чем Диана в самый разгар охоты! Ну, последний штрих...
Последний шнурок лопается, платье сваливается, маркиз играючи выбивает у Эжени шпагу, делает шаг вперед и, поймав ее за запястья, прижимает к стене.
- Ничто так не возбуждает, как прекрасная разгоряченная амазонка, - лицо обдает жарким дыханием. - И подумать только, что все это мое...
Через полчаса дверь оружейного зала с грохотом захлопывается за маркизом. Эжени, совершенно обессиленная и физически, и морально, с трудом поднимается с пола, пытаясь привести одежду в какое-то подобие порядка, но ноги подкашиваются, и она оседает на ковер, едва сдерживая слезы.

...Роса насквозь промочила подол платья. Солнце еще не взошло, но аббат встает рано.
- Я не могу так жить, отец Ансельм. Я ненавижу его. Я желаю его смерти. Что вы так вздыхаете?! Вам его жаль?!
- Мне жаль тебя, дитя мое...
- Пока смерть не разлучит вас... Так пусть она нас поскорее разлучит!
- Я достаточно хорошо тебя знаю, Эжени. Ты же не станешь подсыпать ему отраву... да простит меня Господь...
- Верно. Не стану. Не могу. Я хочу бежать... Помогите мне, отец Ансельм...

Женька перевела дыхание, как пловец, вынырнувший на поверхность.
- Вам когда-нибудь случалось бить женщин, господа?
На несколько секунд повисла пауза.
- То есть как? – ошеломленно переспросил, наконец, Арамис.
- Кулаком, - пояснила Женька. – Или хлыстом.
- Но ведь это низость! Это… это… - Арамис не находил слов. - Дворянин не может…
- А вот мой муж – может, представьте себе, - сквозь зубы сказала Женька. – И ему это даже очень нравилось.
- Так вы замужем?
- К сожалению. Маркиз де Шермон, Шарль де Вилье. И я от него сбежала.
- Он вас… бил?!!! – На лице Арамиса, как, впрочем, и остальных, читались безграничное изумление пополам с ужасом.
- Я имела наглость попытаться отказать ему – один-единственный раз, потому что была больна. Он… настоял. Заставил. И ему понравилось. – Женька сглотнула. Чужие воспоминания были настолько яркими, что у нее свело скулы от ненависти и отвращения. – Сказал, что женщину, как лошадь, нужно как следует объездить, и начал… объезжать. Иногда это был хлыст, иногда – руки. Я терпела два месяца. Отец умер через неделю после моей свадьбы, мать – сразу за ним. Вы считаете, что я должна была терпеть дальше?
- Нет. – Д’Артаньян сказал это «нет» так, словно загнал гвоздь в доску. – Я считаю, что вы вообще не должны были терпеть. Мерзавец…
Остальные потрясенно молчали.
- Эжен…то есть Эжени… - Портос подался вперед, - но ведь вы умеете драться…
- И что? Убить мужа? Что полагается во Франции такой жене? – криво улыбнулась Женька.
- Но вы могли защищаться…
- Портос, - тихо сказал Атос, - невозможно надежно защититься от человека, с которым вы живете под одной крышей. Даже если спать по ночам, забаррикадировав дверь.
- Дверь можно выломать, спящего – связать… Несколько раз я давала ему отпор, - Женька дернула щекой. – Это дорого мне обошлось… Крестный отец, аббат д’Эрвильи, мог мне только сочувствовать – один раз он попытался образумить маркиза. Больше я ему этого не позволяла. Короче говоря, через два месяца я собрала все фамильные драгоценности, документы младшего брата, умершего от оспы, шпагу… аббат помог обратить драгоценности в деньги, и я бежала. Николь и Пикар уехали заранее, Пикар присмотрел в Париже два дома – этот и еще один, который он сдает от своего имени. Вот и все. Вилье наверняка меня ищет, и все права – на его стороне…Так что деваться мне некуда. - Женька снова перевела дыхание. – А теперь судите сами, был ли у меня повод… прикидываться мужчиной.

продолжение следует

 Отправлено: 08.03.10 14:16. Заголовок: - Черт меня раздери,..

- Черт меня раздери, - Портос сжал огромный кулак, собираясь стукнуть по столу, но в последний момент, видимо, пожалел мебель друга и стукнул себя по ладони, - да у вас был не один, а тысяча поводов!
- Я согласен с Портосом, - сузившиеся глаза Арамиса явно не обещали ничего хорошего человеку, посмевшему так обращаться с женщиной. Д’Артаньян молча поглаживал эфес шпаги. Женька перевела взгляд на Атоса - затвердевшие скулы и плотно сжатые губы мушкетера были достаточно красноречивы.
- Тогда дайте совет, - попросила Женька, - признаваться ли мне де Тревилю?
- Думаю, что пока не стоит, - после короткой паузы сказал д’Артаньян. – Давайте не будем ставить капитана в двусмысленное положение…
- А если этот ваш муж… простите, Эжени… доберется до Парижа, то я просто сверну ему шею, - сумрачно пообещал Портос. – У меня есть горячее желание съездить к нему в гости и сделать это, не откладывая в долгий ящик…
- Господа, об этом мы можем поговорить и в другой раз, - подвел итог Атос. – Мадемуазель… простите, Эжени, вам надо отдохнуть. Я бы предложил вам остаться у меня до утра.
- Но я уже могу встать, - слабо возразила Женька.
- Не стоит. Поверьте, не стоит. Завтра утром я вас провожу.
- А я зайду к вам домой, - добавил д’Артаньян, поднимаясь, - пусть утром ваш слуга принесет одежду.
Женька благодарно смотрела на друзей, пытаясь подобрать слова для ответа. Ничего умного не придумывалось. Видимо, Арамис это понял.
- До завтра, Эжени, - улыбнулся он. – Поправляйтесь.
- До завтра…
Атос обнял Портоса и д’Артаньяна за плечи, слегка подтолкнул к двери и сам вышел следом. Женька осталась одна и с облегчением откинулась на подушку.
…- И все-таки я не понимаю, почему Эжени не прикончила эту скотину, - проворчал Портос уже на улице, пожимая Атосу руку на прощание. – Пусть не сразу, пусть переодевшись – и никто бы ничего не узнал…
- Зато я понимаю, друг мой, - отозвался Атос. – Вы должны бы еще помнить, что супруги дают клятву любить и оберегать друг друга.
- Что с того, если один из них нарушил эту клятву?
- Насколько я понимаю, для Эжени это не повод делать то же самое…
…Женька слышала, как Атос прощается с друзьями, как запирает дверь и поднимается обратно в квартиру.
- Мадемуазель… простите, я привыкну, - Атос чуть развел руками. – Эжени, в спальне вам будет удобнее, чем здесь. Нет-нет, постарайтесь поменьше двигаться. Если позволите… - Мушкетер наклонился к ней и бережно поднял на руки.
- Я и сама бы дошла… - ляпнула Женька от смущения и растерянности – и замолчала. Осознание, что ее НЕСЕТ НА РУКАХ АТОС – Атос, вы понимаете или нет?! – не некоторое время лишило девушку дара речи. Мушкетер же перенес ее в соседнюю комнату и уложил на разобранную постель.
- Вот халат, если понадобится, - он кивнул на кресло рядом с изголовьем. На секунду в серьезных глазах мушкетера заиграли искорки смеха. – Вряд ли я смогу предложить вам одежду вашего размера…
Женька улыбнулась. Атос погасил лампу, оставив гореть только небольшой ночник за ширмой, пожелал ей спокойной ночи и вышел.
…Сон не шел. Под повязкой саднило, и Женька знала, что так будет довольно долго.
«Шрам останется… Да и черт с ним, кому на меня любоваться… - Женька вздохнула и прислушалась. В доме царила тишина, но девушка уловила ритмичное поскрипывание половиц и легкие шаги в соседней комнате – Атос, судя по этим звукам, ходил по комнате взад-вперед. – А ему-то почему не спится? И перестань мечтать, - Женька в очередной раз запретила себе вспоминать о руках мушкетера и его осторожных прикосновениях. – Нет, если так уж хочется еще раз наступить на те же грабли – пожалуйста… Получится еще хуже…»
Ритмичный звук шагов почему-то не раздражал, а скорее убаюкивал, и Женька постепенно задремала. Но, как видно, у нее все же поднималась температура, потому что спокойная дремота сменилась беспокойным лихорадочным полусном, в котором Женька снова была Эжени. Обрывки воспоминаний, страх, жар… Какая-то часть сознания Женьки все еще понимала, что это сон, что надо просто проснуться… но липкое температурное забытье было не так-то легко прервать, и снова и снова ей в лицо жарко дышал маркиз де Вилье, и она пыталась и не могла бежать – ноги не двигались с места…
Прохладное прикосновение ко лбу разогнало кошмар, и на смену ему пришло необъяснимое чувство покоя и защищенности. Женька попыталась разлепить глаза, но это не удалось – и девушка просто провалилась в крепкий спокойный сон без сновидений.
Открыв глаза, Женька не сразу поняла, где находится. Во-первых, свет падал не с той стороны, во-вторых, потолочные балки выглядели как-то не так, в-третьих… Саднящая боль в груди сразу все напомнила. На лбу лежала влажная полотняная салфетка, что Женька обнаружила, повернув голову, причем положенная совсем недавно – поскольку не успела ни высохнуть, ни ощутимо нагреться. Девушка поймала свалившуюся салфетку - и застыла с поднятой рукой. В кресле рядом с кроватью спал Атос, вытянув ноги почти на середину комнаты и откинув голову на мягкую высокую спинку. На Женьку снова нахлынуло ощущение покоя и защищенности - и совершенно безотчетной нежности к мушкетеру. К нежности примешалась паника – глупое сердечко категорически отказывалось внимать голосу разума.
«Господи, да нельзя мне влюбляться! Тем более – в Атоса!!! Нельзя, понятно?!»
Попробуй тут внять голосу разума, когда герой твоих девичьих грез, которого ты всю жизнь считала прекрасным вымыслом - вот он, безмятежно дремлет на расстоянии вытянутой руки, и явно ухаживал за тобой всю ночь – а память еще хранит его прикосновения, сильные и бережные руки, и… и… И ведь даже не храпит в такой неудобной позе!!!
«Пропала. Совсем пропала. Ну и… и ладно…»
Атос почувствовал взгляд и открыл глаза – так спокойно, словно и не спал вовсе.
- Доброе утро, Эжени. Вам лучше?
- Гораздо… - Женька села на кровати. – А вы так и просидели здесь всю ночь?
- У вас был жар, - пожал плечами Атос, - и вам, по-моему, снились кошмары.
- Спасибо, - Женька опустила глаза, надеясь, что ее чувства все-таки не написаны у нее на лице. Щекам стало подозрительно жарко, и девушка поняла, что краснеет.– Вы…
К ее неимоверному облегчению, в этот момент снизу донесся стук в дверь. Атос встал и быстро вышел – как показалось Женьке, как-то слишком поспешно, словно тоже испытывал неловкость.
Явившийся Пикар принес одежду. Женька торопливо переоделась, отметив про себя, что двигаться не слишком больно. Голова еще кружилась от слабости, но температура спала – иммунитет у нее всегда был отличный - и, опираясь на руку слуги, Женька вышла в гостиную. Атос стоял у окна.
- Спасибо, Атос, я… я пойду домой… - Женьке действительно хотелось как можно скорее оказаться дома. Остаться одной, успокоиться, заставить себя выкинуть из головы дурацкие безнадежные мечты – сбежать от себя, хотя, как она прекрасно знала, этого никому никогда не удавалось сделать.
- Мне будет спокойнее, если я вас провожу, - обернулся Атос. – Гримо сейчас оседлает лошадь. Вы еще слишком слабы, чтобы идти пешком.
Женька подумала, что лезть на лошадь ей будет тоже не слишком легко, но ошиблась – Атос ловко подсадил ее в седло и всю дорогу молча шел у стремени. Пикар, соблюдая субординацию (и, как впоследствии выяснилось, теряясь в догадках, что же произошло) – шагал с другой стороны. Во дворе слуга принял поводья, Атос помог девушке спешиться, подняться по лестнице (что оказалось весьма кстати, так как от напряжения у Женьки уже дрожали ноги) и усадил на диван в гостиной.
- Отдыхайте, Эжени, и выздоравливайте. Капитана мы предупредим, что вас несколько дней не будет на службе.
- Спасибо. – Женьку буквально заело на этом слове. – До встречи, Атос.
Мушкетер пожал ей руку и направился к двери. Женька смотрела ему вслед. В дверях Атос обернулся.
- Знаете, Эжени, я привык не доверять женщинам, - тихо сказал он. – Но вам… вам мне хочется верить. – Атос коротко поклонился и вышел.

продолжение следует

 Отправлено: 10.03.10 01:10. Заголовок: …Женька провалялась ..

…Женька провалялась дома два дня – на большее ее не хватило. Времени было с избытком, чтобы предаваться самокопанию.
«Поздравляю, дорогая… Стоило поменять образ жизни и целый мир, чтобы тут же влипнуть в историю на порядок хуже прежней… Давала себе слово больше не влюбляться…» - Женька все-таки была не пятнадцатилетней наивной девочкой и поэтому отдавала себе отчет, НАСКОЛЬКО она влипла. Чувство, которое просочилось в ее сердце исподтишка и незаметно обосновалось там, словно у себя дома, на самом деле называлось не влюбленностью. Дело обстояло куда хуже, но Женька боялась себе в этом признаваться. Потому что влюбленность – предмет легковесный и преходящий. Ее можно пережить, перетерпеть, ее, наконец, можно придушить в зародыше… С любовью этот номер не проходит. С ней можно только жить.
«Вот и живи, - отстраненно подумала Женька. – И хватит с тебя и того, что видишь его почти каждый день. В конце концов, это очень много…»
Это было много. Женька вспомнила свои полудетские мечты – и усмехнулась. Вот он, Атос, живой и настоящий. Мечтала? Получи. Можно сказать, в оригинальной упаковке.
Друзья навещали ее дважды, разговоров о ее семейной жизни не заводили – чему она была несказанно рада – и вообще держались так, как будто ничего не произошло. Разве что… Разве что Атос, которого и прежде нельзя было назвать разговорчивым, стал еще более молчалив. Раз или два Женька ловила на себе его взгляд – внимательный, словно мушкетер пытался разглядеть что-то, укрывшееся от его глаз. Боясь выдать себя, Женька старалась незаметно отворачиваться.
А на третий день, явившись на службу и выслушав от друзей упреки в том, что так рано встала на ноги, Женька узнала свежую новость. Его величество Людовик Тринадцатый собрался навестить свою армию. Проще говоря, мушкетеры отправлялись на войну. Атос и д’Артаньян отнеслись к новости насквозь философски, Арамис – возвел очи к небу, но промолчал, а сама Женька… Женька обрадовалась. Перемена обстановки – недурное средство от любви. Жаль, что только симптоматическое.

…Перемена обстановки вышла отменная. Вечером, как раз перед приездом короля, испанцы отбили у французов небольшую деревушку, которая не заслуживала бы и упоминания, если бы не располагалась на господствующей высотке. Развернутая там батарея должна была, по плану командования, поддержать огнем наступление французской армии. Теперь же – угрожала французским позициям. В штабной палатке ощутимо пахло грозой.
- Утром нам на головы посыплется картечь, - сухо констатировал де Тревиль, оценив обстановку. – Нечего сказать, отличная новость.
- Но мы можем атаковать перед рассветом… - в голосе командующего помимо воли звучали оправдывающиеся нотки. – Ваши солдаты…
- Не зная, где стоят пушки? Не зная, сколько там испанцев? – вспылил де Тревиль. – Вы считаете, что я привел сюда мушкетеров, чтобы бездарно подставлять их под пули? Почему вы не провели разведку?
- Но я…
- Но я! – передразнил король. – Что – но я? Почему без меня никто ничего не может сделать хорошо? Вы пойдете под арест! Тревиль!
- Да, ваше величество?
- Организуйте разведку. Немедленно. К рассвету мы должны знать обстановку.

…- Три человека. – Д’Артаньян обернулся к капитану. – Господин де Тревиль, вы позволите мне быть одним из них?
- Нет. Вы нужны мне здесь. – Де Тревиль обвел взглядом строй. – Я не хочу приказывать… дело опасное.
- Мы, кажется, на войне? – пожал плечами Арамис. – Капитан, я хорошо вижу в темноте.
- Отлично. Вы и…
Как и следовало ожидать, к Арамису присоединился Атос.
- Позвольте мне? – Женька шагнула вперед.
- Нет, - твердо сказал д’Артаньян, - у вас пока мало опыта. Кто еще? Жером? Отлично. Седлайте лошадей… и с Богом.
До деревушки было чуть больше полумили. Через пятнадцать минут трое всадников исчезли в темноте январской ночи.
Женька не пошла в палатку. Д’Артаньян молча сидел у костра, барабаня пальцами по эфесу шпаги. Девушка присела рядом.
- Не обижайтесь, что я вас не отпустил, - не глядя на нее, сказал гасконец. – У вас действительно не хватает опыта…
- Да я и не обижаюсь… - пробормотала Женька.
Минуты тянулись медленно. Десять… двадцать… Разведчики должны были уже достигнуть цели, когда до лагеря донеслось несколько отдаленных выстрелов.
- Черт! – Д’Артаньян вскочил. – Неужели их заметили?
Женька закусила губу. Военная дисциплина, конечно, дело важное, но сейчас ей хотелось наплевать на все и броситься туда, где скрылись друзья… К костру подошел де Тревиль.
- Вы слышали, д’Артаньян?
Гасконец молча кивнул.
- Подождем…
Прошло еще полчаса. Тишину ничто больше не нарушало. Разведчики не возвращались.
- Капитан, - не выдержал д’Артаньян, - позвольте мне…
- Нет, - сухо сказал де Тревиль. – Я вам запрещаю. Выберите еще одного человека – слышите, одного! И если он не вернется… - Капитан резко повернулся и ушел к палаткам.
Женька посмотрела ему вслед. Капитана можно понять… И д’Артаньяна можно понять… Черт возьми, почему ее-то никто понять не хочет?! Разведчики наткнулись на охрану, это наверняка… Убиты? Ранены? Захвачены в плен? Женька кусала губы. Наверное, надо было попытаться обойти деревню кругом… Наверное… Но кто знает, что там…
- Д’Артаньян!
Гасконец повернулся. Женька взяла его под локоть и отвела в сторону.
- Пойду я.
- Нет.
- Да погодите вы! Это наш единственный шанс. Пойду я. – Женька глубоко вздохнула и договорила: - В женском платье.
- Что? – опешил д’Артаньян. – Вы с ума сошли!
- Нет, послушайте. У испанцев тоже есть… - Женька в последний момент удержала повисшее на кончике языка общеупотребимое слово и выразилась помягче: - маркитантки. Женщина не вызовет подозрений. Испанский язык я знаю отлично…
Д’Артаньян несколько секунд рассматривал ее в упор.
- Это самая безумная мысль из всех, какие только могли прийти вам в голову…
- Именно поэтому она может осуществиться. – Женька стиснула его руку. – Я обойду деревню с другой стороны, так безопаснее… Решайте же, д’Артаньян! Может быть, мне удастся… Я найду их.
- Если они живы… - глухо отозвался д’Артаньян.
- Если они живы, - повторила Женька перехваченным голосом. – А если нет… тогда утром мы сумеем отплатить.
- Но вам придется идти без оружия…
- Кинжал легко спрятать. Кроме того, - Женька мотнула головой, отбрасывая волосы со лба, - я и без оружия кое-чего стою! Ну же! Решайтесь!!!
Д’Артаньян помолчал.
- Надо раздобыть вам платье, - наконец сказал он. – Но я провожу вас… хотя бы до опушки.
- Не дальше.
Платье д’Артаньян без труда раздобыл в маркитантском обозе. Женька, вспомнив юность и книжки про индейцев, тщательно обмотала копыта Сарацина тряпками.
- Что вы делаете?
- Так будет тише, - пояснила Женька.
Д’Артаньян пожал плечами, но повторил процедуру со своей лошадью.
Ночь была облачной, и свет чахоточного месяца едва-едва рассеивал темноту.
«Как по заказу», - подумала Женька, трогая коня. «Обутые» копыта действительно ступали почти без стука. Впереди чернела опушка рощи, за которой лежала проклятая деревня. В непроглядной тени буков они остановились.
- Все, - Женька спешилась. – Теперь начинается маскарад. Давайте платье…
Юбка маркитанки была длинной, и Женька после секундного раздумья не стала снимать штаны, а просто закатала их повыше. Кинжал в ножнах удобно устроился за голенищем сапога. Рубашка из плотного льна, корсаж…
- Помогите, д’Артаньян!
Гасконец почти ощупью затянул шнурки корсажа.
- Впервые в жизни я одеваю женщину, - заметил он, накидывая на плечи Женьки теплый шерстяной плащ.
- У вас прекрасно получается, вы прирожденная камеристка, - отозвалась Женька.
- Вот уж без чего я прекрасно обошелся бы…
Шпильки для волос, позаимствованные д’Артаньяном в том же обозе, завершили превращение. Правда, закалывать волосы Женьке пришлось на ощупь, но она надеялась, что легкая растрепанность может быть списана на условия военного лагеря. Густой пучок на затылке замаскировал недостаточную для женщины длину волос.
- Ну вот. Готово. – Женька выпрямилась, расправила юбку. – Теперь так… Я пойду пешком, мне придется обойти деревню по периметру…Ждите меня здесь – иначе мне придется возвращаться в лагерь прямо так… А если не вернусь через несколько часов…
Несколько секунд д’Артаньян всматривался в смутно белеющее в темноте лицо девушки, потом шагнул к ней и крепко обнял.
- Удачи вам. Возвращайтесь.
- Постараюсь. – Женька сделала шаг, другой и канула в темноту.
…Буковый лес хорош тем, что в нем почти нет густого подлеска. Отсыревшая палая листва почти не шелестела под ногами, а ходить по лесу без фонаря Женька поднаторела еще в своей туристической юности – ее давно научили, что даже при самой слабенькой луне свет фонаря только мешает ориентации. Заблудиться она не боялась – тоненький месяц не давал потерять направление. Она прошла примерно половину расстояния до деревни, на каждом шагу ожидая окрика или выстрела… но все было тихо. Между стволами буков засветлела небольшая полянка. Женька осторожно выглянула из-за толстого дерева…
«Господи!»
Посреди поляны четко выделялись три темных пятна, и в одном из них легко угадывался человеческий силуэт.
«Значит, это здесь… - Женька прислушалась, но уловила только бешеный стук крови в ушах. – Господи, только бы это был не он…»
Она выскользнула на поляну и опустилась на колени рядом с убитым. Светлые волосы, наполовину залитые кровью… девушка невольно перевела дыхание – это был бедняга Жером. Здесь разведчики напоролись на охрану. Но что с остальными? Ни Атоса, ни Арамиса не видно. Попали в плен? Должно быть, да… Женька огляделась – посреди освещенной поляны она чувствовала себя живой мишенью – и, подобрав подметающую листву юбку, поспешила укрыться в тени деревьев.

Теперь месяц маячил слева, а справа сквозь деревья смутно просвечивали алые отблески костров. Женька удвоила осторожность. Еще несколько сотен метров… Девушка замерла, прижавшись к гладкому стволу бука. Тишина. Либо здесь нет часовых, либо они ведут себя очень, очень тихо… Либо пан, либо пропал… Женька мысленно перекрестилась и двинулась в сторону деревни.
Нет, часовые здесь все-таки были.
- Стой! Кто идет?
Женька вздрогнула: перед ней, отделившись от зарослей, выросла человеческая фигура.
- Ох, сударь, как вы меня напугали! – жалобно пролепетала она по-испански.
- Да это же девка! Что ты здесь делаешь?
- Что делаю, что делаю! – Женька демонстративно оправила юбку, молясь про себя всем святым. – Живот прихватило…
- Тьфу, дура! – беззлобно ругнулся часовой. – В следующий раз будь осторожнее – могли и пристрелить!
- Ой! – весьма натурально пискнула Женька. – А что же делать – в лагере полно народу!
- Проваливай! – Часовой игриво шлепнул ее пониже спины, и Женька, старательно взвизгнув, поспешила в сторону костров.
«Художественная самодеятельность отдыхает… Черт возьми, да ведь я уже прошла!»
На «исторической родине» Женьки такую деревеньку скорее назвали бы хутором – всего три дома, амбар и конюшня; но со стороны французского лагеря грозно темнел ряд пушек. Их уже успели развернуть. Неподалеку белели палатки. В одном из домов слабо светилось окно, у двери маялись двое часовых. Женька прошла мимо, стараясь не торопиться и пытаясь на глазок определить, сколько в лагере солдат. Выходило что-то около сотни. Около ворот конюшни, прислонившись к бревенчатой стене, подремывал еще один часовой – Женька углядела его с трудом, благодаря блику костра на кирасе, потому что ворота выходили на теневую сторону.
«Кажется, конюшня вполне подходит для того, чтобы запереть пленных… Иначе что он тут охраняет?»
Женька вытащила из-за голенища кинжал и, пряча его в складках юбки, небрежно направилась в сторону часового. Странно, но сейчас она была совершенно спокойна. Перед тем, как принять решение и начать действовать, она могла нервничать, трястись, но как только доходило до дела – эмоции куда-то отходили, уступая место холодному расчету.
- Скучаете?
От звука ее голоса задремавший было часовой дернулся и встал навытяжку, но почти сразу разглядел, что перед ним не офицер, а незнакомая и довольно привлекательная женщина.
- Уже не так сильно, - в голосе испанца сквозила заинтересованность. – А что, ты хочешь меня развлечь?
«Ага, разбежался. Сейчас развлеку…»
- Почему бы не составить компанию такому красавцу… - Женька подошла вплотную, слегка покачивая бедрами (от отвращения к самой себе ей хотелось плюнуть, но, как говорится, искусство требует жертв). – А тебе не попадет?
- Никто не заметит, - испанец с готовностью обнял ее за талию. – Офицеры спят, а смена только через два часа. Мы успеем…
«Ну и фиговая же у вас в армии дисциплина, господа испанцы…» - Женька ловко вывернулась из объятий, и часовой внезапно почувствовал, как твердая узкая ладонь зажимает ему рот, а в горло уперлось холодное острие.
- Тихо! Не дергайся – будешь жить. – Женька говорила отчетливым шепотом. – Понятно?
Лишенный возможности и кивать и говорить, часовой усиленно заморгал.
- Умница. – Женька чуть отвела ладонь. – Пленные. Два француза. Взяли сегодня ночью. Где они?
- Здесь… - часовой скосил глаза на ворота конюшни.
- Открывай. Только тихо!
Женька отступила, продолжая держаться за спиной у часового и не отводя кинжала от его горла. Тот, двигаясь, как манекен, осторожно поднял руки и принялся отодвигать брус.
- Пароль?
- К-кордова… - покладисто просипел часовой. – Отзыв – Гранада…
Тяжелые ворота тихонько скрипнули и приоткрылись. Тусклый свет масляной лампы, висящей на вбитом в столб крюке, показался ослепительно ярким. Женька сморгнула, втолкнула пленника внутрь конюшни... и услышала полный изумления голос Атоса:
- Эжени!
- Тише! – Неимоверное облегчение захлестнуло девушку с головой. Живы! Живы оба, хотя у Арамиса окровавлен левый рукав; живы, только связаны по рукам и ногам.
- Черт побери, - ошеломленно прошептал Арамис, - как вы сюда попали?!
- Рассказы потом. – Женька кольнула часового кинжалом. – Развязывай, слышишь?
Через минуту Атос поднялся на ноги, морщась и растирая запястья. Точно так же от веревок освободился Арамис.
- И последний вопрос – сколько человек в деревне?
- Сто пятьдесят…
- Спасибо, вы очень любезны. – Женька подмигнула Атосу. Мушкетер выдернул из-за пояса часового пистолет, примерился и аккуратно ударил испанца по затылку. Женька отдернула кинжал, и их невольный помощник мешком осел на пол.
- Но как мы выберемся из лагеря? – шепотом спросил Арамис.
- Зная пароль и отзыв – без труда, - отозвалась Женька, проворно стягивая с часового плащ. – Накиньте, Арамис. Смена только через два часа, но я бы посоветовала поторопиться. Как мило с их стороны было запереть вас именно в конюшне!
За загородкой нервно переступали и вздыхали лошади. Женька ловко связала оглушенного часового его же ремнем, потом покрутила головой в поисках подходящего кляпа и, недолго думая, засунула ему в рот порядочный клок сена, обвязав сверху платком.
- А теперь седлайте лошадей, - шепнула она, - я покараулю снаружи…
В лагере по-прежнему было тихо. Атос, следом за ним – Арамис осторожно вывели двух лошадей за ворота. Прячась в тени конюшни, они отошли как можно дальше.
- Ну а теперь, Атос - вы проверяете караулы, - Женька ловко вскочила на лошадь позади Арамиса. – Пароль – Кордова, отзыв – Гранада. Едем прямо на юг, так будет легче выбраться за посты.
- А вы?
- А я еду с вами. Разве господа офицеры не имеют права поразвлечься?
Атос улыбнулся и тронул коня.
Не зря говорят, что наглость – второе счастье. У Женьки не раз захватывало дух от мысли, что вся эта затея – авантюра чистейшей воды, но затея сработала! На въезде в лес они наткнулись только на один пост.
- Стой, кто идет!
- Кордова, - спокойно отозвался Атос своим властным голосом.
- Гранада, - часовой, видя в темноте только силуэты всадников, вытянулся и поднес руку к шляпе.
- Спите на посту, часовой! Мы подъехали почти вплотную! Сменитесь – сутки ареста!
- Слушаюсь, - энтузиазма в голосе заметно поубавилось. Мушкетеры не спеша проехали мимо, и острый слух Женьки уловил за спиной недовольное бормотание:
- Как с девкой развлекаться – так это офицеры, а как в охранении мерзнуть – так мы…
Пришлось сделать вид, что не расслышали.
Буковая роща показалась уже почти родной. Вот наконец и опушка… Д’Артаньян ходил взад и вперед, кутаясь в плащ и поглядывая на медленно опускающийся к горизонту месяц. Услышав шелест листьев под ногами лошадей, он поднял голову, вгляделся и кинулся навстречу.
- Атос! Арамис!
- Позвольте доложить результаты разведки, господин лейтенант, - Женька первой соскочила с лошади, - сто пятьдесят человек солдат, пушки развернуты на юго-восток!
- Невероятно! Черт возьми, вам действительно удалось!

продолжение следует

 Отправлено: 10.03.10 22:42. Заголовок: - А мне вообще удают..

- А мне вообще удаются безумные авантюры. – Женька зябко поежилась. До сих пор она почти не чувствовала холода, но теперь, когда возбуждение схлынуло, промозглая зимняя сырость пробирала ее до костей. – Где там моя одежда? Я чертовски продрогла в этом платье…
- Так что случилось? Вы нарвались на часовых?
- Скорее, на засаду, - ответил Атос. – Огонь открыли сразу же, и нам надо благодарить Бога за темноту...
- Кто-нибудь, помогите разобраться с этими шнурками! – жалобно попросила Женька, воюя с корсажем – озябшие пальцы плохо слушались, а темнота только усугубляла дело.
- О, с удовольствием! – Арамис с готовностью шагнул к девушке. Д’Артаньян рассмеялся.
- Ручаюсь, Арамис, вы давно мечтали об этом моменте!
- Не буду отрицать, - лукаво отозвался Арамис, помогая Женьке распустить шнуровку с ловкостью, достигаемой только ежедневными упражнениями. – Чем еще могу помочь?
- Нет-нет, хватит этого! И отвернитесь, сделайте одолжение. – Женька потянула через голову рубашку. – Как же вы уцелели?
- Я успел поднять свою лошадь на дыбы, - Арамис взглянул на Атоса, - кстати, дорогой друг, это ваш совет, и я вам чрезвычайно признателен. Правда, падая, она придавила мне ногу, и меня скрутили.
- Ну а мне, можно сказать, повезло, - усмехнулся Атос, - подо мной лошадь убили сразу же, я вылетел из седла, ударился головой о корень и потерял сознание. Очнулся уже в плену.
- А Жером? – Д’Артаньян уже понимал, какой будет ответ.
- Жером погиб, - с лица Арамиса мгновенно слетела игривость. - Я видел, как он упал.
- Я его видела. – Женька медленно застегнула последний крючок камзола. - Пуля в голову… Наверное, Жером даже ничего не успел понять…
- Утром мы заставим их расплатиться, - д’Артаньян тряхнул головой. – Но вы живы, вы на свободе – и это главное!
- А вы-то, Эжени? - Арамис, слегка прищурившись, смотрел на девушку. – Как вам удалось пробраться в лагерь?
- Этого я ни за что никому не расскажу, - твердо ответила Женька. – Разве что когда-нибудь в глубокой старости. Скажу только, что теперь я смело могу выступать в любом бродячем театре! И давайте продолжим разговор в лагере, а то становится все холоднее…
- Но что же мы расскажем капитану?
- Мы расскажем капитану, сколько в деревне испанцев и где стоят пушки, - Женька отвязала Сарацина, - но вы же понимаете, Арамис, что о моем маскараде придется умолчать!

...Зима в военном лагере несколько отличается от зимы в Париже, и, возможно, поэтому королю довольно скоро наскучило быть полководцем. Деревушку отбили успешной атакой, французская армия продвинулась на десяток миль, можно было развивать успех, но… король уже собрался обратно в Париж. Среди мушкетеров прошелестела шутка, что его величество схватил насморк – и опасается, что это отразится на боеспособности всей армии. Шутку громко не повторяли – в тех случаях, когда дело касалось короля, де Тревиль лишался чувства юмора. Так или иначе, но через двенадцать дней королевский эскорт уже въезжал в Париж.
- Господа, - де Тревиль подъехал к четверке друзей, - вы честно заслужили отдых. Можете отделиться от эскорта. Король не возражает.
- Благодарим вас, капитан, - откликнулся д’Артаньян, - признаться, у нас были некоторые планы!
- «Сосновая шишка»? – осведомилась Женька.
- Отличная мысль, - Атос поравнялся с друзьями, - мне кажется, что я уже целую вечность не пробовал приличного вина!
Четверка в сопровождении слуг свернула в переулок.
- Могу поспорить, что мы застанем там Портоса, - заметил д’Артаньян.
- А нас, сударь, нас вы отпустите до вечера? – Планше почтительно держал дистанцию. – У меня тоже были важные планы… если вы позволите…
- И как же ее зовут? – рассмеялся Арамис.
- Ах, сударь, не заставляйте меня быть нескромным!
- Хорошо, - усмехнулся д’Артаньян. - Доедем до «Сосновой шишки», отведешь лошадь в казарму – и свободен до утра.
- Сударь, а я? – осмелился подать голос Базен. – С вашего позволения, я натер себе…
- Избавьте от подробностей! – Арамис пожал плечами. – Впрочем, вы мне сегодня не нужны. Можете отправляться домой прямо сейчас.
Атос кивком отпустил Гримо.
- Пикар, я приеду попозже. Езжайте отдыхать, - Женька старалась беречь старого слугу, и Пикар, благодарно поклонившись, повернул лошадь.
До «Сосновой шишки» оставалось уже совсем недалеко, когда Женькин взгляд скользнул по ничем не примечательной мужской фигуре – какой-то дворянин стоял в дверях небольшой гостиницы и разговаривал с хозяином. Женьке дворянин был виден только со спины, но фигура показалась знакомой. Рядом с крыльцом стояла карета без герба.
- И это называется приличная гостиница?! - донесся до ее слуха громкий голос дворянина, и Женька судорожно вцепилась в повод. – Жить в вашем клоповнике совершенно невозможно!
«Вилье!!!»
Сквозь шум в ушах Женька не слышала, что отвечает хозяин гостиницы – только видела, как шевелятся его губы. Вилье… Вилье в Париже… Ужас, захлестнувший Эжени, был так силен, что на какие-то секунды охватил и Женьку.
- Эжен, - ее привело в чувство прикосновение к плечу, - Эжен, что с вами?
Женька стиснула кулаки. «Возьми себя в руки, истеричка!»
- Вы так побледнели… - Атос встревоженно приглядывался к девушке, д’Артаньян уже перехватил у нее поводья - непроизвольно Женька так их натянула, что Сарацин захрапел и стал пятиться.
- Это Вилье, - одними губами выговорила Женька. – Мой муж. Он в Париже…
- Что?! - Д’Артаньян бросил быстрый взгляд на крыльцо гостиницы. – Разговаривает с хозяином?
Женька молча кивнула. Тем временем Вилье повернулся, сбежал с крыльца и сел в карету, громко хлопнув дверцей и не обратив никакого внимания на четверку запыленных всадников.
Арамис тронул коня.
- Не надо! – вырвалось у Женьки, прежде чем она успела сообразить, что сейчас последует. – Прошу вас, не сейчас…
- Но почему? – хищно улыбнулся Арамис.- Несколько минут – и вы свободны, как ветер…
- Я должна сама справиться со своим страхом, - Женька уже овладела собой. – Мне надо разобраться…
Арамис пожал плечами, но остановился.
- Потом нам уже не представится такого случая.
Д’Артаньян испытующе глянул на Женьку и поманил Планше.
- Видишь эту карету?
- А как же!
- Проследи за ней. Где остановится дворянин, который в нее сел, что делает в Париже… Потом доложишь мне – и гуляй два дня.
Карета тронулась. Планше двинулся следом.
- Эжени, - Атос тронул ее стиснутый кулак, - успокойтесь. Вы не одни.
- Я спокойна… - Наконец-то Женьке удалось загнать обратно в подсознание перепуганную Эжени, и девушка проводила глазами удаляющуюся карету. – «Да чтоб ты сдох, скотина! Бояться еще тебя! Много чести!»
- Спасибо, Атос, я спокойна, - повторила она. – Арамис, простите, но… Я должна сама. Понимаете?

продолжение следует

 Отправлено: 12.03.10 20:20. Заголовок: ...Беспечного вечера..

...Беспечного вечера в «Сосновой шишке» не получилось. Женька залпом осушила стакан вина, но ни успокоиться, ни отделаться от роящихся в голове мыслей не удавалось. Она ловила на себе внимательные взгляды друзей, пыталась делать вид, что все в порядке, даже шутила… но то и дело замолкала. Что делает маркиз де Вилье в Париже? Ищет ее? Почему здесь? Наверное, зря она остановила Арамиса… но нет, нет, это - ЕЕ проблемы…
«Идиотка несчастная, со своей привычкой все делать самой… Хочешь доказать свою самостоятельность? Так пойди и сверни муженьку шею…» - Женька поймала себя на том, что причина не только в желании быть самостоятельной. Происходящее с ней сильно смахивало на раздвоение личности. Эжени боялась, готова была убить маркиза – если бы могла… и отчаянно хотела, чтобы кто-нибудь помог ей выпутаться. Женька чувствовала ЧУЖОЙ страх, чужое смятение, она не хотела им подчиняться – но руки сами собой сжимались в кулаки, в висках стучала кровь, и непреодолимое желание немедленно бежать и забиться в какой-нибудь угол вынуждало девушку буквально держать саму себя за шиворот.
«Если я сейчас не справлюсь окончательно, я рехнусь… Я хочу принимать решения сама, а не подчиняться чужой панике. Я просто хочу быть собой, а не неизвестно кем, середка наполовинку… Если сейчас кто-нибудь прикончит Вилье – я никогда не узнаю, могу ли я это сделать…»
Женька спохватилась, что уже черт знает сколько времени сидит, уставившись в полный стакан. Кто и когда успел налить ей еще вина – она не заметила. Она подняла глаза – и встретила пристальный взгляд Атоса.
«Вот еще в чем дело…» - Женьке не давала покоя мысль, ЧТО будет о ней думать Атос, если она просто пойдет и убьет маркиза… и, может быть – кого она ему напомнит. Вот если бы Вилье напал на нее первым – она бы не колеблясь перерезала ему горло… а иначе – это будет убийством, обыкновенным убийством, и плевать, что Вилье этого вполне заслуживает!
- Я не могу, понимаете?! – вырвалось у нее наконец. – Я не могу его просто убить… И не могу позволить сделать это вам, потому что… - Женька в отчаянии опустила голову на руки. «Господи, я выгляжу капризной истеричной дурой… Но как им объяснить?!»
- Потому что вы хотите сами преодолеть свой страх, - мягко сказал Атос. – Хотите, чтобы никто не принимал решения за вас. Вы справитесь, Эжени.
- Да! – Женька вскинула голову. – Да, черт побери, иначе я перестану себя уважать… И вы меня – тоже.
- Не думаю, - Атос позволил себе улыбнуться – и Женьке, несмотря ни на что, стало легче.
- Черт подери, - Арамис обвел друзей взглядом, - да если кто-нибудь рискнет так думать… Иногда мне кажется, что нет такой беды, с которой бы вы не смогли справиться!
«Ага, - мысленно отозвалась Женька, - коня на скаку остановит и так далее...»
- Еще как есть, - поднимаясь из-за стола, сказала она вслух. – Но с этой я должна разобраться сама. Простите, друзья, мне, пожалуй, лучше пойти домой.
Д’Артаньян с готовностью взял со стола шляпу.
- Нет, прошу вас, не надо меня провожать. – Женька взяла себя в руки и сумела вполне спокойно улыбнуться. – Я в полном порядке. Просто мне надо побыть одной. Увидимся.
- Только обещайте, что если вам понадобится помощь...
- Обещаю, - тихо сказала Женька. – Спасибо.
На улице уже стемнело, но домой Женька не пошла. Ей всегда лучше думалось на ходу, вот и теперь ноги понесли ее куда-то в сторону Нового моста. Ходьба слегка успокаивала, и Женьке постепенно удалось собраться с мыслями – паника притихла, свернувшись где-то внутри холодным тугим узлом.
«Или я раз и навсегда докажу ей и себе, кто в доме хозяин, или я рискую свихнуться… К тому же я действительно не могу убить Вилье. Я не могу даже показаться ему на глаза, потому что он меня узнает… и потому что я, черт возьми, не знаю, что еще отмочит эта Эжени и не парализует ли ее с перепугу! Я-то могла бы, конечно, сколько угодно валять его по полу, со мной маркизу не справиться… Остается убедить в этом мое «альтер эго». Но, если я его убью…»
Холодный узел понемногу таял, оставалась только пульсирующая боль в виске.
«И мне не должно быть никакого дела до того, что по этому поводу думает Атос. Все равно шансов на взаимность нет и быть не может!».
«Зато есть его дружба. Ты уверена, что он сможет относиться к тебе по-прежнему?»
«Да, но этой дружбы осталось от силы на год, - безжалостно напомнила самой себе Женька. – Потом он уедет. И что ты будешь тут делать одна?»
«Стоп, а вот это уже другой разговор!»
«Ничего подобного. Тот же самый. Ты все равно его потеряешь.»
«Но я смогу… поселиться где-нибудь рядом…»
«Для этого нужно сначала разделаться с мужем.»
Замкнутый круг. Женька остановилась у парапета, облокотившись о холодный камень и глядя на реку невидящими глазами.
«У тебя есть еще один выход…»
Женька с новым интересом посмотрела на кольцо с сапфиром. Интересно, а как это работает? Сюда она попала, высказав желание оказаться в «Трех мушкетерах». Что, если пожелать оказаться дома? И гори оно все синим пламенем… Чем так мучиться… Постепенно все забудется, как сон, как прекрасная сказка… останутся лишь воспоминания… и Атос, оставшись в другом мире, перестанет постоянно дразнить ее своей близостью… Женька знала, что со временем тоска сгладится, боль от разлуки смягчится, и можно будет снова просто жить.
«Ну нет. - Женька выпрямилась. - Я останусь здесь. Пусть у меня нет шансов, но своими руками отказаться от возможности его видеть… и потом всю жизнь жалеть об этом?! Сдаться? Нет! Я не хочу!»
Женька медленно стянула кольцо. Покачала его на ладони. Свет половинки месяца отразился в сапфире скользящим шелковистым бликом. Блик слегка дрожал – Женька сообразила, что это дрожит ее рука.
«А ну успокойся. – Женька закусила губу и секунд десять смотрела на перстень, на свою руку… смотрела, пока рука не перестала дрожать. – Вот так-то лучше. Ясно теперь, кто главный? И так теперь будет всегда!»
Девушка бросила на кольцо еще один взгляд, усмехнулась - и решительно зашвырнула его в реку. Перстень канул в черную, смолисто поблескивающую воду совершенно беззвучно, и разбежавшиеся круги тотчас же разбило и унесло течение. Женька проводила их глазами, зачем-то отряхнула ладони, выпрямилась – и зашагала к дому.

продолжение следует

 Отправлено: 12.03.10 22:03. Заголовок: Окно гостиной слабо ..

Окно гостиной слабо светилось – это Женька заметила еще издали. Конечно, это могла быть Николь, но… не поздновато ли для уборки?
«Неужели сегодняшние сюрпризы еще не кончились? – Женька замедлила шаг, пытаясь справиться с охватившей ее тревогой. Впрочем, как она с удовлетворением поняла, тревога была ее собственная. – Вот не хватало еще, чтобы муженек нашел меня так быстро! Ну, в таком случае его ждет неприятное открытие…»
Женька отперла дверь собственным ключом, стараясь не шуметь, бесшумно поднялась по лестнице… и застыла на пороге открытой двери, ощущая, как колотящееся сердце успокаивается и как ее охватывает такое знакомое чувство тепла и покоя. Воистину, сегодняшние сюрпризы еще не кончились, но этот сюрприз был самым лучшим – в кресле, задумчиво глядя на огоньки свечей в канделябре, сидел Атос. Мушкетер так глубоко задумался, что не услышал Женькиного появления, но взгляд почувствовал – вздрогнул, оглянулся на дверь и сразу встал.
- Эжени… - Женька могла бы поклясться, что в голосе Атоса прозвучало настоящее облегчение. - Простите за непрошеный визит, но я… беспокоился за вас.
- Мне просто нужно было пройтись, - неожиданно для себя виновато ответила Женька. – Все в порядке, вы же видите…
- Конечно. – Атос помолчал. – Простите, вам надо отдохнуть. Я уже ухожу.
- Уже? – не удержалась Женька. – Но вы же только что пришли...
- Я не хотел бы вам мешать, тем более, что я пришел не только что. – Атос чуть улыбнулся.
- Но я – только что. Впрочем, если вы устали…
Внезапно Атос рассмеялся.
- Вам не кажется, что у нас получается какой-то странный разговор? Я просто хотел убедиться, что вы благополучно добрались до дома. Ночной Париж небезопасен.
- Вы же знаете, что я могу за себя постоять.
- Два часа назад я не был в этом так уверен, - мягко сказал Атос. – Но, кажется, прогулка и в самом деле пошла вам на пользу, Эжени.
Снова повисла пауза. Женька молча смотрела на Атоса, не зная, что сказать и что делать. Конечно, ей отчаянно хотелось, чтобы мушкетер остался, но… Тысяча «но», из которых гордость и боязнь выдать себя – далеко не последние. «Но почему он пришел? Неужели только потому, что беспокоился обо мне? Не выдавай желаемое за действительность…»
- У вас усталый вид, - нарушил молчание мушкетер. – Ложитесь спать, Эжени. Я пойду домой. Увидимся завтра.
- До встречи… - пробормотала Женька.
Атос протянул ей руку. Пожатие было крепким, как раньше, до разоблачения, но на этот раз Атос, секунду помедлив, прикоснулся к ее руке губами. Еще раз сжал пальцы онемевшей от неожиданности девушки, выпустил руку, поклонился и вышел из комнаты.
Обалдевшая Женька еще несколько секунд стояла столбом – и только тогда, когда внизу захлопнулась дверь, очнулась и медленно опустилась в кресло, в котором пять минут назад сидел Атос.

 Отправлено: 13.03.10 20:57. Заголовок: …Женька проснулась о..

…Женька проснулась от стука в дверь. Открыв глаза, девушка тут же снова зажмурилась – через незашторенное с вечера окно били веселые солнечные лучи. Судя по высоте солнца, близился полдень. Мало того, Женька обнаружила, что так и провела всю ночь в кресле, пристроив голову на подлокотнике.
«Вот это я поспала!» - Женька села прямо, ойкнула от боли и старательно завертела головой, разминая затекшую шею. Стук повторился.
- Войдите!
Дверь распахнулась.
- Эжени… - д’Артаньян осекся и улыбнулся. – Вам никто не говорил, что спать удобнее в постели?
- Нет, вы первый! - отпарировала Женька, поднимаясь навстречу друзьям. Следом за гасконцем в гостиную вошли Атос и Арамис. – А откуда вы узнали…
- У вас на щеке след от подлокотника, - усмехнулся Арамис. – Простите, что разбудили.
- Очень хорошо сделали, - отмахнулась Женька, машинально потерев щеку. – Если бы я проспала еще немного в такой позе, у меня отвалилась бы голова… Вы что-то узнали?
- Вернее, не мы, а Планше, - кивнул д’Артаньян, швыряя шляпу на диван. – Господин маркиз де Вилье снял квартиру на улице Сент-Оноре. Лакей говорит, что он ищет сбежавшую жену… простите, Эжени. Уверен, что она в Париже.
Женька медленно села обратно в кресло.
- Так…
- Но как Планше удалось это разузнать? – спросил Атос.
- Господи, да ничего нет проще – притворился, что ищет место, разговорился со слугами, поставил кружку вина в ближайшем кабачке…
- Ловкий малый, - одобрительно заметил Арамис. – Впрочем, я всегда это говорил… Так что мы будем делать?
- Погодите, Арамис, - остановил его Атос. – Для начала дайте Эжени прийти в себя.
- В самом деле, - слегка охрипшим голосом сказала Женька. – Пожалуй, мне стоит хотя бы умыться. Вы подождете меня несколько минут?
Женька торопливо сбежала вниз, в комнату, которую про себя для простоты окрестила ванной. Известие о том, что Вилье близко, совсем близко, снова вызвало прилив страха – но уже гораздо слабее, чем вчера.
«Так, кто главный – мы, кажется, разобрались… - Женька плеснула в лицо холодной воды, ожесточенно потрясла головой, разбрасывая брызги, и взялась за гребень. – Но что теперь делать? И откуда, кстати, он узнал, что меня надо искать в Париже?»
Этот же вопрос, как выяснилось, занимал и мушкетеров.
- Франция довольно велика, - задумчиво сказал д’Артаньян, - и если маркиз твердо уверен, что искать следует в Париже…
- То это не случайная догадка, - закончил Атос. – Эжени, вы не получали писем от своего крестного?
- Было одно, - Женька нахмурилась. – Вы думаете, что… его могли выследить? Но ведь тогда Вилье уже был бы здесь…
- Только в том случае, если бы письмо проследили до вашего дома, - возразил Атос. - Его привез посыльный?
- Да, слуга аббата… Постойте, он ведь говорил, что ему померещилась слежка, и он поэтому не пришел днем, а вылез из трактира через окно, ночью…
- Ну вот, тогда они его и упустили, - заключил Арамис. – Надо сказать, что ваш друг умеет выбирать слуг - не уверен, что Базен догадался бы сделать то же самое.
- Кстати, в письме не говорилось, что делает маркиз? – поинтересовался д’Артаньян.
- Искал в ближайших окрестностях замка, больше аббат ничего не знал… - Женька замолчала.
«Второго письма не было... а ведь должно было уже быть… Черт возьми, как мне это не нравится…»
- Мне это не нравится, - сказала она вслух. – Если Вилье заподозрил отца Ансельма в том, что он помогал мне бежать… От этого мерзавца можно ожидать всего…
- Тогда у меня есть предложение, - сказал Атос. – Вам ведь нужно время, чтобы собраться с мыслями. Почему бы, пока маркиз ищет вас в Париже, не съездить навестить господина аббата? Мы составим вам компанию.
Женька подняла глаза на мушкетеров.
- А как же служба?
- Попросим отпуск, - пожал плечами д’Артаньян, - де Тревиль не будет возражать.
- Знаете, д’Артаньян, - Женька широко улыбнулась, - с вами удивительно легко иметь дело!
- Надеюсь, - гасконец поклонился. – Так как же?
- Решено! – Женька тряхнула головой. – Я в самом деле боюсь за отца Ансельма. Заодно будет время подумать.
- Тогда я отправляюсь за разрешением на отпуск. – Д’Артаньян встал. – А вы собирайтесь в поход! До Нормандии путь неблизкий.

 Отправлено: 14.03.10 00:56. Заголовок: Женька затратила на ..

Женька затратила на сборы очень мало времени, причем большая его часть ушла на попытки уговорить Пикара остаться дома. Старый слуга категорически не желал отпускать ее одну.
- А если понадобится что-нибудь узнать? Вам не стоит показываться, пойдут слухи.. а меня многие знают…
Женьке пришлось признать его правоту.
Подъезжая к назначенному месту встречи, Женька издали увидела друзей – причем не троих, а всех четверых. Слуги держались чуть поодаль.
- Портос! Вы тоже решили проветриться? А как же ваша супруга?
- Мне это будет полезно, - довольно мрачно ответил Портос, - а госпоже дю Валлон – тем более!
Арамис украдкой подмигнул Женьке. Д’Артаньян хмыкнул. Атос сдержал улыбку.
- Вы думаете, понадобятся? – Арамис кивнул на кобуры у Женькиного седла.
- Очень надеюсь, что нет, - скупо ответила Женька. – Очень надеюсь…
Она действительно на это надеялась, но, если Эжени даже не приходило в голову, что опасность может грозить кому-нибудь, кроме нее самой, то Женька, воспитанная в жестоком даже по сравнению с семнадцатым веком мире, предпочитала готовиться к худшему. Память Эжени рисовала перед ней пожилого и очень доброго человека, который не побоялся вступиться за нее перед маркизом и не побоялся навлечь на себя его гнев, устраивая ее побег…
«Если эта скотина что-нибудь ему сделала…» - Женька закусила губу и невольно подогнала коня.
По мере удаления от Парижа постоялые дворы становились все более скромными. На третий день мушкетеры рассчитывали заночевать в хорошо известном и Пикару, и Атосу с Арамисом трактире «Черная кошка», но после полудня погода, до тех пор баловавшая путешественников, сильно испортилась. Усиливающийся ветер швырял в лицо пригоршни колючего снега, небо потемнело так, что сумерки наступили часа на два раньше положенного времени. Женька ностальгически вспоминала туристическое снаряжение двадцатого века – у нее нещадно мерзли уши, плохо защищенные шляпой. Через некоторое время к ушам присоединились руки и ноги. То ли погода была уникально скверной для этого места и времени, то ли одежда в 17 веке не рассчитывалась на экстремальные погодные условия… короче говоря, Женька начинала горячо сочувствовать французам под Москвой.
- Такими темпами мы доберемся до «Черной кошки» не раньше, чем часа через три, - щурясь от ветра, заметил Арамис. – А если разыграется метель…
Женька поежилась, представив, что будет, если… невольно стукнула зубами от холода и поймала на себе обеспокоенный взгляд Атоса.
- Эжени, вы замерзли?
- Пока нет… - покривила душой Женька. – Но мысль о трех часах пути меня не очень радует...
- Арамис, вы не помните, нет ли здесь постоялого двора поблизости?
- Есть, но он довольно жалкий, - откликнулся Арамис. – Впрочем, вы правы, продолжать путь в такую погоду не стоит…
Постоялый двор, о котором так кстати вспомнил Арамис, гордо именовался «Коронованная редиска», и его главным, если не единственным достоинством была близость. Благородные господа, как правило, проезжали дальше, в «Черную кошку», а здесь останавливались в основном небогатые торговцы, бродячие актеры и, вероятно, рыцари больших дорог. Кавалькада въехала во двор, обнесенный кривоватым забором из посеревших от времени досок; Атос, на которого холод, казалось, вообще не действовал, соскочил с седла и заботливо помог спешиться Женьке.
- Да вы дрожите!
Женька не сочла возможным отрицать очевидное.
Входная дверь сразу открывалась во внутреннее помещение, скупо освещенное парой сальных свечей и пламенем очага. В этом свете Женька едва различила изрядно закопченные дощатые стены, затянутое промасленной бумагой окно и усыпанный соломой пол. Интерьер не блистал ни чистотой, ни изысканностью, но, по крайней мере, здесь было тепло.
- Что угодно благородным господам? – Навстречу уже спешил хозяин, сияя, как медный грош – еще бы, внезапный наплыв клиентов в такую погоду сулил неплохую прибыль. Начавшее оттаивать Женькино чувство юмора тут же подсказало, что господам угодно для начала извести здесь всех блох, но, устрашенное перспективой отправиться обратно на холод, заткнулось.
- Горячего вина, - приказал Атос, - ужин и переночевать.
- Сударь, - хозяин поклонился, - все будет готово моментально, я рад вам служить, но… у меня только две комнаты.
- Не беда, мы поместимся.
- И кроватей только четыре… - с глубокой скорбью в голосе признался хозяин.
- И на каждой по полторы сотни блох, - шепотом добавила Женька, не удержавшись. Похоже, та же мысль пришла в голову и Атосу.
- Мы с друзьями разместимся в одной комнате, наши слуги – в другой. Надеюсь, у вас достаточный запас сена?
- Конечно, сударь!
- Тогда извольте показать нашим слугам, где оно хранится. И позаботьтесь о лошадях.
Горячее вино помогло – по крайней мере, Женьку перестала бить дрожь, но, когда мушкетеры по-походному расположились в одной из комнат, она снова начала мерзнуть. В комнате топился камин, но по полу гуляли незаметные сквозняки, от которых плохо спасал добротный слой сена и теплый плащ. Укладываться же на кровати, в тюфяках которых наверняка гнездился целый инсектарий, никто не рискнул. Усталость брала свое, Женька задремала под негромкое похрапывание Портоса, но даже в полусне продолжала вздрагивать от холода - замерзшие ноги никак не желали отогреваться.
Неожиданно девушка почувствовала, как чьи-то заботливые руки укрывают ее еще одним плащом, поверх ее собственного. Сразу стало теплее. Женька приоткрыла глаза: рядом с ней на коленях стоял Атос, отблески огня в камине играли на его лице.
- Не надо, что вы…
- Спите, Эжени, - шепнул мушкетер.
- А как же вы… - Женька попыталась скинуть плащ.
- Мне не холодно. – Атос удержал ее руку и бережно укутал девушку. - Спите, вам надо согреться.
«С ума сойти…» - У Женьки не было никаких сил противиться такой заботе. Одно только прикосновение Атоса грело ее лучше любого плаща, и ей очень хотелось думать, что… но девушка весьма кстати вспомнила слова своего любимого персонажа из книги Сапковского, краснолюда Ярпена Зигрина:
«Никогда не совершай такой ошибки, маленькая ведьмачка. Если кто-нибудь проявит к тебе сочувствие, симпатию и преданность, если удивит благородством характера, цени это, но не перепутай с… чем-то другим…»
«Я постараюсь… - согреваясь и проваливаясь в сон, подумала Женька. - Но, черт возьми, как хочется… ошибиться…»
Портос и д’Артаньян безмятежно похрапывали, что, по всей вероятности, и разбудило в конце концов Арамиса. Мушкетер некоторое время пытался снова заснуть, но, убедившись, что музыкальное сопровождение не прекращается, сел на своем ложе - и обнаружил, что не спится не только ему. Если бы Арамис получил другое воспитание – то непременно бы присвистнул. Рядом со спящей Эжени слабый отсвет пламени обрисовывал фигуру Атоса, который сидел, обхватив колени руками, и задумчиво смотрел на девушку. Причем Арамис мог бы поклясться, что ни разу не видел у своего сурового друга такого выражения лица. На легкий шорох Атос оглянулся, и его лицо мгновенно стало привычно непроницаемым.
- Не спится? – шепотом спросил Арамис.
Атос молча пожал плечами.
- Кажется, в зале еще оставалось вино, - Арамис осторожно поднялся на ноги. – Этот храп сведет меня с ума. Странно, но в лагере мне это совсем не мешало… Не хотите присоединиться?
- Пожалуй… - Атос тихо встал. Мушкетеры бесшумно вышли из комнаты, и Арамис плотно притворил за собой дверь.
В очаге еще теплился огонь; кувшин с вином действительно стоял на столе, но кружек уже не было.
- Вот некстати проявил аккуратность, - проворчал Арамис в адрес трактирщика. – Ничего не поделаешь… - Мушкетер присел к столу, отпил прямо из кувшина и передал его Атосу.
- На удивление приличное вино для такой дыры, - констатировал он.
- Пожалуй, да, - Атос сделал глоток. – В самом деле…
Друзья помолчали. В окно скребся ветер.
- Похоже, Атос, ваше отношение к женщинам несколько изменилось? – неожиданно в упор спросил Арамис.
Атос вскинул голову.
- Почему вы так решили?
- Потому что Эжени под силу изменить его, даже если она этого не хочет.
- Не знаю, Арамис, - тихо ответил Атос. – Возможно, вы и правы.
- Она очаровательна, разве не так?
- Настолько, что я даже удивляюсь – как вы до сих пор устояли, - усмехнулся Атос.
Арамис улыбнулся.
- Знаете, Атос, у меня никогда не было сестры, но если бы была… я бы относился к ней так же. Эжени – необыкновенная женщина, и она создана для вас, Атос.
Атос взглянул на друга.
- Прежде всего она замужем.
- Сказать вам, о чем вы на самом деле думаете, Атос? – Арамис снова глотнул вина. – Зная вас, я ничуть не сомневаюсь, что вы никогда не позволите себе убить мужа, чтобы завоевать его вдову.
- Зато я могу позволить себе убить мерзавца, чтобы освободить женщину, - сквозь зубы сказал Атос.
- И сбежать после этого от нее на край света? – без улыбки спросил Арамис. – Не мучайтесь, Атос. Я сделаю это для вас. Черт побери, а для чего же еще существуют друзья!
- Арамис…
- Погодите, я не закончил! Черт возьми, я не знаю, что у вас получится и получится ли вообще, но вы, как никто другой, заслужили счастье, и я могу сделать так, чтобы одним препятствием на пути к нему стало меньше! Я знаю, что вы никогда никого не попросите о такой услуге… но я надеюсь, что вы позволите мне оказать ее вам.
Арамис замолчал.
- И вы хотите, чтобы я позволил вам рисковать жизнью? – после паузы спросил Атос. – Если маркиз так легко справился с Эжени…
- Атос, - серьезно сказал Арамис, - вы совсем не знаете женщин. Неужели вы не заметили, что творилось с Эжени, когда она увидела мужа? Даже сейчас… Этому мерзавцу удалось запугать ее, и только поэтому он остался жив. Иначе я бы не дал за его шкуру и ломаного гроша. Нет, милый друг, я рискую не более, чем при обычной дуэли. Я бы сделал это ради сестры… так позвольте мне сделать это ради сестры и ради друга.
Атос несколько секунд молча смотрел на Арамиса.
- Эжени такой же друг мне, как и вам, - тихо добавил Арамис.
- Не знаю, смогу ли я когда-нибудь вас отблагодарить… - глухо сказал Атос, - но… Я попытаюсь.

 Отправлено: 15.03.10 02:26. Заголовок: Еще две иллюстрации ..

Еще две иллюстрации Стеллы (и обещано еще) - плюс еще один кусочек продолжения.
Женька и Атос с кольцом.
<\/u><\/a>
А это Женька удирает из охотничьего домика
<\/u><\/a>

…По счастью, погодные катаклизмы исчерпались. Когда друзья выезжали со двора, ветер утих, выглянуло неяркое зимнее солнце, и лошади бодро бежали по тонкому слою подтаявшего снега.
Женька исподтишка поглядывала на едущего рядом Атоса, вспоминая ночную сцену и ломая себе голову над тем, что послужило ее причиной. Дружеская заботливость? Пожалуй, немного чересчур. Женька снова вспомнила сильные руки, укутывающие ее плащом. Нет, если бы это был не Атос, она бы, пожалуй, не сомневалась, но… «Цени это, но не перепутай с чем-то другим…»
«Прекрати немедленно строить воздушные замки! – безжалостно оборвала она себя. – Во-первых, как раз Атос и мог бы проявить такую заботу без всякой задней мысли! Во-вторых, тоже мне, вообразила… Высоко взлетаешь – потом падать больно будет!»
Атос перехватил ее взгляд и улыбнулся в ответ.
- Выспались?
- Спасибо, - смущенно кивнула Женька. – А вы? Ведь вы отдали мне свой плащ…
- Мне действительно почти никогда не бывает холодно, - просто сказал Атос. Женька, как зачарованная, смотрела на него, забыв отвести взгляд. Черт побери, эта завораживающая ласковая, неповторимая, чудесная улыбка!
«Черт возьми, да перестань же так мне улыбаться, я же не железная… Еще немного – и я либо разревусь, либо кинусь тебе на шею… я же знаю, знаю, что ничего не будет, не может быть, видишь, я даже не мечтаю… Кто-то мне говорил, что с мечтами надо быть поосторожнее – они имеют свойство сбываться. Вот она, моя сбывшаяся мечта, едет рядом, и еще недавно я бы не посмела и думать, что это возможно… ну и что мне теперь с ней делать?!»
Женька проглотила комок в горле и потянулась рукой в перчатке к глазам – ресницы все-таки намокли.
- Эжени? Что с вами?
- Ничего. Это просто от ветра, - Женька поспешно отвернулась. Она очень не любила показывать свою слабость.
«Все равно это счастье. Просто оттого, что он так близко… Хотя и очень далеко…»

…К вечеру пятого дня вдалеке показались островерхие крыши замка Роже.
Дом аббата стоял на окраине деревни, и с дороги его закрывала старинная церковь. Женька непроизвольно понукала коня; Сарацин перешел на быструю рысь, потом на галоп. Мушкетеры держались чуть позади. Вот сейчас за поворотом откроется замшелая черепичная крыша, огромный вяз, облепленный грачиными гнездами, увитое плющом крыльцо… Женька вылетела из-за поворота – и словно врезалась лицом в стеклянную стену. Резко осадила коня, не понимая, что видит, не веря глазам… Сарацин захрапел, заплясал на месте, попятился…
«О Господи…»
На месте дома была размытое зимними дождями пепелище. Груда закопченных кирпичей и обломков черепицы, торчащий, словно сломанный зуб, остаток стены… Вяз поднимал к пасмурному небу обугленные ветки.
- Господи…- Женька до крови закусила губу. Она ожидала увидеть что угодно, но это…
- Боже мой! – Рядом остановил лошадь Арамис. – Это… здесь?!
Женька только кивнула. Остальные, догнав ее, останавливались рядом.
- Но что же здесь случилось? Пожар? – Д’Артаньян медленно подъехал поближе к пожарищу. – Но отчего?
- Здесь мы ничего не узнаем, - Атос повернул лошадь. – Может быть, в церкви…
Церковь оказалась заперта.
- Спросим соседей, - д’Артаньян оглянулся на Пикара. – Пикар, вы кого-нибудь здесь знаете?
- Полдеревни, сударь, - хмуро отозвался Пикар. – Это что же делается… Госпожа, только вы-то за мной не ходите – узнают, слухи пойдут…
Женька решительно надвинула шляпу на лицо.
- Не узнают. Но только… спрашивай ты.
- Само собой, - вздохнул Пикар. – Да не переживайте так, может, еще обошлось…
Женька промолчала.
Мушкетеры отъехали за церковь. Пикар подъехал к ближайшему домику, окнами выходящему как раз на пепелище, спешился и постучал в дверь. Женька, держа под уздцы Сарацина, спряталась за углом домика – спускавшиеся с крыши плети дикого винограда, густые даже зимой, служили неплохим прикрытием, но позволяли слышать разговор.
- Эй, хозяева! Клод, Люсьена! Есть кто дома?
- Иду, иду! – донеслось из глубины домика. – Клод, ты, что ли? Забыл чего?
Дверь открылась, и на крыльцо выглянула худенькая пожилая женщина в белом чепце и теплой шали.
- Пикар! – ахнула она. – Ну надо же! Никак вернуться решил!
- Здравствуй, Люсьена, - Пикар поцеловал женщину в щеку. – Нет, так, проездом. Решил вот завернуть, а тут… - он кивнул через плечо, на остатки дома священника. – Что случилось-то, пожар был?
- Ох, да ты ведь не знаешь! Ты заходи, заходи…
- Прости, Люсьена, спешу. Хотел отца Ансельма повидать… Он жив хоть? Отчего загорелось?
- Да не загорелось, - Люсьена понизила голос, - не загорелось, а подожгли!
Женька за углом дернулась и зажала себе рот.
- Как - подожгли? – ахнул Пикар. – Кто?
- Так ведь господин наш, маркиз де Вилье!
- Бог ты мой, но почему?
- Как ты уехал, так через месяц где-то от маркиза жена сбежала, - Люсьена заговорила еще тише. – Ох уж он и бушевал… все окрестности перетряхнул, да где там – видно, в далекие края подалась. А потом прошел слух, что сбежать ей помог отец Ансельм… - Люсьена перекрестилась. – Маркиз сюда к нему нагрянул, чуть дверь не вынес… уж о чем они там спорили – не знаю я, а только крику было много. А потом выстрелы! Гляжу, маркиз на порог выскакивает, аж белый весь, на коня и в замок… Я сразу-то идти туда побоялась, а потом глядь – а дом-то горит! Может, маркиз со зла запалил, может, кто свечу опрокинул… у аббата ведь только снаружи кирпич был, а внутри-то все деревянное, а уж бумаг сколько… Ну, кинулась народ сзывать, да где там… пока прибежали – крыша провалилась…
- Так отец Ансельм…
- Сгорел, - Люсьена всхлипнула и вытерла глаза, - и слуга его в доме был, и он тоже… уж не знаю, видно, застрелил их маркиз, будь он проклят… такого человека загубил…
- Вот оно как… - медленно проговорил Пикар.
- Мы потом-то откопали на пожарище… только кто из двоих кто, уж не понять было… Так в одной могиле и похоронили… за церковью, у ограды.
- Вот, значит, как… - Пикар опустил голову. – Спасибо, Люсьена. Ты прости, я поеду. Заеду только попрощаться…
- Ну, езжай. Это хорошо, что ты в замке не остался, - Люсьена вздохнула, - слуги от него в голос стонут, говорят, не человек, а чистый дьявол… Ну да раз уж даже жена не выдержала…
- Спасибо, - повторил Пикар. – Счастливо тебе.
- И тебе удачи, храни тебя Господь!
Пикар медленно сел в седло и тронул лошадь. За спиной стукнул засов, и почти тут же из своего укрытия выехала Женька. Они проехали почти все расстояние до церкви, прежде чем Пикар смог посмотреть на свою госпожу.
- Вы слышали?
- Слышала, - сквозь зубы отозвалась Женька. Лицо у нее было совершенно белое, сухие глаза горели. – Я все слышала.
…- Ну что? – Д’Артаньян шагнул ей навстречу и остановился – было ясно, что с такими лицами хорошие вести не приносят. Женька молча соскочила с коня и молча отдала поводья Пикару.
- Что вы узнали? – тихо спросил Атос.
Женька подняла на него глаза.
- Это Вилье, - с усилием выговорила она. – Это он убил отца Ансельма.
- Убил?! – выдохнул ошеломленный д’Артаньян. – Убил священника?!
- Да. – Женька до боли сжала кулаки. – Застрелил. По крайней мере, надеюсь, что застрелил… потому что если нет – то они сгорели… заживо…
- Боже милостивый… - Арамис перекрестился.
- Чудовищно… - прошептал д’Артаньян. – Какой негодяй…
- И это я, я виновата… - с отчаянием сказала Женька. - Я, понимаете?
- Да в чем же вы виноваты?!
- Я должна была знать… предупредить… что Вилье ни перед чем не остановится…
Ее внезапно затрясло. Атос быстро шагнул к ней, взял за плечи, Женька уткнулась лицом в его грудь – и разрыдалась.
- Вы не могли этого знать, Эжени, - Атос осторожно обнял девушку, - никто не может знать будущего… Клянусь вам, Вилье заплатит за это…
- Да я сам сверну ему шею! – грозно рявкнул Портос. – Мерзавец!
- И церковь отпустит вам грехи, - добавил Арамис.
- Простите… - всхлипнула Женька. Ей впервые было все равно, как она выглядит в глазах мушкетеров.
- Ну что вы, Эжени… - Мушкетер бережно гладил растрепанные от быстрой скачки волосы. – Ну что вы…
- Черт меня подери, но это же самое настоящее преступление, - тихо проговорил д’Артаньян, - за такое, пожалуй, и виселицы было бы слишком мало…
- Навряд ли мы сумеем что-нибудь доказать, - так же тихо отозвался Арамис, - и потом… - он указал глазами на Женьку.
- Придется действовать самим.
- И где же мы возьмем второго лилльского палача? – неуклюже сострил Портос, пытаясь за шуткой скрыть свои чувства.
Атоса передернуло. Д’Артаньян посмотрел на Портоса с упреком.
- Нашли время острить…
- Я вызову его, - негромко, но твердо сказал Атос.
- Нет! – Женька подняла мокрое от слез лицо. – Нет. Клятва, конечно, есть клятва, но я нарушу ее! За себя я бы не стала, но…
- Эжени, даже ради мести не стоит идти на клятвопреступление, - тихо и ласково сказал ей Арамис. – Послушайте, вы с Атосом будете спорить до конца света, поэтому – может быть, вы оба уступите эту миссию мне? Грехи мне отпустят, и совесть не замучает…
- А почему не мне? – ревниво поинтересовался Портос. – Меня тоже не замучает. Я даже получу удовольствие…
- Сдается мне, что дело кончится жеребьевкой, - подвел итог д’Артаньян.

 Отправлено: 15.03.10 23:32. Заголовок: - Сдается мне, что д..

- Сдается мне, что дело кончится жеребьевкой, - подвел итог д’Артаньян. – Эжени, вы не против?
- Я… не знаю… Давайте поговорим об этом где-нибудь в другом месте, - тихо сказала Женька, - завтра, может быть… а сейчас поедем. Я только попрощаюсь…
Пикар уже отыскал у церковной ограды надгробную плиту – среди остальных она выделялась еще не потускневшей белизной известняка и двумя именами вместо одного, выбитыми на камне. Минуты две девушка стояла перед могилой. Слез уже не было, осталось только режущее чувство вины.
- Простите меня… - шепнула Женька наконец. – Простите…
Она поклонилась, коснувшись рукой лба, потом, чуть помедлив, перекрестилась и вернулась к терпеливо ожидающим в стороне друзьям.
- Едем.
Они заночевали в соседней деревне, где была вполне приличная гостиница, и ранним утром выехали в Париж.
Женька ехала молча, пытаясь взвесить все за и против, прежде чем соглашаться или не соглашаться на предложение друзей. Ее личные принципы, несмотря на воспитание двадцатого века, категорически протестовали против клятвопреступления… но они же заставляли девушку думать, что, поскольку в случившемся виновата она, то ей и платить по счетам. То, что виновата, по сути, была Эжени, а вернее – вовсе никто, Женька попросту отказывалась принимать в расчет.
«С этой точки зрения и клятву в церкви давала не я, - мрачно подумала Женька. – Отличная такая лазейка… только чем-то она мне не нравится. Очень уж скользкий аргумент. Конечно, кто угодно из четверых может вызвать маркиза на дуэль…но почему они должны рисковать из-за меня?!»
Она оглянулась на мушкетеров. Те, давая ей возможность спокойно подумать, ехали чуть сзади; Женька придержала коня, чтобы поравняться с ними.
- Вы что-то решили? – перехватив ее взгляд, спросил Арамис.
- Я не хочу, чтобы вы рисковали из-за меня жизнью, - сумрачно ответила Женька. – Эту кашу заварила я, мне ее и расхлебывать. Надеюсь, потом вы, как лицо отчасти духовное, отпустите мне грехи?
- С удовольствием отпущу, - мягко сказал Арамис, - но, видите ли, Эжени… Как вы себе это представляете?
- Что именно? – не поняла Женька.
- Вы собираетесь вызвать маркиза на дуэль?
- Именно.
- Боюсь, что это невозможно.
- Почему?
- Ну, начнем с того, что если вы явитесь требовать у него сатисфакции, он вас узнает. И одному Богу известно, что он предпримет в таком случае. Возможно, кинется к королю с требованием вернуть ему строптивую супругу… простите, Эжени. – Иногда Арамис умел быть циничным.
- А если вызов принесет кто-нибудь другой? – упрямо спросила Женька.
- Но ведь на дуэли все равно будете вы. И я совершенно уверен, что драться с вами он откажется. Особенно при свидетелях.
- Я его заставлю…
- Как, позвольте спросить?
Женька с досадой прикусила губу. Действительно, как? Как вынудить драться человека, который этого не хочет? Накинуться со шпагой? Тогда получится уже не дуэль, а практически убийство… И ведь Арамис был прав, наверняка прав – драться с собственной женой Вилье откажется. Каким бы подонком он ни был, но он дворянин… Издеваться над женой, потому что это доставляет удовольствие, особенно в стенах собственного замка – это одно, дуэль же с женщиной, да еще при свидетелях… На это Вилье не пойдет, поняла Женька. Просто не пойдет, и все. Не станет защищаться – храбрости ему хватит. И она сможет его только убить. А тогда какая разница – прислать вызов или выстрелить из-за угла?
- Черт побери… Кажется, вы правы, Арамис… - неохотно признала она. – Но что же тогда делать?
- Принять нашу помощь, - подал голос молчавший до сих пор д’Артаньян. - Поверьте, это не нанесет ущерба ни вашей гордости, ни вашей чести, Эжени.
- Но вы рискуете…
- А вы не рисковали, когда отправились в испанский лагерь выручать нас с Атосом? – в упор спросил Арамис. – Или еще раньше, когда вмешались в стычку с гвардейцами? Эжени, не лишайте нас возможности отдать вам долг!
«Если я буду продолжать ломаться, я их попросту обижу, - внезапно поняла Женька. – Того не могу, этого не хочу… вся такая гордая – сил нет… хватит, а? Принимать помощь тоже надо уметь. А не умеешь – учись!»
- Вы правы, - сказала она вслух, испытывая невероятное облегчение оттого, что решение наконец принято. – Вы кругом правы, вы все, и я веду себя, как глупая капризная девчонка… Простите.
Атос неожиданно улыбнулся.
- Что смешного? – подняла брови Женька.
- Не сердитесь, Эжени, просто мне показалось, что вы сейчас добавите «Я больше не буду»…
Арамис и д’Артаньян расхохотались. Женька, чувствуя, как с души сваливается изрядный камень, едва удержалась, чтобы не показать мушкетеру кулак (по привычке двадцатого века), но вместо этого потупила глаза и уже нарочно сообщила:
- Я больше не буду…
Теперь рассмеялись уже все.
- Будем тянуть жребий? – отсмеявшись, деловито спросил Портос. – Предупреждаю, что по своей воле я никому не уступлю право проткнуть этого негодяя!
- Я тоже, - очаровательно улыбнулся Арамис. – Оказывать услуги красивым женщинам – мое любимое занятие. Но со жребием лучше подождать до Парижа. – И Арамис искоса взглянул на Атоса. – Мне кажется, что так будет лучше…
…Обратная дорога всегда кажется короче, особенно если это дорога к дому, а рядом с тобой – друзья.
«Господи, когда же я в последний раз вот так чувствовала, что возвращаюсь домой? Даже не помню…»
...Д’Артаньян настоял на том, чтобы проводить Женьку до самого дома – и не откладывать жеребьевку в долгий ящик. Портос с энтузиазмом поддержал друга.
- Перо, чернила и лист бумаги у вас найдутся? – Арамис снял шляпу и бросил ее на стол.
- Ну разумеется. – Женька выглянула из гостиной. – Николь, принеси из кабинета чернильницу с пером и бумагу.
- Итак, кто участвует?
- Все, кроме Эжени, - отозвался Атос.
Женьке показалось, что по лицу Арамиса пробежало легкое облачко; мушкетер пристально взглянул на Атоса.
- И вы?
- Разумеется.
- Хорошо… тогда подождите минуту.
Николь принесла требуемое, и Арамис подошел к столу.
- Я отмечу один жребий из четырех, - не оборачиваясь, сказал он, - так будет проще… Готово! – Арамис повернулся, держа шляпу в руках на манер уличного музыканта. – Тяните, друзья.
Портос решительно сунул руку в шляпу, поворошил бумажки, вытащил одну и развернул.
- Не я, - разочарованно сообщил он, скомкал бумажку и запустил в угол.
- Атос…
Атос наугад вынул жребий.
- Пусто, - спокойно сказал он. Женьке показалось, что в эту секунду в его лице промелькнуло что-то странное. Облегчение? Или разочарование?
- Не везет, - сдержанно констатировал д’Артаньян, разворачивая свой жребий. – Арамис, а вы, часом, не забыли пометить один листок?
- Ну что вы, мой друг, - Арамис зачем-то покопался в шляпе и вынул последнюю бумажку. – Эжени, счастье отправить господина маркиза на тот свет выпало мне! – Мушкетер демонстративно расправил листок, помеченный аккуратным крестиком. – Надеюсь, никто не в обиде?
- Разве только на судьбу, - проворчал Портос. – Вы отнесете вызов сами?
- Буду рад, если вы составите мне компанию, - поклонился Арамис.
- А повод?
- Будьте спокойны, повод найдется, - усмехнулся Арамис. – Но обещаю, Эжени, что на месте я объясню маркизу, в чем настоящая причина! Если он не станет возражать – назначим дуэль на завтрашнее утро. Господа, кто отправится со мной, кроме Портоса?
- Я, - д’Артаньян со вздохом встал. – Раз уж жребий не достался мне, то хотя бы приму участие как секундант…
- И я, - добавил Атос. – Эжени, мы известим вас, как только вызов будет принят.
- Я буду ждать, - Женька тоже поднялась. – Удачи, господа!
- До встречи!
Мушкетеры вышли. Женька остановилась у окна и довольно долго смотрела вслед друзьям – пока они не скрылись за углом улицы.
«Как же я не люблю ждать…»
Она повернулась, собираясь выйти из комнаты, и заметила на полу у самой двери скомканный листок бумаги. Точно такой же, как и те, что приготовил для жребия Арамис. Женька машинально подобрала его, огляделась, чтобы собрать остальные… и тут до нее дошло. Один листок она держала в руках. Вон в углу валяется жребий Портоса. Листок Атоса лежит на диване, д’Артаньян свой порвал – на кресле белеет мелкая россыпь бумажных клочков, значит, всего четыре… но все они были чистые. А на столе лежал пятый! Именно тот листок, который достался Арамису. Женька схватила бумажку. Точно, вот и крестик… Но их же пять!
Женька озадаченно хмыкнула. Теперь, кажется, понятно, почему Арамис так долго копался в шляпе и почему он помечал бумажки, повернувшись к друзьям спиной… Похоже, мушкетер попросту положил в шляпу четыре пустых жребия. А пятый, отмеченный – спрятал в рукаве и подменил, когда тянул сам. Пустой же выронил, выходя из комнаты.

 Отправлено: 16.03.10 00:50. Заголовок: Ну Арамис! Ну хитрюг..

 Отправлено: 16.03.10 21:00. Заголовок: Не бейте и не ругайт..

Оффтоп: Не бейте и не ругайте - не успею я сегодня продолжение написать. Обещаю исправиться! Зато Стелла прислала еще две иллюстрации! Стелла, спасибо!

 Отправлено: 17.03.10 21:48. Заголовок: …Пустой же выронил, ..

…Пустой же выронил, выходя из комнаты.
«Но зачем ему это понадобилось?! Неужели так уж сильно захотелось лично разобраться с маркизом? Странно…»
Недоумение смешивалось с совершенно новым для Женьки ощущением. Новым и… греющим. Быть женщиной, за которую заступается мужчина… Она так привыкла полагаться только на свои силы… Женька прислушалась к себе. Что-то в этом – уж что греха таить – невероятно приятном чувстве было не так, что-то царапало…
«Конечно. Ты хотела бы, чтобы в роли благородного рыцаря-заступника оказался Атос. Чтобы он захотел освободить тебя безо всякого жребия. Чтобы… - Женька помотала головой. – Стоп, дорогая! Ты снова размечталась. С какой стати? У Арамиса не меньше причин желать сделать это самому, чем у любого из четверки. Конечно, ты бы хотела, чтобы Атос… Он ведь тогда сказал: «Я его вызову»… но не настаивал. А почему, - Женька вспомнила выражение лица Арамиса, - почему Арамиса это так задело?»
Женька задумчиво разгладила на ладони листок, отмеченный крестиком. Чего добивался Арамис? Чтобы драться выпало именно ему – или чтобы НЕ ВЫПАЛО кому-нибудь другому?
Внезапно сердце стукнуло невпопад и тут же заколотилось, как сумасшедшее. Отдельные осколки мозаики складывались… нет, не в картину, для этого их было слишком мало – но в намек на нее. Этот намек объяснял все. И заботу Атоса, и его визит – безо всякого разумного повода, - и то, как дрожали у него тогда руки... и даже хитрость Арамиса. Причем именно последняя стала соединяющим элементом.
Арамис не стал бы хитрить ради себя. Он явно не хотел, чтобы дуэль выпала… кому?
«Логично, думай логично… - Женька нащупала позади себя кресло и осторожно села. – И спокойно. Предположим, что… я сказала только «предположим»… Как бы повел себя Атос, если бы… если бы он… О Господи, как же трудно с этими благородными рыцарями!!!»
Женьку осенило. Для Атоса невозможно, недопустимо убить человека, чтобы открыть себе дорогу к его жене. И если он испытывает к ней какие-нибудь чувства, то, убив маркиза, будет вынужден попросту… самоустраниться. Исчезнуть. Пожертвовать собой. Освободить – но не воспользоваться ее свободой. Значит, он…
«Нет. Тебе мерещится. Это не так».
Но факты, факты! Что, если Арамис как раз и хотел избавить друга от неразрешимого выбора? Мог? Вполне. Особенно, если что-нибудь заподозрил. Арамис, умница и хитрец Арамис…
«Я не буду строить воздушные замки. Не буду. Я слишком хорошо знаю, чем это кончается. Все мои предположения – круги на воде, не более… Господи, какая путаница получается… Но как же хочется поверить!»
Тем временем четверо друзей подходили к дому, в котором снял квартиру Вилье.
- Портос, - Арамис замедлил шаги, - только прошу вас, не вмешивайтесь. Предоставьте разговор мне.
- Почему? – недоуменно поинтересовался Портос. – Нет, я и не собирался, но…
- Ваше обаяние слишком сильно действует на людей, - улыбнулся Арамис.- Приберегите его для крайнего случая.
- Нам ведь нужно сохранить настоящую причину вызова в тайне, - пояснил д’Артаньян, - до тех пор, пока Вилье не явится на дуэль. В доме слишком много посторонних ушей. Вы же не хотите, чтобы Эжени разоблачили?
- Я понимаю, - проворчал Портос. – Буду нем, как рыба.
Арамис постучал в дверь.
- Господин де Вилье дома?
- Дома, сударь.
- Доложите, что его желает видеть шевалье д’Эрбле, - сухо сказал Арамис, - по важному делу.
Через несколько минут мушкетеров пригласили в гостиную. Вилье, соблюдая приличия, встал им навстречу.
- Чем могу служить, господа? Присаживайтесь.
- Господин маркиз, нам с вами необходимо поговорить… без посторонних, - Арамис бросил выразительный взгляд на замершего у двери лакея.
- Шарло, вы свободны, - распорядился Вилье, не поведя бровью. – Итак? Но должен сказать, шевалье, что я не знаю не только вас – я почти не с кем не знаком в Париже и поэтому не понимаю, какое у вас ко мне может быть дело.
- Терпение, господин де Вилье, - Арамис был сама любезность, - я сейчас все объясню. Дело очень простое. Я принес вам вызов.
- От кого? – поднял брови Вилье.
- Я имею честь лично вызвать вас на поединок.
- Забавно, - медленно проговорил маркиз.- Вы не ошиблись, шевалье? Мы с вами не знакомы.
- Никакой ошибки, – заверил Арамис. – Речь идет об оскорблении особы, которая знакома нам обоим.
- И кто же эта особа?
- Я сообщу вам имя только перед поединком… завтра утром, если вам будет угодно.
- Черт знает что, - пожал плечами Вилье. – Почему я должен драться, не зная – из-за чего?
- Иными словами, вы струсили, - невозмутимо констатировал Арамис.
Вилье смерил мушкетера гневным взглядом:
- Выбирайте выражения, сударь!
- Я и выбираю, - кивнул Арамис. – Мог ли я подумать, что такой известный бретер, как вы, откажется драться только из-за того, что не припоминает, кого задел?
- Что же поделать, шевалье, - подал голос д’Артаньян, на ходу подхватывая игру друга, - видимо, в провинции перевелись настоящие мужчины…
- А вы, кажется, не представились? – резко повернулся к нему Вилье.
- О, простите, - д’Артаньян слегка поклонился. – Шевалье д’Артаньян, лейтенант королевских мушкетеров. Я могу засвидетельствовать, что все сказанное моим другом – чистейшая правда. Вплоть до последних слов, как это ни прискорбно.
- Еще ни один наглец, рискнувший назвать меня трусом, не избежал наказания! – Вилье легко выходил из себя, так что Арамис добился цели если не в два, то в три счета.
- Так за чем же дело стало? – спокойно осведомился Арамис. – Значит, у вас тоже есть повод. А у меня – уже два. Вы назвали меня наглецом – уверяю вас, это не соответствует истине.
Вилье с некоторым даже интересом оглядел друзей.
- Ясно одно, - заметил он, - вам зачем-то очень нужно со мной драться. Что ж, я принимаю вызов. Мне только нужно время, чтобы найти секундантов.
- У меня их трое, - любезно сказал Арамис. – Может быть, согласитесь обойтись тем, что есть?
- С какой стати?
- В ваших же интересах, любезнейший, - голос Арамиса неожиданно стал холодным, как зимний вечер. – Вы же не захотите, чтобы им и двору стали известны какие-нибудь позорные подробности?
- Что?! – Вилье наконец взорвался. – Да как вы смеете?! Какие еще позорные подробности?
- Видите ли, я собираюсь стать аббатом, - Арамис опасно сузил глаза, - и у меня большие связи. Я был чрезвычайно огорчен, узнав о смерти отца Ансельма…
Вилье побледнел.
- Простые крестьяне очень наблюдательны, сударь, - пристально глядя на него, подал голос Атос. – Как вы думаете, что по этому поводу сказал бы король? Вы были очень смелы со старым беззащитным священником – так проявите мужество теперь!
- Проклятье… - пробормотал Вилье. – Так это из-за него?
- И из-за него тоже, - не стал кривить душой Арамис. – Так как же, будете искать секундантов – или обойдетесь моими?
- Черт с вами! Где и когда мы встретимся?
- Завтра утром, в десять. Вам, должно быть, известно, что в Париже дуэли строго запрещены, а я очень не хочу, чтобы нам помешали, - сообщил Арамис, - поэтому мы будем ждать вас на въезде в Венсенский лес. Там сколько угодно очаровательных полянок. Вас устраивает дуэль на лоне природы?
- Вполне, - кивнул Вилье. – А вас устраивает смерть на свежем воздухе?
- Надеюсь, что до этого дело не дойдет, - мило улыбнулся Арамис. – Что ж, если мы договорились, позвольте откланяться.
- Но откуда я могу знать, что вы не… не разболтаете…
- Будьте спокойны, - с презрением отозвался Атос, - у нас есть причины решить все это в узком кругу.
- А если я убью шевалье д’Эрбле?
- Навряд ли. Но в таком случае вам придется иметь дело со всеми нами, по очереди. До завтра, сударь.
- Тогда мой вам совет, - сквозь зубы процедил Вилье, - не забудьте составить завещание.
- О, мы всегда готовы к встрече со Всевышним. – Арамис поклонился. – Завтра, в десять!
Выйдя из дома, Портос шумно выдохнул.
- Вы довольны, Арамис? – несколько обиженно поинтересовался он. – Что бы изменилось, если бы я тоже сказал ему пару добрых слов?
- Не знаю, Портос, но искренне благодарю вас за сдержанность, - отозвался Арамис. – Ставки были слишком высоки, чтобы рисковать.
- Не так-то уж это оказалось и сложно, - проворчал Портос.
- Нам повезло, - лаконично признал Арамис. – Я рассчитывал, что маркиз достаточно вспыльчив, чтобы переключиться с желания узнать причину на желание свернуть мне шею, и не ошибся. И, надеюсь, намек на отца Ансельма тоже сделал свое дело.
- Вы были великолепны, друг мой, - заверил д’Артаньян. – Теперь надо известить Эжени.
- Арамис, - Атос оглянулся на дом маркиза, - вы можете провести нас через какую-нибудь укромную калитку? Маркиз не глуп и мог что-то заподозрить. Я бы не хотел привести за собой слежку.
- О, это запросто…
…Женька ждала их, сидя у окна и напоминая самой себе принцессу, поджидающую, когда же рыцарь покажется на горизонте. Она твердо решила присутствовать при дуэли – хотя бы в качестве военно-полевого госпиталя, - и теперь подбирала аргументы, опасаясь, что друзья будут против такого нарушения конспирации. Увидев мушкетеров, она встрепенулась и побежала отпирать дверь.
- Ну что? – помимо воли, голос прозвучал почти жалобно.
- Все отлично, - сообщил д’Артаньян. – Завтра в десять, в Венсенском лесу. Маркиз пока не знает, в чем истинная причина.
- Я поеду с вами, - объявила Женька, ожидая возражений.
Атос внимательно посмотрел на нее.
- Вы действительно этого хотите?
- Да, хочу, - твердо ответила Женька. – Не говоря уже о том, что я могу пригодиться как хирург… хотя не дай Бог… я должна там быть. Потому что… потому что это касается меня, разве не так?
- Это ваше право, Эжени, - признал Арамис. - Только я бы предложил вам закрыть лицо… и когда мы приедем на место – чуть подождать в стороне, пока мы не убедимся, что маркиз один. Понимаете?
- Конечно, - тихо сказала Женька. – Конечно. Я стольким вам обязана, что послушание – самое малое, чем я могу вам отплатить...
Гулкий бой часов заставил всех вздрогнуть.
- Ого, - удивленно отметил д’Артаньян, - да ведь уже десять вечера!
- В самом деле… - Атос глянул на Женьку. – В таком случае, я бы посоветовал всем отправляться отдыхать. Арамису надо выспаться перед дуэлью.
- Согласен. – Арамис потянулся. – День выдался не из легких. Но еще одно, господа. Поскольку Эжени все-таки ищут… и поскольку сегодня, надеюсь, последняя ночь, когда ее могут найти… вам не кажется, что рисковать было бы глупо? Мне лично будет спокойнее, если кто-нибудь заночует здесь. А остальные – приедут сюда завтра утром.
- Вы правы, - кивнул Атос. – Тогда я останусь… если вы не возражаете, Эжени. Так действительно будет спокойнее.
- Не возражаю, - не глядя на Атоса, отозвалась Женька. – Спасибо…

продолжение следует

 Отправлено: 19.03.10 22:26. Заголовок: …Друзья разошлись, и..

…Друзья разошлись, и в доме все затихло. Атос, пожелав Женьке спокойной ночи, ушел в приготовленную для него комнату. А Женька, уже окончательно собравшись ложиться, поняла, что заснуть не сможет.
Завтра все решится. Завтра. Завтра ее друг будет рисковать жизнью – ради нее. Оказывается, просто знать это - куда страшнее, чем рисковать самой. Все слова уже сказаны, все уже решено… и ни отговаривать, ни рваться в бой уже нельзя. Но как же это, оказывается, трудно…
Накинув халат и взяв свечу, Женька, бесшумно ступая босыми ногами, выскользнула из спальни. В кабинете на столе стояла уже приготовленная «полевая аптечка». Женька задумчиво перебрала ее содержимое, прикидывая, не забыла ли чего. В плохие приметы и сглаз она не верила, зато верила, что запас карман не тянет. По походному опыту Женька знала: забытый предмет обычно оказывается самым нужным. Бинты, жгут, инструменты, фляга коньячного спирта, шовный материал… Кажется, все. Не понадобится – и слава Богу.
Она опустилась в кресло, бездумно глядя на трепетный огонек свечи. Пламя тихонько потрескивало, оплывающий воск разукрасил подсвечник сложными фестонами. Сон, наотрез отказавшийся явиться в спальню, оказывается, просто сидел в засаде – глаза закрылись сами собой.
Проснулась Женька от осторожного прикосновения - сильные руки подняли ее, как ребенка, и понесли. «Какой чудесный сон… Только бы подольше не… Что?!» - Женька распахнула глаза… и встретила внимательно-ласковый взгляд Атоса.
- Атос… вы…
- Простите, я не хотел вас будить, - тихо сказал Атос. Увидев, что она проснулась, он остановился. - Похоже, ночевать в кресле становится у вас привычкой… Вы же озябнете босиком.
- Пустяки какие… - Женька спохватилась, что мушкетер все еще держит ее на руках. - Отпустите меня, Атос… пожалуйста.
- Конечно. - Атос поставил ее на пол, но рук не разомкнул. Женька слышала, как стучит его сердце - настолько близко они стояли. Она замерла, боясь пошевелиться и спугнуть эту близость, порвать ниточку, протянувшуюся между ними.
- Эжени…
- Да? – шепотом отозвалась Женька.
- Эжени… - Атос осторожно убрал у нее со лба упавшую прядь волос, нежно провел ладонью по щеке девушки… Рука мушкетера дрогнула; на секунду он сжал ее плечи – и тут же выпустил, отвернулся и отошел к окну. Остановился, глядя на улицу – словно там можно было что-то рассмотреть.
- Простите, - не оборачиваясь, сказал он.
- За что? – с бьющимся сердцем спросила Женька.
Атос помолчал.
- Я не должен вам этого говорить, но… Я люблю вас.
- Что?! - Женьке показалось, будто на нее обрушился потолок – так зазвенело в ушах. «Не может быть…Мне послышалось…»
- Я люблю вас, Эжени, - еле слышно повторил Атос. - Я был уверен, что никогда больше не смогу полюбить. Я ошибался. Эжени, поймите… - мушкетер запнулся, - это ни к чему вас не обязывает…
«Господи, да что он говорит?!»
Женька, не чувствуя под собой ног, шагнула вперед. Осторожно коснулась плеча Атоса.
- Атос, я… И вы не замечали…
Атос порывисто обернулся.
- Я люблю вас… - выдохнула Женька. - Как же вы до сих пор этого не поняли…
- Эжени! – Атос взял ее за руки. – Я не ослышался?
- Я люблю вас, Атос, - просто повторила Женька.
Секунду Атос смотрел ей в глаза, потом опустился на одно колено и прижался лбом к ее рукам. Как непохожа была эта зеленоглазая сорвиголова на всех женщин, которых он знал! Непосредственная и порывистая девчонка…. женщина, которая смогла стать не только женщиной, но и другом… Атос давно привык ощущать холодную, как давнее пепелище, пустоту в душе - пустоту, выжженную любовью. Женька сумела ее заполнить. Отогреть сердце, залечить привычную уже рану...
- Эжени… - прошептал Атос. – Возможно ли это…
Женька наклонилась и, замирая от собственной смелости, коснулась губами его волос. Слов у нее не было; сердце стучало часто и гулко.
- Я люблю тебя…
Атос встал. Женька сама не помнила, как снова очутилась в его объятиях. Она знала только то, что руки Атоса все сильнее прижимают ее к себе, что он здесь, с ней, настоящий…
- Это сон, - шепнула Женька. – Я…
Атос не дал ей договорить, поцеловав прямо в раскрытые губы. Женька закрыла глаза, вдохнула его горячее дыхание; голова закружилась, словно от вина, пол уходил из-под ног… а поцелуй все не прерывался. Со стороны могло показаться, что эти двое умирали от жажды и вот наконец добрались до источника. В этом поцелуе растаяли все страхи, сомнения, тревоги, неуверенность, кануло в темноту прошлое вместе с болью, и остались только двое, их прерывистое дыхание, безграничная выстраданная нежность – и свет свечи…
- Эжени… - задыхаясь, прошептал Атос. – Эжени… Что же мы делаем…
- Я люблю тебя…
Халат с тихим шорохом упал на ковер. Атос подхватил девушку на руки, и последней сознательной мыслью Женьки было – что чудеса все-таки бывают…

продолжение следует
Скрытый текст

Готова к граду тапок. Даже окоп вырыла. И я понимаю, что ждали дуэли, но что же я могу поделать с такими самостоятельными персонажами?! Дуэль будет дальше!

 Отправлено: 20.03.10 23:58. Заголовок: ...Атос медленно отк..

...Атос медленно открыл глаза и провел ладонью по влажному от пота лицу. В висках пульсировала кровь, неистовое сердцебиение понемногу успокаивалось. В комнате ничего не изменилось, хотя, казалось, то, что только что произошло, должно было весь мир сдвинуть с привычной точки. Все так же потрескивает, колеблется огонек свечи, негромко тикают часы, а рядом - нежное, живое тепло... Сумасшествие схлынуло, и неожиданно мушкетер почувствовал резкий толчок страха и стыда - не удержался, грубая скотина, забыл, с кем он... Атос рывком приподнялся на локте, повернулся, боясь увидеть на лице Эжени обиду, боль, отвращение... или еще хуже - презрение... и страх растаял. Припухшие губы чуть-чуть улыбались, спокойно и ласково. В ответ на его движение взметнулись длинные ресницы, и смущенные, растерянные и чуть лукавые серо-зеленые глаза просияли таким счастьем, что Атос невольно улыбнулся в ответ. Теплая волна благодарности и нежности накрыла его с головой. Нет, все было правильно. Так, как и должно было быть.
- Ох, что же мы с тобой натворили… - шепнула Женька.
- Ты об этом жалеешь? – тихо спросил Атос.
Женька улыбнулась и отрицательно покачала головой.
- Нет. И никогда, понимаешь – ни-ког-да, - она повторила по слогам, - не пожалею…
Атос молча прижал ее к себе.
- Спасибо тебе, - едва слышно сказал он.
Пламя свечи задрожало, затрещало, вспыхнуло на прощание и угасло в лужице растаявшего воска.
- Свеча догорела… - сонно проговорила Женька. Двигаться или что-то говорить не было никаких сил. И желания тоже. Было только ощущение бесконечного, огромного счастья, тепла и покоя.
- Ну и пусть, - тихо прошептал Атос. Мушкетер привстал, нащупал в темноте плед и накинул на девушку. – Нам и так хорошо…

… Мягкие лапы сна отпускали неохотно. Женька открыла глаза. В щелях между шторами брезжил голубоватый утренний полусвет, и в этом свете Женька разглядела над собой лицо Атоса – мушкетер полулежал, оперевшись на локоть, и внимательно смотрел на нее.
- Нам пора, Эжени… - мягко сказал он. – Половина восьмого.
Женька села.
- Сегодня… - Блаженное ощущение покоя слетело с нее, словно сдунутое ветром. - Господи, как же я могла забыть…
Атос притянул девушку к себе, крепко поцеловал и слегка отстранил.
- Не волнуйся, - тихо, но твердо сказал он. – Все будет хорошо.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.
- Мне столько всего надо тебе сказать, но… - Атос сжал ее пальцы. – Не сейчас.
Одевшись и приведя себя в порядок, Женька поднялась в гостиную. Атос, уже полностью готовый, встал ей навстречу.
- Мне страшно, - призналась Женька. – Я никогда так не боялась за себя…
- Все будет хорошо, - повторил Атос, беря ее за руки. – Арамис отличный фехтовальщик. Не бойся.
- Я постараюсь… - слабо улыбнулась Женька. Чем ближе подходил час дуэли, тем сильнее натягивались в ней все жилочки, и сейчас ей отчаянно хотелось, чтобы Атос обнял ее и успокоил… но просить об этом… Атос догадался сам – привлек девушку к себе, и она с облегчением уткнулась лицом в его плечо, чувствуя, как отпускает нервное напряжение.
- Я люблю тебя, - негромко проговорил Атос.
Женька подняла голову. В предрассветном сумраке глаза Атоса казались совсем светлыми.
- Я тебя… - Договорить она не смогла по чисто техническим причинам. Несколько секунд, показавшихся Женьке одновременно очень короткими и почти бесконечными, царило выразительное молчание, которое прервал скрип открывшейся двери.
- Эжени, вы… о, простите!
В дверях стоял Арамис, едва сдерживая улыбку; за его спиной виднелись Портос и д’Артаньян.
- Доброе утро, - поздоровался он. – Простите, если помешал.
Женька почувствовала, что краснеет. Открывшаяся взглядам друзей картина была настолько красноречива, что девушка впервые потеряла дар речи. Попытка призвать на помощь чувство юмора не увенчалась успехом; пошарив в подсознании, Женька обнаружила там только написанное им заявление на отгул.
- Доброе утро, Арамис, - невозмутимо отозвался Атос, поворачиваясь к друзьям, но продолжая одной рукой обнимать Женьку за плечи. – Ничего страшного, входите.
- Вы уже готовы? – Арамис понимающе улыбнулся, и Женька окончательно залилась краской.
- Вполне. У нас даже есть время позавтракать в «Сосновой шишке».
… - Ну и куда мы так спешили? – осведомился Портос, когда в половине десятого утра друзья подъехали к опушке леса. – Вилье еще нет.
- Судя по тому, что мы о нем знаем – лучше оказаться на месте заранее, - откликнулся д’Артаньян. – Я уверен, что маркиз способен на любую пакость.
- Тогда нам лучше отъехать с дороги чуть в сторону, - заметил Арамис. – Если он появится не один, мы это заметим издали.
- А откуда нам знать, что он не подготовил сюрприза еще раньше?
- Портос, - Атос чуть заметно улыбнулся, - взгляните на дорогу.
- Ну, гляжу, - Портос пожал плечами.
- И что вы видите?
- Снег, наши следы и… А-а! - сообразил великан. – Его здесь не было – и никого другого тоже. Мы первые.
За ночь выпал легкий снежок, припорошивший дорогу и жухлую траву обочин; на его белом покрывале отчетливо виднелись следы лошадей мушкетеров, но больше никаких. Снег перестал идти несколько часов назад, так что можно было быть уверенными – до них сюда никто не приезжал.
Друзья съехали на поляну; д’Артаньян остановился на обочине, откуда сквозь ветки орешника просматривался изрядный кусок дороги. Арамис спешился, привязал лошадь к дереву и сделал несколько приседаний, разминая ноги.
- Арамис, - Женька тоже соскочила с седла, - я хотела вам сказать… Может быть, вам это пригодится. Вилье будет пытаться вывести вас из себя. Постарайтесь не поддаваться.
- Постараюсь, - улыбнулся Арамис. – Да не переживайте вы так, Эжени. Все будет хорошо.
Женька проглотила комок в горле и промолчала.
- Арамис, - Портос спешился, - позвольте мне тоже дать вам совет? Постарайтесь бить насмерть.
- Совет излишний, - Арамис усмехнулся. – Поверьте, Портос, у меня нет никаких христианских чувств к этому… мерзавцу.
Д’Артаньян задумчиво проверил, заряжены ли пистолеты.
- Что это вы делаете, дорогой друг? – осведомился Арамис.
- Готовлюсь к возможным сюрпризам, - гасконец сунул пистолет обратно в седельную кобуру. – Мне так спокойнее. Эжени, может быть, вы все-таки подождете в стороне?
- Нет, - мотнула головой Женька. – Тише… Слышите?
Погода стояла безветренная, и в тишине зимнего утра она отчетливо услышала далекий, но вполне отчетливый перестук копыт. Услышал его и д’Артаньян.
- Один всадник, - спокойно заметил он. – Стало быть, какие-то остатки порядочности маркиз все-таки сохранил.
- Если только это он, - проворчал Портос. – Будет настоящей пакостью, если он просто не явится на дуэль!
Стук копыт приближался; лошадь шла ровной рысью. Д’Артаньян выехал на дорогу.
- Господин Вилье! Не нас ли вы ищете?
Голос гасконца отчетливо разнесся в холодном неподвижном воздухе.
- Эжени, - тихо сказал Атос, - надвинь шляпу. Не надо, чтобы он увидел тебя… слишком рано.
Женька послушалась. Сердце выстукивало какую-то нервную дробь, но привычного страха перед маркизом она, к собственному удивлению, не ощутила.
- А вы спрятались именно от меня? – долетел с дороги резкий голос Вилье. – Польщен, право слово!
- Рад, что нам удалось доставить вам удовольствие, - отпарировал д’Артаньян.
Маркиз подскакал к ним, съехал на поляну и остановил лошадь.
- Ближе к делу, - сухо сказал он. – Приветствую вас, господин д’Эрбле. Мы будем драться здесь?
- Если вы не против – то вон там, - Арамис кивнул на видневшуюся между деревьев прогалину и отвязал коня. – Здесь слишком близко дорога.
Вилье пожал плечами и двинулся в указанном направлении. Женька заметила у его седла пару пистолетов и тронула Атоса за руку.
- Вижу, - тихо отозвался Атос.
Выбранная поляна, шагов сорока в диаметре, была практически не видна с дороги. Мушкетеры спешились; Вилье последовал их примеру и привязал свою лошадь чуть поодаль.
- Чудное местечко, не так ли? – Арамис накинул поводья на торчащий сук и повернулся к Вилье.
- Подходящее, - в тон ему ответил маркиз и прищурился. – Кстати, мне кажется, или вчера вас было четверо?
- Не кажется, - кивнул Арамис. – Ну что ж, перейдем к делу?
- Только этого я и жду. Помнится, вы обещали назвать мне имя особы, которой я обязан нашим приятным знакомством…
- Извольте. – Арамис перестал улыбаться. – Ее имя – Эжени де Флер. Вам о чем-нибудь это говорит?
Несколько секунд маркиз молчал, потом неприятно рассмеялся.
- Ах, вот оно что! Стало быть, моя дражайшая супруга не теряла даром времени! Признаться, мне приходило в голову поискать ее среди продажных девок, но я не думал, что у нее такой утонченный вкус. Так кто же из вас ее избранник? Вы?
Женька почувствовала, как напряглось плечо стоящего рядом с ней Атоса, но мушкетер не двинулся с места. Портос сжал кулаки.
- Вы пытаетесь оскорбить меня или вашу жену? – холодно поинтересовался Арамис.
- Ни то, ни другое, - насмешливо бросил Вилье, - вас я как мужчина мужчину понимаю, а оскорбить шлюху попросту невозможно. Или вы потребуете извинений?
- Скотина! – рявкнул Портос.
У Женьки потемнело в глазах от ненависти. Несмотря на данный Арамису совет, она сама готова была кинуться на маркиза, забыв все разумные доводы – и наверняка кинулась бы, если бы не Атос, стиснувший ее руку стальной хваткой. Взгляд Арамиса стал холодным и острым, как клинок.
- Довольно! – резко сказал он. – Господин де Вилье, я обвиняю вас в том, что вы оскорбили и унизили свою жену и убили аббата д’Эрвильи и его слугу. Ваши извинения никому не нужны. Защищайтесь!
- Ну наконец-то! – Вилье скинул плащ, отступил назад на шаг и выхватил шпагу. – Я уж боялся, что вы так и не дойдете до сути! К бою! – Маркиз бросил косой взгляд на Женьку. – Кстати, можете снять шляпу, моя дорогая – я уже догадался, что это вы!
Женька швырнула шляпу на землю:
- Вы угадали! И мне очень жаль, что не я отправлю вас на тот свет!
- Вы уже пробовали, милая – не так ли? – насмешливо пожал плечами Вилье. – Не беспокойтесь, мне понравилось, я непременно дам вам продолжить…
- Тварь! – Женька окончательно перестала себя контролировать.
- Терпение, моя милая, терпение! – Вилье повернулся к Арамису. – Я к вашим услугам!
Шпаги скрестились.

продолжение следует
Скрытый текст

надеюсь, что следует скоро!

 Отправлено: 21.03.10 04:04. Заголовок: …Женька опомнилась. ..

…Женька опомнилась. Приступ неконтролируемой ярости отхлынул, осталась только ледяная ненависть… и теперь ее не покидало чувство, что это не Арамис, а она дерется с маркизом. Девушка подалась вперед, стиснув кулаки и кусая губы, ловя каждое движение дуэлянтов; привычное тело отзывалось, непроизвольно «парируя» каждый выпад, каждый замах Вилье. Атос стоял неподвижно, только пальцы сжимались и разжимались на рукоятке шпаги.
Маркиз, не тратя время на «прощупывание» противника, сразу начал поединок с резкой, молниеносной атаки. С клинков посыпались искры: Арамис встретил и отбросил шпагу противника с неожиданной силой и тут же атаковал сам. Противники были достойны друг друга. Выпад, финт, шаг назад, выпад, защита… Арамис мягким, кошачьим движением прянул в сторону и, проделав неуловимое кистевое движение, обошел защиту Вилье. Клинок рассек левый рукав маркиза повыше локтя; края прорехи тут же стали набухать красным.
- Вот так, - сквозь зубы сказал он. – Откроем счет, сударь.
- Ловко проделано, - так же отозвался маркиз. - А что вы на это скажете?
Последовала серия ударов и финтов, за которыми едва успел бы уследить неопытный глаз… и Женька охнула: шпага Вилье серебристой молнией мелькнула у самой груди Арамиса. Мушкетер успел частично парировать выпад эфесом шпаги, но острие все-таки скользнуло по его плечу. На истоптанный снег упало несколько капель крови.
- Один-один, - удовлетворенно констатировал Вилье, отскакивая назад и в сторону.
- Царапина, - Арамис слегка пригнулся, наблюдая за противником.
Некоторое время они кружили по поляне, не сводя глаз друг с друга.
- Начинаю думать – а не подарить ли вам мою милую женушку? – Вилье, крадучись, начал обходить мушкетера по широкой дуге. - Берите, не отказывайтесь. К хлысту и шпорам приучена…
- Не к лицу дворянину дарить то, чем он не может распоряжаться… - Арамис сделал стремительный финт, и на этот раз охнул уже Вилье – шпага мушкетера проколола его бедро. – В другой раз дважды подумайте, прежде чем распускать язык. Два-один.
- Дьявол… - Вилье снова отступил и скосил глаза вниз, пытаясь рассмотреть рану.
- Приканчивайте его, Арамис! – не выдержал Портос.
- Терпение, мой друг. – Арамис оставался все таким же сосредоточенным. – Терпение…
Вилье начал заметно прихрамывать; его левая штанина постепенно намокала от крови. Арамис шаг за шагом заставлял его отступать к краю поляны.
- Кажется, вы превосходите меня в технике, - тяжело дыша, признал маркиз. – Значит, от подарка вы отказываетесь?
Никто не обратил внимания, что Вилье, отступая, приближается к своей лошади – все-таки его оскорбления хотя бы отчасти сделали свое дело, отвлекая внимание и Арамиса, и секундантов, и тем более Женькино.
- И правильно, кому нужна строптивая скотина! – Маркиз неожиданно отпрыгнул назад, разом увеличивая дистанцию между собой и Арамисом и перебрасывая шпагу в левую руку, выхватил из кобуры у седла пистолет и вскинул его, целясь в Женьку. Дальнейшее произошло в считанные мгновения и практически одновременно. Арамис рванулся вперед, перекрывая собой линию стрельбы; Атос стремительно пригнул Женьку к земле; д’Артаньян схватился за пистолет… Грохнул выстрел, окутав маркиза облачком порохового дыма. Мушкетеры и Женька вскрикнули в один голос. Арамис пошатнулся, но, уже падая, сделал широкий шаг вперед и отчаянный глубокий выпад. Шпага глубоко вошла в грудь Вилье; Арамис, не удержавшись на ногах, рухнул лицом вниз, и рядом с ним свалился маркиз.
- Арамис! – Женька рванулась к мушкетеру. Следом за ней кинулись остальные. –Арамис!
- Эжени… - Арамис попытался приподняться, но не смог и снова уткнулся лбом в снег; из-под его груди быстро расплывалось красное пятно, снег подтаивал и дымился. – Я…
- Арамис, замолчите! – Женька, не замечая, что по щекам льются слезы, упала на колени рядом с другом; Атос помог ей перевернуть Арамиса на спину, успев подсунуть свой плащ.
- Нож, быстро! – Женька одним движением вспорола камзол и рубашку раненого. Кидаясь на помощь, она совершенно рефлекторно схватила сумку с аптечкой – сработал опыт работы на «Скорой», и теперь все необходимое было под руками. - Атос, лей мне на руки вот отсюда, скорее…
- Эжени… - Арамис слабо улыбнулся, - я… все-таки… его достал…
- Молчите, пожалуйста, молчите… - Женька сделала глубокий вдох, унимая дрожь в руках, вытерла глаза рукавом. Пуля попала в верхнюю часть груди, справа, между четвертым и пятым ребром. Четвертое ребро, судя по всему, сломано, но это ерунда, срастется… А вот если задето легкое… Кровь алая, но не пузырится, и изо рта кровь не течет… Женька прижалась ухом к груди раненого.
- Что… - начал Портос.
- Тише! – шикнул на него д’Артаньян.
Несколько секунд Женька оставалась в этой позе, потом медленно выпрямилась и с трудом перевела дыхание.
- К-кажется, легкие целы, - выговорила она. – Сейчас…
- Не… волнуйтесь… - Арамис потерял сознание. Женьку это только обрадовало – пулю необходимо было извлечь как можно скорее.
- Атос, - она оглянулась через плечо, - помоги мне…
Инструменты в жестяной коробке были простерилизованы заранее. Прозондировав рану, Женька вздохнула с облегчением – пуля, разбив ребро, застряла в мышцах. Перелом, по счастью, чистый, легкие не задеты. Ну, это мы сейчас…
- Вот так держи… Так… Вот она, дрянь! – Кровь потекла сильнее, но Женька уже извлекла пулю и бросила на снег. Следом шлепнулись уже ненужные окровавленные щипцы. Тампонирование, тугая повязка… Пока Женька бинтовала, а Атос поддерживал Арамиса за плечи, Портос скинул свой плащ и добавил к плащу Атоса.
- Все… - Женька закрепила бинт и обессилено села прямо на землю рядом с Арамисом.
- Что – все?! – почти с ужасом переспросил Портос.
- Все в порядке… - Женьку снова затрясло. – Господи, чуть бы левее… и…
- Он выживет?
- Конечно. – Женька снизу вверх посмотрела на Портоса. – Повезло…
- А эта мразь… - Портос развернулся. До сих пор никто не вспоминал о Вилье, но тут одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться: помощь не нужна. Шпага Арамиса так и осталась торчать у него в груди, и в открытых глазах отражалось пасмурное зимнее небо.
- Мерзавец! – Д’Артаньян, сжав зубы, выдернул клинок, поискал глазами, чем бы его вытереть, и поднял плащ Вилье. Протер шпагу, а плащ накинул на убитого.
- Слава Богу, с ним покончено, - сообщил он.
- Да черт бы с ним… - Женька вытерла окровавленные руки о снег, потом – о камзол Арамиса. Взяла мушкетера за руку, нащупывая пульс. Лицо девушки просветлело.
- Нет, правда – обошлось. Теперь надо только домой поскорее…
Поскольку оставлять раненого лежать на снегу было совершенно невозможно, Портос попросту взял друга на руки. Арамис все еще был без сознания, но кровотечение остановилось. Судьба, видимо, решила компенсировать свою оплошность: когда друзья вышли на дорогу, ведя в поводу лошадей (лошадь Вилье по общему согласию отвязали и отпустили, резонно решив, что в предместьях Парижа она недолго останется бесхозной), из-за поворота как раз вывернула неуклюжая колымага, направлявшаяся в Париж. Какой бы допотопной она ни была, все же пара лошадей везла ее значительно быстрее, чем друзья дошли бы пешком. Пожилая дама в черном уборе, услышав о нападении разбойников, заохала и тут же помогла устроить Арамиса на сиденье. Через час с небольшим мушкетера уложили в постель в Женькином доме.

 Отправлено: 22.03.10 22:06. Заголовок: Кусочек очень малень..

Скрытый текст

Кусочек очень маленький, больше сегодня не успела. Пардон. Кстати, если есть медики: признаюсь, что ситуация с Арамисом близка к невероятной, и я это знаю. Вероятность того, что пуля сломает ребро, а не разобьет его, была исчезающе маленькой...

…Женька тщетно уговаривала себя перестать дергаться. Как врач, она отлично понимала, что рана не опасная, что она все сделала быстро и правильно, и даже крови потеряно не слишком много, и Арамис должен скоро очнуться… но как друг, из-за которого все это случилось – не находила себе места. То и дело она подходила к Арамису, прислушивалась к дыханию, проверяла пульс – и снова принималась ходить по комнате взад и вперед.
- Эжени, - Атос наконец подошел к ней и обнял за плечи, - успокойся. Уже все позади. Ты ничем ему не поможешь, если будешь вот так изводить себя.
- Я понимаю, - Женька уткнулась в грудь мушкетера, - я понимаю… Я стараюсь…
- Старайтесь… получше… - раздался сзади слабый голос. Портос издал радостное восклицание; Женька рывком обернулась и кинулась к кровати; сидевший на подоконнике д’Артаньян живо вскочил на ноги.
- Арамис! – У нее вырвался вздох облегчения. – Ну слава Богу! Нет-нет, не двигайтесь… ну вот, я же говорила!
Арамис попытался привстать, сдавленно охнул и снова откинулся на подушку. Женька торопливо подсела к нему и взяла за плечи.
- Не двигайтесь, Арамис. У вас сломано ребро, это больно.
- Я… уже заметил, - побледневшие губы Арамиса дрогнули в улыбке. Он переводил дыхание почти после каждого слова, но темные глаза живо блестели. – А что… с Вилье?
- Вы его уложили. – Женьке больше всего хотелось обнять мушкетера и расцеловать, но, во-первых, она опасалась причинить ему боль, а во-вторых, такое проявление чувств в семнадцатом веке было бы перебором. - Арамис, милый… я не знаю, как мне вас отблагодарить…
- Один поцелуй… и мы… в расчете!… - Арамис лукаво прищурился. – Если, конечно… Атос не возражает…
- Ну, вы в полном порядке! – с облегчением рассмеялся Атос.
- Хоть два! – Женька, больше не колеблясь, наклонилась к Арамису и расцеловала его в обе щеки, что мушкетер принял с выражением величайшего удовольствия. – Только поправляйтесь побыстрее!
- Приложу… все усилия… - Арамис коротко усмехнулся – и тут же снова побледнел, а улыбка сменилась легкой гримасой. – Черт, действительно… больно. Это… надолго?
- Недели на две, - сочувственно отозвалась Женька. – Вам еще повезло, пуля скользнула по ребру и отклонилась… Дайте-ка я вас прослушаю. – Девушка осторожно откинула одеяло и приложила ухо к забинтованной груди Арамиса. – Дышите, только неглубоко… Так, теперь задержите дыхание… Все нормально. Постарайтесь только не кашлять и не смеяться. Несколько дней вам лучше побыть у меня, а потом, если все будет в порядке, мы отвезем вас домой. Пикар уже отправился за Базеном. Не возражаете?
- Как я могу… возражать хирургу… да к тому же такому… очаровательному? – Арамис перевел взгляд на Атоса. – Вы счастливец… мой друг. Вам… досталась самая… лучшая женщина… во всей Франции…
- Я тоже так считаю, - просто отозвался Атос. – Я ваш должник, Арамис.
- Рад был… оказать вам… маленькую услугу…
Женька встала.
- Так, - решительно сказала она. – Вам надо отдыхать, Арамис. Постарайтесь заснуть. Если что…
- Если что, - подал голос д’Артаньян, демонстративно ставя стул у изголовья Арамиса, - я побуду здесь. Вам тоже надо отдохнуть, Эжени. Не волнуйтесь, я вас позову, если понадобится.
Женька обвела друзей взглядом.
- Но я не могу…
- Эжени, я все-таки ваш лейтенант, - гасконец улыбнулся, - и вы должны подчиняться моим приказам, не забыли? Так вот я вам приказываю: немедленно идти отдыхать!

продолжение следует.

Скрытый текст

Скоро финиш нашей сказки, дело близится к развязке...

 Отправлено: 23.03.10 23:51. Заголовок: …Через полчаса в две..

…Через полчаса в дверь осторожно заглянул Базен. Д’Артаньян оглянулся на задремавшего Арамиса, приложил палец к губам и встал.
- Оставайся тут, - шепнул он. – Если что – жар, или кровотечение откроется – зови госпожу де Флер. Понял?
- Понял, сударь…
- Планше пришел?
- Да, сударь, внизу ждет.
- Отлично. – Д’Артаньян вышел, стараясь ступать потише.
…- Планше, у меня есть для тебя важное поручение, - вполголоса начал он.
- Слушаю, сударь, - с готовностью отозвался Планше.
- Ты не боишься покойников?
Планше округлил глаза:
- Сударь, вы меня обидеть хотите? Нет, разумеется… по крайней мере, днем.
- И ты знаешь, где мы были сегодня утром?
- Конечно. Господин Арамис дрался на дуэли в Венсенском лесу.
- Так вот. Бери лошадь и поезжай туда. Это поляна справа от дороги, футах в ста от въезда в лес. Там ты найдешь… - д’Артаньян слегка запнулся, - словом, там лежит противник Арамиса, покойный маркиз де Вилье. Мне нужно, чтобы ты отвез его тело к нему домой и передал слугам.
- Но, сударь, - Планше слегка растерялся, - что же я им скажу?
- Придумай, - пожал плечами д’Артаньян. – Ну, к примеру, что ты нашел его на дороге… Во-первых, не по-христиански бросать его в лесу без погребения. А во-вторых… необходимо, чтобы его признали мертвым, а не исчезнувшим, понимаешь?
- А-а! – сообразил Планше. – Признаться, Пикар мне кое-что рассказывал… так что я вам скажу – господин Арамис совершил богоугодное дело, прикончив этого мерзавца! Кстати, о господине Арамисе – как он себя чувствует?
- Спит. Слава Богу, Эжени отличный хирург… - Д’Артаньян помолчал. – Но езжай, Планше, не теряй времени!
- С вашего позволения, сударь, я скажу, что нашел его у дороги умирающего и что господин маркиз успел назвать мне свое имя и адрес, а больше ничего, - почесав в затылке, предложил Планше.
- Неплохая идея. Ну, давай, поезжай! Потом вернешься сюда, я тебя дождусь.
Планше поклонился и вышел.
Д’Артаньян заглянул в комнату Арамиса. Арамис крепко спал, Базен на своем посту читал молитвенник. Гасконец кивнул и тихо прикрыл дверь.
- Ну что, как он? – Из кабинета вышел Атос.
- Порядок, спит, - отозвался д’Артаньян. – Я оставил с ним Базена. А что Эжени?
- Тоже спит.
- Вы чем-то озабочены?
Атос неопределенно пожал плечами:
- Мы ведь оставили Вилье на месте дуэли… каким бы подлецом он ни был, но…
- Не беспокойтесь, Атос, я уже позаботился об этом. Планше сделает все, что надо. – Д’Артаньян хитровато улыбнулся. - А нам ведь надо, чтобы Эжени без проблем признали вдовой, не так ли?
- Д’Артаньян, вам когда-нибудь говорили, что вы гений? – улыбнулся в ответ Атос. - Вы успеваете сделать то, о чем другие только начинают вспоминать.
- Ну что вы, Атос, я же все понимаю. Я очень рад за вас… и за Эжени тоже.

…Планше начал выполнение своей деликатной миссии с того, что завернул к знакомому угольщику и одолжил у него мула и повозку, оставив в залог свою лошадь. Ему совершенно не улыбалось возвращаться в Париж пешком с покойником на седле. Поляну он нашел безо всякого труда – благо снег еще не сошел и следы всех проехавших туда и обратно были отчетливо видны. Увидев накрытое плащом неподвижное тело и побуревшее пятно крови на том месте, где упал Арамис, Планше перекрестился и принялся за дело.
- За все ваши фокусы, сударь, стоило бы бросить вас в канаве, - он, кряхтя, взвалил покойника на повозку и снова прикрыл плащом, потом, немного подумав, еще и пустым мешком, - но, боюсь, мой господин меня не одобрит, а уж господин Атос – и подавно… Но, пошел!
Заставить мула идти хотя бы рысью Планше не удалось, но он утешил себя тем, что это, как-никак, погребальная повозка и носиться вскачь ей не пристало. Все же через час «похоронная процессия» завернула на улицу Сент-Оноре, и Планше с облегчением остановил мула у дома, в котором квартировал маркиз де Вилье.
- Эй! – Планше забарабанил в дверь. – Здесь живет господин де Вилье? Эй!
- Ну, чего надо? – Дверь распахнулась, и лакей смерил Планше недружелюбным взглядом. – Ничего не покупаем… и господина нет дома.
- Я знаю, - Планше старательно напустил на себя скорбный вид и стащил берет. – Я как раз и привез вашего господина.
- То есть как? – Лакей непонимающим взглядом скользнул по повозке.
- Я нашел его в двух милях от города, у дороги, - поведал Планше с умеренной печалью. – Увы, он уже умирал и успел сообщить мне только свое имя и адрес… Должно быть, на него напали грабители…
- Грабители? Ну уж нет, - лакей не казался чрезмерно огорченным, - скорее всего, это очередная дуэль наконец оказалась для него последней! Так что, он мертв?
- Увы, - Планше потупился.
- Ну что ж, - лакей размашисто перекрестился, - мир праху его. Помогите мне занести его в дом, приятель!
Вдвоем они внесли тело в квартиру, и Планше поспешно отступил.
- Так вы сообщите его семье? – на всякий случай поинтересовался он.
- Да у него и нет почти никого, - отозвался лакей. – Жена и та сбежала… Есть где-то в Бургундии, седьмая вода на киселе, только обрадуются, что дядюшка преставился… Ладно, вот вам за труды, возьмите, - и лакей сунул Планше полпистоля. – Хоть и дрянной был человек, а все негоже на обочине валяться!
- Спасибо, сударь! – Про себя Планше даже не слишком удивился тому, насколько спокойно была воспринята трагическая новость. Видимо, Вилье обладал даром отравлять жизнь не только близким, но и слугам.
Выйдя из дома, Планше уже не полез на повозку, а повел мула под уздцы. Проходя мимо церкви, он задумчиво подбросил на ладони полученную монету, поймал, оглянулся – и кинул ее в шапку какого-то нищего на паперти.
- Самое бы ему там место было, на обочине, - проворчал он. – Да что уж теперь…

...Нервное напряжение последних нескольких дней, наконец разрешившееся, действительно отразилось на Женьке вполне закономерным образом: она заснула как убитая, причем засыпать начала еще стоя. Атос уложил ее на диван, укрыл пледом, и девушка канула в сон без сновидений, как в темную воду. И проснулась так же – просто открыв глаза.
«Надо же, как я выключилась…»
Женька села. За окном догорал ясный зимний закат. Атос сидел в кресле с книгой на коленях, но не читал.
- Как ты? – Услышав шорох, мушкетер отложил книгу и подсел к девушке. – Отдохнула?
- Еще как… Как там Арамис?
- Спит сном праведника, - улыбнулся Атос. – Базен сидит с ним, остальные разошлись по домам.
- Я пойду проведаю…
- Подожди, пожалуйста, - Атос удержал ее за руку. – Подожди…
Женька уловила в голосе мушкетера волнение.
- Эжени, я не стал говорить об этом вчера, но сейчас, когда все позади, не хочу больше откладывать. – Атос сделал паузу. Женька молча слушала. - Несколько дней назад я узнал, что скончался мой дальний родственник, назначив меня своим наследником. Я собираюсь уехать в имение, как только улажу все дела и получу отставку, месяца через два, но…
Женька затаила дыхание.
- Но я не хочу уезжать один, - договорил Атос. – Я прошу тебя… выйти за меня замуж. Я готов ждать, сколько понадобится, но… я хочу знать, да или нет.
Вот так. Женька расширенными глазами смотрела на мушкетера. Оказывается, мечты сбываются именно так – просто и незаметно. И без лишних слов. Оказывается, мечты все-таки сбываются…
Атос, слегка побледнев, ожидал ответа.
- Да… - шепотом сказала Женька. - Да…

…Ждать пришлось недолго. Арамис быстро выздоравливал. Женька, рискуя шокировать Атоса своими представлениями о приличиях, твердо объявила, что соблюдать траура не намерена, но – что самое удивительное – Атос воспринял это заявление как должное. Некоторое время отняло улаживание формальностей с вдовством Эжени, для чего Женьке пришлось все-таки съездить в замок Шермон, затем де Тревиль с грустью принял сразу три прошения об отставке – Атоса, Женьки и Арамиса.
«Бедный де Тревиль, - Женька, прощаясь с искренне огорченным капитаном, испытывала самые противоречивые чувства. – Если бы он знал, какая настоящая причина отставки одного из его мушкетеров… Ох, надеюсь, что он этого и не узнает!»
Об истинной причине не догадывался пока даже Атос. Арамис, весьма кстати принявший сан, заявил, что никому не уступит честь обвенчать графа де Ла Фер с Эжени де Флер, и еще через месяц трое отставных мушкетеров в сопровождении двух друзей и слуг выехали из Парижа в сторону Блуа. А еще через неделю Женька, все еще не веря, что это происходит с ней на самом деле, стояла рядом с Атосом в крошечной древней церкви на самом краю поместья Бражелон, глядя в непривычно растроганные глаза Арамиса и слушая слова обряда. Сквозь разноцветные стекла витражей в храм заглядывало мартовское солнце, запахи ладана и нагретого воска смешивались с запахом талой воды.
- Граф де Ла Фер, Эжени де Флер, объявляю вас мужем и женой - в радости и в горе, в здравии и в болезни, пока смерть не разлучит вас. Аминь.

Послесловие

…Женька приподнялась на подушках навстречу вбежавшему в спальню графу. Влажные от пота волосы, раскрасневшееся, усталое лицо – но глаза сияли.
- Посмотри сам…
- У вас сын, господин граф, - повитуха, улыбаясь, протянула графу мяукающий белый сверток, и Атос бережно принял его на руки.
- Эжени… Я хочу, чтобы имя выбрала ты.
Женька улыбнулась.
- Тогда пусть будет Рауль. Не возражаешь?
- Невероятно! Я бы предложил то же самое… - Атос склонился над сыном.
- Значит, я угадала. – И Женька, воспользовавшись, что все внимание обращено на юного Рауля де Бражелона, показала язык в ту сторону, где предположительно находились Тур – и герцогиня де Шеврез.

Ну вот! Теперь критику в студию! Подозреваю, что я не одинока в своих фантазиях, но, как говорится, кто первый встал - того и тапки! Во всех смыслах!

 Отправлено: 26.03.10 19:28. Заголовок: А хорошие иллюстраци..

А хорошие иллюстрации - редкость не только в этом жанре, но и вообще! Но у нас есть Стелла. Еще два рисунка, за которые я ей бесконечно благодарна! Стелла, спасибо!!!

 Отправлено: 28.11.12 15:57. Заголовок: Очень впечатлило) Пр..

Очень впечатлило) Просто супер!!! (Ревную к Атосу)

 Отправлено: 11.05.13 20:45. Заголовок: Это... у меня нет сл..

Это... у меня нет слов!
Женька очень обаятельна, но самое главное - мушкетёры такие, какими и были! Цветы Автору!